Текст книги "Школа будущего. Как вырастить талантливого ребенка"

Правила с пространством для маневра

Мне часто приходится слышать от педагогов нечто вроде: «Наш округ с радостью удовлетворял бы индивидуальные потребности учащихся, но власти штата/федеральное правительство никогда нам этого не позволят». Конечно, как мы уже отмечали, федеральные программы и программы штатов с их мощным акцентом на стандартизованных учебных планах и итоговом тестировании существенно ограничивают гибкость местных школ. Нам необходимо настоятельно требовать радикального изменения подобной политики; это одна из насущных мер, о которых мы еще поговорим. Но нужно также менять и саму систему. Как доказала Лори Бэррон из школы Смоки-роуд (с ней вы познакомились в главе 1) и подтверждает еще ряд примеров из этой книги, в наших школах уже имеется пространство для маневра и инноваций, основанных на четырех вышеперечисленных принципах органического образования.

Возможности для изменений есть в каждой школе, даже там, где акцент на итоговом тестировании достиг своего пика. Школы часто делают что-то так, а не иначе, просто потому, что так принято и делалось всегда. Культура любой конкретной школы включает в себя определенные привычки и системы, в рамках которых каждый день действуют люди, имеющие к ней отношение. Большая часть традиционных привычек скорее добровольные, нежели кем-то навязываемые, например: обучение по возрастным группам; уроки одинаковой продолжительности; использование звукового сигнала для оповещения о начале и конце уроков; рассаживание учеников в одном направлении, лицом к учителю, находящемуся в передней части класса; преподавание математики только на уроках математики, а истории – на уроках истории и тому подобное. Многие школы, которым приходится работать с проблемными детьми в сложных условиях, использовали имеющееся пространство для инноваций, и часто с весьма вдохновляющими результатами. Возможность инноваций в этой сфере обусловлена самой природой систем, к которым относится система образования.

Рассказ о двух системах

Я уже говорил, что для трансформации любой ситуации необходимы три составляющие: критика текущего положения дел, видение того, каким оно должно быть, и теория изменений – как именно будет осуществляться переход от одного состояния к другому. А теперь позвольте привести два примера национальных реформистских движений, которые принципиально отличаются по всем трем пунктам и, соответственно, приносят совершенно разные плоды.

В 1983 году Министерство образования США опубликовало доклад «Нация в опасности», вызвавший очень бурные общественно-политические дебаты. Доклад был составлен весьма уважаемой и полномочной комиссией, в состав которой входили педагоги, политики и бизнес-лидеры. Авторы предупреждали общественность о том, что стандарты государственного образования в Америке катастрофически низки и продолжают неуклонно снижаться. «Мы сообщаем, – писали они, – что, хотя можем по праву гордиться успехами школ и колледжей в прошлом и их важным вкладом в развитие США и благосостояние американского народа, в настоящее время образовательные основы нашего общества заливает приливная волна посредственности, угрожающая будущему нации и народа. Сегодня происходит то, что еще поколение назад невозможно было представить: другие страны догоняют и перегоняют нас по достижениям на ниве образования». Далее в докладе идут поистине потрясающие слова: «Если бы некие недружественные силы пытались навязать Америке такие посредственные показатели успеваемости, какие мы имеем на данный момент, мы наверняка расценивали бы это как акт крайней враждебности. Но пока мы позволяем этому случиться сами»[61]61
  Министерство образования США, A Nation at Risk: The Imperative for Educational Reform, апрель 1983 г. См. http://datacenter.spps.org/uploads/sotw_a_nation_at_risk_1983.pdf.


[Закрыть].

Реакция на доклад последовала незамедлительно и была весьма острой. Президент Рейган сказал: «Потребность в этой важнейшей для общественности информации – и, надеюсь, в мерах, которые примет общество, – назрела давно. Наша страна построена на уважении к образованию… И наша задача сегодня – возродить ту неистребимую жажду знаний, которая отличала США в прошлом»[62]62
  Министерство образования США, A Nation at Risk: The Imperative for Educational Reform, апрель 1983 г. См. http://datacenter.spps.org/uploads/sotw_a_nation_at_risk_1983.pdf.


[Закрыть]. В последующие годы на инициативы, нацеленные на повышение образовательных стандартов в американских школах, были потрачены сотни миллионов долларов. Затем знамя исправления ситуации в системе государственного образования подхватил следующий президент, Билл Клинтон, объявивший о центральном компоненте своей стратегии реформ, известном под названием Goals 2000. Задача этой общенациональной инициативы заключалась в достижении консенсуса по поводу того, что следует преподавать в школах, в форме каких дисциплин и в каком возрасте. Под руководством министра образования Ричарда Райли началась разработка национальных стандартов, которые штаты могли бы потом внедрять по своему усмотрению. Однако, несмотря на амбициозные задачи и ряд весьма заметных успехов, программа Goals 2000 не смогла сломить сопротивления многих штатов, утверждавших, что федеральное правительство не имеет права указывать им, как должны работать их школы.

Вскоре после своего избрания в 2000 году следующий президент, Джордж Буш, принял закон No Child Left Behind («Ни одного отстающего ребенка»), что привело к очередному щедрому вливанию денежных средств, времени и усилий в повсеместное распространение культуры общенационального тестирования и стандартизации в американском образовании. Эту же стратегию, по сути, реализует и администрация Барака Обамы. Но результаты в целом отнюдь не утешительны. На момент написания этих строк США по-прежнему борются с высокими показателями отсева учащихся из средних школ, практически не повысившимся уровнем грамотности и счета и повальным недовольством учеников, учителей, родителей, потенциальных работодателей и директивных органов. Какими бы благими ни были их намерения, многие реформаторские программы в американском образовании пока не принесли нужных плодов даже по оценке их же инициаторов. И не принесут, во всяком случае до тех пор, пока они строятся на ошибочной теории.

Согласно критике, звучащей со стороны базирующегося на стандартизации реформаторского движения, традиционные академические стандарты очевидно занижены и их необходимо повышать. Его видение – это мир с высокими академическими стандартами, подавляющим количеством людей с высшим образованием и, как следствие, полным отсутствием безработицы. Теория изменений гласит, что наилучший способ реализовать это видение – установить четкие общие стандарты и неустанно добиваться соответствия им посредством систематического стандартизированного тестирования.

История Финляндии, которую я вам сейчас расскажу, очень сильно отличается от американской. Финляндия регулярно занимает в рейтинге PISA первые позиции и по математике, и по чтению, и по естественно-научным дисциплинам; и так продолжается начиная с 2000 года, когда тесты были проведены в этой стране впервые. Однако так было не всегда. Сорок лет назад финская система, как и нынешняя американская, находилась в состоянии глубокого кризиса. Но Финляндия, в отличие от США, решила не идти по пути стандартизации и тестов. Ее реформы основывались на совершенно ином наборе принципов.

Сегодня все финские школы обязаны работать в соответствии со всеобъемлющей сбалансированной учебной программой, которая включает в себя занятия искусством, гуманитарные и естественные науки, математику, языки и физическое воспитание, причем школам и округам предоставлена широчайшая свобода действий относительно того, как именно они планируют это осуществлять. В большинстве финских школ приоритет отдается практическим и профессионально-техническим программам, а также развитию творческого потенциала учащихся. Кроме того, Финляндия щедро инвестирует средства в профессиональную подготовку и переподготовку учителей, и, как следствие, педагог считается в стране очень престижной и защищенной профессией. Директорам предоставляются широкие полномочия в управлении школами; их обеспечивают всесторонней профессиональной поддержкой. В Финляндии школы и учителей поощряют к сотрудничеству, а не к конкуренции; их стимулируют совместно использовать ресурсы и активно делиться друг с другом идеями и опытом. Финские школы всячески способствуют налаживанию и поддержанию тесных связей с местными сообществами, родителями и другими членами семей учащихся[63]63
  Более подробно о системе образования Финляндии читайте в работе P. Sahlberg, Finnish Lessons 2.0: What Can the World Learn from Educational Change in Finland? New York: Teachers College Press, 2014 г.


[Закрыть].

У Финляндии стабильно высокие показатели успеваемости по всем международным критериям, однако стандартизированное тестирование тут не проводится – за исключением одного-единственного экзамена, который сдается по окончании средней школы. И в финских школах все это делается не ради высоких стандартов – хотя именно они в результате и достигаются. Данная система оказалась настолько успешной, что сегодня люди из самых разных уголков планеты совершают паломничество в Финляндию, чтобы понять, что за чудо в сфере образования произошло в этой стране. Можно ли назвать финскую систему идеальной? Конечно же, нет. Как любая органическая система, она непрерывно эволюционирует. Но в целом образование в Финляндии демонстрирует заметные успехи даже там, где системы многих других стран показывают поистине катастрофические результаты.

Тут вы можете возразить, что сравнивать Финляндию с США некорректно, поскольку население Финляндии всего 5,5 миллиона человек, в США же проживает 314 миллионов. Финляндия – маленькая страна площадью 338,1 тысячи квадратных километров; Америка занимает почти 9518,9 тысячи квадратных километров. Это все так. Но сравнение все же возможно и вполне правомерно.

Дело в том, что в США образование организовано главным образом на уровне штатов, а в тридцати из них количество населения равно или даже меньше, чем в Финляндии. В Оклахоме, например, около 4 миллионов человек; в Вермонте немногим больше 600 тысяч и т. д. Я тут недавно ездил в Вайоминг, так мне показалось, что кроме меня там вообще никого нет. Но даже в более густонаселенных штатах вся практическая работа ведется исключительно на уровне округов. В США почти шестнадцать тысяч школьных округов и примерно пятьдесят миллионов детей школьного возраста – в среднем чуть более трех тысяч учащихся на один школьный округ, то есть гораздо меньше, чем в Финляндии.

Я, конечно, вовсе не призываю американские директивные органы переходить на финский язык и переименовать столицы своих штатов в Нью-Хельсинки. Очевидно, что во многих других аспектах различия между Финляндией и США весьма существенны. Скажем, с точки зрения культуры Финляндия намного однороднее некоторых (хоть и далеко не всех) американских штатов. У этих двух стран совершенно разные политические доктрины и подходы к налогообложению и социальному обеспечению. И тем не менее принципы, использованные Финляндией для трансформации сферы образования, вполне можно и нужно перенести в другую культурную среду, в том числе и американскую. Исследования наиболее высокоэффективных образовательных систем во всем мире подтверждают, что только эти принципы и условия позволяют получить желаемые результаты.

Как справиться со сложностью

Я уже говорил, что, по моему мнению, образование правильнее всего рассматривать не как промышленную, а как органическую систему. А если точнее, то как «сложную, адаптивную систему». Позвольте мне несколько развить эту идею, прежде чем двигаться дальше.

Любая система представляет собой набор взаимосвязанных процессов, оказывающих совокупный эффект. Системы бывают разные, от совсем простых до невероятно сложных. Примером простой системы является рычаг. Это жесткий стержень с точкой вращения, расположенной ближе к одному из его концов. Рычаг преобразует усилие, прикладываемое к его длинному плечу, в большее усилие на коротком участке. К простым системам относится также электрический переключатель, включающий или отключающий поток электричества. И микропроцессор.

Но есть и комплексные системы, состоящие из множества простых систем, организованных определенным образом ради совместного действия. Компьютеры, автомобили, телевизоры и ядерные реакторы – все это сложные системы, включающие в себя сотни, а то и тысячи простых.

Живые системы, такие как растения, животные и люди, не просто комплексные; они, как правило, невероятно сложные. В живом организме все входящие в него и кажущиеся автономными системы на самом деле тесно взаимосвязаны между собой и зависят друг от друга; только так они способны обеспечивать его бесперебойное функционирование. Растение с больными корнями не будет цвести и не даст здоровых плодов; если корни плохие, страдает все растение. Животное тоже не будет здоровым в целом, если у него нездоровы хотя бы некоторые органы; чтобы вести нормальную жизнь, нужно, чтобы все системы его организма работали слаженно и были в удовлетворительном состоянии.

Кроме того, любая живая система адаптируется к внешним изменениям и постоянно развивается. Она имеет динамические и синергетические отношения с окружающей физической средой. У любого организма есть скрытый внутренний потенциал, который может реализоваться в зависимости от условий. Если среда меняется в негативную сторону, организм, как правило, страдает и даже рискует погибнуть, однако со временем может адаптироваться к изменениям и даже переродиться в нечто иное.

Вы представляете собой сложную адаптивную систему. Ваше тело – неимоверно запутанная паутина физических процессов, каждый из которых чрезвычайно важен для вашего здоровья и выживания. Как любой живой организм, мы, человеческие существа, зависим от окружающего мира, снабжающего нас питательными веществами, без которых нам не выжить. Слишком быстрая трансформация физической среды ставит наше существование под угрозу. Но мы можем адаптироваться к происходящему, изменив свой образ жизни[64]64
  What Are Complex Adaptive Systems? Trojanmice.com. Источник: http://www.trojanmice.com/articles/complexadaptivesystems.htm.


[Закрыть]. Поскольку человеческая жизнь не ограничивается физикой, наша способность к адаптации не ограничивается простым обменом веществ. Будучи мыслящими существами, мы сами можем выбирать, как изменить свои взгляды, жизненные установки и поведенческие модели.

Системы образования тоже невероятно сложны и адаптивны. Их сложность многоаспектна. В них входит множество заинтересованных групп: учащиеся, их родители, учителя, работодатели, профессиональные и коммерческие организации, издательства, агентства, специализирующиеся на тестировании, политики и т. д. В рамках системы есть несколько систем, которые постоянно взаимодействуют друг с другом; они включают в себя социальные службы, системы консалтинговых и психологических услуг, предприятия здравоохранения, экзаменационные и тестирующие агентства. Все эти системы имеют собственные интересы, которые могут пересекаться или конфликтовать и в разной степени влияют друг на друга. Работодатели и политики могут одновременно быть родителями учеников, родители – учителями и даже учащимися.

Для систем образования характерно огромное многообразие. Хотя многие национальные системы имеют схожие отраслевые характеристики, они, как правило, отличаются друг от друга уровнями предписаний и контроля. Кроме того, в них входят разные типы школ: конфессиональные, независимые, селективные, специализирующиеся на конкретных дисциплинах. В некоторых странах частные школы редкость, в других их много.

Но любая школа, к какой бы системе она ни относилась, представляет собой живое сообщество людей с уникальными взаимоотношениями, биографиями и чувствами. Каждая школа имеет свои традиции, ритуалы и процедуры, собственный «комплект» личностей, свои мифы, легенды, шутки и правила поведения, а также свои субкультуры, возникшие на почве дружбы и по интересам. Кроме того, школы – не святилища, изолированные от потрясений повседневной жизни. Они мириадами нитей вплетаются в паутину окружающего мира. Активная, яркая школа способна вдохнуть жизнь во все местное сообщество, став для него источником надежд и творческой энергии. Я видел, как целые городские кварталы оживали и начинали процветать благодаря появлению в них таких школ. А плохая школа, наоборот, может полностью убить все надежды в своих учениках и их родных, поскольку все эти люди зависят от школы, а она серьезно ограничивает их возможности и перспективы.

Далее, на культуру школ существенно влияет общий климат, сформировавшийся в сфере образования, – национальные законы и законы отдельных штатов, экономические условия и традиции доминирующей в обществе культуры.

Как видите, образование со всех точек зрения представляет собой живую систему, что каждый день всевозможными способами проявляется в действиях реальных людей и институтов. И именно в силу своей сложности и разнообразия системы образования способны меняться – что они, собственно, и делают.

Любая живая система склонна к развитию новых характеристик в ответ на смену обстоятельств и может иметь важные признаки, которые проявляются путем «взаимодействия меньших элементов, объединяющихся в большие»[65]65
  Всестороннее обсуждение этой динамики представлено в работе Steven Johnson, Emergence: The Connected Lies of Ants, Brains, Cities and Software, New York: Scribner, 2002 г.


[Закрыть]. В настоящее время сфера образования изобилует такими признаками, и они весьма заметно влияют на контекст, в котором работают школы и функционируют школьные культуры.

Например, повсеместное распространение цифровых технологий уже сегодня существенно трансформировало процесс преподавания и обучения во многих школах[66]66
  Потрясающий отчет о возможностях новых технологий в процессе трансформации учебного процесса представлен в работе Dave Price, Open: How We’ll Work, Live and Learn in the Future, 2013 г.


[Закрыть]. В 2014 году на нашей планете насчитывалось примерно 7 миллиардов сетевых устройств – число, равное населению Земли. В 2015-м их стало в два раза больше. По подсчетам специалистов, в 2014 году за одну минуту через интернет отправлялось 204 миллиона писем, скачивалось 47 тысяч приложений, регистрировалось 6 миллионов просмотров в Facebook, делалось 2 миллиона новых поисковых запросов в Google, размещалось 3 тысячи фотографий, публиковалось 100 тысяч твитов, просматривалось 130 тысяч видео на YouTube и загружалось 30 часов новых видео. И это всего за одну минуту. А чтобы просмотреть все видео, проходящие через cеть каждую секунду, вам потребовалось бы пять лет.

Как рассказывает Дэйв Прайс в своей увлекательной и масштабной книге Open: How We’ll Work, Live and Learn in the Future City («Открыто: Как мы будем работать, жить и учиться в городе будущего»), растущая доступность и совершенствование цифровых технологий преобразуют как мир, в котором школьники учатся, так и способы, посредством которых они это делают[67]67
  Dave Price, Open: How We’ll Work, Live and Learn in the Future City Crux Publishing, 2013 г.


[Закрыть]. Практически каждый день появляются новые инструменты для обучения и творческой работы во всех видах дисциплин и новые программы и платформы, позволяющие индивидуализировать образовательный процесс. Эти технологии также активно способствуют созданию между школьниками, учителями и специалистами из самых разных сфер деятельности новых партнерских отношений.

Как весьма убедительно продемонстрировали Марк Пренски, Джейн Макгонигал и другие эксперты, динамику и эстетику компьютерных игр можно с огромным успехом использовать для активизации и оживления обучения в рамках буквально всей учебной программы[68]68
  Marc Prensky, Digital Game Based Learning, New York: McGraw Hill, 2001 г. См. также www.janemcgonigal.com and McGonigal, ed., Reality Is Broken: Why Games Make Us Better and How They Can Change the World, Penguin, 2011 г.


[Закрыть]. А мобильные технологии позволяют охватить образовательным процессом те слои населения, которые раньше не имели к нему никакого доступа, в том числе, например, удаленные сельские районы Африки, Австралии и Южной Америки. Позже я расскажу о том, как Сильвине Гвирц удалось заинтересовать учебой детей из бедных семей Буэнос-Айреса с помощью нетбуков.

Но изменения не могут ограничиваться исключительно технологиями. Недовольство отупляющим эффектом стандартизированного тестирования неуклонно растет, и школы и местные сообщества начинают открыто выражать протест против этой вредной методики. Родители, озабоченные негативными последствиями промышленного образования для детей, все чаще берут инициативу в свои руки. Уже сегодня мы наблюдаем пусть пока не слишком масштабное, но значимое движение в сторону домашнего обучения и анскулинга. Позже один из учеников по имени Логан Ла Планте расскажет вам о том, как изменилась его жизнь благодаря обучению на дому.

Выпускники колледжей, в свою очередь, все чаще сталкиваются с тем, что их дипломы ценятся меньше, чем они ожидали, и все чаще задаются вопросом, стоит ли вообще в таком случае поступать в высшие учебные заведения. И активно ищут другие варианты. Потенциальные студенты отказываются от учебы в колледжах и университетах, и вузы ощущают, что их былая притягательность неуклонно ослабевает. И развивают новые модели. Чуть ниже вы узнаете, как справляется с этой непростой задачей Университет Кларка из Массачусетса.

Это всего лишь несколько примеров того, как меняется образование, адаптируясь к постоянному взаимодействию технологий и культурных ценностей. А ведь таких примеров множество. И посему каждый из нас должен начать думать о том, как трансформировать образование в своем, конкретном округе. Если вы внедрите новую методику обучения для тех, с кем работаете, вы не только измените мир непосредственно для них, но и станете частью более широкого и сложного процесса реформирования системы образования в целом. Именно этот принцип вдохновил Кена Дэнфорда на создание центра North Star и применялся во всех других примерах, которые мы приводим в этой книге. Благодаря этому принципу добился успеха и проект Arts in Schools, которым я руководил в Великобритании. Позвольте мне кратко остановиться на этой теме, поскольку, как мне кажется, это поможет выявить предпосылки для изменений в вашей школе или в местной системе образования.