Текст книги "Наш маленький рай"

Глава 3

Водятся ли на Бали слоны? Здесь было много обезьян. Митч знал об этом, потому что видел целую их колонию при индуистском храме, посещая городок Убуд. А вот есть ли слоны?

Кажется, их можно встретить на соседней Суматре, где их даже учат играть в футбол.

Как бы то ни было, перед Митчем сейчас стояла проблема – огромная, словно слон, выражаясь метафорически.

«Метафорически». Именно Зоя когда-то научила его, как правильно использовать это слово.

И эта проблема уходит корнями в события десятилетней давности, в тот день, когда Митч в последний раз виделся с Зоей. Он тогда очень плохо с ней обошелся – набросился на нее, унизил, не защитил от злых насмешек Лары. Поостыв, он почувствовал себя отвратительно, но извиниться так и не представилось шанса. Митч задолжал Зое это извинение и благодарность за то, что произошло в его жизни потом.

Зоя словом не обмолвилась о том, что случилось десять лет назад, но Митч был готов поспорить, что она ничего не забыла. Перед глазами до сих пор стояло ее лицо, искаженное потрясением и мукой.

А теперь Зоя сидела перед ним в шезлонге, вытянув перед собой стройные загорелые ноги. В школе она, кажется, не увлекалась спортом. Но чтобы поддерживать такую прекрасную форму, необходимо регулярно упражняться. Похоже, изменилась Зоя не только внешне. Они только что пережили землетрясение, но она вела себя невозмутимо, сдержанно, хотя Митч и подозревал, что она боится повторных толчков.

– Я хочу положить конец всем недоразумениям, – заявил он.

– Что… Что ты имеешь в виду? – спросила Зоя, но в ее карих глазах было написано: ей ясно, о чем пойдет речь.

– Я хочу сказать, что в тот день вел себя как идиот. Я не знал, что вижу тебя в последний раз.

Митч был младшим из четырех сыновей в богатой семье. Его братья прекрасно успевали в учебе, а он был успешен в спорте. Приняв это как данность, родители не требовали от Митча высоких оценок в школе. Другие парни собирались стать в будущем адвокатами, бухгалтерами или врачами, а Митч стал спортсменом. Им можно было похвастать – и от него большего не ожидали.

Но сам Митч возлагал на себя куда большие надежды. В нем был силен дух соревнования, жило стремление к вершине. Если ему суждено быть спортсменом, тогда он станет лучшим в спорте.

Проблема была в том, что в школе от него требовали не только играть в футбол зимой и в баскетбол летом, но и изучать кучу разных предметов. Митчу довольно легко давались математика, естественные науки и география; он успевал по ним, пусть и не на «отлично». Но по литературе он сильно отставал – а ведь этот предмет обязательный, и оценка по нему попадает в аттестат.

Тогда, в подростковом возрасте, он не мог взять в толк, зачем нужны все эти давным-давно умершие писатели и драматурги. Да еще требовалось не только прочитать их произведения, но и разобрать их по косточкам. А поэзия? Уж ее Митч вообще не понимал. И не хотел понимать. Даже изучать стихи разных поэтов было для него мукой, но для того, чтобы получить оценку за семестр, всем было задано написать собственное стихотворение. Уж этого Митч точно не мог сделать.

Зоя Саммерс училась в другом классе, вместе с другими отличниками и хорошистами. Эта новенькая получала круглые пятерки по всем предметам. Но однажды вышло так, что она и Митч, готовясь к урокам, оказались в библиотеке за одним столом. Митч случайно уронил книжку со стихами на пол и длинно выругался, чем вызвал гнев библиотекаря.

Другие ученики засмеялись. Митч тоже рассмеялся, но на самом деле ему было не до шуток: если он не получит хорошую отметку по литературе, ему не разрешат поехать на неделю на тренировочную базу для футболистов, куда он так хотел попасть.

Митч нагнулся, поднял с пола книгу и взглянул на сидящую рядом Зою. Та застенчиво улыбнулась и прошептала:

– Я могу тебе помочь? Я по жизни «ботаник» и люблю поэзию.

Помочь?! Никто раньше не предлагал Митчу такого. А сам он был слишком гордый, чтобы попросить о помощи.

– После уроков я снова буду в библиотеке, – сказала Зоя. – Если нужна помощь, встретимся тут.

Митч замялся. Он не мог общаться с этой девчонкой при всех. Спортсмен и «ботаник» – не пара. Их встреча привлечет внимание, вызовет насмешки и оскорбления. Митч не боялся этого, но сомневался, что Зоя сможет перенести такую травлю.

Должно быть, она правильно истолковала его смущение, потому что добавила так тихо, что только он смог расслышать ее слова:

– Или приходи ко мне после уроков.

Она что-то нацарапала на клочке бумаги и незаметно передала Митчу. Тот кивнул, а потом повернулся к своим дружкам и продолжил отпускать шуточки, пока его не выгнали из библиотеки.

Но задание по литературе нужно было выполнить, и Митч решил принять предложение помощи, наплевав на возможные неприятные последствия.

Зоя жила всего через две улицы от него, в Уорунга, северном пригороде Сиднея – элитном районе, засаженном тенистыми деревьями. Их дома снаружи были похожи, но внутри отличалось абсолютно все.

У Митча было трое братьев. Все они учились в различных университетах в Сиднее. В доме всегда стоял веселый шум, звучали безобидные подтрунивания друг над другом братьев и их многочисленных друзей.

В доме Зои всегда было безукоризненно чисто, почти стерильно. Впервые приветствуя Митча в дверях, она заметно нервничала, и вскоре он понял почему. За ее спиной стояла ее бабушка с поджатыми губами и ледяными глазами. Никогда еще Митчу не оказывали такого холодного приема.

Бабушка сказала Зое, что та может принять своего гостя в столовой, но дверь должна оставаться открытой. Митч настолько почувствовал себя не в своей тарелке, что уже был готов удрать, но тут Зоя незаметно от своей бабушки закатила глаза и скорчила смешную рожицу.

С тех пор Зоя начала заниматься с Митчем, чтобы помочь ему справиться со сложным заданием по литературе, и постепенно он начал чувствовать к этой девчонке уважение и симпатию…

– Я хочу объяснить, что произошло тогда, десять лет назад, – произнес он.

Зоя пожала плечами и сухо сказала, избегая взгляда собеседника:

– Какое это теперь имеет значение?

Для Митча это было важно. Зоя помогла ему, а он ее подвел.

– Помнишь, сколько ты приложила усилий, чтобы подтянуть меня по литературе?

– Я лишь направила тебя по верному пути, а остальное ты сделал сам.

– Верно подмечено: ты научила меня излагать свои мысли, вовсе не твои. То, что случилось, было нечестно!

– Что произошло в тот день в классе?

– Я сидел как на иголках, гадая, получил ли хорошую отметку за сочинение. К тому моменту для меня результат был важен не только ради того, чтобы поехать в тренировочный лагерь. Учительница начала раздавать наши сочинения с оценками. Мое она приберегла напоследок. Подойдя к моей парте, она протянула мне его. Поперек страницы небрежно было написано «неуд». Учительница заявила перед всем классом, что я списал, сказала, какую поставила мне отметку, и добавила пару унизительных замечаний в мой адрес.

У Митча перед глазами до сих пор стояло лицо той преподавательницы, каким оно было в ту минуту.

Раньше, до занятий с Зоей, он бы просто превратил все в фарс. Подурачился бы в ответ, а учительница просто выставила бы его из класса. Но не в этот раз. Ведь в этом случае он заслуживал хорошего отношения к себе.

– И что было потом?

– Я выхватил свою тетрадь из рук учительницы и выбежал в коридор.

– А там была я, притворяющаяся, что ожидаю, когда начнутся занятия в соседнем кабинете. Готовилась поздравить тебя с блестящим результатом, а вместо этого попала тебе под горячую руку.

Пальцы Зои стиснули стакан, и это не ускользнуло от внимания Митча. Не удивительно. Ведь он тогда выплеснул на нее свой гнев и горечь от унижения. Вряд ли воспоминание об этом можно назвать приятным.

– Я вел себя как полный придурок.

– Да, это точно. Ты совал мне в лицо свое сочинение. У меня до сих пор перед глазами стоит слово «плагиат», написанное красными чернилами.

– Учительница решила, что я слишком туп и не мог бы написать такое хорошее сочинение. А я сорвал зло на тебе.

В тот день он прокричал Зое, что это она во всем виновата, велел убираться с его дороги и никогда больше с ним не заговаривать. Неужели он вдобавок толкнул ее? Кажется, нет. Его слова и так были для нее словно удар.

От них лицо Зои сморщилось, словно она не могла поверить в происходящее, затем на нем отразилась боль, но тут же ее сменила бесстрастность, словно Зоя ушла в себя. Пробормотав: «Мне жаль, я лишь хотела помочь», она ушла.

Хуже всего, что спустя полчаса Митч снова столкнулся с Зоей. Он стоял возле школьной столовой со своими друзьями и Ларой. Заметив их, Зоя удивилась и заметно встревожилась. Она тут же повернула назад, уставившись в пол и сгорбив спину. Но Ларе этого было недостаточно – ведь ей ужасно не нравилось, что ее парень занимается с другой девчонкой.

– Вали отсюда, зубрила! – презрительно усмехнулась она. – Твоя помощь Митчу не нужна. Ведь у него есть я!

Затем Лара притянула лицо Митча к своему и демонстративно поцеловала его взасос. Ее подружки засмеялись, друзья Митча тоже. Их смех эхом разнесся по школьным коридорам.

А Митч все целовал Лару. Когда он наконец от нее отстранился, Зоя уже ушла. Лишь позже до него дошло, что он предал ее своим безучастием.

Это случилось десять лет назад. А теперь Зоя, улыбнувшись деланой улыбкой, сказала:

– Всему виной был лишь подростковый страх. К чему теперь это вспоминать.

– Страх или нет, но я повел себя отвратительно. И спустя десять лет я хочу воспользоваться возможностью извиниться и узнать, можно ли нам помириться.

Зое тяжело было погружаться в воспоминания, которые хотелось бы навсегда похоронить в памяти. Она не могла смотреть в глаза Митчу. Прежде чем ответить, она, чтобы собраться, взяла паузу – поставила стакан на столик и одернула платье.

– Мы были детьми.

Хотя Лара злилась очень даже по-взрослому. Да и боль, пронзившая Зою, когда Митч не защитил ее, тоже вовсе не походила на боль обиженного ребенка.

– Я был достаточно взрослым, чтобы понимать, что к чему.

Зоя повернула лицо к Митчу:

– Если бы статьи о тебе не мелькали постоянно в прессе, а твое лицо – по телевизору, я бы давно забыла о той истории.

– Но я не забыл и хочу исправить причиненный вред.

– Та история сделала меня сильнее, у меня возникло желание измениться к лучшему. Надеюсь, тебе станет легче от этой мысли. В новой школе я не собиралась быть объектом для насмешек и решила сделать все, чтобы этого не случилось.

– А как же твой пирсинг, который я, кстати, считал довольно милым?

– Я вынула кольца из брови и носа, чтобы не нарушать правил частного интерната, а заодно, как и предписывалось, носила школьную форму. Отказалась от принципа «можно все», по которому жила раньше, как и мои родители. Я начала играть по правилам, установленным в интернате. Я наблюдала, изучала и приспосабливалась.

И это сработало. В новой элитной школе Зоя хоть и не попала в число популярных девочек, но и изгоем тоже не была.

– Было ли это правильным выбором? – Митч пристально посмотрел на нее, словно ему и на самом деле был интересен ответ.

– Да. Там я была счастлива – хорошо училась, завела много подруг.

Одна из них взяла Зою под свою опеку и помогла совершить превращение из гусеницы пусть и не в яркую бабочку, но в элегантного мотылька.

– Я рад это слышать. Но знай: мне до сих пор стыдно за то, что случилось. Я хочу исправить причиненное зло.

Зоя пожала плечами, притворяясь равнодушной, но внутри у нее все встрепенулось. Митч Бейли извиняется перед ней? Даже слегка заискивает. Это хорошо. Это словно исцеляет застарелую боль. Это очень приятно.

– Считай, что исправил, – решительно ответила Зоя. – Извинения приняты. Ты был юн и расстроен – вот и выплеснул свое недовольство на первого попавшегося.

– Я пытался после тебя разыскать.

– Правда? – удивилась она тому, что Митч помнит так подробно все, что тогда происходило.

– Приехав из тренировочного лагеря, я отправился вместе со своей семьей на отдых, а когда вернулся в школу, тебя там уже не было. Я пошел к тебе домой, но твоя бабушка заявила, что ты больше не живешь с ней. Я думал, она захлопнет дверь прямо перед моим носом.

– Это похоже на мою бабушку.

– Помнишь, как она все время заставляла тебя держать дверь в комнату открытой во время наших занятий? Я чувствовал себя словно преступник. Она что, думала, что я стащу у вас столовое серебро?

– Она боялась, что я забеременею от тебя.

Митч, чуть не подавившись пивом, уставился на собеседницу:

– Что?!

Зоя, подавив порыв похлопать его по широкой спине, подождала, пока он прокашляется, и подумала, что, может, не стоило быть настолько откровенной.

Краснея, она пояснила:

– Я сказала бабушке, что мы всего лишь друзья и собираемся только заниматься уроками.

– Так какого черта она подумала, что…

– Она не собиралась позволить мне… – Зоя изобразила жестом кавычки, – «забеременеть и тем разрушить будущее еще одного прекрасного молодого человека», как это сделала моя мать с моим отцом. Тебя она считала одним из таких «прекрасных молодых людей», потому что знала вашу семью.

Митч нахмурился:

– Что? Не понимаю.

– Я тоже не понимала тогда, в семнадцать лет, думала, бабушка не в себе. Я обожала своих родителей, а они души не чаяли друг в друге. Но маме было всего девятнадцать, когда я родилась, и отцу пришлось из-за этого бросить учебу на юридическом факультете. Бабушка не переставала винить мою маму за то, что та соблазнила моего отца, специально забеременела от него и разрушила его жизнь.

– Ого! А ты говорила, что история твоей жизни скучная. – Митч замолчал и посмотрел на Зою, прищурившись. – И бабушка перенесла вину твоей матери на тебя, так?

– Да. Если бы я не родилась, ее сын стал бы адвокатом.

– И не погиб?

– Точно.

– Но это же абсурдно! И она все же взяла тебя к себе?

– С большой неохотой. Ей было неприятно даже смотреть на меня, ведь я очень похожа на отца. Словно постоянное напоминание о ее потере. Но она считала, что должна взять внучку к себе. – И Зоя добавила с горечью: – А иначе что бы подумали о ней ее партнеры по гольфу?

– У тебя не было других родственников, кроме бабушки, к которым ты могла бы переехать?

– Брат моей матери, которого я обожала. Но у него есть склонность иногда наряжаться в женскую одежду, поэтому суд отказал ему в опеке надо мной.

Митч рассмеялся:

– Да уж, адвокаты, наверное, здорово позубоскалили на его счет. – Он посерьезнел. – Не удивительно, что ты тогда была так несчастна.

– Но я кое-что сделала.

– Что могла сделать в такой ситуации девочка семнадцати лет?

– Мать моей лучшей подруги, известный адвокат, добилась, чтобы меня признали по суду дееспособной, и таким образом мне удалось избавиться от опеки бабушки. Теперь я могла самостоятельно распоряжаться деньгами, которые выплатила страховая компания после аварии, в которой погибли родители. А значит, могла обеспечивать себя.

Митч присвистнул:

– Это было нелегко сделать! И требовало порядочной храбрости!

Зоя пожала плечами:

– С тех пор началась моя новая жизнь.

– Оказывается, у тебя в то время были проблемы куда серьезнее, чем моя подростковая вспышка злости.

Она посмотрела ему в глаза:

– То, что случилось между нами, очень меня ранило, не буду отрицать. Я ценила нашу дружбу. В те мрачные дни она была для меня словно путеводная звезда. – Митч коротко выругался себе под нос, а Зоя продолжала: – Теперь все в прошлом. Ты извинился, и я больше не хочу слышать о той старой истории.

– Можно напоследок еще несколько слов? – произнес он со своей очаровательной улыбкой.

– Не представляю, что еще можно добавить к уже сказанному, – улыбнулась в ответ Зоя. – Ну ладно. Давай.

– Меня тогда отправили к директору, чтобы та назначила мне наказание за плагиат. Она лишь первый год руководила школой и не знала меня. Я все объяснил, и директор меня внимательно выслушала. Оказалось, что у меня легкая форма дислексии, которую у меня раньше никто не выявил. Это из-за нее у меня были трудности с чтением и письмом. Я получил необходимую помощь, и мои оценки после этого улучшились, причем не только по литературе, но и по остальным предметам. В итоге с моим аттестатом я мог бы без труда окончить университет, если бы не выбрал карьеру футболиста.

– Какие замечательные новости!

Первым порывом Зои было обнять собеседника. Она сдержалась лишь усилием воли. Но Митч сам потянулся к ней и положил руку на ее обнаженное плечо.

– Я стольким тебе обязан.

Его ладонь была теплой и твердой. Зоя с трудом подавила дрожь, пробежавшую по телу от удовольствия, вызванного этим прикосновением.

– Благодари не меня, а директора школы и себя.

Мужская рука соскользнула с ее плеча, оставив ощущение, что теперь чего-то недостает. Зоя вдруг поняла, что все эти десять лет в ее сердце подспудно кипела влюбленность в Митча Бейли.

– Я твердо намерен поблагодарить тебя, и не имеет значения, понимаешь ты или нет, какую роль сыграла в моей жизни. Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, – угостить ужином. – Он взглянул на часы. – Скорее поздним обедом.

Это предложение обескуражило Зою, которая думала, что Митч уйдет после того, как они обсудят прошлое.

– Ужин? Здесь? Сейчас?

– Не думаю, что будет хорошей идеей отправиться в Семиньяк так скоро после землетрясения. Слишком опасно.

– Я… Я собиралась заказать обслуживание в номере.

– А я хотел предложить поужинать в ресторане отеля, но меня могут узнать. Уж очень не хочется, чтобы кто-нибудь помешал празднованию нашего воссоединения. Заказать ужин прямо в коттедж – замечательная идея. В твой коттедж или в мой?

– Э-э-э… З-здесь будет в самый раз.

«Празднование нашего воссоединения»?! Зоя не поверила ушам.

Может, во время землетрясения она упала с массажного стола и ударилась головой? Это галлюцинации или какая-то разновидность комы?

Митч Бейли и она, Зоя Саммерс, ужинающие тет-а-тет в уединенном коттедже на Бали? Может, она сейчас очнется и обнаружит, что валяется с раскалывающейся от боли головой среди обломков в разрушенном спа-салоне?

Но что бы это ни было – сон или ставшая явью давняя фантазия, – Зоя решила насладиться каждой секундой общения с Митчем. Кто знает, что будет завтра?

Она спустила ноги с шезлонга и сказала:

– Пойду принесу меню «рум-сервиса».

Глава 4

Митч, откинувшись на спинку шезлонга, провожал взглядом Зою, направившуюся в коттедж. Невозможно было глаз отвести от ее соблазнительно покачивающихся бедер под облегающим платьем. Тот факт, что сама она даже не осознавала, насколько сексуальна ее походка, делал эту женщину еще привлекательнее.

В голове мелькнуло: «И это Зоя Саммерс! Кто бы мог подумать!»

Митч до сих пор не мог прийти в себя от произошедшей с ней перемены. Не то чтобы он считал ее некрасивой, когда она была подростком, – в ней ощущалось что-то необычное, бунтарское. Но теперь… Теперь Зоя была чертовски сексуальна. Митч был очарован этой новизной и был благодарен капризу судьбы, снова сведшему их.

Зоя вышла из домика и, направляясь к бассейну, помахала картонной папкой:

– Пришлось поискать, но я нашла это меню!

Митч поднялся и сел на край шезлонга.

– Дай-ка взглянуть.

– Тут та же еда, что и в ресторане. Я заказывала несколько раз. Вкусно.

Она замерла в нерешительности около его шезлонга. Митч похлопал ладонью рядом с собой. Зоя осторожно присела, так усердно пытаясь сохранить между ними приличную дистанцию, что Митч невольно улыбнулся. И снова она одернула платье, чтобы прикрыть ноги, но при этом край выреза на мгновение сместился ниже, приоткрыв дразнящую округлую грудь.

«Если бы у Зои тогда, в школьные годы, было такое тело, я бы обязательно это заметил», – подумал Митч.

– Что закажем? – спросил он, придвигаясь ближе и теперь ощущая аромат, исходящий от Зои. – Что-то порекомендуешь?

– Я не знаю, что тебе нравится.

Разумеется, она не могла этого знать. Кроме того мимолетного знакомства в прошлом, они были почти чужими друг другу.

– А что ты собираешься заказать для себя?

– Что-нибудь не очень острое. Мой желудок не поладил с блюдами, приправленными карри.

– «Бали – живот болит»? С кем не бывает. Но ты выздоровела?

Зоя скорчила гримаску:

– Избавлю тебя от подробностей. Сейчас, кажется, все прошло, но не хочу рисковать. – Она провела пальцем по строчкам меню. – Закажу «айям бакар». Я уже пробовала его, и, ну… обошлось без побочных эффектов.

Митч прочел описание блюда:

– Кусочки курицы, замаринованные с индонезийскими специями и приготовленные на гриле. Подаются с лимонным соусом. Звучит интересно.

– Это очень вкусно. Я хочу узнать, как готовится «айям бакар».

– Ты любишь готовить?

Зоя кивнула.

– Я планировала взять несколько уроков кулинарии здесь, на Бали, но мне не хватило для этого времени.

– Возьмешь в следующий раз.

Она побледнела, закусила губу и после долгой паузы ответила:

– Да, в следующий раз.

Митч мысленно отругал себя за свою напористость.

Ведь он же сразу заметил, что Зоя под маской уверенности прячет свои страхи.

Будет ли этот следующий раз? А вдруг землетрясение повторится или даже случится цунами?

Несмотря на заверения управляющего отелем, риск остается, и весь курорт запросто может оказаться уничтоженным уже к утру. И Митч это знал, но старался смотреть в будущее с оптимизмом. В отличие от Зои.

Неудивительно, что она испугана, ведь ей однажды уже выпало потерять всю свою семью в неожиданной катастрофе. Хотелось обнять Зою, успокоить, сказать, что, согласно статистике, опасность повторного землетрясения не так уж велика. Но Митч чувствовал, что она воспротивится его объятиям. Ее словно окружала незримая ограда с надписью «Руки прочь».

– Знаешь, я не так уж и голодна, – сказала Зоя ослабевшим голосом и сплела на груди руки.

Митч догадался, что она сделала это, чтобы унять в них дрожь, и мягко сказал:

– Ты понимаешь, что вероятность повтора землетрясения очень мала?

Она вскинула подбородок:

– Да.

– Бояться вовсе ни к чему.

– А кто сказал, что я боюсь?

– Мне показалось, у тебя именно поэтому пропал аппетит.

– Нет. Я… – Зоя посмотрела Митчу в глаза и призналась: – Ну, может, и трушу немного.

– Давай все равно сделаем заказ и для тебя. Вдруг ты проголодаешься чуть позже. – Он пробежал глазами меню. – А я вот голоден.

– Тебе всегда хотелось есть. Я имею в виду, тогда, десять лет назад, – сказала Зоя, улыбнувшись уголком рта.

– Может, твоя бабушка и была неприветлива со мной, но она пекла отличное печенье с шоколадной крошкой.

– Одно из лучших моих воспоминаний о ней – это как мы готовим вместе с бабушкой печенье.

– Она живет все там же?

Зоя поджала губы.

– Думаю, да. Не знаю и знать не хочу.

– Я тебя не виню, – заверил Митч. Да и как можно ждать от внучки иного отношения к бабушке, которая так плохо к ней относилась?

Зоя кивнула и поспешила сменить тему:

– Ты уже выбрал, что закажешь?

До сих пор Митч в отеле лишь завтракал, потому что большую часть времени проводил с друзьями, владельцами самого модного ночного клуба в Семиньяке.

– Я закажу коктейль из морепродуктов по-балийски.

Зоя придвинулась чуть ближе, чтобы заглянуть в меню, и Митч ощутил исходящий от нее аромат – свежий, пряный, чуть сладковатый.

– Хороший выбор. Здоровая еда. – Она подняла взгляд. – Наверное, ты должен следить за тем, как питаешься?

– Постоянно. В период тренировок и перед матчем я налегаю на углеводы, а в отпуске придерживаюсь белково-овощной диеты.

– Я тоже стараюсь питаться здоровой пищей. Но так как я не занимаюсь профессиональным спортом, то позволяю себе полакомиться шоколадом.

– А я уже и не помню, когда последний раз его ел.

С тех пор как Митч начал играть за сиднейские футбольные клубы, за его питанием следил диетолог. Постоянно приходилось в чем-то себе отказывать и подчинять себя железной дисциплине.

– Хочешь заказать десерт? – спросил он, открывая меню на нужной странице.

– Почему бы и нет? Мои нервы хорошо успокоит шоколадный «лава кейк» с фруктовым мороженым.

– А я выберу фруктовый салат. Прошлый сезон я пропустил, и мне нужно быть на пике формы, когда я снова приступлю к усиленным тренировкам.

Зоя кинула взгляд на правое колено Митча. Значит, ей известно о том случае, когда в него врезались два игрока из команды соперника, порвав ему связку.

– Это самое печально знаменитое колено в Австралии, – сказала она.

– «Печально знаменитое»? Хорошо звучит.

Хотя Митч скорее назвал бы его причинившим ему больше всего боли – как физической, так и душевной. Вспомнилось, как он тогда испугался, что больше не сможет выйти на поле, как переживал из-за этого. А затем последовали несколько месяцев реабилитации, психотерапии и усилий вернуть себе былую спортивную форму после хождения на костылях.

– Я не вижу шрама, – приглядевшись, удивилась Зоя.

– А его и нет. Только три крохотных рубца от разрезов – операция была эндоскопическая.

На мгновение Митчу захотелось положить ладонь Зои себе на колено, чтобы она потрогала эти отметины.

– Колено зажило?

– Теперь как новенькое. – Митчу казалось, что, когда он вернется на поле, нога подведет его, но он никому не признался бы в своих тайных страхах.

– Поговаривали, что травма заставит тебя уйти из спорта.

– Ни за что! – с горячностью воскликнул Митч.

Из-за точно такой же травмы вынуждены были завершить свою карьеру многие известные игроки, но он не собирался им уподобляться. В возрасте двадцати семи лет он был в самом расцвете сил и сейчас проклинал шесть месяцев, потерянные на восстановление. Он должен вернуться на поле и доказать всем, что может играть лучше, чем прежде. Ведь футбол – это его жизнь.

– Тогда почему ты здесь? – спросила Зоя.

– Я навещал родных в Сиднее, а после решил отдохнуть на Бали по пути в Мадрид. Я встречался тут с двумя старыми приятелями. Один занимается инвентарем для серфинга, а другой держит большой ночной клуб.

– Когда возвращаешься?

– Я должен был послезавтра вылететь в Сингапур, а оттуда в Мадрид. Но кто знает, как повлияло землетрясение на работу авиалиний.

Сейчас май. По возвращении домой Митч собирался тут же приступить к изнурительным тренировкам. В прошлом сезоне товарищеские матчи начались в конце июня – нужно проверить в них колено и к началу чемпионата достигнуть пика формы. Первые игры в испанской лиге проводятся в конце августа.

– А когда улетаешь ты? – поинтересовался он.

Зоя, отвечая, скрестила пальцы:

– Завтра утром, если не возникнет проблем.

Повисло неловкое молчание, которое она поспешила нарушить:

– Тебе нравится жить в Мадриде?

– Потрясающий город.

Это так, но Митч никому бы не признался, как одиноко там себя чувствует, несмотря на кайф оттого, что играет за один из лучших мировых клубов. С несколькими игроками из команды он успел сдружиться, но ведь приходится иметь дело и с другими, мнящими себя суперзвездами. Да и, честно говоря, все члены команды соревнуются не только с соперником, но и между собой.

– Ты говоришь по-испански? – спросил Митч, решив, что хватит уже разговаривать о нем. Ему куда интереснее узнать больше о Зое.

– Немного говорю.

– Me muero de ambre.

Зоя рассмеялась низким, хрипловатым смехом, совсем не изменившимся за десять лет, и теперь ей так шел этот чувственный смех.

– Ты сказал, что умираешь от голода. Верно? – спросила Зоя и добавила: – Ablo un poko de espanol.

– Ты немного говоришь по-испански, – перевел Митч.

– А еще немного знаю французский, итальянский и несколько фраз на индонезийском, которые выучила здесь.

– Ты много путешествовала?

– Пока только в своих мечтах. Я очень хочу повидать мир и выучить разные языки, когда работа перестанет отнимать у меня столько времени.

Она точно добьется своего. Зоя была очень умной в школе. И выросла в такую на удивление потрясающую женщину. Потрясающую и сексуальную. В голове Митча вдруг возникла мысль, что соблазнить Зою Саммерс было бы непростой задачей, но приятной.

– Я ведь даже понятия не имею, чем ты занимаешься, – произнес он.

– У меня собственная компания. Консультации по налогообложению и бухучету. Да, знаю. Звучит очень скучно.

– Я этого не говорил.

Она скорчила гримаску:

– Я вижу, какие мысли крутятся в твоей голове. – Следующие слова Зоя пропела чистым контральто: – Скучно. Скучно. Скучно.

Митч рассмеялся:

– Неправда. Я подумал: «Талантливая Зоя. Умная Зоя. Предприимчивая».

– О! Это… Это замечательные мысли.

– Но не проси их тебе пропеть. Мне медведь наступил на ухо.

– Так ты не певец, не поэт? – Она улыбнулась. – Хотя, если серьезно, с моими клиентами уж точно не соскучишься.

– И с тобой тоже.

На скулах Зои вспыхнул розовый румянец, и Митчу захотелось провести по ним пальцами, а потом прикоснуться к ее губам.

– Приятно слышать, – просто ответила она.

– Расскажи мне о своих клиентах. Ты меня заинтриговала.

– Я специализируюсь на помощи творческим людям. Таким, как мои родители – они были очень талантливыми. Отец играл на гитаре, мама пела. Но они совершенно не умели обращаться с деньгами. – Зоя замолчала, а потом добавила: – Я и так уже сказала больше, чем ты хотел услышать.

Митч наклонился к ней:

– Расскажи еще. Мне интересно, чем ты занимаешься.

Зоя слегка подалась назад. Это движение было почти незаметным, но Митч уловил его, потому что внимательно за ней наблюдал. Странно, почему она так нервничает рядом с ним? Он-то привык к женщинам, которые раскованно, даже бесстыдно выражали свое желание к нему.

– Может, сначала закажем еду, раз ты так голоден? – предложила Зоя. – Управляющий заявил, что работа отеля восстановлена, но вдруг кухня после землетрясения обрабатывает заказы медленнее обычного?

Голодный желудок Митча подтвердил ему, что это хорошая идея. Но Зоя не отвертится так легко от дальнейших расспросов, попытавшись сменить тему. Она очаровала Митча, и он собирался извлечь максимум из тех часов, которые им выпало провести вместе.

– Согласен.

Зоя встала:

– Я сделаю заказ.

Митч тоже поднялся и забрал у нее меню.

– Нет, я. Пусть его запишут на мой счет.

– Нет, на мой. – Она попыталась отобрать меню, но он крепко вцепился в него, а потом поднял над головой.

– Ну, хотя бы позволь мне заплатить за себя.

– Нет, – заявил Митч тоном, не терпящим возражений.

– Ладно, спасибо тебе. Я… – Зоя хотела сказать, что в следующий раз ее очередь платить, но потом подумала, что вряд ли ей еще раз выпадет ужинать с Митчем Бейли – вне зависимости от того, будут еще подземные толчки или нет.

Митч направился в коттедж, чтобы заказать еду. Зоя почувствовала, что у нее захватило дух от созерцания собеседника со спины: широкие плечи, узкие бедра, длинные, стройные ноги. Неудивительно, что его поклонницы сходят с ума по своему любимцу. Она и сама почувствовала себя немного чокнутой от восхищения, глядя, как он шагает с уверенностью мужчины в расцвете сил.