Книга: Чудная работа - Кэндзабуро Оэ

Поначалу вроде всё идёт хорошо. Ну, собаки и собаки. Не главный герой же их убивает, он только подводит. Потом он замечает пса, который выбивается для енго из общей статистики — любопытный метис. И тут уже герою начинает казаться (внезапно!), что то, что они делают — зверство. То есть, до этого десятки раз живодёр взмахивал палкой и убивал ею собак, — это нормально. Но как только вмешалась ничтожная толика участия и интереса, сразу стал кошмар и как так можно.

Потом всё оказывается ещё хлеще. Живодёр-то, на самом деле, является собаколюбом! И работает он так только из любви к собакам. Другие-то ведь могли бы их ядом отравить, чтобы псы мучились. А так у них даже есть шанс на сопротивление (которым, впрочем, псы не пользуются). И когда возникает ситуаия, что фирма по отлову собак не может заплатить за их кормёжку, предшествующую бойне, живодёр вызывается дать им пищу за собственные кровно заработанные. Ведь не живодёр же он в самом деле, это живодёр, чтобы собаки с голоду подыхали.

Я тут иронизирую, конечно, но толика здравого смысла в его словах есть. Собаки обречены на смерть, потому что они бродячие, и их уже отловили. Не исключено, что они кого-то уже покусали или даже заразили бешенством. Так что уничтожения не избежать, пусть лучше уж оно будет мгновенным и с одного удара. И тут забавно наблюдать за реакцией других наёмных рабочих, в том числе и главного героя. Они возмущаются, что им пришлось бы кормить собак со своих рук, гладить их, а потом вести на бойню. Вроде как если бы они приводили их бёз кормёжки, то дело было бы совершенно иное. Хотя пропахнуть псиной и замараться в собачьей крови приходится в любом случае.

Оэ — очень непростой дяденька. Герои произведения трындят между собой, но их разговоры странно оторваны от окружающей действительности. Нормально, что героиня оправдывает свои действия тем, что ей нужны бабки на лечение. Но вот нормально ли, что она начинает фуфукать на то, что называет "культом живодёра"? Вроде как нечего тут разводить сантименты и церемонии, ах, как мне надоели эти культы, никакого культа нет, есть просто работа. Девушка, о чём ты вообще? Ты сдираешь шкурки с дохлых собак! Кровища хлещет во все стороны! Какие культы, какой мейнстрим, алё, киса?

И финал тут грустен, но закономерен.

– Мы собирались разделаться с собаками, а разделались то с нами, – упавшим голосом сказал я. Студентка хмуро засмеялась. Я тоже через силу улыбнулся. – Собак убивают и сдирают с них шкуру, а мы хоть и убиты, а знай себе шагаем. – Однако получается, что шкуру то и с нас содрали, – сказала студентка.

Насколько надо быть дохлой собакой, чтобы согласиться на такую чудную работу? Насколько дохлым надо быть, чтобы пытаться от неё абстрагироваться так, как главные герои? Живодёр-то не скрывал, что он живодёр, не смотрел на собак, как на деревянные чушки. А вот пытаться строить из себя конфетку, замаравшись по горло в собачьем дерьме — дикое дело, уж лучше действительно дать содрать с себя шкуру.

В трёхстах поблескивающих зрачках триста моих крошечных отражений.