Текст книги "Война Горького Пепла"

– Пу-Тук не понимать, – сказал гоблин, достал из сумки хозяина крупную грушу и начал грызть её маленькими острыми зубами.

Тогрул почесал Пу-Тука за ухом и вознёс хвалу Отцу-Небу за то, что у гоблинов нет мозгов, иначе бы они заполонили собою всё и вся. Хотя возносить хвалу за это следовало бы Кругу Магов, который двести лет назад создал орков и гоблинов для того, чтобы защитить Семиградье от демонов. Затем орки стали рабами и долго прозябали на тяжёлой и грязной работе, пока Куньяк Великий не освободил их и не повёл в атаку против поработителей. Орки стали свободными, но из-за особенностей их крови и новой религии, не признающей Богов-Драконов, они стали врагами для всех остальных народов.

«Но, наверное, больше виноват наш грабительский образ жизни» – усмехнулся про себя шаман.

Орки не были оседлым народом. Их племена постоянно кочевали с одного места на другое, чтобы, вдоволь насытившись одной разорённой областью империи, начать грабить другую. Нельзя сказать, что абсолютно все орки вели жизнь воров и разбойников: жившие в Западном Ранааре племена стали довольно дружелюбными после разорительных походов Павла Грифона и даже начали просить герцога принять их под своё покровительство, но тот упорно отвергал все предложения о дружбе, предпочитая лишний раз провести перед границей степей масштабные военные учения. Тогрул не раз отмечал про себя, что это тоже был хороший вариант показать свою силу и завоевать уважение среди вождей. Что же касается островов Пао, где находилась неофициальная столица орков, то тамошние пираты доставляли Империи Сокола огромные проблемы с торговлей. Прикрываемые гигантскими летающими чудовищами – Пао-Каями – корабли пиратов не раз осуществляли разорительные рейды по побережью, раз за разом пытаясь взять даже великий город-порт Нильсхейвен. Но после того как герцог Гончей Сигиберт проявил инициативу и десять лет назад послал свой флот на помощь юному герцогу Герхарту Волку, частью уничтожив и частью разогнав большую группу кораблей во главе с «Шалинаром» эльфийки Сиэль, которая была вынуждена спасаться бегством, пираты на время успокоились.

Правда, ходили слухи, что Сиэль и её наги собирают огромный флот для штурма Нильсхейвена, но Тогрул, не так давно побывав на Пао на съезде шаманов, не заметил никаких признаков нового похода. Скорее всего, эти слухи распространяли сами люди для того, чтобы оправдать содержание большого военного флота, регулярно патрулировавшего внутренние воды герцогства Волка.

– Пойдём, Пу-Тук, – поманил за собой гоблина шаман. – Нам следует поторопиться на церемонию жертвоприношения Отцу-Небу.

– Большие птицы снова есть гоблинов и пленных? Большие птицы страшные! – трусливо заверещал Пу-Тук, присел на землю и обхватил руками длинные свисающие уши.

– Большие птицы не съедят тебя, – сказал Тогрул. – Было бы жалко потерять такого исполнительного слугу. Идём со мной, ничего не бойся.

Отправившись по вытоптанной тысячами ног орков и копыт кентавров каменистой тропе к алтарю Отца-Неба, Тогрул, оглядываясь по сторонам, попутно думал о том, что, как и Пу-Тук, он тоже подсознательно испытывает священный трепет перед Пао-Каями, считавшимися прямыми посланниками Отца-Неба. Исполинские виверны, полудраконы-полуорки, Пао-Каи были одной из вершин магической мысли Дома Химеры из Аль-Рубита. Дикие Пао-Каи были наиболее опасной разновидностью этих существ, но орки научились задабривать их, принося жертвы в определённых местах неподалёку от их логовищ. Находились даже смельчаки, которые крали яйца из их гнёзд, а после продавали их шаманкам – Дочерям Неба, которые затем выращивали и приручали маленьких виверн. Наиболее искусные шаманки со временем научились прививать Пао-Каям ядовитые железы, делая их наиболее опасными для врагов и наиболее полезными в бою для орков.

Солнечный зайчик, отразившийся непонятно от чего, скользнул по глазам Тогрула, от чего шаман поморщился и прикрыл глаза рукой. Посмотрев в сторону западных скал, орк попытался разглядеть источник зайчика, но искра света исчезла так же внезапно, как и появилась. Выбросив это происшествие из головы, Тогрул, тяжело дыша от крутого подъёма вверх, вышел на широкую каменистую площадь перед шатром вождя, позади которого виднелась возвышенность с Алтарём Неба, куда по множеству троп среди исполинских чёрных камней шло множество орков и кентавров, чтобы поглазеть на жертвоприношения. Гоблины же туда приглашались только в качестве пищи для чудовищ.

– Скоро греметь барбан! – пискнул Пу-Тук. – Барбан греметь – Пакай лететь! Страшно!

– Барабан, – вздохнув, поправил своего гоблина шаман.

– Да, барбан! Громкий, гоблины любить танцевать! – как ни в чём не бывало закивал головой Пу-Тук. – Дай птичку!

Тогрул вытащил из одной из множества маленьких сумочек на поясе засоленного голубя и кинул его гоблину, который тут же начал грызть угощение и добродушно урчать. Где-то вдалеке послышались мерные взмахи гигантских крыльев, и шаман понял, что нужно поторапливаться, иначе его снова отчитает Аркиана, которая неизменно оказывалась на месте раньше Тогрула месяц за месяцем.

Шаман быстрым шагом обошёл шатёр вождя, вокруг которого день и ночь пылали жаровни с ароматными хвойными дровами, чтобы перебить запах огромного немытого орка и его двухметровых громил с двуручными мечами, которые обычно ночевали внутри после обильных пирушек. Справа от шатра, перегородив изрядную часть прохода, храпел огромный циклоп, над которым вились десятки тысяч мух, слетаясь на запах объедков и грязной кожи с зелёными язвами, покрывавшими одну руку циклопу почти полностью. Тогрул отметил про себя, что, видимо, именно этой рукой циклоп периодически разбрасывал по скалам свои экскременты, которые придавали камням за оградой бело-красный оттенок и нещадно смердели на всё орочье стойбище в жаркую погоду.

«Хорошо, что гоблины любят таскать вонючие вещи на свои свалки-обиталки, подальше от шатров орков, – подумал Тогрул. – Иначе бы мы здесь совсем задохнулись!».

Гоблинов вообще можно было назвать санитарами лагеря орды. Кроме того, что они утаскивали смердящие камни, они также доедали все остатки орочьей еды до последней костяшки. Если орк выбрасывал за шатёр мусор, то тут же сбегался десяток-другой гоблинов, которые мигом растаскивали объедки, блестяшки и прочее, и тащили их в свои жалкие мусорные кучи, где у них были норы и лежанки.

Но не все гоблины были глупыми полуживотными, которые только и знали, что рыться в мусоре. Существовали и специально обученные гоблины-трапперы, которые обеспечивали орду дичью, умело расставляя ловушки в полях и лесах. Были так же и гоблины-шаманы, которых совсем маленькими брали на воспитание Дочери Неба или Дочери Земли. Надо сказать, что при должном подходе даже из гоблина можно было сделать мало-мальски разумное существо, способное нормально изъясняться и даже читать и рисовать руны.

Были ли гоблины рабами? Нет, скорее, просто слугами орков, и служили им по зову сердца, а не по принуждению (всё-таки даже самый тупой гоблин понимал, что рыться всю жизнь в мусоре и объедках не самая лучшая мысль).

Когда Тогрул поднялся на возвышенность, лёгким кивком отвечая на поклоны простых орков, вокруг широкого овального алтаря уже зажигались костры и вставали полукругом шаманки орды. Несколько орков за шкирку тащили в цепях к алтарю преступников-ордынцев, а также вели на длинной цепи пленников из герцогства Волка, позади шеренги которых везли в клетках несколько десятков дерзких и чересчур жестоких гоблинов, отвергнутых своими собратьями. Задача Тогрула заключалась в том, чтобы правильно лишать жизни жертв под пение шаманок, а затем подавать знак палачам, чтобы те бросали окровавленные тела на поживу гигантскому дикому Пао-Каю. Лёгкая работа.

– Ты впервые за много лун пришёл вовремя, шаман, – сказала Тогрулу Аркиана, чья нагая загорелая грудь едва прикрывалась тонкой козлиной шерстью. Черты лица Дочери Неба были почти человеческими, если не считать тёмно-красной кожи с багряными пятнами и двух загнутых назад тонких рогов, похожих на бараньи – наследие демонской крови.

– Сегодня я в хорошей форме, – ответил на колкость Тогрул, опираясь на посох с разноцветными перьями на навершии. – Когда начинаем?

– Пао-Кай уже спускается, – промурлыкала Аркиана, показывая в небо длинным тонким пальцем.

Огромная тень упала на собравшихся, заслоняя собою жаркое полуденное солнце. Привлечённый запахом ароматного дерева костров и пением шаманок, посланник Отца-Неба заложил вираж над головами замерших в священном страхе орков и приземлился на широкую скалу напротив алтаря. Раздался оглушительный крик, и чудовище расправило крылья, наклоняя зубастую морду вперёд в ожидании ритуальной пищи.

Тогрул встал возле алтаря и подал знак подавать гоблинов, чтобы раззадорить аппетит виверны. Умелыми точными движениями он вскрывал грудные клетки гоблинов, поднимал вверх ещё бьющиеся маленькие чёрные сердца на потеху толпе, а затем отбрасывал их в сторону. Палачи тут же подхватывали гоблинов и кидали их в открытую пасть чудовища. Затем настала очередь пленных воинов, которых одурманили наркотическим супом, чтобы те не сопротивлялись. Этим Тогрул перерезал горло, наполняя кровью людей ритуальные чаши, которые затем раздавались собравшимся оркам и кентаврам по кругу, чтобы утолить их врождённую демоническую жажду. Вскоре Пао-Кай довольно захрустел костями талланцев, смрадно рыгая в сторону шаманок. Последними принесли в жертву орков-преступников, нарушавших неписанные законы и традиции предков, в том числе по пьяни вступавших в нечестивую связь со служанками-гоблиншами. С преступников медленно сняли кожу, отделили мясо от костей, а затем скормили Пао-Каю и сами кости.

Чудище довольно зарычало и опустило голову в огромный деревянный чан с водой, утоляя жажду. Затем Пао-Кай выпустил изо рта разряд молний, взмахнул крыльями и медленно полетел на вершину далёкой горы, чтобы заснуть в своём гнезде, переваривая пищу во сне до следующего месяца.

На этом работа Тогрула и Аркианы была закончена, и они, после ритуального пира возле алтаря, уединились в шатре шаманки, не заметив сквозь его плотную кожу несколько солнечных зайчиков, которые скользнули по пологу, отразившись от доспехов с позолоченным гербом Дома Грифона.

Глава 15

14-й день Смеющихся Ветров, Драконья Гать, неподалёку от лагеря орков

Войско Павла Грифона медленно и осторожно продвигалось горными тропами к стойбищу орды, чтобы внезапно обрушиться на орков сверху. Разведчики на грифонах уже давно изучили почти все здешние тропы и переходы, и поэтому герцог был готов к походу уже заранее. Он не стал ждать подхода армии союзника и повёл свои десять тысяч воинов прямиком в логово врага. Чтобы не нужно было тащить обоз в горы, Павел приказал своим воинам взять с собой припасов на три дня и двигаться как можно быстрее.

К полудню второго дня войско вышло на широкую плоскую вершину одной из гор, чьи скалы и пещеры нависали прямо над лагерем орков, к которому вниз вело множество охотничьих троп, проложенных гоблинами-трапперами. По счастливому стечению обстоятельств, разведчики орков покинули свои посты для участия в ежемесячном жертвенном празднике по умиротворению Пао-Кая, и поэтому людям удалось подойти незамеченными.

– Сегодня Эльрат благоволит нам, господин, – сказал Павлу один из горных егерей-разведчиков. – Все орки внизу, нас никто не заметил.

– Нужно переждать в пещерах приход Пао-Кая, – ответил герцог Грифон. – А затем орки упьются до полусмерти, так мы их и перебьём.

– По воле ли Эльрата убивать спящих? – спросил один из жрецов Дракона Света, сопровождавших армию Павла.

– Может, это и не по воле Эльрата, – согласился герцог, – но по воле императора. Я не могу ослушаться приказа. Всем – приготовиться и ждать! Сегодня наши мечи станут багряными от крови орков…

Когда над горой пролетел Пао-Кай, многие не смогли сдержать изумлённый вскрик. Огромное чудовище заложило вираж у горы и спустилось вниз, к собравшимся на праздник оркам. Через подзорную трубу Павел видел, как виверне принесли в жертву сначала гоблинов, затем пленных людей, а после и орков. Герцог с трудом сдержал себя, чтобы не отдать приказ к атаке, наблюдая как людям из герцогства Волка вскрывают глотки, пьют их кровь и кидают их безжизненные тела в пасть Пао-Каю.

– Вы мне за это ответите… – сквозь зубы проговорил Павел, отбрасывая все сомнения в этой военной кампании.

Наконец, кровавое пиршество Пао-Кая завершилось, и виверна, шумно хлопнув крыльями, взвилась в воздух и улетела в сторону своего гнезда до следующего месяца. Герцог Грифон вынул из кармана круглый серебристый амулет Эльрата с изображением всадника и открыл крышку. С громким ржанием, из сердца амулета вырвался сноп света, тут же превратившись в могучего скакуна, сотканного из священной магии Бога-Дракона.

– Всем Всадникам Света – готовить лошадей! – приказал Павел, наблюдая как его оруженосец начал надевать сбрую на волшебного коня. – Выступаем через час!

Три сотни баронов, графов и простых рыцарей герцогства тотчас же выпустили своих священных животных из амулетов, последовав приказу Павла. Это было относительно новое изобретение жрецов Эльрата, достигших в своём искусстве небывалых высот. Всадники Света стали быстро заменять обычную рыцарскую конницу на поле боя, вызывая у орков и прочих врагов империи ужас перед мощью священной магии Эльрата. Конечно, не всякий человек был способен обучиться бою на волшебной лошади, но воины-аристократы ради престижа и возможности приобщиться к быстро набирающему силу и популярность вооружению не жалели сил для тренировок.

– Ай! – вскрикнул один из слишком расторопных оруженосцев одного из баронов, обжёгшись о круп священного коня пальцами. Без специальной зачарованной сбруи нельзя было даже прикоснуться к телу сотканного из света животного. Незащищённая плоть покрывалась волдырями при взаимодействии с боевой магией жрецов, поэтому последние изобрели специальные сёдла, перчатки и вожжи, покрытые нейтрализующими священный свет камнями и минералами.

Через час или немногим более того разведчики донесли, что большинство орков закончили праздновать и разошлись по шатрам. Некоторые свалились прямо у северных ворот, одурманенные наркотическими зельями шаманок, другие продолжали возлияния, боевые игры и весёлые разговоры уже возле своих шатров.

– Пора, – коротко бросил Павел и первым взобрался на своего коня. – Сожжём дотла этот рассадник языческой заразы!

Войско ответило дружными воинственными криками во славу своего господина и двинулось следом за ним по пологому склону. Один за другим Всадники Света появлялись за спиной Павла, выстраиваясь колонной по пятьдесят коней в ряд и постепенно набирая скорость. Для верности и крепости жрецы наложили на герцога и первый ряд всадников всеобщие заклинания благословения и каменной кожи, сделав людей похожими на големов со светящимися как у ангелов глазами.

– Р-раг? – только и успели вопросительно фыркнуть одурманенные орки, когда рыцари империи огненной волной смели северные ворота и ворвались в лагерь, убивая всех без разбора.

– Убейте! Убейте их всех! – кричал Павел, коля своим стальным копьём направо и налево. Охваченный былой, казалось бы давно забытой, жаждой крови герцог убивал и воинов, и шаманок, и даже испуганно замерших на месте детей орков.

Ворвавшиеся следом за всадниками арбалетчики и лучники обрушили железный дождь на головы своих врагов, которые беспорядочно метались по лагерю, не понимая что происходит. Многие сотни орков гибли на месте, не успевая даже взяться за оружие.

Где-то впереди раздался яростный рёв. Оглядевшись, герцог увидел гигантского циклопа, раскидывавшего его воинов пачками огромными ручищами.

– Сосредоточить огонь на чудовище! – приказал Павел, перекрикивая своим громовым голосом весь шум и неразбериху. – Ослепите его!

Пока рядовые пехотинцы сосредоточились на опомнившихся орках, целая сотня арбалетчиков начала обстреливать циклопа, целясь ему в алый глаз. Это было единственное уязвимое место этого чудовища, обладавшего грубой и толстой кожей. Попадая в любое другое место тела, болты и стрелы просто застревали в многослойном эпидермисе циклопа, почти не причиняя ему никакого вреда. Циклоп, не смотря на кажущуюся тупость, умело прикрывался руками от выверенных залпов арбалетчиков империи, ловил стрелков десятками огромными ручищами и отправлял в свою пахнущую гнилью пасть.

Сразив уже дюжину кентавров, которые не могли тягаться в скорости со священными магическими лошадьми рыцарей империи, герцог повернул своего скакуна в сторону циклопа, решив разобраться с ним сам. Разогнавшись до предела, и всадник и конь стали похожи на единый пучок света, во внезапном прыжке устремившийся к глазу чудища. Со всей силой Павел вонзил своё копьё в глаз циклопа, перескочил его лысую шипастую голову и мягко приземлился обратно на политую кровью людей и орков землю.

– Арррраааа!!! – заревел циклоп, потеряв зрение и начав беспорядочно размахивать руками во все стороны.

– Делайте как я! – скомандовал Всадникам Света герцог.

Через несколько минут в черепе циклопа торчало уже три десятка копий самых умелых воинов, научившихся разгонять своего коня до умопомрачительной скорости и прыгать выше любого дома. Истекая целыми реками крови, гигант с громким грохотом пал на то место, где стоял шатёр вождя орков, придавив и его, и верных ему, но спящих пьяным сном, воинов.

– Ура-а! – грянуло со всех сторон из тысяч глоток воинов герцогства Грифона. – Ура-а!

– Это будет лёгкая по… – один из рыцарей не успел договорить, как его и ещё пятерых всадников сразила цепная молния одной из Дочерей Неба.

Рогатая шаманка схватила одного из пробегавших мимо гоблинов, вскрыла ему глотку, чтобы забрать его жизненную силу, и тут же послала в воинов Эльрата ещё одну молнию, убив трёх баронов и одного замешкавшегося арбалетчика. После этого её обнажённую грудь пробило не менее двух десятков болтов, вонзившись в тотемный столб позади и обагрив его ярко-красной кровью.

С громким горестным криком, вырвавшийся из шатра орк в орлиной маске подхватил девушку на руки прежде, чем она упала.

– Нет… – со слезами на глазах прошептал Тогрул. – Аркиана, нет…

– Эй, орк! – окликнул его высокий всадник с короткой медной бородой.

Тогрул повернул голову и увидел, как в его сторону летит тяжёлое острое копьё, поданное герцогу одним из воинов. Павел пригвоздил шамана к столбу страшным ударом, вынул меч и бросился вперёд, более не обращая внимания на орка.

– Аркиана… – только и успел произнести шаман прежде, чем сознание оставило его.

Глава 16

Туидхана успела несколько раз пожалеть, что убила мэра Альтира и спрятала его труп, но делать было уже нечего. События нагромождались одно на другое в геометрической прогрессии, и эльфийская королева понимала, что необходимы какие-то срочные и радикальные меры по удержанию своей зашатавшейся власти. Жалела она и о том, что вообще ляпнула о сборе всеэльфийского совета по выбору короля, толком не подумав о том, к чему это может привести. Возможно, что выступление того друида, подогревшего толпу в Сайрис-Винне, было спланированной провокацией Беренгара, а может и нет.

Королева опустилась в своё любимое кресло и выглянула в окно, с беспокойством отмечая растущее среди эльфов волнение, распространявшееся уже по самой столице со скоростью лесного пожара. Прохожие спорили друг с другом по каждому вопросу, участились случаи драк и потасовок между лоялистами и сторонниками других кандидатов. По сообщению стражей, одного из сторонников партии друидов недавно нашли мёртвым у порога собственного дома, а на следующий день были убиты двое рейнджеров, поддерживавших союз эльфийских офицеров. Обе партии винили друг друга в гибели друзей, но с обеих сторон раздавались голоса, что во всём виноваты слуги королевы, стремящиеся поссорить их между собой. Сама Туидхана не отдавала таких приказов, но исчезновение мэра Альтира, по счастью мало известного в столице, тоже могло бы вдохнуть воздуха в тлеющие угли эльфийского общества.

Туидхана всегда придерживалась консерваторской политики в отношении Ироллана, но была против какой-либо изоляции и поэтому стремилась упрочить престиж своей страны во внешней политике путём активной помощи Империи Сокола в борьбе с демонами, но не встретила одобрения у императоров Таллана, однажды укрыв у себя несколько беглых племён орков и поселив их в покинутых лесах у границы с Эгином. Орки были очень благодарны эльфийской королеве и до сих пор ни разу не пересекли границу Ироллана, предпочитая грабить лежавший южнее богатый полуостров, что вызывало всё более нарастающее напряжение со Священной Империей. Что касалось союза офицеров – неформального товарищества генералов, капитанов рейнджеров и полевых командиров – то они выступали за расширение границ Ироллана за счёт внешних земель гномов и вольных городов, называли Гримхайм «царством коротышек», а империю «бандой дикарей, которым мы соизволили подарить культуру», превознося эльфов как более высоко стоящую над всеми остальными расу. Не все офицеры входили в это сообщество, но его взгляды и принципы находили отклик в сердцах многих старых эльфов, стремившихся развлечь себя чем-то более активным и агрессивным.

Королева слышала также, что семь из одиннадцати домов-кораблей морских эльфов выдвинули кандидатуру Осрат-Ильраэна, адмирала своего флота. Ильраэн ещё не появлялся в столице, но прислал письмо, что прибудет на совет как только сможет. Под его властью Ироллан вполне мог быть стать богатым торговым государством, полностью открытым для посещения и поселения всем желающим, как и часто разношёрстные команды домов-кораблей.

Каким будет Ироллан под властью фанатичных друидов королева решила даже не думать.

Таким было политическое поле эльфийского государства накануне скорых революционных изменений. Во власти Туидханы было лишь постараться максимально показать себя как сильную и независимую правительницу, готовую к любому диалогу и спору, будь то спор на словах или же…

«…Или же на языке Меча и Магии, – закончила про себя цепочку мыслей королева. – И я знаю, кто может помочь мне и в первом, и в последнем случае».

Туидхана вышла из своих покоев и сказала двум гвардейцам:

– Найдите мою дочь Эруин. Скажите, что я желаю её видеть.

– Да, госпожа, – кивнули воины и покинули королевский этаж.

Оставалось только ждать и надеяться, что непослушная дочь явится на зов матери.

– Мать желает меня видеть? Снова? Ха, очень интересно, – язвительно заметила Эруина, когда к гостившей у отца принцессе нагрянули Танцующие-с-Ветром. – Отец, сегодня будет дождь? Или, может, сегодня в облаках покажется Багровая Луна и с неё вниз посыпится град из демонов?

– Я не из Слепых Братьев, я не составляю гороскопы, – с улыбкой отмахнулся Салвин, стоя в своём серебристо-золотом халате у окна.

– Принцесса, королева дала вам указ явиться, – положил на рукоять меча один из гвардейцев как бы просто так, для уверенности.

– У моей дочери есть свои желания и мечты, – мягко ответил воину лорд-консорт, поворачиваясь. Где-то над кирсилом прогремел далёкий гром. – О, ты была права, дочка. Кажется, дождь собирается…

Эруин хмыкнула, почувствовав как внутри Салвина мгновенно собрались потоки колдовской энергии, готовые вырваться в любой момент. Почувствовал это и элитный воин, с недовольным выражением лица убрав руку с эфеса.

– Вы хотите, чтобы я пошла с вами. Но вы просите без уважения и не говорите мне что именно хочет от меня мама, – заметила принцесса.

– Королева Туидхана не распространялась о причинах вызова вас ко двору, – коротко ответил доселе молчавший второй гвардеец. – Наша задача – сопровождение. И я приношу вам извинения за грубость моего товарища.

– Извинения приняты. Замечу: у меня есть кому меня сопроводить. Мой Зел вполне способен скушать любого зазнавшегося друида, – оскалилась Эруин не хуже любого дракона.

– Боюсь, что летать сейчас слишком опасно, – сказал первый гвардеец. – Позвольте, мы поедем с вами на единорогах, их аура хорошо защищает от магии.

Эруина повернулась к отцу:

– Что думаешь, папа?

– Никогда не любил летать, – пожал плечами Салвин. – Прогуляйся, свежий воздух полезен для здоровья.

Взяв из стойла трёх любезно предоставленных лордом-консортом рогатых лошадок, принцесса и её сопровождающие выехали из города и повернули по широкому лесному тракту на северо-восток к столице. Сначала в лесу было жарко и душно, но затем и правда пошёл дождь. Грозовые облака, спустившиеся с Пограничного Хребта, отделявшего земли эльфов от человеческой империи, неслись над головой Эруин и гвардейцев королевы словно стая шеотских Кошмаров, вырвавшихся из демонической конюшни. Принцесса закрыла себя и спутников невидимым куполом, но стоило ей только начать выжимать волосы, как купол лопнул из-за ауры сразу трёх единорогов, и на эльфийку снова обрушился ливень.

– Ургаш, ну почему я не взяла с собой зонт? – зло проговорила принцесса сквозь зубы, понуро тащась по размокшей дороге, опустив голову.

Один из гвардейцев отвязал от своей лошади широкий изумрудный щит, выполненный в виде изогнутого листа кирсила, и подал его Эруин.

– Возьмите, госпожа. Это, конечно, не заменит зонт, но…

– Давай! – эльфийка чуть ли не силой вырвала из рук воина щит и подняла его над головой, тут же услышав как дождь забарабанил по его металлической поверхности. К счастью, ветер дул девушке в спину, а не в лицо, иначе от щита было бы мало пользы.

Через несколько часов показался небольшой домик с соломенной крышей. Эруин не помнила, чтобы эльфы строили подобные сооружения. Домик стоял на нескольких брёвнах, а входом ему служила большая круглая дверь из свежих досок, к которой вела маленькая пологая лесенка.

– Туда, – указала принцесса.

– Н-но, госпожа! – запротестовал гвардеец, который не подал девушке свой щит. – Неизвестно, кто может укрываться там!

– А я знаю кто может там укрыться – мы! Но! – не слушая возражений, девушка галопом понеслась к домику, спрыгнула с единорога у самой лестницы и молнией взлетела наверх к нависавшей над входом крыше. – Впустите нас, дайте укрыться от непогоды! – Эруин забарабанила по двери кулаком.

За дверью раздалось чьё-то возмущённое кряхтение, затем щёлкнул засов, и из-за двери осторожно выглянула старая толстая женщина.

– Кто это ко мне?

– Просто три промокших путника! – ответила принцесса. – Можно ли переждать у вас непогоду?

– А, ну заходити, заходити, – старушка-толстушка посторонилась, пропуская в дом эльфов.

– Мы вам очень признательны, добрая хозяйка, – сказал тот гвардеец, что подал принцессе щит. – Меня зовут Араун, мы с моим товарищем сопровождаем благородную госпожу в столицу.

– Очень приятно, молодой человек, – сказала старушка и закрыла дверь на засов. – А меня звать Видомина. От слова «ведьма» в землях Гончих Псов.

– Ведьма? – насторожился Араун.

– Да не пугайтесь, я просто старая женщина, которая любит кочевать с места на место. Я просто вижу и знаю больше, чем большинство людей. Кстати, госпожа, не знаю вашего имени, хотите, я научу вас смотреть как орёл?

– Меня зовут…Эри, – ответила эльфийка, умолчав о том, кто она такая. – И я благодарю вас за предложение, но мне просто хочется обсохнуть и отдохнуть. Можно ли разжечь вашу печку, пожалуйста?

– Да, дочка, будь как дома, – улыбнулась Видомина и, кряхтя, начала подкидывать в печь дровишки из поленницы в углу.

Вскоре стало намного теплее. Пока эльфы переодевались и обсыхали, Видомина успела рассказать им о своей жизни в герцогстве Гончей, о том, как она была деревенской целительницей, а затем была вынуждена бежать в соседнее герцогство из-за гонений священников. В герцогстве Освина Единорога она прожила ещё несколько лет и даже успела собрать неплохое богатство за занятие своим делом, но потом император Лайам законодательно запретил знахарство и деревенское чародейством под страхом смерти. Поэтому Видомина раздала крестьянам всё золото, которое не могла унести с собой, и отправилась к Переправе Эридана. Великий Мэр с радостью принял опытную целительницу под своё крыло и даже дал ей свою лабораторию с помощниками. Но спустя три года к Эридану подошли имперские войска и предъявили ультиматум вольному торговому городу: сдаться или быть сожжённым дотла. Эриданский олигархат был вынужден открыть ворота, после чего в городе стали устанавливаться талланские порядки, и Видомине вновь пришлось бежать.

– Да, помотала вас жизнь, – хмыкнула Эруин. – А как вы оказались в самом сердце Ироллана? Я не помню, чтобы ма…королева Туидхана давала разрешение людям селиться на наших землях.

– Я кочую в своей избушке то тут, то там, – уклончиво ответила ведьма. – Я никому не причиняю вреда, просто живу и занимаюсь хозяйством. Пусть и нелегально, – хихикнула старушка в конце.

– А у гномов не бывали? – спросил Видомину Араун.

– Нет, а что?

– Там в почёте люди вроде вас. В Гримхайме вы бы могли спокойно прожить остаток своей жизни, пришивая пальцы невнимательным гномам.

– Я никогда не думала об этом, – задумчиво произнесла старушка спустя некоторое время, постукивая пальцами по столу. – Спасибо за совет, молодой человек.

– Не такой уж молодой, – хмыкнул гвардеец, повернувшись к ведьме своим длинным острым ухом. – Это мне нужно называть вас «юная девица».

Видомина расхохоталась, упав в кресло.

Дождь всё не прекращался, с потолка даже начало немного капать. Сквозь ветер слышалось жалобное ржание единорогов, привязанных у жерди.

– Пойду отведу ваших лошадок в старую пещеру неподалёку, – встала с места старушка. – А то ведь околеют, бедные!

– Позвольте помочь вам, юная леди, – с улыбкой предложил Араун.

– Хи-хи-хи, ну хорошо. Погоди, я дам тебе запасной плащ поплотнее…

Когда за Арауном и Видоминой закрылась дверь, Эруина осталась наедине со вторым гвардейцем, постоянно сверлившим принцессу каким-то странным взглядом, сидя на табуретке у окошка.

– У вас какие-то проблемы, танцующий-с-ветром? – не выдержала эльфийка. – Разве я не выполнила волю матери и не пошла с вами? Чем вы так недовольны?

– Дело вовсе не в этом, – бросил воин, скрестив руки у груди.

– Так в чём же?

Тот не ответил, наблюдая как Араун и Видомина под проливным дождём отвязывают единорогов и идут в лес по размокшей тропе среди деревьев. Затем гвардеец повернулся к принцессе и усмехнулся.

– Что это значит? – подняла красиво очерченную бровь Эруин.

– Это значит, принцесса, – воин оттянул мокрую рубашку вниз, показав девушке татуировку в виде зелёного дракона на плече, – что пришло время умирать.