Текст книги "Яблочный бал"

Кэрол Грейс
Яблочный пирог

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Жених все не появлялся.

В церкви яблоку негде было упасть – на свадьбу пришли все друзья и родственники. Они заметно нервничали и громко перешептывались. Но их беспокойство не шло ни в какое сравнение с волнением невесты – Сабрины Уайт. Она ходила взад и вперед по вестибюлю церкви, пока ее подружки и мачеха выглядывали жениха в окошко. Ее уже начинало тошнить от приторного запаха цветов в ее букете. Белое шелковое платье, которое великолепно на ней сидело и которое так нравилось всего час назад, сейчас казалось тесным, длинным и неудобным, вырез был слишком откровенным. Сабрина нервно теребила кромку выреза платья, и время от времени поправляла диадему с бриллиантами, которая, казалось, то и дело норовила упасть с головы.

Адам ужасно и непростительно опаздывал. Уже в который раз.

Вчера он опоздал на ужин на полтора часа. Правда, у него было припасено очередное оправдание. У Адама всегда находились оправдания.

– Извини, дорогая, никак не мог вырваться, – сказал он, целуя ее в щеку. – Я на пути к чему-то по-настоящему великому. По-настоящему важному.

Сабрина никогда не сомневалась в этом. Адам всегда был на пути к чему-то большому и важному – намного более важному, чем она. Это могла быть деловая встреча. Сделка. В прошлый раз он забыл о ее дне рождения. Пропустил рождественские каникулы из-за своей работы. Даже когда они целовались, он всегда отвечал на телефонные звонки. А потом виновато смотрел ей в глаза и клялся, что изменится. И она верила. Он говорил, что все будет иначе, все переменится, когда они поженятся. Правда, ему надо завершить очередную сделку. Ей остается лишь немного подождать. Завести детей? Конечно! Но только тогда, когда они будут достаточно обеспечены. Провести время вместе? Без проблем – во время медового месяца.

Если только у них будет медовый месяц. И если у них будет свадьба. Сабрина в который уже раз посмотрела на часы. Половина третьего. Церемония должна была начаться в два. Органист уже третий раз играл свой репертуар.

Следующая свадьба назначена на четыре часа. Сабрина уже представляла себе, как в середине их церемонии приезжает следующая невеста, как смешиваются ее и чужие гости. Она старалась оставаться спокойной. Но с губ невольно сорвался истерический смешок.

Ее мачеха с сочувствием посмотрела на нее.

– Не волнуйся. Он уже едет, – сказала она, поправляя Сабрине фату.

Сама она оставалась спокойной, как будто ничего не произошло.

Сабрина до боли сжала губы, чтобы не вырвались слова, о которых она могла потом пожалеть. Что-то вроде «Откуда ты знаешь» или «Он всегда уже едет», или «Я больше не могу. У него есть еще десять минут, а потом…». А что потом? Она бросит все и уйдет? Куда? И что ей прикажете теперь делать?

– Твой отец такой же, – сказала Женевьева. – Всегда и везде опаздывает. Но ты не знаешь, каких сил, какого напряжения стоят деньги. Чтобы преуспеть в нашем мире, необходимо любить свою работу, посвящать ей все свое время. Иногда даже пропускать встречи. Ты должна понять это и принять, и тебе станет легче.

Сабрина не стала бы приравнивать свадьбу к простой встрече. Но Женевьева ошибалась. Сабрина знала, сколько стоят деньги. Она понимала, почему ее отца никогда не было рядом, когда она была маленькой. Почему он не приходил к ужину, исчезал из дома рано утром и даже выходные проводил не с семьей, а играя со своими клиентами в гольф. Даже когда он был дома, он часами говорил по телефону. Да, это была настоящая преданность. Работе, но не семье. Сабрина была уверена, что постоянное отсутствие отца дома только подрывало и без того слабое здоровье ее матери. Сабрине было двенадцать, когда та умерла. А через год отец женился на другой женщине.

Сабрина посмотрела на идеальные черты лица своей мачехи, которые становились еще более идеальными после очередной инъекции ботокса. У них сложились хорошие отношения. Женевьева никогда не пыталась стать матерью для Сабрины. Ей более импонировала роль старшей сестры. Немного властной, на взгляд Сабрины.

Конечно, Женевьева не возражала против графика работы своего мужа. Она знала, на что идет. Она также знала, что наградой ей за постоянное отсутствие мужа будут приличные деньги и социальный статус. В дополнение к этому она получила особняк в Сан-Франциско, дорогую машину (или даже две – Сабрина точно не знала) и летний домик на озере Тахо. Женевьева променяла мужа на финансовую стабильность. Чем еще ей пришлось пожертвовать? Сабрина поймала на себе ее безмятежный взгляд и поняла, что этого она никогда не узнает.

Если Сабрина выйдет замуж за Адама, у нее тоже никогда не будет проблем с деньгами. Она сможет быть уверена в завтрашнем дне. В безопасности и стабильности. Вот только Адам не изменится никогда. Даже на время их медового месяца. Неужели она хочет такую жизнь для себя?

И вообще – хочет ли она выходить замуж за Адама?

Внезапно перед глазами пронеслась вся ее будущая жизнь с ним. Как бесконечно долгое и пустое шоссе. По спине пробежал холодок. Она знала все ответы на свои вопросы. Она знала, что ей надо делать. Сейчас или никогда.

– Мне нужно в туалет, – сказала Сабрина мачехе.

Но она собиралась идти не в туалет, а гораздо дальше. Дальше от этой свадьбы, от всего этого фарса.

В вестибюле церкви она буквально налетела на свою подругу. Подружка невесты, та была одета в бледно-розовое платье и такого же цвета туфельки.

– Мэг! – сказала Сабрина. – Мне нужно уехать. Ты поможешь мне?

– Уехать? Но ты не можешь уехать прямо сейчас! – Мэг положила руки ей на плечи, стараясь успокоить подругу. – Ты же выходишь замуж через… – она посмотрела на часы и нахмурилась, – уже скоро.

– Нет, не выхожу! – возразила Сабрина. – Я не могу выйти замуж за Адама. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Ты можешь одолжить мне свою машину?

– Конечно, но куда ты поедешь?

– Не знаю. Куда-нибудь подальше отсюда.

– Но как ты объяснишь все гостям, Адаму?

– Пока не знаю, – Сабрина пожала плечами.

Во рту у нее пересохло, колени предательски дрожали. Ей еще никогда в жизни не было так страшно. Но она была уверена, что это самое правильное решение.

– Что-нибудь придумаю. Может быть, скажу правду.

– Я понимаю, ты очень расстроена, но…

– Я более чем расстроена. Если я не уеду сейчас, то буду жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь.

Глаза Мэг расширились. Она молча дала Сабрине ключи от машины.

Сабрина почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы.

– Ты моя самая лучшая подруга, – сказала она с благодарностью. – Я твоя должница. Помни это. Я сделаю для тебя все, что ты только захочешь.

– Не волнуйся. Просто позвони мне, дай знать, как у тебя дела.

Сабрина кивнула. Ей осталось выйти, спуститься вниз по ступеням, дойти до машины, припаркованной недалеко от церкви, сесть и уехать.

Но куда?

Это уже неважно.

Будет ли ее семья волноваться о ней? Конечно, но они поймут. Она уверена в этом. Они должны они обязаны понять все! Ей просто нужно было немного времени, чтобы обо всем подумать. А пока Сабрина знала одно: она никогда не выйдет замуж за человека, который на первое место ставит дорогие спортивные машины и роскошный дом, а не семью и детей. Ей нужен человек, который любил бы детей и был готов помогать ей их растить. Существует ли такой мужчина? Если нет, она проведет остаток жизни, заботясь о чужих детях в своем классе.

Как все просто, подумала Сабрина, садясь в «БМВ». Она завела мотор и выехала на дорогу.

Никто не обратил на нее внимание – на парковке было полно машин. Гости же были в церкви. А где был жених? В пути. Как и она. Она тоже была в пути, только ехала в обратную сторону. Она вдруг подумала, что было бы забавно, если бы они встретились на дороге.

Сабрина сжала руками руль с такой силой, что кончики пальцев побелели. Она внимательно смотрела на встречную полосу, но так и не заметила темно-синий «порше» Адама.

Адам не поверит, что она просто так взяла и ушла от него. Он наверняка надеется, что она дожидается его, как всегда и делала. Он просто не сможет поверить в то, что ее терпение кончилось.

Она въехала на мост Золотые Ворота по направлению к Сьерра-Неваде, где ребенком проводила все свои зимние и летние каникулы. Хорошее, беззаботное время. Тогда можно было совершать любые, даже самые страшные ошибки, не волнуясь за их последствия.

А теперь ей необходимо побыть одной пару дней. И она выбрала место, где когда-то была счастлива. Сабрина подумала о свежем горном воздухе, о ветре, колышущем ветви деревьев, о звездах на небе, таких близких, что, кажется, протяни руку и коснешься их.

Она остановится в маленьком домике высоко в горах. Снимет его под вымышленным именем – на случай, если ее отец, или мачеха, или Адам станут ее искать.

Они сделают все, чтобы она вернулась и пошла к алтарю с Адамом. Станут упрекать ее в том, что она подвела их, опозорила перед друзьями и родственниками. Это была правда, Сабрина отдавала себе в этом отчет. Они постараются убедить ее, что эта была всего лишь «свадебная лихорадка», что она просто испугалась. Что многие невесты нервничают перед свадьбой. Что она справится со своим страхом и все будет хорошо. Она чувствовала, что так все и будет. Но Сабрина не хотела этого. Она знала, что, сбежав от Адама, поступает правильно. Пусть понимание пришло поздно, но это лучше, чем если бы она не поняла этого никогда.

Тремя часами позже она уже ехала по узкой горной дороге, солнце садилось, стало холодно, и пошел снег. Вид за окном машины напомнил ей картинку на рождественской открытке. Но даже в машине с включенной на всю мощность печкой в тоненьком шелковом платье холод пробирал ее до самых костей. Она не могла дождаться, когда сможет надеть удобный шерстяной свитер и брюки, которые купит в местном магазинчике, и выпить горячего шоколада, сидя в мягком кресле перед камином.

Но где же этот домик, о котором она мечтает? Она слишком устала, чтобы ехать дальше. Лучше она остановится в простом мотеле, первом, который встретит на своем пути.

Сабрина резко свернула на дорогу, которая вела в маленький городок Пайни-Ридж. Машина заскользила по дороге и съехала на обочину. Одно колесо застряло в яме. Сабрина до упора надавила на педаль газа, надеясь выехать. Колесо крутилось вхолостую.

Черт возьми! Сабрина в отчаянии упала на руль. Наконец-то она была свободна. Она сбежала со свадьбы. И застряла на пустынной дороге, а вокруг на мили ни души. И никто не знал, где она была.

Только не паниковать. Она недавно проезжала мимо одного домика. Надо пойти туда и попросить разрешения позвонить. Она вызовет такси, позвонит в автосервис, чтобы отбуксировали машину в гараж, и подумает, где бы ей остановиться на ночь.

Она отстегнула ремень безопасности и вышла из машины. Порыв ветра чуть не сбил ее с ног. Согнувшись, обхватив себя руками, чтобы было теплее, в шелковом платье и туфлях на шпильках Сабрина пошла вниз по дороге. Дом оказался дальше, чем она думала. Она почти онемела от холода, зубы стучали, хлопья снега застряли у нее в волосах, руки начинали синеть. Но у нее не было выбора – она продолжала идти. Она должна была довести до конца то, что начала. Сумев сбежать из церкви, бросить Адама, она просто не имела права сдаться.

Ей показалось, что прошла целая вечность, пока, наконец, она добралась до домика в окружении сосен. Окна его приветливо светились теплым желтым светом. Сабрина пробралась через сугробы, приподнимая мокрое, прилипшее к телу платье, подошла к двери и постучалась.

– Кто-нибудь, пожалуйста, пустите меня, – попросила она хриплым голосом.

Когда дверь, наконец, открыли, она попыталась что-то сказать, но не смогла. Ее губы окончательно онемели. Перед глазами все плыло. Ей показалось, что на пороге стояли семеро детей, а сзади них – высокий привлекательный мужчина. Мужчина, который остается дома, чтобы присматривать за детьми? Не может быть. Она, наверное, умерла и попала в рай. Сабрина шагнула через порог и упала в объятия растерянного мужчины.

Последнее, что она слышала, перед тем как потерять сознание, были пронзительные детские голоса:

– Она пришла!

– Я же говорила, что она придет!

– Это правда она! Это Белоснежка!

ГЛАВА ВТОРАЯ

На минуту Заку показалось, что дети были правы. Она выглядела как Белоснежка: длинные черные волосы, белая кожа, тонкие черты лица, не говоря уж о белом платье. Девушка как будто сошла со страниц книги сказок, которую он только что читал детям. Они каждый вечер просили его читать одну и ту же книгу – с тех пор как три дня назад его брат уехал и оставил на него этот сумасшедший дом.

Но кто бы она ни была, откуда бы ни пришла, ей нужна была помощь. Он взял ее на руки, крикнул детям, чтобы они закрыли дверь, принесли одеяло, грелку, чистые полотенца и поискали какую-нибудь теплую одежду. Возбужденные появлением Белоснежки, дети толкались около него и не слушались его приказаний.

Наконец они разбежались по дому, оставив его одного с незнакомкой на руках. Ее голова лежала у него на плече, мокрое платье облепило ее тело. Зак вдруг почувствовал незнакомую до сих пор потребность защищать. Ему попадались женщины, которые привыкли сами о себе заботиться и не нуждались в его помощи. Они не падали в обморок и вряд ли вот так запросто появились бы в доме незнакомца в белом платье с большим вырезом, которое с трудом подходило для ранней зимы в Сьерре.

Зак осторожно положил незнакомку на диван и достал из кармана мобильный телефон. Прежде чем уехать, его брат ввел в память его мобильного телефон педиатра. Уж врач-то наверняка скажет ему, что делать в таком случае.

Через несколько минут его соединили с медсестрой.

– Вы говорите, что она была на улице, но не была одета по погоде? – переспросила его медсестра.

– Все, что на ней надето, – это белое платье. Мокрое белое платье.

– Скорее всего, у нее переохлаждение. Вы должны как можно скорее снять с нее мокрую одежду.

Зак замялся.

– Есть небольшая проблема: она в обмороке.

– Немедленно снимите с нее мокрое платье!

– Но я ее даже не знаю…

– Немедленно!

– Хорошо, хорошо! Сейчас сниму. Подождите, не кладите трубку.

Зак положил трубку на тумбочку и начал неуклюже расстегивать маленькие пуговички, тянувшиеся сзади от шеи до самой талии. Наконец ему удалось справиться с пуговицами, и он начал осторожно снимать прилипшее платье. Зак чуть не задохнулся, когда увидел ее белую грудь, только наполовину прикрытую кружевным бюстгальтером. Сняв с девушки платье и бросив его на стул, он увидел, что на ней белоснежные кружевные трусики. Это очень дорогое белье. И очень сексуальное. Куда она направлялась в таком белье и в свадебном платье? Ответ был очевиден: она ехала на свадьбу. На свою свадьбу.

Он снял с нее мокрые туфли, кинул их на пол, взял плед, завернул в него незнакомку и снова взял телефон.

– Я снял с нее платье и завернул ее в плед. Что теперь? Что я должен делать?

– Вы должны проверить, не заикается ли она, не бормочет ли что-нибудь.

– Как? – воскликнул Зак. – Она же в обмороке.

– Так, хорошо. А какая у нее кожа? Белая и холодная?

– Да, холодная и белая, как китайский фарфор.

– И последнее: послушайте ее дыхание. Если она дышит медленно, это не очень хороший признак. Давайте так: послушайте ее дыхание, измерьте ей температуру и перезвоните мне. Если температура тела будет ниже тридцати пяти градусов, вам следует позвонить 911.

Сердце Зака упало. Беда! 911. Он отключил связь, побежал в ванную, нашел термометр в аптечке.

Где же запропастились эти дети? Он уже успел поговорить с медсестрой, найти термометр, а их все не было. Он слышал их крики, их шаги наверху, слышал, как они бегали по лестнице вверх-вниз. Зак не сомневался, что их больше интересовала необычная ситуация, чем его приказы. Самого Зака уже ничто не могло взволновать или испугать с тех пор, как он приехал сюда несколько дней назад и остался присматривать за детьми. Господи, прошло всего несколько дней, а ему казалось – целая вечность.

Зак встряхнул термометр и аккуратно просунул его женщине между губ под язык. Ее веки затрепетали, но она не пришла в сознание.

Ну где же эти несносные дети! Целый день они не оставляли его одного ни на минуту. А сейчас, когда так нужны ему, словно исчезли.

Он склонил голову над лицом женщины. Ее дыхание было медленным, но не слишком. Оно было ровным и совпадало с его. А так как Заку было всего тридцать три года, и он был в отличной форме, это было хорошим знаком.

– Лили, Мэри-Энн, Брендан, Майкл, Джек, Дженни, Милли, – позвал он. – Где вы? Быстро сюда!

Наконец они прибежали, как он и приказывал, с одеялом, полотенцем, стаканом воды, грелкой, большим шерстяным свитером и спортивными штанами с начесом.

– Она очнулась?

Милли нагнулась к ней, от нетерпения переминаясь с одной ноги на другую.

– Она жива? – спросила Мэри-Энн.

Она стояла у дивана и задумчиво грызла ноготь.

– Конечно, она жива! – заверил их Зак.

– А она останется с нами? – спросил Джек, с надеждой глядя на Зака.

Он очень скучал по Дорин и боялся, что она не вернется. Но разве можно было обвинять его в недоверии после бесчисленных приемных семей, которые сменил этот мальчик, пока его не усыновили Эл и Дорин?

Останется ли она? Зак вздохнул. Только этого ему и не хватало! Чтобы странная, загадочная женщина, которая возникла на пороге дома будто из ниоткуда, осталась с ними. К тому же он был уверен, что, как только очнется, она захочет отправиться туда, куда должна была ехать.

– А она почитает нам сказку? – спросила Дженни, размахивая перед Заком книжкой с картинками.

Как будто он недостаточно читал им!

Ему казалось, что с тех пор, как он приехал, он беспрерывно читал детям сказки. И не только про Белоснежку, но и про паровозик, про принцесс и троллей, про злых ведьм.

– А можно нам пойти на улицу и поиграть в снежки? – спросил пятилетний Майкл.

Он был самым маленьким, но и самым активным из детей. Он ни минуты не мог усидеть на одном месте, постоянно куда-то бежал, прыгал, падал, кувыркался. Зак представить себе не мог, как жена его брата справлялась со всей этой оравой. Правда, некоторые из них ходили в школу, да и Эл вечерами и в выходные бывал дома. Но все же, как им удавалось сохранять хотя бы видимость порядка в доме? Он бы не справился. Да и вряд ли он когда-нибудь попытается. Он был убежденным холостяком.

Зак велел Лили закутать ноги Белоснежки одеялом, которое девочка принесла. Сам он осторожно приподнял голову девушки и велел Дженни обмотать полотенцем мокрые волосы их гостьи.

Девочки затихли. Вытаращив глаза, они уставились на спящую женщину. Он видел восхищение, с каким они смотрели на нее. Даже мальчишки, и те притихли. Зак поразился – с самого своего приезда он старался сделать так, чтобы они угомонились хоть на минуту. А эта незнакомка одним лишь своим видом погрузила весь дом в тишину.

Зак вынул термометр изо рта Белоснежки и поднес его к лампе. Тридцать шесть градусов. Он вздохнул с облегчением.

– Она заболела? – спросил Брендан и наморщил лоб.

Он сам за свою короткую жизнь болел несчетное число раз. Иногда его даже клали в больницу. Но Эл и Дорин выходили его. Брендан был худеньким, но теперь выглядел здоровым. И это не удивительно – с той любовью и заботой, которыми Эл и его жена окружили его и всех остальных детей.

– Я думаю, она просто устала, – объяснил Зак.

– И замерзла, – сказала Дженни, трогая руку Белоснежки.

– Не трогай ее! – предупредила ее Лили.

Она была старшей и привыкла отдавать приказы.

– Да, ты права, она замерзла. Но теперь она согреется. И все благодаря вам, ребята, – похвалил их Зак.

Они дружно улыбнулись ему. Мэри-Энн и Дженни сели на пол у дивана, мальчики также опустились на пол, немного позади девочек. Одна Лили осталась стоять. Она положила руку на плечо Зака. Ей было всего восемь, но она обо всех заботилась, будто взрослая.

Зак пребывал в шоке. Все три дня пребывания в этом доме его окружали крик и шум. А потом в дверь постучалась эта красивая женщина и упала в обморок в их гостиной. Как раз то, что ему не хватало! Господи, когда же все это кончится! У него проблемы на работе, брат с женой попросили его посмотреть за детьми и уехали, а тут еще и незнакомая женщина на диване!

Правда, он звонил в местное агентство и вызвал няню, но вряд ли это была она. Никакая няня не пошла бы пешком в такой снегопад в туфельках на десятисантиметровых шпильках. Так кто же она такая?

Зак приготовил детям попкорн в микроволновой печи и уговорил их отойти от Белоснежки, чтобы дать ей спокойно отдохнуть. Он вывел их из гостиной и закрыл дверь.

– Итак, дети, – сказал Зак, усадив их перед телевизором, – что будем смотреть? – Как будто он не знал!

– Белоснежку! Белоснежку! – дружно закричали они. – Мы хотим посмотреть Белоснежку!

Их глаза горели нетерпением.

– А я есть хочу, – степенно сказал Брендан.

Это был аргумент против видео. Им не разрешали есть перед телевизором. Майкл тут же пнул Брендана. Заку удалось разнять их, сказав, что они могут есть и смотреть телевизор одновременно. Он знал, что нарушает правила, установленные Дорин, но что ему было делать? Отчаянные времена требуют отчаянных действий.

Он разогрел им пиццу в духовке, надеясь, что это их успокоит, но во время просмотра мультфильма выяснилось, что настоящая Белоснежка, которая лежит в соседней комнате, гораздо интересней нарисованной. Один за другим дети прокрались в гостиную, снова уселись на пол перед диваном и жадно уставились на спящую красавицу. Зак уже было открыл рот, чтобы отправить их к телевизору, но передумал: они сидели так тихо, что он не осмелился прогнать их.

Тем временем щеки Белоснежки порозовели, кожа потеплела. Зак решил, что с ней все в порядке, просто девушка немного замерзла и устала. Бог знает, что с ней еще могло случиться. Как долго она шла? Откуда? Где ее машина? На эти вопросы могла ответить только она сама, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как ждать, пока девушка придет в себя. Он снова позвонил медсестре, и она сказала, что он все сделал правильно. А затем попросила, чтобы он перезвонил ей, если женщина не очнется в течение часа.

В восемь часов Заку удалось убедить детей отправляться спать. Одного за другим он затолкал их на лестницу. Детские комнаты, расположенные на втором этаже, были уставлены двухъярусными кроватями, а на стенах были нарисованы герои их любимых мультфильмов – Дорин постаралась на славу.

Зак щелкнул выключателем в комнате мальчиков.

– Спокойной ночи, Брендан, Майкл и Джек, – сказал он.

– Спокойной ночи, дядя Зак, – ответили они в один голос, укрываясь одеялами.

– Ты разбудишь нас, когда она проснется? – спросил Брендан.

– Завтра. Вы увидите ее завтра, – сказал он строго.

Затем Зак зашел в комнату к девочкам. Четыре пары глаз выглядывали из-под розовых одеял.

– А она правда Белоснежка? – спросила Дженни.

– Белоснежки бывают только в сказках, – сказала Лили.

– Это ты сможешь сама завтра у нее спросить, – ответил Зак.

– Я думаю, что это Белоснежка. Она такая красивая, – прошепелявила Мэри-Энн – у нее недавно выпал передний зуб. – Правда, дядя Зак?

– То, что она красивая? – переспросил он. – Да, она очень красива. А теперь спокойной ночи, девочки, – Зак закрыл дверь и прислушался.

Все было тихо. Они улеглись. Обычно дети долго не могли улечься, просили его принести то стакан воды, то любимую игрушку, чтобы отсрочить неизбежный сон. Еще один день прошел без особых проблем. Если, конечно, не считать замерзшую женщину внизу, в гостиной. Но она пока спит. Дети тоже скоро заснут. У него есть немного времени, чтобы пойти в кабинет брата и поработать на ноутбуке.

Вместо этого Зак спустился в гостиную, сел на стул у дивана и уставился на спящую женщину. Она выглядела уже намного лучше. Ее волосы высохли и завились в кудряшки. Румянец играл на щеках. Она мирно спала, у нее даже появилась улыбка на губах. Она скоро поправится. Он должен быть рядом, когда она проснется. Просто для того, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. И если она будет чувствовать себя хорошо, он задаст ей кое-какие вопросы, которых у него к спящей красавице накопилось немало.

Спящая красавица? Да, она очень красива. Была ли она Белоснежкой? Вряд ли. Но то, что у нее проблемы, сомнений не было.