Текст книги "Вкус победы"

Глава 6

Они добрались до Чикаго по Тихому океану и там пересели в поезд до Луизвилла. Они провели в пути почти четыре дня с пересадками, и у Эллин было достаточно возможности в прокуренном трясущемся вагоне пожалеть о своем обещании рискнуть и поехать в Луизвилл. Возможности, вероятно, но не намерений: дорога напомнила ей о любви к путешествиям, о возможности видеть новых людей и новые достопримечательности. В последние пять лет окружающий ее мир замкнулся на Рэпид-Сити, а сейчас ей напомнили, что этот мир был достаточно маленьким.

Луизвилл, на реке Огайо, находился в зеленой долине и был похож на прекрасный самоцвет. Наступил уже конец апреля, и его тепло позволило кизилу, азалиям и рододендронам показать все свое царственное великолепие. Даже вид покрывающихся нежной зеленью лесов наполнял застывшее сердце Эллин радостью.

Поезд едва успел остановиться в Луизвилле, как Берт исчез, чтобы нанять извозчика для перевозки их саквояжей. Эллин пожелала ему удачи, думая, что для этого нужно проявить достаточно ловкости, судя по толпе высаживающихся пассажиров. При виде такого количества людей она почувствовала себя очень маленькой и ужасно одинокой. Эллин тут же захотела, чтобы перед ней возникло самодовольное, вызывающее в ней раздражение, лицо Джошуа Мэннерса. Эта мысль и удивила и позабавила ее. Но нет. Он сказал, что не поедет в Луизвилл. Подобравшись, она двинулась сквозь толпу к вагону для скота, где в компании других животных ехал Шейк. Там было не так много народу, и она спокойно стояла и ждала, пока разберут более мелкие породы и подойдет ее очередь на предъявление своего жетона. Наконец грузчики вывели ее шоколадного жеребца. Эллин изумленно смотрела на него.

Поездка отрицательно сказалась на животном. Его огромные глаза, обычно яркие и живые, запали и потеряли блеск. Он уже не лоснился и нетвердо стоял на ногах, как будто недавно родившийся жеребенок. Эллин сердито выскочила вперед и выхватила поводья из рук рабочего.

– Я возьму! – воскликнула она, сунув жетон под нос худому, как скелет, рабочему. – Вы уже довольно навредили, спасибо. Если это образец того, как содержат и ухаживают за животными в компании «Норфолк Энд Вестерн», то пусть об этом узнает президент компании!

Рабочий пришел в замешательство от ее резких слов, и ему ничего не оставалось, как промямлить какие-то извинения и оставить своего подопечного, всеми возможными способами пытаясь смыться. В результате Эллин осталась на платформе одна вместе с тем, что осталось от ее трехлетнего жеребца высотой в десять ладоней[2]2
  Ладонь = 10 см, используется как мера измерения роста.


[Закрыть] и с пакетом провизии в руках.

Ничего не оставалось, как оседлать Шейка и поехать верхом к дороге. Сокрушенно покачав головой при виде своего великолепного жеребца в столь плачевном состоянии, она бросила плащ и закатала рукава своего дорожного костюма. Неудобная одежда стесняла движения, и она долго провозилась, седлая жеребца. Лишь немногие обратили внимание на разыгравшуюся сцену среди оживленной толпы прибывающих пассажиров и носильщиков, спешащих по своим делам. Фактически, ее аудиторией был лишь один зритель лошади.

Хорошо одетый мужчина, ведущий серую в яблоках кобылу рядом с носильщиком, с нескрываемым интересом наблюдал за сценой с безопасного, как он считал, расстояния. С минуту он наблюдал за ней, затем улыбнулся при мысли об очередной встрече с женщиной при столь пикантных обстоятельствах, потом передумал и повернулся в другом направлении.

Английское седло было далеко не дамским, но Эллин была достаточно хорошей наездницей, чтобы приспособиться к нему, а Шейк был в достаточной мере «джентльменом», чтобы позволить ей сделать это. Придерживаясь главных улиц, следуя кратким указаниям директора станции, она через полчаса добралась до Черчиль Даунса. Эллин страшно обрадовалась, увидев Берта, ожидающего ее у кабинета начальника конюшен, а улыбка выдала то, что произошедшее его позабавило.

– Браво, милая, – воскликнул он, захлопав в ладоши. – Но… послушай… – его голос сник и лицо стало серьезным, когда наметанным взглядом он оценил состояние жеребца.

Эллин слишком устала, чтобы еще раз выразить свое возмущение.

– Да, я знаю, он в ужасной форме. Я не надеюсь, что можно было бы сегодня днем попросить Джека немного потренировать его? – с надеждой спросила она, имея в виду жокея, которого Берт на всякий случай вызвал телеграммой из дома.

Англичанин сморщился, взглянув на заходящее солнце.

– Вечером, ты имеешь в виду. Нет, я очень сомневаюсь, что это возможно. Придется подождать до утра.

Как он и ожидал, «утро» ее не устраивало.

– Тогда придется мне самой это сделать. К треку, Берт, – она скрывала свою усталость, сказав это легким и бодрым голосом.

Испитое лицо Берта выразило озадаченность и гнев. Он резко сделал шаг вперед и взял Шейка под уздцы.

– Эллин, ты не сделаешь этого. Эллин сдержанно улыбнулась.

– Не глупи, Берт. Ты со своим тяжелым задом, конечно, не сможешь. Если Джек Рилей не может сделать этого, то кто еще сможет, кроме меня?

Берт не выпускал из рук уздечки.

– В этом месте все всё видят и слышат, – предупредил он, действительно изумленный. – Сейчас прессе известно, что ты сама была жокеем на скачках для Шейка. Если ты сейчас поведешь его на трек, где полно жокеев и всяких отбросов, они разнесут в пух и прах твое имя и имя Шейка в газетах!!!

Эллин рассмеялась.

– Не будь такой ворчливой старухой! – она попыталась взять на мушку предупреждение англичанина. – Кто узнает, да и кому есть дело до того, что я тренировала Шейка? В Дедвуде у нас не было проблем. Луизвилл – большое место, а мы всего лишь незаметные людишки. Я даже сомневаюсь, знают ли они, кто мы такие! – она подстегнула Шейка и рысью пустила его к треку, оставив Берта, ворчащего ей вслед:

– Да, они узнают, и очень скоро. Ты сама об этом позаботишься, милая.

Она несколько раз прогнала довольного жеребца по треку вначале шагом, потом рысью, затем галопом, великолепно держась в седле и с любовью управляя им. Берт, с восторгом наблюдавший за ними, забыл о своей усталости и тревоге, думая, что наконец-то сплетни распространятся об опытной женщине-наезднице.

Но самой Эллин эта разминка не принесла облегчения. Она позволила конюху отвести в конюшню взбодрившегося Шейка и последовала за ним, чтобы дать ему указания по поводу ухода за жеребенком. Она посоветовала ему обращаться с ним побережнее, так как он привык к хорошему уходу. Тот взялся за работу, и Шейк довольно заржал. После того, как Эллин проследила, чтобы Шейка напоили и устроили отдыхать, Берт наконец-то смог вытащить ее оттуда.

В экипаже по дороге в отель «Ланград» Берт осторожно сообщил ей неприятную новость, которую не сказал раньше, потому что она была занята Шейком: из-за канцелярской ошибки для них была заказана только одна комната. Он поискал, пока она была на треке, но все комнаты были заняты. Казалось, что ни в отеле, ни в салуне нет свободного места.

Эллин вздохнула и откинула голову назад. «Что еще могло случиться?» – думала она. Почему она позволила Берту и Мисси втянуть ее в это? Она знала ответ, поэтому сменила направление мыслей.

– Тогда позволь мне принять ванну, переодеться и съесть горячий обед, затем вернуться на трек. Я и переночую в конюшне, – она заявила это решительным тоном.

Берт прервал ее:

– Это же Луизвилл, дорогая, – удалось вставить ему. – Южане терпеть не могут эксцентричных янки. К тому же, если кто-нибудь и пойдет ночевать в конюшню, то это буду я. Нет, дорогая, у меня есть более практичное решение, и владелец отеля уже работает, чтобы осуществить его. Он, спрашивает джентльменов, снимающих отдельные номера, не согласиться ли кто-нибудь из них переселиться к кому-либо в комнату на двоих. Кажется, он уверен, что нам удастся это.

Эллин вздохнула, впервые за все время почувствовав усталость.

– Если он уверен… – уступила она, пытаясь не выдавать своей радости. Мысль о горячей ванне и теплом ужине была действительно заманчива, но она ни за что на свете не поддалась бы Берту, если бы не была уверена в осуществлении его плана.

Берт был уверен. Он проводил ее в комнату, и она увидела, что он пошел вверх по лестнице в клуб отеля.

Берт зашел к ней через несколько часов, когда она уже отдохнула и ожила, и застал ее за тем, что она небрежно и быстро писала письмо Мисси, чтобы успеть отправить его с утренней почтой. Со стуком Берта она вспомнила о том, что голодна, и поспешила как можно быстрее закончить свое послание.

– Ну, дорогая, не заставляй ждать моего соседа по комнате! – нетерпеливо обратился он к ней. – Уже девять часов. Мы ничего не успеваем.

Эллин, просияв, открыла ему дверь.

– Наконец-то ужинать! Я умираю с голоду!

– Французское блюдо – форель под миндальным соусом, – сообщил Берт, подавая ей руку. На нем был новый костюм, который он купил в Дедвуде на выигранные деньги. Он был сшит из серого шерстяного габардина, и Берт выглядел франтоватым в хорошем смысле этого слова. – Мой сосед по комнате уверяет меня, что его надо отведать обязательно.

– И мы присоединимся к этому соседу по комнате? – осведомилась она, пока он вел ее по лестнице.

– А как я мог не принять предложение от джентльмена, в чьей комнате и компании мне придется находиться целую неделю? – оправдывался Берт. – Хотя я должен признаться, что если бы дело касалось меня одного, я уверен, что такого приглашения не последовало бы.

Они начали спускаться в столовую.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, всматриваясь в отделанный стеклом и деревом зал.

– Ну, мы, естественно, разговаривали, и я сказал ему, что приехал в компании с молодой красивой женщиной. Женщиной особого склада характера, решительной и умной. Женщиной, которая…

– О, замолчи! Ты не мог такого наговорить!

– Я сделал это, – заверил он ее с улыбкой. – И мистер Мэннерс был очарован. Он…

Берт продолжал говорить, но Эллин дальше ничего не слышала. Она остановилась как вкопанная.

– Кто? – выдавила она из себя.

– Мэннерс, – повторил Берт, ничуть не смутившись. – Джошуа Мэннерс. Мой любезный сосед по комнате. Что случилось, Эллин? Ради Бога, давай не останавливайся на этой проклятой лестнице. Обедать, дорогая, обедать! Мы голодны, или ты забыла об этом?

Джошуа Мэннерс в Луизвилле. Ее переполняли разнообразные эмоции, верх среди которых одержали подозрение и тревога. При мысли о том, что ей придется предстать перед ним после их ссоры в Дедвуде, у нее неприятно засосало под ложечкой. Она очень ясно помнила его открытый взгляд, приводивший ее в смущение, и нежное волнующее прикосновение его пальцев, как трепет крыльев бабочки на своей щеке. Воспоминания переполнили ее чувствами, в которых она сама себе не хотела признаться. Интуитивно Эллин чувствовала, что ему нельзя верить. В какое-то мгновение ее осенила мысль: случайно или намеренно были внесены изменения в их с Бертом заказ на комнаты. В любом случае, присутствие Мэннерса в Луизвилле было для нее достаточным доказательством того, что губернатор Меллетт еще не отказался от мысли завладеть Шейком.

Она тяжело посмотрела на Берта, пытаясь понять глубину его осведомленности. Эллин знала, что он никогда не встречался с мистером Мэннерсом, и, возможно, Мэннерс не побеспокоился углубить его знания. Тогда ей надо попытаться понять, какую неожиданную шутку сыграет на сей раз лакей. Эллин собралась с духом.

– Ничего не случилось, – кратко бросила она, внимательно оглядывая комнату. – Я просто… я встречалась уже с мистером Мэннерсом. Не слишком много рассказывай, особенно когда остаешься с ним один на один. И никогда, никогда не разговаривай о Шейке, – порекомендовала она ему, пока он вел ее между столиками.

– А о чем же тогда, черт побери, нам разговаривать? – проворчал Берт.

Эллин не ответила. Она только что заметила недостойный предмет их обсуждения: он сидел один за столиком на троих. В нем не было ничего примечательного, с некоторым удивлением заметила она. Ничего стильного не было в его простом коричневом костюме, хотя он безупречно сидел на его высокой выразительной фигуре.

В помещении Эллин заметила еще несколько мужчин, лица которых были не настолько мужественны. Но они были даже симпатичнее его. Однако, к своему неудовольствию, она признавала его притягательность. Он создавал атмосферу спокойной элегантности, неопределенную ауру, которая говорила, что он мог быть настолько утонченным, насколько и вульгарным. И, как обычно, при встречах с ним, она почувствовала себя в опасности, как под электрическим напряжением. «Что представляет собой этот человек?» – впервые спросила она себя, когда наконец его темные глаза поймали ее взгляд.

Он поднялся из-за стола, когда они с Бертом подошли. Знакомая ей отвратительная самодовольная улыбка заиграла на его чрезмерно больших, но чувственных губах, а его глаза довольно заискрились.

– Добрый вечер, мисс Кэмерон! Рад встретиться с вами снова.

Его голос был мягким и бархатным, таким как она запомнила его. От этого голоса она ощутила неприятное покалывание в затылке. Эллин не улыбнулась ему в ответ, а заняла предложенное ей место.

– Мистер Мэннерс, если бы я была тщеславной, то я бы подумала, что вы каким-то образом спровоцировали это… эту встречу.

Она надеялась, что до него дойдет смысл сказанного. Он встретил ее взгляд так же смело, как и всегда.

– Вы несправедливы к себе, – заметил он, как будто делай ей комплимент.

Она была уверена, что он вложил двойное значение в свои слова. Ее угрюмый взгляд стал хмурым, и она почувствовала, как Берт протестующе пнул ее ногой под столом, пытаясь успокоить. Она взглянула на него, но у него хватило ума смотреть совсем в другую сторону.

– Мистер Эммет рассказал, что вы совсем поправились после того несчастного случая в Дедвуде, – продолжал он, опуская свое долговязое тело на стул и не отводя от нее взгляда.

Эллин уставилась на свой пустой бокал, почувствовав, как у нее покраснели уши при упоминании о Дедвуде. Она помнила их разговор в Дедвуде и, она знала, что он помнил тоже.

– Что еще рассказал вам мистер Эммет? – спросила она в ответ на его вопрос. – Я не получила смертельных увечий. А впрочем… – она попыталась пронзить его взглядом. – Вам это известно.

– Как хорошо, – избежал он прямого ответа, и по выражению лица невозможно было догадаться о его действительной реакции.

Берт, кажется, почувствовал напряжение, возникшее между его спутницей и соседом по комнате. Он пытался пошутить, заерзал на стуле, но не нашел что сказать. В это время появился официант с вином, которое уже заказал Джошуа Мэннерс, и принял заказ на обед. Когда он снова исчез, Берт нашел что сказать. К несчастью, это было совсем не то, что надо:

– Я рассказал мистеру Мэннерсу все о ранчо, «Голден Вил» и о всех твоих успехах после возвращения домой, Эллин, – британец говорил веселым голосом, улыбаясь в надежде.

– Да, – подтвердил Мэннерс, грациозным движением расправляя на коленях салфетку. – Думаю, что вас следует поздравить. Вы собираетесь замуж, насколько я понимаю.

Эллин едва сдержала едкий ответ, сосредоточив все свое внимание на британце.

– Почему ты так много говоришь о других и так мало о себе? – набросилась она на незадачливого Берта, безуспешно пытаясь говорить тихим голосом.

– Я вижу, что я не единственный, к кому мисс Кэмерон обращается с «нежными» словами. Я рад, – открыто рассмеялся Мэннерс, тем самым еще больше разъярив ее. – Мистер Эммет, без сомнения, гордится вашими способностями. И, я бы сказал, кажется, ваши способности действительно значительны. Мне остается лишь надеяться, что ваш дакотский ранчер сможет по достоинству оценить то, что ему достанется.

Если даже Мэннерс и удивился, что она покраснела при этих словах, он не подал вида. Тем не менее, при этом замечании она почувствовала себя разоблаченной, как будто ее саму вместе с мотивами ее поведения выставили на всеобщее обозрение. Это было в высшей степени неприятное чувство. Она попыталась что-нибудь ответить, но тут снова появился официант, избавив ее от этой необходимости. Он слегка кивнул Мэннерсу и предложил очень дорогое шампанское.

– Губернатор и миссис Меллетт передают вам наилучшие пожелания, – сказал он им негромко, слегка растягивая слова.

Эллин с интересом заметила, что спокойное самоуверенное лицо Мэннерса нахмурилось. Ее заинтриговало, если не удивило, его недовольство таким подарком.

– Ваш босс подбросил вам угощение, мистер Мэннерс, – подсказала она ему, откидываясь на стуле и спокойно опершись локтем в перчатке на ручку стула. – Как вы выразите свою признательность?

Неожиданно Мэннерс издал короткий смешок, как будто обрадовался ее попытке разозлить его.

– Он никогда не относился ко мне так любезно, пока был моим боссом, – сухо заметил он. Потом, обращаясь к официанту, он добавил: – Передайте, что мы благодарим их двоих.

Официант вежливо кивнул, откупорил бутылку и удалился. Джошуа Мэннерс обернулся, пытаясь найти место губернатора. Оно было в другом конце комнаты, и тот тут же заметил его взгляд. Его бывший работодатель кивнул и улыбнулся типичной улыбкой патрона, а его бывшая любовница соблазнительно подняла свой бокал. Он приветственно помахал им рукой, выдавив из себя улыбку, за которой скрывалось недовольство. Морган Меллетт, обнаружил он, была похожа на своего мужа. Они оба были важными и влиятельными, а он пресытился и тем, и другим. Однако Морган не спешила понимать намеков, несмотря на его продолжительные отказы. Он никогда не испытывал затруднений в том, чтобы найти красивую женщину, которая была не против вступить с ним в связь, и которая бы не пыталась его удержать на поводке для показа, и которая не была бы чьей-то женой. Он переключил внимание на свою компанию, пытаясь выбросить из головы эти неприятные мысли.

– Ну, – выдохнул Мэннерс, отлично зная, что за ним наблюдает Эллин Кэмерон. – Я не вижу причины, чтобы не насладиться столь необычной для губернатора щедростью. Мисс Кэмерон. Мистер Эммет. Приступим? – с наигранной торжественностью он начал наполнять бокалы этим пенящимся, искрящимся золотистым напитком.

Эллин начала вставать. Берт молниеносно схватил ее за запястье.

– Сядь, Эллин, – тихо и коротко сказал британец. – Это нехорошо.

Эллин колебалась. Потом, к удивлению Мэннерса и, честно говоря, Берта, она села на место. «Итак, – подумал Джошуа Мэннерс, – Морган окончательно забыта. А мисс Кэмерон, в отличие от ее Шейка, нужно слегка обуздать». Он невольно улыбнулся, припрятав эту информацию до следующего раза. Мэннерс поставил наполовину опустошенную бутылку в ведро со льдом, стоящее рядом, и поднял свой бокал.

– За что мы выпьем? – вслух спросил он, и его взгляд заблудился в загадочных зеленых глазах Эллин Кэмерон. Его восхитил нежный румянец, тронувший ее бледное до этого момента лицо.

– За удачу, – предложил Берт, неожиданно набравшись мужества. – За то, что нам повезло и мы нашли джентльмена, согласившегося поделиться с нами своей комнатой.

Джошуа с благодарностью посмотрел на Берта, но не мог сконцентрировать внимание на загадочной мисс Кэмерон. Он смотрел, как она с неохотой, как бы делая одолжение, подняла свой бокал. Когда она поднесла бокал ко рту, он понял, что ее губы похожи на нежные лепестки роз. Неожиданно Мэннерсу пришло в голову, что он бы очень хотел превратиться в бокал, который она к ним подносила.

– За Эллин Кэмерон, – услышал он свой собственный голос, и ему вновь захотелось увидеть, как краска заливает ее щеки. – И ее будущего мужа. Пусть они наслаждаются своим супружеским счастьем.

Она действительно еще раз покраснела, еще сильнее, чем в прошлый раз, и даже сильнее, чем он мог себе представить. Он понял, что испытывает приступ зависти к этому парню, за которого она собралась замуж, и которого он смутно помнил со скачек стипль-чез. Забавно, размышлял он, рассматривая ее. Он не считал, что она относится к разряду «невест-скромниц». Однако в замужестве могло быть нечто большее, или меньшее, чего нельзя увидеть невооруженным глазом. Подбодренный этой мыслью, он решил узнать побольше о данной ситуации у болтливого Берта.

Обед был для Эллин катастрофой. При первой же представившейся возможности она принесла свои извинения, не в силах больше терпеть ни проницательные взгляды Мэннерса, ни свою непредсказуемую реакцию на них. Она заперлась в своей комнате и начала писать еще одно письмо Мисси, пытаясь выбросить из памяти образ чертовски привлекательного лица Мэннерса.

Он не мог знать, что она не любит Билла, но все равно его тост показался ей язвительным намеком. «Какого черта тебе нужно, Джошуа Мэннерс?» – спрашивала она, вертя в руках ручку. Может быть и хорошо, что этим закончилось все дело с комнатами. Таким образом, можно наблюдать за ним и проследить, чтобы он действовал честно.

«Когда ты сможешь поверить другому мужчине? – Мисси задавала этот вопрос. – Может быть, пришло время поверить этому обаятельному и отвратительному мужчине – Джошуа Мэннерсу? Может быть, по крайней мере, пришло время использовать представившуюся возможность?»