Текст книги "Золушка для герцога"

– Я не собираюсь укладывать никого в постель здесь, в «Маркхам-парке», – презрительно фыркнул он, отметив, что Джейн напряглась, ведь этим небрежным заявлением он отвергал и ее чары. – А теперь, если позволите, я хочу извиниться перед Салби перед тем, как отойти ко сну. – Он поклонился и собрался уходить.

– Даже прежде не извинившись передо мной, ваша светлость?

Хок медленно повернулся и, прищурившись, оглядел ее напряженную фигурку и с вызовом поднятый подбородок.

– За то, что я чуть не поцеловал вас?..

Она окинула его пренебрежительным взглядом:

– За то, что ложно обвинили меня в заигрывании с лордом Тиллтоном!

Мог ли Хок ошибиться, наблюдая за происходящим за столом? Может, Джейн действительно не заигрывала с Тиллтоном, а, напротив, сражалась с его нежелательным вниманием? Вниманием к молодой женщине, чья судьба явно не заботила ее опекунов, не говоря уже о защите?

– Если я ошибся…

– Ошиблись!

– Если я ошибся, то извиняюсь. – Хок коротко кивнул. – Но на будущее я советую вам не приходить сюда одной. В следующий раз вы можете оказаться в гораздо более опасной ситуации, чем нынешним вечером.

– До сих пор дюны служили мне надежным укрытием!

Пока не вторгся Хок, подумала она.

Пока он не обнял ее и не захотел поцеловать.

Но за это она не просила у него извинений…

Джейн была великолепна. Хок признавал это, хотя и решил больше с ней не общаться. Ее распущенные волосы летели по ветру, в широко распахнутых глазах горел вызов, соблазнительные губки упрямо поджаты.

Все это свидетельствовало о том, что из нее получится прекрасная любовница. Что эта женщина способна ответить страстью на его внутреннюю страсть, которую он так тщательно скрывал от посторонних глаз и до которой Джейн, сама того не ведая, сумела достучаться.

Джейн Смит представляет собой угрозу для ледяного спокойствия герцога Сторбриджа, – вынес он вердикт.

Но еще большую угрозу Джейн Смит представляет для того мужчины, коим он остается в глубине души, для пылкого Хока Сен-Клера.

– Теперь вам здесь уже не укрыться, – холодно и безжалостно отрезал он. – Спокойной ночи, мисс Смит. – Он развернулся и на этот раз уже не стал оглядываться назад. Твердым и решительным шагом он направился обратно в «Маркхам-парк».

Джейн смотрела ему вслед и понимала, что герцог Сторбридж сегодня лишил ее не только надежного прибежища, ее дюн. Когда он коснулся ее, когда чуть не поцеловал ее, он разбудил внутри ее голод, желание, о существовании которого она и не подозревала, желание, которое делало ее груди тугими и тяжелыми, разжигало огонь меж ее ног, заставляло забыть об осторожности и думать только о том, что она может встретить ответную страсть в его поцелуе. В этот момент ей захотелось лечь с ним рядом прямо здесь, на песок дюн, и избавить его от высокомерной холодности герцога Сторбриджа, раздевая, изучая, целуя, лаская…

На этом фантазии Джейн внезапно оборвались. Потому что она понятия не имела, что следует за поцелуями и ласками!

Она помнила наставления леди Салби своей дочери Оливии перед началом ее первого сезона:

– После свадьбы леди может иметь столько любовников, сколько пожелает, но до свадьбы – ни одного! Сначала надо надеть кольцо на палец.

Означает ли ее распутное влечение к герцогу Сторбриджу, что она, Джейн, все-таки не леди, коей всегда себя считала?..

* * *

– Вы посылали за мной, леди Салби?

На следующее утро Джейн смиренно стояла перед опекуншей в ее частных покоях. Сама леди Салби сидела за столиком и читала корреспонденцию.

Леди Салби обожгла девушку взглядом ледяных голубых глаз и только потом соизволила ответить:

– Ты уже полностью оправилась от головной боли, Джейн?

И тон, и манеры хозяйки дома казались на удивление мягкими, и это насторожило Джейн. Она ожидала горячую отповедь за «беззастенчивый флирт» с герцогом Сторбриджем, как выразилась Оливия. Никакие вкрадчивые интонации не могли обмануть Джейн, она всегда была настороже.

– Вполне оправилась, благодарю вас, леди Салби.

Хозяйка изящно склонила голову набок:

– Хорошо спала?

– Урывками. – Как Джейн и ожидала, ее сон наводнили образы – не герцога Сторбриджа, а мужчины, который обнимал ее и приказывал называть его Ястребом. Эти образы были настолько эротичными, что девушка очнулась посреди ночи, судорожно хватая ртом воздух, разгоряченная, дрожащая всем телом, ее соски затвердели и отзывались болью на каждое прикосновение материи, а между ног было непривычно мокро.

– В самом деле? – Леди Салби откинулась на спинку стула, ее красивое лицо вдруг стало жестоким и беспощадным, глаза превратились в щелки. – Не из-за того ли, что ты спала не одна?..

От таких обвинений Джейн побелела как полотно. Не могла ведь леди Салби неправильно истолковать реакцию Джейн на вчерашние заигрывания лорда Тиллтона, как это случилось с герцогом?

Или она намекает на самого герцога?..

Щеки девушки залила краска. Слишком мало времени прошло с тех пор, как она видела его в эротических снах.

– Не утруждай себя ответом, Джейн, – припечатала леди Салби прежде, чем Джейн сумела собраться с мыслями и опровергнуть обвинение. – Я не желаю выслушивать скабрезные подробности…

– Нет никаких скабрезных подробностей… – прервала ее шокированная Джейн.

– Я сказала, что не желаю слушать! – Теперь женщина взирала на нее с неприкрытой неприязнью. – Вполне достаточно того, что, несмотря на все наши усилия, на всю заботу и внимание, которыми мы окружали тебя последние двенадцать лет, ты выросла точно такой же, как твоя распутная мать!

Кровь отхлынула от лица Джейн.

– Моя… моя мать?

Леди Салби поморщилась от отвращения:

– Твоя мать, Джейн. Женщина, на которую ты похожа. То есть начисто лишенная морали и…

– Да как вы смеете?! – Когда горничная вызвала ее к леди Салби, Джейн знала, что ей придется выслушать недовольное бурчание хозяйки, но она не была готова к этой желчной атаке на свою мать и на нее саму. – Моя мать была доброй и хорошей…

– Кто поведал тебе об этом, Джейн? – саркастически усмехнулась леди Салби. – Этот глупый викарий, который женился на ней? – Она презрительно покачала головой. – Джозеф Смит – как, видимо, и всякий мужчина, в чьих жилах течет алая кровь! – не видел ни одного изъяна в своей красавице Джанет. Но я знала. Я всегда знала, что она всего лишь бесстыжая потаскуха! – Ее глаза лихорадочно блестели. – И в итоге я оказалась права, разве нет? – Леди Салби вскочила на ноги, ее лицо исказила ярость.

Джейн отступила назад, отрицательно качая головой. Она не могла поверить в те ужасные вещи, которые леди Салби говорила о женщине, умершей сразу после ее рождения.

– Моя мама была милой и красивой…

– Твоя мать была шлюхой! Соблазнительницей и прелюбодейкой!

– Нет! – Джейн отшатнулась, словно ее ударили.

– О да! – с презрением сверкала на нее глазами леди Гвендолин. – А ты точная ее копия, Джейн. Я предупреждала Салби, когда он настаивал на том, чтобы мы взяли тебя к себе в дом. Я говорила ему, что может произойти, – что ты опозоришь нас так же, как нас опозорила Джанет. И прошлой ночью мои опасения подтвердились.

– Но прошлой ночью я не сделала ничего такого, за что мне было бы стыдно! – бросилась на свою защиту Джейн, ошеломленная словами леди Салби и шокированная ее ненавистью, открыто написанной на лице.

– Джанет тоже ничего не стыдилась. – Леди Салби трясло от ярости, дикий блеск в глазах усилился. – Она даже не извинилась, когда выяснилось, что она выходит за легковерного пастора на третьем месяце беременности!

У Джейн земля ушла из-под ног. Она чуть не упала замертво. Ее мать выходила за отца беременной? Она носила Джейн?

Но это не делало ее мать ни шлюхой, ни прелюбодейкой. Это означало лишь то, что, как и многие другие пары до и после них, ее родители поспешили принести брачные клятвы при сложившихся обстоятельствах. Джейн далеко не первый ребенок, появившийся на свет через шесть месяцев после бракосочетания…

Она покачала головой:

– Это касается меня, и только меня, а я…

– Я ждала подобных слов, – испепелила ее взглядом леди Салби. – Ты ничем не лучше ее. Ты не задумываешься о том позоре, который навлекла на наше семейство своими распутными действиями.

– Но я ничего такого не сделала…

– Ты определенно сделала что-то! – Леди Салби стояла, прижимая кулаки к бокам. – Камердинер герцога сообщил дворецкому Брауну, что они сегодня уезжают, и…

– Герцог уезжает? – эхом повторила Джейн. Удивительно, как сильно эта новость расстроила ее. Она будто разваливалась на части, оказавшись в эпицентре бесконечного ночного кошмара.

– Не строй из себя невинность, Джейн Смит, – насмешливо произнесла леди Салби. – Вчера мы все стали свидетелями того, как ты строила герцогу глазки – завлекала его в свою постель, явно намереваясь расставить ему ловушку и вынудить жениться. Но если ты надеялась на это, то напрасно. Судя по его поспешному отъезду, все твои усилия пошли прахом. Герцог не тот человек, которого можно куда-то заманить – и уж тем более к алтарю с такой распутной обманщицей, как ты! Ты злая, испорченная, ненавистная девчонка, Джейн Смит! – Леди Салби уже билась в истерике. – Пригрели змею на груди! Вы только поглядите на выражение ее лица! Похоже, тебя нисколько не заботит, что ты окончательно и бесповоротно лишила Оливию шанса стать герцогиней Сторбридж!

Учитывая вчерашние комментарии герцога в адрес леди Салби, Джейн очень сомневалась, что у Оливии вообще был даже призрачный шанс выйти за герцога. Эта фантазия родилась в воспаленном воображении леди Салби после того, как Себастьян Сен-Клер не ответил на их приглашение.

– Чтобы тебя сегодня же не было в этом доме, Джейн, – объявила леди Салби. – Сегодня же, поняла меня?

– С превеликим удовольствием. – После этого разговора, после всего того, что леди Салби наговорила о ее матери, Джейн не могла остаться здесь ни на день, ни на час, ни на секунду дольше, чем это необходимо.

– И не думай приползать обратно, если, как и твоя мать, ты обнаружишь, что беременна! – презрительно фыркнула леди Салби. – У нас наивных священников нет, никто тут на тебе не женится, Джейн. Ни один влюбленный идиот не поведет тебя к алтарю, чтобы дать имя твоему незаконнорожденному отпрыску!

Джейн вдруг притихла, вся боль несправедливых обвинений леди Салби поблекла, все эмоции покинули ее, она стояла и смотрела на нее, словно через длинный серый тоннель.

Леди Салби ядовито прищурилась, увидев, что Джейн настолько шокирована, что не может даже скрыть этого.

– Ты не знала об этом?! – Леди Салби торжествовала, наконец-то она сумела пробить брешь в хладнокровном спокойствии Джейн. – Даже после ее смерти Джозеф Смит не смог замарать память своей драгоценной Джанет и рассказать, что он не был твоим родным отцом!

– Он был моим отцом! – Пальчики Джейн сжались в кулаки. – Он был… – Злые слезы застили ей глаза. Зачем эта женщина говорит о ее родителях такие ужасные вещи?

Она никогда не знала своей матери, но отец был для нее воплощением добра и душевного тепла. Он не стал бы вести себя так с нею, не будь он ее родным отцом!

Или стал бы?..

– Определенно нет.

Леди Салби смотрела на нее с восторженным сожалением.

– Твоя мать соблазнила твоего настоящего отца, богатого и знатного джентльмена, завлекла его в постель в надежде на то, что он потеряет голову и бросит женщину, которая уже была его женой. Но он отказался сделать это, даже когда Джанет забеременела!

– Я вам не верю! – в отчаянии затрясла головой Джейн. – Вы просто хотите сделать мне больно…

– Я сделала тебе больно, Джейн? Надеюсь, что так, – обрадовалась леди Салби. – Ты очень похожа на Джанет, знаешь ли. Та же дикая красота. Тот же непокорный нрав.

И Джейн внезапно поняла, что последние двенадцать лет леди Салби делала все, чтобы сломить в ней этот нрав. Она старалась уменьшить ее физическое сходство с Джанет, одевая Джейн в безвкусные наряды. Леди Салби питала к Джейн такую же неистовую ненависть, какую до этого питала к ее матери…

– Джанет была испорченной и упрямой, – бездушно продолжала она. – Стоило ей пошевелить пальцем, как мужчины кидались исполнять любую ее прихоть. Но она совершила роковую ошибку, выбрав не того любовника, – фыркнула леди Салби. – Эта ошибка быстро поставила ее на место, когда он, не раздумывая, вычеркнул ее из своей жизни, как только она поведала ему о будущем ребенке. О тебе, Джейн.

– Вы лжете! – с нажимом повторяла Джейн. – Я не знаю почему, не знаю, что Джанет сделала вам, но я знаю, что вы лжете!

– Неужели? – Леди Салби с усмешкой протянула руку к столу и выудила из кипы бумаг один листок. – Может, тебе стоит прочесть вот это, Джейн? – Она заманчиво потрясла листочком перед ее лицом. – Тогда ты наконец-то поймешь, кем и чем была твоя мать!

– Что это? – Джейн настороженно посмотрела на письмо. Кто мог написать леди Салби сейчас, через двадцать два года после смерти Джанет?

– Письмо написано самой Джанет двадцать три года тому назад и адресовано ее любовнику. Но конечно же не отослано. Разве могла она отправить его, если ее любовник уже был женат? – презрительно фыркнула леди Салби.

– Откуда оно у вас? – Джейн потрясла головой, прогоняя наплывающую дурноту.

Леди Салби засмеялась:

– Загляни в прошлое, Джейн, на двенадцать лет назад. Ты ведь помнишь, что я была вместе с Салби, когда он приехал забрать тебя после смерти Джозефа Смита? Конечно, помнишь, – удовлетворенно кивнула она, увидев, как Джейн передернуло при этом воспоминании. – Просматривала вещи Джанет, я нашла письма, которые она писала любовнику, но не отсылала. Низкие, отвратительные письма…

– Писем было больше одного? – оцепенела Джейн.

– Их четыре. И в каждом Джанет рассказывает своему любовнику о ребенке, которого они зачали в грехе…

– Отдайте их мне! – Джейн вырвала листок из пухлой ладошки леди Салби и крепко прижала к груди. – Вы не имеете права читать письма моей матери. Не имеете права! Где остальные?

Она подошла к письменному столу, лихорадочно покопалась в бумагах и без труда нашла еще три письма, написанные тем же почерком. Письма, которые леди Салби явно читала перед приходом Джейн.

– Сэр Барнаби знает об этих письмах?..

– Конечно нет! – в очередной раз фыркнула леди Салби. – Все эти двенадцать лет я хранила их втайне от него. Как ты думаешь, почему я так разволновалась, застав тебя вчера рядом со шкатулкой?

Потому что она прятала там письма Джанет! – поняла Джейн.

– Как вы смеете! – набросилась она на опекуншу. – Вы недостойны даже притрагиваться к вещам моей матери, не говоря уже о том, чтобы читать ее личную корреспонденцию!

Леди Салби отпрянула от этого яростного натиска, прижав ладонь к пышной груди:

– Не приближайся ко мне, злобная, злобная девчонка!

– Я и не собираюсь к вам приближаться, – заявила Джейн. – Не хочу марать о вас руки. Я изо всех сил пыталась полюбить вас, но так и не смогла. В этом доме один сэр Барнаби был добр ко мне. Теперь мне остается только жалеть его, добросердечного, любящего человека, взявшего в жены дурную, мстительную женщину.

– Убирайся прочь, ужасное создание!

– О да, я уйду, можете не сомневаться. – Джейн направилась к двери, высоко подняв голову. – Будьте уверены, я не замедлю покинуть этот дом, как только соберу те немногие вещи, которые действительно мне принадлежат, включая письма матери!

Джейн спешила по коридору в свою крохотную спальню, радуясь тому, что сможет теперь покинуть «Маркхам-парк».

Не важно, что готовит ей будущее – куда она пойдет, что будет делать, чтобы выжить, – хуже, чем в «Маркхам-парке», ей уже не будет. Не может быть ничего хуже этих двенадцати кошмарных лет, прожитых в доме леди Салби.

Глава 4

На следующий день Хок поднялся чуть свет, оделся и пошел на конюшню. Поездка на лошади по песчаному пляжу оказалась на удивление приятной, настроение его заметно улучшилось, соленый бриз развеял паутину, окутавшую его мозг.

Он даже позволил себе вспомнить о Джейн Смит. Недаром говорят – утро вечера мудренее. В свете наступившего дня вчерашнее происшествие стало казаться ему полным бредом, как и внезапная страсть, нахлынувшая на него.

Вернувшись в дом Салби, Хок окончательно воспрянул духом. Оказывается, в его отсутствие ему пришло письмо от поверенного из Лондона, Эндрю Виндхама. Это был всего лишь еженедельный отчет, но Салби не могли этого знать, а потому безропотно встретили заявление Хока о том, что срочные дела требуют его личного присутствия и ему придется немедленно покинуть их гостеприимный дом.

Но не раньше, чем он примет ванну, со вздохом удовлетворения подумал Хок. Он сел, взял стоявший у ванны кувшин, с удовольствием опрокинул горячую воду себе на голову и вымыл волосы, радуясь тому, что через час он окажется вдали от «Маркхам-парка». Пришедшее от Эндрю письмо поистине было подарком подарок судьбы!

Завтра он уже будет в Малберри-Холл. В своем любимом Глостершире. И благополучно забудет о том, как временно потерял контроль над самим собой вчера вечером с Джейн Смит…

Хок решительно прогнал от себя образ Джейн с ее колдовскими зелеными глазами, вышел из ванной, обмотав одно полотенце вокруг талии и взяв второе, чтобы вытереть голову. Сейчас он позвонит Долтону, чтобы тот помог ему одеться и побриться перед дорогой. Он даже не станет откладывать отъезд и ждать, пока Долтон уложит багаж во вторую карету, лишь бы поскорее оказаться подальше отсюда!

Решение не видеться и не говорить с Джейн Смит перед отъездом, подумал он, – это не трусость с его стороны, а простая самозащита. Страсть следует испытывать к любовнице, а не к молодой незамужней женщине-сироте, дочери бедного деревенского пастора, которая наверняка думает о замужестве, а не о любовной связи.

Он обернулся. В дверь коротко постучали. Он открыл и не поверил своим глазам. В комнату ворвался объект его размышлений – лицо полыхает, глаза горят, шикарные рыжие волосы растрепаны.

– О! – Джейн Смит резко остановилась и еще более покраснела, когда увидела, в каком виде встречает ее Хок.

Его первым порывом было схватить и натянуть лежавший на стуле халат. Но потом он подумал – а зачем? Он пребывал в своих личных покоях, и его уединение грубо нарушила Джейн Смит. Так почему его должна волновать его нагота и ее явное смущение по этому поводу?

Он презрительно приподнял бровь:

– Надеюсь, у вас имеются веские причины, чтобы врываться в мои покои?

Джейн смотрела на него не отрываясь.

Его плечи выглядели широкими и сильными в идеально сшитых сюртуках, но его обнаженное тело оказалось еще более впечатляющим. Руки мускулистые, темные волосы курчавятся на загорелой груди и спускаются вниз, скрываясь под полотенцем…

Пораженный взгляд девушки вернулся к его лицу. Только что вымытые и еще не уложенные волосы на голове пребывали в полном беспорядке и тоже завивались, падая на лоб и придавая ему озорной, мальчишеский вид.

Несколько минут назад разговор с герцогом был для Джейн делом жизни и смерти, теперь же она не могла даже вспомнить, о чем хотела поговорить с ним!

– Джейн! – позвал он. Его брови взлетели еще выше.

– Я хочу, чтобы вы взяли меня сегодня с собой, ваша светлость! – выпалила Джейн, припомнив наконец цель своего визита.

После встречи с леди Салби она пошла в свою комнату и прочитала письма матери. Они были вовсе не «низкие» и не «отвратительные», просто письма женщины, которая изливает свое сердце возлюбленному, рассказывает о ребенке, коего она носит в своем чреве, – ребенке, зачатом в любви, – и которая уверяет его, что любит их нерожденное дитя так же сильно, как любит этого мужчину. Все четыре письма матери начинались одинаково: «Любимый мой», а заканчивались словами «Твоя навеки, Джанет».

Джейн долго плакала над строчками этих посланий. Она думала о Джанет. О Джозефе Смите, к которому ее мать испытывала искреннюю привязанность, но которого никогда не любила так, как любила своего женатого избранника. О настоящем отце, которого Джейн никогда не видела…

Но слезы высохли, и Джейн вспомнила о своей клятве сегодня же покинуть этот дом. И о том, что герцог тоже собирается сегодня уехать из «Маркхам-парка» нынче утром. Возможно, если его попросить, то он, быть может, возьмет ее с собой.

Герцог Сторбридж.

Только сейчас, с мокрыми взъерошенными волосами и с полотенцем вокруг мускулистых бедер, он вовсе не был похож на герцога Сторбриджа!

– Вы хотите, чтобы я взял вас с собой?.. – мягко, недоверчиво промурлыкал он, ни взглядом, ни выражением лица не выдав своего мнения на сей счет.

– Если вы не против, ваша светлость, – кивнула она.

«Если вы не против»!

Эта девушка без объявления врывается в его спальню, полностью пренебрегая правилами приличия, а потом спрашивает, не может ли она уехать с ним сегодня!

С какой целью?

Да, вчера вечером Хок действительно повел себя неосмотрительно, когда обнял Джейн и попытался поцеловать ее. Но это не дает ей права думать, что он захочет продолжить отношения. И уж определенно было бы глупо с ее стороны полагать, что он пожелает взять ее с собой при отъезде!

Его губы изогнулись в презрительной усмешке.

– Джейн, вы ведь не впали в заблуждение, посчитав, будто я хочу сделать вас своей любовницей!

– Нет, конечно же нет! – отпрянула она, ее личико побледнело, глаза загорелись зеленым призывным огнем.

И на этот призыв Хок не мог не ответить, хотя и был настороже относительно ее истинных намерений. Он попросту не мог противостоять ему.

Он снял полотенце с плеча и рассеянно вытер голову.

– Тогда что вы от меня хотите, Джейн?

– Просто уехать сегодня с вами в вашей карете. У меня есть немного сбережений, так что если нужна оплата…

– Нет, мне не нужна оплата, Джейн! Никакого рода! – В его голосе послышались ледяные нотки. – Потому что вы со мной никуда не поедете. – Он раздраженно бросил полотенце на кресло и надел-таки халат. – Сколько вам лет, Джейн? – поинтересовался он, туго затягивая пояс на талии.

Она в оцепенении взирала на него.

– Сколько?.. Двадцать два года, ваша светлость.

– В самом деле? – Хок кивнул. – Значит, вы достаточно взрослая, чтобы знать, что нельзя врываться в покои джентльмена без объявления, а потом, застав его полураздетым, требовать от него взять вас с собой!

– Я вовсе не хочу, чтобы вы брали меня с собой, ваша светлость, – возразила Джейн. – Я просто хочу разделить с вами карету на пути отсюда. – А еще ей хотелось повернуть время вспять и дождаться его разрешения войти, а не вторгаться к нему без приглашения. Так они избежали бы неловкого положения, и им не пришлось бы смущаться.

Хотя герцог отнюдь не выглядел тогда смущенным. Даже в одном черном шелковом халате он не растерял крайней самоуверенности. Похоже, это у него врожденное и ничто не способно смутить его.

Впрочем, ему нечего стыдиться, подумала Джейн, припомнив его подтянутое, стройное тело, а уж перед такой мускулистой грудью, которую ей довелось увидеть несколько минут тому назад, ни одна женщина не устоит. Тем более та, которая бесстыдно мечтала о нем всю предыдущую ночь.

Джейн почувствовала, как ее соски напряглись и приподняли мягкий муслин коричневого платья, грудь учащенно поднималась и опускалась в корсаже. Ей вдруг стало трудно дышать, по низу живота вновь разлилось тепло.

Она не верила обвинениям леди Салби в распутности ее матери. Из писем было понятно, что Джанет любила только одного мужчину: настоящего отца Джейн. Но, глядя на герцога Сторбриджа – на Хока, она не могла не задаться вопросом, а не является ли она сама распутницей. Она видела Хока во сне. В жарком эротическом сне. И вот теперь ее тело отвечает непривычной болью на его физическое присутствие.

– Вы понятия не имеете, о чем просите, Джейн!

Она подняла голову и встретилась взглядом с горящими золотыми глазами:

– Уверяю вас, я не стану для вас обузой и постараюсь не причинить никакого беспокойства…

Хок невесело рассмеялся, оборвав ее тираду:

– Поверьте мне, Джейн, вам даже стараться не придется!

Он испытывал к девушке сильное физическое влечение. Влечение мощное, необъяснимое.

Черт побери, он может вновь потерять над собой контроль, очутившись с ней в одной карете, и взять ее прямо там, на сиденьях!

– К чему такая спешка, Джейн? Что произошло вчера вечером, отчего вы решили покинуть этот дом?

Она отвернулась, не желая, чтобы он прочел ответ в ее глазах.

– Я не могу больше оставаться под одной крышей с леди Салби. Вот и все.

Что бы ни произошло у Джейн и леди Салби, это не его дело, твердо напомнил себе Хок. Да, леди Салби ему не нравилась, он считал ее женщиной претенциозной и ядовитой, но она была женой официального опекуна Джейн, и Хок не имел никакого права вмешиваться в их отношения.

Если Джейн покинет дом опекуна с герцогом Сторбриджем – холостым мужчиной, то герцог Сторбридж, то есть он, вне всякого сомнения, будет вынужден жениться на ней.

А Хок не собирается этого делать!

Он отвернулся от выразительных зеленых глаз, в которых вновь загорелась мольба.

– Нет, Джейн. Боюсь, ваша поездка со мной в моей карете сегодня невозможна. Какая бы ссора у вас ни вышла с леди Салби, вам придется с ней помириться.

Умом Хок понимал, что дает девушке единственно правильный совет в данных обстоятельствах, но в душе сам ненавидел себя за это.

Но разве у него есть выбор? Никакого.

Он уловил глубокое разочарование Джейн, прежде чем она успела отвернуться от него, и сделал резкий вздох:

– Возможно, если вы расскажете мне, что вас так расстроило…

– Спасибо, нет, ваша светлость. – Она гордо расправила плечи. – Мне остается только пожелать вам доброго пути.

Девушка направилась к выходу.

– Джейн!

– Прощайте, ваша светлость, – ответила она спокойным, полным достоинства голосом.

Хок пересек комнату широким, уверенным шагом и положил ладонь на закрытую дверь.

– Джейн, разве вы не понимаете, что вам не пристало путешествовать со мной наедине?

– Прекрасно понимаю, ваша светлость…

– Джейн, я уже просил вас не называть меня «ваша светлость» таким презрительным тоном! – Хок схватил ее за плечи обеими руками. – Я вижу, что вы расстроены, Джейн, – смягчился он. – Но печаль быстро пройдет, не так ли? Я уверен, что леди Салби не хотела быть с вами жестокой…

– Вы ничего не знаете! – Джейн с вызовом взирала на герцога, сжав руки в кулачки. – Она злая, жестокая женщина, которая дурно обходится со всеми, кого считает ниже себя. Вы бы даже с собаками не стали обращаться так, как она обращается со мной!

Она вырвалась из мертвой хватки герцога, выскочила из его спальни и поспешила в свою комнату, кожей ощущая, как Хок глядит ей вслед.

Пусть герцог отказался подвезти Джейн в своей карете, но это никак не повлияло на ее решение убраться отсюда вон. Она и дня здесь больше не останется!

Ей бы только добраться до Лондона, а там она сядет в общественный дилижанс и доедет до Сомерсета, где найдет Бесси, старую экономку отца, которая наверняка уже отошла от дел и проживает с сыном в деревне в двух милях от родного дома Джейн.

Бесси познакомилась с отцом и матерью Джейн еще до ее рождения. А домашние слуги частенько знают о своих хозяевах такое, о чем хозяевам хотелось бы умолчать. Джейн давно поняла это, занимая в доме Салби неопределенное положение – ни член семьи, ни служанка.

Возможно, Бесси знает о возлюбленном Джанет гораздо больше, чем леди Салби сумела выудить из личных писем матери Джейн.

Перестав рыдать над трогательными посланиями матери – посланиями, которые она так и не отправила своему женатому любовнику, – Джейн приняла решение. Возможно, ее настоящий отец не хотел, чтобы Джейн появилась на свет, возможно, он бессердечно прогнал свою любимую прочь, как только узнал о ее положении, но это не значит, что ребенок не может сам явиться к нему и заявить свои права!

Как человеку женатому, ему конечно же будет неудобно предъявить миру дочь двадцати двух лет от роду, но думал ли он о Джанет, когда отказался от нее и от их нерожденного дитя?

Нет, насколько известно Джейн.

Да, герцог не взял с собой Джейн сегодня утром. Но если понадобится, Джейн дойдет до Лондона пешком!

* * *

– Еще вина, ваша светлость? – Подавальщица на постоялом дворе, в котором Хок решил остановиться на ночь, в ожидании заказа топталась у стола с кувшином.

Хок рассеянно кивнул. Он почти не притронулся к еде, поданной вместе со спиртным.

Герцог покинул «Маркхам-парк» сразу после удручающего разговора с Джейн, но не испытал чувства облегчения оттого, что наконец-то избавился от неприятной компании – в особенности от леди Салби. Он не мог забыть о загнанном взгляде Джейн. По мере того как расстояние между герцогской каретой и «Маркхам-парком» увеличивалось, преследовавшие его призраки сгущались. И вот теперь, десять часов спустя, чувство вины за то, что он предоставил Джейн ее судьбе, терзало его все сильнее.

Но взять ее с собой означало скомпрометировать и ее, и себя.

Может, именно этого она и добивалась?

Но он так не думал. Ее отчаяние казалось ему слишком искренним и всеобъемлющим, слишком сильно она желала оказаться как можно дальше от злобных нападок леди Салби.

Хок не сомневался, что причиной этих нападок стал он сам. Он помнил, как вчера хозяйка пришла в ярость, как только он обратил на Джейн внимание. А планы леди Салби относительно ее дочери, Оливии, и его самого стали очевидны во время бесконечного, мучительного обеда, когда леди Салби села от него по одну руку, а по другую посадила свою дочь.

Но Хок терзался из-за обвинений, которые сам бросил в лицо Джейн предыдущим вечером относительно ее заигрываний за столом с лордом Тиллтоном. Обвинений беспочвенных, теперь он знал это точно.

Хок не имел чести видеть Джеймса Тиллтона вчера перед сном, но сегодня нарочно разыскал его, когда прощался с гостями дома, и заметил на запястье этого джентльмена полукруглые отметины. Отметины, очень похожие на следы от аккуратно подстриженных ноготков. Аккуратно подстриженных ноготков Джейн!

К тому же Джейн не была похожа на сладкоголосую сирену-искусительницу, когда ворвалась нынче утром в спальню Хока, – она не пыталась ни увлечь его, ни соблазнить, чтобы вынудить его взять ее с собой. Только бледные щечки и загнанный взгляд отчаявшегося человека.

Черт возьми, он ничего не мог поделать!

И все же то, что он не предпринял абсолютно никакой попытки, не сделал ничего для Джейн, не давало Хоку покоя…

– Принести вам чего-нибудь еще, ваша светлость?

Он поднял глаза на встревоженную подавальщицу. Девушка, видимо, решила, что постоялец недоволен едой, приготовленной на их постоялом дворе.

– Нет. – Он со вздохом кивнул, когда она предложила ему убрать со стола почти нетронутое блюдо. – Может, еще один кувшин вина… И еще… – окликнул он ее, когда она отошла. – Пришлите ко мне моего слугу, как только тот объявится, хорошо?