Текст книги "Идеальная свадьба"

Кэролайн Андерсон
Идеальная свадьба

Глава 1

Раздался телефонный звонок.

– Мейси.

Всего одно слово – но оно как будто обвилось вокруг женщины, вторгаясь в потаенные уголки души, затопляя своим теплом. Ее сердце пустилось вскачь, дыхание замерло при звуках до боли знакомого голоса. А потом пришел страх.

– Роб, в чем дело? Что случилось?

– Ничего не случилось – пока, – тихо отозвался мужчина. – Я просто хотел тебя предупредить. Алек собирается сделать Дженни предложение – он уже просил моего благословения. Я подумал, что ты тоже должна знать.

Значит, время пришло. Уже три года – с тех самых пор, как ее маленькая девочка начала встречаться с обаятельным и остроумным Алеком Купером, – она ждала этого момента. Очевидно, теплый взгляд и нежные поддразнивания молодого человека наконец достигли цели – страшный миг настал. Ноги Мейси стали ватными, сердце бешено забилось, во рту пересохло, и ей ужасно захотелось закричать: «Нет! Она слишком молода! Не позволяй ей! Дженни еще не готова…»

– Мейси?

– Я в порядке, – слабо отозвалась она, без сил опустившись на край кровати. Той самой, на которой двадцать один год назад подарила Робу свою невинность.

– Ты уверена?

– Почти. Спасибо, что предупредил меня, хотя было бы куда лучше, если бы это сделал Алек, – произнесла Мейси.

– Понимаю, – сочувственно проговорил Роб. – Я посоветовал ему поступить именно так, но парень боялся, что ты попытаешься отговорить Дженни.

– Роб, я ее мать!

– Вот именно. И у тебя есть свои…

– Пунктики? – холодно закончила Мейси, и Роб тихо, проникновенно рассмеялся.

– Можно и так сказать. Я предупредил Алека, что ты расстроишься, но ему очень не хотелось заранее поднимать эту тему. Вдруг ты попытаешься побеседовать с Дженни в надежде отговорить ее… Очевидно, парень уже давно успел все спланировать, отчаянно желая сделать нашей девочке сюрприз.

– Роб, он был обязан поговорить со мной! Это ведь я ее вырастила, воспитала… Или мое благословение в расчет не берется?

Роб только тихо вздохнул:

– Мейси, не надо так. Я просил Алека обсудить это с тобой, он обещал подумать, но, по всей видимости, либо так и не решился, либо не сумел с тобой связаться. Он умолял меня ничего тебе не говорить до тех пор, пока не сделает Дженни предложение, что, собственно, сейчас и происходит, поэтому я тоже не мог рассказать раньше. Я дал ему слово. Ты должна это понять.

Разумеется, Мейси поняла. Как обычно, от нее все скрыли. Когда речь зашла о по-настоящему важных вещах, она, как всегда, узнала последней – и от этого было больно.

– Ладно, не важно.

– Нет, важно. И мне действительно очень жаль. Если тебе станет от этого легче, уточню: я сам обо всем узнал лишь четыре часа назад. И моя мать пока еще ни о чем не подозревает.

Жалкое утешение – но Роб проявил удивительную проницательность, поняв, как Мейси нуждается в этих словах.

– Роб, но ведь они так молоды!

– У них все будет просто прекрасно. Уверен, Дженни позвонит тебе сразу же, как только они вернутся. Было бы очень мило с твоей стороны изобразить приятное удивление.

Мейси нервно сглотнула:

– Разумеется. И, Роб… спасибо, что предупредил меня.

– Рад стараться, – отозвался тот низким хрипловатым голосом, при звуках которого по спине женщины привычно пробежала дрожь.

Почему, почему она по-прежнему так на него реагирует, несмотря на все прошедшие годы? Мейси должна была давным-давно преодолеть свое увлечение…

Она попрощалась и положила телефон обратно на подставку. Женщина сидела, уставившись в стену бессмысленным взглядом. Это скоро случится. Дженни и Алек действительно поженятся. Мейси никак не могла оправиться от потрясения.

– Ты ведешь себя глупо, – сказала себе женщина, поднимаясь и направляясь к гардеробу, чтобы продолжить разбирать вещи. Именно этим она была занята, когда позвонил Роб.

Ее мысли были далеко, в Шотландии, с Дженни. Мейси оставалось только надеяться, что здравый смысл восторжествует и ее дочь убедит Алека в необходимости подождать еще чуть-чуть. Она хотела верить, что у них все получится. И боялась, что брак ее дочери окажется слишком хрупким, чтобы выдержать испытание временем – как ее собственный.

У них все будет просто прекрасно.

Будет ли? Мейси не знала ответа на этот вопрос, но глубокий, теплый голос бывшего мужа по-прежнему звучал в ее голове. Было так легко позволить себе поверить ему! Но она не могла этого допустить, потому что то же самое Роб говорил двадцать один год назад, когда просил ее руки:

– У нас все будет прекрасно, Мейси. Вот увидишь. Все будет в порядке.

Но он ошибался. Все было в полном беспорядке, хотя сначала возлюбленные купались в безоблачном счастье. Иногда проносились грозы, но они мирились после каждой ссоры. Мейси даже иногда казалось, что они и ругаются лишь с одной целью – помириться. Женщина рассмеялась этому воспоминанию, но ее улыбка быстро угасла, а глаза наполнились слезами.

Она вышла за Роба замуж не только потому, что любила его. Девушке едва исполнилось восемнадцать лет, она была напугана, беременна и совершенно не нужна своей семье. К тому же Мейси считала, что Роб любит ее так же сильно, как она его. Но в этом женщина ошибалась – иначе он бы вернулся за ней. Однако Роб этого не сделал, и Мейси решила, что он женился на ней из чувства долга. Их любовь оказалась недостаточно сильной, чтобы пережить рождение Дженни. Роб тогда служил на флоте, а Мейси осталась одна в замке с его родителями, которые были не в восторге от навязанной им роли.

Учитывая все обстоятельства, не приходится удивляться тому, что у них ничего не получилось. Они ведь были просто детьми, которые не смогли разобраться в буре нахлынувших эмоций. Когда Мейси поняла, что больше не может жить в холодном замке без мужа, она вернулась в Кембридж. Но Роб, к ее ужасу, ничего не стал предпринимать. Никакой реакции – лишь тяжелое, оглушительное молчание.

Он не приехал за ней, когда в следующий раз получил увольнительную. Не попытался даже выяснить, что пошло не так. Ничего не сказал, ничего не сделал – только полгода присылал деньги на счет Мейси. Она принимала их – не было другого выбора. В итоге девушка отправила Робу письмо, умоляя приехать, поговорить с ней – словом, сделать хоть что-то. Долгое время она не получала ответа, а потом пришло письмо с просьбой о возможности видеться с Дженни после их развода. У Мейси и в мыслях такого не было до тех пор, пока Роб сам не поднял этот вопрос. Потрясенная, униженная, девушка согласилась со всеми его требованиями, и с тех пор они связывались только для того, чтобы поговорить о Дженни.

Мейси почти не видела своего бывшего мужа на протяжении долгих лет – с тех самых пор, как дочь стала достаточно взрослой, чтобы ездить к отцу самостоятельно. Женщина теперь даже по телефону не общалась с Робом – он всегда связывался непосредственно с дочерью, поэтому сегодняшний звонок был как гром среди ясного неба и совершенно выбил Мейси из колеи.

Видимо, теперь придется общаться чаще. Эта мысль принесла с собой полузабытые тяжелые чувства, с которыми она боялась иметь дело, предпочитая отгородиться от них ледяной стеной, чтобы не дать сокрушить себя.

Мейси знала, что по-прежнему любит Роба. Она будет любить его до самой смерти – только вот чувство это безответное, ненужное, у которого никогда не было шанса. К тому же теперь Мейси была слишком опытна, чтобы вновь попасться на ту же удочку.

Зазвонил телефон, и несколько мгновений женщина просто смотрела на него, чувствуя, как бешено бьется сердце. Она знала, кто это, знала, что ей предстоит услышать, но все же не спешила брать трубку – так оставалась надежда, что это неправда…

– Мама?

– Здравствуй, милая. Как дела?

– Просто потрясающе! Ни за что не угадаешь… Слушай, ты сидишь?

Мейси стояла, но, услышав это, поспешила опуститься на пол.

– Так, ладно. Теперь выкладывай. Что случилось? – спросила она, стараясь говорить заинтригованно, с энтузиазмом, которого на самом деле не испытывала. На месте Дженни она видела себя, а Алек был так похож на Роба – молод, полон надежд, влюблен…

– Алек сделал мне предложение!

Она зажмурилась на мгновение и глубоко вдохнула. Легкие отказывались работать, словно им мешало сердце. Хотелось плакать…

Но Мейси этого не сделала. Она открыла глаза, вымученно улыбнулась и ответила:

– О господи! И что ты ему сказала? – Можно подумать, она не знает, какой ответ дала дочь…

Дженни рассмеялась, ее голос лучился счастьем. «Моя девочка. Моя дорогая, драгоценная девочка…» – подумала Мейси.

– Разумеется, да! Что еще, по-твоему, я должна была сказать? Мамочка, я люблю его! А ты должна радоваться за меня! Ты ведь счастлива, мама?

В голосе девушки отчетливо слышалась нотка неуверенности. Мейси заставила себя выпрямиться и вдохнуть в свои слова хоть немного искренности:

– О, дорогая моя, разумеется, я счастлива – если это то, чего ты действительно хочешь…

– Ты же знаешь, как я об этом мечтала. Я люблю Алека и хочу всегда быть с ним.

– В таком случае – поздравляю вас, – мягко произнесла Мейси. И затем, притворяясь, будто ничегошеньки не знает, спросила: – Интересно, что скажет твой отец…

– О, он за нас безумно рад!

– Это хорошо. – Голос прозвучал глухо.

Дженни снова рассмеялась, не подозревая о смятении, охватившем ее мать.

– По всей видимости, Алек сначала просил папиного благословения. Это вполне в его духе. Алек очень хотел все сделать как положено, а я ни о чем даже не подозревала! Это было просто удивительно! Он отвез меня к развалинам замка, опустился на одно колено – а я расплакалась. Мне показалось, он был поражен.

– Уверена, что нет, он ведь слишком хорошо тебя знает. Так когда вы планируете пожениться? Через год или два?

– Как только я закончу университет. Мы подумали, может, в третью субботу июня… Интересно, церковь будет свободна?

– Но, Дженни, это же через несколько недель! – воскликнула Мейси. Ужасная мысль пришла ей в голову. Но нет, конечно же нет. Дженни не может… Это была бы слишком злая шутка судьбы…

– Десять с половиной – но это и хорошо. Если будем ждать осени, то тут в горах станет сыро, холодно и просто ужасно!

– Тут в горах? – переспросила женщина, разом забыв о страшной дате.

– Ну… ну да, конечно, здесь, мам! Я тут сейчас живу, все здесь – только тебя не хватает.

Дженни, разумеется, была права. Они и в самом деле все жили в Шотландии, на диком западном высокогорье. Все, кроме нее, Мейси. Алек с родителями, Дженни, ее друзья в Глазго, приятели Алека… и отец невесты.

Роберт Маккензи, лэрд Арднашил, владелец замка. А она – ничто, грязная мерзавка, которая спуталась с богатеньким наследником, а через год сбежала, прихватив ребенка. Почему он отпустил ее, не сказав ни слова, даже не попытавшись выяснить, что пошло не так? Мейси не знала ответов на эти вопросы. И наверное, никогда не узнает.

А теперь ее любимая дочь – их дочь – выходит замуж в той самой церкви, где ее родители приносили клятвы супружеской верности, которые оказались такими ненадежными…

Мейси содрогнулась и вздохнула. В трубке воцарилось молчание.

– Мам?

– Да, дорогая, прости, задумалась. Пусть все будет так, как ты хочешь, – поспешно согласилась женщина. Жаль, конечно, что Дженни будет венчаться не в Кембридже. Но это и впрямь было бы слишком сложно устроить. – Где же еще? Там очень красиво. Но – всего лишь через десять недель? – Ее голос срывался от беспокойства, стоило только подумать о возможных причинах столь скорой свадьбы. – Разве ты не хотела бы спланировать свадьбу как можно тщательнее? – выкрутилась она.

Мейси услышала в ответ звонкий смех своей дочери, отчего ей захотелось разреветься.

– Да все уже спланировано! Венчаться мы, разумеется, будем в местной церкви, а в отеле в деревне можно заказать угощение. Там просто потрясающий ресторан, так что праздник выйдет на славу. На лужайке поставим шатер – если вдруг пойдет дождь, внутри хватит места всем. Да, в парадном зале будет вечеринка с танцами – все пройдет просто чудесно! Мамочка, только приезжай поскорее, надо купить платье, а до конца каникул осталась всего неделя. Ты просто обязана помочь мне выбрать наряд! К тому же нам надо еще подыскать что-нибудь для тебя – платье должно быть очень, очень милым! Ты мне очень нужна, мам. Обещай приехать!

– Ну конечно, я приеду! – произнесла Мейси, стараясь, чтобы голос звучал радостно. – Ни за что на свете не пропустила бы такое событие!

– Прекрасно! Будет так весело! Слушай, мам, мне пора бежать, нужно еще успеть сообщить родителям Алека, пока они не легли спать. Я передам трубку папе, он хочет с тобой поговорить.

О господи. Только не сейчас, пожалуйста, только не сейчас. Сначала нужно забраться под одеяло, повыть от тоски, побиться в истерике. Последнее, что ей сейчас требуется, – это разговор ни о чем с человеком, которому до сих пор принадлежало ее сердце.

– Она хочет, чтобы я приехала, – произнесла Мейси, твердо вознамерившись говорить только о деле.

– Да. Причем ты должна быть здесь как можно скорее. Когда ты освободишься?

Никогда. Век бы не возвращаться в этот холодный, неприветливый замок, где живет его мать, всегда презиравшая теперь уже бывшую сноху, и сам Роб, равнодушный к чувствам теперь уже бывшей жены. Мужчина, всегда поступавший так, как нужно, а не так, как подсказывает сердце, растоптавший ее любовь. Может, он все же повзрослел. Двадцать лет вполне способны изменить человека к лучшему.

– Сейчас у меня не такой плотный график, можно что-нибудь придумать. Но сегодня я должна оформить одно интервью, а завтра мне необходимо быть на свадьбе…

– А ты не можешь перепоручить это все кому-нибудь другому?

Мейси покачала головой:

– Нет, только не свадьбу.

– А почему нет? Уверен, любой другой фотограф…

Мейси резко втянула носом воздух, удивляясь, что Роб может так легко вывести ее из себя. Можно подумать, ее работа заключается только в том, чтобы нажимать на кнопочку!

– Не думаю, что ты до конца понимаешь всю сложность этого процесса, – сухо отозвалась она. – Во-первых, они хотят, чтобы именно я делала их свадебные снимки, а не любой другой фотограф. Невесты – девушки очень ранимые и эмоциональные. Говоря твоими словами, я обещала. И тебе придется с этим смириться.

На мгновение повисла тишина, затем Мейси услышала тихий вздох.

– Ладно, значит, свадьба остается. Во сколько ты закончишь?

– Думаю, в пять. Возможно, в шесть, это самое позднее. Они венчаются здесь, в Кембридже.

– Значит, если в семь пятнадцать ты успеешь на поезд до Кингс-Кросс, а там пересядешь на экспресс из Юстона, то в десять утра уже будешь в Форт-Уильяме. Такой вариант тебе подходит?

Ночной экспресс? Это влетит в копеечку, но ради дочери Мейси была готова пожертвовать деньгами.

– Да, я забронирую билет.

– Я уже это сделал онлайн. Почти. Билеты будут ждать тебя завтра на вокзале, а я встречу тебя в Форт-Уильяме и привезу в замок. Мейси… – Его голос дрогнул, и Роб замолчал.

– Да?

– Я знаю, тебе нелегко. Мне тоже будет трудно, но мы должны это сделать ради Дженни.

– Конечно, – устало отозвалась Мейси. – Я хотела бы только одного: чувствовать, что они поступают правильно.

– Так и есть. У них все будет прекрасно, Мейси. Вот увидишь. Все будет в порядке.

И снова те же слова из глубины прошедших лет, напомнившие женщине о том, какой хрупкой бывает любовь. Она надеялась, что Роб прав, – Бог свидетель, Мейси всем сердцем хотела в это верить. Но не могла. Они были слишком молоды, переполнены энергией, ничего не знали о боли…

– Увидимся в четверг в десять, – отрывисто произнесла Мейси и выключила телефон.

Утром в четверг. Всего лишь через тридцать шесть часов. Нет времени на то, чтобы подготовиться.

Ей бы потребовалось несколько дней…

Нет, это нелепо. Если уж за двадцать лет она не сумела выбросить бывшего мужа из головы, что изменят еще несколько дней?

Женщина поднялась с постели – той самой, на которой Роб так нежно, так терпеливо, так страстно любил ее когда-то. Она разгладила покрывало, уносясь мыслями в то далекое время, когда любовь была полна радости, а дни – смеха…

Мейси поступила в местный колледж, хотела стать журналистом, и ей было нужно жилье. Желательно дешевое. А Роб, только что окончивший один из колледжей Кембриджа, искал соседа, который бы следил за домом в его отсутствие – юноша подписал контракт с Королевским военно-морским флотом на шесть лет.

Квартира предоставлялась бесплатно лишь с одним условием: Мейси должна была жить там одна, когда Роб в море, и с ним вместе, когда он вернется. Это ее полностью устроило, поскольку она могла наконец уйти из дома, подальше от властного отца, который считал, что колледж девушке совершенно ни к чему.

Мейси согласилась встретиться с Робом, чтобы обсудить последние детали, но на самом деле им просто хотелось провести время вдвоем. А через несколько дней молодые люди поняли, что по уши влюблены друг в друга. Спустя всего неделю после их знакомства Мейси оказалась в его постели и отдала Робу свое сердце.

Он так его и не вернул.

– Ну, как она это восприняла?

Плохо. Особенно когда Роб предположил, что любой другой фотограф может подскочить по первому зову и занять ее место. Не нужно было этого говорить…

Он улыбнулся дочери – красивой, умной, счастливой – и солгал:

– С Мейси все в порядке. Я заказал билет на поезд и встречу ее утром.

– Давай лучше я, а? Пожалуйста! Я хочу провести с ней некоторое время, мы сможем поговорить… Мама будет вся на нервах.

«Вполне возможно», – про себя согласился Роб.

– Да, наверное, она не в восторге от этого сообщения, но у нее нет причин волноваться, – произнес Роб, пытаясь успокоить девушку.

Но Дженни только взглянула на отца и покачала головой:

– Конечно, есть. Она терпеть не может этот замок. Мама не была здесь уже двадцать лет и совсем не уверена, примут ли ее с распростертыми объятиями.

– Но… но это же глупо! Конечно, мы будем ей рады! – воскликнул Роб и тут же задумался. Он вспомнил, как отчаянно звучал голос его бывшей жены, как ей не хотелось возвращаться сюда, и тихо вздохнул. – И все же я сам встречу Мейси. Я смогу с ней поговорить.

Дженни прикусила губу:

– Пап, она не будет с тобой разговаривать. Она выдумывает всевозможные предлоги, чтобы уйти из дому в те дни, когда ты приходишь. Что, если она просто откажется сесть в машину?

– Не откажется, – ответил Роб, жалея, что не чувствует той уверенности, которая звучит в его голосе. – Мейси ненавидит ходить пешком.

Дженни рассмеялась и обняла отца:

– Это подло. Лучше будь с ней добрым и мягким, иначе она сбежит отсюда и поселится в отеле в деревне. Я знаю, о чем говорю.

– Обещаю быть очень милым, Дженни, – произнес Роб уже вполне серьезно. – Я всегда был добр к ней.

– В самом деле? Знаешь, она почти ничего не рассказывала о тебе, говорила только, что у вас ничего не получилось.

– В общем-то это все, – отозвался ее отец, пытаясь говорить спокойно. – Не волнуйся, мы справимся. Все будет в порядке, Дженни.

– Ты уверен? Вы, наверное, все время будете ссориться. Я не думаю, что ты хорошо ее знаешь. Может, мама и похожа на милую кошечку, но она умеет выпускать коготки.

Роб рассмеялся, но эти слова эхом отдавались у него в голове. Выпускать коготки? О да, это Мейси всегда умела. Но мужчина помнил, какой она бывала после их грандиозных ссор – милой, нежной, страстной. Однажды она внезапно замкнулась в себе, стала раздражительной, необщительной, словно погасла какая-то искра. Роб не знал, как пробиться к жене. Дженни права. Он и в самом деле плохо знал женщину, которая была его супругой, забрала его сердце и разбила на крошечные осколки…

– Мы взрослые люди, справимся, – заверил Роб Дженни. По крайней мере, он очень на это надеялся.

Девушка склонила голову набок:

– А почему вы больше не женились? То есть я знаю, почему вы расстались, ничего особенного в этом нет, но почему так и не нашли себе кого-нибудь еще? Вы же вполне симпатичные и милые…

Роб пожал плечами, не желая лишний раз бередить старые раны, тем более перед собственной дочерью.

– Просто не сложилось, полагаю, – небрежно ответил он. – Сначала я был в армии, потом пытался начать свое дело в Лондоне, одновременно старался заботиться о тебе. Вскоре умер мой отец, мне пришлось переехать сюда и взять на себя управление поместьем. Сложно начать с кем-то встречаться, когда торчишь в замке на скалах, работая в чисто мужском окружении.

– Это все ерунда, совсем не сложно познакомиться с новыми людьми, если ты богат. А вот отыскать нужного человека – задача не из легких, – сухо произнесла Дженни, и Роб понял, что его слова задели девушку. Она повстречала не один десяток охотников за приданым в университете. Дженни рассказывала, что Алек всегда защищал ее, прошел с ней огонь и воду. Роб знал наверняка, что молодой человек искренне любит его дочь.

Если бы только ему и Мейси повезло так же. Если бы они обрели такую же любовь… Возможно, ответ лежал на поверхности, но для Роба по сей день оставалось загадкой, почему у них ничего не вышло. Сначала все было прекрасно, волшебно. Он никогда не чувствовал ничего подобного – собственно, поэтому и не женился снова. Это была бы карикатура на брак, предательство всего, что ему дорого.

Роб сглотнул и шагнул назад, мягко освобождаясь от объятий Дженни.

– Прости, милая, у меня еще куча дел, – произнес он, направляясь к двери. – Увидимся за ужином.

Он вышел, свистом позвав собак, и направился к морю. Хотелось погулять вдоль пляжа, подняться наверх по скалистым утесам, выйти на мыс, где была построена первая крепость. Роб направился к ее руинам, чувствуя потребность в тишине, покое и уединении.

Это было его тайное убежище. Только здесь мужчина находил утешение, слушая рев волн и завывания ветра, эхом вторившие буре чувств в его душе. Только вот сегодня они не могли стереть воспоминания о любимой женщине, которую Роб так часто приводил сюда. И вот теперь, впервые за столько лет, Мейси вернется. Не к нему, а в замок.

Роб не был уверен, что она когда-либо отважится на это, но Мейси приняла сложное решение. Через два дня его бывшая супруга будет здесь.

Любимая возвращалась домой…

Поезд уже прибыл, когда Мейси забрала билет. Она успела вбежать в вагон в последний момент, двери сразу же захлопнулись.

Свадьба шла дольше, чем ожидалось. И работа оказалась очень напряженной. Возможно, потому, что теперь Мейси сама стала матерью невесты и могла с легкостью представить себя на месте Аннет, гадающей, какое будущее уготовано ее дочери. У ее заказчицы были проблемы со здоровьем, как минимум следующие несколько месяцев будущей теще предстояло провести в больнице. Но мать невесты не думала об этом. Сегодня был главный день в жизни ее дочери, и Аннет была счастлива и прекрасно выглядела.

– Я так ею горжусь. Разве моя девочка не прелестна? – спросила она у Мейси, когда женщины оказались в укромном уголке – маленьком оазисе тишины посреди шумного веселья.

Мейси почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

– Да-да, конечно, она просто обворожительна, как и ты.

– Сделай побольше фотографий, – попросила Аннет и тихо добавила: – На всякий случай.

Мейси сглотнула:

– Уже сделала. У меня есть несколько прекрасных снимков, на которых вы вместе. Я скоро пришлю их тебе.

– Спасибо, – почти беззвучно поблагодарила Аннет, и Мейси нежно ее обняла. Женщина понимала, что, возможно, время, отпущенное ее собеседнице, истекает и важна каждая секунда.

И вот теперь, по дороге в Лондон, Мейси загружала снимки на свой ноутбук, а затем записывала их на диски и помечала каждый наклейкой. Благослови, Боже, современные технологии, думала она, оставляя посылку с дисками на почте по дороге к Юстону.

У их семьи останется прекрасная память об этом счастливом дне.

Мейси сморгнула выступившие слезы и перевела взгляд на окно. Купе вызвало приступ клаустрофобии – первый класс, лучше не бывает, – но она была слишком переполнена эмоциями после сегодняшней свадьбы и предстоящего испытания, чтобы сидеть на месте.

Мейси заперла за собой дверь и вышла в вагон-ресторан, чтобы перекусить. У нее с утра маковой росинки во рту не было – на празднике было не до того, а на станции в Юстоне женщина просто не успела заскочить в какое-нибудь кафе и теперь чувствовала сильную слабость.

Однако, несмотря на все это, Мейси едва притронулась к ужину.

Мимо проносились огни, когда поезд проезжал очередную станцию. За окном разливалась чернильная тьма, бархатная, какая бывает только за городом. Поезд уносил ее прочь, все ближе к Робу…

И к Дженни. Она делает это только ради своей дочери, напомнила себе Мейси. Ради Дженни и Алека.

Нельзя забывать о главной причине, по которой она сейчас мчится в Шотландию.

На самом деле единственное, что Мейси сейчас было нужно, – это хороший крепкий сон, но непрерывный стук колес, лязг рельсов и постоянно чередующиеся остановки не давали сомкнуть глаз. Вскоре Мейси была готова выть в голос, понимая, что поезд тут ни при чем. Просто она не желала никуда ехать. Плохие воспоминания обрушивались на женщину штормовыми волнами.

Мейси возвращалась в этот замок впервые с тех пор, как забеременела, а это случилось вскоре после экзаменов на первом курсе. Девушка должна была родить в Шотландии. Ей очень хотелось остаться в Кембридже, в их маленьком доме, но Роб настоял на том, чтобы супруга переехала в замок.

– Там о тебе будет кому позаботиться. Мои родители захотят проводить как можно больше времени с ребенком, – сказал он.

Роб не мог сам отвезти жену к родителям – к тому времени он уже был в море. Девушка села на поезд, измученная, страдающая от боли, и в Глазго поняла, что вот-вот родит.

В Форт-Уильяме ее сразу же отвезли в больницу, и следующие несколько часов почти не сохранились в ее памяти. Сейчас воспоминания представали перед Мейси, ужасные в своей четкости. Дикая боль, страх, осознание того, что Роб в море в то время, как ей безумно хотелось, чтобы он был рядом. Когда он наконец вернулся, то стал совсем другим – холодным, отстраненным, словно не мог заставить себя дотронуться до жены. Она уже тогда поняла, что что-то не так, но супруги не говорили об этом, предпочитая ходить на цыпочках возле появившихся трещин в едва выстроенных отношениях. Делали вид, будто их не существует. А потом Роб снова уехал, оставив жену в замке – на всю холодную, мрачную, темную зиму…

Мейси быстро поняла, что она этого не выдержит. Девушка собралась уехать из замка, вернуться в Кембридж, в их старый дом. Ей казалось, что это наиболее разумный шаг. Мейси даже в голову не приходило, что Роб может не последовать за ней.

Утром женщина умылась и оделась задолго до того, как проводник, принесший завтрак, постучал в дверь ее купе. На подносе оказались горячий ролл с беконом, чай и фруктовый салат.

Осталось совсем немного, подумала Мейси, и ее желудок болезненно сжался, отказываясь принимать пищу. Женщина была вся на нервах, не могла есть и поэтому довольствовалась чаем. Она прихлебывала его мелкими глотками, пока поезд приближался к плато Раннох-Мур. Мейси сумела проглотить несколько кусочков фруктов – было бы очень глупо не съесть совсем ничего. Она собрала свои вещи, когда заметила появившуюся вдали станцию Форт-Уильям.

Затем Мейси посмотрела в зеркало и испугалась собственного вида. Она выглядела просто ужасно. Темные круги под покрасневшими глазами, кудрявые волосы превратились в рыжее воронье гнездо. Как же Мейси ненавидела путешествия, вечную спешку! А впереди ее ждал Арднашил.

Все должно выглядеть как в романтическом фильме – гудящий поезд, радостно улыбающиеся люди. Но вокруг было лишь шумно и грязно. Мейси сделала глубокий вдох и подняла глаза. Роб медленно шел к ней по платформе в джинсах и свитере. Она не могла не обратить внимания на его мускулистые ноги и широкие, крепкие плечи. «Волос коснулась седина», – с удивлением отметила Мейси. В уголках усталых ярко-синих глаз залегли морщинки. Роб улыбнулся, и женщина почувствовала, как подкашиваются ноги.

– Мейси, – произнес Роб. Его голос словно обволакивал ее, проникал в самое сердце, заставляя всю решимость исчезнуть в небытие.

– Здравствуй, Роб. Вот, можешь помочь мне с этим, – произнесла она и вручила бывшему мужу чемодан, прежде чем он успел сделать что-нибудь глупое – например, поцеловать ее в щеку и притвориться, что они остались добрыми друзьями.

– И это все?

– А тебе мало трех сумок? Догадываюсь, с какими женщинами ты обычно якшаешься, Маккензи.

Он криво ухмыльнулся:

– С твоей дочерью. Не забывай, я перевозил ее пожитки в университет и обратно на протяжении последних трех лет. Я знаю, как вы, женщины, путешествуете.

– Но я здесь всего на неделю – максимум на две.

– Посмотрим. Что ж, нам пора.

Мейси прикусила губу, когда Роб повел ее на парковку, на ходу доставая ключи с брелком от сигнализации. На длинной машине обтекаемой формы вспыхнули фары. Могла бы и сама догадаться. Ему всегда нравились дорогие игрушки. Роб запихнул вещи Мейси в багажник, а затем открыл для нее дверь.

– Ты прекрасно выглядишь, Мейси, – мягко произнес мужчина. Более чем прекрасно. Она была прелестна. Взволнованная, уставшая, обеспокоенная – но такая красивая… Роб хотел побыть с ней вдвоем хоть немного.

Мужчина нажал на кнопку, складывая верх, и пристально посмотрел своей бывшей супруге в глаза:

– Не хочешь по пути выпить чашечку кофе?

Мейси нахмурилась и слегка улыбнулась – впервые с того момента, как сошла с поезда.

– Это и впрямь было бы кстати. Я почти ничего не ела вчера – была слишком занята. И завтракать совершенно не хотелось, так что я умираю от голода.

– Хорошо, тогда заедем в кафе. Здесь открылось одно очень симпатичное местечко с тех пор, как ты была тут в последний раз.

– Роб, с того момента тут могло открыться с десяток симпатичных местечек, – сказала Мейси, и ее бывший муж тихо рассмеялся:

– Я знаю. Много воды утекло.

Слишком много.

Он завел машину и медленно выехал на дорогу. Ветер был прохладным, но день обещал быть теплым, солнце сияло. Мейси откинулась на мягкое кожаное сиденье и закрыла глаза, но даже так не смогла заставить себя перестать думать о сидевшем рядом мужчине.

Она ловила каждое его движение, каждый вдох и выдох, каждый взгляд. Не потому, что она видела или слышала их – просто знала.

Господи, и она еще воображала, что справится?!