Текст книги "Сайтин: Измена"

А думать мог только об Ари.

«Только Грант?» – обязательно спросит Мерильд, получив сообщение по телефону. Мерильд воспримет сигнал тревоги как надо. Мерильд попытается связаться с Ресионом и переговорить с Джорданом, а Джастин не мог позволить себе такую роскошь, ибо в настоящий момент должен был обеспечить себе сносное алиби. Возможно, Грант расскажет Мерильду достаточно, но если до отца дойдет от Гранта, или Мерильда, или даже от самой Ари хоть что-то о его, Джастина, отношениях с начальницей, Джордан обязательно сорвется.

Нет – отец слишком осторожен, чтобы совершать необдуманные поступки.

А время шло. Джастину стало казаться, что в квартире так же холодно, как и на улице; его так и подмывало лечь в постель, отгородиться от внешнего мира, однако вместо этого он попросил Память поднять температуру в квартире и остался сидеть в гостиной, опасаясь пропустить сообщение Памяти.

Но сообщения все не было.

Маленькие лодочки выходили из порта, так и не добравшись до пункта назначения – подобное случалось даже с куда более опытными водителями.

Джастин вновь и вновь анализировал проделанное, проверяя каждый шаг десятки раз. А потом его стал одолевать соблазн позвонить отцу и все ему рассказать.

Нет, сказал себе Уоррик-младший. Он сам уладит все с Ари. Джордану нужна помощь, и его незнание – единственный выход из создавшегося положения.

В небе пролетел самолет, и даже рокот лодочного мотора не смог заглушить гул его турбин. Ладони юноши взмокли. Он направлял суденышко по реке, строго держась середины, и невысокая скорость лодки чуточку увеличивалась – он плыл по течению. Огней беглец так и не зажег – даже крохотный проблесковый фонарик на приборном щитке не горел: больше всего Грант страшился быть обнаруженным. Сейчас паренек не осмеливался даже увеличить скорость, чтобы усилившийся рев мотора и более четкий пенный след не навели на него преследователей.

Пролетев, самолет скрылся во мраке.

Однако вскоре крылатая машина, развернувшись, снова закружила над рекой: Грант хорошо видел, как по темной поверхности воды позади него полоснул луч прожектора.

Не заботясь более о маскировке, беглец включил двигатель на полную мощность; лодка тотчас задрожала и, разрезая волну надвое, стремительно понеслась вперед, задрав нос кверху. Рев мотора уже не смущал ази, как не смущали и скрытые под водой полузатопленные коряги, погубившие на Новой Волге не одно судно.

Если они выслали из Моривилля или с другого конца Ресиона лодки и если у кого-нибудь из преследователей есть оружие, то пули без труда пробьют легкую обшивку корпуса. Даже если не подстрелят его, то легко выведут из строя саму лодку, угодив в приборный щиток или топливный бак, рассуждал беглый ази. Впрочем, преследователи наверняка предпочтут как-либо задержать лодку, продырявить ее… Грант был уверен, что преследователи, при возможности, не станут убивать его.

Грант не хотел вредить брату: теперь его главной задачей было не дать себя использовать против Джастина или Джордана. Кроме того, даже ази имеет право на любовь к себе…

Самолет теперь рокотал над его головой, нестерпимо яркий свет выхватывал из спасительного мрака куски кормы, неудержимым потоком лился в иллюминаторы. Через мгновение луч скользнул в сторону, оставив ази полуослепленным. Выглянув в иллюминатор, юноша увидел, как луч с самолета шарит по деревьям на дальнем берегу, серая листва отчетливо светлела на фоне угольно-черной ночи.

Неожиданно лодка вильнула в сторону, и освещенный берег тотчас оказался с другого борта. Первой мыслью было – отломился винт, но сама собой пришла спасительная догадка: Грант понял, что, направляемый течением, свернул в нужный приток. То был приток Новой Волги Кенникат, о котором предупреждал Джастин.

Все еще ослепленный ярким лучом – тот заскользил по лесистому берегу – Грант натянул шлем. Однако опасность миновала. Теперь случись что, юноша мог сойти на берег. Впрочем, света он так и не зажег.

Затем спереди надвинулись темные берега, на фоне ночного неба и отражающей свет звезд воды отчетливо виднелись высокие деревья.

Ази повернул к берегу, и лодка затряслась, выруливая на мелководье и царапая килем песок. Резкий удар бросил юношу вперед…

Придя в себя, Грант обнаружил, что лежит на приборном щитке в окружении всевозможного лодочного оборудования. Впереди чернела непроницаемая стена.

Что-то звякнуло о корму и проскрежетало вдоль левого борта. Коряга. Коряга или песчаная отмель. Но опасность миновала – впереди снова блеснула вода, и Грант начал молить Бога, чтобы после перенесенной передряги это оказался все-таки Кенникат, а не все та же Новая Волга. Пока он был не в состоянии ориентироваться. Черная вода, подсвеченная звездами, повсюду выглядела одинаково.

Беглый ази позволил себе на мгновение включить подсветку на приборном щитке, чтобы свериться с компасом. Стрелка компаса указывала на северо-восток. Русло Волги вполне могло змеиться в том же направлении, однако Грант все же решил, что попал в нужный приток. Самолет больше не возвращался. Возможно, головокружительный поворот лодки сбил летчика с толку, к тому же беглец предусмотрительно отключил датчик, по которому преследователи могли определить его местонахождение. Ариана обладала достаточной властью, чтобы поднять по тревоге всю станцию Сайтин, а установленный на самолете датчик мог самостоятельно направлять работу действовавших геосинхронно спутников наблюдения. Однако Грант знал, что локаторы не могут причинить ему вреда, а он в состоянии ускользнуть от преследователей, вышедших на лодках из Моривилля или откуда-нибудь ниже по течению.

Первая цепочка огней, предупредил Джастин. Потом еще два-три часа пути вверх по реке, причем берега должны выглядеть пустынными. Станция Кругерсов – всего лишь сильно автоматизированный шахтерский поселок, где все было взаимосвязано: ази, которых принимали на работу Кругерсы, всего лишь за год обзаводились документами, переводившими их в разряд КВ, плюс пакетом акций шахт Кругерсов. О таком безумном везении можно было лишь грезить, и ази зачастую перешептывались о благословенном месте, не веря, что оно существует. Если зарекомендовать себя как положено…

И обладать при этом соответствующим Контрактом.

Однако семнадцатилетнему ази с приставкой «Х» к личному номеру не следовало даже мечтать ни о чем подобном; обретенный за время жизни в Ресионе опыт подсказывал юноше, что брат сделал ради него нечто из ряда вон выходящее…

Джастин уверял, будто Кругерсы радушно примут любого Уоррика – даже если тот ази и обладает действующим Контрактом, однако Грант сильно сомневался в душевной широте Кругерсов – с чего это им вдруг принимать обычного ази?

Чем больше Грант размышлял над положением, в котором оказался, тем сильнее становилась его растерянность. Ази понимал, что не представляет для Кругерсов особой ценности, разве что его знания обстановки в Ресионе, Арианы и проблемы с Уорриками могли кому-нибудь пригодиться. Наверняка найдутся охотники за этой информацией, рассудил беглец, и они потребуют выложить все. Как назло, Джастин не дал на сей счет никаких инструкций. Грант был альфа, но в то же время молод и вдобавок ази, а все полученные ранее уроки настойчиво внушали одно: его реакция задавалась заранее, знания носили ограниченный характер, а логика не отличалась безупречностью (Джордан постоянно твердил, что, дескать, не стоит беспокоиться насчет обучающих лент. Даже если почуешь неладное, просто приди к Джордану, выложи причину беспокойства, и ответ найдется сам собой. И помни, что твои данные у него, а потому все будет в порядке).

Тогда Гранту было семь лет. Он плакал у Джордана на руках, что повергло того в сильное смущение, однако Джордан как ни в чем не бывало потрепал его по плечу и обнял – совсем как Джастина, – назвал своим вторым сыном и признался, что даже урожденным людям свойственно теряться и ошибаться.

Признание Джордана подействовало на мальчика и благотворно, и плохо одновременно: он узнал, что полноправные люди произошли с Земли, причем в своем развитии прошли долгий путь проб и ошибок, и что сама Ари сочла его право на жизнь законным и потому что-то такое сделала. Метод проб и ошибок. Именно это и означала злополучная приставка «Х» в его личном номере.

Тогда Грант еще не понимал, что это означало также неспособность Джордана сдержать данное обещание и что его, Гранта, жизнь принадлежала не ему, а всему Ресиону. Однако слова «мой второй сын» точно приоткрыли для семилетнего ази путь к новым горизонтам.

А потом он повзрослел. Им с Джастином исполнилось по двенадцать. Джастин стал заглядываться на девчонок и Грант понял, что секс может заставить человека смотреть на вещи под несколько иным углом.

– Но почему? – спросил он Джордана, а Джордан отвел его в кухню, положив руку на плечо. И объяснил, что альфа всегда имели тенденцию видоизменять требования программ и что он, Грант, исключительно умен, а тело его развивалось отменно и потому ему неплохо бы отправиться к ази, которые «занимаются этим».

– А если кто-нибудь от меня забеременеет? – полюбопытствовал юноша.

– Не забеременеет, – успокоил Джордан, и Грант не стал уточнять, хотя позднее понял, что уточнить все-таки стоило. – Ты же не можешь путаться с кем попало. У них просто нет лицензий.

Юноша был вне себя. И усмотрел в словах Джордана скрытую иронию.

– Это потому, что я альфа? – спросил он. – То есть с кем бы я ни лег в постель…

– Должен иметь лицензию. Да и у тебя ее нет – в таком-то возрасте. Что автоматически исключает всех твоих ровесниц. А я не хочу, чтобы ты спал со старой теткой Марией, понимаешь?

Это действительно звучало несколько забавно – в то время. Мария Уоррик была дряхла – на грани процесса омоложения.

Но потом подобная мысль казалась все менее смешной. Гранту бывало непросто сдерживаться, когда девчонка по фамилии Карнат как бы между прочим проводила рукой по телу паренька там, где чужим рукам вовсе не было положено находиться, и хихикала ему на ухо; причем от Гранта ожидался на редкость однообразный ответ: «Прошу прощения, госпожа, но я не могу».

В то время как Джастин, бедняга, с головой окунулся в девичьи смешки и двусмысленные увертки, ибо был членом Семейства; а с ази Джастина все и так было ясно – или было бы, принадлежи он хотя бы к классу бета.

– Одолжи его – напрокат, можешь? – как-то раз откровенно бросила Юлия Карнат прямо в присутствии Гранта, который прекрасно знал, что Джастин сам пытается ухаживать за нею. В тот момент ази хотелось провалиться сквозь землю. Однако вместо этого он просто побледнел и выпрямился, а позднее – смолчал, когда обиженный брат сообщил, что Юлия так и не ответила ему взаимностью.

– Ты привлекательнее, – сетовал Джастин. – Черт побери, Ари постаралась на славу – наградила тебя совершенством. Так что какие уж у меня шансы?

– А я предпочел бы быть тобой, – бросил вдруг Грант, неожиданно для себя осознавая, что сказал правду. И заплакал – второй раз за сознательную жизнь и без видимой причины, разве что Джастин невзначай задел его самый больной нерв. Или программную структуру.

Ибо он состоял из того и другого одновременно.

После этого он сомневался относительно своего устройства, пока Джордан не позволил ему взглянуть на структуры его собственной обучающей ленты – тогда Гранту исполнилось шестнадцать и он начал изучать продвинутый курс моделирования. Правда, до тех пор он сам сумел разгадать многие структуры собственной обучающей ленты. Джордан лишь подтвердил его догадки, раскрыв соответствующую книгу со схемами. До сих пор Грант не сумел обнаружить в своей структуре ни одной линии, которой объяснялась бы боязнь интимных отношений.

Но альфа непрерывно меняли собственное строение. То был постоянный процесс, очень напоминавший балансирование на краю пропасти. Только в качестве пропасти в данном случае выступал хаос. Ни одна черта не могла возобладать – все строилось на взаимном противовесе.

В противном случае мир грозил кануть в пучину хаоса.

Жизнь прекратилась бы.

Ази, сумевший стать собственным наставником, буквально напрашивался на неприятности. Ведь ази – существо невероятно хрупкое. И Грант не смог бы совладать с ситуацией, которая грозила ему бедой. Вокруг велась игра более масштабная, чем юноша-ази мог понять.

«Черт побери, Джастин!» – мысленно выругался он.

Беглец вытер глаза левой рукой, не снимая правую со штурвала, одновременно пытаясь смотреть вперед. Время от времени Грант повторял себе, что ведет себя как последний дурак.

Как урожденный человек. Как все они…

«Предполагается, что я намного умнее, – размышлял беглый ази. – От меня ожидают сногсшибательной гениальности. Правда, обучающие ленты отчего-то не работают, как задумывалось, и я не таков, каким они меня задумывали.

Возможно, я просто не использую свои задатки.

Так почему же я не повысил голос? Почему не схватил Джастина за шиворот и не отволок к папаше, пусть даже мне пришлось бы ударить его?

Потому что я ази. Да, черт возьми, именно потому. Потому что я становлюсь размазней, едва они начинают вести себя, как… Я просто перестаю рассуждать. Проклятие, проклятие, проклятие! Мне следовало остановить его, втащить в лодку, увезти к Кругерсам, спасти, и тогда он сумел бы защитить нас обоих; и Джордан мог бы со спокойной душой предпринять что-нибудь. О чем он думал?

О том, что это мне не под силу?

Проклятие, в том-то и заключается моя беда: я не могу вести себя уверенно, вечно сомневаюсь перед тем, как сделать что-нибудь, и в конце концов оставляю все как есть. Я просто выполняю приказы…

… Потому что проклятые обучающие ленты вцепились в меня мертвой хваткой. Они никогда не приказывали мне колебаться, они просто заставляют меня действовать подобным образом, потому что обучающие ленты уверены, чертовски уверены в себе, и ничто в этом мире не…

Потому-то мы никогда не принимаем собственные решения. Мы познали нечто не подлежащее сомнению – то, что неизвестно урожденным людям. Именно в этом наша беда…»

Лодка вновь ударилась о какое-то препятствие, и корма заходила ходуном. Чтобы удержать равновесие, Грант на мгновение выпустил руль, а потом, судорожно схватив его снова, обливаясь потом, лег на прежний курс.

В самом деле, он ведет себя как дурак. Неожиданно суть этой догадки стала ясна Гранту – так ясна, что он едва не наскочил на мель и не пропорол днище лодки. Нечто подобное случалось с урожденными людьми, обязательно подметил бы Джастин – случилось бы с кем угодно; именно в этом и заключался смысл сущего – вторая грандиозная истина за шестьдесят секунд. Ум Гранта работал исключительно четко, подстегнутый страхом, функционировал сверхбыстро, ибо в какой-то момент юноша неожиданно подумал, что подобные мысли могут приходить в голову только урожденному человеку и возможность свалять дурака как бы венчала весь процесс понимания: нужно просто загнать поглубже сомнения и двигаться вперед, как учил Джордан. Сомнения – не обучающая лента, поговаривал отец. И не жизнь. Вселенная не погибнет, если вдруг сделаешь что-то не то. Не погибнет, даже если ты вдруг свернешь себе шею. Рухнет только твоя крохотная Вселенная, понимаешь?

«Я думаю так», – говорил он. Но это оказалось ложью. Как выяснилось только что, когда жизнь все расставила по местам. «Я свободен, – подумал Грант. – Здесь или у Кругерсов – я свободен, впервые в жизни мое положение зависит только от меня». Мысленно выдержав паузу, беглец признался себе: «Правда, не уверен, что мне это нравится».

«Идиот, очнись! Оглянись вокруг. Боже, неужто самолет опять возвращается?»

Неожиданно сзади вспыхнул яркий свет.

«Лодка. Боже, сзади лодка!»

Беглец включил скорость. Задрав нос, лодка с ревом понеслась по Кенникату. Грант включил бортовые огни. Их отражения тотчас засверкали в черной воде – в той самой, что вскипала позади пенными бурунами меж берегов, расположенных более близко друг к другу, чем на Волге. Берега густо поросли плакучими ивами, с возрастом обретавшими ломкость; их древесина стремительно трухлявела от времени. Из-за узловатых стволов река изобиловала топляком, представлявшим для судоходства бóльшую опасность, нежели скалы, ибо полузатопленные стволы деревьев постоянно перемещались с места на место.

Беглец решил, что зажженные бортовые огни в его положении меньшее зло, нежели гонка впотьмах наугад.

Возможно, преследователи вооружены. Возможно, у них более мощная лодка. Грант удивился бы, если бы в Моривилле нашлась более быстроходная лодка; несказанно удивился бы, признался себе юноша, чувствуя предательский холодок в груди и наблюдая за скольжением света головного фонаря преследователей по берегу на очередном повороте, после чего свет снова появлялся в его зеркале заднего вида.

Возможно, это лодка со станции очистки воздуха; возможно, там тоже есть лодки – Грант теперь не знал точно.

Оглянувшись, беглец снова перенес внимание вперед, на середину канала, о чем настоятельно просил Джастин. Джастин, по крайней мере, катался на лодке вверх до Моривилля и вниз до станции очистки воздуха и беседовал с людьми, ходившими по реке до самого Новгорода.

Джастин вел беседы, а Грант главным образом разглядывал примыкавший к Новгороду участок реки, ибо он интересовал ази больше остального. Да, однажды братья Уоррики обсуждали мысль взять лодку и отправиться по реке к Новгороду.

Резко повернув штурвал, Грант обогнул предательски затаившуюся в воде корягу, один сук которой грозно топорщился над речной гладью.

Чертово дерево! Грант в последний момент разглядел месиво корней и, не оглядываясь, снова в отчаянии налег на штурвал.

Боже, если по курсу попадется хоть одна коряга и днище заденет ее…

Лодка беглеца стрелой летела все дальше.

А погоня преследовала его, пока справа не показались огни, о которых предупреждал брат. Едва завидев их, Грант в панике подумал: засада! Теперь ему везде чудился враг…

Однако огни горели слишком далеко от реки, к тому же их было очень много – огоньки мерцали за выстроившимися стеной плакучими ивами, красные огни горели на вершинах холмов, предупреждая экипажи самолетов об опасности.

И тотчас колени паренька начали подгибаться, а руки затряслись. Оглянувшись, он не увидел света погони и впервые за все время вспомнил о записке брата, которую тотчас решил переложить в карман. Вместе с запиской он предусмотрительно изъял из блокнота и следующую, чистую страничку, дабы заинтересованные лица не смогли восстановить по отпечаткам на ней содержание написанного – в случае, если лодку все-таки вернут в Ресион.

Грант тотчас сбавил скорость, с беспокойством высматривая причал. Свет фонаря выхватил из мрака ржавую металлическую стену, затем – еще одну, а потом…

Внезапно юноша понял: баржи. Ведь Кругерсы – прежде всего шахтерский поселок. То были баржи для перевозки руды, пусть не столь большие, как приходившие с севера; но зато весь берег служил причалом и здесь было где приткнуться небольшой моторной лодке, нашлась даже лестница, по которой можно было подняться с нижнего уровня пристани на верхний. А это означало, что он добрался-таки до цивилизации и может позволить себе расслабиться. Впрочем, Грант не собирался терять бдительность. Он даже в мыслях не допускал возможности воспользоваться радиосвязью, ибо Джастин ни словом не обмолвился об этом; к тому же ази все равно не умел ею правильно пользоваться. Он просто несколько раз просигналил – и кто-то зажег на причале свет. А потом из темноты показались люди – проверить, кто пожаловал к ним в столь неурочный час.

«Вам звонят», – сообщил голос Памяти, и Джастин, дернувшись, стряхнул незаметно сморивший его сон. Оказалось, что он уснул прямо на кушетке в гостиной и лежал, скрючившись в три погибели. Заслышав сигнал предупреждения, Джастин приподнялся, опираясь на локоть, а потом – когда Память включилась, отвечая на звонок, – и вовсе вскочил. «Я на месте!» – бросил юноша громко. И тотчас учтивый голос электронного устройства сообщил звонившему полученную информацию:

– Джастин на месте. Минуточку, пожалуйста!

Юноша энергично потер начавшее зарастать щетиной лицо, ибо окружающие предметы все еще казались расплывчатыми. «Я дома», – снова пробормотал Уоррик-младший, с напряжением ожидая худшего.

– Доброе утро! – послышался голос Ари. – Прости, что разбудила ни свет ни заря, но куда подевался Грант?

– Не знаю, – отозвался паренек, осмысливая слова начальницы. Время, она спросила о времени – сколько сейчас на часах? Снова протерев глаза, Джастин взглянул на смутно вырисовывавшийся во мраке циферблат: пять утра. Стало быть, Грант уже должен быть у Кругерсов. Просто обязан. И потому Джастин нарочито удивленно пробормотал: «Как, разве он не у тебя?» С этими словами молодой Уоррик глянул за арку, где виднелась по-прежнему застланная кровать брата и где все еще горел свет. И тотчас окончательно удостоверился в том, что бегство Гранта ему не приснилось.

«Такое нам с рук не сойдет», – подумал он.

– Джастин, мне нужно срочно переговорить с тобой. Как только придешь на работу, зайди.

– Куда? – уточнил юноша, с дрожью предчувствуя начало злоключений.

– В 0800, в лабораторию первого корпуса. Повторяю, срочно, как только придешь на работу…

– Да, госпожа.

И тотчас на другом конце провода стало тихо. Джастин, стиснув зубы, в который уже раз принялся растирать заспанное лицо, массировать закрытые глаза. Пареньку казалось, будто он заболевает.

Потом появилась мысль позвонить отцу. Или заглянуть к нему.

Но Ари и так предоставила ему массу возможностей проделать и то, и другое. Быть может, именно на это она и рассчитывала или даже пыталась ему внушить, будто понимает, что он догадывается о ее намерениях, а потому Джастин решил пока не тревожить отца. Но перехитрить Ариану было так же трудно, как и Уоррика-старшего.

А Джастину предстояло обвести вокруг пальца обоих.

Он позавтракал поджаренными хлебцами и соком – на большее желудок упорно не соглашался. Приняв душ, Джастин оделся и принялся расхаживать по квартире, пытаясь отвлечься разными мелкими делами, ибо нужно было как-то убить время.

Конечно, решил он в конце концов, Ариана позвонила нарочно. Определенно нарочно. Ведь она никогда ничего не делала просто так.

Возможно, Грант угодил в лапы полиции.

И уже в Ресионе.

Или погиб.

Ари наверняка решила ошеломить его, отследить и записать на пленку реакцию на сообщение. И потому Уоррик-младший подготовил себя к тому, что может услышать от начальницы что угодно, даже самое худшее. Он готов даже был сказать нечто вроде: «Не знаю, он ушел. Я подумал, что он отправился к тебе. Откуда мне знать? Он никогда не вытворял ничего подобного».

В 0745 Джастин вышел из квартиры и спустился на лифте в главный коридор; миновал первый корпус, где размещалась служба безопасности, добрался до своего кабинета, отпер дверь, зажег свет – все как обычно.

Пройдя по коридору, он поздоровался с уже сидевшей на рабочем месте Джейн Штрассен. Свернув за угол, спустился по лестнице в торце здания в отсек, где размещались лаборатории.

Белые двери украшал установленный службой безопасности замок, который юноша отпер личной магнитной карточкой. И снова по обе стороны коридора замелькали запертые кабинеты. Наконец он подошел к двойной двери, за которой находилась лаборатория первого корпуса: там пахло спиртом, царили холод и сырость, отчего Джастин сразу вспомнил ранние ученические годы. Свет уже горел. Сейфовая дверь холодильной камеры была распахнута настежь, и прямоугольник входа был освещен еще ярче.

Хлопнув входной дверью, Джастин услышал голоса. А потом из-за тяжелой двери лаборатории показался Флориан.

Не редкость увидеть здесь ученика, да и техника тоже: первая лаборатория считалась устаревшей, ибо блок «В» был оснащен куда более современным оборудованием. Впрочем, первая лаборатория все еще пребывала в рабочем состоянии, и ею пока пользовались, поскольку до блока «В» с его огромными родильными лабораториями нужно было еще дойти, а потом возвращаться обратно, да и старое оборудование было привычнее сложного в управлении нового. В последнее время сюда зачастила Ари. Она много работала над каким-то личным проектом в старой холодильной камере, ибо эта лаборатория в частности и первый отсек вообще идеально подходили для подобной цели.

Джастин решил, что начальница трудилась здесь над проектом «Рубин». Раньше его удивляло появление доктора Эмори в этой лаборатории, поскольку начальнице не было необходимости возиться со всем самостоятельно – в ее распоряжении находились высококвалифицированные техники. Но теперь Джастин уже ничему не удивлялся.

«Мне хочется курировать процесс лично – просто возникло желание вновь пойти в бой. Возможно, отчасти виновато и мое тщеславие», – говаривала доктор Эмори.

Дело было настолько деликатное, что несколько недель подряд Джастин старался не попадаться женщине на глаза.

– Госпожа ждет вас, – доложил Флориан.

– Спасибо, – поблагодарил юноша нарочито обыденным тоном. – Не знаешь, зачем я ей понадобился?

– Я надеялся, что вы сами знаете, – отозвался ази. Черные глаза Флориана равнодушно скользнули по двери холодильной камеры. – Можете войти. Госпожа, пришел Джастин Уоррик!

– Пусть заходит, – послышался голос Ари.

Джастин приблизился к распахнутой двери в продолговатую лабораторию, где за рабочим столом восседала на табурете Ариана, занятая настройкой старомодного сепаратора. «Проклятие, – пожаловалась она, не поднимая глаз, – не верю, не верю! Придется заказать новый, из блока «В». С этим все равно ничего не получится». Женщина тотчас подняла голову, и Джастин, проходя в глубь лаборатории, невольно подивился порывистому движению ее руки. И лишь затем визитер понял, что случайно задел тяжелую дверь. Стремясь исправить оплошность, он вернул дверь в прежнее положение, мысленно кляня собственную неловкость, ибо сейчас как никогда требовалось спокойствие.

– Проклятый аппарат, – продолжала возмущаться Эмори. – Джейн развела черт знает что! Даже коснуться страшно… Нет, нужно исправлять. Ну, как дела?

– Спасибо, все хорошо.

– Где Грант?

Сердце юноши учащенно забилось. Но в конце концов ему удалось подавить душевный трепет.

– Не знаю, – выдавил Уоррик-младший. – Я решил, что он уже у тебя.

– Конечно, а как же. Ночью Грант угнал лодку, вторую вывел из строя. Служба безопасности установила, что он уплыл к Кругерсам. Что тебе известно обо всем этом?

– Ничего. Ровным счетом ничего.

– Конечно ничего. – Ариана резко повернулась на винтовом табурете. – Твой напарник все спланировал сам.

– Думаю, да. Грант – парень способный, – отозвался Джастин, отмечая, что все прошло слишком уж легко, ибо от Ари можно было ожидать куда большего. Начальнице ничего не стоило начать издалека, а не брать быка за рога с самого начала. Уоррик-младший насторожился: в своем теперешнем положении он напоминал себе пловца, которого быстрое течение несет к водопаду. Одновременно юноша вспомнил, что Флориан все еще оставался снаружи. Таким образом, никто не слышал слов начальницы – как и ее распоряжений. Вполне возможно, что рядом работали записывающие устройства. «Если бы он только сказал мне!» – сокрушенно вздохнул Джастин.

Ари прищелкнула языком.

– Хочешь взглянуть на рапорты службы безопасности? Ночью вы оба выходили. А вернулся ты один.

– Так я разыскивал Гранта. Он сказал, что возьмет у соседей большую сумку. Ушел, а назад не вернулся.

– Надо же! – Женщина с наигранным возмущением подняла брови.

– Прошу прощения, но все было именно так.

– Ты меня разочаровал. Я полагала, ты окажешься более изобретательным.

– Я рассказываю, как было.

– Вот что, мой юный друг. Твой поступок – настоящая кража, знаешь? А знаешь, что бывает, когда за дело принимается следователь?

– Да, – отозвался юноша, вкладывая в ответ возможно бóльшую уверенность. – Мне все хорошо известно.

– Здесь тебе не Сайтин.

– Знаю.

– Что-то ты нагловато держишься. С чего вдруг?

– Потому что вы не предъявите мне обвинение в суде.

– Что, хочешь побиться об заклад?

Понимая, что нужно как-то реагировать, Джастин улыбнулся. До сих пор он держался спокойно, не зная, угодил ли Грант в лапы Эмори.

– Да, я готов побиться об заклад, – наконец спокойно отозвался Джастин. – Конечно, я в вашей власти. Но зато Грант – нет. Пока меня и отца никто не трогает, Грант будет молчать. И волки сыты, и овцы целы, и жизнь продолжается…

– Так вот почему ты остался.

Джастин понял, что именно волновало до сих пор начальницу: его нелогичный поступок.

Джастин позволил себе улыбнуться еще шире, стараясь донести до противника собственное торжество. Он был один и на чужой территории, но…

– Одному из нас в любом случае нужно было остаться. Нужно же проследить, чтобы вы не слишком суетились.

– Конечно. Это все Джордан придумал?

Уоррик-младший все-таки отреагировал: он знал, что выдал себя. Ответ сам собой сорвался с его губ.

– Нет.

– Стало быть, твоих рук дело, – с насмешкой выдохнула она. Восклицание и даже движения начальницы вызвали у юноши подозрение. Все – покачивание на табурете, жестокая улыбка, взгляд – говорили о ее крайнем удивлении.

Ариана и сама отслеживала реакцию паренька, сравнивая ее с манерами Джордана. В этом у нее был богатый опыт.

Но и Джастин не остался в долгу – он пренебрежительно повел плечами.

– Действительно, неплохо, – вымолвила женщина. – Но вот беда: ты обрек Гранта на большой риск.

«Он погиб! – ужаснулся Джастин, готовясь к самому страшному. – Конечно, она обязательно соврет».

– Я доверяю ему, – отозвался юноша.

– Имей в виду, твой план все равно содержит один существенный изъян.

– И какой же?

– Джордан. Вряд ли ваша затея ему понравится.

– Ничего, я поговорю с ним, – отозвался Джастин, поеживаясь от холода: казалось, змеившиеся над головой криогенные проводники вытягивали из его тела все тепло. Почувствовав, что уверенность его все убывает, Уоррик-младший снова попытался взять себя в руки. Когда-то отец обучил его этой тактике – попеременно повергать человека в ужас и вызывать у него облегчение, что теперь и делала Ариана, отслеживая выражение его глаз, легкое сокращение мышц. Свою задачу Джастин видел в скорейшем настрое на нужную волну, дабы окружить себя чем-то вроде невидимой непроницаемой преграды. Познав правила, можно с легкостью вести игру. Наконец юноша понял, что не ошибся. Вновь обретя уверенность, он улыбнулся и сообщил: – Отец здорово повеселится.

Лицо Арианы медленно расплылось в ухмылке, и невозможно было догадаться, выдала она себя или намеренно раскрыла суть своей тактики, дабы заманить его в ловушку.

– Выдержка у тебя есть, – молвила женщина. – И ты, кажется, не собираешься петушиться? Но учти, что не все так просто и всего не предусмотришь. Впрочем, должна признать, задумка действительно стоящая. Хотя второй раз подобное тебе вряд ли удастся.