Текст книги "Правила сближения"

Кэролин Крафт
Правила сближения

1

Хорошее настроение быстро улетучилось, и, казалось, навсегда. Вроде бы в ресторане снова негромко заиграла музыка, но для Магдалин Фитч сейчас все было неприятно, и даже самая любимая мелодия не смогла бы вернуть ей прежний душевный настрой.

Это был не первый молодой человек, с которым ей приходилось общаться заочно, рассчитывая на дальнейшие отношения, однако еще до его появления в ресторане Магдалин загадала – если парень ей не понравится сразу, она быстро закруглит разговор, извинится, уйдет и еще не скоро решится на следующую попытку. Хватит уже с нее этих мечтаний о высоких отношениях.

Но все оказалось гораздо сложнее.

Когда высокий, крепкий в плечах молодой человек еще только вошел в ресторан, ей показалось, что кроме нее он привлек внимание каждого, кто находился здесь. Магдалин восприняла это за недобрый знак – она не ожидала, что все будет настолько плохо.

Прежде всего: этот мужчина был слишком просто одет для столь изысканного заведения, которое Магдалин выбрала местом первого свидания. До сих пор она не знала его в лицо – общались через Интернет. Даже имени его не знала – молодой человек подписывался как Никки, а под этим ником (Магдалин давно подметила такой вот своеобразный каламбур) могло скрываться любое имя. Договариваясь о встрече, они назвали только приметы, по которым могли бы узнать друг друга. У Никки это был последний номер «Чикаго сантайм» в руках. Эта газета и ввела ее в заблуждение, когда Магдалин представляла себе его образ.

В уютном зальчике, где коротали время офисные и банковские служащие, привыкшие заколачивать немалые шальные деньги, Никки смотрелся чужаком: его аляповатый ковбойский вид входил в явное противоречие с утвердившейся атмосферой ослепительно-ярких и успешных «белых воротничков». Как-то само собой представлялось, какая здесь бывает публика – и удивительно было, почему никто не остановил парня на входе и не потребовал соответствия дресс-коду.

Когда музыканты, игравшие на небольшой эстраде, на время оставили инструменты, чтобы передохнуть и сменить композицию, Магдалин показалось, что вовсе не поэтому смолк джаз. Она видела причину в другом: оркестранты с интересом смотрели на вошедшего – как на клоуна, решившего по собственной инициативе разыграть собравшихся. И официанты не просто так обратили свои взоры на вошедшего, а за ними любопытные гости (некоторые рискуя вывернуть шеи) стали разглядывать очередного посетителя, вызвавшего своим появлением неожиданный переполох. Для всех них он был смешон и несуразен – в этом Магдалин была абсолютно уверена.

Эти люди сейчас казались ей насквозь фальшивыми, двуличными, и внутренне она сопротивлялась их реакции на чужака, но и проявить прекраснодушие к незнакомцу для нее сейчас не представлялось возможным. А потому, когда молодой человек сошел по ступеням и в нерешительности остановился, чтобы оглядеть зал, непреодолимая сила заставила ее отвернуться и вжать голову в плечи. Магдалин поторопилась стянуть с шеи шелковый платок, который должен был служить опознавательным знаком, и спрятала его в сумочку.

Хотя Магдалин Фитч была обыкновенной учительницей младших классов, работала она в частной школе для детей состоятельных родителей. Родители самой Магдалин тоже были не последними людьми – они преподавали в одном из университетов. «Профессорская дочка» – Магдалин четко попадала под это определение. И то, что она сейчас всего лишь учительница и стоит на одной из первых ступеней карьерной лестницы, мало что изменило. Ведь из всех ресторанов, где ей доводилось бывать, Магдалин выбрала именно этот, один из лучших в Чикаго, а не какой-то другой (о чем уже сотню раз пожалела!). Значит, сильна еще в ней привычка красиво жить.

Когда молодой человек двинулся в ее сторону, Магдалин показалось, что он каким-то образом все-таки узнал ее. Она сидела рядом с обнимавшейся парочкой у самого края барной стойки – как раз напротив располагался зеркальный стеллаж, заставленный бутылками, а за ними в мелких повторяющихся отражениях хорошо было видно все, что находилось за ее спиной.

Вскоре Магдалин убедилась, что страхи ее напрасны. Никки направился к другому краю, сел не так уж и далеко от нее, но смотрел куда-то в сторону. Похоже, он и не подозревал, что та, которую он ищет, находится от него рядом по левую руку. Так, по крайней мере, казалось Магдалин. Можно было уйти, но она по-прежнему боялась шевельнуться и привлечь к себе внимание.

Она слышала, как молодой человек заговорил с барменом. Тот в отличие от многих других в ресторане, все еще косившихся на новичка, оказался своим человеком.

– Прохладно у вас, – услышала Магдалин голос, который показался ей приятным.

– Да, на улице сейчас духота, – согласился бармен и спросил: – Желаете выпить?

Молодой человек что-то произнес негромко, и бармен поспешил выполнить заказ, а между делом продолжил беседу:

– Ты, видно, у нас в первый раз?

– В первый. Точно. Наверное, и в последний.

– Чего так? – спросил бармен, и Магдалин услышала, как поданная им рюмка глухо стукнула о столешницу.

Парень не ответил. Боковым зрением она видела характерное движение поднятой руки, объяснявшее возникшую паузу.

– Что, назначила свидание, а не пришла? – догадался бармен.

– Ага. Должны были встретиться… Получается, не пришла. – Молодой человек казался слишком простодушным.

– Да-да, немало я за этой стойкой видел неудавшихся свиданий. Ничего, парень, на твою жизнь еще хватит свободных девушек.

Услышав ответ, Магдалин испугалась, что бармен ненароком для примера укажет на нее. Это было бы, разумеется, некрасиво и невежливо, но вполне ожидаемо от человека его профессии. Но, похоже, бармену не было до нее ни малейшего дела. Он просто поддерживал ни к чему не обязывающий разговор.

Магдалин решила дождаться момента, когда можно будет спокойно встать и уйти. Едва только заметила, что Никки и бармен продолжили беседу, она поднялась и повернулась к двери.

Теперь она могла чуть подробнее разглядеть незнакомца, хотя бы в профиль. У него была неплохая фигура, но лицо совсем не такое, какое представляла Магдалин, пытаясь оживить портрет, набросанный Никки в письмах. Красота, ладно, бог с ней. Но вот хотя бы малейшего обаяния, присущего некоторым мужчинам с грубой внешностью, Магдалин не заметила. Так что в самом главном ее подруга Трикси оказалась не права, когда отправляла Магдалин на свидание и в качестве напутствия заявила, что, например, по ее мнению, даже Бреда Питта нельзя назвать красавчиком.

Бред Питт хоть кинозвезда. А этот – кто он и что он?

Ладно, не важно. Главное – чтобы он не обернулся.

Магдалин смотрела теперь только на лестницу. Сумочку она крепко держала в руках – даже если край платка и торчит наружу (зря она не проверила, но теперь уж некогда), то этого никто не заметит.

Шаг решительный, на лице безмятежность (хочется верить, что так!). Уже Магдалин поравнялась со стулом, где сидел Никки. И все было бы замечательно, не споткнись она на ровном месте.

Видимо, страх разоблачения настолько завладел ее сознанием, что она даже не заметила, как зацепилась ремешком за стул, потащила его за собой, и тот рухнул под ноги, а следом и она – упала на пол, не успев даже выставить вперед ладони.

Боль и стыд обожгли одновременно. Саднили ушибленные руки, кроме того, она увидела, что из сумочки высыпался ворох всяких необходимых каждой женщине мелочей, а с ними и платок.

– Простите, вы сильно ушиблись?

Эти слова сочувственным тоном произнес кто-то склонившийся над ней, и у Магдалин не было сомнений, что это он и есть – Никки.

Теперь-то он точно должен ее узнать! Хотя бы по шелковому платку.

Магдалин посмотрела на его лицо. Ни улыбки, ни тени чувств. Даже не верилось, что только что она слышала его проникновенный голос.

– Нет, со мной все в порядке, – неуверенно произнесла Магдалин и попыталась встать.

Он с легкостью подхватил ее под мышки и поставил на ноги. Теперь заныли колени. Пошатнувшись, Магдалин неуклюже ухватилась за тот самый стул, не думая, что он запросто может опять перевернуться, да так и упала бы второй раз, не поддержки ее Никки.

Магдалин была уверена, что он обо всем догадался.

– Простите меня, – еле выдавила из себя Магдалин и склонилась к сумочке.

– За что? – спросил Никки.

Что же, он совсем ничего не понял?

Магдалин почти демонстративно затолкала платок в сумочку, а вместе с ним и прочие рассыпавшиеся предметы. И только сейчас до нее дошло, что в письме она указала, что платок будет белый, а этот цветастый. Видимо, перепутала в спешке. Вот глупая…

Но и все равно, неужели он такой недалекий, что не смекнет, что это она и есть Магдалин?!

Теперь Магдалин разозлилась. Да что он за мужчина, если даже в такой элементарной ситуации разобраться не в состоянии? Хоть бы как-нибудь отреагировал, намекнул! Пусть даже съехидничал!

Похоже, что ее чувства отразились на лице. Молодой человек, казалось, даже отшатнулся, когда Магдалин выпрямилась и дерзко уставилась на него пристальным, изучающим взглядом.

Закатанные до локтей рукава рубашки освобождали взору плотные мышцы рук. Лицо бледное, как у человека, практически все дни проводящего в помещении. Нос немного картошкой. Лоб высокий – то ли Никки слишком серьезный и умный, то ли, наоборот, обладает низким интеллеком.

Тоска глубокого сожаления снова обволокла сердце Магдалин.

Господи, зачем я сюда пришла?! Она уже проклинала на чем свет стоит всех подряд – и себя, и подругу Трикси с ее напутственными словами. Разумеется, кляла и самого Никки, а плюс ко всему ненавидела себя за то, что не может решиться высказать свои мысли вслух. Так чтобы все было по-честному.

Этот на самом деле ни в чем не виноватый перед ней молодой человек олицетворял для Магдалин сплав тех качеств, которые она отвергала в каждом из мужчин, когда-либо попадавших в круг ее близких знакомых. Настолько близких, что можно было говорить о серьезных отношениях. Только у тех это были единичные отрицательные черты (правда, и малейших было достаточно, чтобы в случае чего высказать свое презрительное «фи»); теперь же ей «повезло» встретиться с человеком, в котором многие недостатки собраны воедино. Фигура, манеры, внешний вид, привлекательность – все это было очень сомнительного качества.

Окажись на месте Никки мечтательный скромный юноша в очках и костюмчике (такому это имечко подошло бы больше), Магдалин, вероятно, ляпнула бы что-нибудь резкое, вызывающее, а затем ушла без лишних сантиментов и не ища ненужных оправданий. Но сейчас это было немыслимо – ответный изучающий взгляд этого парня был странно-глубоким, одновременно проницательным и запросто способным превратить Магдалин в безропотное существо, не говоря уже о том морально-физическом преимуществе, которое давала ему столь внушительная комплекция. А вдруг он псих и неадекватно отреагирует на грубость?

Под его взглядом Магдалин поежилась, но нашла в себе силы отвернуться и сделать несколько шагов прочь, после чего, не обращая внимания на боль в ногах, она выбежала на лестницу и, уже без оглядки, пересекла холл по направлению к выходу.

Все кончено – никаких больше писем и душевного стриптиза через Интернет! Хватит и свиданий. Раз суждено ей остаться одной, так тому и быть.

И только один вопрос не давал ей покоя: так все-таки понял этот недотепа, что это была ОНА, или нет?

И вопрос этот был равновесен тысяче других.

Когда такси остановилось у дома, было уже темно. Магдалин не увидела в окнах свет – значит, Трикси куда-то свалила. Не в обычаях подруги ложиться спать рано.

Магдалин даже обрадовалась – совершенно не хотелось раскрывать перед кем-либо душу. Она расплатилась с водителем и направилась по дорожке к веранде, светлый прямоугольник которой угадывался прямо по центру широкой лужайки перед домом. Не успела она пройти половину расстояния, как в доме, а затем и вокруг него вспыхнул свет – слишком яркий для уставших и напряженных глаз. Значит, все-таки Трикси дома. Должно быть, дежурила у окна, выключив везде свет.

Настроение упало ниже нулевой отметки. Теперь расспросов точно не избежать. А так хотелось нырнуть в постель, и чтобы до утра никто не приставал…

Когда Магдалин подошла к порогу, Трикси уже успела открыть входную дверь.

Напрасно Магдалин пыталась изобразить на лице счастливую улыбку.

– Вижу, удача не на твоей стороне! – произнесла Трикси и отступила назад, пропуская ее в дом.

Лучшую подругу Магдалин звали Беатрис Дженнис Хортон, сокращенно – Трикси. Это была очень умная девушка, тонко чувствовавшая настроение близких ей людей, но не упускавшая возможности высказать вслух все, что думает. Главная особенность ее характера заключалась в том, что она всегда умела дать точную и категоричную оценку любой ситуации. Внешность ее была самая обманчивая – с виду Трикси подпадала под образ стопроцентной Золушки. С тонкой фигуркой, всегда скромно и неброско одетая, почтительная на вид и добросердечная, не способная сказать хотя бы слово против. На самом же деле Трикси обладала взрывным характером, а ее решительность и взбалмошность доходили порой до безрассудства. И вообще, по мнению Магдалин, ее подруга была на редкость авантюрной особой, способной кого угодно втянуть в неприятную историю. Вот и вчера – не она ли убедила ее договориться с Никки о свидании, хотя у Магдалин на этот счет не было никаких иллюзий? Неудивительно, что все пошло прахом.

– Я не хочу об этом говорить, – буркнула Магдалин, проходя в гостиную.

– То есть ты считаешь, что я не достойна знать всю правду? – не унималась Трикси.

– Прошу тебя, не начинай, – вяло сопротивлялась Магдалин.

– Ладно, только ответь: он полный придурок и ты нисколько не жалеешь, что убежала от него? Или он все-таки ничего себе тип и ты жалеешь, что убежала от него?

– Как ты все понимаешь! – огрызнулась Магдалин. – Я не знаю, – сказала она, и устало опустилась на диван. Сумочка выпала из ее вялых пальцев на пол, но Магдалин этого даже не заметила.

– Вот видишь! Я так и думала! – торжествующе воскликнула Трикси, даже не предполагая, насколько тяжело сейчас ее подруге. – Ну когда ты наконец станешь хоть чуточку понятливее? Ты требуешь от мужчин невозможного! Когда-нибудь ты дойдешь до того, что бросишься на первого встречного!

– Умоляю, хватит! А то мы опять поссоримся!

Магдалин выкрикнула эти слова, и, похоже, они подействовали на Трикси отрезвляюще. Не в первый раз они начинали ссору именно с этого – с расхождений во взглядах на мужчин.

– Прости, – вздохнула Трикси и присела рядом. – Вечно я к тебе цепляюсь. Просто не могу оставаться равнодушной…

– Ты заставляешь меня жить по своим представлениям, а я так не могу. Каждому свое, неужели ты не понимаешь?

– Понять не трудно. Трудно будет выбраться из этой ситуации.

– Ты опять?

– Ну все, все. Молчу.

Дальнейший разговор не представлялся возможным. По крайней мере, для Магдалин. Она молча вышла из комнаты и отправилась к себе на второй этаж.

Дом они с Трикси снимали на двоих. Случайному наблюдателю могло показаться странным, что судьба соединила этих девушек. На самом деле Беатрис Хортон и Магдалин Фитч с самого детства жили меж собой очень и очень согласно. Это был тот редкий случай, когда подруги детства оставались неразлучными на протяжении долгих лет. Родились они в одном городе, ходили в один сад, в одну школу. Правда, был в их жизни перерыв – обе получали высшее образование в разных штатах. Но потом судьба действительно распорядилась так, что девушки встретили друг друга, да еще где – в парке, в самом центре многомиллионного Чикаго. Была зима, и Магдалин приехала сюда, чтобы покататься на коньках. Можно представить, каково это было – в огромном мегаполисе вдруг столкнуться лицом к лицу с лучшей подругой. Неудивительно, что девушки кинулись друг другу в объятия и просидели в кафе до позднего вечера, рассказывая о превратностях и удачах своей жизни. На тот момент Магдалин только-только собиралась искать жилье, и Трикси пришла в голову идея в складчину снять квартиру или небольшой дом. Так они и поступили, найдя неплохой дом в Гэри, в нескольких милях от Чикаго. Разумеется, это не могло продолжаться бесконечно, ведь когда-то должна каждая из них начать семейную жизнь. Но пока они были рядом.

По сути подруги разумно дополняли друг друга. Их частые вечерние разговоры оказывались полезными для воспитания в себе каких-то недостающих качеств. Магдалин отчасти не хватало решительности и возможности отстоять свои позиции – не раз ей приходилось жаловаться на порядки, царящие в школе, и советы Трикси иногда оказывались весьма и весьма стоящими. А Трикси в свою очередь недоставало умения хорошенько обдумать ситуацию, прежде чем что-либо делать или говорить, и по советам Магдалин ей не раз приходилось исправлять свои ошибки, учиться прощать и просить прощения.

Единственное, в чем не сходились их мнения, – во взглядах на мужчин. Но ссоры, подобные сегодняшней, случались крайне редко. Вполне понятным было и волнение девушек за судьбу друг друга. При этом, как ни странно, обеих мало напрягало совместное проживание. Все-таки дом был строго разделен на личные территории, и общей считалась только малая гостиная, а еще у них был уговор – если вдруг произошла ссора, то весь следующий день они занимаются уборкой территории вокруг дома. Дело всегда находилось, и, как правило, это быстро помогало избавиться от сердитых взглядов, надутых щек и эгоистичного желания молчать.

Когда вселялись, по жребию Магдалин выпал второй этаж. В летнюю жару в нем было немного душновато (комнаты располагались под крышей), и сейчас девушка чувствовала еще большую усталость. Решила сначала принять душ, чтобы затем сразу лечь в постель. Она открыла дверь ванной, быстро разделась и, прежде чем пустить воду, осмотрела ноги и руки.

Похоже, о юбках на ближайшую неделю придется забыть – под обеими коленками красовалось по огромному синяку – как раз там, где она приложилась к ножкам стула, а еще один синяк был на локте. Магдалин прикоснулась к нему пальцами и зашипела от боли. А завтра вообще будет ощущение, что тело совершенно разбито. Магдалин вздохнула и открыла краны.

Душ громко зашипел, плюнул холодными брызгами, затем вода полилась аккуратным маленьким ливнем, который становился теплее и теплее. Магдалин шагнула под струи и закрыла кабинку. В тесном замкнутом пространстве сразу стало хорошо и уютно. Она закрыла глаза. Вода шумела, создавая ненавязчивый фон – если в голове вдруг рождается мелодия, она всегда звучит в унисон падающим струйкам.

Принимая душ, Магдалин часто любила мурлыкать под нос какой-нибудь популярный мотивчик. Но сейчас этого совершенно не хотелось. Она открыла глаза. Большое зеркало во весь рост успело запотеть. Магдалин провела по нему рукой снизу вверх и стала разглядывать свое отражение, словно пытаясь именно в нем найти причины своих личных неудач.

Магдалин Фитч была длинноволосой брюнеткой среднего роста, и свою фигуру она считала не идеальной, но вполне привлекательной: красивые ровные ноги, крепкие бедра, небольшая, но высокая грудь. Мордашка тоже ничего – не смазливая, однако и без резких или уродующих черт, если не считать густые брови, которые Магдалин безжалостно выщипывала.

Впрочем, она не придавала особого значения своей внешности, но вместе с тем склонна была считать, что причина ее любовных неудач вполне может быть связана с телосложением и красотой лица.

Однажды она встречалась с парнем. Красивым, состоятельным, лет на пять старше ее. Не просто встречалась – по наивности считала себя достойной статуса невесты. Но кто мог предположить, что мечтам о семейной жизни не суждено сбыться… А ведь как замечательно все было вначале, как ухаживал за ней Роб Шипман – человек, о котором, казалось, она знает все. Ухаживал романтично, с нежностью – удивительное ощущение чуда не отпускало Магдалин все то время, что они проводили вместе. Тогда ее нисколько не смущало, что встречаются они только в дневные часы, это уж потом она стала понимать, что в иное время у него другая жизнь – настоящая, семейная. А когда узнала точно и сказала ему, в надежде что он объяснится, оказалось, Роба не очень-то и огорчило ее открытие. На том и распрощались. И один только бог ведает, сколько слез выплакала Магдалин…

Как-то Трикси сказала, что они обе очень даже неплохо смотрелись бы на обложках модных журналов, но для Магдалин это был не показатель. Она всегда считала, что Трикси гораздо красивее ее, и относилась к этому спокойно, отводя себе вторую роль. А вот то, что Трикси не испытывает недостатка внимания со стороны мужчин, все же заставляло Магдалин испытывать некую досаду.

Ох уж эта Трикси, подумала Магдалин, все ей легко дается. Но неужели она не понимает, на что мне приходится идти? Если меня воротит от одной мысли, что у кого-то на мой счет могут быть дурные намерения? Это ей просто – встретились, полюбили, разбежались и забыли. А я так не могу…

Она вспомнила родителей. Будь здесь сейчас мама – она бы обняла, вызвала на откровенный разговор и своими шутками-прибаутками, как только она умела, избавила бы дочь от хандры. Папа тоже что-нибудь бы придумал: в своих детях, начинающих входить в сложный возраст, он четко угадывал губительные переживания и принимал меры: кино, хобби, спорт и ни минуты свободного времени (Магдалин всегда восхищала его способность находить выход из любого положения). И все бы утряслось. Но родителей не было рядом. Представить только, думала Магдалин, четверть жизни прошла, а тоска по родителям все не утихает. Особенно в тяжелые минуты, подобные этой. Все оттого, что нет рядом настоящего друга. Даже те коллеги, с которыми она поддерживала хорошие отношения, не годились на эту почетную роль.

Вздохнув, Магдалин выключила воду и вышла из кабинки. Долго разглядывала себя уже в другое зеркало – на двери. Разве плохо она выглядит, чтобы оставаться одной?

– Так можно и в Нарцисса превратиться, – сказала она своему отражению и добавила: – И никто нам больше не будет нужен.

Она усмехнулась и завернулась в огромное махровое полотенце. Уже в комнате Магдалин скинула ставшее влажным полотенце на кресло и нырнула в кровать, под тонкое покрывало, приятно ощущая обнаженным телом прохладу постельного белья.

Сонливость куда-то исчезла, но и думать о чем-либо не хотелось. Она дотянулась до пульта телевизора и нажала первую же попавшуюся кнопку. Одновременно схватила с тумбочки недочитанный номер «Вог». Можно было заняться чем-нибудь полезным – например, еще раз обдумать план завтрашних уроков, но Магдалин захотелось провести остатки дня именно так – под бубнящий телевизор и за чтением банальностей, занимаясь ничегонеделанием. Пока не вернется желание спать.

Изредка сквозь голоса в телевизоре в комнату врывался снизу смех – похоже, Трикси разговаривала с кем-то по телефону. А на улице поднялся ветер, и тяжелые ветви вяза слышно бились в окно. И то, и другое порядком раздражало.

Магдалин сделала телевизор погромче. Как раз в этот момент она машинально посмотрела на экран и увидела начальные титры «Школы женского здоровья». Эту передачу она любила, но редко удавалось посмотреть очередной выпуск.

Кейт Ландерс, ведущая «Школы», была похожа на престарелую Барби, и нелепыми казались ее потуги выглядеть моложе своего возраста. Но Магдалин Фитч уважала ее хотя бы за то, что тетка всегда находила какие-то новые подходы к своей передаче, оригинальные темы.

– Тема нашей сегодняшней передачи «Они жили долго и счастливо», – интонацией выделив слова «долго и счастливо» зазывно проговорила Кейт. – И сегодня мы поговорим о том, что же мешает многим женщинам встретить именно единственного мужчину, который вселял бы в них уверенность в себе и с которым хотелось бы прожить жизнь, полную счастья и любви…

– Ну-ну, – проворчала Магдалин. – Как это в тему. – Она ухмыльнулась в ответ на добродушную улыбку Кейт и добавила: – Учи-учи, сама небось не один раз замужем была.

Ей тут же стало неловко за собственное злословие, как будто улыбающаяся с экрана Кейт Ландерс могла услышать ее голос. Ведь о личной жизни телеведущей она совершенно ничего не знала. Просто с языка сорвалось.

Как обычно, в студию были приглашены специалисты – на этот раз в области психотерапии. Один за другим Кейт представляла участников передачи, но Магдалин никак не могла заставить себя слушать внимательно. Скепсис оказался слишком силен. Чему они могут научить ее? Она и так про себя все прекрасно знает.

Поэтому Магдалин вернулась к журналу и улавливала лишь обрывки фраз. И через четверть часа Магдалин вдруг услышала фразу, которая заставила ее отложить чтение.

Говорил мужчина. Немножко сутуловатый, седовласый, но, похоже, не слишком старый, хотя и выглядевший откровенно усталым даже для своего возраста. В качестве контраста у него были невероятно живые, добрые глаза и взгляд человека, который готов понять чужую боль. Такие люди встречаются крайне редко.

– Страх перед любовью возникает тогда, когда человек очень заинтересован в любви. Когда мужчина или женщина связывают смысл жизни именно с необходимостью встретить настоящую любовь. Они выращивают свой идеал, а когда все надежды начинают связываться с любовью, возникает страх – боязнь оступиться и лишиться главного условия для прекрасного и яркого существования в этой жизни.

– А в чем причина? – спросила Кейт.

– Обычно это формируется еще в раннем возрасте. Особенно когда у ребенка сильно развита мнительность. Такие дети подвержены созданию неосуществимых идеалов. Один из примеров. Допустим, мальчик или девочка любят читать книги или смотреть фильмы, где показаны романтические отношения между любящими людьми. И ребенок постепенно начинает мечтать о том, что когда он вырастет, то обязательно встретит красивую и счастливую любовь. А взрослые еще и усугубляют, зачастую ненамеренно. Начинают диктовать какие-то эталоны, порой свои собственные, налагают всевозможные табу…

Магдалин показалось, что когда мужчина говорил эти слова, внутри нее словно вспыхнул огонь. Все, что он говорит, – это про нее. Именно такой она и была – еще в десятилетнем возрасте, когда только начала что-то понимать в отношениях между мужчиной и женщиной.

– Постепенно начинает формироваться идеал, похожий на вершину огромной горы, покорить которую суждено далеко не каждому. Как ни странно, пример идеальных родителей может усугубить этот настрой. И когда ребенок становится взрослым человеком, то получается, что ему проще не рисковать и дистанцироваться от любви вообще, нежели допустить, чтобы в его жизнь вошел человек не идеальный. Став молодым человеком или девушкой, бывший подросток закрывается, эмоционально гаснет. Уже не верит, что любовь когда-нибудь придет. А когда вдруг появляется кто-то и признается ему в любви, этот человек уже не может открыться. Ему кажется, что это ловушка, что разочарование неизбежно. А ведь каждый из нас нуждается в опыте любви. Человек не может жить без любви. Возможны ошибки, они неминуемы. Но хуже всего, если в тот момент произойдет настоящая, зависящая от случайности, ошибка в выборе партнера. Например, он окажется жестоким, пьющим, употребляющим наркотики или даже просто обманщиком.

Кейт Ландерс обратилась к своему собеседнику с новым вопросом:

– Я слышала, что у себя в клинике вы специализировались именно на таких людях. На тех, кто в подсознании установил себе жесткие рамки и загнал себя в угол невозможностью обрести счастье, встретить свою любовь.

– Да, это так. И должен заметить, что среди моих пациентов значительную часть составляли люди весьма и весьма интересные как личности. Но жизнь так сложилась, что они не могли справиться со своим одиночеством. Дело в том, что самостоятельно такому человеку крайне сложно перебороть негативные последствия подобного самовнушения. И некоторые готовы на крайние меры, вплоть до сведения счетов с жизнью. И чем раньше мужчина или женщина обратятся к специалисту, тем лучше.

– Можно ли рекомендовать телезрителям обращаться в вашу клинику?

Мужчина, казалось, смутился.

– К сожалению, я в последнее время все больше склоняюсь к тому, чтобы отойти от практики. Возраст уже не тот, – с грустью произнес он. – Но уверяю, в Бостоне, в центре, где я работаю, немало других хороших специалистов.

– Насколько я знаю, – доверительно сказала Кейт, – про вас ходят легенды. И не только в Бостоне. Ведь среди ваших пациентов было немало людей с ярко выраженными суицидальными наклонностями. Но все они под вашим наблюдением обретали новую жизнь, и за всю вашу практику не было ни одного случая столь крайних мер в попытке разобраться со своим будущим…

Теперь Магдалин была вся внимание. Ей необходимо было узнать, что же это за человек, врач, о котором ходили легенды, но имя которого она прослушала.

– Вот кто мне нужен, – прошептала она и прибавила громкость.

– Вы мне льстите, – скромно ответил мужчина.

– Доктор Шелли, какая может быть лесть, когда я точно знаю, что вы пять лет консультировали в Монреальском центре для одиноких. Надо сказать, что мы, готовясь к этой передаче, обращались в этот центр, где нам сказали, что, по их статистике, процент разводов у пар, которым вы помогли обрести свою вторую половину, в процентном соотношении в четыре раза ниже, чем в среднем по штату. Это ли не показатель? – После короткого обмена репликами со зрителями в студии Кейт Ландерс перешла к заключительному слову: – Надеюсь, вы поняли, насколько важно суметь отыскать и признать проблемы, сидящие в нас самих. А доктор Шелли, как один из самых авторитетных врачей в Бостоне и почетный гость нашей передачи, показал нам пример того, как важно вовремя заговорить о проблеме. И действительно сделать свою жизнь счастливой. Спасибо, с вами была Кейт Ландерс, до встречи!

Магдалин выключила телевизор, чтобы голоса и пестрота рекламы не забили мыслей о передаче. Она была разочарована. Проблемы были названы, но не озвучены пути их разрешения. Так иногда бывает. Конечно, подобные передачи во многом воспринимались ею как пропаганда медицинских услуг и здорового образа жизни – собственно Магдалин и не сомневалась, что для этого и существовала «Школа» Кейт Ландерс. Но она хорошо запомнила взгляд доктора Шелли – этот доктор действительно может помочь людям. Эх, если бы он рассказал все подробнее…

– Бостон! Мне нужно в Бостон… – приговаривала Магдалин, судорожно одеваясь.

В гостиной она поискала взглядом Трикси. Та сидела в уголке на диване и дремала, слушая плеер. Когда Магдалин тронула ее за плечо, Трикси испуганно вздрогнула и вскрикнула.