Текст книги "Золото влюбленных"

Гнедая медленно тащила коляску с сидевшими рядом Морганом и Илейн, отправляющимися в поселок горняков в Пенсильвании.

Поначалу Морган был спокоен, немного рассеян. Он восстанавливал силы. Они проехали по крытому мосту, и стрижи, вившие гнезда в перекрытиях, поднялись в небо. Птицы, скользившие по поверхности ручья, выискивали крошечных насекомых. Темнота моста сменилась яркостью зеленого луга, по краям которого выстроились в ряд высокие лавры, окаймляя дорогу. Илейн целиком была погружена в красоту природы и запахи Диких цветов, когда Морган коснулся рукой ее колена.

– Вы не поняли… – начала она, но он приложил к губам палец, умоляя молчать. Когда он попросил остановиться, Илейн придержала кобылу. Морган указал на темное пятно возле зарослей кизила ярдах в сорока от них. Там стояла самка оленя, насторожен но подняв коричневые уши.

– Она так прекрасна, – прошептала Илейн.

– Вы видите молодого самца?

– Где?

– Слева, он лежит на остром выступающем камне.

Илейн посмотрела на луг.

– Я все еще не вижу.

Морган сунул в рот два пальца и громко свистнул. Оба, и Илейн и самец, подскочили на месте.

– Да вот он. – Радостно подпрыгивая, она глядела вслед удалявшимся оленям. Потом Илейн повернулась и улыбнулась Моргану, радуясь, что увидела его в новом свете.

– Вы, возможно, потеряли память, но зрение у вас великолепное. – Она несколько раз хихикнула, дернула вожжами, и гнедая двинулась дальше. Они продолжали путешествие в молчании. К тому времени как Илейн проехала половину пути к Колсонам, Морган начал слегка поддразнивать ее.

– Вы не сказали мне, зачем едете к Колсонам.

– У маленького Колсона лихорадка, а док Вилоуфорд в Хэзлтоне помогает доктору Монтгомери. Там какой-то несчастный случай.

– Может быть, еще кого-нибудь подстрелили, – полусерьезно пошутил Морган.

Илейн почувствовала укор совести.

– В округе нет ни одного человека более непопулярного, чем вы… за исключением Редмонда и Даусона. Там не стреляли. По – моему, страшный пожар. Взорвался метан. Но этот взрыв был не очень сильным. Убито несколько человек и несколько ранено. С бедными шахтерами обращаются ужасно. В этих чертовых шахтах обязательно кто-то умирает. – Она вспыхнула от того, что употребила плохое слово. Одна мысль о шахтерских проблемах доводила ее до бешенства.

– Извините, я не хотел сделать вам больно.

Илейн отвернулась, старательно глядя на дорогу, пока не почувствовала, как его рука осторожно поворачивает ее лицо к себе.

– Мне нравятся рассудительные женщины. Вы заботитесь о людях. Это здорово. И не ждете благодарности за это.

Морган чувствовал, как теплеет и напрягается под его пальцами щека девушки. Он посмотрел на нее глазами, полными восхищения. И она ощутила, как под пристальным взглядом жар ее щек распространяется по всему телу. Сиденье коляски было узким. Как бы она ни старалась отодвинуться, ей приходилось сидеть, касаясь его ног. Она чувствовала, как напряглись мышцы его бедра. Место их соприкосновения почти накалилось, и жар доходил до глубины ее женской плоти. Ни один мужчина не действовал на нее так.

Илейн с трудом проглотила слюну, стараясь справиться с необузданными чувствами.

– Довольно странное откровение, – сказала она, страстно желая отодвинуться как можно дальше от него, – человека, который зарабатывает, убивая людей.

Когда Морган застыл, ей захотелось за брать свои слова обратно. Могла ли она представить, что увидит в его глазах такую боль.

«Девушка права, – подумал он. – Почему бандит должен заботиться о том, что случится с другими людьми?» Если верить газетам, он был самым высокооплачиваемым наемником. Бандит не стал бы рассуждать, кто прав и кто неправ, он работал бы на тех, кто больше платит. Тогда почему страстная речь девушки в защиту шахтеров так глубоко его задела? И почему эта страна угля кажется ему такой знакомой? Когда они проезжали покрытые лесом холмы и пересекали извилистые ручьи, у него появилось странное чувство, что он здесь уже был.

Редмонд и Даусон говорили, что они однажды ездили к «Голубой горе», может, так оно и было. Но ему так не казалось. Он даже мог представить, что увидит в конце этой дороги или какой поселок находится сразу за поворотом к холмам.

– Вы правы, – сказал он, потирая подбородок. – Почему бандит должен заботиться о ком-то, кроме себя? – Схватив поводья, Морган остановил коляску. Он заметил смущенное лицо девушки, когда, коснувшись подбородка, овладел ее губами.

Как только его руки обхватили Илейн и прижали сильней, она уперлась тонкими руками ему в грудь. Какое-то время Илейн боролась, но волнующаяся грудь и отвердевшие под тканью платья соски выдавали ее. Морган почувствовал знакомое напряжение плоти и наконец решился. А почему бы и нет? Он хотел эту женщину, и так или иначе он овладеет ею.

Удивление Илейн превратилось в ярость. Как он может! Она снова попыталась освободиться и услышала его приглушенный стон, когда в порыве ударила его в плечо.

Однако, несмотря на боль, Морган не отпустил девушку. Вместо этого он свел ее руки за спиной и начал свое нежное нападение. Его губы были мягкими и настойчивыми, они ласкали ее рот и снова возвращались к губам. Мало-помалу ее ярость ослабевала, и скоро от нее остались одни воспоминания. Вскоре девушкой овладело жаркое томление, которое она не совсем понимала.

Он восхитительно ласкал ее умелым языком. Этот орган вторгался в ее рот, исследовал его, осторожно находил самые чувствительные закоулки, которые мучил медлительной нежностью. Он смаковал аромат ее губ. Илейн чувствовала прижимавшееся к ней мужское тело, оно было крепким и сильным. Его руки бродили по ее спине, касались нежных округлостей внизу, все ближе прижимая девушку. Недолго согревал ее пожар возмущения. Илейн чувствовала, что ее кровь согревается совсем другим теплом. Это тепло растопило недавний решительный отказ. Боже милостивый! Неужели он никогда не перестанет целовать ее?

Морган освободил ее запястья, руки девушки беспомощно обвились вокруг его шеи, а пальцы скользнули в мягкость темных волос, вившихся над воротничком. Когда он крепче прижал Илейн к себе, шелковые пряди коснулись ее пальцев, и она внезапно осознала, что не хочет, чтобы этот поцелуй кончился.

– Пожалуйста, – прошептала она, сама не понимая, о чем просила: остановиться или продолжать. Его губы ласкали шею, устремляясь к нежному местечку за ухом, он покусывал прозрачную мочку и этим сводил Илейн с ума. Потом его губы вернулись к ее губам с терпением опытного человека, но она почувствовала, что он с трудом сдерживается. Ее тело отзывалось на каждое прикосновение. Она была бездыханной и слабой, трепещущей и теплой одновременно.

Единственным утешением женщины была мысль, что она волновала его с той же силой, что и он ее. «Это только поцелуй», – сказала она себе и отдалась неповторимым ощущениям.

Морган медленно ослабил объятия, взял поводья и слегка хлопнул ими по лошадиному крупу, направляя коляску в сторону от дороги к зарослям гишкори[2]2
  Североамериканский орешник.


[Закрыть] и высокому вязу. Илейн выпрямилась на сиденье и дрожащими пальцами поправила выбившиеся волосы. А потом в ужасе обхватила свою шею.

Испытывать радость поцелуев – это одно. А то, что он намерен был сделать, – совсем другое.

– Не смейте! Я знаю, что должна была бы вас остановить, но я… Ну, я никогда не испытывала ничего подобного… – С преувеличенной осторожностью она отвела глаза от выпуклости на брюках Моргана. – Я имею в виду, я только хотела узнать, что это такое. – Она попыталась вырвать у него из рук поводья. От напряжения мышцы у него на скулах вздулись: он попытался сдержать себя и сердито исподлобья взглянул на Илейн.

– Вы хотели узнать, что это такое? – переспросил он мрачно и улыбнулся.

Несколько мгновений ей казалось, что он снова схватит поводья и осуществит задуманный план. Но он глубоко, шумно вздохнул и покачал головой.

– Итак, мисс Мак-Элистер, теперь мы оба знаем обо мне одну вещь. Видимо, я сумасшедший, раз позволил вам остановить себя. Любой другой мужчина вытащил бы вас из коляски и опрокинул в траву за такие действия.

Илейн густо покраснела, быстро сообразив, что он прав. Его взгляд стал серьезным, а светлые глаза настораживали, предупреждали.

– Не делайте этого с другим мужчиной, если вы не готовы отвечать за последствия.

Илейн прикусила нижнюю губу, помнящую нежность его поцелуя. Этот бандит был прав! Что могло случиться с ней, почему она повела себя таким образом? Он, в конце концов, был просто мужчиной, не отличавшимся от остальных. Он был таким же, как Чак Даусон. Эта мысль отрезвила ее. Она закрыла глаза и проглотила застрявший в горле ком. Если это правда, почему же поцелуи Чака не вызывали у нее ответной радости, а поцелуи Дэна Моргана пьянили?

К своему несчастью, Илейн знала ответ. Она не испытывала чувств к своему будущему мужу, а Морган нравился ей так сильно, как ни один мужчина до этого. Не поднимая глаз, с красным от стыда лицом, она погнала лошадь рысью, повернула коляску на дорогу и направилась к Колсонам.

Морган просто откинулся на сиденье, надвинул на глаза широкополую шляпу и, видимо, задремал. Его невежливость разозлила Илейн. Хотя она и наслаждалась поцелуями, но ругала себя за такое поведение. Моргана не следовало поощрять. Его самонадеянность и дерзость раздражали ее. Он был опасен и расчетлив. Одному Богу известно, что могло произойти, если бы он взял верх. А не позже чем через две недели у нее помолвка с Чаком. От этой мысли Илейн почувствовала себя больной.

Ее мозг вновь возвращался к этому маленькому приключению с Морганом. Тело до сих пор хранило жар и истому его поцелуев. Ей так хотелось забрать назад свое необдуманное замечание о том, что он убийца. В глазах Моргана она видела доброту, которая теперь бесследно исчезла. Илейн знала, что он чувствует ее близкое присутствие так же остро, как и она, и решила, что ему доставляет удовольствие положение, в котором она оказалась.

Илейн с облегчением вздохнула, когда они проехали последний поворот дороги. Там голубизна неба уступала место серому дыму. Покрытые лесами горы сменились на холмы выработанной руды и пустой породы, и показался участок шахты. Это была печальная земля, покрытая повсюду каменноугольной солью. Фабрика по обработке антрацита и прилегавшие к ней металлические строения загромождали весь вид. Несколько стоящих в ряд домов, в каждом из которых жило по четыре шахтерские семьи, образовывали одну сторону улицы. На веревках сушились синие комбинезоны и рабочие рубашки, а маленькие детишки играли в пятнашки среди развевающейся одежды. Через дорогу проходил рельсовый путь для перевозки угля. Он делил городок на две части.

Илейн направилась прямо к дому Колсонов. Это было деревянное строение, которое в сравнении с уродливыми двухэтажными домами, где жили менее удачливые шахтеры и их семьи, казалось даже обжитым и домашним. Она видела мужчин, работавших у входа в шахту «Голубая гора». Их серые, испачканные углем лица были такими же унылыми, как и окружающая обстановка. Их отдых дома был короток, потому что голодные дети и обезумевшие от горя матери побуждали горняков побыстрее вернуться на работу.

Всех потряс случай с Морганом, и это, по крайней мере, затормозило дальнейшее противостояние шахтеров и владельцев шахты. Так как Морган был наемником, нападавший на него не обязательно должен был быть шахтером. Он мог оказаться чьим-нибудь другом или мужем. Чтобы не потерять работу, было решено не высказывать недовольства, по крайней мере, некоторое время.

Глава 5

– Вам лучше остаться в коляске. Я пойду и сообщу им, что мы приехали.

Илейн действительно не собиралась брать его с собой. Приход Дэна Моргана мог стать для хозяев не самым приятным событием.

Как только Илейн шагнула из коляски на землю и направилась к небольшому дощатому домику, маленькая пятнистая собачонка Колсонов завиляла хвостом и бросилась ей навстречу.

В дверях девушку ждала Мэри Колсон. Она отряхивала мучную пыль с передника, от нее пахло свежеиспеченным хлебом.

– Спасибо, что пришли, мисс Илейн. Я знаю, что вы очень заняты и… Кто это? – Мэри пристально посмотрела на сидевшего в коляске человека. – Он что-то очень бледный. С ним все в порядке? – Она вытерла свои огрубевшие красные руки о передник и снова посмотрела на мужчину.

– Я думаю, что надо вам сказать. Это Дэн Морган. – Илейн смотрела в глаза женщины, ища в них понимания, и увидела, что эти глаза потеплели. Все в Карбон-Кантри знали о Черном Дэне. – Он был сильно ранен, – продолжала Илейн. – Я подумала, что ему необходим свежий воздух, и… – она не закончила, ожидая реакции Мэри Колсон.

– Я не люблю бродяг. И человек, стрелявший в Черного Дэна, нам не друг. – Мэри снова бросила взгляд на Моргана. – Если он будет вести себя прилично, пусть заходит. Вам бы лучше позвать его. Он, похоже, сильно ослаб.

Илейн благодарно улыбнулась. Именно за доброту любила она бедных шахтеров. Они были славными, трудолюбивыми людьми. Семья Мэри происходила из Корнуолла. Были среди шахтеров немцы и ирландцы. А некоторые приехали из Теннесси.

– Спасибо, Мэри. Он в действительности не такой плохой, как о нем говорят. Пойду приведу его. – Она собрала юбки и поспешила к ожидавшему ее мужчине.

– Вы решили, что они меня не прикончат? – издевательски произнес Морган.

Илейн пропустила это мимо ушей.

– Пошли, я помогу вам спуститься. Вы сможете отдохнуть в домике. – Со всей осторожностью она помогла Моргану выбраться из кабриолета и подала ему костыль. Дэн улыбнулся ей, и улыбка прояснила его затуманенные болью глаза.

– Вы прекрасная леди, к тому же всегда под рукой, – сказал он. На этот раз голубые глаза светились озорством. Было ясно, что он все еще думал о поцелуях, и Илейн с трудом удалось не покраснеть. Она обошла вокруг него, дотянулась до сиденья и стащила свою маленькую медицинскую сумочку, лежавшую рядом с револьвером 45-го калибра. Морган настоял на том, чтобы взять оружие с собой. Потом он оперся здоровой рукой на костыль и перенес всю тяжесть на здоровую ногу.

Когда они подходили к домику, Илейн обратила внимание на заботливо ухоженные клумбы, на которых цвели нежные желтые нарциссы, оживлявшие нищую бесплодную землю.

Когда они вошли, Мэри Колсон принесла Моргану чашку горячего кофе. Она широко улыбнулась, заметив, как, сделав первый глоток, гость пытается скрыть гримасу.

– Большинство городских не любят вкус цикория, но это помогает растянуть кофе на больший срок.

– Нет-нет, кофе вкусный, миссис Колсон. Спасибо. Мне кажется, в детстве я тоже выкапывал корни цикория в лесу, но не помню, где.

Илейн подумала, что все могло быть. Пожав плечами, она пошла взглянуть на маленького Джонни. Лицо мальчика было в пятнах, кожа была горячей и влажной, но он узнал ее и заулыбался. Было трудно понять, где кончались веснушки, а где начинались пятна.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Илейн.

– Мне ужасно жарко и знобит.

Илейн откинула одеяло и посмотрела на узенькую грудь мальчика. Кожа его была совсем бледной, а шея красноватой.

– Мэри, он раньше сильно простужался? Это похоже на обыкновенную лихорадку. Ничего опасного, я думаю, но полечиться нужно. – Девушка отвернулась и начала искать в сумочке лекарство.

– Вообще-то, он как-то свалился в пруд. Упал со скалы, в общем, произошла одна из невероятных историй. Он любит небылицы. Вы же знаете этих мальчишек. – Мать попыталась сурово взглянуть на сына, но во взгляде читалась любовь к этому рыжеволосому мальчику. – Пришел домой мокрый до нитки, да. Вы думаете, он мог тогда простудиться?

– Похоже, что так. – Илейн подала Мэри Колсон маленький стеклянный пузырек. – Это березовое масло. Хорошо сбивает лихорадку. Надо принимать чайную ложку с чашкой кипяченой воды. Держите его в тепле, в постели. Я заеду через несколько дней. Если мальчику не станет лучше, мы позовем к нему дока Вилоуфорда. – Илейн записала дозировку, другие указания и передала бумажку Мэри Колсон.

Мэри облегченно вздохнула.

– Мы не сможем заплатить доку за визит. Мы ведь не можем позволить Джонни работать, для нас важнее всего его здоровье. Потому мы так рады и благодарны вам. Вы проделали такой длинный путь.

– А я выздоровлю к следующей неделе, мисс Мак-Элистер? – Глаза Джонни взволнованно блестели. – Папа сказал, что, если я быстро не выздоровлю, мы не сможем поехать в цирк. Скоро в Хэзлон приедет цирк! А вы бывали в цирке?

Илейн улыбнулась, вспоминая те времена, когда она умоляла маму отпустить ее, но мама сказала, что цирк грязный и это не подходящее место для юной леди с ее воспитанием.

– Нет, к сожалению, нет, – ответила Илейн, – но я очень много о нем читала и всегда хотела там побывать. Ты принимай лекарство, как велит мама, и я надеюсь, что ты выздоровеешь через несколько дней. – Она погладила его шелковистые рыжие волосы, и Джонни улыбнулся в ответ.

– Спасибо, что вы приехали, – сказал он. – Я ужасно волновался, что пропущу представление.

– Мне было приятно помочь тебе. – Она обратилась к Мэри: – Вы не нальете мне тоже чашечку кофе?

Дэн Морган смотрел, как две женщины отошли от кровати ребенка к маленькому столу. В том углу была, по-видимому, кухня. Он откинулся в потрепанном кресле-качалке, так как мальчик лежал на диване. Похоже, что в домике была еще одна комната, кроме этой кухни-гостиной. Наверное, дальше находилась спальня.

Женщины сидели за самодельным деревянным столом, покрытым изящной белой скатертью с вышивкой. Скорее всего, скатерть достали к приезду Илейн.

Моргану нравилось наблюдать за тем, как девушка занималась с мальчиком. Она имела подход к людям; она и вправду заботилась о других, и многие это понимали. Он догадался, что ее внимание к людям лечило их не хуже, чем травы ее бабушки.

И тут он задумался. Может, у него тоже есть жена или ребенок. Ему так не казалось, но его память хранила образ другого рыжеволосого мальчика, и никак не удавалось вспомнить, кем тот был. Моргану постоянно чудилось, что все окружающее ему знакомо. И это ощущение усилилось после приезда в рабочий городок.

Морган украдкой наблюдал за Илейн. Со своего кресла он видел, как блестели ее волосы от проникавших через открытое кухонное окно лучей солнца. Она была настоящей красавицей. Мэри Колсон посвящала ее в местные сплетни, и когда девушка смеялась, алые губы открывали ряд белых ровных зубов.

Он вспомнил жар ее поцелуя. Его это приключение возбудило больше, чем он ожидал. Он с трудом сдержал желание расстегнуть ее платье и принять ее высокую шелковистую грудь в свои ладони. Но сила еще не полностью вернулась к нему, и не хотелось пугать девушку. Морган снова увидел, как Илейн рассмеялась и машинально намотала каштановый завиток на длинный изящный палец. Кровь, бросившаяся в голову, напомнила Моргану о его видах на эту девушку. Он хотел, чтобы она оказалась в его постели, но это должно произойти только по ее желанию.

В четверг Морган сидел в своей комнате на стуле с высокой спинкой, закинув ноги на бюро, и рассеянно смотрел на расположенный в конце улицы мучной магазин и его посетителей. После возвращения из рабочего поселка Илейн преданно опекала его, но все время помнила о необходимости держаться на расстоянии.

Несколько раз заходили Чак и Генри Даусон. Дольф Редмонд приходил выразить радость, что вновь видит Моргана на ногах. Он сказал, что стоило бы отплатить шахтерам, приложившим руку к покушению на Моргана. Морган решил, что именно поэтому Чак позволял Илейн проводить так много времени в обществе чужого мужчины.

Эта троица надеялась, что он уже достаточно здоров, чтобы отыграться, убить того, кто в него стрелял. В будущем они смогут использовать смерть шахтера как средство устрашения других при беспорядках на шахте.

Морган не стал их разочаровывать, но высказал это не в той манере, какой от него ожидали. Он все больше и больше убеждался, что Илейн сыграла определенную роль в происшествии, и это очень успокаивало его самолюбие. Его надежды переспать с ясноглазой Девушкой становились навязчивой идеей. Моргану было совершенно ясно, что интерес Чака Даусона к Илейн ограничивался плотскими удовольствиями, как и у него самого.

Морган понимал, что Даусон мог овладеть ею, только женившись. И хотя Морган испытывал непреодолимое желание увидеть девушку в своей постели, он считал, что о женитьбе не может быть и речи. Он так мало знал о себе. И, кроме того, в жизни бандита нет места женщине и еще меньше места жене.

В пятницу Илейн просунула голову в комнату Моргана и объявила, что она снова уезжает в рабочий поселок проведать Джонни Колсона. Она приглашала Моргана составить ей компанию при условии, что он пообещает держать себя в руках. Морган обрадовался этому случаю.

Оказалось, что Джонни Колсон уже почти поправился, и миссис Колсон отблагодарила Илейн, собрав для нее корзинку с провизией, чтобы они могли перекусить на природе по дороге в город. Это показалось Моргану прекрасной возможностью осуществить задуманное.

– Есть ли у меня хоть маленький шанс уговорить вас остановиться и насладиться завтраком? – Он приподнял красную клетчатую салфетку, прикрывающую корзинку, и принюхался. – Так вкусно пахнет! Не знаю, как вы, а я умираю с голоду.

Он расстегнул верхние пуговицы на рубашке и подвернул рукава, улыбаясь от предвкушения. Солнце ласкало теплом его грудь и спину.

– Не уверена, что это хорошая идея, мистер Морган.

– Пожалуйста, меня зовут Дэн, по крайней мере, вы мне так сказали.

Гнедой стучал копытами по утрамбованной сельской дороге, убаюкивая монотонным движением коляски.

Теплый апрельский бриз пробегал по пурпурным соцветиям люпина, веселой желтизне горчицы и нежной белизне жимолости.

Илейн улыбнулась.

– Я не уверена, что остановка для завтрака – это хорошая идея, Дэн.

– Вы не уверены. Это значит, что вы не уверены в том, что это плохая идея, верно? Вы все еще боитесь меня, да?

– Боюсь! Почему… я никогда не боялась вас, мистер Морган. – Илейн выпрямилась и остановила лошадь.

– Дэн, – напомнил он ей.

Она улыбнулась наперекор своему страху.

– Дэн… Хорошо. Я думаю, что, если мы ненадолго остановимся, никто не пострадает. Вон там впереди есть чудесное местечко. Я бегала туда, когда была маленькой девочкой. А теперь не приходила сюда уже многие годы. Это будет забавно.

– Сразу за этим поворотом? – спросил Морган, указывая на опушку среди зарослей кизила.

– Да, откуда вы знаете? – Она подозрительно посмотрела на него.

– Просто счастливое предположение, – солгал Морган. В действительности он не понимал, откуда ему это известно. Просто он знал это.

Коляска тряслась по грязной дороге до тех пор, пока Илейн не свернула на узкую тропинку, окаймленную густыми зарослями жимолости. Трудолюбивые пчелы гудели над белыми цветками, наполнявшими воздух сладким ароматом. Она знала, что не должна оставаться наедине с мужчиной в таком укромном месте, но ее жизнь была слишком скучной в течение многих лет, ей так хотелось бросить вызов судьбе. И кроме того, она же смогла обуздать Моргана в прошлый раз. И на этот будет так же. Она даже может позволить поцеловать себя снова, и вообще она еще официально не помолвлена.

Раны Моргана прекрасно затягивались. Он смог самостоятельно спуститься с сиденья, хотя и порвал при этом свою белую рубашку. Дыра демонстрировала крепкие мускулы над ребрами и будила совсем не девичьи мысли в голове Илейн.

Она расстелила одеяло возле маленького ручья, вспоминая времена, когда ребенком приходила в это место. Они с Томми Дэниэлсом обнаружили его и хранили в секрете. Об этом знал еще только Рен.

– Вон там есть пещера. – Илейн опустилась на колени и указала в сторону деревьев. – На стенах там индейские надписи.

– Прекрасно. Пойдем посмотрим. – Он протянул ей руку.

– Нет, – ответила Илейн слишком поспешно. – Я хочу сказать… что так далеко мы не зайдем. – Она отвернулась. – И, кроме того, я не люблю темноту.

Морган странно посмотрел на нее, а потом пожал плечами.

– Как вам будет угодно. – Опускаясь на одеяло, он вытянул длинные ноги и устроился поудобнее.

– Итак, вы прибегали сюда, а мама не знала об этом, – дразнил он.

Илейн обрадовалась, что Морган забыл про пещеру.

– Довольно далеко от дома для маленькой девочки.

Илейн вспылила:

– Вот все вы такие, мужчины. Почему мальчики могут искать приключений, а девочки нет? – Она схватила лежавшую на краю одеяла черную широкополую шляпу и со злостью швырнула в него. Морган сочувственно улыбнулся, легко поймал шляпу и отложил в сторону.

– Какая вы злючка. Мне нравятся вспыльчивые женщины. – Его глаза были полны озорства, он незаметно придвигался, стараясь оказаться поближе к Илейн.

Они с удовольствием принялись за еду и ели с большим аппетитом, облизывая пальцы, как дети. Расправившись с превосходным яблочным пирогом, оба, наконец, остановились.

– Это было восхитительно. – Морган вытер руки о вышитую салфетку, которую Мэри предусмотрительно уложила в корзину. – Мэри Колсон хорошо готовит.

Он снова придвинулся.

– Да, хорошо, – согласилась Илейн. И тут она заметила, как близко он сидит.

– Вы…

– Лучше многих, – честно сказала Илейн, начиная испытывать волнение от его близости. Распахнутая рубашка открывала черные вьющиеся волосы на гладкой загорелой груди, и сердце девушки затрепетало.

– Могу поспорить, что это так. – Морган коснулся ее подбородка, вызывая в ней легкую дрожь. Ей было чрезвычайно тяжело не замечать его восхитительных небесно-голубых глаз.

– Думаю, что мне должны нравиться хорошее вино и вкусная пища, – сказал он, продолжая ленивое исследование.

«И, возможно, дурные женщины», – подумала про себя Илейн.

– Я надеюсь, что, кем бы вы ни были, мистер Морган, вы – человек с хорошим вкусом.

– А вы – очаровательная женщина. – Его рука рассеянно играла ее пальцами, отчего Илейн снова и снова охватывал трепет. Она попыталась переключить свое внимание на пышнохвостую белку, которая со свистом пронеслась мимо людей, нарушивших ее уединение, а потом забралась на дальнюю ветку толстоствольной орешины.

– Скажите, почему вы выходите замуж за такого человека, как Даусон, – тихо спросил Морган.

Илейн понимала, что это был неподдельный интерес, и решила, что надо ответить.

– Я его должница. Моя семья и я сама должны ему. Когда-то мой отец был владельцем шахты «Голубая гора». Тогда за короткое время произошло несколько несчастных случаев, пожаров и стихийных бедствий. Шахта была на грани разорения, и отец взял партнеров – Редмонда и Даусона. Так случилось, что он отдал им управление делами» Условия труда стали ужасными, люди умирали от несчастных случаев, а отец принимал вину за это на свой счет. Он начал пить, и мы залезли в долги. Когда жизнь для него стала невыносимой, он покончил с собой. – Илейн почувствовала, что слезы душат ее. – Моя мать умерла вскоре после этого.

Она не знала, что плачет, пока Морган не дотянулся до нее и не вытер пальцами слезы с ее ресниц.

– Наверное, вы тогда переживали ужасные времена.

– Да. Мне некуда было деться. Никаких родственников. – Она оглянулась. – Генри Даусон помог мне. Он помог, когда не помогал никто. Пришла пора расплачиваться. Он хочет, чтобы я вышла замуж за его сына, и я намерена согласиться.

Моргану ужасно захотелось успокоить ее. Все, что он мог сделать, это держаться от Илейн подальше, а не обнимать и не осушать губами ее слезы. Он вновь умирал от желания, но теперь уже – желания любой ценой защитить ее. Эта мысль изумила и смутила его одновременно. Он был наемником. Ему нельзя было злоупотреблять такими чувствами.

– Может быть, вам и не надо выходить за него замуж, – сказал он, удивляясь своим словам.

Он взял Илейн за подбородок и нежно коснулся губами ее губ. Она не сопротивлялась, и ее нежная податливость разбудила в нем желание. Он углубил поцелуй и почувствовал, как она уступает, раскрывая губы и пропуская его в себя. Он ощущал сладость яблочного пирога и вдыхал запах лаванды, которой пахли ее волосы. От близости ее покорного гибкого тела кружилась голова.

«Это только поцелуй, – говорила она себе, как и прежде. – У меня остается единственная возможность узнать, что такое поцелуй желанного мужчины. А потом моя жизнь будет принадлежать человеку, которого я с трудом выношу».

Илейн наслаждалась теплотой губ Моргана и с радостью отдавалась возбуждению. Ее охватывали волны дрожи. Его губы были настойчивыми, полными и твердыми, а язык горячим и ищущим, исследующим нежность ее рта. Она запустила руки в его густые темные волосы и обняла за шею. Он покусывал ее ухо, а потом начал спускаться по шее к плечу. Она чувствовала, как твердеют острые соски под мягкой тканью платья. Она ощущала жар и истому, напряжение и дрожь одновременно. Это было больше, чем она ожидала.

Морган целовал ее все крепче, настойчивее, его руки ласкали ее спину и нежные округлости бедер, мягко теребили соски. Она чувствовала жар его широких ладоней даже через материю. Девушка знала, что следует его остановить. Она должна его остановить. Она услышала, как с треском отлетела пуговица у нее на спине, и все же не смогла заставить себя отстраниться. Он целовал страстно, настойчиво. Он ласкал ее руками, губами, языком. Будто по волшебству, все пуговицы ее платья расстегнулись.

Сейчас, сейчас. Она должна остановить его сейчас же! Илейн чувствовала, как прохладный ветер касался ее кожи, и понимала, что платье было расстегнуто. Она вздрогнула, когда упали бретельки сорочки, обнажая перед ним ее груди. Морган застыл на мгновение, разглядывая девушку, а руки ласкали, мяли нежную, мягкую женственность. Его глаза казались темными и пьяными. Илейн .видела этот огонь в глазах Чака, но тогда это вызывало у нее отвращение. А сейчас это возбуждало наперекор всему. Она кротко прижалась к широкой груди Моргана и застонала от внутреннего жара и той силы, с которой он сжимал ее. Господи! Пусть он остановится.

Морган вновь поцеловал ее, нежно и настойчиво прижимая к одеялу. Илейн ощущала под своими руками вздувшиеся от напряжения мышцы спины, крепкие бедра, которые сжимали ее ноги, она чувствовала твердость его ствола. Когда его губы коснулись вершин ее груди, она поняла, что назад пути не будет. Илейн тихо застонала. Ее желание подавляло мысли о расплате, мысли о будущем. Она играла с огнем и проиграла. Сейчас каждым движением Морган раздувал этот огонь. Он целовал каждую грудь, лаская языком нежные темные округлости, гладил их губами, осторожно подергивая. Она слышала, как он хрипло застонал от нетерпения, подымая подол платья, чтобы коснуться ее бедер. И Илейн поняла, что у нее нет ни сил, ни мужества остановить его.

Внезапно Морган вздрогнул и задержал шумное дыхание. Он услышал какой-то звук. Илейн прислушалась, но услышала только свое прерывистое дыхание и стук взволнованного сердца. Морган скатился с нее и посмотрел вокруг, пристально разглядывая покрытые лесом холмы, чтобы понять, что его насторожило. Дрожащими руками он помог ей сесть, надеть сорочку и платье, со скрытым нетерпением застегнул пуговицы.