Текст книги "Обретенный рай"

Глава V

– Тебя зовут Фишер, если мне не изменяет память? – с аристократической надменностью обратилась Джулия к растерянно застывшему у двери дворецкому. – Окажи мне любезность и скажи, где находится мой муж.

Дворецкий, не осмеливаясь спросить, молча указал в сторону застекленной террасы позади дома. Сняв перчатку с руки, Джулия шагнула к Фишеру, который мгновенно отскочил в сторону. Девушка одарила его самодовольной улыбкой, удовлетворенная реакцией слуги. Он и впредь должен ее бояться!

– О своем прибытии я извещу мужа сама, – бросила она через плечо, отдавая Фишеру отделанное лисой пальто и шляпку из итальянской соломки.

Джулия чувствовала себя уверенной и могущественной. Она была готова к сражению. Прошло четыре дня с того момента, как они распрощались. Распрощались – ха! Она заставит его сожалеть о том, что он вообще увидел ее! Никто не смеет недостойно обращаться с Джулией Маркхем!

Джулия уступила дорогу трем плотникам, несущим бревно. Из верхних и нижних этажей доносился характерный для ремонтных работ шум. Запах свежей извести дополнялся смолистым ароматом древесины.

Джулия остановилась, наблюдая за кипящей вокруг работой. Последний раз она посещала Кимбервуд около десяти лет тому назад. Уже тогда огромный загородный особняк имел отчетливые признаки запустения. С восхищением глядя на впечатляющие плоды проведенных ремонтных работ, Джулия могла лишь догадываться, что предстало взору Вульфа, когда он впервые вступил на порог Кимбервуда.

Пытаясь сосредоточиться на предстоящем противоборстве, девушка не спеша переступила порог террасы, мимоходом заметив, что тяжелые дубовые двери сняты, очевидно, для реставрации. При виде Вульфа Джулия остановилась так резко, что развевающаяся юбка изящного платья из голубой мериносовой шерсти[8]8
  Меринос (англ. – merino) – порода овец.


[Закрыть] завернулась вокруг ног.

По сравнению с рабочим беспорядком и шумом прихожей, терраса выглядела необыкновенно тихо и умиротворенно. Брейдер сидел спиной к Джулии, удобно расположившись в эркере[9]9
  Эркер (архит.) – глубокий выступ комнаты с окном.


[Закрыть], и смотрел вниз на лужайку под окном. Он с кем-то беседовал и был настолько поглощен разговором, что даже не почувствовал присутствия жены. Она была крайне раздосадована. Подумать только, преодолела такой трудный путь, а он даже не заметил ее присутствия в комнате! Мысленно Джулия обрушила на голову мужа горшок с цветком и смотрела, как комья земли падают на его ослепительно белую рубашку, оставляя черные пятна.

На самом же деле она лишь нерешительно закашляла.

Раздраженный неожиданным вмешательством, Брейдер бросил через плечо свирепый взгляд на виновника. Он повернулся было снова к собеседнику, но вдруг, осознав, кто именно находится на пороге, резко повернулся к двери. Замедленная реакция мужа послужила Джулии вознаграждением за тяготы в пути. Глаза Брейдера сначала широко распахнулись в изумлении, затем гневно сузились.

Джулия отчаянно стиснула кулаки. Пусть позлится! Она все равно скажет ему то, что хочет. Тем не менее ее лицо оставалось по-прежнему доброжелательным. Она мило улыбнулась.

– Здравствуй, дорогой… Надеюсь, я не заставила тебя слишком долго ждать моего приезда?

– Ты? Что ты здесь делаешь?

Она двинулась к нему и следующие слова произнесла сладким, как мед, голосом.

– Дорогой, я хотела преподнести тебе сюрприз. – Она остановилась перед ним и, игриво погрозив ему пальцем, добавила: – Не могла же я заставить тебя, mon petit chouchou[10]10
  Mon petit chouchou (фр.) – глупыш.


[Закрыть], – Джулия с удовольствием воспользовалась любимым обращением своей матери, которым та ласково называла мопса Маэстро, – скучать без меня.

Вульф готов был взорваться от ярости.

– Скучать? – Его тело напряглось, ему потребовалось невероятное усилие, чтобы сохранить самообладание. Он понял, что проиграл схватку, и застыл с открытым ртом, в его глазах отразилось удивление. Джулия от души рассмеялась, вдохновленная первой маленькой победой над Брейдером Вульфом.

Однако в следующий момент, когда он отвернулся от нее и словно ураган пронесся по комнате, как будто желая убежать куда глаза глядят, Джулия уже не смеялась. У Брейдера был такой вид, словно он готов был растерзать ее голыми руками. Глядя на эти огромные, сейчас судорожно сжатые в кулаки и нервно дрожащие руки, Джулия вдруг подумала, а мудро ли она поступила, добровольно засовывая голову в пасть рассвирепевшего льва. Но девушка тут же отогнала от себя эту мысль.

Наконец Брейдеру удалось взять себя в руки.

– Не знаю, какую игру вы ведете, но не нахожу в ней ничего забавного.

– Игру? Я – ваша супруга…

– Супруга?

– … и меня нельзя бросить, как пальто, которое вы примерили и решили, что оно вам не к лицу.

– Совершенно верно и точно сказано!

Джулия растерянно заморгала.

– Что верно сказано?

– Вы мне действительно не подходите и не нравитесь. Что я должен сделать, чтобы эта простая мысль наконец дошла до вашего аристократического сознания? Я – не – выбирал – вас! Вы – мне – не – нужны! – Брейдер отчетливо выговорил каждое слово.

Гнев мгновенно вытеснил из души Джулии все остатки боли и обиды. Она уперлась руками в бока и подошла к Брейдеру вплотную, глядя прямо в глаза.

– А что сделать мне, чтобы заставить такого непонятливого лавочника, как вы, понять, что отныне и навеки я ваша жена перед людьми и Богом. И так будет до тех пор, пока смерть не разлучит нас, нравится это вам или нет.

– Лавочник?! – Его глаза вспыхнули таким сатанинским огнем, что на долю секунды Джулии показалось, что смерть, о которой она только что упомянула, может быть, совсем близко. Она невольно отшатнулась от Брейдера.

– Вам следует проявить благоразумие и отодвинуться гораздо дальше, – прорычал Вульф, сделав к ней шаг. – К вашему сведению, я не лавочник и никогда им не был. – Он продолжал надвигаться на девушку. – Можете называть меня банкиром, финансистом или коммерсантом. Можете даже называть меня ненасытным и кровожадным дельцом. Но никогда не смейте, слышите, называть меня лавочником!

Он вытеснил ее из комнаты. Отступая под его напором, Джулия уперлась спиной в дверной косяк и почувствовала себя загнанной в угол. Однако она собралась с духом, расправила плечи и сделала таг навстречу Брейдеру, полыхая от гнева.

– А вы, в свою очередь, можете называть меня своей женой. Я ваша жена, и что бы вы ни делали или говорили, вы не измените это.

Брейдер в отчаянии поднял глаза к небу и распростер руки, словно умоляя всевышнего о поддержке и помощи.

– Чего вы хотите? Уверен, что не денег. Их у вас теперь достаточно. Я вам тоже не нужен. Меньше двух недель тому назад вы удостоили меня чести даже танцевать с вами. Что, черт побери, вы тогда хотите?

– Ребенка!

Его подбородок опустился вниз. Он был ошеломлен так, словно она ударила его. Изумление на его обычно строгом лице выглядело настолько забавно, что в любой другой момент Джулия не удержалась бы и громко расхохоталась. Но сейчас она была поражена не меньше Брейдера и удручена тем, что непреднамеренно созналась в своем заветном желании.

Он застыл, пораженный неожиданностью ее желания.

– Браво! – раздался мягкий взволнованный голос.

Девушка повернулась в сторону говорящего. В небольшом кресле-качалке у окна сидела худощавая старая женщина, одетая в черное и закутанная в тяжелую шерстяную шаль. Мгновенно Джулия узнала в ней даму с вуалью, которая присутствовала на венчании.

Девушка растерялась, лицо ее покрылось пятнами.

– Извините меня, пожалуйста. Я не знала, что вы… – Ее голос дрогнул и оборвался. Она знала, что Брейдер разговаривал с кем-то, когда она вошла на террасу. Как глупо было с ее стороны не сохранить самообладание и не дождаться, пока они с Брейдером останутся наедине!

Женщина протянула в сторону девушки маленькую высохшую ручку.

– Пожалуйста, дитя мое, не смущайтесь и не пугайтесь. Я много лет ждала появления в жизни Брейдера человека, который посмел бы поспорить с ним и противостоять ему. – В ее голосе звучала искренняя признательность. – Я не слышала еще ни разу, что бы кто-нибудь сказал Брейдеру прямо в лицо, что жизнь не подчиняется только его желаниям. Хотя сама я с ним никогда не спорила.

– Я не хотела вторгаться в ваш разговор с Брейдером. Приношу извинения. Я была ужасно нетактична.

– Подойди ко мне, детка, – приказала женщина тоном, который, несмотря на всю мягкость, был таким же властным, каким говорил Брейдер.

– Мама, послушай, думаю это неразумно, – тихо сказал Брейдер.

Мама?! Джулия и не предполагала о том, что Брейдер живет с матерью. И уж совсем не могла представить, что этот крупный мужчина вышел из тела такой хрупкой женщины.

– Разумно, сын мой, разумно. Джулия права. Она – твоя жена, и ее место рядом с тобой.

Лицо Вульфа напряглось, но он промолчал.

– Иди же сюда, Джулия, – повторила мать. – Сядь рядом со мной. – Она обвела рукой всю комнату, и Джулию пронзила догадка, что мать Брейдера – слепа! – Нам нужно получше узнать друг друга.

Джулия бросила беспомощный взгляд на Брейдера. С выражением глубокой печали на лице он кивком головы позволил ей выполнить желание матери. Джулия послушно, преисполненная чувством долга, опустилась в кресло и взяла протянутую ей руку женщины.

– Меня зовут Нэнси Эшфорд. Можешь называть меня просто Нэн. – В ее голосе прозвучали слабые нотки назидательности. – Раз уж мой сын не рассказал тебе о моем существовании, то, вероятно, самое время исправить его ошибку и рассказать о себе самой.

– Эшфорд? – невольно вырвалось у Джулии, но она тут же прикусила язык.

– Брейдер, ты разве не говорил Джулии? – Нэн Эшфорд повернулась в сторону, откуда в последний раз прозвучал голос сына. Но Брейдер уже подошел к ней с другой стороны.

– В этом нет необходимости. Она здесь долго не задержится.

Нэн расплылась в блаженной улыбке.

– Время покажет. Посмотрим.

Брейдер бросил поверх головы матери многозначительный взгляд на Джулию. В его глазах светилась нескрываемая угроза.

– Посмотрим, почему бы не посмотреть. – Он сделал шаг в сторону. – Надеюсь, вы извините меня? – Едва Нэн кивнула головой в знак согласия, как он нетерпеливо отправился к двери.

Обеспокоенная, Джулия пожала руку Нэн и прошептала:

– Я вернусь через минуту. – Поднявшись, она последовала за Брейдером.

– Брейдер! Брейдер, подожди!

Он резко повернулся к ней лицом.

– Мадам, нам не о чем разговаривать.

– Я не собиралась устраивать сцену ни в присутствии твоей матери, ни кого другого.

– Не вздумайте втягивать мою мать в ваши игры. Можете испытывать ваши уловки на мне, Джулия Маркхем. Но оставьте в покое мою мать. Вы поняли?

– Я не играю в игры. Я приехала сюда потому, что я – твоя жена.

– Ах, да, и ты хочешь завести ребенка. – Он подошел к ней вплотную. Его колени касались ее коленей. Джулии пришлось наклониться назад, чтобы увидеть его лицо, но она не сделала ни шагу в сторону. Она не могла позволить Брейдеру Вульфу оттеснить или прогнать себя.

Он приглушил голос, и в ушах Джулии запели ни с чем не сравнимые, уже до боли знакомые, нотки.

– Тебе бы хотелось обвести меня вокруг своего маленького пальчика, как Карберри и многих других, да? Но берегись, Джулия. Я не из твоих аристократических любимцев. Ты можешь получить в результате больше, чем хотелось бы.

Джулия пыталась подавить внезапно охвативший ее приступ головокружения. Но почему ее тело так трепетно замерло, уловив близость этого человека? Она не хотела уступать ему.

– Ты так уверен в себе? И думаешь, что все знаешь обо мне, да?

Брейдер не счел нужным отвечать, повернулся и направился к выходу. Джулии страстно захотелось бросить что-нибудь тяжелое прямо в его вызывающе широкую спину.

– А ты, Брейдер Вульф? В какую игру играешь ты? Почему ты не сказал мне, по какой причине ты так хотел получить Кимбервуд, что женился на мне? Насколько благородны твои побуждения? – Так и не добившись ответа, она добавила. – Но я не уеду. Я все равно не уеду.

На долю секунды Вульф приостановился, но затем, не оглядываясь, продолжил свой путь.

Джулии хотелось скрежетать зубами и топать ногами самым недостойным для благородной дамы образом. Почему, почему он был таким непонятливым и упрямым!

Внезапно гнев вытеснила человеческая усталость.

Какой смысл бороться с ним? Ее плечи безвольно опустились. Она утомленно закрыла глаза и понуро склонила голову. Нет никакой надежды на осуществление ее мечты… В этот момент из-за спины Джулии раздался ласковый голос Нэн:

– Дорогая моя, я уверена, ты – именно та, которая нужна в жизни Брейдеру. Иди сюда, давай поговорим.

Время, проведенное в обществе Нэн, возродило надежды Джулии и утвердило ее в желании завоевать Брейдера. Они с удовольствием беседовали, постепенно познавая друг друга.

Спустя час беседу прервала компаньонка Нэн миссис Эллиот – одна из двух дам, сопровождавших Нэн в соборе. Она пришла напомнить хозяйке, что пора отдыхать. Нэн на прощание пообещала Джулии встретиться на следующий день на террасе и, с видом заговорщика, подмигнув невидящим голубым глазом, сообщила, что не присоединится к Джулии и Брейдеру вечером за ужином. Нэн никогда не ужинала вместе с сыном, так как предпочитала рано ужинать и рано ложиться спать.

Фишер проводил девушку в комнату, которую она с детства помнила как комнату бабушки. Хотя рабочие еще не приступали к ремонту на втором этаже, мебель уже была отполирована до блеска, на окнах висели выстиранные и наглаженные портьеры, на кровати лежало чистое, благоухающее свежестью белье. Комната бывшего хозяина, самая большая в Кимбервуде, находилась в другом конце коридора. Джулия не стала спрашивать у прислуги, где спит Брейдер. Такой тщеславный и самолюбивый человек, как ее муж, мог выбрать только самую большую комнату.

Немного вздремнув, Джулия бодро спустилась по ступенькам в гостиную. Ей предстояла за ужином очередная схватка с мужем. Она твердо намеревалась как можно скорее приручить его. Наряд, в котором она появилась на балу, заставил Брейдера увидеть в ней женщину. Платье из своего нового гардероба, которое она надела сегодня, служило той же цели. Тяжелый голубой шелк, обтягивающий словно выточенную фигурку Джулии, развеваясь при каждом шаге, отливал атласным блеском. Цвет одеяния поразительно сочетался с цветом ее глаз, удачно оттенял поблескивающие темные волосы девушки и придавал ее безупречной, гладкой коже белизну первого нежного снега. Она была необыкновенно элегантна! Но более всего Джулии хотелось быть соблазнительной для того, чтобы побудить мужа пересечь коридор и прийти в ее спальню сегодня вечером.

К ее удивлению в доме царил порядок. Ничто не говорило о ремонте, нигде не было заметно ни стружек, ни кусков штукатурки, ни даже пылинки.

В фойе Фишер осторожно ставил на столик букет тепличных цветов.

– Мистер Вульф в гостиной…

– Можешь быть свободен. – Она снова опередила Фишера, не дав тому вымолвить больше ни слова. Джулию окутывало благоухание ее любимых духов. Она жадно вдохнула запах абрикоса и театральным жестом распахнула дверь парадного входа в гостиную.

И мгновенно замерла, словно наткнулась на непреодолимое препятствие.

Возле камина с бокалом вина в руке стоял улыбающийся Брейдер и оживленно беседовал с гостями. Внутренний голос и прежний опыт светской жизни подсказал ей, что Вульфу следует дать возможность закончить разговор.

Все мужчины быстро вскочили на ноги, искренне удивленные появлением Джулии. Как она успела заметить, гостей было пятеро. Она подумала, что, очевидно, нарушит принятый порядок за столом, так как была «нечетной», седьмой.

– Брейдер, кто это? – спросил один из гостей, окидывая девушку оценивающим взглядом.

– Моя жена. – Его слова прозвучали как приговор к тюремному заключению. Джулия проигнорировала раздражение мужа, решив вести себя как ни в чем не бывало.

Но почему Брейдер не предупредил ее, что вечером будут гости? Потому что не собирался приглашать ее к ужину!

Что ж, Брейдеру Вульфу пришла пора привыкать к ее присутствию в его жизни. Если кому и стоило злиться в данный момент, так только ей! Интересно, размышляла Джулия, где, по его мнению, она должна была ужинать? Не мог же он предположить, что она останется без ужина? Так что Брейдеру не стоит удивляться ее появлению за столом. Кроме того, она рассматривала неожиданную ситуацию как шанс доказать, что в его жизни есть место и для нее. Каждому состоятельному мужчине нужна хозяйка.

Подавив порыв уйти, броситься вверх по ступенькам в спальню и переодеть другое платье, Джулия непринужденно, с очаровательной улыбкой переступила порог гостиной. Чувствуя на себе восхищенные взгляды мужчин, Джулия грациозно пересекла комнату и приблизилась к Брейдеру.

Его пальцы нервно постукивали по ножке пустого бокала. Но Джулия не сомневалась, что ни один из гостей не заметил нервозности Брейдера. И уж тем более никто, кроме нее, не догадывался о том, что его широкая улыбка больше походила на гримасу. Взгляды мужчин были прикованы к Джулии.

Брейдеру пришлось входить в роль горячо любящего супруга: он представил Джулию каждому из гостей. Она же, владея привычным светским шармом, обворожительной улыбкой и, несомненно, женскими прелестями, подчеркнутыми сапфировым шелком, быстро покорила всех мужчин.

Двое из гостей, мистер Рочестер и сэр Эвен Эндрюз, были банкирами. Сэр Хью Ролинз и его партнер, мистер Даниелс, обсуждали с Брейдером проблему получения патента на сделанное ими изобретение. Пятый джентльмен, лорд Бархем, был действительным членом Палаты Лордов. Джулия с наслаждением участвовала в оживленной беседе, которая велась за ужином. Она давно не испытывала подобных ощущений.

Один из изобретателей, сэр Хью, путешествовал в свое время по Африке. Джулия с удивлением узнала, что Брейдер бывал на черном континенте.

Обсуждая дела компании Ист Индия Трейдинг, банкиры внимательно прислушивались к советам Брейдера по вопросам налогообложения и организации внутренней структуры фирмы. Лорд Бархем во многом согласился с Вульфом и заявил, что не будет откладывать встречу с членами правления торговых компаний в долгий ящик и назначит ее на следующую неделю. Джулия с сожалением расставалась с приятным обществом в конце ужина и неохотно желала им насладиться вином и разговорами. Но Брейдер, увы, не оставлял ей другого выбора, вежливо предложив гостям пожелать его «любимой жене» спокойной ночи. Джулия вспыхнула от неожиданного комплимента, хотя Брейдер и процедил его сквозь стиснутые зубы, а его глаза не предвещали ничего хорошего.

Брейдер прошел вдоль стола, приблизился к ней и предложил ей руку. Гости почтительно встали. Так как джентльмены собирались задержаться в Кимбервуде на ночь, они взяли с Джулии обещание почтить их своим присутствием на следующее утро за завтраком. Самые бесцеремонные обещали не задерживать Брейдера допоздна, заставив щеки Джулии заполыхать от смущения.

У лестницы Вульф остановился.

– Надеюсь, вы удовлетворены спектаклем, который вы сегодня…

Джулия быстро прижала палец к его губам, не позволяя вырваться гневным словам.

– Нет. Не нужно больше обвинений и грубых слов, Брейдер. Сегодня вечером я не помешала твоим деловым планам, даже наоборот, немного помогла. – С этими словами она поднялась на первую ступеньку, повернулась и поцеловала его губы. Прежде чем он успел собраться с мыслями, девушка вспорхнула вверх по лестнице и исчезла из вида.

В тишине своей комнаты Джулия, переполненная чувством триумфа, ликовала. Сегодня вечером она вела себя безупречно. Она проявила себя прекрасной хозяйкой, и ей даже удалось вставить в разговор несколько вполне разумных замечаний. Брейдер не может пожаловаться на ее поведение. Они провели рядом целых три часа и не вцепились друг другу в горло! Даже эпизод на ступеньках показался девушке многообещающим.

Она быстро отпустила служанку, как только та помогла ей раздеться. Постучит ли Брейдер в ее дверь сегодня ночью? Слишком взволнованная, чтобы заснуть, она лежала в постели и напряженно прислушивалась к звукам, доносившимся из холла. Она боялась пропустить шаги Брейдера по коридору. Возможно, ей удастся привлечь его внимание, когда он будет заходить в свою комнату, и они вдвоем смогут обсудить удачный вечер, думала девушка. Возможно, этот вечер положит начало дружеским отношениям между ними. А может, и не только дружеским! Джулия беспокойно заерзала под одеялом, вспомнив поцелуи Брейдера в день венчания. Что если бы она поцеловала его также там, на ступеньках? Последовал бы тогда Брейдер за ней по лестнице?

Представив образ Брейдера, умирающего от любви, Джулия захихикала. Он пришел бы в неописуемую ярость, если бы узнал ее мысли. Она почти слышала его раскатистый голос, предупреждающий, что никто не смеет отрывать его от дел. Обхватив подушку обеими руками, Джулия внезапно прижала ее к груди. Ребенок, ребенок останется с ней навсегда, даже если Брейдер покинет ее, подумала девушка.

Только спустя час она услышала мужские голоса, раздавшиеся в холле. Джулия быстро вскочила с постели и на мысочках подошла к двери. Если это Брейдер, хватит ли у нее смелости постучать в его дверь, подумала она. Сегодня он не сможет ее обвинить в том, что на ней одета фланелевая рубашка. А тонкую батистовую сорочку не хотите, мистер Вульф?

Девушка осторожно приоткрыла дверь, оставив едва заметную щелку. Голоса, доносившиеся до нее, принадлежали сэру Хью и лорду Бархему. Джулия уже почти закрыла дверь, когда неожиданно услышала, как они упомянули ее имя. Отбросив стеснение, она прижала ухо к двери и прислушалась, горя желанием услышать лестные слова в свой адрес.

– …потрясающая женщина, – сказал лорд Бархем.

– Вульф – везучий человек. Как ему это удается? Все, к чему он ни прикоснулся, превращается в золото, включая и его жену.

Лорд Бархем отрывисто засмеялся. – За исключением его жены, вы хотели сказать.

– Так это правда, что она принадлежит к сословию пэров?

– Да. Если говорить о социальном положении, то Вульф недостоин даже прикасаться к ней уже только потому, что она принадлежит к знатному роду Маркхемов!

– Маркхемы? А не родственница ли она случайно Роджеру Маркхему.

– Вы его знаете?

– Ну, кто же о нем не слышал. Он уже стал притчей во языцех. К тому же после пресловутой истории с его дочерью… – сэр Хью запнулся, пораженный неожиданной догадкой. – Это она! Джулия Вульф – дочь Роджера Маркхема!

– Х-м-м!

– Именно та? Та, о которой я слышал три года тому назад, еще перед путешествием по Африке? Та, которая…

– Которая позабавила добрую половину джентльменов из «Уайтса»[11]11
  «Уайтс» (англ. – White's) – старейший лондонский клуб консерваторов. Основан в 1693 г.


[Закрыть], представ перед ними в голом виде!

– Ого! Вот это скандал! – Он приглушил голос и добавил. – Хотел бы я оказаться там и увидеть ее. Так это не слухи?

– Слухи? Ролинз, я лично знаком с двумя, которые видели ее той ночью в гостинице обнаженной.

– Но каким образом Вульф связался с ней?

Их голоса разносились по всему холлу. Лорд Бархем ответил.

– Не имею ни малейшего представления. Странно. Этот человек горд, как принц-регент[12]12
  Принц-регент (Regent – англ.) – титул Георга, принца Уэльского, который в 1811-20 годах управлял государством в связи с психическим заболеванием своего отца Георга III; впоследствии стал королем Георгом IV, правил с 1820 по 1830 г.


[Закрыть]. Не могу представить, что вынудило его жениться на Джулии Маркхем.

– Она красивая женщина.

– Да, но зачем же жениться? Чтобы получить такую, как она, достаточно заплатить. И вовсе не обязательно вставлять себе в нос кольцо. Что же касается красивых женщин, вам бы следовало увидеть его любовницу! Если вы любите экзотику, у вас бы слюнки потекли.

Джулия бесшумно закрыла дверь и, прислонившись к стене спиной, медленно опустилась на пол. Какой наивной она была, полагая, что может начать жизнь сначала!

Но ведь лорд Бархем сказал сэру Хью неправду! Неужели Брейдер слышал ту же историю? Или версия, которую ему рассказали, была еще более грязной и непристойной? Джулия чувствовала, что сходит с ума от бесконечных мыслей.

Она не сомневалась, что Брейдер что-то знал. Не зря же он несколько раз упоминал о ее скверной репутации. Джулия помнила его двусмысленные намеки. Услышав безумную историю из уст Бархема, Джулия наконец смогла связать воедино обрывки прошлых разговоров с Брейдером.

Откинувшись головой на холодную стену, Джулия равнодушно наблюдала за дикой пляской теней на потолке. В камине полыхали яркие язычки пламени. Она никому не рассказывала о той ночи в отеле. Когда она хотела рассказать, объяснить, никто не стал ее слушать. Должна ли она говорить сейчас?

И что подумает о ней Брейдер, когда узнает правду?

Был только один способ выяснить это.