Текст книги "Следуй за мной"

Кэтлин Барбер
Следуй за мной

Посвящается Марку

Kathleen Barber

FOLLOW ME

Перевод с английского М. Стрепетовой

Печатается с разрешения литературных агентств Fletcher & Co, LLC и Andrew Nurnberg.

© Kathleen Barber, 2020

Школа перевода В. Баканова, 2021

© Издание на русском языке AST Publishers, 2021

Пролог
Он

В интернете все врут. Все до единого. Различается вранье только масштабами. Мошенники и вымогатели обманывают по-крупному: звонят доверчивой бабушке и просят внести залог за внука, якобы попавшего в тюрьму в Таиланде. Кто-то лжет по мелочам: ставит галочку «Я прочитал условия соглашения» и ставит лайк под фотографией курносого племянника. Но большинство из нас привирает в попытке выставить себя в лучшем свете. Мы приукрашиваем свои данные в резюме. Улыбаемся на фотографиях, даже если на душе печаль. Хотим, чтобы наша жизнь казалась не такой заурядной. Что в этом плохого?

Но еще в Сети можно узнать правду.

Так случилось у нас с Сабриной, моей рыжеволосой принцессой, без которой в возрасте шестнадцати лет я не представлял свою жизнь. Держа ее за руку, я был готов покорить весь мир. В каждом ударе моего сердца звучало ее имя. К тому моменту, когда семья Сабрины вдруг решила уехать в Калифорнию, мы встречались семь месяцев. Сначала мне хотелось лишь одного – выпить отбеливателя и сдохнуть, затем я понял, что это просто испытание нашей вечной любви, и лет через пятьдесят мы будем со смехом вспоминать годы разлуки. В день отъезда Сабрины я нашел на подушке два ее волоска и бережно уложил их в конверт.

В первое время мы часами болтали по телефону. Я наматывал волосы на палец, слушая рассказы Сабрины, как она ненавидит Калифорнию и как ей плохо без меня. Она заверяла, что по-прежнему любит, что ничего не изменится. Вопреки обещаниям, звонить она стала все реже, на сообщения не отвечала по несколько часов. Я подумал, что она просто загрустила, и начал отправлять ей цветы, подарки, стихи, написанные чуть ли не кровью моего страдающего сердца.

А потом Астрид Маршалл, ее стервозная подружка, прислала мне ссылку на видео «ХИТ-ПАРАД ГОРЯЧИХ ПАРНЕЙ ШКОЛЫ НЬЮМАН-ХАЙ!». Мне стало дурно, когда я увидел Сабрину в окружении каких-то незнакомых девушек. Я с ужасом заметил, что она отрезала свои великолепные волосы по подбородок и обесцветила несколько прядей. Главной среди собравшихся была пергидрольная блондинка с ярким, но неумелым макияжем, так что тон кожи на шее отличался от цвета лица. Визгливым голосом она поздоровалась, глядя в камеру, и завела обсуждение «самых горячих» парней в их школе. Сабрина хихикала и одобрительно кивала, отчего мой желудок затянулся в узел. Потом кто-то спросил ее про отношения на расстоянии, и к моему горлу подступила тошнота. Сабрина энергично покачала головой, непривычно короткие волосы запрыгали вокруг лица.

«Ну, есть один парень, который на мне помешался, но мы не вместе. Он присылает кучу подарков, вот я его и не отшиваю».

Все девушки зашлись злобным смехом, и я захлопнул крышку ноутбука, чтобы эта предательница не сожрала мое сердце целиком.

Той ночью я стащил у старшего брата зажигалку, поджег волоски из конверта и смотрел, как они чернеют и скукоживаются.

Когда же я прямо спросил Сабрину про видео, она расплакалась и стала извиняться. Только это была очередная ложь. Она жалела лишь о том, что ее поймали на вранье.

Но потом появились новые видео, и на них Сабрина не выглядела виноватой. Эта бессердечная сука жила полной жизнью, тогда как моя жизнь была полностью разрушена. Долгие годы я был уверен, что не смогу больше полюбить.

Пока не встретил Одри.

Забавно, что в некотором смысле свела нас именно Сабрина. Если бы не ее вранье, я никогда не полез бы на форум «Засветившиеся», где парни, узнавшие из интернета о предательстве любимых девушек, делились своими историями и сочувствовали друг другу. На этом сайте я нашел убежище от страданий. Друзья по несчастью помогли понять, что в случившемся нет моей вины – если кто и заслуживает осуждения, так это алчные стервы вроде Сабрины.

Впрочем, на форуме не только жаловались на бывших. Здесь оживленно обсуждались девушки, выставляющие себя напоказ в интернете, – блогерши, активистки, модели. Женщины, торгующие своим телом онлайн, будто фруктами в супермаркете. Пользователи форума единогласно пришли к выводу: лучше восхищаться красотками на экране компьютера, чем заводить отношения в реальной жизни, ведь все представительницы женского пола врут, а у этих хотя бы вся жизнь на виду. Все и так догадываются, что их идеальные тела подправлены в фоторедакторе, а длинные ресницы просто приклеены. Девушки из Сети никогда тебя не унизят, не оставят зияющую дыру в твоей душе, потому что они сами бездушны.

Я не признавался форумчанам, что скучаю по биению сердца настоящей девушки. Что хочу зарыться лицом в пушистые волосы, вдохнуть аромат благоухающей кожи и ощутить мягкость губ. Если б только эта сука Сабрина не разбила мне сердце…

И вот как-то ночью я лежал на своей двуспальной кровати, прислушиваясь к храпу соседа, и просматривал ветку форума, куда парни выкладывали найденные в Сети фотки идеальных, на их взгляд, девушек. Мне вдруг показалось, что я увидел Сабрину. Я вскочил, в груди защемило так сильно, что стало тяжело дышать. Я сразу узнал эту блестящую гриву рыжих волос – даже на уменьшенном фото.

Сабрина.

Трясущимися пальцами я кликнул на фотографию, чтобы открыть ее в полном размере, и с облегчением – а также разочарованием – увидел, что в камеру улыбается какая-то другая огненноволосая красавица. Это был скриншот с ее записи в социальной сети, и я сумел разглядеть указанное на странице имя: Одри.

Внешнее сходство с Сабриной было поразительно, хотя при внимательном изучении снимка я увидел и некоторые различия. Да, обе миниатюрные и рыжеволосые, но черты лица у Одри более точеные. Под густыми ресницами блестели зеленовато-голубые глаза, лицо в форме сердечка, в разрезе блузки виднелись выпуклые очертания груди. Настоящая искусительница. Мой рот наполнился слюной, по телу прошла волна жара.

Одри.

Я подписался на все ее страницы в социальных сетях, которые только смог найти, прочитал все архивы блога, искал потаенный смысл в ее записях. Запечатлел в памяти каждый ее снимок. Она была авантюрнее Сабрины, с отличным чувством юмора. Я разузнал, какую музыку она слушает, какие фильмы смотрит, какие книги читает. Я поглощал всю информацию, которой Одри делилась с окружающими.

Больше всего мне понравилась фотография Одри на пляже. Ее молочно-белая кожа светилась на фоне черного вязаного купальника, глаза смотрели прямо в камеру, прямо на меня, хотя она стояла вполоборота к океану. Одна рука удерживала развевающиеся волосы, другая протянута к объективу, словно в немой просьбе: «Следуй за мной».

Глава 1
Одри

Что не убивает, делает тебя интереснее. По крайней мере, таков мой личный девиз, и я мысленно повторяла его по дороге в Вашингтон, чтобы не удариться в панику. Правда, особо не помогало, и теперь я сомневалась: так ли уж логичен этот девиз? Что, если, наоборот, я становлюсь менее интересной?

Я вздрогнула. Может, погладить чихуахуа, занимающую четверть моего сиденья? Ну, для моральной поддержки. Как только я протянула руку, хозяйка собаки, свирепого вида женщина с французским маникюром, одетая в велюровый спортивный костюм, завопила: «Не мешайте, он работает!» На мой взгляд, тот скорее дремал, но выводить из себя его нервную хозяйку не хотелось. Я достала из сумки таблетку успокоительного и еще раз украдкой сфотографировала пса. Загрузила снимок в сторис Инстаграма[1]1
  Сторис (англ. stories – истории) – функция Инстаграма для выкладывания фотографий и коротких видео с возможностью добавлять к ним подписи и эмодзи. Главная особенность сторис – они исчезают через 24 часа после публикации.


[Закрыть], добавив надпись сиреневыми буквами «Второй час в поезде» и мультяшную тявкающую собачку.

Почти сразу посыпались комментарии от подписчиков, которых у меня больше миллиона.

Удачно добраться!

Осторожно, этот пес явно точит на тебя зуб!

Держись, Одри!

Напряжение в плечах и шее понемногу исчезало, и я устроилась в кресле поудобнее. Ради комментариев я и делилась подробностями своей жизни. Моя бывшая соседка (она же бывшая лучшая подруга) Иззи говорила, что это все из-за моего нарциссизма, хотя сама-то не могла пройти мимо любой зеркальной поверхности. К тому же дело было не в самовлюбленности, просто мне нравилось быть на связи. О каком одиночестве может идти речь, если у тебя миллион друзей?

Подписчики интересовались, во что я одета, каким лаком накрасила ногти, что за музыка играет у меня в наушниках, и я ответила на все их вопросы, кроме самого главного: «Почему ты уезжаешь из Нью-Йорка?»

Чертовски хороший вопрос.

При мысли о нем у меня бешено стучало сердце, и приходилось глотать таблетки. Я ведь люблю Нью-Йорк. В этом городе кипит жизнь, и лучшего места не найти во всем мире. Сколько себя помню, я мечтала жить в нем и в детстве даже обклеивала стены своей комнаты фотографиями Эмпайр-стейт-билдинг, cтатуи Свободы и других достопримечательностей.

Я думала, что нашла свой дом… Но прошло семь лет, и вот поезд уносит меня из любимого города, а вещи трясутся в нанятом для переезда грузовике. Я всегда говорила, что если и бросать Нью-Йорк, то лишь ради такого же шикарного города типа Парижа, Лондона или Токио.

Вашингтон в этот список не попадал.

Вдруг я совершаю ужасную ошибку? Пришлось нащупать еще одну таблетку успокоительного.

Все я делаю правильно. Разве работа мечты может быть ошибкой?

По правде говоря, я начала мечтать о работе в музее еще раньше, чем о жизни в Нью-Йорке. Выучилась на искусствоведа и планировала пойти в магистратуру по музейному делу, но решила сперва поработать в какой-нибудь галерее – годик, не больше. Год превратился в два, и, хотя на заветные должности в музеи брали только выпускников с магистерской степенью, я все откладывала поступление и продолжала работать по совместительству в паре частных галерей, а еще как волонтер в Нью-Йоркском музее современного искусства и Музее американского искусства Уитни.

Но месяц назад я наткнулась на вакансию в музее Хиршхорна[2]2
  Музей Хиршхорн – один из крупнейших художественных музеев США, расположен в Вашингтоне, округ Колумбия. Является частью инфраструктуры Смитсоновского института. Открыт осенью 1974 года на средства предпринимателя и мецената искусства Джозефа Хиршхорна. Экспозиция представлена в основном картинами, за пределами музея разбит сад скульптур.


[Закрыть]. Администратор социальных сетей. С этим я справлюсь – и справлюсь отлично. В соцсетях я разбираюсь лучше всех, иначе мне не удалось бы создать вокруг себя, простой девчонки со Среднего Запада, культ личности в миниатюре. Недолго думая, я отправила резюме.

Когда Аяла Мартин-Несбитт, куратор музея, позвонила мне и предложила работу, я немного струсила. Да, это великолепное учреждение, входящее в состав Смитсоновского института, покорило меня, но ради него придется бросить Нью-Йорк. Мне дали сутки на размышления, и я решила обсудить все с Иззи, моей лучшей подругой со времен начальной школы. Иззи давала мне советы по любым вопросам, начиная с прически и заканчивая отношениями с бывшим боссом, любителем неуместных шуточек. Я знала, что она не подведет.

Когда я с энтузиазмом распахнула дверь нашей квартиры в Ист-Виллидже, держа бутылку шампанского в руке, Иззи, сидевшая на диване, даже не шелохнулась.

Я сразу поняла: что-то произошло. Поэтому поставила шампанское на стол и спросила:

– В чем дело?

Она потеребила прядь длинных темных волос и стала рассматривать кончики.

– У Расселла в конце месяца истекает срок аренды.

– Вот подстава. – На самом деле я обрадовалась, что теперь-то ужасный парень Иззи, обладатель невыносимо стильной бороды, уедет из Нью-Йорка.

– Ага. – Иззи перестала дергать волосы и посмотрела мне в глаза. – Он переезжает к нам.

– Что? – изумилась я. – Нельзя просто взять и заявить, что твой парень и его коллекция поддельных кроссовок «Гуччи» будут жить с нами.

Иззи поджала губы, ее карие глаза помрачнели.

– Вообще-то можно. В договоре аренды указано только мое имя, потому что никто не сдал бы жилье звезде Инстаграма, перебивающейся мизерными заработками. Это моя квартира, а значит, я решаю, кто тут будет жить.

От ее слов стало больно, как от удара под дых. За время нашей многолетней дружбы мы с Иззи частенько ссорились, но только не из-за денег. Однажды, когда я была на мели, она несколько месяцев подряд платила аренду за нас обеих. Неужели она с тех самых пор копит обиду? Я же давно отдала долг и теперь никогда не задерживаю свою часть оплаты. Да и она не стесняется пользоваться косметическими средствами, которые мне присылают для рекламы в Инстаграме.

– Ну и ладно. Я все равно переезжаю в Вашингтон, – фыркнула я в ответ.

– Тебе предложили работу? – удивилась она.

– Ага. – Я начала снимать фольгу с шампанского.

Еще совсем недавно Иззи заставила бы меня пересказать беседу с Аялой в мельчайших подробностях и не успокоилась бы, пока не узнала все до последней детали. Мы просидели бы всю ночь, обсуждая плюсы и минусы новой должности, и подруга помогла бы мне принять верное решение. Сейчас она просто кивнула.

– Что ж, все удачно складывается.

– Да, просто прекрасно. – Я пожала плечами, затем откупорила бутылку и сделала глоток.

В Вашингтоне все и правда будет намного лучше.

Глава 2
Кэт

Каждую субботу я проводила рукой по бесконечным рядам бутылочек лака, задерживаясь на вишневых, коралловых и пурпурных оттенках, и все равно выбирала светло-розовый. Так продолжалось уже четыре года.

– Что за скука! Добавь в жизнь немного красок! – взмолилась Моне, моя любимая маникюрша.

– В следующий раз, – пообещала я, хотя знала, что ничего не изменится. – В понедельник встреча с важным клиентом.

– У тебя всегда встречи, – недовольно пробормотала она, стирая остатки потрескавшегося за неделю лака.

Так оно, в принципе, и было. То клиенты, то обед с партнерами, то переговоры с адвокатом второй стороны, то надо сопровождать старшего юриста в суде. С ногтями оттенка «Откровенно красный» не получится внушать людям уважение.

– Видимо, очень важный клиент, – добавила Моне, кивком показав на мой телефон, лежавший на подлокотнике кресла экраном вверх.

В салоне я обычно выключала мобильный и убирала его в сумку. При моем безумном расписании времени на себя почти не оставалось, и эти сорок пять минут были настоящим блаженством. Никаких звонков, никаких электронных писем и запросов информации – все могло подождать.

Именно благодаря Одри я узнала, что маникюр – отличный способ борьбы со стрессом. Помню, на первом курсе я сидела в библиотеке, уткнувшись в учебники, а подруга схватила меня за руку и потащила в салон. Я сопротивлялась, мол, мне некогда, да и вообще, все это пустая трата денег, но в ответ услышала лишь смех. Смех человека, уверенного в собственной правоте. И знаете, Одри не ошиблась. Оказалось, маникюр – невероятно расслабляющий процесс: сидишь и смотришь, как тебе полируют и красят ногти. Может, мы опять начнем ходить в салон вместе, раз уж Одри переезжает в Вашингтон? С ней я готова разделить свои сорок пять минут тишины.

Мы не виделись несколько лет, а ведь когда-то она была моей самой близкой подругой. Мы жили вместе в общежитии, но семь лет назад, после окончания колледжа, наши пути разошлись: Одри отправилась покорять Нью-Йорк, город своей мечты, а я поступила на юрфак в Университете Виргинии. Когда-то мы были неразлучны и не имели секретов друг от друга, теперь же встречались только на свадьбах общих друзей. Я не жалела о своем выборе, только очень скучала по Одри. Она далеко не идеальна, и все же у меня никогда не было подруги лучше.

До сих пор отчетливо помню тот день, когда мы познакомились. Я только приехала в колледж, меня переполняли надежды, что наконец-то все будет по-новому. Я ведь тоже изменилась. Никто не знал меня как коротышку из летнего лагеря, да и с заиканием тоже удалось справиться благодаря консультациям психолога и лекарствам. Эмили Сноу уже не назвала бы меня «уродиной». Однако надежды разбились вдребезги, когда я встретила свою соседку по комнате, курносую брюнетку Тифани – «с одной Ф», – которая отнеслась ко мне с едва скрываемым пренебрежением. На студенческом собрании в тот же вечер она сделала вид, будто не знает меня, и я смирилась с мыслью, что следующие четыре года проведу в окружении сучек. Я взяла банку колы и села на пол, стараясь не расплакаться.

Когда зашла опоздавшая Одри, все обернулись. Блестящие золотисто-рыжие волосы, заразительный смех – ее трудно было не заметить. Она явилась в компании двух худющих блондинок, одетых, как и сама Одри, в джинсовые шорты – такие короткие, что наружу торчала внутренняя сторона карманов. Девушка сказала что-то своим подружкам, и те захохотали, словно гиены. Я зачарованно наблюдала за ней на протяжении всего собрания – вот бы мне хоть немного ее уверенности. Она в мою сторону даже не глянула.

Зато когда Тифани по дороге к выходу пихнула ногой мою банку с колой (специально, надо полагать), именно Одри пришла на выручку с рулоном бумажных полотенец.

– Держи. – Пару полотенец она подала мне, еще несколько бросила на пол и наступила сверху, чтобы они впитали разлитую жидкость.

– Спасибо.

Широко улыбнувшись, Одри ногой сдвинула кипу намокших салфеток поближе к мусорной корзине, но поднимать их не стала.

– Не за что. Еще увидимся.

«Еще увидимся». Эти два слова заставили меня поверить, что в колледже будет не так уж страшно. И я действительно справилась – благодаря Одри.

Глава 3
Одри

До собеседования я бывала в Вашингтоне всего один раз – на школьной автобусной экскурсии в восьмом классе. Среди однотипных памятников и музеев запомнилось лишь то, как одноклассника вырвало на ковер в Белом доме.

Следовало приехать еще неделю назад и заняться поиском новой квартиры, но до меня вдруг дошло, что через две недели я уеду из Нью-Йорка, а мне не хотелось расставаться с любимым городом ни на секунду раньше. И пошло-поехало: ужины в любимых ресторанах, загулы с друзьями, знакомыми – да со всеми, кого я успела повстречать в Нью-Йорке. Вечерами я бродила по улицам, стараясь запомнить каждый уголок.

В один из таких дней я вернулась домой и стала просматривать объявления об аренде. На голову так сильно давили выпитые коктейли и мысль о неминуемом переезде, что я отправила сообщение хозяйке первой попавшейся квартиры. Утром от нее пришел ответ. Поиски в интернете помогли удостовериться в том, что автор объявления – не мошенница, и я написала ей о своей готовности снять квартиру. Опасения были излишни: в подписи электронной почты у этой женщины значилась мотивационная цитата из разноцветных букв. Ну какая из нее аферистка?

С Лиэнн – так звали хозяйку – я договорилась встретиться утром перед приездом грузчиков, а первую ночь в Вашингтоне провела у Кэт, моей подруги по колледжу. Когда же мы с ней виделись в последний раз? Года два назад, на свадьбе у Эмбер? Кажется, я еще тогда пыталась затащить Кэт на барную стойку… Когда я сказала, что переезжаю в Вашингтон, она, не раздумывая, предложила оставаться у нее сколько понадобится.

Квартира Кэт находилась в ухоженном трехэтажном кирпичном доме. Она открыла мне дверь, и я удивилась, что подруга ничуть не изменилась: те же густые светлые волосы, ниспадающие на плечи естественными волнами (предмет моей зависти), лицо без макияжа, длинные руки и ноги. Она была одета в хлопковую рубашку без рукавов и розовые шорты.

– Кэт! Как же я рада тебя видеть!

– Я тоже! – Она прижала меня к себе и окутала цветочным ароматом. Я и забыла, что Кэт такая высокая – моя голова уперлась ей в ключицу. – Заходи. – Мы поднялись по лестнице к ее квартире. – Как доехала?

– Ну, не считая песика Чи-Чи, в поезде было… – Я замолчала, заметив смущенное выражение на лице Кэт. – Не видела? Я же выкладывала в Инсте.

Она покачала головой.

– Я им особо не пользуюсь.

– Точно, у тебя странные отношения с соцсетями, – поддразнила я.

– Просто…

– Да не волнуйся, Кэт, я пошутила. Ого! Классная берлога.

Весь этаж занимала студия, залитая мягким желтоватым светом из огромного окна. В зоне гостиной у кирпичного камина, заставленного свечами кремового цвета, стоял светло-серый диван – я видела такой в журнале и давно о нем мечтала. В другом углу расположилась кухня с техникой из нержавеющей стали, кофемашиной и навороченным блендером. Винтовая лестница вела на второй этаж.

– Потрясающе, – с восхищением (и капелькой зависти) сказала я и провела рукой по мягкой поверхности дивана. – Жаль, что ты не блогер. Фотка этой гостиной – или даже одного камина – запросто набрала бы тысячу лайков.

Кэт засмеялась.

– Мой дизайнер была бы рада такое услышать.

– А, так ты кого-то нанимала? – Я с облегчением выдохнула, хотя и не удивилась. Специалистом по стилю милашка Кэт все же не стала. Никакого воображения – она из тех девушек, что заходят в магазин и покупают наряд как на манекене. К тому же Кэт, работавшая в какой-то крутой юридической фирме, могла себе позволить услуги дизайнеров. Да и семья у нее не из бедных. Помню, в студенческие годы только Кэт носила настоящие брендовые вещи, и я все удивлялась, почему она, такая умная, целеустремленная и богатая, пошла учиться в государственный колледж. Наверное, в частный ее не взяли, потому что бедняжка завалила собеседование.

– Как будто у меня есть время самой этим заниматься. Идем, покажу твою комнату.

Наличие комнаты для гостей впечатляло. Я-то с трудом находила запасное одеяло, если кто-то из подруг оставался на ночь – и спать им приходилось на диване.

Я пошла следом за Кэт по узкой винтовой лестнице и тут же схватилась за перила.

– Ух! Опасная конструкция.

– Да, в одних носках по ней лучше не спускаться, – ответила подруга с виноватой улыбкой.

Наверху сквозь первую приоткрытую дверь я увидела сияющую белую плитку и краешек винтажной ванны. Вторая дверь вела в гостевую спальню.

– Ну как, устраивает? – спросила Кэт, когда мы зашли в комнату.

– Более чем, – сказала я, осмотревшись.

Здесь, как и в остальной квартире, чувствовалась рука профессионала: четкие линии, мягкие ткани, продуманные акценты. Большую часть комнаты занимала низкая кровать в скандинавском стиле, накрытая серым одеялом. На минималистичном прикроватном столике стояла ваза со свежими цветами. Но кое-что не вписывалось в обстановку.

– Не может быть! – засмеялась я, взяв в руки рамку с фотографией, сделанной на вечеринке в колледже. Мы с Кэт выглядели полными противоположностями: она в светло-голубом платье с волосами, собранными в пучок, я в обтягивающем черном платье и с распущенными волосами. Я тогда два дня подряд только пила воду с лимоном, чтобы влезть в этот наряд. – Какие же мы тут дети.

– Да, первый курс, – нежно улыбнулась Кэт. – Восемь лет прошло, представляешь?

– Не верится. – Я села на кровать и сняла босоножки. – Еще раз спасибо, что разрешила переночевать.

– Можешь оставаться сколько захочешь. Серьезно, я все равно почти не пользуюсь этой комнатой. – Она робко добавила: – Вспомним старые времена…

– В смысле, будем пить шнапс и смотреть «Сплетницу»? – со смехом отозвалась я. – Заманчивое предложение, но завтра утром ко мне уже приедут грузчики.

– До сих пор не могу поверить, что ты сняла квартиру вслепую, – обеспокоенно сказала Кэт. – Вдруг ее вообще не существует?

– Не переживай, деньги я пока не переводила. Проверила адрес в интернете и нашла информацию о хозяйке, милой старушке по имени Лиэнн…

– Твоя старушка может оказаться кем угодно. Даже маньяком!

Я пожала плечами.

– Без риска никуда. Знаешь, как я всегда говорю…

– …что не убивает, делает тебя интереснее, – закончила Кэт мою фразу. – Будем надеяться, что квартира тебя порадует.

Приглашение остаться у Кэт было невероятно заманчивым, и на мгновение в голове мелькнула мысль, не отказаться ли от арендованной квартиры. Но я не продержалась бы наедине с Кэт и пары дней. И дело не в том, что она плохая соседка. Наоборот, слишком хорошая. Когда мы жили вместе, она стирала мои вещи, наливала мне чай и спрашивала, где это я гуляла допоздна. Прямо как мама, только придирок меньше.

Конечно, этого я ей не сказала. Кэт ведь хотела как лучше, тем более она была эмоционально зависимой. Как вспомню первый день распределения по сестринским сообществам в колледже… Я стояла перед зданием «Каппа-Гамма-Альфа», в которое хотела попасть (в итоге так и получилось), и, истекая потом на жарком августовском солнце, осматривала других претенденток – к счастью, не особо примечательных. В этот момент я и поймала взгляд Кэт.

Я вспомнила, что видела ее в общежитии, и быстро отвернулась в надежде, что она не подойдет. Вроде нормальная с виду девчонка, но вела себя как-то неестественно и все время подкрадывалась к людям. Просто подходила сзади, кивала, будто принимая участие в разговоре, и улыбалась странной вымученной улыбкой.

Когда из дома вышли поющие «сестры», я глянула через плечо на Кэт, давая понять, что не надо липнуть ко мне. Она жутко покраснела, ее голубые глаза загорелись от обиды – видимо, она все поняла по моему лицу. От чувства вины стало тошно, но что мне еще было делать? Не могла же я позволить, чтобы какая-то незнакомка разрушила мои планы по вступлению в престижное женское сообщество.

Знай я про ее наследство, вела бы себя иначе.

В день вступления в сестринство глава «КГА» появилась перед нами в шикарном платье самого маленького размера и, сложив вместе наманикюренные ручки, начала разглагольствовать о том, как они рады принять нас к себе и как им везет на таких замечательных девушек. Потом все разбились на небольшие группки, а Кэт осталась одна. С ростом под метр восемьдесят трудно было слиться со стеной, хотя именно к этому она и стремилась.

Нелегко ей тут придется.

А потом вспомнила ее обиженный взгляд и устыдилась. Разве я не обещала себе, что в колледже перестану стервозничать? Не прошло и пары недель, а я опять за свое!.. Я прервала беседу об искусственном загаре и подошла к Кэт.

– Я Одри. Мы живем на одном этаже.

– Да, знаю, – робко отозвалась она, опустив голову так, что густые волосы закрыли лицо.

«Черт возьми, сколько можно изображать застенчивого ребенка!» – чуть не крикнула я, но вместо этого широко улыбнулась и сказала:

– Видимо, мы теперь сестры.