Текст книги "Капризы судьбы"

– Я знаю, ты не любишь говорить о легенде, – вымолвила она, – но многое из того, что в ней описано, сбывается.

Нейл покосился на брата, но Джейми промолчал. Усмехнувшись через плечо, он продолжил свой путь вместе с Дунканом. Нейл медленно кивнул, давая Эллен понять, что он внимательно ее слушает. Жена брата вызывала в нем симпатию и уважение, но он терпеть не мог обсуждать легенду.

– Трудно поверить, что кто-то знал, какой будет моя жизнь, еще до того, как я родился.

– Взгляни на дуб и скажи мне, что ты не веришь в легенду.

Нейл вздохнул. Ему не надо смотреть на вековой дуб. Он всю жизнь был перед его глазами. Уезжая из дома, он носил кольцо с его изображением. Кольцо, которого, увы, больше не стало.

Старый дуб раскололся от удара молнии в ту ночь, когда их с Джейми зачали, как и предсказывал Браан Сир. Обе половинки дерева выжили, а отец Нейла и Джейми умер в свой день рождения – так же, как их дед и прадед. Его смерть тоже предсказывал Сир. Согласно легенде, близнецы должны повести клан на войну, а потом вернуться домой и зажить в мире. Многие представители рода Маккарри полагали, что оставшаяся часть легенды тоже сбудется, и близнецы станут управлять Торридоном, только поодиночке, а их внуки развяжут войну из-за брачного союза, заключенного несколькими поколениями раньше.

Нейл знал легенду. Он не знал лишь, что с ней делать.

Эллен опять указала на дуб:

– Все случилось именно так, как говорил Сир. Одного взгляда на дерево достаточно, чтобы понять: здесь происходит нечто необычное.

– Да, Эллен. Обе половинки дерева выжили, а мы с Джейми повели клан на войну. Теперь началась мирная жизнь, которая продлится пятьдесят лет.

– Вы оба должны жениться на женщинах с востока, – напомнила Эллен.

– Ну, учитывая то обстоятельство, что мы живем на западном побережье, осуществить такое предсказание нетрудно.

– Не ерничай. Я верю, что нам с твоим братом встреча была предопределена – мы влюбились друг в друга и никогда не расстанемся. Ты только подумай, как легко мы могли разминуться! Теперь я понимаю, что нас столкнула сама судьба.

Нейл усмехнулся:

– Как ты могла устоять? Ведь он такой красавец!

Она засмеялась:

– Да, верно. Но ты должен прислушаться к моим словам.

– Так ты считаешь, что у нас нет свободы выбора, Эллен?

– Нет, я считаю, что некоторые вещи происходят с нами не случайно.

– Значит, все заранее предугадано?

– Понимай как знаешь. Я думаю, что жизнь предоставляет нам много возможностей, но иногда нас ведет сама судьба. Не странно ли, что мы с твоим братом оказались в одном и том же месте в одно и то же время? Мы не должны были встретиться. Он жил здесь, а я в Данди, на другом конце страны. Он из Северного нагорья, я из центральной Шотландии. И все-таки мы столкнулись на дороге в Данфаллэнди. Какие-то несколько минут навсегда изменили наши жизни. А сейчас у меня предчувствие насчет Эйлин Ронли.

– Предчувствие?

– Да. Такое же предчувствие возникает у вас с Джеймсом, когда вы общаетесь на расстоянии.

– Эллен, – он посмотрел на дуб, – в моей жизни случилось много необъяснимого, но я никогда не думал, что все предопределено.

– Я тоже так не думала, Нейл. – Эллен проникновенно посмотрела ему в глаза.

Нейл привалился к каменной парапетной стене с бойницами и глубоко вздохнул, глядя на темные воды залива Торридон. С тех пор как он вернулся домой, ему никак не удавалось побыть одному и спокойно поразмышлять. В замке было холодно, несмотря на растопленные камины и закрытые ставнями окна, но неожиданно проглянуло солнце и приятно согрело своими лучами.

На севере и востоке белели укутанные снегом горные вершины, закрывая доступ к замку. Маккарри веками передвигались по морю так же, как посуху, используя озера в качестве дорог.

Он умрет, но не даст людям Вильгельма забрать землю у его клана. Он не боялся потерять свой титул, ибо даже без одобрения Лондона все жители Торридона считали его вождем клана Маккарри. Однако для сохранения спокойствия в своем поместье ему придется опять уехать, чтобы подписать клятву верности королю Вильгельму. Он поднял лицо к солнцу.

Интересно, как дела в Ронли-Холле? Там тоже светит солнце? И что делает Эйлин Ронли в такой ясный декабрьский день? После расставания с ней он постоянно думал об Эйлин и гадал, наказали ли ее за то, что она помогла ему бежать. И где сейчас его кольцо? Может, его уже переплавили?

После Рождества, когда они подпишут клятву и вернутся домой, он уговорит Дункана поехать в Англию и встретиться со своей кузиной. Они обязательно должны познакомиться. И дело не в том, что он, Нейл, опять хочет увидеться с Эйлин. У девушки и у его кузена был общий дед, Филан, который отрекся от своих детей и не захотел знаться со своими внуками. Нейл провел рукой по древним камням, вспоминая собственного деда, который принимал активное участие в его жизни.

Когда-нибудь – может быть, совсем скоро – у него тоже появятся дети. Они будут бегать вдоль стены замка, и резвиться вместе с детьми Джеймса. Нейл воспитает своих сыновей и дочерей в любви и строгости, как воспитывали их с братом. А что же их мама? Нейл невольно представил себе Эйлин Ронли, стоявшую рядом с ним у парапета. Ее золотистые волосы блестят на солнце, а глаза светятся радостью… Он тряхнул головой, пытаясь отогнать непрошеное видение.

Скорее всего, их мамой будет Фиона. Он знал ее несколько лет, и за все время она ни разу не посмотрела на него так, как смотрела Эйлин. Фиона терпела его общество, без конца болтая о нарядах и прическах и сплетничая о других женщинах. Она никогда не спрашивала Нейла, как он живет, и перебивала его, когда он пытался рассказать о себе. Тусклые волосы и скучный характер – все, чем она обладает.

Понравится ли ей замок Карри? Будет ли она любить поместье так, как любит его он? Увидит ли она красоту его суровой земли? Будет ли она стоять здесь, рядом с ним, и любоваться игрой света на воде и величием гор? Будет ли она, заплывая в гавань на корабле, испытывать прилив гордости при виде замка, силуэтом темнеющего на фоне неба? Или она будет вздыхать, как во Франции, оплакивая бессилие короля Якова и потерю своего Социального статуса?

И вообще, нужно ли ему на ней жениться?

Они отправились в путь сразу после Рождества – Нейл, Джейми, Дункан и Калум Маклауд. Им пришлось нелегко ехать по дорогам, заваленным снегом. Нейл молча подписал клятву верности (Джейми и Дункан стояли по обе стороны от него) и отдал перо человеку короля Вильгельма, не обращая внимания на ухмылки наблюдавших за ним солдат. Он вышел из комнаты, гордо расправив плечи, но на сердце у него оставалась тяжесть.

Нейл боролся за то, что считал справедливым. Он поддерживал Якова Стюарта, законного короля. Хорошо хоть, что ему позволили сохранить свои земли и титул и что его не посадили в тюрьму, как Сифорта. Король Вильгельм, однако, продолжал возводить форты в Северном нагорье. Один форт располагался в Инвернессе, другой – рядом с северной оконечностью озера Линнхе. Форты являлись веским напоминанием о том, что якобиты потерпели крах.

Вернувшись в гостиницу после подписания, они допоздна пили с другими вождями и членами шотландских кланов, а потом ушли к себе в номер. Джейми и Калум тут же заснули, а Дункан и Нейл продолжали бодрствовать. Дункан молча сидел в кресле, Нейл стоял у камина и размышлял о союзе с Францией, который только что обсуждался на первом этаже и имел своей целью восстановление Якова Стюарта на престоле Шотландии.

Некоторые вожди кланов направлялись во Францию, чтобы разведать обстановку. Они приглашали Нейла поехать с ними. Дункан подбросил в воздух пробку от бутылки и поймал ее, потом еще раз, наблюдая за реакцией своего кузена, но тот лишь рассеянно коснулся того места на своем пальце, где он носил когда-то кольцо.

– Ты считаешь, что мне надо ехать? – спросил Нейл, не отрывая глаз от огня в камине.

– Не сейчас, – ответил Дункан. – Поезжай, когда кончится зима. Ты можешь довериться Килганнону. Он честно расскажет об обстановке.

– Он не едет. И Гленгарри тоже.

Дункан тихо выругался. Им нужен человек, который мог бы подробно и точно описать последние события при дворе короля Якова.

– Вряд ли мы узнаем что-то важное. – Нейл обернулся к своему кузену. – Насколько я понял, король Яков не думает собирать войска. Да и кто возглавит его армию? И все-таки мы должны оставаться в курсе событий.

– Я поеду с тобой.

– Я еще не решил, стоит ли мне ехать.

Дункан засмеялся:

– Ты уже решил. Я поеду с тобой.

– Хорошо. На обратном пути мы остановимся в Уорикшире.

– В Ронли-Холле?

– Зачем?

– Я оставил там свое кольцо.

– Оно, наверное, уже в Уорике. Или в Лондоне. Если, конечно, его не переплавили.

– Милфорд знает, где мое кольцо.

– Конечно. Если ему сказали, кто ты, он встретит тебя с распростертыми объятиями. Отличный план! Может, напишешь ему и сообщишь о своем приезде? Не валяй дурака, Нейл. Закажи себе другое кольцо.

– Кольцо мне подарил отец.

– Твой отец не захотел бы, чтобы ты рисковал жизнью из-за его подарка. Я знаю; ты хочешь вернуться в Ронли-Холл совсем по другой причине.

– Может быть. Я хочу, чтобы ты встретился со своей кузиной.

Дункан усмехнулся:

– Ах, вот оно что! Наверное, она очень привлекательная девушка.

– Да. Я обязан ей жизнью и хочу вернуть долг.

– Ты говорил, что хочешь отплатить не только ей, но и Милфорду.

– Да, и ему тоже. Возможно, Эйлин захочет приехать в Шотландию и встретиться с родственниками своей матери.

– Джейми знает, что ты собираешься ехать во Францию?

– Да.

– И что он сказал?

– Он согласен с моим решением. – Нейл хмыкнул. – Он засмеялся, когда я сказал, что мы остановимся в Уорикшире.

– Когда мы поедем? Я освобожусь через две недели.

– У тебя есть всего неделя. Постарайся побыстрее уладить все свои дела.

Дункан согласно кивнул головой.

Глава 5

Килганнон тяжело опустился на каменную скамью, с которой открывался вид на сад короля Якова во дворце Сен-Жермен, и обернулся к Нейлу.

– Я готов ехать домой, в Торридон. А ты?

Нейл кивнул. Дункан ходил вокруг скамьи, следя за тем, чтобы к ним не приближались лишние уши. Они ушли из дворца, надеясь где-нибудь уединиться, но даже в холодном саду находилось много желающих подслушать, а потом пересказать разговор двух вождей шотландских кланов.

– Я зря потратил время на поездку, – пожаловался пожилой мужчина. – Мне надо было остаться дома, но в последний момент Гленгарри меня уговорил. Если бы я знал, что ты тоже будешь здесь, я бы никуда не поехал.

– Да, – подтвердил Нейл. – Я бы тоже остался, если б знал, что вы в конце концов решите ехать. Вы правы: мы зря потратили время.

– Я больше не хочу иметь ничего общего со Стюартами, парень. Я подписал клятву верности королю Вильгельму и собираюсь ее сдержать.

– Мы тоже.

– Я не вернусь во Францию.

– И я.

– А как же твоя невеста? Разве ты не хочешь опять с ней увидеться? – с усмешкой спросил Килганнон.

Нейл вспомнил о своем пребывании во Франции и о невесте.

Встреча с Фионой не принесла ему удовлетворения. Она встретила его с обычным скучающим видом. Казалось, ее не удивил и не обрадовал его визит. Нейл решил держаться обворожительным джентльменом, но все его старания оказались напрасны. Чопорная Фиона с полным равнодушием выслушала его комплименты в свой адрес и даже не спросила, зачем он приехал во Францию.

Нейл внимательно посмотрел на своего собеседника. Килганнон – честный человек и надежный союзник. Нейл обрадовался, увидев его в составе шотландской делегации. Однако, как он сказал, поездка оказалась напрасной тратой времени. Король Яков выслушал их безо всякого интереса и отмахнулся от обсуждения, сказав, что он либо станет королем всей Британии, либо никогда не взойдет на престол. Нейл пожалел, что не остался дома.

Килганнон почувствовал его неуверенность. Нейл хорошо относился к вождю клана Макганнон, но не хотел обсуждать с ним свою личную жизнь.

– Что вам известно о сэре Адаме Ронли? – спросил он.

Килганнон хмыкнул:

– Ладно, парень, можешь не отвечать. Я не сводник. Женись на ком хочешь. Но мне интересно знать, собираешься ли ты вступать в союз с Сифортом. Если ты не хочешь жениться на Фионе, тебе следует обратить внимание на одну из дочерей Гэрлока.

– Да, пожалуй.

Килганнон опять засмеялся:

– Ты спрашиваешь про сэра Адама Ронли? Вильгельм лишил его титула и земель, так что он умер как сэр Адам. Когда я его знал, он был герцогом Уитби.

Нейл удивленно уставился на Килганнона:

– Уитби? Я думал, что Уитби – внебрачный сын короля Карла.

– Именно так. Адам Ронли его первый побочный ребенок. Одно время Ронли громогласно заявлял, что его мать была замужем за Карлом.

– Да, я помню. Король Карл отрицал этот брак.

– А потом Ронли примолк.

– Однако его убили.

– Да. Но значительно позже, сразу после того как он отрекся от короля Вильгельма.

– Вы думаете, в смерти Ронли повинен Вильгельм?

– Трудно сказать. Вряд ли Вильгельму нравилось, что у короля Карла остался внебрачный сын, который считал себя законным ребенком. Но Ронли больше не говорил о своем родстве с Карлом, даже когда на трон взошел король Яков. Был ли он убит? Вполне возможно. Он умер очень странной смертью – утонул в Темзе в ясную ночь, прихватив с собой жену. Есть люди, которые могли его утопить, надеясь угодить королю Вильгельму. У Вильгельма в характере есть черта не обращать внимания на неприятные вещи, которые идут ему на пользу. Но я не думаю, что он настолько беспокоился о Ронли, чтобы его убить. Как бы то ни было, с тех пор прошло уже два года и сейчас все забыто. А почему ты интересуешься Адамом Ронли?

– Я познакомился с его дочерью.

– Вот как? Я и не знал, что у него осталась дочь.

– Он имел двух дочерей. Одна умерла.

– Ну и что?

– Ее матерью была Катриона Маккензи, дочь Филана. Вот почему я спрашиваю о ее отце.

– Значит, она внучка Филана? А также внучка короля Карла II, – задумчиво проговорил Килганнон. – Если бы Адам Ронли не потерял перед смертью свой титул, она бы сейчас считалась герцогиней Уитби. – Он посмотрел в глаза Нейла. – Если бы Адам был законнорожденным… я сомневаюсь, что ее кузен и кузина чувствовали бы себя довольными.

Ее кузен и кузина. Нейл тихо выругался. Ну конечно! Король и королева, Вильгельм и Мария, – кузен и кузина Эйлин, так же как сестра Марии, Анна. Ведь все они являлись внуками и внучками Карла II. Если бы существовал документ, доказывающий, что Карл был женат на матери сэра Адама, тогда бы Эйлин выступала сейчас как законная наследница Карла, которая должна сидеть на троне вместо своих родственников.

Эйлин могла стать королевой Англии.

Нейл встретился взглядом с Дунканом.

Джеймс Маккарри смотрел в огонь камина. Нейл прислал известие, сообщив, что у них все в порядке, но Джеймс чувствовал нечто большее. В сообщении сквозила приятная взволнованность брата, и причиной его волнения являлась какая-то женщина. Фиона? Нет, его брат никогда не испытывал к Фионе никаких чувств.

Джеймс нахмурился, потом взглянул на свою жену. Эллен покачивала на руках их маленького сынишку и тихо напевала. Звуки колыбельной вернули Джеймса к действительности, к теплой комнате, которую они с Эллен занимали в замке Карри.

И все-таки что же Нейл пытался ему сказать? Может быть, король Яков Стюарт планирует очередную кампанию по захвату трона? Но Нейл даже не пытался намекнуть на то, что они должны готовить людей Торридона к новой войне.

Джеймс понял одно: Нейл и Дункан не скоро вернутся домой.

Эйлин осторожно поднялась по каменным ступеням. Январь в Лондоне выдался на редкость холодным, ветер гулял даже в самых теплых комнатах, а снег валил почти каждый день. Дороги покрылись ледяной коркой. Даже здесь, в доме, на лестнице намерзла скользкая корка льда.

Она оглянулась. За ней шла, без умолку болтая, Селия Локвуд. Отправляясь в гости к Анне, Эйлин никак не ожидала, что ей придется нянчиться с четырнадцатилетней придворной дамой Анны. Однако Селия оказалась милой девочкой, и Эйлин невольно прониклась к ней симпатией. Она почти не видела Анну, которая проводила время с мужем и больным ребенком. К тому же Анна поссорилась с сестрой и зятем.

– У него необыкновенные глаза, – щебетала Селия. – Карие, вернее, янтарно-желтые…

Эйлин перестала слушать. Все, что от нее требовалось, – это время от времени кивать головой. Неужели она тоже в дни своей юности была такой говоруньей? С тех пор как они вышли из часовни, девочка безостановочно рассказывала про одного молодого человека, которого они там встретили. По ее словам выходило, что он самый лучший мужчина на свете.

Он стал последним из пары десятков парней, заработавших такой «титул» с момента приезда Эйлин. Неудивительно, что Анна решила приставить к Селии «надзирательницу». Селия влюблялась по очереди в юного голландца, в сына испанского посла, в курьера из Нориджа, в лакея, который помог ей выйти из кареты, в самого молодого и вечно пьяного сына слуги Анны… Эйлин сбилась со счету.

Эйлин знала, что, вернувшись ко двору, она столкнется с людским равнодушием. Некоторые будут избегать ее просто потому, что она дочь Адама Ронли, других испугает ее родословная. Ее приняли теплее, чем она ожидала, но сейчас, шесть недель спустя, она стала такой же незаметной, как большинство женщин-служанок. Она охотно выполняла поручения Анны, потому что испытывала благодарность к своей кузине, но жизнь во дворце ее утомляла.

Раньше Мария и Анна очень дружили. Сестры выступали против стремления их отца захватить власть, уверенные, что Вильгельм будет лучшим королем, чем Яков Стюарт, что он наведет в Британии порядок.

Тогда Эйлин была с ними не согласна. Она боялась, что они могут ополчиться на родного отца. Ни Мария, ни Анна не обращали внимания на то, что Эйлин не разделяет их взглядов. А сейчас они явно забыли, что ее отец выступал против восшествия на престол Марии и Вильгельма.

Все изменилось с того времени, когда она побывала здесь в последний раз. Мария теперь королева и вела себя соответственно. Ее муж, Вильгельм Оранский, прочно обосновался на троне, и хотя Мария имела больше прав на престол, чем он, все согласились сделать их монархами, даже Анна, которая отказалась от короны в пользу Вильгельма. Но сейчас все уже забыто.

Анна, хотя и была принцессой, скатилась до уровня бедной родственницы. Ей резко сократили денежное содержание, в результате чего пострадали ее слуги. У Анны осталось совсем немного охранников, и незадолго до приезда Эйлин она стала жертвой грабежа. Принцесса пала духом и в открытую поносила свою сестру.

Ближайшая подруга и верная союзница Анны, Сара Черчилль, герцогиня Мальборо, без устали критиковала Вильгельма и Марию. Недавно она выступила в парламенте с жалобой на скудное содержание Анны, что положило начало новому этапу вражды между сестрами. Эйлин покорно выслушивала бесконечные стенания Анны и Сары по поводу финансового кризиса Анны и передавала короткие сообщения, которыми перебрасывались Анна и Мария. Ей казалось, что, уехав из Ронли-Холла, она попросту поменяла одну тюрьму на другую.

Поджидая Селию на верхней площадке лестницы, Эйлин рассеянно счищала иней с ближайшего окна. Окна комнаты, которую они делили с Селией, были закрыты ставнями и завешены гобеленами. И хотя подобные предосторожности позволяли избегать сквозняков, жить в замкнутом пространстве было очень тоскливо. Серый день постепенно угасал, во дворе темнело, но в сумерках еще виднелся голый зимний сад. Сердце Эйлин сжалось: она вспомнила прошедшие времена, когда были живы ее родители и Лондон казался ей огромной игровой площадкой.

– А потом, – продолжала Селия, подходя к Эйлин, – герцог предложил всем нам отправиться верхом в Корнуолл и убить дракона.

– М-м – пробормотала Эйлин.

– Вы меня не слушали? – Селия надула губки, но в глазах ее плясали веселые искорки. – Вы похожи на мою мачеху. Она говорит, что от моей трескотни можно сойти с ума, и поэтому, когда я с ней беседую, она думает о чем-то своем.

Эйлин засмеялась, но в голосе Селии сквозили горькие нотки. Девушка шутила над язвительными замечаниями своей мачехи, но именно из-за нее ей пришлось жить при дворе. Новая жена ее отца настояла на том, чтобы падчерица как можно скорее покинула дом.

«Мы с ней бедные, отвергнутые женщины», – думала Эйлин, открывая тяжелую дверь и вводя Селию в их крыло дома. – «Мы – женщины, которые вынуждены жить за счет милости других», – продолжала она свои грустные мысли. Девушка пригладила рукой свою поношенную шелковую юбку. На то, что в ближайшем будущем у нее появится новая одежда, рассчитывать не приходилось.

Приехав в Лондон и остановившись при дворе, Эйлин старалась не обращать внимания на наряды других женщин и не огорчаться, что в ее гардеробе всего несколько платьев. Она носила мамины жемчуга и серьги-капельки, которые по-прежнему оставались в моде, и сооружала новые прически, но не могла соперничать с богатыми придворными дамами – так же как и Селия. Впрочем юная красивая и жизнерадостная Селия вполне могла найти себе обеспеченного мужа, что было маловероятно для Эйлин. Эйлин каждый день думала о Бельмонде с того дня, как он покинул Ронли-Холл. Интересно, где бы она сейчас находилась, если бы приняла его приглашение и поехала к Маккензи? Как бы отнесся к ней ее дед, забывший о неудачном замужестве ее матери? Смогла бы она прижиться в Глен-Мозине, в окружении братьев своей мамы и их семей? Может, она зря поддалась страху перед неизвестностью? А что касается самого Бельмонда… Он вызывал в ее душе странное волнение. Впрочем, возможно, ее чувства усиливались от сознания того, что они больше никогда не встретятся. «Не говорите «adieu», – сказал он на прощание. – Мы с вами еще увидимся».

Эйлин приложила палец к губам, вспомнив его поцелуй, но быстро спохватилась и заставила себя вернуться к реальности. Обогнув последний угол, она распахнула дверь своих апартаментов.

Их окутало приятное тепло. Эйлин скинула с плеч тяжелый плащ и тряхнула головой, освобождая волосы. К ней поспешила пухлая молодая барышня Бесс – еще одна неприкаянная женщина, вдова голландца, знакомого Анны. Бесс стремилась всем угодить, но в ее глазах была тоска.

– К вам пришли, – сообщила она Эйлин.

Сердце Эйлин подпрыгнуло. Не будь дурой, одернула она себя. Он не приедет в Лондон. Если Бельмонд был тем, кем она его считала – шотландским помещиком, то ему просто опасно появляться в Лондоне. Мало ли что он сказал? У него нет причин ее искать.

– Кто?

– Говард Темплтон.

Говард Темплтон? Как давно она не слышала имени лондонского приятеля ее отца, с которым отец часто вместе уходил в запой. Он всегда по-доброму относился к Эйлин и ее маме и был одним из немногих, кто не побоялся прийти на похороны ее родителей. Интересно, что его сюда привело? Она отвернулась от любопытного взгляда Бесс и пошла к своему гостю.

Он сидел в маленькой темной гостиной, его красивое лицо выражало тревогу.

– Весь Лондон говорит о том, что вы здесь, – проговорил он после небрежного приветствия, – и что вы являетесь посредницей между вашими кузинами. – Он замолчал и огляделся по сторонам, как будто боялся чужих ушей. – Эйлин, вам не следует здесь жить. Разве вы не понимаете, как опасен для вас Лондон?

– Опасен? Вы шутите, Говард?

– Нет. Я говорю совершенно серьезно. Вы дочь своего отца, и этим все сказано.

– Что вы имеете в виду?

– Здесь убили ваших родителей.

– Но вы говорили мне, что с ними произошел несчастный случай.

Он растерянно заморгал:

– Да. Мы так думали. Но теперь не уверены. Вам надо вернуться в Ронли-Холл.

– Я не могу.

– Неужели Милфорд!..

– Нет-нет, дело не в нем. Просто он женился, и жена не хочет, чтобы я жила в их семье. Мне больше некуда идти.

– Там вы оставались бы в безопасности.

– В доме Анны со мной не случится ничего плохого.

– Анна сама подверглась нападению.

– Ее просто обокрали, только и всего, – объяснила Эйлин.

– На нее напали, Эйлин.

– Потому что Вильгельм и Мария сократили ее денежное содержание, и Анне пришлось распустить часть охраны.

– В Лондоне полно воров. Почему вы думаете, что вы в безопасности?

– У меня не так много денег, и я редко бываю где-нибудь помимо королевского двора.

– Почему бы вам не остановиться у меня?

Эйлин схватилась за сердце. Он предлагает… Но Говард быстро понял причину ее нерешительности.

– Я изменился. Теперь у меня есть жена и ребенок. Мои пьяные загулы кончились. Я предлагаю вам безопасное место.

Она попыталась улыбнуться:

– Спасибо за приглашение, Говард, но я не могу его принять. Я обещала Анне, что буду жить у нее. Как вы знаете, ее сын часто болеет.

– Да. Я знаю также, что в прошлом году она потеряла ребенка в родах. Но какое это имеет отношение к вам?

– Я не могу ее бросить, Говард. Я ей нужна.

Он тяжело вздохнул, потом протянул ей листок бумаги.

– Вот мой адрес. В последнее время я почти всегда дома. Если вас что-нибудь напугает… или вы услышите что-то тревожное, приходите к нам, Эйлин.

Холода усилились, и лондонцы предпочитали сидеть дома. Что вполне устраивало Эйлин. Она проводила дни с Бесс, Селией и Анной, выслушивая бесконечные жалобы своей кузины на самочувствие. Анна опять забеременела и опять испытывала сильное недомогание. Она часто просила Эйлин почитать ей что-нибудь интересное или просто посидеть с ней и Сарой Черчилль – послушать, как они будут осуждать Вильгельма и Марию. Муж Анны иногда захаживал в гостиную, но редко принимал участие в их разговорах.

Днем Эйлин чувствовала себя спокойной и не вспоминала о предупреждениях Говарда, но по ночам, сидя в спальне и глядя в огонь камина, она спрашивала себя, что же с ней будет дальше. Может быть, она поступила глупо, покинув относительно безопасный Ронли-Холл и приехав в Лондон?

Интересно, помнил ли кто-нибудь ее отца, не говоря уже о его громогласных заявлениях против законности власти Вильгельма? После слов отца, сказанных во всеуслышание, что король Карл был женат на его матери, прошли годы. Когда на трон взошел король Яков, Адам Ронли не стал бороться за свои права, и после его смерти Эйлин посчитала, что все о нем забыли.

Но если она ошибалась? Может, Говард прав и есть такие люди, которые считают, что она вернулась в Лондон, чтобы опять поднять вопрос о наследстве? Если бы ее отец был законнорожденным, то у нее оказалось бы больше прав на престол, чем у Вильгельма, Марии и Анны. В таком случае, почему Карл не признал своего родного сына. Ее отец говорил об этом только будучи в сильном подпитии, и она не обращала внимания на его слова, считая их пьяной болтовней.

Впрочем, она напрасно волнуется. Предупреждения Говарда абсурдны. Ее возвращение осталось незамеченным. Говард дружил с отцом и просто пытался ее защитить. Почему же она так встревожилась? Возможно, ей просто не хватает твердости характера.

Порывшись в сундуке с одеждой, Эйлин достала бархатный мешочек, медленно открыла его и принялась разглядывать свои «сокровища». Она покрутила в пальцах два кольца блестевших в свете огня. Одно из них – обручальное кольцо ее матери. Эйлин вспомнила родителей: любимую маму и отца, к которому она испытывала сложные чувства.

Как говорили лондонские остряки, чтобы понять, кто отец Адама Ронли, достаточно взглянуть на его сексуальные привычки. Карл II спал чуть ли не со всеми женщинами, которые его хотели. Старший сын брал с него пример. Эйлин видела, как страдала ее мама от его неверности. Кольцо – символ их союза… и напоминание о том, что браки не всегда бывают счастливыми.

Второе кольцо принадлежало Бельмонду. Перед отъездом из Ронли-Холла она выкрала его из кабинета Милфорда. Ей хотелось сберечь перстень, а потом отдать его хозяину, если, конечно, они когда-нибудь встретятся. Она опять поднесла кольцо к свету и полюбовалась простой, но элегантной гравировкой в виде могучего дуба. На внутренней стороне печатки вырезаны инициалы: «Н. М». Эйлин только сейчас заметила эти буквы.

На следующее утро она послала Говарду записку с просьбой прийти к ней опять. Когда он явился, Эйлин коротко рассказала ему о визите Бельмонда в Ронли-Холл и показала кольцо. Говард поднес его к свету и подтвердил, что печатка принадлежала члену шотландского клана, но какому именно, он не знал. Ему надо навести справки.

Пять дней спустя Говард вернулся, но отказался беседовать в апартаментах Анны. Он посадил Эйлин в карету и отвез ее к себе домой. Она скрыла свое удивление, когда они остановились перед роскошным особняком в фешенебельном районе Лондона. Когда Говард дружил с ее отцом, он совсем не имел денег. Выпивку и прочие развлечения оплачивал Адам Ронли. Очевидно, последние два года были для него очень удачными. А может, шикарный дом, отлично сшитые костюмы и общая атмосфера богатства – всего лишь результат выгодной женитьбы?!

Эйлин устроилась на диване. Говард выпроводил из гостиной свою симпатичную молоденькую жену, сказав, что ему надо поговорить с гостьей наедине. Его лицо оставалось очень серьезным.

– Торридон, – проговорил он, когда за его женой закрылась дверь. – На перстне, который вы мне показали, выгравирована эмблема графа Торридона.

У Эйлин подпрыгнуло сердце. Значит, она не ошиблась. Бельмонд вовсе не сын бретонского купца.

– Торридон находится в Шотландии? – спросила она.

– На западном побережье, в Северном нагорье. В Торридоне живут якобиты. Обладателя перстня зовут Нейл Маккарри, он вождь очень влиятельного клана. Его войско до самого конца оставалось на стороне армии короля Якова. Я думаю, многим людям было бы интересно узнать, зачем Торридон приезжал в Англию.

– Может быть, он вовсе не Торридон, Говард. Он сказал, что он француз, гугенот из Лондона, и что кольцо он выиграл в карты.

– Говорят, что Торридон – высокий, стройный, очень красивый мужчина с суровыми чертами лица. Как выглядел ваш Бельмонд?

– Ваше описание ему подходит, но оно подходит и тысяче других мужчин.

Говард встал и принялся расхаживать по комнате.

– Возможно, к вам попал не сам Торридон. У Торридона есть брат, который очень на него похож. Наверняка половина членов его клана выглядит как он, ведь шотландцы плодятся как кролики. Ох, простите! Я все время забываю, что ваша мама была шотландкой. Кому еще вы показывали кольцо?

– В Лондоне – никому. Его видел Милфорд. Он наводил справки в Уорике, но так ничего и не выяснил.

– Больше никому не рассказывайте о нем, Эйлин. Торридон – опасный человек. Он подписал клятву верности королю Вильгельму, но можно ли доверять выходцу с Северного нагорья? Мать Торридона принадлежит к роду Маккензи. Сифорт Маккензи в настоящее время сидит в тюрьме, он осужден за государственную измену. Интересно, каким ветром занесло Торридона в Ронли-Холл?