Текст книги "Танец любви"

Глава 3

В дверь несколько раз позвонили. Нервно и настойчиво.

– Что же мне теперь делать? – с жалким видом спросила Милли. – Я вовсе не намеревалась впутываться в такую отвратительную историю.

– Открывайте, – резко ответил Бредли. – Вы же звали на помощь.

– Но что мне сказать им? Он только пожал плечами.

Прерывающимся от волнения голосом она взмолилась:

– Пожалуйста, помогите! Я никогда не попадала в подобную ситуацию и не знаю, что делать.

Рональд сердито взглянул на нее.

– Для начала вам следует надеть туфли. – В его голосе еще слышалась обида. – Что, по-вашему, подумают эти люди, увидев вас босой и с распущенными волосами?!

Милли вспыхнула. Что ж, если это месть с его стороны, то справедливая. Она позвала на помощь вовсе не потому, что действительно боялась Рональда Бредли, а исключительно от злости. И ему это было известно так же хорошо, как и ей самой.

Она тихо сказала:

– Вы же знаете, у меня отвалился каблук. Правда, где-то здесь осталась моя балетная обувь.

– Так найдите ее!

Звонок прозвенел снова.

Милли обнаружила балетные туфли в самом дальнем углу шкафа. Она быстро натянула их и, приглаживая руками волосы, направилась к двери. В конце концов, на вечеринке у Джуди было полно женщин с такими прическами…

– Ваши волосы выглядят так, словно из них только что вынули шпильки. Все решат, что это сделал я. – Рональд вздохнул. – Знаете, сколько времени нужно потратить женщине на то, чтобы ее волосы выглядели подобно вашим – словно чуть-чуть взлохмаченные легким порывом ветра.

– Это вам известно по опыту? – не удержалась от колкости Милли.

Он с иронией посмотрел на нее и сухо сказал:

– Что вы имеете в виду? Сам я, конечно, никогда не укладывал их так, а вот наблюдал за этим процессом не раз.

– Мне жаль этих женщин.

Бредли продемонстрировал свою знаменитую улыбку.

– Почему? Они казались очень даже довольными.

Звонки в дверь возобновились, и теперь к ним присоединились громкие голоса. Так значит, Бредли был прав, предупреждая, что Фред придет не один? Милли побледнела.

Он смотрел на нее без тени сочувствия.

– Если вы не откроете дверь, они ее просто вышибут, – заметил он.

– Что же мне сказать им?

– Что хотите.

Бредли равнодушно пожал плечами, но потом, увидев ее побледневшее лицо, все же сжалился.

– Скажите, что я сразу же ушел, как только понял, что ошибся квартирой.

Подобная отговорка была, конечно, малоубедительной, но единственной. Милли нервно сглотнула и, снова поправив волосы, направилась к двери. Рональд спрятался в прихожей.

Оберегая больное запястье, она не сразу справилась с замками, но в конце концов ей все-таки удалось открыть дверь. Там стояло трое мужчин:

Фред, еще один консьерж и тот самый фотограф, что присутствовал на вечеринке у Джуди.

Милли слабо улыбнулась. Фотограф навел на нее объектив, и она вдруг поняла, что разделяет отношение Рональда Бредли к репортерам. К счастью, тот опустил его.

– Мисс Роббинс, с вами все в порядке? – спросил Фред.

Он знал Милли еще с тех пор, как она жила у Пита, и сейчас явно был искренне обеспокоен за нее.

– Бредли натворил здесь что-нибудь? – с любопытством спросил фотограф.

В нем нет ни капли человечности, подумала Милли. Даже не потрудился поинтересоваться, что с ней случилось, не напугана ли она. Да, он пришел сюда исключительно для того, чтобы получить скандальный сюжет для газеты.

– Он что-нибудь разбил? – продолжал интересоваться репортер. – На этой неделе Бредли уже побуянил. В редакции есть снимки.

Милли с негодованием посмотрела на него.

– Спасибо за заботу! Нет, он ничего не разбил.

– Как же он вошел к вам? – поинтересовался Фред. – Сломал замки?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, через террасу. Я сама впустила его. Мне показалось, что это мой знакомый.

– Вот как? – Фотограф попытался заглянуть через ее плечо. – Что ж, теперь он вам действительно знаком. Где же он?

– Ушел. – Краем глаза Милли видела, что Рональд уже стоит в дверях комнаты Пита.

– Значит, вы выгнали его, – удовлетворенно заметил Фред.

Ночной консьерж сказал:

– Сегодня вечером он был в гостях у миссис Риз. Надо узнать, не вернулся ли он туда.

– Должно быть, он просто пьян, – со злой иронией отметил фотограф. – Решил, что играет в одном из своих фильмов. Забрался по стене дома, как супермен.

– Там есть пожарная лестница, – холодно пояснила Милли. – Она абсолютно безопасна. Я сама ею иногда пользуюсь.

– Да?.. – Фоторепортера это явно заинтересовало. – Сегодня вы тоже воспользовались ею, не так ли? А Ронни увидел это и последовал за вами? – Он достал из внутреннего кармана потрепанную записную книжку. – Сколько вам лет, мисс Роббинс? Чем вы занимаетесь? Вы живете здесь? Одна?

Услышав за спиной легкое движение, Милли торопливо сказала:

– Послушайте, спасибо за то, что пришли мне на помощь. К счастью, все обошлось. Но я очень устала. Может быть…

– Вы встречались с Бредли раньше? Работаете в кино? – продолжал расспрашивать тот. – Почему вы позвали на помощь? Бредли приставал к вам?! Вы сопротивлялись!? Закричали и он убежал?!

– Это просто недоразумение, – тщательно подбирая слова, сказала Милли. – Мистер Бредли ошибся квартирой. Мы все выяснили, и он сразу же ушел.

Репортер хитро улыбнулся.

– Ушел? Или убежал?

– Что ж, если у вас все в порядке, мисс Роббинс, то мы, пожалуй, пойдем, – вмешался в разговор консьерж. – Из-за вечеринки у миссис Риз в доме сегодня много народу, и я не хочу надолго отлучаться. – Он внимательно посмотрел на нее. – Вы действительно в порядке?

– Все нормально, Фред, спасибо. Я просто устала и собираюсь лечь спать.

– Когда… – снова начал было репортер, но Фред остановил его, положив на плечо свою тяжелую руку.

– В таком случае нам пора, – твердо произнес он. – Спокойной ночи, мисс.

– Спокойной ночи.

Закрыв дверь, Милли с облегчением прислонилась к ней спиной.

– Ну что ж, мы все-таки остаемся здесь на ночь? – спросил Рональд, появляясь из темноты.

От неожиданности Милли едва не подпрыгнула.

– Что?!

Он неторопливо двинулся в ее сторону.

– Вы же сами сказали, что собираетесь лечь спать. Это хорошая идея. Я буду просто счастлив остаться здесь на ночь.

– Нет, не останетесь, – твердо возразила Милли. – Вы вернетесь на вечеринку к Джуди Риз. Он отрицательно покачал головой.

– Ну уж нет. Вы сказали этому репортеришке, что я ушел. Теперь он обязательно вернется на вечеринку.

Милли недоуменно уставилась на него.

– Чтобы выяснить мою версию случившегося, – терпеливо пояснил он. – Меня, конечно, сфотографируют. Вы представляете, какой это будет удар по моей репутации?

– А если вы останетесь у меня ночевать, это ее улучшит?

Бредли театрально вздрогнул.

– Как вы жестоки! Впрочем, если вы и дальше будете хранить молчание, я им тоже ничего не расскажу.

И он, дружески положив руку на плечо Милли, повел ее в гостиную.

– К утру репортер поймет, что упустил меня, – мягко сказал Рональд, – и потеряет к вам всякий интерес. Мы выйдем отсюда по одному. Или даже вместе. Это уже будет неважно.

Но Милли вовсе не хотелось, чтобы он оставался ночевать в квартире Пита.

– Как все это глупо! Не понимаю, как вы могли поставить меня в такое дурацкое положение. Я позвоню Джуди.

Рональд пожал плечами.

– Она скажет вам то же самое, что и я. Подождите до утра, пока все успокоится.

– И все же я посоветуюсь с Джуди, – упрямо повторила Милли, – и поступлю так, как она скажет.

Когда Милли рассказала Джуди, что произошло, та развеселилась.

– Спасибо, что сообщила мне, дорогая. Но ведь я не нянька Ронни Бредли. По крайней мере, пока. Желаю вам хорошо провести время…

– Джуди! – вскричала Милли, поняв, что та собирается положить трубку. – Я хочу, чтобы он ушел отсюда!

– Он обязательно уйдет, – успокоила ее Джуди. – Завтра утром у него назначено интервью с корреспондентом какого-то женского журнала, так что он непременно вернется к себе в гостиницу.

– Но…

– Послушай, дорогая. Он ничего не разбил?

– Именно об этом меня спросил фотограф, – медленно произнесла Милли.

– Естественно. Видишь ли, когда Ронни бесится, он крушит все вокруг. Но тебе не о чем беспокоиться. Завтра рано утром, после того, как уйдут эти щелкоперы, отправишь его домой. – И, словно вспомнив о чем-то, Джуди добавила:

– Да, заставь его расписаться в книге гостей. По-моему, у Пита есть такая.

Довольно хихикая, она повесила трубку. Милли с отвращением посмотрела на издававший короткие гудки телефон и направилась обратно в гостиную, чтобы сообщить Бредли, что он был прав.

Однако там никого не было. Милли вышла на террасу. Там его тоже не было, как, впрочем, и в коридоре, и в кабинете Пита. Дверь в ванную была открыта настежь, но свет там не горел.

– Рональд, где вы? Похоже, вам действительно придется остаться. Я постелю вам…

И тут Милли осенила догадка. Она подошла к двери спальни и толкнула ее. Посередине широченной кровати Пита, небрежно раскинувшись, глубоким сном спал полностью одетый Рональд Бредли.

Теперь, когда противник больше не наблюдал за ней, к Милли неожиданно вернулось чувство юмора. Она весело засмеялась. Незваный гость спал на единственной кровати в квартире.

Милли почувствовала, что страшно устала. У нее не было сил будить его и снова сражаться с ним. И она решилась. Тихо подойдя к кровати, она прилегла на самом краешке и тут же провалилась в забытье.

Милли проснулась в обычное для себя время. Солнце светило в комнату сквозь занавески. Но это были не ее занавески. Тут она все вспомнила и слегка приподнялась на локте.

Справа от нее кто-то зашевелился, слегка посапывая. Она взглянула в ту сторону. В это трудно поверить, но она провела всю ночь – или, по крайней мере, ее большую часть, – доверительно прижавшись к Рональду Бредли. Его рука и сейчас небрежно лежала на ее бедре.

Милли взглянула на эту большую и сильную руку, беззаботно расслабленную во сне, и у нее встал ком в горле. Она нервно сглотнула и, стараясь не дышать, начала осторожно отодвигаться. Рука чуть дернулась и по-хозяйски обняла ее бедро. Милли замерла. Рука стала поглаживать ее, но она видела, что Бредли так и не открыл глаз.

Сжав зубы, Милли решила переждать эти вызывающие у нее чувство неловкости ласки и дождаться, когда он снова уснет. Но тут его глаза открылись.

Какое-то мгновение Бредли казался удивленным. Потом сознание полностью вернулось к нему, и его губы раздвинулись в уже знакомой ей улыбке, которую никак нельзя было назвать доброй. Его рука скользнула вниз и мягко сжала ее колено. Милли не смела даже шевельнуться.

– Прекратите, – хрипло произнесла она. Его улыбка стала еще шире. Он не сводил глаз с ее лица. Как паук, опутывающий свою жертву, он сознательно парализует мою волю, подумала она, и эта мысль помогла ей сбросить его колдовские чары.

Она отодвинулась и собралась уже соскользнуть с постели, но не тут-то было. Схватив ее за руку, Бредли пресек ее попытку подняться.

– О нет! – простонала Милли.

Рональд притянул ее к себе. Он казался равнодушным, почти скучающим, но его поцелуй был совсем другим.

Я не могу пошевелиться, подумала Милли, и, что еще хуже, не хочу.

Он мягко рассмеялся.

– Это не совсем то, чего вы ожидали? Она подняла затуманенные глаза.

– Что?

– Вы забрались в мою постель, – пояснил он нарочито суровым тоном, – уже после того, как я уснул. Не припомню, чтобы я приглашал вас.

Милли снова попыталась высвободиться, но Рональд Бредли, казалось, не замечал этих попыток. Его объятия напоминали железные тиски. Никогда в жизни Милли еще не чувствовала себя такой беспомощной.

У нее сложилось отчетливое впечатление, что он ужасно сердит, а его деликатность – скорее результат разностороннего опыта. Он словно наказывал ее за что-то.

Задыхаясь, Милли попыталась оторваться от его губ, но тут же смолкла.

Рональд плавным движением перевернулся, и мгновение спустя Милли уже лежала на спине, а он оказался сверху. Она в ужасе закрыла глаза.

– Очень хорошо, – целуя ее веки, насмешливо произнес он.

Шон никогда не целовал ее так… А это было так приятно! Она почувствовала, как его пальцы расстегнули верхнюю пуговицу ее блузки. Затем Рональд склонился над ней, и острое чувство наслаждения пронзило ее, когда его губы коснулись нежной кожи груди. Она потянулась к нему, и тут резкая боль пронзила ее запястье. Милли непроизвольно вскрикнула.

Он на мгновение замер.

– Отпустите! – взмолилась она.

Бредли отодвинулся, и она села на кровати, вытянув больную руку перед собой, а потом склонилась над ней, словно убаюкивая.

– Что случилось? – резко спросил он. Милли закусила губу. Боль начала стихать, но ее последствия – чувство слабости и какой-то беззащитности – снова в полной мере возвратились к ней.

– Мое запястье, – наконец прошептала она. – Оно сломано.

– Но ведь вы без гипса. – В его голосе прозвучало что-то похожее на обвинение.

– Да, – сказала она. – Его сняли пару недель назад, и осталась только шина, благодаря которой запястье остается зафиксированным. Вчера вечером я сняла ее.

– Зачем? Чтобы приласкать меня? Милли густо покраснела, не смея взглянуть на него.

– Нет. Я надеваю ее, только когда хожу за покупками или веду машину.

– Или когда ходите на вечеринки, – сухо добавил он.

– В общем, да. Но я на них почти не хожу.

– Черт! – помолчав, сказал он. – Это серьезный перелом?

Пальцами правой руки Милли осторожно ощупала больное запястье. Сможет ли она когда-нибудь играть, как прежде? Никто не мог дать ей никаких гарантий на этот счет.

– Не знаю, – тихо произнесла она. – Врачи сказали, что не очень.

– Ну и?.. – продолжил он расспросы. Почему его это заинтересовало? – удивилась Милли. Никто не расспрашивал ее о руке, ни отчим, ни даже Шон, хотя номинально он все еще был ее учителем.

Не глядя на Рональда, она покачала головой.

– Они сказали, что еще какое-то время она будет болеть. Постепенно пройдет.

– Но ведь вы заорали так, будто вам действительно было страшно больно. Я что, придавил вам руку?

– Нет. – Милли судорожно втянула воздух. – Я сама виновата. Я хотела вытащить ее из-под себя.

– Так значит, вы сами улеглись на нее? – Он протянул руку и взъерошил ей волосы. – Бедная Золушка. Вам не очень-то везет сегодня утром, ведь верно?

Милли вздрогнула, но приказала себе оставаться спокойной.

– Да, утро действительно могло бы быть более удачным, – призналась она. – Особенно если бы вы не называли меня Золушкой и не делали неверных выводов.

В ответ Рональд Бредли лишь скрестил на груди руки. Она заметила, что пуговицы на его рубашке также расстегнуты, и отвела взгляд: вид загорелой кожи будоражил ее, не давая возможности сосредоточиться.

– Какие именно выводы? – поинтересовался он.

– Вы, кажется, считаете, – четко выговаривая слова, произнесла Милли. – что я сама легла к вам в постель, радуясь представившейся возможности переспать с восхитительным Рональдом Бредли.

– Ах, это… – Он явно ни в чем не раскаивался.

– Так вот, вы заблуждаетесь. Если бы в квартире была еще одна кровать или хотя бы диван, то вы наверняка спали бы в одиночестве, а я не бы рисковала второй раз сломать себе запястье.

Бредли нарочито поморщился.

– Это удар ниже пояса. Вы не предупредили меня о своей больной руке.

– Как и о том, что вы заняли единственную в квартире кровать, – добавила она. – Дело в том, что меня просто не было возможности сделать это – вы набросились на меня прежде, чем я успела открыть рот.

Смысл сказанного наконец-то дошел до него.

– Единственную кровать? В такой огромной квартире? Вы, наверное, шутите?!

– Мой отчим Пит, – холодно пояснила Милли, – не часто принимает гостей. У него в квартире есть два рояля, арфа и студия звукозаписи. Здесь есть, где поесть, выпить, поработать и послушать музыку, но гости, как правило, не остаются ночевать, поэтому нет и лишних кроватей.

– Боже мой, – растерянно произнес Бредли. Он внимательно оглядел комнату. – Так это спальня самого маэстро! – В его голосе прозвучали веселые нотки. – Думаю, мне следует принести вам свои извинения.

– Согласна.

Его глаза снова остановились на ее лице, и в этом испытующем взгляде было нечто такое, от чего Милли стало неуютно.

– Считайте, что я извинился перед вами, – наконец выдавил Рональд.

Она резко выпрямилась.

– А теперь, если я снова попытаюсь встать с постели, вы отпустите меня?

Рональда Бредли было невозможно смутить. Он ухмыльнулся.

– Конечно. Особенно, если за это я получу завтрак.

Милли возмущенно фыркнула и, не удостоив его ответа, вскочила с постели. Выходя из комнаты, она отказалась признаться себе в том, что услышала тихий смешок, раздавшийся ей вслед.

Телефон зазвонил, когда она, бормоча себе под нос проклятия, готовила кофе. Это был Фред, консьерж.

– Доброе утро, мисс Роббинс. – Казалось, он чувствует себя неловко. – Здесь повсюду фотографы. Они ждут даже на улице.

– Да? – Милли была смущена и одновременно взбешена этим сообщением, но старалась говорить безразличным тоном. – А в мусорном ящике их случайно нет?

– Кажется, двое действительно сидят на них, невозмутимо сообщил Фред, – нацелив свои объективы на входную дверь. Я подумал, что вам будет небезынтересно узнать об этом. Ведь у вас так много вещей, которые нужно будет сложить в машину, – неуклюже добавил он.

– Да, конечно, – согласилась Милли и, поблагодарив консьержа, поспешила в спальню.

Рональд все еще лежал в постели и, опершись на подушки, небрежно листал одну из книг Пита. Очевидно, какой-нибудь широко разрекламированный в прессе детектив из тех, что обычно валялись на прикроватной тумбочке.

– Завтрак готов? – подняв глаза, поинтересовался он.

– Нет.

Милли была слишком взволнована, чтобы обидеться на тон, которым был задан этот вопрос. Рональд словно обращался к прислуге.

Он заметил ее нервозность и нахмурился.

– В чем дело?

– Только что позвонил консьерж. Журналисты ждут нас внизу. Они прячутся даже в гараже, держа наготове свои объективы. Что будем делать?

Его брови поползли вверх.

– Должно быть, им заказан репортаж.

– Это вовсе не смешно, – свирепо произнесла она.

Рональд откинул покрывало, сел и, спустив ноги на пол, стал нащупывать туфли.

– Они под столом, – машинально подсказала Милли.

– Спасибо. – Он надел туфли. – Думаю, в данной ситуации нам придется проявить изобретательность.

В его голосе звучали покровительственные нотки, и Милли разозлилась.

– Что вы собираетесь сделать? Бросить на них мокрые полотенца и убежать? – саркастически поинтересовалась она.

– Думаю, мне лучше просто «испариться». – Он взмахнул рукой, подражая фокуснику. – Как призрак, – заговорщически добавил он.

– Но как? Через мусоропровод? – едко поинтересовалась Милли.

Ее словно загипнотизировали плавные движения его артистичных рук, и, хотя Рональд даже не взглянул в ее сторону, она, казалось, физически ощутила его прикосновение.

– Нет.

Он начал застегивать рубашку. Слишком хорошо помня, при каких обстоятельствах она была расстегнута, Милли поспешно отвернулась и уставилась в окно.

– Видно что-нибудь? – спросил он, вставляя в манжеты небольшие серебряные запонки и подходя к ней.

– Н-нет. – Она отодвинулась. – Отсюда видно только дорогу к дому. Что вы собираетесь делать?

Рональд улыбнулся, но его глаза были по-прежнему серьезны.

– Вы тайком выведете меня отсюда. Переодетым.

– Я? Да вы с ума сошли! Каким образом? У меня здесь нет никакой одежды. Да и она была бы вам мала. – Она взглянула на его небритые щеки и по-мужски широкие плечи. – К тому же вы совсем не похожи на женщину.

– Мне и не нужна ваша одежда, – вкрадчиво сказал он. – Мне нужны вы.

– Я? – еле выговорила она. Его глаза смеялись.

– Вернее, чтобы вы сопровождали меня.

– Что вы имеете в виду?

Рональд небрежно оперся о край старинного секретера палисандрового дерева. Заскрипев, тот покачнулся, но Милли сейчас было не до протестов.

– Все знают, что вы сегодня уезжаете – консьерж, ваши соседи, возможно, даже эти парни с фотоаппаратами. – Он пожал плечами. – Вы просто возьмете меня с собой.

– И вы всерьез считаете, что вас не заметят? Но вас не назовешь невидимкой, а эти люди явно знают, кого именно они ждут.

– Я переоденусь, – спокойно повторил он. – У вашего консьержа наверняка найдется лишняя форма. Никто не обратит внимания на человека в форме консьержа, особенно когда он несет чемоданы хорошенькой женщины.

– Почему он должен одалживать вам брюки?

– Как все шотландцы, в душе этот парень-романтик. А вы расскажете ему, что это была любовь с первого взгляда и нам нужно было какое-то время побыть наедине, – подсказал Бредли.

– Я не сделаю этого! – возмутилась Милли.

– Сделаете, – твердо произнес он. – Это вы виноваты в том, что все узнали, где я, а значит, вы в долгу передо мной. Впрочем, поговорить с консьержем я могу и сам.

Фред Макдугал был действительно тронут романтической историей, которую поведал ему Рональд. В тихой ярости Милли слушала, как он излагал консьержу свои объяснения, но не могла не отметить, что это было сделано весьма деликатно: Рональд не сказал ничего, против чего она могла бы возразить по существу. Правда, в его тоне сквозил намек на неожиданно возникшее между ними чувство.

В результате они получили от Фреда не только щегольскую форму шофера, но и искренние пожелания удачи.

– Как вы могли?! – свирепо прошептала Милли, когда они по служебной лестнице поднимались обратно в квартиру.

– А что я такого сказал? – невинно спросил Рональд.

– Я имею в виду не то, что вы сказали. А то, как вы это сделали. Он засмеялся.

– Я же актер. Романтические сказки – моя профессия. – Он с загадочным видом посмотрел на нее. – Не волнуйтесь. Золушка, вы уже почти избавились от меня.

– Надеюсь, что это так, – сухо ответила Милли. Вернувшись в квартиру, он быстро переоделся, а она занялась своим запястьем. Бредли с любопытством смотрел, как она надевает эластичную повязку.

– Вы уверены, что действительно можете вести машину с этой штукой на руке?

– Значительно лучше, чем без нее. А сейчас рука действительно побаливает.

Он нахмурился, но это ускользнуло от внимания Милли, занятой последней проверкой списка вещей Пита.

– Пожалуйста, вызовите лифт, – попросила она и взялась за одну из сумок.

– Ну, уж нет. – Бредли отобрал у нее сумку. – Лифт вызываете вы, а я беру на себя роль носильщика.

Рональд сдержал слово, так что Милли не пришлось нести ничего, кроме набора аудиокассет. В слабо освещенном помещении подземной стоянки, когда они грузили в машину вещи, дежурившие при входе репортеры даже не взглянули на ее спутника.

Рональд взял у Милли ключи, уселся за руль и открыл противоположную дверь.

– Садитесь, мисс Роббинс.

– Но… – заупрямилась она. – Это машина моего отчима. Он доверяет ее только мне.

– Дорогая, не волнуйтесь, я опытный водитель.

Милли едва сдержалась, чтобы не топнуть ногой.

– Ну и что! – громко произнесла она, и тут один из фотографов оглянулся.

– Вылезайте немедленно! – прошипела она. – Или я сделаю так, что вы попадете в газеты как угонщик машин.

Но тот вообще не смотрел в ее сторону. Казалось, его внимание полностью сосредоточено на лобовом стекле, поэтому Милли была застигнута врасплох, когда он схватил ее за плечо и силой втащил в машину.

А репортеры уже бежали в их сторону, держа фотоаппараты наготове.

– Похоже, из-за вас я действительно попаду в газеты, – холодно заметил Бредли, заводя мотор. – Немедленно закройте дверь.

Милли захлопнула дверцу машины и, снова неловко повернув руку, вскрикнула от боли. Рональд Бредли посмотрел на нее непроницаемым взглядом.

– Либо нагнитесь, либо улыбайтесь, – посоветовал он. – Сейчас вас будут снимать. – Под обстрелом слепящих фотовспышек автомобиль быстро выехал из гаража. – Не расстраивайтесь, – спустя некоторое время с усмешкой добавил Рональд. – Даже если фотография будет нечеткой, эти люди обязательно уточнят ваше имя у консьержа. Так что ваши друзья непременно узнают обо всем.