Текст книги "Крупным планом"

Глава 3

– Что?! – завопила Кэрри. – Ты серьезно?

– Абсолютно. Мистер Мэтьюс повелел раскрутить студию, и сейчас там запущено в производство бешеное количество кинофильмов. Я же не знала, что Синди отослала мое резюме и туда. И вдруг меня зовут на кастинг…

– Мистер Мэтьюс хочет отыскать новых звезд, мама говорила, – кивнула Кэрри. – Так вот почему ты так странно смотрела на нее тогда!

– Ну да, я как раз сходила на кастинг, и весь вечер сидела как на иголках.

– Но это же невозможно, Эвелин. Как ты собиралась проделать это в тайне?

– Очень просто, – жестко сказала сестра. – Неужели ты думаешь, что мистер Мэтьюс или мама сами следят за всеми актерскими составами? Нет. Не думаю, что они даже списки утверждают, это дело режиссеров. Мистер Мэтьюс только рекомендует, каких звезд приглашать. А ты мне еще сказала, что мама сняла с себя все дела по киностудии, и этим занимается другой человек, который ни меня, ни тебя в глаза не видел.

– Но разве на студии тебя не узнали? – удивилась Кэрри. Дочери Оливии Хедж часто фигурировали в репортажах с парадно-развлекательных мероприятий «Мэтьюс Лимитед».

– Конечно, нет. Там все работники Дональда Марчанта, предыдущего владельца компании, или новенькие, только начальство поставили из «Мэтьюс Лимитед». Меня, конечно, спросили, не родственница ли я Оливии Хедж, я округлила глаза и сказала, что кто бы это ни была, я ей просто однофамилица. Не хватало еще, чтобы меня взяли потому, что я – дочь знаменитой помощницы Тони Мэтьюса! У меня тоже есть гордость.

Кэрри с изумлением смотрела на сестру. Она знала о склонности Эвелин к сумасшедшим авантюрам, но эта превзошла все предыдущие выходки, суммарно причем. Однако в действиях сестры сквозила такая страсть, такое стремление к цели, что не уважать ее было невозможно. Пусть она и делала глупости, но делала их, будучи абсолютно уверенной в собственной правоте и непогрешимости.

– Эвелин, послушай, – мягко сказала Кэрри, – ты же понимаешь, как все зыбко. Существует огромный шанс, что все раскроется в первые же дни.

– Нет! – помотала головой сестра. – Съемочная группа сразу же вылетает в Барселону, первые сцены снимаются там. Не думаю, что режиссер будет расследовать мою биографию. Кэрри, помоги мне, пожалуйста!

– О черт, – тоскливо сказала Кэрри, – во что ты меня втягиваешь?

Эвелин потребовался еще час, чтобы окончательно уговорить Кэрри участвовать в этой «авантюре века». Сестра плакала, укоряла, давила на жалость и родственные чувства, а также на нереализованную жажду приключений, которую она не без оснований приписала сестре. Ведь Кэрри все равно нечем заняться до осени, не сидеть же в библиотеке над книжками! А так она сделает сразу целую кучу добрых дел. Эвелин будет спасена, режиссеру не придется искать другую актрису…

– Понимаю, получается несправедливо, ведь лавры за твою работу получу я, – уныло говорила Эвелин. – Очень некрасиво.

– Да разве в этом дело! Просто я не создана для подобного рода авантюр. – Кэрри уже внутренне согласилась заменить сестру в этой мистификации века, но все еще не желала сдаваться.

– Но мы ведь успешно меняемся, и никто не замечает разницы!

– Это другое дело. Если нас не различил преподаватель, это не означает, что я смогу успешно заменить тебя на съемочной площадке. Я никакая не актриса, даже и не мню себя таковой.

– Театральный режиссер был очень тобой доволен! – возразила Эвелин.

Наконец, Кэрри сдалась, и Эвелин сразу сделалась очень счастливой. Она пообещала подробно рассказать сестре, что следует делать и как себя вести.

Кэрри стояла посреди их с сестрой комнате в кампусе Гарварда и задумчиво вглядывалась в глубину шкафа. Что взять с собой? Сниматься придется в Европе, потом Эвелин ее сменит. Барселона. Море. Наверное, нужно взять купальник, легкие босоножки, что-нибудь казуальное, что-нибудь вечернее. Господи, ну как могло получиться, что она согласилась на эту безумную авантюру? Съемки, кино, Барселона. Ужас, просто ужас.

Кэрри взъерошила волосы. Нет, сожалеть поздно. Во-первых, она не может подвести сестру. Во-вторых, слово нужно держать. Эвелин – самый близкий человек, ближе не бывает. Нельзя разрушить ее мечту. Это все временно. Временно.

Кэрри достала из комода два паспорта: свой и Эвелин. Чей брать? Вряд ли на съемочной площадке у нее будут проверять документы, а вот при пересечении границы – будут. И будет весьма неприятно, если обнаружится подлог. Взять два паспорта – нереально, ведь Эвелин полетит следом. Поколебавшись пару минут, Кэрри приняла компромиссное решение: взяла свой паспорт и водительские права Эвелин. В конце концов, паспорт волнует только пограничников, а в других случаях сойдут и права.

Оставалась самая трудная часть: разговор с родителями. Кэрри с сестрой решили, что проще будет поставить их в известность по телефону и сделать вид, что Эвелин уже уехала в Европу, а Кэрри собирается в Майами с друзьями, предварительно заехав на несколько дней в Лос-Анджелес.

Разговор прошел гладко, Оливия лишь слегка удивилась, что Эвелин улетела, не попрощавшись. Кэрри утешила мать, сообщив, что завтра приедет в Нью-Йорк. Не следовало пускаться во все тяжкие, не проведя разведку лично. Все-таки разговоры по телефону дают не слишком много информации об истинном положении дел.

Кэрри открыла дверь своим ключом. В квартире было тепло и солнечно, мама была, конечно же, на работе, а отец пропадал в лаборатории. Кэрри вкатила чемодан в свою комнату, приняла душ и выпила чаю за столом, покрытым бледно-голубой скатертью. В вазочке маялся завядший букетик маргариток, и девушка улыбнулась: такие букетики отец любил дарить маме, покупая их на перекрестке по дороге из лаборатории.

Она собиралась отправиться в магазин, потому что холодильник, как всегда, был пуст – без детей рассеянный ученый и деловая ассистентка миллиардера окончательно распустились, – когда услышала, как открывается входная дверь. Кэрри бегом кинулась смотреть, кто пришел.

Это – вот чудо! – оказалась мама, в стильном брючном костюме, на шпильках и с пакетами из супермаркета наперевес. За ней шествовал шкафообразный субъект, который тоже нес пакеты и страшно засмущался, увидев Кэрри. Девушка же с восторженным воплем повисла на шее у матери.

– Я и не знала, что ты приедешь днем, думала, это папа!

– Кэрри, я тебя тоже очень люблю, но дай мне хотя бы поставить пакеты! – со смехом сказала Оливия Хедж. – Дейл, пожалуйста, оставь это все вот здесь. Спасибо тебе, и возвращайся к Тони.

– Вам больше не нужна помощь, миссис Хедж? – суровым басом спросил субъект.

– Нет, благодарю.

– Кто это? – полюбопытствовала Кэрри, когда за Дейлом закрылась дверь.

– Один из лучших телохранителей Тони. Шеф иронично одолжил мне его, чтобы тот дотащил покупки, потому что папа, которому я звонила, придет только к вечеру. Давай перетащим все это на кухню и приготовим нормальный ужин.

Оливия быстро переоделась в домашнее платье и взялась за готовку. Кэрри в который раз восхитилась матерью: и готовить умеет, и помогает боссу недрогнувшей рукой править корпорацией.

– А тебя надолго отпустили?

Миссис Хедж взглянула на часы.

– До половины девятого я дома, и Саймон обещал прийти чуть раньше. Потом у Тони и Линды благотворительный вечер, и мне придется там быть. Да и тебе нужно выспаться. Ты говорила, что самолет завтра рано утром?

– В восемь. – Кэрри, покончив со своей частью кухонных обязанностей, села за стол и подперла подбородок кулаками. – Мам, у тебя очень много проблем сейчас, да? Когда я разговаривала с тобой из Гарварда, у тебя был замученный голос.

– Хм. – Оливия поставила рагу на огонь и села напротив дочери. – Как тебе сказать… Эта история со свадьбой – положительный момент, но Тони не предупредил никого. Хотя я могла бы догадаться. Я лично занимаюсь всем этим, хочу, чтобы он хотя бы женился нормально. – Мама улыбнулась. – Ничего, мы справимся. И корпорацию, надеюсь, не успеем развалить в предсвадебной лихорадке. Тони, видимо, от счастья, что Линда согласилась, выдает идеи по развитию бизнеса одну за другой. Я еле успеваю записывать.

– А как идут дела у киностудии? – осторожно поинтересовалась Кэрри.

– Билл говорит, что хорошо, я в это сейчас не вникаю. – Ответ Оливии прозвучал достаточно равнодушно, что слегка успокоило Кэрри. Если мама не интересуется делами кинокомпании, то есть шанс, что никто ничего не узнает, пока фильм не выйдет в прокат.

– Понятно.

Судя по всему, у мамы действительно полно других забот, и она не станет отслеживать, кто снимается в фильмах «Мэтьюс Пикчерс». Ну что ж, остается уповать на удачу. И спасибо Тони Мэтьюсу за то, что отвлек внимание Оливии – иначе, Кэрри подозревала, они с Эвелин так просто не отделались бы.

Глава 4

С тех пор, как к берегам, где нынче располагается Лос-Анджелес, причалили каравеллы конкистадора Кабрильо, от индейской деревушки Янг-На, находившейся тогда на этом месте, осталось одно название в учебниках истории. Когда самолет закладывал вираж, снижаясь, чтобы приземлиться в международном аэропорту Города Ангелов, Кэрри, сидевшая у иллюминатора, заворожено созерцала плавный изгиб берега и пляжи Санта-Моники, сверкающие башни делового центра, запутанные, словно клубки шерстяных ниток, развязки магистралей. Над городом висела дымка – Лос-Анджелес по праву считался самым неблагополучным в плане экологии городом США. «От смога никуда не деться», – так охарактеризовала город мама, провожая рано утром Кэрри в аэропорт.

Оливия полагала, что дочь отправляется вместе с друзьями-студентами отдохнуть на пляже, а Эвелин уже улетела в Европу. Кэрри не нравилось врать матери, но обещанная сестре поддержка оказалась важнее «правды, только правды и ничего, кроме правды». Эвелин была так счастлива, что Кэрри заменит ее, – совестно подвести сестрицу сейчас, когда она так уязвима и так погружена в мечты о карьере актрисы. Конечно, она взбалмошна, и в голове у нее что-то иногда заклинивает, но все-таки ближе Эвелин у Кэрри никого нет. Родители – это родители, а сестра-близнец – это человек, который не просто похож на тебя как две капли воды. Эвелин – та, кто понимает Кэрри лучше всех.

Самолет выпустил шасси, мягкий толчок – и вот он уже катится по бетонной полосе, выруливая к зданию аэровокзала. Пассажиры зааплодировали, потом начали собирать вещи. Кэрри взяла свою легкую куртку и сумочку и проследовала к выходу.

Выйдя из самолета, она словно легла в горячую ванну: в Лос-Анджелесе стояла жара, столбик термометра наверняка показывал больше тридцати градусов по Цельсию, и в первый момент у Кэрри дыхание перехватило. В Нью-Йорке тоже было жарко и чувствовалось дыхание океана, однако здесь то ли от волнения, то ли после кондиционированного салона самолета голова слегка закружилась. Кэрри прошла в огромное здание международного аэропорта, получила багаж и проследовала на выход. Она опасалась, что ее не встретят, и придется добираться до студии самой.

Но ее встречали: у выхода, держа в руках табличку с надписью «Эвелин Хедж», стоял невысокий спортивного вида парень в стильных джинсах и футболке без рукавов, позволявшей в полной мере оценить мускулистые руки. Глаза его скрывались за узкими солнечными очками, темные волосы торчали в кажущемся беспорядке. Кэрри, волоча за собой чемодан на колесиках, подошла к нему.

– Добрый день.

– Мисс Хедж? – осведомился парень, снимая очки и опуская табличку. У него оказались красивые глаза бледно-голубого цвета. Кэрри подумала, что тридцати этому человеку еще не исполнилось.

– Да, это я.

– Хоакин Трант, помощник режиссера. – Он сунул табличку под мышку и протянул Кэрри руку. – Добро пожаловать в наши края. Пойдемте, я отвезу вас на студию. Через два часа у нас общее собрание, а потом мы доставим вас в отель.

Хоакин ловко отобрал у Кэрри чемодан.

– А я думала, что сервис похуже, – хмыкнула девушка, шагая следом за помрежем.

– Вы о том, что прислали большую шишку вас встречать? – осведомился Хоакин. – Я не такая большая шишка, это раз, а два – у нас на студии семейная атмосфера. Под гнетом режиссера-диктатора, конечно же, но должны же быть хоть какие-то минусы в работе в «Мэтьюс Пикчерс».

– А вы давно там работаете? – спросила Кэрри, устраиваясь на переднем сидении черной «тойоты». Машина была не новая, но вполне приличная.

– Пристегнитесь, мисс Хедж… Нет, я новенький, как и вы. Пришел на предыдущий проект с рекомендациями. Раньше было не слишком престижно работать на Марчанта. Все-таки он нефтяник, а не шоумен, соответственно и результат был средненький. Тони Мэтьюс гораздо больше понимает в киноиндустрии, хотя и ему нужно еще учиться. Однако денег на студию он не жалеет, что верно, то верно.

Эвелин проходила кастинг в Нью-Йорке и видела только директора по кастингу и режиссера – соответственно, у Кэрри не должно было возникнуть трудностей при знакомстве со съемочной группой. Фотографии уже знакомых Эвелин людей она тщательно изучила, отыскав в Интернете. Если бы сестра активно снималась, заменить ее было бы не так просто, конечно. Кино – это мир, где все всех знают.

Хоакин оказался приятным парнем, с ним было легко поддерживать беседу. По пути в Бёрбанк, где располагалась студия, помощник режиссера выяснил, что Кэрри в первый раз в Городе Ангелов, и провел краткую экскурсию, рассказывая о местах, по которым они проезжали. Кэрри чувствовала себя будто в приключенческом кино. Хоакин не поехал через деловой центр, опасаясь застрять в пробке, и башни небоскребов Кэрри увидела только издалека.

– У нас могучие соседи, – рассказывал Трант. – «Мэтьюс Пикчерс» располагается в тени компании «Уолт Дисней», а чуть подальше от нас – «Уорнер Бразерс». Конечно, с такими китами мы пока тягаться не можем, но если к нам приезжает мистер Мэтьюс, он каждый раз толкает зажигательную речь, из которой следует, что скоро мы всех задавим и станем чуть ли не монополистами.

– Почему бы нет? – пожала плечами Кэрри. – Все от этого только выиграют.

– Еще бы, – хмыкнул Хоакин.

Кэрри думала, что студия выглядит иначе. Однако Хоакин, миновав ворота с эмблемой кинокомпании – стилизованное восходящее солнце с логотипа «Мэтьюс Лимитед» было аккуратно помещено на стилизованное же изображение стремительно разматывающейся кинопленки, – остановил машину у подъезда обычного офисного здания. Кэрри вышла и огляделась: много автомобилей, громадные павильоны, пыль и палящее солнце.

– Постройки, куда водят туристов, начинаются чуть дальше, – объяснил помощник режиссера, догадавшийся, почему она осматривается. – Там и городок на Диком Западе, и индейское поселение, и футуристические пейзажи. А здесь – рабочая территория. Прошу, нам на второй этаж. Не беспокойтесь о чемодане, его доставят куда нужно.

Кэрри прошла вслед за Хоакином в прохладный вестибюль, по которому сновали чрезвычайно занятые люди. На несколько мгновений девушку охватила обычно несвойственная ей робость: вокруг был мир, куда она сама никогда не стремилась попасть, и потому почувствовала себя неуютно. Не в своей тарелке, в чужой шкуре. Это не ее мечта, это мечта Эвелин. Но отступать поздно.

Хоакин провел Кэрри на второй этаж и распахнул дверь помещения, оказавшегося кинозалом мест на полтораста. Здесь имелся проектор, у экрана стоял длинный стол, заваленный бумагами, за которым со скучающим видом сидело несколько человек. Зал оказался наполовину заполнен, люди негромко переговаривались; никто не обратил внимания на новоприбывших.

Кэрри хотела сесть на последний ряд, однако Хоакин вежливо, но решительно увлек ее за собой.

– Актеры впереди, будьте любезны, мисс Хедж, идите сюда.

В результате Кэрри усадили на второй ряд, где она чувствовала себя немного неуютно. Одна поздоровалась с теми, кто сидел поблизости, но вступать в беседу не стала.

Снова хлопнула дверь, Кэрри обернулась и увидела знакомое по фотографиям лицо – режиссера. За ним шел человек, показавшийся девушке смутно знакомым, и спустя мгновение она сообразила, кто это. Известный актер Макс Эвершед, жгучий брюнет с синими, как вечернее небо, глазами, любимец миллионов женщин. На экране он выглядел обычно немного по-другому, но не узнать его было невозможно. За Эвершедом, отставая на полшага, шла умопомрачительно красивая женщина лет тридцати с волосами кофейного цвета, стрижеными под каре.

Видимо, ждали этих троих: разговоры немедленно прекратились. Эвершед и его спутница сели в первый ряд неподалеку от Кэрри, а режиссер подошел к столу и, кивнув сидящим за ним людям, повернулся к залу.

– Начнем, пожалуй. – Он дождался полной тишины. – Наверняка здесь присутствуют люди, которым я лично еще не успел представиться. Итак, мое имя Питер Сайфер, я – режиссер фильма «Стальной ангел», и в ближайшие восемь недель я вам отец, мать, нянька, учитель и надсмотрщик. У нас на студии абсолютная и ничем не ограниченная монархия, и если его величество чего-то соизволит, придется исполнять, иначе мы казним вас на главной площади. Учтите, я тиран и деспот, поэтому прохлаждаться никому не дам.

Кэрри понравился режиссер. Он был, сразу видно, немного не от мира сего: с горящими глазами, с растрепанными кудрявыми волосами, в стильных очках. На Сайфере была надета невыразимой поношенности майка и розовые шорты до колен. Однако, надо полагать, этот человек не зря занимает свой пост. И улыбался он просто очаровательно.

– Позвольте представить вам людей, которые имеют некое подобие власти, – те жалкие останки, что я разрешил им подобрать, – режиссер сдвинул очки на кончик носа. – Мои помощники Хоакин Трант и Лизи Беллью.

Хоакин и симпатичная девушка в коротком платье кивнули.

– Главный оператор Бен Тримпани.

Флегматичный субъект средних лет лениво помахал собравшимся рукой. Сайфер представил художников по костюмам, гримеров, осветителей, звуковиков, руководителя каскадерской группы. Кэрри старалась запомнить все имена.

– Теперь перейдем к тем, чьи лица будут мелькать в кадре, обеспечивая нам определенный успех и кассовые сборы. – Сайфер усмехнулся. – Для начала, рад вам сообщить, что главную роль исполняет мистер Макс Эвершед, чье имя в титрах уже должно сделать нас счастливыми. Макс, покажись.

– Ты мне льстишь, Питер, – хмыкнул Эвершед, поднялся и помахал собравшимся. – Привет, ребята.

– Ни в коей мере, лести ты еще не заслужил. Поприветствуем также мистера Джона Байуотера, которому предстоит пафосно, но заслуженно погибнуть от руки главного героя.

– В общем-то, совершенно справедливо, – пробасил актер, которого Кэрри теперь тоже узнала. Седой, с элегантной бородкой и крупным носом, он был само очарование. – Мой персонаж, насколько мне известно, чрезвычайно мерзкий тип.

– Да, попытки завоевать мир обычно добром не заканчиваются, – кивнул Сайфер. – Спасибо, Джон. Теперь что касается главной женской роли…

Он сделал паузу, снял очки и принялся рассеянно вертеть их в руках.

– Многие из вас уже лично выразили мне свое удивление по поводу того, что тут давно не видно Анны Питман, которая должна играть у нас Джоанну. Все верно, Анна прошла кастинг на роль Джо, но, увы, мы вынуждены были с ней расстаться – «Уорнер» предложила ей более выгодный контракт, и Анна скоропостижно нас покинула. Руководствуясь пожеланиями мистера Мэтьюса и продюсеров, я взял на себя смелость решить этот вопрос следующим образом. Вам известно, что мы должны не только упрочить славу состоявшихся звезд, – Питер шутливо поклонился Эвершеду и Байуотеру, – но и зажигать новые. Поэтому, поразмыслив, я решил предложить роль Джоанны Эвелин Хедж, которая прошла кастинг на Лолу. Покажитесь нам, мисс Хедж.

Кэрри встала. Она совершенно не ожидала такого поворота событий и слегка растерялась. Эвелин говорила ей о роли второго плана, а тут такое! Что делать? Отказаться? Невозможно. Эвелин не отказалась бы ни за что.

– Спасибо за оказанное доверие, мистер Сайфер, – улыбнулась девушка, собрав остатки мужества. – Это очень приятный сюрприз, я не ожидала. Конечно, я постараюсь соответствовать возложенным на меня надеждам.

– Классическое образование? – с интересом поинтересовался Макс, обернувшись и разглядывая Кэрри.

– Гарвардская школа бизнеса, четвертый курс. – Не дрогнув, парировала Кэрри.

– Ого! – Эвершед прищелкнул языком и покачал головой. – Вы нас тут всех сделаете.

– Отлично, – сказал режиссер. – В таком случае, продолжим. Мне нужно многое вам рассказать, прежде чем мы возьмемся за бумажную волокиту.

Глава 5

Кэрри поселили в симпатичном гостиничном номере, не слишком большом, но очень уютном. Впрочем, удобства девушку в данный момент не слишком интересовали. Едва войдя, она бросила сумку посреди комнаты и набрала номер Эвелин.

Сестрица, видимо, держала мобильный телефон под рукой, так как откликнулась после первого же гудка.

– Ну, как все прошло?!

– Ты могла бы поздороваться для приличия, – укорила нахалку Кэрри. – Я тут ради тебя рискую собственной шкурой, а ты…

– Ладно, ладно, извини. Привет. Так как все прошло?

– Ну, если не считать того, что мы вляпались, все прошло просто замечательно. – Кэрри упала в кресло и, подрыгав ногами, сбросила босоножки; они разлетелись по разным углам. – Эвелин, ты была в курсе, что они собираются предложить тебе главную роль? Если да, сознавайся сразу, чтобы я могла с чистой совестью тебя прикончить.

– Что-о?! – завопила сестра так, что Кэрри пришлось даже отнести трубку на некоторое расстояние от уха. – Нет! Нет, я не была в курсе! Это правда? Ты меня не разыгрываешь? Как это произошло?

Убедившись, что Эвелин не имеет к сегодняшнему безобразию никакого отношения, Кэрри вздохнула и подробно рассказала о том, что произошло на киностудии.

– Так что я подписала контракт от твоего имени, – закончила она. – А что оставалось делать? Сознаваться поздно, отказываться неудобно.

– Ты все сделала правильно! Вау! Я и не мечтала о главной роли! – Эвелин явно пришла в неописуемый восторг и не собиралась извиняться за то, что втравила сестру в еще большие неприятности, чем планировалось ранее.

– Вот именно, ты-то и не мечтала, – осадила обрадованную сестренку Кэрри, – а мне все это, заметь, вообще ни к чему! Но я согласилась ради тебя. Цени мою жертву!

– За мной громадный долг. Но ты же не бросишь все, правда? – умоляюще сказала Эвелин. – Что ты собираешься делать?

– Учить роль, – буркнула Кэрри.

Через два дня съемочная группа отправилась чартерным рейсом в Барселону, где предстояло снять несколько сцен будущего фильма.

В самолете Кэрри досталось место у иллюминатора, а рядом с ней сел руководитель каскадерской группы. Его звали Джетро Фортман – это девушка запомнила еще с общего собрания. Данный тип обладал впечатляющей, даже в чем-то пугающей внешностью: он в точности соответствовал типажу «могучего героя», как его любят представлять многие представительницы прекрасного пола. Ростом метра под два, с подбородком, который принято называть волевым, с жесткими, даже несколько грубоватыми чертами лица и тренированным телом, он двигался как огромный кот – медленно, вкрадчиво и неотвратимо. Когда Фортман забросил свой рюкзак в багажное отделение и сел рядом с Кэрри, девушка на мгновение даже заробела, но тут же одернула себя: ну что он ей, начальник, этот каскадер?

Так как Фортман не предпринял попытки поздороваться, Кэрри решила взять эту нелегкую роль на себя.

– Добрый день.

Каскадер буркнул в ответ нечто невразумительное, достал из кармашка на спинке переднего кресла журнал авиакомпании и сделал вид, что немедля углубился в изучение материала. Именно сделал вид: минут через пять, бросив на попутчика косой взгляд, Кэрри обнаружила, что дальше первой страницы, где мелкими буковками был набран состав редакции, Фортман так и не ушел. Ладно, мало ли, у всех свои причуды. Может быть, этот здоровенный лоб читать не умеет, но хочет сойти за умного.

Подавив неуместное хихиканье, девушка извлекла из сумки толстый сценарий и открыла папку. Надлежало ознакомиться с тем, в чем ей предстоит сниматься.

Самолет уже оторвался от земли и поднялся выше облаков, а Кэрри все читала и читала.

Сюжет фантастического фильма «Стальной ангел» оказался прост и увлекателен. Некий ученый по имени Герберт Сидней (роль которого исполнял Эвершед) занимался разработкой охранных систем для Министерства Обороны США. В процессе он изобрел суперкомпьютер, обладающий собственным разумом. Если с помощью технических средств подсоединить этот компьютер напрямую к человеческому телу, скорость обработки информации в мозгу возрастала в тысячи раз, убыстрялись реакции, можно было практически останавливать время. Герберт поставил эксперимент на себе, вживив в свое тело и мозг многочисленные датчики, и оказался поставлен перед фактом, что у человеческого тела есть вполне ограниченные возможности – оно просто не предназначено для того, чтобы его мощь так усиливали. Что ж, Сидней на то и был гениальным ученым: он создал экзоскелет, помогавший телу выполнять функции, возложенные компьютером. Сидней сделал доклад о своем изобретении на закрытой научной конференции, и тут у него начались неприятности. Проект, названный «Стальной ангел» (у экзоскелета имелись приводы, напоминающие стальные крылья и предназначенные для стабилизации полета), было решено прекратить по настоянию генерала Кэллоу, вознамерившегося использовать разработки Сиднея в собственных, не слишком благородных целях. Проще говоря, заскучавшему генералу захотелось власти над миром – а ее очень просто заполучить, если скорость обработки информации в мозгу возрастет во много раз. Кэллоу призвал на помощь своих программистов, которые взялись слегка модифицировать созданное Гербертом, и начал преследовать ученого, обвинив того в государственной измене. Вначале Сидней вынужден был скрываться в Европе, где при помощи давней знакомой Джоанны заполучил в свое распоряжение плохонькую лабораторию, чтобы буквально из мусора восстановить проект и противостоять злобному генералу…

Кэрри так увлеклась чтением, что не сразу сообразила, что ее окликают. Фортману пришлось потеребить ее за рукав, чтобы привлечь внимание.

– Мисс Хедж, – в проходе стояла улыбающаяся стюардесса, – что вы желаете? Сок, шампанское?

– Яблочный сок, пожалуйста, – улыбнулась в ответ Кэрри. Стюардесса взяла с тележки стакан и протянула ей.

– А вам, мистер Фортман?

– А мне апельсиновый. Спасибо.

Кэрри сообразила, что слышит голос Фортмана в первый раз – до этого руководитель каскадерской группы все больше отмалчивался или отвечал на вопросы невразумительным бурчанием. Голос оказался чистый, густой и со стальными нотками – ну просто эталонный экранный герой, а не человек. Или персонаж комикса, в духе Супермена. Хотя манерами он больше смахивал на Росомаху. Кэрри не понимала, отчего ей так хочется ехидничать по поводу Фортмана.

Девушка не так и много про него знала. На том, первом, собрании она запомнила, что режиссер сказал о каскадерской команде: она начала тренировки задолго до старта съемок, чтобы отработать все мыслимые и немыслимые трюки. Ведь неотработанный трюк таит в себе подчас смертельную опасность для исполнителей. Поэтому каскадерская команда под предводительством Джетро Фортмана начала тренироваться за три месяца до начала съемочного процесса. И Кэрри тоже придется поработать с ними, потому что у ее героини есть трюковые сцены, где всю сложную физическую работу сделает ее дублерша.

Девушка пила сок и искоса поглядывала на каскадера. Тот перестал делать вид, что читает, и теперь созерцал нечто невероятно увлекательное на спинке кресла перед собой. Кэрри пригляделась – да нет, ничего там не было, спинка как спинка.

– Вы решили сделать открытие? – не удержалась она.

– Простите? – Фортман обратил на нее хмурый взор. Не посмотрел, нет, а именно взор обратил. Выглядело это как случайное внимание наследного принца. От такого взгляда Кэрри захотелось подразнить буку еще больше.

– Вы так сосредоточенно смотрите на это кресло, что через пять минут что-нибудь изобретете. Очередной суперкомпьютер, чтобы не отступать от традиций.

Фортман пожал плечами и отвернулся. Ну и нахал! Кэрри стало любопытно. Он со всеми так себя ведет или конкретно с ней?

– А я, определенно, буду играть главную отрицательную героиню.

– Определенно, – ответил Фортман, не поворачиваясь.

– Как интересно. Что я вам сделала, мистер? – не сдержала возмущения Кэрри.

– Мне – ничего. – Он наконец посмотрел на Кэрри. Глаза у него были большие, светло-зеленые и очень красивые. – Но давайте не будем пытаться подружиться, мисс Хедж.

– Вот так новости! Почему? Хоакин сказал мне, что здесь почти семейные отношения, а вас я вижу в первый раз. Ну, во второй, хорошо. Только не говорите мне, что ваша бабушка изменяла вашему дедушке с моим, и вы мне теперь этого забыть не можете.

– Запутанная семейная история здесь ни при чем, – без малейшего намека на юмор ответил Фортман.

– Вы невероятно загадочны. В чем же причина вашего столь сдержанного отношения ко мне?

Фортман ответил после паузы:

– Спишите все на мой дурной характер, и закончим разговор.

– Нет, вы меня заинтриговали! – Кэрри не собиралась так просто отступать. – Я вам что, на ногу наступила?

– Считайте так, если вам от этого легче. – Фортман отстегнул ремень безопасности, встал и удалился в сектор, где сидели его каскадеры, не попрощавшись и не обернувшись. Кэрри растерянно покачала головой. Вот так история!

Она попыталась читать дальше, но мысли о странном поведении руководителя каскадерской группы не давали сосредоточиться. Может быть, Эвелин где-то столкнулась с этим человеком и успела смертельно его обидеть, а сестре не сказала ни слова? Не может быть. Кэрри закрыла папку со сценарием и задумчиво уставилась в иллюминатор: бесподобно синее небо, маленькое яркое солнце, белые облака… Красота неописуемая.

– Привет. – Почувствовав движение рядом, Кэрри обернулась и увидела помощницу режиссера Лизи, удобно устроившуюся на месте Фортмана. – Как вам полет? Нравится?

– Всегда хорошо переносила авиаперелеты, – немного удивленно ответила Кэрри.

– Есть ли какие-то особые пожелания? Хотите есть, пить? – затараторила Лизи.

– Нет, спасибо.

– Ну и хорошо. – Повеселела девушка. – Вас тут никто не обижал? Все-таки вы у нас новенькая.

– А должны? – Кэрри невольно покосилась в ту сторону, куда удалился Фортман.

– Нет, конечно, это производственная шутка. Жаль, не получилось пошутить. – Лизи зашуршала бумажками. – Давайте побеседуем о вашем графике съемок в Барселоне, мисс Хедж. Вы заняты в восьми сценах, вот ваш личный график. – На колени Кэрри поверх сценария легла распечатка. – Как видите, даже немного свободного времени остается. Сможете погулять по городу.