Текст книги "Смертельно опасные решения"

5

«…Детектив лейтенант Райан находился под наблюдением внутренней службы в течение нескольких месяцев. Он подозревается в незаконном владении похищенными товарами, а также в сбыте и хранении наркотических средств. Сегодня днем в Старом порту Райан, не оказав сопротивления, сдался сотрудникам КУМ. До выяснения всех обстоятельств дела он отстранен от выполнения должностных обязанностей и находится под арестом без права внесения залога.

А сейчас переходим к другим событиям. Финансовые новости. Предполагаемое слияние…»

– Темпе!

Оклик Изабель заставил меня вспомнить, где я нахожусь. Я снова поднесла трубку к уху.

– C’est lui, n’est-ce pas?[10]10
  Это ведь он, верно? (фр.)


[Закрыть] Эндрю Райан, отдел преступлений против личности, полицейский департамент Квебека?

– Должно быть, произошла какая-то ошибка. – Пока я говорила, взгляд лихорадочно метнулся к автоответчику. Лампочка не горела. Райан не звонил. – Мне пора. Он скоро придет.

– Темпе, его арестовали.

– Я должна идти. Завтра позвоню тебе.

Я разъединилась и набрала номер квартиры Райана. Никто не ответил. Вызвала его пейджер и ввела свой номер. Безрезультатно. Вопросительно взглянула на Верди. Но и тот ничего не объяснил.

В девять я уже поняла, что Райан не придет. Семь раз звонила ему домой. Набрала даже номер его напарника, но результат остался прежним. Никто не ответил. Никто не снял трубку.

Я взялась было проверять студенческие аттестационные работы, которые привезла с собой из университета в Шарлотте, но так и не смогла сконцентрироваться. Мысли снова и снова возвращались к Райану. Прошло несколько минут, а я по-прежнему бессмысленно пялилась в одно и то же эссе в голубой тетради, так и не найдя сил прочитать написанное студентом. И хотя Верди свернулся клубочком у меня на коленях, на душе от этого легче не стало.

Все неправда. Не может быть. Ни за что не поверю.

В десять я решила принять ванну. Долго лежала в горячей воде с хлопьями пены. Разогрела пачку замороженных спагетти и отнесла еду в гостиную. Выбрала парочку дисков, которые, по моим расчетам, должны были поднять настроение, и поставила их в проигрыватель. Потом попыталась читать. Ко мне снова присоединился Верди.

Безуспешно. Замкнутый круг. Роман Пэта Конроя с тем же успехом могли бы напечатать и на ацтекском языке, все равно я ничего не понимала.

Райана показали в новостях: руки скованы за спиной наручниками, по бокам полицейские. Я, застыв, смотрела, как они наклонили голову Эндрю, вталкивая его на заднее сиденье полицейской машины. Но у меня по-прежнему не укладывалось в голове, что все это происходит на самом деле.

Чтобы Эндрю Райан продавал наркотики?

Как же я могла так ошибаться на его счет? И неужели все то время, что мы знакомы, он торговал наркотиками? Как я могла не заметить в этом человеке темную сторону? Или все происходящее просто-напросто ужасная ошибка?

Нет сомнений, кто-то ошибся.

Спагетти остывали на столе. Кусок не лез в горло. Музыка проходила мимо ушей. «Биг бэд вуду дэдди» и оркестр Джонни Фаворита выдавали свинг, от которого и мертвый мог бы ожить и пуститься в пляс, а у меня на душе по-прежнему царил мрак.

Теперь дождь лил не переставая, барабаня в окна с тихим, монотонным шелестом. Мне казалось, что весна в штате Каролина находится за многие-многие тысячи километров от меня и мне никогда в жизни больше не увидеть ее.

Я зацепила полную вилку макарон, но от запаха пищи меня замутило.

Эндрю Райан – преступник.

Эмили-Энн Туссен мертва.

Моя дочь затерялась в безбрежных просторах Индийского океана.

Я часто звоню Кэти, когда мне плохо, но в последнее время с ней стало трудно связаться. Она проводила каникулы в море, совершая кругосветное путешествие на борту «Юниверс эксплорер». Судно вернется не раньше чем через месяц.

Захватив стакан молока, я пошла в спальню. Распахнула шторы и выглянула наружу, чтобы утихомирить рой беспокойных мыслей, неумолчно гудящих в голове подобно машинам, запрудившим улицы в час пик.

Окутанные завесой темного блестящего тумана, деревья и кустарники казались черными силуэтами на ночном фоне. Сквозь них можно было различить огни и неоновое мерцание, идущее от расположенной на углу depanneur[11]11
  Бакалейная лавка (торгующая, когда другие магазины закрыты) (канад.-фр.).


[Закрыть]. Время от времени мимо со свистом проносились машины, торопливо семенили припозднившиеся пешеходы, эхо их шагов гулко отскакивало от мокрого тротуара.

Все как всегда. Ничего необычного. Просто очередная апрельская дождливая ночь.

Я задернула занавески и пошла спать, не сомневаясь, что мой внутренний мир придет в равновесие еще очень-очень не скоро.

* * *

Весь следующий день я не дала себе ни минуты отдыха. Распаковывала вещи. Наводила порядок. Ходила по магазинам. Не включала ни радио, ни телевизор. Только быстро пробежала глазами последние выпуски.

«Газетт» посвятила первую полосу Эмили-Энн Туссен. «Школьницу убили в кровавой перестрелке». Под заголовком помещалась фотография, сделанная в четвертом классе. Волосы Эмили-Энн заплетены в косички, на каждой большая розовая ленточка. Она улыбалась, не хватало нескольких молочных зубов. Теперь у нее никогда не прорежутся новые зубы, знаменующие собой процесс взросления.

Снимок ее матери был не менее скорбным. Камера застала эту стройную чернокожую женщину не в самый подходящий момент. Голова откинута назад, рот широко распахнут, губы изломаны в душераздирающем крике. Колени миссис Туссен подгибаются, руки судорожно обхватили лицо. Сбоку ее поддерживает крупная негритянка. Невыразимое горе пронзительно кричало, вопило о своей скорби с этой фотографии.

В статье приводилось несколько подробностей из жизни девочки. У нее были две младшие сестренки, шестилетняя Синтия-Луиза и четырехлетняя Ханна-Роуз. Миссис Туссен работала в пекарне. Три года назад ее муж погиб в результате несчастного случая на производстве. Уроженцы Барбадоса, они иммигрировали в Монреаль, надеясь на лучшую жизнь для своих детей.

Погребальная месса назначена на четверг, в восемь часов утра, в католической церкви Пресвятой Девы Марии. Похоронят девочку на кладбище Нотр-Дам-де-Неж.

Я решила не читать и не слушать новости о Райане. Пусть он сам мне все расскажет. Целое утро я безуспешно забрасывала сообщениями его автоответчик. Напарник Райана, Жан Бертран, на связь со мной не выходил. Я не могла больше ничего придумать. Несомненно, никто из КУМа или из полицейского департамента Квебека не захочет обсуждать со мной происходящее, как, впрочем, и родственники и друзья Райана.

Сходив в спортзал, я приготовила на ужин куриные грудки под сливовым соусом, размороженную морковь с грибами и рис с шафраном. Мой кошачий друг, без сомнения, предпочел бы рыбу.

* * *

В понедельник я с утра пораньше поехала в лабораторию и направилась прямиком к Ламаншу. Он проводил совещание с тремя детективами, но попросил меня как можно быстрее переговорить со Стефаном Патино.

Не теряя ни минуты, я пошла к директору. Сначала по коридору вдоль дверей, ведущих в кабинеты судебно-медицинского персонала и в лаборатории антропологии, одонтологии, гистологии и патологии. Затем, миновав архив и отдел обработки изображений, дошла до главной приемной и повернула налево в крыло, в котором разместился административный персонал СМЛ. Кабинет директора располагался в самом конце.

Патино разговаривал по телефону. Он приветственно помахал мне, и я села в кресло напротив.

Наконец он положил трубку, откинулся назад и посмотрел на меня. Темно-карие глаза, окруженные глубокими морщинами, внимательно изучали меня из-под густых бровей. Стефану Патино никогда не придется волноваться из-за скудости своей шевелюры.

– Доктор Ламанш говорит, вы хотите принять участие в расследовании убийства Туссен.

– Я думаю, что могу оказаться полезной «росомахам». Мне уже доводилось работать над несколькими делами, связанными с байкерами. В данный момент я собираю по кусочкам погибших во время взрыва клуба, в котором собираются «гадюки». Я не новичок. Я могла бы…

Он сделал мне знак остановиться:

– Руководитель оперативной группы «Росомаха» попросил выделить одного из наших сотрудников для поддержания связи. На фоне нового всплеска насилия он хотел бы быть уверенным, что криминологические лаборатории, судебно-медицинский персонал и его следователи всегда будут в курсе событий.

Я не стала дожидаться продолжения:

– Я могу помочь.

– Началась весна. Сейчас, когда река вскрывается ото льда, а любители отдыха на лоне природы отправляются в лес, у вас прибавится работы.

Патино был прав. Количество найденных трупов утонувших и погибших в результате несчастных случаев всегда увеличивается с наступлением тепла: обнаруживаются тела, скопившиеся за прошедшую зиму.

– Буду работать сверхурочно.

– Я собирался привлечь к расследованию Реала Маршана, но раз вы изъявили желание, тогда дело ваше. – Он взял со стола листок и протянул его мне. – Сегодня в три часа дня назначено совещание. Я позвоню им и предупрежу, что вы придете.

– Спасибо. Вы не пожалеете.

Патино встал и проводил меня к выходу.

– Есть хорошие новости по делу братьев Вайланкуртов? – спросила я.

– Мы ждем их медицинские карточки. Надеюсь, они будут уже сегодня. – Он отсалютовал мне.

– Прижмите их, Темпе, – произнес Патино по-английски.

Я отсалютовала в ответ, и он, одобрительно кивнув, вернулся в кабинет.

* * *

По понедельникам у любого коронера и судмедэксперта дел невпроворот, и нынешний понедельник не был исключением. Пока Ламанш знакомил меня с делами, я изнывала от нетерпения, думая, что совещание никогда не закончится.

Маленькая девочка скончалась в больнице, и мать призналась, что «только слегка ее тряхнула». Трехлетний ребенок не подпадает под синдром внезапной детской смерти. И ушиб дает основания предполагать, что голова малышки вошла в соприкосновение с твердой поверхностью.

Параноидный шизофреник тридцати двух лет был обнаружен со вспоротым животом в собственной спальне, внутренности разбросаны по ковру. Родственники заявили, что рана была нанесена им самим.

Два грузовика столкнулись в районе Сен-Гиацинт. Тела обоих водителей обгорели до неузнаваемости.

Двадцатисемилетнего русского моряка нашли в его каюте без признаков жизни. Капитан корабля официально признал его мертвым, тело доставили на берег. И поскольку он умер в канадских водах, требовалась аутопсия.

Сорокачетырехлетняя женщина скончалась в собственной квартире в результате тяжелых побоев. Под подозрение попал ее супруг, который проживал отдельно.

Прибыли медицинские файлы на Дональда и Рональда Вайланкуртов. Прилагался целый конверт моментальных снимков.

Когда фотографии пошли по рядам, стало ясно, что по крайней мере останки одного из близнецов точно лежат внизу. На великолепном снимке Рональд Вайланкурт позировал без рубашки, поигрывая мускулами. На правой стороне груди виднелась татуировка с черепом.

Ламанш вручил патологу снимки, сделанные во время аутопсии, а затем передал мне документы по делу Вайланкуртов.

* * *

Без четверти одиннадцать мне уже было известно, какой именно из близнецов сломал пальцы. Рональд Вайланкурт по кличке Ле-Клик в 1993 году повредил второй и третий пальцы на левой руке во время драки в баре. Сделанная тогда в больнице рентгенограмма свидетельствовала о наличии повреждений в том самом месте, где я заметила неровности на пястных костях. В ней я также обнаружила, что у Ле-Клика не было на костях линий приостановленного развития.

Два месяца спустя Ле-Клик снова попал в больницу в результате аварии на мотоцикле. На сей раз у него была травма бедра и нижних конечностей. Этот радиографический снимок не отличался от предыдущей рентгенограммы. В костях Рональда не наблюдалось никаких отклонений. В медицинской карточке также упоминалось, что в 1995 году его выбросили из машины на полном ходу, в том же году ранили ножом в уличной драке, а в 1997-м сильно избили члены конкурирующей группировки. Приложение с рентгенограммами было толщиной сантиметров в пять.

Также я точно выяснила, кто из них не мог похвастаться здоровьем. Дональд Вайланкурт по прозвищу Ле-Клак в детстве несколько раз попадал в больницу. В младенчестве у него наблюдались продолжительные периоды тошноты и рвоты, причину так и не удалось установить. В возрасте шести лет он перенес скарлатину, едва выжив после нее. В одиннадцать – гастроэнтерит.

На долю Ле-Клака тоже выпало немало синяков и шишек. К его карточке, как и к карточке брата, прилагался большой пакет снимков рентгенограммы – результат множества посещений травматологического пункта. Разбитый нос, разорванная щека. Ножевое ранение в грудь. Сотрясение мозга от удара бутылкой по голове.

Закрыв досье, я горько улыбнулась. Бурная жизнь братьев послужит инструкцией в процессе сборки того, что от них осталось. Все их многочисленные злоключения навечно отпечатались на костях.

Захватив медицинские отчеты, я вернулась на нижний уровень и возобновила процесс идентификации частей тела. Начала с сегмента грудной клетки с татуировкой и с тех фрагментов, которые, по моим предположениям, подходили к нему. Итак, передо мной Рональд. Сюда же я положила сломанную руку и все останки, содержащие нормальные длинные кости.

Кости конечностей со следами приостановленного развития перешли на стол к Дональду. Те же, на которых не было неровностей, отправились к его брату.

Потом я показала Лизе, судебно-медицинскому технику, как сделать рентгеновский снимок оставшихся фрагментов с костями в том же положении, в котором они были на прижизненных больничных съемках. Благодаря этой рентгенограмме я смогу провести сравнительный анализ формы и внутреннего строения.

Работать пришлось без обеда, поскольку спрос на рентген был огромен. Мы закончили в половине второго, когда вернулись остальные техники и патологи. Лиза клятвенно заверила меня, что сама все закончит, когда аппарат освободится, поэтому я поспешила наверх переодеться перед совещанием.

* * *

Штаб-квартира оперативной группы «Росомаха» располагалась в современном трехэтажном здании на берегу реки Святого Лаврентия, как раз напротив Старого Монреаля. Остальная часть комплекса была занята полицией порта и административными службами морского управления.

Я припарковалась на стоянке у самой реки. Слева находился мост Жака Картье, аркой возвышавшийся над островом Нотр-Дам. Справа виднелся небольшой мост Виктории. Огромные глыбы льда покачивались и слегка ударялись друг о друга в темно-серой воде.

Чуть дальше на берегу я заметила Хабитат-67 – большое скопление жилых зданий, изначально построенных для международной выставки «Экспо-67» и затем превращенных в частные кондоминиумы. У меня мучительно сжалось сердце. В одном из этих домов жил Райан.

Я отогнала прочь мысль об Эндрю и, захватив куртку, поспешила к зданию. Висевшие весь день тучи вроде бы разошлись, но погода все равно оставалась промозглой и сырой. Прибрежный бриз, донося запах масла и холодной воды, пробирался в складки одежды.

В штаб «Росомахи» на третьем этаже вела широкая лестница. За стеклянными дверями стояло чучело росомахи – животного, в честь которого и назвали оперативную группу. В большом центральном помещении за столами сидело множество людей, над головой у каждого – табличка с телефонными номерами, написанными печатными буквами. Стены украшены газетными вырезками в рамках – репортажами о работниках подразделения и их расследованиях.

Лишь немногие обратили на меня внимание, когда я шла к секретарю – женщине средних лет с крашеными волосами и родимым пятном на щеке. Она на мгновение подняла голову от кипы бумаг и, сказав, куда мне идти, тотчас же вернулась к работе.

Я вошла в конференц-зал. Вокруг прямоугольного стола сидели человек десять, остальные стояли, прислонившись к стене. Руководитель подразделения, Жак Рой, поднялся, заметив меня. Невысокого роста, мускулистый, с красноватым лицом и с пробором в седеющих волосах, он словно сошел с глянцевой фотографии 1890 года.

– Доктор Бреннан, спасибо, что пришли. Вы окажете большую помощь как моим следователям, так и ребятам из вашей лаборатории. Прошу. – Он указал на свободное место за столом.

Я повесила куртку на спинку кресла и села. Пока не подошли остальные участники совещания, Рой объяснил, зачем мы все собрались. Некоторые из присутствующих лишь недавно начали работу в команде. Даже имея за плечами немалый опыт службы в полиции, они должны были войти в курс дела. Рой прочитает краткую ознакомительную лекцию об имеющихся в Квебеке байкерских группировках. Также с минуты на минуту ожидается прибытие констебля Куикуотера. Он поделится опытом участия в семинаре по серьезным правонарушениям, который проводился в Академии ФБР.

Мне показалось, что время повернуло вспять. Я снова была в Квонтико, только на сей раз разговор велся на французском языке, и кровавая бойня, о которой шла речь, происходила в хорошо знакомом и родном месте.

В последующие два часа я узнала о мире, о существовании которого нормальные люди даже и не подозревают. И это краткое знакомство заставило меня содрогнуться от ужаса.

6

– Прежде всего мне хотелось бы ввести вас в курс дела. – Рой обратился к собравшимся, не поднимаясь на лекционную кафедру. Там остались лежать его заметки, но он так и не воспользовался ими. – Объединение мотоциклистов в преступные группировки началось на Западном побережье США вскоре после Второй мировой войны. Некоторые вернувшиеся домой ветераны не сумели приспособиться к мирной обстановке и нашли отдушину в скитальческом образе жизни. Стали ездить на своих «харлей-дэвидсонах» по стране, беспокоя гражданское население, и в большинстве случаев вели себя весьма вызывающе. Они организовали независимые группировки, называя себя «Бухими задирами», «Стремительными задницами», «Сатанинскими грешниками», «Алкашами». Уже в самом начале эти парни навряд ли пришлись бы ко двору в институте благородных девиц.

Смешки и приглушенные замечания в зале.

– Самой влиятельной стала банда, состоящая из социальных отщепенцев, называющих себя «Слетевшими с катушек ублюдками из Блумингтона». В дальнейшем они изменили название на «Ангелов ада», позаимствовав у одноименной эскадрильи бомбардировщиков времен Второй мировой не только имя, но и эмблему с изображением черепа в каске. С первых дней основания в Сан-Бернардино, штат Калифорния, отделения…

– «Йеху», «Берду», – реплика с задних рядов.

– Верно.

– С этого момента «Ангелы ада» принялись за освоение Северной Америки. В результате сначала были образованы национальные группировки, затем движение приняло международный характер. В настоящий момент существует четыре самые многочисленные ветви: «Ангелы ада», «Изгои», «Бандидос» и «Язычники». У всех, кроме «Язычников», есть отделения за пределами Штатов, хотя ни одной группировке не сравниться по численности с «Ангелами».

Сидящий напротив меня мужчина поднял руку. Объемным животиком и редеющими волосами он поразительно напоминал Энди Сиповича из сериала «Нью-йоркские полицейские».

– Что вы имеете в виду, говоря об их количестве?

– Нет точных цифр, источники разные, но, по последним данным, членами «Ангелов ада» являются свыше тысячи шестисот человек в Европе, Австралии и Новой Зеландии. Конечно же, бо́льшая их часть приходится на жителей США и Канады, но сейчас у «Ангелов» сто тридцать три отделения по всему миру.

Согласно данным канадской криминальной разведывательной службы за тысяча девятьсот девяносто восьмой год, у «Бандидос» шестьдесят семь отделений и почти шестьсот членов по всему миру. По другим оценкам, их около восьми сотен.

– Боже правый!

– Что именно подразумевается под противозаконным мотоциклетным клубом? – Парень, задавший вопрос, выглядел лет на девятнадцать, не больше.

– Юридически под квалификацию противозаконной мотоциклетной группировки попадают те сообщества, которые не прошли регистрацию в Американской или Канадской ассоциации мотоциклистов. Или же в североамериканских филиалах Международной федерации мотоциклетного спорта, штаб-квартира которой в настоящее время находится в Швейцарии. Согласно данным Американской ассоциации мотоциклистов, такие незарегистрированные сообщества составляют всего лишь один процент всех любителей мотоциклетного спорта, но как раз из-за подобных сообществ у байкеров плохая репутация. Это, кстати, и ярлык, который парни сочли за честь принять. Мне довелось видеть татуировку с одним процентом на не самых привлекательных мускулах провинции.

– Точно. Неизменный атрибут всякого воистину добродетельного байкера, – заметил сидящий справа от меня следователь с длинными волосами, аккуратно собранными под резинку, и с серебряной серьгой в ухе.

– Воистину мерзкого ублюдка, ты хотел сказать. – Сипович. Даже его голос, произносящий фразу на французском, звучал так, как звучал бы голос актера, если бы «Нью-йоркские полицейские» снимались на Ривьере.

Снова раздались смешки.

Рой указал на кипу бумаг в центре стола:

– Там вы сможете найти информацию о структуре противозаконных мотоциклетных группировок. Прочитаете, потом обсудим. А сегодня я хотел бы поговорить о том, как обстоят дела у нас в Квебеке.

Он включил проектор. На экране появилось изображение сжатого кулака, на запястье татуировка со свастикой, на пальцах рябью перекатывались красно-белые буквы «ЭГМ».

– Мировоззренческая философия членов байкерской преступной группировки может быть выражена одной лишь фразой.

– Этот гребаный мир! – одновременно раздались крики с мест.

– ЭГМ. «Этот гребаный мир», – подтвердил Рой. – На первом месте цвет кожи и твои братья по мотоциклам, только им и следует сохранять верность. Люди другой расы в их ряды не допускаются.

Рой перешел к следующему слайду. На экране возникла черно-белая фотография шестнадцати мужчин, выстроившихся в три неровных ряда. Все с длинными волосами и в кожаных жилетах без рукавов, утыканных заклепками и нашивками. Разрисованные тела не оставили бы равнодушным любого воина из племени маори. Впрочем, угрожающе сдвинутые брови тоже весьма впечатлили бы аборигенов.

– В конце семидесятых «Изгои» и «Ангелы ада» из Штатов жестоко соперничали с несколькими квебекскими бандами. В тысяча девятьсот семьдесят седьмом году «Попаи» запросили пощады и стали первым отделением «Ангелов ада» в нашей провинции. В те дни «Попаи» представляли собой вторую по величине противозаконную мотоциклетную группировку в Канаде, в их состав входили приблизительно двести пятьдесят – триста байкеров. К несчастью, только человек тридцать из их числа подошли «Ангелам», и те разрешили носить их цвета, остальные же получили отставку. Сейчас вы видите некоторых из этих отверженных. Это печально известная Северная группировка. Пятеро из парней были ликвидированы своими же братьями, переметнувшимися к «Ангелам». Затем группа распалась.

– Почему?

– Каждое сообщество имеет кодекс поведения, неписаный свод правил, которые должны неукоснительно соблюдаться каждым членом. В сороковые годы, когда движение «Ангелов ада» еще только начиналось, их правила запрещали героин и другие наркотики. При сегодняшней конкуренции в деловых кругах соблюдение кодекса поведения стало намного важнее. Запомните, эти парни сильно отличаются от байкеров прошлых лет. Ничего общего с социальным протестом пятидесятых или той субкультурой под знаменем наркотиков и революции, которая бурей пронеслась сквозь шестидесятые. Нынешние байкеры являются частью сложной криминальной структуры. Прежде всего они делают деньги. А наркоманы в их рядах могут причинить массу неудобств и обходятся недешево. Такое не приветствуется.

Рой махнул в сторону экрана.

– Что касается конкретно этих парней, то в тысяча девятьсот восемьдесят втором году монреальское отделение приняло закон, запрещающий наркотики. Каждый «ангел», который нарушит закон, приговаривался к смерти или изгнанию. Но члены Северного отделения были слишком привязаны к кокаину и решили, что всякие там правила не для них писаны. Очевидно, кокс сильно повлиял на их математические способности, потому что они как-то не обратили внимания на тот факт, что в этом вопросе остальные численно значительно перевешивают их.

Рой по очереди указал на пятерых мужчин, изображенных на фотографии.

– В июне тысяча девятьсот восемьдесят пятого года тела этих парней, упакованные в цемент, обнаружили в том месте, где река Святого Лаврентия впадает в море. Один из спальных мешков всплыл на поверхность сам, остальные пришлось вытаскивать со дна морского.

– Позаботились о бизнесе, – подал реплику Конский Хвост.

– Причем навечно. Их убили в частном клубе «Ангелов ада» в Ленноксвилле. Очевидно, вечеринка, на которую их пригласили, закончилась совсем не так, как им хотелось бы.

– Нечто вроде старой благочестивой доктрины преступного братства, только наоборот. – Конский Хвост покачал головой.

– Именно эти события послужили причиной сегодняшней войны? – спросила я.

– Не совсем. Через год после того, как «Ангелы ада» приняли в свои ряды «Попаев», одна монреальская группировка под вычурным названием «Выбор Сатаны» стала первым отделением «Изгоев» в Квебеке. С той поры они и убивают друг друга.

Рой указал на костлявого мужчину, сидящего на корточках в первом ряду.

– Война вспыхнула, когда вот этот «ангел» застрелил из проезжающего автомобиля одного «изгоя». После убийства в течение нескольких лет сезон охоты был открыт.

– «Бог простит, „Изгои“ – никогда». Таков их девиз. – Сипович выводил свое имя, Курицек, на блокноте.

– Верно. Но с той поры квебекские «Изгои» почувствовали на себе, каково приходится, когда удача отворачивается от тебя. Пять-шесть их членов сейчас за решеткой. Несколько лет назад здание мотоклуба сгорело дотла. В нынешней войне на самом деле борьба ведется между «Ангелами ада» и канадской группировкой «Рок-машина», а также их марионетками.

– Крутые парни, – подал реплику Сипович-Курицек.

– Но для «Рок-машины» тоже настали тяжелые дни, – продолжал Рой. – По крайней мере, так было до недавнего времени.

Он переключил на следующий слайд. Мужчина в берете обнимает товарища в кожаной куртке. Лица второго не видно, но на его спине отчетливое изображение мультяшного мексиканского бандита – нож в одной руке, пистолет в другой. Серповидные красно-желтые знамена вокруг персонажа указывали на то, что владелец куртки является национальным вице-президентом монреальского отделения «Бандидос».

– «Машина» была уже на последнем издыхании и вот-вот должна была сойти с дистанции, как неожиданно ситуация изменилась и началось необычное оживление: недавно ее члены были замечены с нашивками, определяющими их как «Бандидос» с испытательным сроком.

– С испытательным сроком? – спросила я.

– «Машине» была обещана поддержка и статус отделения, если «Бандидос» решат, что они подают надежды.

– Понятно, почему это выгодно «Рок-машине», но вот совсем не ясно, что получают «Бандидос»? – поинтересовалась я.

– В течение нескольких лет «Бандидос» довольствовались местным рынком алкоголя и доходами с продажи наркотиков, да еще вдобавок имели пару баксов с проституции. Национальная организация управляет неукротимым судном. Сейчас власть сменилась, и новое руководство признает преимущества экспансии и необходимость жесткого контроля над членами отделений.

Наложить лапу на самого последнего рокера. – Рой указал на флаг на куртке на заднем фоне фотографии. – Квебек уже стал Канадой. Довольно ясный намек на то, куда «Бандидос» устремили свои жадные взоры. Но не так-то просто реализовать этот план.

Следующий слайд. Ряд мотоциклов на автостраде с двусторонним движением.

– Снимок сделан несколько недель назад в Альбукерке, штат Нью-Мексико. «Бандидос» участвуют в пробеге, организованном отделением Оклахомы. Когда полиция остановила некоторых парней за нарушение правил дорожного движения, в их числе был международный президент клуба, так что у следователей появилась возможность выяснить подробности относительно всех новых лиц. Он не отрицал, что «Бандидос» проверяют жаждущие присоединиться к ним клубы по всему миру. Но отказался давать какую-либо информацию о «Рок-машине».

Оказывается, соглашение еще под вопросом. Президент только что приехал со встречи Национальной коалиции мотоциклистов, на которой «Бандидос» и «Ангелы ада» пытались добиться согласия в споре о «Рок-машине». «Ангелов» не особо волнует кампания дальнейшего расширения «Бандидос». Они предложили расформировать свой подающий большие надежды филиал в Нью-Мексико, если «Бандидос» прекратят все переговоры с квебекским клубом.

– Итак, «Машина» действительно здесь замешана? – поинтересовался Конский Хвост.

– Да. Но если они договорятся, присутствие «Бандидос» может нарушить существующее равновесие. – Голос Роя звучал мрачно.

– «Рок-машина» относительно недавно появилась на сцене, n’est-ce pas?[12]12
  Не так ли? (фр.)


[Закрыть] – спросил молоденький следователь.

– Их впервые заметили в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году, – ответил Рой. – Но буквы «МК» они добавили к своему названию только в тысяча девятьсот девяносто седьмом. До этого момента им и в голову не приходило считать себя чем-то таким заурядным, как мотоциклетный клуб. В тот год буквы «МК» произвели небольшой фурор, когда их напечатали на рождественских открытках.

– Рождественских открытках? – Я подумала, он просто пошутил.

– Да уж. Традиция для таких ребят значит много. Это почти как разговор членов тюремного клуба по интересам.

Смех.

– Открытки дают возможность членам группировки поддерживать отношения друг c другом, – объяснил Рой. – Минус в том, что тем самым они также пополняют компромат, который собирают на них конкуренты.

Рой щелкнул пультом, на экране появилась карта Монреаля.

– В настоящий момент «Рок-машина» соперничает с «Ангелами ада» за контроль незаконной торговли наркотиками на территории провинции. И замешаны здесь большие деньги. Согласно отчетам главного прокурора, получаемый организованными криминальными структурами оборот от незаконной торговли наркотиками составляет от семи до десяти миллиардов долларов в год. И Квебек играет немаловажную роль на этом рынке.

Он отметил на карте два городских района.

– Оспариваемая территория включает северную и восточную части Монреаля, а также районы Квебек-Сити. С тысяча девятьсот девяносто четвертого года здесь произошло более сотни взрывов и поджогов и не меньше ста четырнадцати убийств.

– Считая Маркотта, близнецов Вайланкуртов и малышку Туссен? – уточнила я.

– Ценное замечание. Тогда сто восемнадцать убийств. По крайней мере еще с десяток пропавших без вести и считающихся погибшими.

– И сколько же этих ублюдочных вояк засело в окопах? – поинтересовался Курицек.

– Предположительно около двухсот шестидесяти пяти со стороны «Ангелов» и пятидесяти от «Рок-машины».