Текст книги "Эта колдовская ночь..."

Во время ужина они говорили исключительно о розах и Жасминовой усадьбе, Бэннер же не проронила ни слова. Она с явным неодобрением слушала Джейка, изредка неприязненно поглядывая на Рори.

И пока они не встали из-за стола и не вышли в холл встречать прибывающих гостей, Рори не мог понять, чем же был столь доволен Джейк Клермон и почему Бэннер за ужином так упорно молчала. А когда понял, то едва сдержался, чтобы не вскричать: «Ах ты, старая лиса!» Но, слава Богу, сдержался и лишь с досадой подумал: «Это существенно осложняет дело!»

Дело действительно осложнялось. Рори понял это еще за ужином, когда услышал, как Бэннер, улучив момент, шепнула на ухо деду:

– Если ты на что-то рассчитываешь, Джейк, забудь об этом.

Нельзя сказать, чтобы Джейк хоть чуточку смутился, зато Рори вдруг испытал сильнейшее желание задушить старика. «Только полный идиот может не понимать, – думал Рори, – что после того, как старик ясно дал понять, чего он добивается, Бэннер вообще не захочет иметь дело с ним, Рори Стюартом».

Старый черт пытается их сосватать!

Рори ошеломленно думал, что любые его действия потребуют усилий, сродни усилиям лосося, плывущего на нерест против бурного течения. Он помрачнел, вспомнив о незнакомом блондине в розовом саду. А еще он старался понять, кто же вставляет ему палки в колеса – его собственная судьба или все-таки Джейк Клермон?

– Черт! – пробурчал он. – У меня нет ни малейшего шанса!

Через час праздник был в полном разгаре. А поскольку никто не потрудился объяснить Рори хоть что-нибудь, он вынужден был обо всем догадываться сам и пришел к выводу, что это, по-видимому, традиционный ежегодный бал в Жасминовой усадьбе.

Все ближайшие соседи и те, кто ухитрился получить приглашение, были одеты в наряды южан времен Гражданской войны, отдавая таким образом дань ушедшим годам. Многие приехали только на бал, однако кое-кто собирался переночевать, чтобы на следующее утро принять участие в охоте.

Так как Рори и Джейк вращались в одних и тех же деловых кругах, Рори заметил несколько знакомых лиц. Но гостей становилось все больше и больше, и вскоре они уже заполнили весь дом. Рори подумал, что, наверное, у многих из них нет приглашений, однако ни Бэннер, ни Джейк особенно не беспокоились.

В конце концов ему удалось найти Бэннер в толпе людей и увлечь ее в нишу у окна.

– Конечно, это не мое дело, но подумали ли вы с Джейком о непрошеных гостях? – озабоченно спросил он.

– Ну, непрошеных всегда бывает предостаточно, – беспечно ответила Бэннер.

Рори, с трудом придав своему голосу такую же беззаботность, извиняясь, спросил:

– Это, разумеется, не мое дело, но разве не стоит подумать и проследить за тем, чтобы ничего ценного не пропало?

– О, все, конечно, продумано, и кое-кто следит, – заверила его Бэннер, – и даже не один. Вон там, видите, джентльмен в бархатном темно-бордовом сюртуке? И вон там еще один, в сером. А там – еще один… ну, в общем, их много. Это частная охрана.

– Понятно, – усмехнулся Рори, – я должен был догадаться, что вряд ли Джейк будет столь доверчив…

– Доверчив?! – Она изумленно уставилась на него. – Джейк?! Послушайте, мой дед – это хищник с полной пастью острых зубов.

Она уже повернулась, чтобы уйти, когда Рори быстро схватил ее за руку, все еще смеясь над этим очень точным определением.

– По-моему, играют вальс, – заметил он, прислушиваясь к отдаленным звукам. – Разрешите, мисс Клермон? – пригласил он девушку.

Бэннер явно смутилась, но тут же взглянула на него и улыбнулась.

– А почему бы и нет? – словно уговаривая себя, ответила она.

Рори повел ее в бальный зал, а когда они оказались среди танцующих смеющихся пар, Бэннер убедилась, что Рори – великолепный танцор. Выяснилось, что он не только прекрасно танцует, но и способен поддерживать разговор во время танца, так как ему не нужно считать такт и думать о ногах своих и партнерши. Все мысли вдруг исчезли, и Бэннер в объятиях Рори закружилась в вальсе.

– Вы заметили, как взрослые любят изображать прошлое? Сколько удовольствия доставляет людям маскарад? – весело спросил он.

– Странно, не так ли? – согласилась она. – И несмотря на возраст…

Будучи хозяйкой многочисленных балов в Жасминовой усадьбе, Бэннер тоже не считала так-тов и не путала шаги, но сегодня ей почему-то было особенно приятно ощущать мужскую руку на своей талии и самой прикасаться к сильному мужскому плечу. Когда Бэннер осознала это, она немедленно обозвала себя дурой.

– Что-то я не вижу здесь вашего друга, – медленно проговорил Рори, озираясь по сторонам.

Бэннер вздрогнула от неожиданности, однако Рори явно ждал ответа, поэтому она неопределенно пробормотала:

– Я думаю, он где-то здесь…

Рори пристально посмотрел на ее левую руку.

– А кольца-то нет, – констатировал он.

Сначала Бэннер хотела использовать пресловутого блондина как прикрытие, но потом передумала. Если ее дед и носится с бредовой идеей о возможности зарождения романтических отношений между Бэннер и этим жутко самоуверенным мужчиной, с которым она сейчас танцует, то это вовсе не означает, что и Рори эта идея понравится.

– Он не… Ну, он просто друг, – объяснила она небрежно.

– Понятно, – кивнул Рори, – это хорошо.

Злясь на себя, Бэннер прикусила язык. Ну надо же было так попасться! Справившись с собой, она быстро сказала:

– Вы прекрасно танцуете.

– Спасибо. Вы тоже. А еще вы очень ловко умеете сменить тему, – заметил Рори, улыбаясь.

Оказалось, что она так же ловко умеет игнорировать неджентльменские поддразнивания. Остановив его движением бровей, Бэннер отрывисто предложила:

– Если захотите с кем-нибудь потанцевать или познакомиться, дайте мне знать.

– А когда будет последний танец? – невозмутимо поинтересовался Рори.

– В полночь. Как всегда – вальс. Такая у нас традиция, – ответила она.

– Мне бы хотелось пригласить на этот вальс… – начал он.

– Да? А… – прервала она его.

– Вас, – решительно заявил Рори.

– Я не могу, – сказала Бэннер извиняющимся тоном, в то же время испытывая и радость, и сожаление, что вынуждена отказать ему. – Я всегда танцую последний вальс с Джейком. Это тоже традиция, – объяснила она.

Но Рори не очень огорчился.

– В самом деле? Ну, что ж, очень жаль, – сказал он.

– Мне тоже, – пробормотала она.

Тут прозвучали последние звуки вальса, и Рори, выдерживая стиль Джентльмена с Юга, отвесил низкий и грациозный поклон.

– Благодарю вас, мисс, – торжественно произнес он.

– Не стоит благодарности, – быстро ответила Бэннер и, почему-то злясь на себя, пошла к гостям.

Рори решил пропустить следующий танец и отступил к стене, но тут поймал на себе отеческий взгляд Джейка Клермона. Это было довольно забавно. Несколько мгновений Рори тоже смотрел на Джейка, а потом решительно двинулся через зал, намереваясь поговорить со стариком.

Шум и веселье продолжались, и праздник с каждым часом набирал обороты. Горячительные напитки подавались в изобилии, и кое-кого из гостей уже пришлось препроводить в постель. Охранники, однако, были неизменно тактичны и вели себя крайне вежливо.

Рори был в восторге, он почти благоговел перед действом, в котором участвовал и которое не ограничилось простым переодеванием, но точно воспроизводило нравы и обычаи ушедших лет. Все участники бала вели себя настолько естественно, будто на самом деле перенеслись в прошлый век. В нескольких местах велись жаркие споры о том, должен ли Юг отделиться от Севера или нет. Причем споры были тем жарче, чем больше выпили спорящие мужчины. Еще одну многословную дискуссию о заслугах мистера Линкольна11
  Мистер Линкольн – Авраам Линкольн (1809 – 1865) – 16-й президент США (1861 – 1865), один из организаторов Республиканской партии, выступивший против рабства.


[Закрыть] вели двое южан среднего возраста, а один спор чуть было не закончился дуэлью, но Бэннер вовремя вмешалась, заявляя, что не позволит обагрить кровью свой розовый сад.

Вряд ли это была бы настоящая дуэль – во всяком случае, Рори очень на это надеялся, – и тем не менее на какую-то долю секунды он все же подумал, что стоит и ему вмешаться, дабы предотвратить несчастье, и ему пришлось напомнить себе, что на дворе двадцатый век, который начинается прямо за этой огромной дубовой дверью. Однако внутри этого дома безраздельно царствовал век ушедший. По крайней мере – этой ночью. И это, безусловно, было завораживающее зрелище.

Рори хорошо изучил архитектуру и быт того времени, однако поведение людей и их моральный облик так и остались для него загадкой – он судил о них лишь по романам. Тем интереснее было наблюдать за ними и воочию убедиться, насколько правильно авторы литературных произведений отображали героев Гражданской войны, – ибо он ни минуты не сомневался, что тогда все было именно так, как сегодня на балу в Жасминовой усадьбе.

Он заметил, что ни одна молодая «свободная» девушка – он определял ее «свободу» по отсутствию кольца – не танцевала более двух раз с одним и тем же молодым человеком. Джентльмены постарше собирались группами возле столиков с напитками и оживленно беседовали о делах. Дамы постарше – настоящие матроны! – сидели вдоль стен, ведя неспешные разговоры, не забывая, однако, бдительно приглядывать за своими дочерьми и чужими сыновьями. Здесь флиртовали, чуть растягивая слова, стреляли глазками поверх вееров, веселились и танцевали.

Бэннер, как истинная хозяйка дома, сновала среди гостей, подбирая партнеров тем, кто стоял у стены, поддерживая беседы, не давая гостям скучать. Джейк собрал около себя изрядное количество народа, угощая всех пуншем из огромной чаши.

Рори рассмешил проходящую мимо Бэннер, спросив:

– Где вы нашли всех этих людей? Вы наняли актеров, что ли?

– Ну разве они не прекрасны? – вопросом на его вопрос ответила она и поспешно добавила:

– Так происходит каждый год, и мне это ужасно нравится! Те, кто останется ночевать, будут с утра немного сонными, но как только они наденут свои костюмы и сядут на лошадей, сонливость как рукой снимет.

– Напомните мне, что я живу в двадцатом веке! – полусерьезно попросил Рори. Бэннер снова рассмеялась.

– Подождите, пока гости начнут разъезжаться, – посоветовала она. – Вы не увидите ни одного конного экипажа – только старые добротные детройтские автомобили!

И она снова исчезла.

Почти до полуночи Рори не удалось поговорить с ней. Однако, когда до двенадцати осталось совсем немного, он решительно поймал ее за руку и подтолкнул к той же оконной нише, которой они уже один раз воспользовались. Отвечая на ее вопросительный взгляд, он сказал:

– Я должен вас предупредить…

– Предупредить? О чем? – удивилась Бэннер.

– Я знаю, что вы слишком хорошо воспитаны, чтобы устраивать сцены, но и я – джентльмен и не хочу, чтобы вы были застигнуты врасплох, – начал он серьезным тоном.

– О чем это вы? – раздраженно поинтересовалась она.

Музыканты уже закончили очередной танец и настраивались на следующий, поэтому Рори поторопился:

– О нашем танце…

Бэннер взглянула на часы и терпеливо объяснила:

– Мне очень жаль, но последний вальс я танцую с Джейком.

– Только не в этот раз. – Рори произнес это с виноватым видом, однако в его голосе явно слышались победные нотки. – Сегодня последний вальс – мой.

Бэннер окинула его долгим взглядом.

– Рори, вы не понимаете, – с нажимом произнесла она. – Это традиция. Если вы будете танцевать со мной, то все подумают, что мы…

– Поздно… – прошептал он.

Послышались звуки вальса, и Рори увлек ее на середину зала.

У Бэннер не осталось ни секунды, чтобы придумать какой-нибудь выход, но тут она увидела сврего деда, который удовлетворенно улыбался. Девушка послала ему испепеляющий взгляд, сама не переставая лучезарно улыбаться. Она знала, что все внимание присутствующих приковано к ней и Рори, и гадала, осознает ли мистер Стюарт всю серьезность своего положения – ведь именно сейчас он объявил этим танцем…

И тут Бэннер пришлось тоже напомнить себе, что на дворе все-таки двадцатый век.

– Вас не смущает, что мы танцуем одни, а все смотрят на нас? – спросила она, бросая на Рори изучающий взгляд из-под опущенных густых ресниц.

Рори беззаботно засмеялся.

– Да, похоже, мы в центре внимания, но не мы одни. Солдаты с партнершами в белых платьях составляют нам прекрасную компанию. А, кстати, где они были весь вечер? – поинтересовался он.

Бэннер оглянулась и как-то неуверенно засмеялась.

– Что-то не так? – спросил Рори, глядя на нее сверху вниз.

– М-м-м?.. А, нет-нет, все в порядке. – Бэннер взяла себя в руки. – Если вам интересно, традиции этого бала восходят к эпохе Гражданской войны.

– Правда? – не то удивился, не то обрадовался Рори.

– Да. – Бэннер старалась смотреть куда-то ниже внимательных серых глаз, но выше воротника его рубашки. – Это был последний бал в округе накануне войны. Наутро после этого бала мужчины отправились на фронт. И получилось так, что в последний раз семьи были вместе на этом балу. Естественно, во время войны никаких балов не было. А после войны Жасминовая усадьба первой начала возрождать традицию, хотя, я думаю, первый послевоенный бал был скорее печальным, чем веселым.

Рори подумал о грустном конце этого трагического времени и кивнул.

– Да. Многие не вернулись с войны… Женщины надели траур, став вдовами… – тихо произнес он.

Бэннер украдкой взглянула на его помрачневшее лицо.

– Мне кажется, я должна рассказать вам еще об одной традиции, начало которой положила та ночь, – сказала она решительно.

– И что же это за традиция? – спросил он с явным любопытством.

Бэннер знала, что музыканты скоро закончат играть вальс, поэтому торопливо стала объяснять:

– Так случилось, что той ночью состоялись помолвки и сына, и дочери хозяина усадьбы – как, впрочем, и многих других молодых людей. Обрученным парам была предоставлена честь танцевать последний танец. И с тех пор всегда последний танец остается за хозяином дома и его женой или дочерью. Или внучкой, как в моем случае. А если незамужняя дочь или холостой сын танцует с кем-то другим, это означает только одно – они помолвлены. До сегодняшнего вечера, – быстро добавила Бэннер, услышав финальные аккорды вальса, – эта традиция соблюдалась неукоснительно.

Отступив на шаг от своего остолбеневшего партнера, она грациозно присела в глубоком реверансе.

– Не удивляйтесь, если начнете получать поздравления от присутствующих, – нежным голоском посоветовала Бэннер.

Рори смотрел, как она уходит, пытаясь осмыслить ее слова и понять, что означает странный воинственный блеск в прекрасных зеленых глазах. Наконец-то он стал кое-что понимать и медленно обвел глазами гостей, пока не нашел взглядом Джейка Клермона.

«Вот она – неприятность, которую ты мне устроил! Хитрая ты лиса!» Эту мысль Рори не высказал вслух, однако она ясно читалась в его взгляде, так что старый негодяй должен был понять, какие чувства обуревают Рори.

«Надо будет поговорить с Джейком и прояснить все до конца, – решил Рори. – И сделать это следует как можно скорее».

Он понимал, что в противном случае ни он, ни старый Клермон не получат того, о чем мечтают.

Глава 3

Было уже два часа ночи, когда последние гости покидали усадьбу, садясь в свои автомобили. Одни шли хоть и спотыкаясь, но самостоятельно, других пришлось вести под руки их трезвым водителям. Оставшиеся ночевать постепенно, иногда шатаясь, но явно неохотно разбрелись по своим комнатам. Уборку было решено отложить до утра, поэтому слуги – частью свои, частью нанятые на время праздника – оставили все как есть и разошлись спать. Музыкантам заплатили и щедро дали «на чай», поэтому они, смеясь и громко переговариваясь, быстро собрались и ушли довольные.

Как только за последним гостем закрылась дверь, Бэннер побежала в свою комнату переодеться. Вскоре, однако, она вернулась и прошла в библиотеку, где, как она знала, ее дед любил какое-то время посидеть в одиночестве, прежде чем идти спать. Бэннер намеревалась провести это время с ним.

Она была босиком, в слишком большой ситцевой ночной рубашке до колен, которая постоянно сползала у нее с одного плеча. В этой рубашке она казалась еще миниатюрней, чем была на самом деле, но воинственные огоньки, которые Рори заметил в ее глазах, разгорелись с новой силой и теперь напоминали отблески яростного пламени.

– Это твоих рук дело! Я знаю тебя, Джейк, это ты все придумал! – с порога закричала она.

– Неужели? Как ты себе это представляешь? – из глубины своего огромного удобного кресла тихо спросил Клермон с видом оскорбленного достоинства. – Рори спросил меня, можно ли ему станцевать с тобой последний танец вместо меня. И что я, по-твоему, должен был ответить?

– Нет! – Это прозвучало, как выстрел. – Ты должен был сказать – «нет»! И ты мог бы рассказать ему о традиции и все объяснить. А ты объяснил? Конечно, нет! Ты выставил нас обоих полными дураками! – кричала Бэннер.

– Неужели? – повторил старик, и на его губах заиграла легкая улыбка. – И каким же это образом?

– А таким, что все соседи теперь думают, что мы помолвлены! – Бэннер кричала по-настоящему, громко и сердито. – Естественно, я все отрицала, но кто мне поверил?! Да никто! Попробуй объяснить любому из них – любому! – что традиции в наши дни не имеют никакого значения! Просто попробуй. Это знаешь ты. Это знаю я. Очень надеюсь и верю, что это знает Рори. Но эти совершенно невежественные люди в округе цепляются за последние ускользающие ниточки старых традиций, как будто от этого зависит их жизнь!

– Ах, как замечательно! – Джейк одобрительно кивнул. – Вся твоя речь просто прекрасна, но особенно хороша последняя фраза.

Бэннер опустилась в кресло напротив деда и спрятала лицо в ладонях. Джейка душил смех.

– Ладно, девочка… – успокаивающе произнес он.

– Прекрати эти свои «ладно, девочка»! Ты пытаешься меня сосватать, а мне это совершенно не нужно! И он мне не нужен! – взорвалась Бэннер.

– А что, он уже предложил тебе руку и сердце или, может, любовь до гроба? – улыбаясь, поинтересовался старик.

– Я уверена, что этот вопрос ты тоже успел уладить, – злобно прошипела Бэннер.

– Ну что ты, я пока еще и не думал об этом! – заверил он ее.

Этот полный событий и сюрпризов день лишил Бэннер обычного самообладания. Однако она сумела вскоре взять себя в руки и заговорила достаточно спокойно и убедительно:

– Послушай, дед. Я знаю, что ты все делаешь исключительно ради меня. Но, Джейк, мне двадцать семь лет, и я не дура. Мне даже думать больно о продаже Жасминовой усадьбы, но раз надо – значит, надо. Поэтому не обязательно выдавать меня замуж лишь для того, чтобы поместье осталось в семье.

– Хотя это было бы идеальным выходом из положения, это было бы просто замечательно, – задумчиво пробормотал Джейк. – Рори определенно испытывает интерес к этому месту, да нет, не просто интерес – ему здесь чертовски нравится, а кроме того, он вполне способен сделать плантацию прибыльной.

Бэннер не ввели в заблуждение ни слова Джейка, ни его меланхолический тон.

– Хорошо, – сказала она твердо, – тогда возьми его в партнеры, Джейк. Ты будешь делать все необходимое здесь, на месте, а он будет распоряжаться финансами.

Джейк пресек эти рассуждения совершенно категорически:

– Я либо продам усадьбу, либо оставлю ее тебе. И точка.

– А я не смогу позволить себе такую роскошь, как содержание усадьбы, – ответила она с горечью, – и, конечно, мне лучше увидеть, как ты ее продаешь, чем беспомощно наблюдать, как она разрушается.

Джейк долго молчал, глядя в полные решимости зеленые глаза внучки, такие же упрямые, как и его. Потом со вздохом кивнул:

– Ладно, девочка. Я не буду больше совать нос не в свое дело. Если меня спросят, я скажу, что последний танец был просто шуткой старого Джейка. И посмотрим, последует ли от Рори предложение о покупке поместья.

Разговор оказался значительно проще и легче, чем она ожидала, но тем не менее Бэннер вдруг почувствовала страшную усталость.

– Мы оба с тобой знаем, что предложение последует. Ты собираешься завтра на охоту? Я хотела сказать – сегодня? – поправилась она.

– Обязательно. Поэтому мне пора немного поспать, – ответил Джейк.

Он поднялся из кресла и, глядя сверху вниз на свою внучку, мягко добавил:

– Думаю, что и тебе отдых не помешает.

– Я еще немного почитаю, – пробормотала она. – Мне не очень хочется спать. Спокойной ночи, дедушка.

Старик наклонился и поцеловал ее в макушку.

– Спокойной ночи, милая, – сказал он и направился к двери.

Бэннер проводила его взглядом. С минуту она сидела спокойно, размышляя, вспоминая что-то, потом рывком поднялась и подошла к одной из книжных полок. Она быстро нашла то, что хотела – большую книгу в кожаном переплете, – и вернулась к камину, в котором весело плясало пламя. Растянувшись на толстом белом ковре, который немного не соответствовал общему довольно строгому стилю всей комнаты, Бэннер начала листать книгу. Это был изданный частным образом том, написанный полвека назад одним из Клермонов, – в книге говорилось о Жасминовой усадьбе. Бэннер нетерпеливо перелистывала главы, посвященные архитектуре и отдельным личностям, и только раз на одно мгновение остановилась на месте, которое привлекло ее внимание. Она вдруг с запоздалым сожалением осознала, что род Клермонов, во всяком случае, тех, кто имел прямое отношение к Жасминовой усадьбе, прекратит свое существование вместе с Джейком. Потом она решительно отогнала эти мысли и стала дальше просматривать заголовки. О, вот и оно!

«Призраки и легенды».

Опершись на локти и болтая ногами в воздухе, Бэннер читала. Одни абзацы она лишь бегло просматривала, другие перечитывала с большим интересом. Чувствовалось, что у автора помимо фамильной заинтересованности имеется и писательский талант. Каждая легенда, которую Бэннер слышала от неутомимого рассказчика Джейка, была детально изложена здесь.

«Солдат с невестами могут видеть только те, кто всю жизнь проживет в усадьбе».

Бэннер вздрогнула. Она их видела! Если не в бальном зале, то уж на лестнице точно! По правде говоря, она видела их не очень четко, но ведь видела же!

Бэннер стала читать дальше. А здесь… Ого! Этого она не помнила.

«Считается, что если солдаты и их невесты танцуют последний танец на балу вместе с обрученной парой, то этим они как бы выражают свое одобрение».

Бэннер снова вздрогнула.

– Пропади оно пропадом, это их одобрение! – пробурчала она и продолжила чтение.

Она искала одно место в книге, которое, как она помнила, было где-то здесь. Наконец она его нашла.

«Блондин».

С некоторым удивлением она узнала, что он вовсе не был из рода Клермонов, но любил одну из их дочерей, был, так сказать, ее кавалером. Он погиб на охоте – это был несчастный случай. И хотя это произошло совсем не в Жасминовой усадьбе, его неприкаянная душа навеки поселилась в доме его возлюбленной.

– Интересно, вышла ли она потом замуж или нет? – прошептала Бэннер, но решила выяснить это позже.

Если верить легенде, этот кавалер сам взял на себя обязанности присматривать за следующими поколениями дочерей Клермонов. Его могли видеть поклонники, члены семьи, друзья, но почти никогда – сами девушки. Единственный раз, когда он показывался им, это…

Бэннер прочитала последнюю фразу и снова вздрогнула. А потом сказала в безмолвную пустоту комнаты:

– Раз так, то не показывайся мне, я не хочу тебя видеть. И надеюсь, что твои обязанности заканчиваются на пороге моей спальни.

Принимая во внимание время, когда жил Кавалер, Бэннер могла быть уверена, что ему и в голову не придет переступить порог ее спальни.

Поскольку Бэннер нашла в книге все, что хотела, то теперь она только рассеянно перелистывала страницы, мыслями витая очень далеко. Она лежала на белом пушистом ковре в той же удобной позе, болтала ногами, и мягкая зеленая широкая ночная рубашка приятно окутывала тело. Но тут ее пронзило необычное ощущение, будто она уже не одна в комнате.

Она давно привыкла к призракам, обитавшим в Жасминовой усадьбе, и чувствовала их присутствие, даже не видя их. Но сейчас Бэннер была немного взволнована тем, что вычитала в книге, поэтому медленно повернула голову, оглядывая комнату. Рори ведь тоже видел призраков, хотя совершенно не понимал, что такое предстало его взору. И вот сегодня она нашла в книге объяснение всему.

Тишину нарушало только ее неровное дыхание. Потом послышался шорох, и из темноты появился… Рори!

– Ой, это вы! – сдавленным голосом вскрикнула Бэннер.

Рори подошел и сел в ближайшее к ней кресло.

– Извините, если напугал, – тихо сказал он.

Рори уже переоделся, но пока еще не в пижаму. На нем были джинсы и серая рубашка, расстегнутая у ворота. Казалось, его, как и Бэннер, что-то беспокоит. Как бы в подтверждение ее догадки он произнес:

– Не могу уснуть. Кажется, нам с вами пришла в голову одна и та же мысль. – Он показал взглядом на книгу, раскрытую перед Бэннер.

Она обрадовалась, что из своего кресла Рори не может видеть названия, золотыми буквами вытисненного на кожаном переплете, – ведь она не знала, как мистер Стюарт относится к историям о призраках. Но решила выяснить это позже.

– Я вообще-то собиралась идти спать, – неловко солгала она.

– Вас заставляет уйти книга или неподходящая компания? – спросил Рори с улыбкой.

Вздохнув, Бэннер села и поправила сползшую с плеча ночную рубашку, совершенно не отдавая себе отчета в том, насколько это выглядит соблазнительно. Она полностью сосредоточилась на том, что хотела объяснить Рори.

– Послушайте, – начала она решительно, – я приношу свои извинения за то, что Джейк выкинул сегодня вечером. Он должен был объяснить вам все, что касается последнего танца, чтобы не привлечь к нам всеобщего внимания, когда вы попросили разрешения занять его место. Боюсь, его чувство юмора может иногда казаться странным.

– Он очень ловко загнал меня в угол, не так ли? – задумчиво проговорил Рори.

Это прозвучало достаточно непринужденно, хотя все его внимание было приковано к Бэннер, которая сейчас представляла собой очень живописную и крайне соблазнительную картину. Огонь в камине подсвечивал ее сзади, и сквозь тонкую ткань рубашки просматривался соблазнительный контур женского тела.

– Нет, ну, конечно же, нет. – Она энергично встряхнула головой. – Даже если соседи и подумают что-то, зная традицию, мы скажем, что это была всего лишь шутка, ладно?

Как человек воспитанный и достаточно благоразумный, Рори счел за лучшее согласиться.

– Что до меня, то я не возражаю, – кивнул он и пошутил:

– Тем более что ваша ночная рубашка – или что там на вас надето – абсолютно никак не наводит на мысли о соблюдении традиций.

Она снова подтянула сползшую с плеча рубашку, на этот раз, впрочем, вполне осознанно.

– От великого до смешного – один шаг, – проговорила Бэннер.

– Какой уж тут смех! – пробормотал Рори. – Если бы Ретт застал Скарлетт, одетую во что-либо подобное, он бы просто похитил ее, вместо того чтобы совершенно напрасно терпеть столько времени!

У Бэннер возникло странное ощущение, что сейчас, сию же минуту, что-то происходит, однако происходит так быстро, что она не успевает сообразить, что именно, не говоря уж о том, чтобы как-то среагировать. Она не была ни слишком юной, ни слепой, чтобы не разглядеть огонь страсти, вспыхнувший в его серых глазах. Он смотрел на нее с вожделением, но она была слишком похожа на своего деда, чтобы задаваться вопросами о намерениях этого почти незнакомого человека.

– Послушайте, если Джейк считает, что он живет в середине прошлого века, то это вовсе не означает, что и вы должны… – начала она, но Рори перебил ее:

– Должен? – Он опустился рядом с ней на ковер, меньше всего в эту минуту думая о Джейке. – Вы правы – я не должен. Но в любом случае – очень хочу, прямо с того самого момента, как увидел вас на пороге вашего дома.

И он перешел от слов к делу.

Бэннер и раньше целовалась – ведь она была очень привлекательная и на отсутствие поклонников пожаловаться не могла, – и если бы повернуть время вспять, она бы, безусловно, считалась первой красавицей в округе. Но Бэннер, с ее сердечной привязанностью к деду, Жасминовой усадьбе и своему увлечению – рисованию, старалась держать мужчин на расстоянии. Она могла быть очень милой и приветливой, но как только замечала малейшие попытки начать роман, мгновенно преображалась, становясь неприступной и заносчивой. Она даже как-то задумалась о том, способна ли она вообще испытывать к мужчине более сильные чувства, чем легкая симпатия?..

И вот теперь она узнала, что способна.

И эта внезапно открывшаяся ей истина повергла ее в замешательство. У нее появилось головокружительное ощущение, будто она несется на утлом плотике через пороги бурной реки.

Рука Рори, коснувшаяся ее плеча – того, с которого опять сползла рубашка, – и его губы, с неожиданной страстью прильнувшие к ее губам, огнем обожгли Бэннер. Словно в тумане она слышала, как колотится ее сердце, чувствовала мягкость ковра под ногами и твердость его сильных бедер, крепко прижимавшихся к ее бедрам.

Слабенький голосок в глубине ее сознания подсказывал, чтобы Бэннер оттолкнула Рори, потому что она не желает стать «бесплатным приложением» к Жасминовой усадьбе или, того хуже, – приманкой. Этот голосок становился все сильнее и все громче требовал, чтобы она решительно пресекла очевидную попытку Рори потворствовать желаниям старого Клермона.

Но оказалось, что она не в состоянии ни оттолкнуть Рори, ни сопротивляться, ни даже вымолвить слово. Более того, она с наслаждением перебирала пальцами его густые шелковистые волосы, чувствовала, как приятное тепло разливается по всему телу, и понимала, что огонь в камине здесь совершенно ни при чем. Беспокойство, от которого она только что избавилась, с новой силой захлестнуло ее.

Рори совершенно не думал ни о старом своднике Джейке, ни о том, что женщина, которую он держит в своих объятиях, может спросить о его намерениях. Сейчас он был не в силах даже самому себе объяснить сколь-нибудь внятно собственные намерения, полностью подчинившись неодолимому желанию обнять и крепко прижать девушку к себе.

Она не оттолкнула его, и он почувствовал, как в нем просыпается вожделение – дикая страсть, о существовании которой он до сих пор и не подозревал. Он никогда раньше не задавался вопросом, действительно ли в каждом мужчине до поры до времени дремлет столь сильное чувство, которое под влиянием «низменного» инстинкта может и проснуться. Рори считал, что это вопрос чисто риторический. Поэтому то, что сейчас происходило с ним, застало его врасплох.

Ни одна женщина не могла раньше разжечь настоящий костер из угольков, тлеющих в его душе. И никогда раньше он не испытывал такого внезапного и неистового желания и нежности одновременно.

Рори пребывал в смятении. Природные инстинкты, проснувшиеся в нем, вели непримиримую борьбу с могучим интеллектом, собственнические желания – с четким пониманием того, что ни один мужчина не имеет права обращаться с женщиной, как с вещью.