Текст книги "Ночные птицы"

– Вот вы где. Все хорошо, леди?

В голове Эйсы такой сумбур, что она едва понимает, что нужно кивнуть.

– Никуда не уходите, – говорит Лета. – Я скоро вернусь.

Как только дверь за ней закрывается, Эйса сползает по стене и опускается на ковер. Сейер откидывает маску в сторону и садится рядом с ней. На руках Сейер красные и черные разводы.

– Это… кровь? – ахнув, спрашивает Эйса.

– Возможно, – кивнув, отвечает Сейер и крепче сжимает нож.

Матильда, тоже сняв маску, садится по другую сторону от Эйсы. В руках у нее графин с вином. Когда они трое находятся так близко, Эйса ощущает покалывание, которое обычно возникает от прикосновения. Они словно птицы на ветке, и что-то внутри каждой из них тянется к остальным. И все же чувства безопасности это не вызывает.

– Ох, – взволнованно вздыхает Матильда. – Вот это приключение. Думаю, нам не помешает немного выпить.

Эйса делает большой глоток и начинает кашлять, когда ее горло опаляет алкоголь. Это не вино, а виски.

– Ты уверена, – говорит Матильда, забирая графин, – что отпустить этого рыжего – хорошая идея?

– Мой Ястреб позаботится о нем, – говорит Эйса, надеясь, что так и будет. – Энис не опасен. Как я уже говорила, он мой друг.

– Друзья не лапают друзей, – ворчит Сейер, указывая на разорванный лиф ее платья.

Эйса краснеет:

– Знаю, но… он словно не в себе.

Девушки выжидающе смотрят на нее. И у Эйсы сдавливает горло. Если задуматься, они ей не друзья, но пришли на помощь, не задавая лишних вопросов. Так что она задолжала им объяснения. Но когда ее рассказ доходит до вопроса, как Энис нашел ее, Эйса скрывает правду. Она говорит, что они с Энисом писали друг другу письма и в момент невероятной тоски по дому она сообщила, где искать Соловья.

– Прошу, не говорите Лете, – молит она.

Ведь если Мадам узнает, то отправит Эйсу домой, лишив ее семью помощи. Да, Эйса поступает неправильно, обманывая Ночных птиц, но это кажется ей безопаснее, чем говорить правду.

«После того как они забрали тебя, я не мог спать, – сказал Энис. – Не мог есть». Им двигала не любовь. Те поцелуи – и ее магия – повлияли на него. Она читала это в его остекленевших глазах. Такой же взгляд она замечала у мужчин, которые спотыкаясь выходили из трактира «Дуплистое дерево». Бездушный, ведомый одной жаждой. Зависимый.

Значит, ее поцелуи и правда ядовиты.

Мерцающие свечи тускло освещают тайную комнату в квартале Феникса. Их огоньки тянутся к Илаю, который стоит на коленях. Еще несколько недель назад ему бы и в голову не пришло посетить церковь. Большую часть ночей он спал на лестницах чужих домов в надежде, что его не прогонят. Но потом его увидел церковник и дал ему постель, горячую еду и цель. Ту, что и привела его сюда сегодня вечером.

Глаза Илая, как и двух стоящих на коленях парней, находятся на уровне каменного алтаря. Скоро все трое будут носить такие же серые рясы, как и мужчины, окружающие их. Рясы цвета пепла от жарких костров.

Комнату заполняет низкое и ритмичное пение. Кожа Илая покрывается мурашками, но вовсе не от холода. Ему страшно, что его сочтут недостойным. А он никогда не хотел чего-то так сильно, как стать En Caska Dae. Они не похожи на отцов, которых раньше встречал Илай, тех, что носят бархатные мантии и дают пустые обещания. Нет, они борются за правое дело.

Мужчина в серой рясе выходит из тени. Его волосы и брови выбриты, как у остальных, но лицо покрыто шрамами. Илай смотрит на отпечаток руки, краснеющий на щеке отца, словно боевая раскраска. Парень пришел сюда из-за него – Красной Руки. Их генерала в войне против греха.

– Эшамэйн Маррен, эти мальчики готовы принести свою жертву, – разведя руки в стороны, говорит отец.

Его голос напоминает Илаю океан, который он видит, когда прочесывает грязные причалы в поисках барахла на продажу. Конечно, голос этот чище, но такой же мощный. И так же тянет за собой, как течение.

– Одари их светом своего пылающего меча. Прими их клятву.

Красная Рука проводит ножом по ладони Илая. Кровь вытекает из раны и капает в деревянный кубок. Когда в нем собирается кровь трех парней, отец выливает густую жидкость на алтарь, и она растекается по камню. Жертва богу.

– Мы слишком долго позволяли злоупотреблять дарами Неистощимого источника, – разносится по комнате голос Красной Руки. – Позволяли пренебрегать запретом и использовать то, что предназначено для богов. И к чему это привело? К упадку. Наш некогда великий город превратился в обиталище греха и порока.

Илай сжимает кулаки. Он знает, какой вред способна причинить запретная магия. Она убила его мать. Но Кулика, продавшего ей дар, это не волновало. Как и тех, кто управляет городом. Они ненасытны, только берут и берут, не заботясь о тех, кто стоит ниже их. Но Красная Рука все видит… все понимает.

– Однако самое ужасное то, что мы позволили ведьмам возродиться, – говорит Рука. – Из-за нашего легкомыслия мы не заметили лазейку, через которую проскользнуло зло.

Илай вздрагивает. Ведьмы. Они крадут магию из Неистощимого источника – святыни, которая не принадлежит им. Красная Рука говорит, что они прячутся у всех на виду, притворяясь невинными девушками, хотя нет никого опаснее их. Они отравляют все вокруг. Но Илай не позволит им одурачить себя.

– Они – рана, которой нельзя позволить загноиться. И именно мы должны вычистить ее.

Закрыв глаза, Красная Рука поворачивается к алтарю.

– Маррен, однажды ты отдал жизнь, чтобы изгнать ведьм. Сегодня эти мальчики предлагают свои жизни тебе, чтобы стать воинами, которые смогут противостоять растущей угрозе. Но сначала они докажут тебе преданность.

Наконец, дождавшись, Илай поднимается первым. И вытягивает руку над пламенем. Стоящие вокруг мужчины поют, пока его кожа лопается от ожогов. Это больнее, чем когда ему на груди выжигали татуировку, но Илай не убирает ладонь. Да и осмелился бы он под горящим пристальным взглядом Красной Руки?

– Ты очистишь этот город от богохульниц? – спрашивает он.

Илай повторяет эти слова, но не как вопрос, а как утверждение – давая клятву. А затем все вместе они читают молитву Маррену:

 
Мы зажигаем свечу Маррену
и распаляем его меч,
огонь прогоняет тени,
не оставляет следа от тьмы.
Мы разжигаем огонь,
всесильный огонь,
очищающее пламя, чтобы очистить мир.
 

Глава 3
Правда или ложь

У Леты жарко горит камин. Матильде всегда казалось, что Лета намеренно нагревает свою комнату, чтобы гости чувствовали себя неуютно в удушающей духоте и теряли бдительность. Но сегодня утром Матильду это не очень заботит, хотя у нее и скопилось много секретов.

Здесь собрались все: Ночные птицы примостились на козетке, ее мать и бабушка – за расписной ширмой, а Лета – за столом, напротив которого выстроились Ястребы и Воробышки. Лица присутствующих скрывают маски. Матильда не видит глаз, но почти уверена, что они такие же покрасневшие, как у нее. После пережитых вчера волнений она так и не смогла уснуть.

Матильда наливает себе еще чашку кофе, пока ее Ястреб рассказывает о том, что вчера произошло. Как всегда, он краток и резок. Она знакома с ним несколько лет, но знает о нем лишь то, что он любит мятные леденцы. Ястреб Сейер мало что может сказать, потому что ее клиент чем-то вырубил его, так что он пришел в себя только сегодня утром. Вперед выступает Ястреб Эйсы. Матильда с нетерпением ждет услышать, какую ложь он придумал.

Но его история проста. Он ждал появления клиента, когда услышал шум в комнате Ночной птицы, и вошел, чтобы проверить, все ли в порядке. Оказалось, она нервничала из-за предстоящего вечера, поэтому он попытался ее успокоить. Потом появились Щегол с Куропаткой и сообщили о незваных гостях. Он оставил их и отправился все проверить.

Ястреб Эйсы врет намного лучше своей подопечной – уверенно, спокойно. Он ни слова не говорит о рыжем парне, которого они спрятали в тайном ходе. Интересно, что он с ним сделал? А еще интересно, что Ястреб предан своей Ночной птице больше, чем Лете. То, как напряженно сжимает подол платья Эйса, пока он говорит, наталкивает Матильду на мысль, что в этой истории остались секреты. Но почему она удивляется?

После вчерашней ночи воздушный поцелуй, который она отправила Тенни Мэйлону, кажется сущим пустяком. Но это не так. Что бы случилось, расскажи Матильда своей семье об этом? В лучшем случае они огорчились бы. А в худшем – мать воспользовалась бы этой дерзкой выходкой, чтобы заставить ее выйти замуж за Тенни…

Матильда прерывает размышления, когда Ястребы и Воробышки друг за другом выходят из комнаты и закрывают за собой дверь. А ее мать появляется из-за ширмы.

– Любой из них может оказаться замешанным в этом, – говорит она. – Нужно уволить их и нанять новых людей.

– Они верны мне, – возражает Лета. – Я позаботилась об этом. Неужели ты думаешь, что заменить их легко?

Лета снимает маску Вороны. Она, как всегда, выглядит прекрасно. Бронзовая кожа сияет, а каштановые кудри блестят, но, несмотря на ее кукольное лицо, никто не рискнет с ней играть. Матильда слышала, что она не из Великого Дома, а дочь портового рабочего. Похоже, у ее матери была бурная молодость. Ночные птицы нечасто рождаются за пределами Великих Домов, хотя такое случается. А еще говорят, что Лета когда-то работала в доме удовольствий в Дымном квартале, но трудно поверить, что эти слухи правдивы.

Бабушка опускается в кресло у камина.

– Может, ты и права, Лета. Но произошедшее прошлой ночью вызывает тревогу.

И не укладывается в голове. Мадам всегда бережно охраняли Ночных птиц. Но Лета особенно щепетильна в этом вопросе. Именно она установила ограничение в посещениях, несмотря на протесты лордов и леди Великих Домов. И это она распорядилась, чтобы Ночные птицы постоянно меняли место встреч, а клиенты приходили к ним с завязанными глазами. Мадам Ворона обожает правила и маниакально их соблюдает. Так как же змеям удалось пробраться в ее гнездо?

– Нападение на Ночную птицу, – выплевывает мать Матильды, – непростительно!

Лицо Леты становится суровым.

– Лорд Алевин принадлежит Великому Дому. Он дальний кузен дома Роше и пришел с семейным перстнем, поэтому и не вызвал никаких подозрений. Есть правила, установленные Домами.

– Ты должна защищать их! Как ты допустила это нападение?

– А меня больше интересует, – вмешивается бабушка, – почему лорд решился на такое.

Сорвав маску, Сейер поднимается и начинает расхаживать по пурпурному ковру. Похоже, она не может усидеть на месте.

– Он был церковным отцом, – говорит она. – Я так считаю. Его брови недавно сбривали, а еще он бормотал что-то о Маррене.

Лета кивает:

– Татуировка на его груди напоминала фрагмент звезды Эшамэйна. Тот, что с символом Маррена.

Сейер останавливается:

– Точно, это пылающий меч.

Матильда никогда не питала любви к Церкви Эшамэйна, которая представляла основание официальной религии Эвдеанской республики. Но культ Маррена, без сомнений, был самым одиозным. Отцы церкви проповедуют, что в давние времена четырем мужчинам Неистощимый источник даровал магию, чтобы они совершали чудеса на земле, а после смерти стали богами. И Маррен использовал свой пылающий меч, чтобы выжигать магию ведьм. Он полагал, что девушки отравили Источник. Но на взгляд Матильды, это был предлог, чтобы избавиться от сильных женщин.

Эйса хмурится:

– Но отцы церкви не отмечают себя чернилами. Отец Тос говорил, что это портит кровь.

Матильда усмехается:

– А меня больше удивляет, что тот лорд – из дома Роше. Молодые лорды Великих Домов не станут лезть в пекло. Они не настолько глупы.

В любом случае Великие Дома всегда защищали Ночных птиц. Хотя вполне возможно, что и среди них есть те, кто поддерживает запрет на магию. Но они никогда не причинили бы вред тем, кто принадлежит к их кругу.

– Он наверняка был фанатиком, – говорит Лета. – Но сложно сказать, действовал ли он в одиночку или по чьему-то приказу. К сожалению, мертвецы не умеют говорить.

До вчерашнего вечера Матильда видела мертвых лишь однажды, когда ее отец утонул в воде. Но после смерти его лицо выглядело безмятежным. А на лице того лорда отпечаталась злоба, и щеки покрывали разводы от черной слюны и пены. Она невольно вздрагивает. Как и сидящая рядом Эйса.

– Он не собирался ее убивать, – задумчиво произносит бабушка. – А значит, хотел от нее чего-то.

Сейер смотрит на огонь, ее золотистые глаза блестят.

– Он хотел меня куда-то отвезти, – говорит она. – Сказал, что я доказательство существования ведьм. И что его вознаградят.

Лета напрягается:

– Он сказал куда? К понтифику?

– Нет, но он пытался накачать меня наркотиками.

Сейер выглядит… нет, не испуганной. Скорее затравленной. И Матильда ловит себя на мысли, что ей хочется поднять подруге настроение.

– Хорошо, что у тебя оказался нож, – выпаливает она. – А я умею обращаться с кочергой.

Мать Матильды возмущенно ахает, но на лице Сейер появляется слабая улыбка.

– Я бы не сказала, что ты хорошо обращаешься с кочергой.

Это не назовешь благодарностью, но Матильда рада и такому ответу. Лета бросает на них настороженный взгляд.

– Матильда, а как ты узнала, что с Сейер что-то случилось?

Матильда едва сдерживается, чтобы не поерзать.

– Я услышала шум.

– Но твой Ястреб ничего не слышал.

– Возможно, он задумался. Не знаю.

Она не собирается заявлять, что у нее возникло странное предчувствие. Она и сама не понимает, что произошло. Будто что-то внутри ее отозвалось на страдания Сейер. Это напомнило ей ощущение, которое возникает, когда она прикасается к одной из этих девушек. И это озадачивает. Матильда не испытывала ничего подобного с прошлыми Ночными птицами, хотя они и дружили.

Лета барабанит темными ногтями по столу:

– Я расспрошу главу дома Роше, но удивлюсь, если он сообщит что-то полезное. А еще мне нужны глаза и уши в залах Августейна. Если понтифик действительно отправил к нам своего человека, мы в большей опасности, чем думаем.

Сейер и Эйса начинают нервничать, что неудивительно. Все Ночные птицы слышали истории о том, что церковь в прошлом делала с Огненными птицами. После жестоких гонений девушек, владеющих магией, почти не осталось. Что произойдет, если понтифик и его последователи узнают о Ночных птицах? Станут ли одну за другой проверять молодых леди Великих Домов?

Матильда отгоняет эту мысль. Клиент Сейер просто безумец-одиночка.

– Главное, что у него ничего не получилось, – скрестив ноги, говорит она. – А тот, кто его послал, не знает наших настоящих имен, иначе лорд Алевин не пришел бы сюда.

– Верно. – Бабушка складывает руки на коленях. – Но не замешан ли в этом кто-то еще из клиентов?

– Эйса ничего об этом не знала, – напоминает Лета. – И вы слышали ее Ястреба, клиент так и не добрался до двери Соловья.

Матильда смотрит на Сейер, а та на Эйсу, которая не поднимает глаз от маски, лежащей у нее на коленях. Если бы парень, которого они помогли спрятать, представлял угрозу, она бы сказала, ведь так? Судя по всему, Эйса полна решимости сохранить неожиданное появление рыжего друга в тайне. А раз Матильда решила доверять ей, то будет молчать.

– А клиент Матильды? – спрашивает мать.

На лице Леты застывает странное выражение, которое невозможно понять.

– Когда все произошло, он уже ушел.

Бабушка пристально смотрит на нее.

– И кто это был?

На мгновение Матильде кажется, что Лета не собирается отвечать, но это не тот секрет, который она может утаить.

– К Щеглу приходил Деннан Хэйн, – опустив кофейную чашку на стол, говорит она. – Он вернулся в город, вы разве не знали?

Звенит посуда. А затем в комнате наступает тишина, такая густая, что Матильда могла бы нарезать ее ломтиками и подать к торту, к которому так никто и не притронулся.

– Я правильно понимаю, – первой заговаривает ее мать, – что вы позволили принцу-бастарду обратиться к моей дочери?

– Он рожден в Великом Доме, – говорит Лета. – И имеет право просить о встрече.

– Но он Вестен. Ты же знаешь их отношение к магии.

– Он не сюзерен. К тому же Матильда могла отказать ему.

Мать Матильды переводит взгляд на дочь.

– О чем ты только думала?

– О том, что ты хочешь поскорее выдать меня замуж, – выпаливает Матильда. – Разве Щеглу не нужно рекламировать свой товар?

– Только не ему, – в ужасе отвечает мать. – Он даже не настоящий Вестен.

– Оура, – останавливает ее бабушка. – Что сделано, то сделано.

Хотя она и защищает Матильду, но в ее взгляде читается: «Тебе не следовало открывать ему дверь». Она знает о поцелуе с Деннаном. Матильда все ей рассказала. И когда он исчез, бабушка посоветовала ей поскорее выбросить его из головы, но сейчас…

– Матильда, ты ощутила от него угрозу? – интересуется бабушка.

Но за этим вопросом скрывается другой: «Понял ли он, что это ты под маской?»

Матильда понимает, что должна во всем признаться. Их главное правило: «Врать всем, но не друг другу». Но не здесь. Она не вытерпит, если ей придется выслушивать тирады матери. Да и не хочется, чтобы сестры об этом узнали… пока рано. Ей нужно время, чтобы обдумать слова Деннана. Возможно, Эпинин Вестен и опасна для них, но не ее брат. Он знал о ее магии много лет и никому об этом не рассказал. А это кое-что да значит.

Когда-то они дружили. Матильда невольно задумывается, кто они друг для друга сейчас? И кем бы могли стать…

– Нет. – Матильда прикасается к золотому медальону. – Он вел себя как обычный клиент.

Лету этот ответ, кажется, устраивает. Но, судя по взгляду бабушки, она еще устроит внучке допрос. Матильда этого боится. Ей нужны бабушкины советы, а не наставления. Но она расскажет бабушке все, что узнала от Деннана. Потому что та всегда знает, как поступить.

– Возмутительно. – Голос мамы звучит громко и пронзительно. – Вы пускаете к Ночным птицам фанатиков, Вестена и бог знает кого еще. Мне кажется, вы намеренно подвергаете их опасности.

Черты лица Леты заостряются.

– И зачем мне так поступать?

– Может, чтобы поднять цену. И повысить прибыль, от которой немалая часть достается тебе.

– Что за оскорбительные обвинения.

И нелепые. Лета не стала бы пускать к Ночной птице фанатика. Или стала?

Если ей за это хорошо заплатили? Лета повторяет, что доверие купить нельзя. Но можно ли купить ее?

– Говори, что хочешь, – продолжает Лета. – Мне известно, что ты шепчешь, думая, что я не услышу. Но я была на месте этих девушек. И никогда бы не причинила им вреда. Я видела, что может случиться, если Ночные птицы не будут заботиться о сестрах.

Лета переводит взгляд на Сейер, которая смотрит на нее почти враждебно.

– Я поручу своим шпионам разузнать все, – поднявшись, заявляет Лета. – А пока мы не получим ответов, я не стану пускать к вам клиентов.

Глаза мамы вспыхивают.

– Домам это не понравится.

– На нас напали, – медленно произносит Лета, словно разговаривает с ребенком. – И я больше не подвергну Ночных птиц опасности. Пока мы не поймем, что нам угрожает и как от этого защититься.

– Главное помнить, Лета, – замечает бабушка, – что запрет на посещение тоже по-своему опасен.

Она выразительно смотрит на Лету. Матильда пытается разгадать, что кроется за этим взглядом, но его смысл ускользает, словно дым сквозь пальцы. Ясно одно: у прошлых Ночных птиц есть свои секреты. Что-то, что девушки не должны видеть.

– Estra Doole —

5 ложек белены;

3 щепотки высушенной и измельченной леты;

2 порции растертой в порошок сонной травы (желательно сорта Каллистан);

12 свежих ягод черноплодной рябины;

капля сиропа «Флавьен», выдержанного в глиняном горшке не меньше трех лет;

полмиски прибрежной воды (с севера Нек);

щепотка холодной золы;

2 свежие слезы.

Измельчить сухие ингредиенты. Размять ягоды руками (не забудьте надеть перчатки, чтобы руки не остались синими) и смешать их с порошком в котелке. Медленно помешивать на среднем огне против часовой стрелки до появления запаха забывчивости. После чего добавить сироп и воду, затем золу, затем слезы.

В большинстве книг по сонным зельям вы больше ничего не найдете. Но этот рецепт старинный и созданный для мечтаний и признаний. Пока размешиваете слезы, произнесите заклинание:

 
Странник, взгляд задержи
И глаза закрой,
Друг, по течению плыви
И лжи не говори.
 

– Из сборника рецептов Желтого Алхимика

Глава 4
Все это золото

Матильда прогуливается по рынку Брайдвотэр. Раньше она приходила сюда с бабушкой и улыбалась продавцам, пока они не давали ей что-нибудь сладкое или блестящее. Они и сейчас улыбаются ей, но это, к сожалению, не успокаивает Матильду.

На рынке полно народу и стоит такая духота, что по ее спине струится пот, но она не обращает на это внимания. Она смогла ускользнуть из-под надзора матери. За прошедшие два дня с момента «катастрофы Леты» – как называет случившееся мама – Матильду впервые выпустили из дома. Сколько бы она ни повторяла, что тот фанатик мертв и не может сообщить, кто послал его, или раскрыть личности Ночных птиц, это никого не волнует. Все на грани нервного срыва.

Пришлось согласиться, что ее будут сопровождать два стражника дома Динатрис, которые сейчас следуют за ней на почтительном расстоянии. Хорошо, что, в отличие от мамы, они не будут отчитывать ее, когда Матильда ест сладости или громко смеется. Хотя ей и не хочется сейчас смеяться. Призраки следовали за ней по пятам с той ночи. Ради сестер она притворялась, что забыла о произошедшем, но ее мучили кошмары, в которых она снова видела того ужасного мужчину, напавшего на Сейер. В ее снах он хватался за маску Щегла и сдергивал с Матильды, открывая ее лицо. Я узнал тебя.

Покачав головой, она переводит взгляд на прилавки, разглядывая разложенные на них сокровища: кружева из Стрейи, каменные безделушки из Тирска, ароматный чай из Каллистана, разноцветные специи и благовония из Дальнеземья. Но среди товаров нет ничего магического… конечно. Но она помнит, как выглядели рынки до запрета на магию, когда в лавках продавали зелья, которые отращивали густую бороду за один вечер или не давали промокнуть в дождливый вечер. Теперь такого не найти. Тот, кто рискнет торговать контрабандой, может лишиться всех товаров или попасть в руки инквизиции. Поэтому никто не осмелится открыто выставить что-то магическое.

Матильда останавливается у лавки, заставленной ведрами с цветами. В Симте почти нет парков и растения считаются символом статуса и роскоши. Она про себя перечисляет выставленные сорта: эстафлауэр, дельфиниум, крылатая лилия. Последний цветок – это символ ее Дома. Его бледные, напоминающие крылья лепестки прекрасны. Взяв один, Матильда вдыхает аромат. Но сквозь сладость пробивается другой запах. Жженые благовония, дым и сажа. Он напоминает ей что-то… Неприятное чувство скользит по спине. Я узнал тебя.

Из-за неожиданного грохота Матильда подпрыгивает. Сердце бешено колотится.

– Поосторожнее, Базил!

Услышав знакомый голос, она оборачивается и видит Брикс Магну, которая хмуро смотрит на мальчика и упавшие пекарские противни. Самые обычные противни для выпечки. Ей приходится сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоить нервы.

– Привет, Брикс.

Женщина расплывается в улыбке:

– Приятного утра, юная леди Динатрис. Вы с каждым днем становитесь все красивее.

Матильда делает вид, что позирует в своей шляпке клош.

– Осторожнее. Я ведь могу и забыть о скромности.

– Скромная? И вы? Ох, ну если вы в это верите.

Матильда улыбается.

– Сколько для вас сегодня? – спрашивает Брикс.

– Шесть, пожалуйста. Невозможно ограничиться одним кексом, если покупаешь его в самой замечательной пекарне Симты.

– Я выбираю лучшие, слушая вашу лесть, – подмигнув, говорит Брикс.

И протягивает Матильде коробку с желтыми кексами. Еще теплыми. Сквозь сахарную пудру видны завитки семян лабнума. Их еще называют «семенами удачи». Считается, что если хотя бы один застрянет между зубами, фортуна тебе улыбнется.

– За мой счет, – как всегда, говорит Брикс.

Но Матильда, как всегда, платит втрое больше, чем они стоят, и уверяет себя, что все хорошо, как и должно быть. Но как бы часто она ни лгала, ей не всегда удается поверить в собственный обман.

Дойдя до конца рынка, она заглядывает в Углы. Сердце города, центр власти. Углы – место, где пересекаются главные каналы Симты, разделяющие город на четыре квартала, которые названы в честь существ, когда-то летавших в небесах. Если верить легендам. За спиной Матильды остался квартал Пегаса, где она живет. Там расположен Торговый банк, где хранятся деньги большинства жителей Симты. Справа от нее – квартал Феникса и церковь Августейна со штаб-квартирой понтифика и его собратьев. По другую сторону канала – квартал Грифона, где сосредоточено то, чем славится Симта: лавки художников и мастеров, уличная музыка, нелегальные клубы и уличные банды. А слева от Матильды – квартал Дракона и Высокий дворец. Там живет сюзерен и проводятся важные собрания Совета. Матильда представляет, что именно там и пройдет голосование, сразу после летнего солнцестояния, до которого осталось примерно три недели.

Обычно ей нравится останавливаться здесь и наблюдать, как лодочники, проплывая на лодках с полными надежд и мечтаний пассажирами, обмениваются грубыми шутками и жестами. Но сегодня ее взгляд то и дело обращается к дворцу, а в голове вертится: «Там ли Деннан Хэйн? Обсуждает ли Щегла с сестрой?» Она сомневается. Но его предупреждение об Эпинин не выходит у Матильды из головы. После встречи Ночных птиц в гостиной Леты ей в голову пришла мысль, которая должна бы возникнуть раньше. Возможно ли, что фанатика, напавшего на Сейер, отправила сюзерен? Деннан сказал, что она хочет выкрасть их. А фанатик заявил, что его хорошо вознаградят, если он приведет Сейер. Но решилась бы Эпинин Вестен на такое? Это бы вызвало хаос среди Великих Домов. И вероятно, даже привело к открытому противостоянию. Несколько недель назад Матильда посмеялась бы над мыслью, что кто-то попытается украсть одну из Ночных птиц. Но после того как ей пришлось отбиваться кочергой от фанатика и прятать находящегося без сознания парня, это уже не кажется смешным.

Тем же вечером она рассказала бабушке о том, что сообщил ей Деннан Хэйн. Она вспоминает, как бабушка слушала, недовольно поджав губы. Матильда думала, что получит нагоняй. Но бабушка задала кучу вопросов, а потом бесконечно долго разглядывала вино в бокале. «Не бойся, дорогая, – наконец сказала она. – Я позабочусь об этом». Но что она сделает, ведь им почти ничего не известно?

Деннан Хэйн и его предупреждение, фанатик, напавший на Сейер, слегка свихнувшийся друг, лапающий Эйсу… Кажется, что между всем этим есть связь, будто трещины расползаются из невидимого центра. Но трещины можно… необходимо залатать. И тогда все снова будет так, как должно быть.

Матильда разворачивается и, не обращая внимания на стражников, идет назад по проспекту Пегасус – главной улице, разделяющей квартал. Здесь множество милых домов с изящными коваными ограждениями на балконах и горшками с вьюнками. Матильду всегда удивляло, как жители этих домов терпят то, что у них нет садов и их двери открываются прямо на улицу. Хотя, если подумать, у большинства горожан нет такого сада, как у нее. Она проходит мимо фонарщика, который метлой с длинной ручкой выметает из фонарей пламениц, оставшихся с прошлой ночи. Они быстро сгорают, но их крылья излучают ослепительное сияние.

Она сворачивает, затем еще, проходит мимо лавок портних и парфюмеров, работающих в основном для Великих Домов. Наконец, она добирается до ярко-желтого дома. Над входом висит большая вывеска: «Алхимический магазин Крастана Падано». Хотя все зовут владельца Желтым Алхимиком.

Стоит толкнуть дверь, как звенит колокольчик. Матильда переступает порог, зная, что стражники останутся ждать на улице. Они уверены, что здесь она в безопасности. Стеллажи за длинным прилавком заставлены баночками с травами, перьями и драгоценными камнями. На каминной полке сверкают черепа разных размеров. Из-за желтого стекла в большом окне все внутри приобретает золотистый оттенок. Даже копна темных кудрей Алеканда, ученика Крастана.

Матильда замирает, чтобы вдохнуть аромат сладостей и дыма. Если что-то и может успокоить ее нервы, так это поход к Крастану. Она в детстве приходила сюда с бабушкой и целый день болтала с Крастаном, пока он смешивал ингредиенты для отваров, а еще ругалась с Алеком из-за того, чья очередь помешивать их. Алек старательно растирает что-то в ступе, не поднимая глаз и делая вид, что не замечает Матильду. Рядом с ним, как всегда, стоит кружка с чаем феннет, который нужен ему, чтобы справляться с сахарной болезнью.

Медленно подойдя к прилавку, Матильда кладет на него кексы.

– И кого мы сегодня травим?

Алек сдувает с лица прядь волос.

– Тебя, если будешь так глубоко вдыхать. Отстранись.

Но она пододвигается ближе.

– И лишить тебя удовольствия заглянуть мне под платье?

На его лице расплывается улыбка, а вместе с ней появляется и ямочка на щеке.

– Благодарю. Я уже все рассмотрел и могу сказать, что видел лучше.

Они всегда общаются в такой манере. Их дружба держится на остроумных шутках и игривых колкостях. Алек – приемный сын Крастана и не принадлежит Великим Домам, так что их с Матильдой мало что связывает, но ей это нравится. А еще то, что, несмотря на разницу в их положении, он всегда говорит ей то, что думает.

В юности он был долговязым и неловким, он все еще худой, но видно, как напрягаются мускулы предплечья, когда он толчет травы, а жилет горчичного цвета туго обтягивает торс. Хорошо, что он не догадывается, как привлекательно выглядит. Щеки Матильды предательски вспыхивают.

– Так что ты готовишь?

Алек переводит взгляд на нее. У него близко посаженные карие глаза, как у коренного жителя Симты, такие темные, что кажутся почти черными.

– Снотворное. Ничего особенного.

Матильда наклоняется над стойкой.

– А я думала, это любовное зелье. Какая досада. Как ты без него найдешь себе леди?

– Ты же знаешь, что я смотрю только на тебя.

Ей хочется рассмеяться – что за нелепость, – но, кажется, он не шутил. Да, Алек никогда не умел флиртовать.

В комнату врывается Крастан, разбивая тишину. Его зачесанные назад и перевязанные шнурком седые волосы скрывает канареечно-желтый колпак. Широкая улыбка демонстрирует кривые зубы.

– Stella, – говорит он.

Что означает «птичка». Небольшая шутка для посвященных.

– Как приятно тебя видеть, – продолжает он.

– Это ты сейчас так говоришь, – язвит Алек. – Подожди, когда она разведет огонь.

– Ой, да ладно тебе. – Матильда закатывает глаза. – Это было всего раз.

Крастан выставляет несколько флаконов на верхнюю полку. Его руки дрожат чуть больше, чем раньше, но он по-прежнему лучший алхимик в Симте. Другие даже начали раскрашивать свои лавки в яркие цвета, чтобы заманить хотя бы нескольких его клиентов. Большая часть его зелий не содержит магии и совершенно легальна, но он выполняет и множество подпольных заказов для Домов. По крайней мере, для нее.