Текст книги "Требуй невозможного"

– Я не боюсь тяжелого труда и ненормированного рабочего дня. Покажи мне, что надо сделать, и я это сделаю. И я уже сказала, что могу надеть джинсы, ботинки и панаму, если надо.

И несомненно, у нее все это будет дизайнерским.

– У меня нет знания и опыта Гарри, так что, естественно, заменить его я не смогу. Но я быстро учусь, а если чего-то не знаю, спрошу. Если ты дашь мне информацию, о которой я просила, то могу привнести в виноградники что-то свое, новое и полезное.

Ксавьер глубоко вздохнул:

– Информация, которую ты просишь, является коммерческой тайной.

– И, как твой партнер, я не собираюсь давать ей ход, потому что если она касается бизнеса, значит, касается и меня.

Она действительно не собиралась сдаваться. Он с минуту разглядывал ее, размышляя, может ли он ей доверять на этот раз. Очевидно, Гарри ей доверял, иначе он бы по-другому распорядился этой собственностью.

Это был огромный риск. Но Гарри никогда прежде его не подводил, и Марк вчера в телефонном разговоре тоже высказался в ее пользу. И Ги даже на несколько минут вылез из своей драгоценной лаборатории, чтобы провести ее к нему в офис. Гарри, Марк и Ги – этим трем людям Ксавьер доверял больше всех на свете, и они, похоже, не разделяли его настороженности насчет Аллегры. Может, ему стоит положиться на их мнение?

А может, он просто ищет оправдание своему желанию снова впустить ее в свою жизнь? К тому же, черт подери, он скучал по ней и, когда снова ее увидел, вдруг понял, какую огромную пустоту она оставила в его жизни. Пустоту, которую, как он себе говорил, прекрасно заполнила работа. Теперь он знал наверняка, что врал себе все это время.

– Так каково же твое решение, Ксав?

Зная, что, скорее всего, совершает огромную ошибку, он кивнул:

– Я распечатаю для тебя бумаги. Почитай их, звони, если будут вопросы, посмотрим, какие у тебя появятся мысли на этот счет.

– Спасибо. – Она немного помолчала. – Ты об этом не пожалеешь.

– До урожая два месяца. Будем считать это испытательным сроком. Если сможем работать вместе, хорошо. Если не сможем, ты продашь свою половину виноградника мне. По рукам?

– Так ты рассчитываешь, что я буду тебе что-то доказывать? Несмотря на то что половина виноградника моя?

– Я только говорю, что не знаю, сможем ли мы работать вместе, – сказал Ксавьер. – Слушай, если бы ты устроилась куда-то на работу, у тебя был бы испытательный срок. Это то же самое.

– То есть только я оказываюсь в проигрыше?

– Мои корни здесь, – просто сказал он. – Ты хочешь меня от них оторвать?

Она очень долго молчала, потом встала и протянула руку:

– Два месяца, а потом обсудим варианты. В том числе и возможность продажи моей доли тебе. Но и возможность расторжения партнерства тоже с сохранением за мной моей половины виноградника.

Ксавьер не знал, хочет ли он схватить ее и хорошенько встряхнуть за ее упрямство или восхититься ее стойкостью. В конце концов, он тоже встал и взял ее за руку.

И когда он ощутил ее кожу на своей, его словно отбросило в те дни, когда он возил ее во все красивые места в окрестностях и они бродили вместе, держась за руки, и наслаждались пейзажами. В те дни, когда лето казалось бесконечным, небо всегда было голубым, а переставал он улыбаться только тогда, когда рот его был занят исследованием тела Аллегры.

Было бы так легко обойти стол, притянуть ее к себе, в свои объятия, и целовать до тех пор, пока у них обоих не закружится голова. А еще это было бы ужасно глупо. Если они хотят дать шанс на успех всему этому предприятию, им нельзя заводить роман.

Он спокойно и официально пожал ей руку:

– Наверное, за это надо выпить.

– Я за рулем.

– А я после обеда буду работать в поле. Так что давай импровизировать. – Он поднял свою чашку с кофе. – За «Les Trois Closes».

Она поднесла свою чашку к его, и они чокнулись:

– За «Les Trois Closes». И за равноправное партнерство.

Глава 3

Остаток субботы Аллегра провела за изучением документов, которые для нее распечатал Ксавьер, и поисками информации в Интернете. Попутно она делала записи. Он дал ей номер мобильного, но не дал адрес электронной почты, а отправить ему отчет о проделанной работе по СМС она не могла.

Она отправила ему короткое сообщение:

«Завтра уезжаю в Лондон. Вернусь во вторник, возможно, в среду. Отчет пошлю по электронной почте, но мне нужен адрес.

А. Б.».

Ответил он только поздно вечером – очень коротко и по существу. Ксавьер явно не любил пустословия. Она мысленно взяла себе на заметку, что ее отчет должен быть предельно краток, к нему лучше приложить документы с информацией, подтверждающей ее выводы.

И следующие несколько дней она будет очень занята, ведь ей нужно доделать все не сделанные еще в Лондоне дела и придумать, как убедить Ксавьера, что она может быть полезна на виноградниках.

Она грустно улыбнулась. А еще говорила ему, что ничего не обязана доказывать. Они оба знали, что обязана – и себе, и ему.

– Извини, Ги, я просто не голоден. – Ксавьер отодвинул тарелку.

– Если бы ты вернулся с полей после первого же моего звонка, еда была бы больше похожа на еду.

– Извини.

– Так что случилось? Проблемы с виноградниками?

– Нет. Все нормально.

– Когда человек работает до полного изнеможения и при этом у него тени под глазами, потому что он все равно не может спать, это ненормально. – Ги сложил руки на груди и сурово посмотрел на брата. – Я уже не ребенок, Ксав, тебе не надо больше ограждать меня от жизни, как сделали вы с папой, когда на виноградниках два года подряд был неурожай, и банк отказал папе в продлении кредита.

Когда вся его жизнь вдруг взлетела на воздух.

– Я знаю. Извини. Поверь, я не отношусь к тебе как к ребенку.

– Если дело в деньгах, может, я смогу помочь. У парфюмерного дома дела сейчас идут неплохо. Я могу одолжить тебе достаточно денег, чтобы вытащить тебя из этой ямы – так же как ты мне помог пару лет назад.

Когда бывшая жена Ги обобрала его до нитки, и ему чуть не пришлось продать свою долю парфюмерного дома.

– Спасибо. Это очень щедро с твоей стороны. Но в этом нет нужды. Виноградник стабильно держится на плаву.

– Значит, дело в Элли.

Точно. Он мысли в кучу собрать не мог с тех пор, как она вернулась.

– Конечно нет. Я в порядке, – соврал Ксавьер.

– Ты чуть дольше чем нужно молчал перед тем, как это сказать. Ты так ее и не забыл, да?

Ксавьер пожал плечами:

– Я встречался с другими женщинами.

– Но ты никогда не подпускал ни одну из своих любовниц так близко, как это было у тебя с Элли тем летом.

– Это было очень давно, Ги. Мы оба выросли. Изменились. Мы разного хотим от жизни.

– По-моему, ты так сам себя уговариваешь.

И что еще хуже, он знал, что у него ни черта не получается.

– Просто она как-то неожиданно вернулась. Давай закроем эту тему, Ги, не хочу об этом говорить.

– Ладно, я настаивать не буду, – сказал Ги. – Но если ты решишь, что хочешь поговорить об этом, ты знаешь, где меня найти. – Он похлопал Ксавьера по плечу, потом долил вина в бокалы. – Ты же поддержал меня, когда у нас с Верой все пошло наперекосяк.

Долгие вечера, когда Ги жаловался и ругался, а Ксавьер слушал, нисколько его не осуждая.

– Может, мужчины семейства Лефевр просто не умеют правильно выбирать женщин, – сказал Ксавьер. – Папа, ты, я – мы все сильно с этим накололись.

– Может быть. – Ги пожал плечами. – Или мы с тобой просто еще не встретили женщин, которые подходят именно нам.

«Аллегра мне очень даже подходит», – подумал Ксавьер. Проблема в том, что он не подходит ей. И ему нужно помнить об этом, если он хочет хоть как-то поддерживать с ней нормальные рабочие отношения.

В Лондоне у Аллегры не было ни минуты свободного времени. Она придумывала маркетинговую стратегию развития виноградника; предлагала Джине, своей лучшей подруге, снять квартиру, в которой раньше жила сама; решала, что ей нужно сразу забрать во Францию, а что можно перевезти потом; забирала свои вещи из офиса; старалась не выплакать все глаза, когда Джина устроила для нее прощальную вечеринку-сюрприз и на нее пришел весь их офис, кроме бывшего начальника Аллегры, которого все терпеть не могли. Ни секунды не оставалось на то, чтобы подумать о Ксавьере…

Пока она не села в поезд из Лондона в Авиньон. Там у нее появилось целых семь часов, чтобы о нем подумать и позлиться на то, что он не посчитал нужным хоть как-то признать, что получил ее предложения по виноградникам, и не поинтересовался, когда она возвращается.

Тем не менее, сойдя с поезда и собираясь сесть в такси и доехать до старого вокзала, а там уже пересесть на местный поезд, который шел в Ардеш, Аллегра с удивлением обнаружила прислонившегося к стене Ксавьера. А вот то, что он привлек внимание всех женщин в поле зрения, ее совсем не удивило. Он разглядывал толпу, явно кого-то искал, а когда увидел ее, поднял руку и только потом подошел.

Неужели он ее ждет?

Она поставила чемоданы:

– Что ты тут делаешь?

– У меня были дела в Авиньоне, а тебе нужно как-то добраться до «Les Trois Closes». Поэтому я подумал, разумно будет тебя дождаться.

Так ей и надо. Неужели она хоть на секунду могла подумать, что Ксав притащился в Авиньон только ради того, чтобы ее встретить? Ведь этот человек оттолкнул ее когда-то и разбил ей сердце. Она и тогда-то не была ему нужна, а сейчас и подавно.

– Спасибо, а откуда ты узнал, что я буду здесь в это время?

– Гортензия сказала. – Ксавьер пожал плечами. – Ты собираешься целый день здесь стоять и спорить или мы пойдем?

Она пошла за ним.

– Как Лондон? – спросил он.

– Нормально.

– И это все, что ты с собой привезла?

– Я отдала некоторые вещи на хранение.

– На случай, если здесь у тебя не срастется. – Он кивнул. – Очень благоразумно.

Звучало это как комплимент, но похоже было больше на оскорбление. Она решила не попадаться на этот крючок.

– Ты получил мои предложения, которые я тебе отправила по электронной почте?

– Да.

– И?..

– Я думаю.

Другими словами, легко и просто с ним не будет.

– Как прошла встреча? – спросила она.

– Нормально, спасибо.

Она кашлянула:

– Это касалось виноградника?

– Нет.

Как же он ее раздражает. Неужели нельзя просто сказать?

Он улыбнулся, как будто мысли ее прочитал:

– Если уж ты так хочешь знать, я слинял с работы, чтобы пообедать с Марком.

– Марком – это в смысле месье Робером? Адвокатом Гарри, то есть моим адвокатом, – поправилась она.

– Тебя мы не обсуждали, – свысока бросил он.

Она фыркнула:

– Знаешь, иногда ты бываешь просто невыносим.

– Да что ты говоришь? – Он искоса взглянул на нее, потом поставил ее чемоданы в машину.

Его губы едва заметно изогнулись в ухмылке, а в глазах на секунду блеснул озорной огонек, и он вдруг стал похож на того Ксава, которого она знала много лет назад, а не на усталого незнакомца, в которого он превратился. Аллегра вдруг почувствовала, что улыбается ему в ответ.

– Добро пожаловать обратно во Францию. Поехали, я отвезу тебя домой, – сказал он.

Домой. Он это сказал из вежливости или всерьез? Она точно не знала.

– А что случилось с твоей спортивной машиной? – спросила она, забираясь на пассажирское место его полноприводного автомобиля. С той старой классической машиной с мягким откидным верхом, который отец Ксава подарил ему, когда он сдал на права.

– Сменил на более практичную. Иногда мне приходится ездить по бездорожью. А иногда надо завезти пару ящиков вина клиенту.

– Обивка салона дороговата для фургона службы доставки, – заметила она.

– А на чем я, по-твоему, должен ездить – на велосипеде с прицепом?

Она представила себе, как он это делает, и улыбнулась:

– Ну, так будет экологичнее.

– Эта машина настолько экологична, насколько это сейчас возможно. Это гибрид, – пояснил он. – Для меня принципы не просто слова. Я всегда претворяю их в жизнь. Виноградники экологически чистые. Поэтому я забочусь об экологии не только в профессиональной сфере, но и вообще в жизни.

Жизни, которую она когда-то хотела с ним разделить. Жизни, о которой она ничего не знала. Но говорить ему об этом она не собиралась, поэтому она затихла и стала разглядывать прекрасные виды Ардеша за окном автомобиля.

Два чемодана – это совсем не много. Ксавьер знавал женщин, которым нужно было больше вещей, когда они ехали в отпуск на неделю. Аллегра собиралась провести здесь два месяца. Она вернется в Лондон, чтобы что-то довезти? Или она просто отправила остальные свои вещи в Ардеш? Или она и не думает здесь оставаться?

– На чем ты собираешься здесь ездить? – спросил он.

– Думаю, у Гарри сохранился его «ситроен». Куплю страховку и буду ездить на нем.

На старой развалюхе Гарри? Она, вероятно, шутит.

– Он на ней много лет не ездил. Тебе нужно будет показать ее автомеханику, чтобы он ее проверил, прежде чем ты куда-то на ней поедешь, и это если она вообще на ходу. – Он пытливо посмотрел на нее. – Слушай, а зачем ты уволилась с работы в Лондоне? Почему просто в отпуск не ушла?

– Вряд ли моему начальнику это бы понравилось.

– А ты где-нибудь до этого работала?

– Нет. – Она вздохнула. – Питер стал во главе агентства примерно через неделю после того, как мой начальник – креативный директор – ушел на больничный. В его отсутствие я была исполняющим обязанности.

– А теперь твой начальник вернулся?

– Он не вернулся, – тихо сказала Аллегра. – Решил, что эта работа слишком сильно бьет по нервам, и ушел на пенсию два месяца назад.

– И ты заняла его место?

– Должна была занять. Но Питер привел на эту должность другого. Он явно спланировал все заранее.

На ее месте он был в ярости, если бы он упорно трудился столько месяцев на обещанной должности, а потом работу вот так просто вырвали бы у него из рук. Он вгляделся в ее лицо:

– Он тебя заставил ехать в Нью-Йорк перед похоронами Гарри. – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Она сглотнула:

– Он сказал, я должна доказать свою преданность компании. Он так на это смотрел. А он директор агентства, так что его слово там закон.

– А все остальные сотрудники с ним ладят?

– Нет, но они его терпят. При нынешнем состоянии экономики сменить работу непросто.

– А если бы Гарри не оставил тебе виноградник, что бы ты тогда делала? – с любопытством спросил Ксавьер.

– Нашла бы другую работу, наверное. И подумала бы, где можно получить рекомендации.

Ксавьер моргнул:

– Он отказался тебе дать рекомендательное письмо?

– Ну, напрямую он не отказывался. Но он мог бы написать такое рекомендательное письмо, что любой потенциальный работодатель дважды подумал бы, прежде чем брать меня на работу. Вообще-то я думала о том, чтобы стать фрилансером, поработать на себя. Вся эта история просто помогла мне понять, что пора было оттуда уходить.

Значит, она все-таки бежала от своей работы. Не очень хорошее деловое качество. Он и раньше задавался вопросом, что будет, когда она столкнется с трудностями, а теперь он был уверен, что она поступит так же, как его мать. Уйдет, найдет кого-нибудь, кто ее спасет. Так и виноградник для нее спасение от постигшей ее неудачи.

– Если бы ты продала мне виноградник, тебе бы хватило денег, чтобы открыть свой бизнес в Лондоне.

– Я не продам виноградник, Ксав. У меня все получится, уж я постараюсь. – Она вздернула подбородок. – И я не позволю тебе давить на меня. Какую бы работу ты мне ни подкинул, я справлюсь.

Значит, в ней все-таки есть огонь, даже если сейчас он зарыт очень глубоко.

– Это вызов? – поинтересовался он.

– Нет, – сказала она, и ее голос прозвучал очень устало. – Почему мужчины всегда все так усложняют?

– Я ничего не усложняю. Да, признаюсь, я бы предпочел, чтобы ты была партнером, который не участвует непосредственно в принятии решений, каким был Гарри, но этого явно не будет. Мы с тобой привязаны друг к другу на два месяца. И уж конечно я не собираюсь из кожи вон лезть, чтобы испортить тебе жизнь.

– Спасибо. И я не шучу, когда говорю, что честно разделю с тобой нагрузку. Я не лентяйка.

Это Питер ее в этом обвинял? Учитывая то, сколько усилий ей нужно было приложить, чтобы переделать все дела перед отъездом из Лондона, со всеми попрощаться да еще и прислать ему подробнейший отчет, с уверенностью можно было сказать, что Аллегра Бошам не лентяйка.

Наконец Ксавьер припарковался на подъездной дорожке дома Гарри.

– Спасибо, – сказала она. – Мм, может, хочешь зайти на чашку кофе?

– Очень мило с твоей стороны, но у меня много работы.

– Конечно. – Было еще кое-что, что ей необходимо было знать. У нее вдруг начисто отшибло умение правильно формулировать свои мысли, и она выпалила: – А твоя жена не будет возражать, если я буду твоим деловым партнером?

Он бросил на нее красноречивый взгляд:

– Если хочешь знать, женат я или нет, chérie, просто спроси. Не надо пускать в ход эти женские уловки, меня это ужасно раздражает.

Она почувствовала, как кровь приливает к щекам.

– Ладно, ты женат?

– Нет. Ну что, довольна?

В эту секунду она сильно сожалела о том, что согласилась, чтобы он ее подвез.

– На самом деле, мне все равно, женат ты или нет, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Я просто подумала, что, если ты с кем-то встречаешься, мне надо уверить ее, что я не представляю угрозы для ваших отношений. Проявить любезность и вежливость, так сказать.

Ксавьер развел руками:

– А ты бы и не представляла никакой угрозы.

Ну конечно – он много лет назад дал понять, что она не то, что он ищет. Что у него на нее нет времени. И все-таки его слова причинили ей боль.

Наверное, это было написано у нее на лице, потому что он добавил, на этот раз помягче:

– Я ни с кем не встречаюсь. Я все свои силы уделяю винограднику. У меня нет времени на то, чтобы все усложнять.

– Только не говори мне, что ты принял обет безбрачия. – Когда она опомнилась, что не надо было этого говорить, было уже поздно.

– Ты сейчас спрашиваешь меня про мою сексуальную жизнь, Аллегра?

На этот раз она покраснела еще гуще:

– Нет. Я не собиралась говорить это вслух. Это очень навязчиво с моей стороны. Извини.

– Но ты спросила, так что ты явно хочешь это знать.

– Забудь об этом.

В его улыбке был оттенок иронии.

– Нет. Я не соблюдаю обет безбрачия. Я люблю секс. Очень люблю, если ты помнишь.

О господи, да. Она прекрасно помнит. И никто никогда не дарил ей тех ощущений, которые дарил когда-то Ксав. Как будто она тонула в чистом наслаждении.

Его глаза блеснули.

– Но, как я уже сказал, у меня нет времени на то, чтобы все осложнять.

– Ты сильно изменился за десять лет.

– Ты тоже. Давай просто сойдемся на том, что мы оба стали старше и мудрее.

– Да. Спасибо, что подвезли, месье Лефевр, – вежливо сказала она и взялась за чемоданы.

Она открыла дверь, услышала, как отъезжает его машина, и вздохнула. Ну вот, а еще говорит, что они партнеры, а сам даже не захотел обсуждать ее предложения.

Она поздоровалась с Гортензией и начала разбирать чемоданы, и тут запиликал ее телефон. Она взглянула на дисплей и с удивлением обнаружила сообщение от Ксавьера: «Увидимся завтра в офисе в двенадцать. Принеси батон хлеба».

Странная, конечно, просьба, но, по крайней мере, это значит, что он готов поговорить с ней о делах. Она закончила разбирать свои вещи и попросила у Гортензии ключи от старого «ситроена» Гарри.

Автомобиль был аккуратно припаркован в амбаре, который Гарри использовал в качестве гаража. Сколько раз он приезжал на этой машине встречать ее на вокзале в Авиньоне? Салон был тесноват, но если Гарри «ситроен» устраивал, то и ее тоже устроит вполне. Она повернула ключ в зажигании, но мотор заводиться наотрез отказался. Ксавьер прав – ей придется попросить, чтобы на машину взглянули в местной автомастерской. А что же она будет делать до тех пор? И тут она увидела старый велосипед, прислоненный к стене. Мельком осмотрев покрышки, она поняла, что он в рабочем состоянии. На пару месяцев это ее вполне устроит. Просто идеальный вариант.

А завтра у нее, без преувеличения, начнется новая жизнь.

Глава 4

Утром Аллегра по дороге в офис заехала на велосипеде в деревню и купила батон хлеба в булочной. Ксавьер серьезно думает, что она прикатит к двенадцати? Да ни за что. Они партнеры, и ее рабочий день будет длиться столько же, сколько его. Но когда она приехала в шато в той части дома, где располагался офис, то никого не застала, а дверь оказалась заперта.

Прокрутив в голове возможные варианты выхода из ситуации, она достала из сумки ноутбук, прислонила велосипед к стене, присела под росшим неподалеку большим каштаном и включила компьютер.

Без пятнадцати двенадцать перед офисом припарковался Ксавьер, хлопнул дверью машины и подошел к ней.

– Что это ты делаешь? – спросил он у нее.

– Работаю.

– В саду?

Она улыбнулась ему сладчайшей улыбкой:

– Мой деловой партнер пока не дал мне ключи от офиса, а дверь заперта, поэтому да.

Он нахмурился:

– У Гарри здесь не было кабинета.

– Я не Гарри, и я не буду приезжать на велосипеде к тебе из дома каждый раз, когда мне понадобится листок бумаги. Так что, чтобы ты знал, в рабочие часы я буду работать здесь.

Он сложил руки на груди:

– У меня нет для тебя свободного кабинета.

– По-моему, я видела здесь свободный кабинет в субботу.

– Это кабинет моей секретарши. Она была в отпуске эту неделю.

– А почему ее никто не подменяет?

– Потому что Тереза не любит, когда кто-то трогает ее бумаги. Даже не вздумай предлагать занять ее стол, пока ее не будет.

С каких это пор Ксавьер Лефевр позволяет кому-то указывать, что ему делать? Она не смогла подавить приступ смеха.

– Почему ты смеешься? – спросил он.

– Я просто представила себе, как тобой кто-то командует. У тебя, наверное, по-настоящему страшная секретарша.

Он закатил глаза:

– Тереза мной не командует. У нее просто отличные организаторские способности.

– Поверю тебе на слово. – Она опять очень мило ему улыбнулась. – Насколько я понимаю, ты утром был в поле? И после обеда туда вернешься?

– Да.

– Тогда твой стол почти целый день свободен. Я могу работать за ним. Если только ты не хочешь, чтобы я работала с тобой на поле, – добавила она, – в таком случае стол у тебя в кабинете прекрасно подойдет для работы в середине дня.

Он только молча смотрел на нее со смесью восхищения и раздражения:

– А ты все уже спланировала, как я посмотрю?

– Ага.

– С тобой нелегко, – сказал он и улыбнулся ей той самой хулиганистой и совершенно неотразимой улыбкой, которую она уже видела на вокзале. – Ты хлеб принесла?

– Voilá! – Она показала на батон в корзинке на своем велосипеде. – Это наш обед?

– Нет. – Он отпер дверь офиса и пропустил ее вперед, прошел на кухню, тщательно помыл руки, потом достал из холодильника блюдо. – На обед у нас сегодня холодное мясо и салат.

– Я не рассчитываю на то, что ты каждый день будешь кормить меня, Ксав.

– Как хочешь. – Он развел руками. – Но сегодня у нас деловой обед, так что ты вполне можешь его со мной разделить. Я вижу, ты приехала на велосипеде.

Она кивнула:

– Ты был прав насчет «ситроена» Гарри. Я даже завести его не смогла.

– Я могу дать тебе машину на время.

Он что, подумал, она удочки забрасывает? Ну уж нет. И она хотела ему доказать, что может прочно стоять на ногах и не будет ему обузой.

– Да нет, не надо, – бодро сказала она. – Старый велосипед Гарри меня вполне устраивает.

– А ты упрямая.

– И это мне говоришь ты?

– Какая дерзость! – Хотя ее замечание его скорее позабавило, чем рассердило. – Держи. – Он порылся в кармане, снял один ключ со своей связки и бросил его Аллегре. – Не потеряй.

Она достала из сумочки свою связку и надела на нее ключ от офиса.

– Не потеряю. А код сигнализации у тебя здесь есть?

– Да. День рождения Гарри.

Он что, ее проверяет? Хочет посмотреть, помнит ли она эту дату?

– Хорошо, – просто сказала она.

Он протянул ей блюдо:

– Вот, неси в кабинет. Я принесу все остальное.

– А ты всегда ешь за рабочим столом? – спросила она, когда он зашел с посудой, приборами, двумя стаканами ледяной воды и батоном хлеба с оливками.

– Это удобно. И даже не начинай. Готов побиться об заклад, ты тоже обычно делаешь именно так.

– Ну да, – призналась она.

– Вот именно. Угощайся.

– Спасибо. – Она помолчала. – Раз уж это деловой обед, мы можем начать с сайта? Ты ведь получил рекомендации, которые я тебе отправила?

– Да.

Лицо его ничего не выражало.

– Ну и что скажешь? – спросила она.

– А обязательно распространяться об истории виноградника?

Она нахмурилась:

– Ксав, это ведь его огромный плюс. И мы должны использовать его по максимуму. Твоя семья уже много лет выращивает здесь виноград.

– Думаю, не стоит сильно заострять внимание на прошлом, – перебил он.

– Почему нет?

– Потому что это предприятие не всегда было таким успешным, как сейчас. Не хочу ворошить прошлое – любой намек на неудачу, даже если это дела давно минувших дней, может встревожить наших поставщиков.

– Какую неудачу?

– Уже не важно.

Она не была в этом так уж уверена. Но он ясно дал понять, что не желает развивать тему.

– Думаю, стоит сосредоточиться на том, что мы делаем сейчас и что у нас хорошо получается. – Ксавьер нахмурился. – По правде говоря, не думаю, что нам нужно еще что-то делать в области маркетинга, того, что есть, и так достаточно. Нашим клиентам нравится наша продукция. Я не собираюсь покупать еще землю и наращивать объемы производства. Так зачем суетиться?

– Ты хочешь, чтобы этот виноградник стал еще успешнее?

Он закатил глаза:

– Не задавай глупых вопросов.

– Тогда ты должен говорить об этом, Ксав. Расскажи людям, что мы умеем делать лучше, чем остальные производители.

Он вздернул бровь:

– Мы?

Она покраснела:

– Ладно, да, ты прав, я фактически ничего не сделала для урожая этого года. Но я учусь. И я намерена честно выполнять свою часть работы, что бы ты ни думал.

Он издал звук, явно свидетельствующий о его сомнениях, отрезал еще хлеба.

– А кто разработал сайт виноградников? – спросила она.

– Человек, которого Ги знает по работе.

– Чем занимается Ги? – спросила она, взяла себе салата, холодного мяса и кусок хлеба, предложенный Ксавьером.

– Он нос.

– Кто-кто?

– Парфюмер. У него талант.

Ги делает духи?

Ксавьер продолжал:

– У него диплом химика, половина парфюмерного дома в Грасе, он отвечает за разработку новых ароматов. Он половину своего времени проводит там, но и здесь у него есть лаборатория. Почти все выходные он проводит в шато, а еще приезжает сюда, когда хочет спокойно подумать и поработать над идеями новых духов. Не считая поры урожая, в это время он для меня трактор водит.

Так вот откуда розовый сад. Это сырье Ги.

– Твоей маме, наверное, очень нравится пробовать то, что он создает.

– Шанталь здесь больше не живет, – несколько резковато сказал Ксавьер, в его тоне слышалось предупреждение о том, что расспрашивать его об этом не стоит.

Судя по воспоминаниям Аллегры, Шанталь Лефевр была воплощенной французской элегантностью – она всегда одевалась в одежду кремовых и темно-синих тонов, темные волосы ее всегда были идеально уложены, а макияж всегда был скромным и безупречным. В ее присутствии Аллегра всегда немного смущалась. Так почему Шанталь теперь не живет в шато? Не может здесь находиться без Жана-Поля? А с другой стороны, Ксавьер только что назвал мать по имени, словно она ему вовсе и не родственница. Странно. Аллегра решила поговорить на более безопасную тему:

– Ты говорил, виноградник экологически чистый. А давно? На сайте ничего об этом не написано.

– У нас есть соответствующие сертификаты за последние три года. Если хочешь посмотреть документы, чтобы узнать подробности, пожалуйста. Только учти, там все по-французски.

– Мне все равно нужно подтянуть свой французский, – сказала Аллегра. – Еще я хочу вести блог о том, как я учусь быть виноградарем. На французском и английском. Ты не против посмотреть пару моих первых переводов, чтобы я не поставила нас в дурацкое положение?

– Ты здесь на два месяца, – сказал он.

– И за это время я привнесу в бизнес новые идеи, – сказала она. – Это проект, рассчитанный на перспективу.

– Тогда я предлагаю начать с продукта, – сказал Ксавьер. – Для этого нам как раз и нужен хлеб.

– Не понимаю.

– Как? Уже? – Он закатил глаза. – Это чтобы очищать вкусовые рецепторы во время дегустации.

– Хочешь сказать, мы будем пробовать вино?

– Ты будешь пробовать вино, – поправил он. – Какое вино ты обычно пьешь в Лондоне?

– Тебе это не понравится, – предупредила она. – Вина Нового Света.

– Как и многие наши клиенты за пределами Франции, – сказал Ксавьер, сохраняя невозмутимый вид. – И какое тебе нравится больше всего?

– Новозеландское белое. Совиньон.

Он кивнул:

– Хороший виноград. За что ты его любишь?

– За вкус.

Он махнул рукой, приглашая ее ответить более подробно.

– Он фруктовый, – сказала она.

– Хорошо. А какой именно фрукт?

– Извини. Я не знаю.

Он вздохнул:

– Когда ты говоришь «фрукт», ты имеешь в виду лимоны, крыжовник, клубнику, дыню, черную смородину?

Она была почти уверена, что у белого вина не должно быть привкуса черной смородины.

– Крыжовник. Правильно?

– Тут нет правильных и неправильных ответов, – сказал он, чем немало ее удивил. – Но в хорошем белом новозеландском совиньоне должен бы чувствоваться крыжовник, может, еще с легким привкусом дыни и цитрусовых. У некоторых разновидностей вина сложный составной букет, у других нет. Это зависит от многих факторов. Так что вот твой первый урок на сегодня – вкус винограда во многом зависит от производителя вина, а еще он зависит от terroir – почвы, на которой его выращивают. – На лбу у него пролегла едва заметная морщинка. – Гарри должен был тебя этому научить.

– Вроде как. Я недостаточно внимательно его тогда слушала, – призналась Аллегра.

– Здесь на юге вина, которые мы делаем, больше похожи на австралийские и новозеландские. – Он развел руками. – Я могу об этом полдня говорить, но ты научишься, только если сама все прочувствуешь.

– И почему это так напоминает мне экзамен на права? – язвительно спросила она.

Он пожал плечами:

– Да ничего подобного, Элли. Я просто не хочу учить тебя тому, что ты и так уже знаешь.

У нее по спине пробежала дрожь. Он сейчас случайно назвал ее прозвищем, которым ее называли здесь в далеком прошлом. И еще последнее, чему Ксавьер ее учил, это…

Она мысленно призвала себя к порядку. Это лето давно прошло и должно остаться в прошлом. Они оба стали старше и мудрее, и свои ошибки они не повторят. Поэтому нет смысла напоминать ему о том, что он ее оттолкнул, да так сильно, что она сочла за лучшее порвать с ним.

Когда они доели обед, она помогла Ксавьеру отнести остатки еды на кухню. Он убрал все со стола, достал белую скатерть и застелил ею деревянную поверхность.

– А зачем нам скатерть? – спросила Аллегра.

– Чтобы можно было правильно оценить цвет вина.

– Ксав, я домой на велосипеде поеду, я не могу пить.

– А дегустация вина и не предполагает, что ты его пьешь. По крайней мере, если ты серьезно к этому относишься, – пояснил он. – Если выпить шесть бокалов вина, то и не вспомнишь, какие эти вина были на вкус, так весь смысл теряется. Пробуешь, выплевываешь, делаешь записи, а потом очищаешь рецепторы водой и белым хлебом перед тем, как попробовать следующее. – Он протянул ей охлажденную до идеальной температуры бутылку вина. – Я сначала думал дать тебе прочитать этикетку, но не хочу навязывать тебе идеи и мнения. Мне надо знать твою первую, инстинктивную реакцию. – Он открутил крышку и налил ей около трети бокала. – Перед тобой дегустационная порция. Это значит, что в бокале много места, вино можно в нем взболтать, чтобы в полной мере ощутить его аромат. А еще так ты точно разглядишь цвет вина. – Он наклонил бокал над скатертью. – Вот так, нужно смотреть на цвет вина в глубине и по краю бокала.