Текст книги "Если я полюблю…"

– Сара, тебе следует быть помягче с сестрой, – обронила леди Форрестер.

Она обращалась к той – со столь знакомыми зелеными глазами.

– Прости меня, мама, – вздохнула леди в желтом, – но ведь то, что я сказала – правда. Если она решила быть всю жизнь несчастной, то, что бы я ни говорила и ни делала, ничего не изменит.

Она улыбнулась своему отражению в зеркале и отвернулась, явно довольная увиденным.

– А теперь надо найти в моем гардеробе платье, которое гармонировало бы с новым ридикюлем, что мы купили сегодня. На карточном вечере ридикюль – очень нужная вещь.

Леди Форрестер взяла дочь под руку и, разговаривая о пустяках, не спеша пошла вместе с ней наверх, очевидно, подготавливаться к вечерним развлечениям.

– Вот видите? – возмущенно прошептала Аманда. – Я же вам говорила: даже когда я бываю в одной комнате с ними, они просто не замечают моего присутствия.

Не говоря ни слова, Джек кивнул. Он почти не слушал Аманду, его целиком захватил образ леди в желтом. Разве можно было поверить в то, что эта холодная, надменная, насмешливая красавица была не кто иная, как Сара Форрестер, которую он так хорошо знал.

Или по крайней мере думал, что знал.

Глава 4

– Невероятно, жить под одной крышей с Сарой Форрестер! С самой Сарой Форрестер! – Уигби изливал свой восторг на ухо Джеку. Друзья неожиданно повстречались на балу, что стало для них обоих приятным сюрпризом.

Как это ни странно, но, по всей видимости, существовали две Сары Форрестер, так, во всяком случае, казалось Джеку, и объяснить эту загадку было непросто.

– Говорят, что она убежала из-под венца, бросив герцога, который со слезами просил ее вернуться. Жених так расстроился, что от отчаяния уехал за границу. – Уигби продолжал с жаром пересказывать Джеку сплетни, одновременно жуя по привычке, он только что взял что-то с подноса с закусками, который держал в руках ходивший по залу слуга.

Прежняя Сара Форрестер, какой ее помнил Джек, была девушкой с добрым сердцем, заботившаяся о своих сестрах, как бы они ни проказничали, не меньше матери. Нынешняя Сара Форрестер больше напоминала сверкающий восхитительный драгоценный камень: ее вид сводил джентльменов с ума, заставляя их дежурить возле дверей дома в надежде хотя бы увидеть ее; а ее язвительная насмешливость граничила с холодной жестокостью.

Все присутствовавшие на этом балу даже не подозревали о существовании прежней Сары. Все видели только теперешнюю Сару Форрестер, едва ли не теряя рассудок от столь ослепительной красоты.

– Хорошо бы выпить, – буркнул Джек, с отвращением глядя на бокал с каким-то сладким винцом. – Что-нибудь покрепче, а не эту дрянь.

– Вот это мысль! – радостно сказал Уигби, отправляя в рот очередную закуску. – Бросим этот сумасшедший дом ради другого, более веселого, где есть и выпивка, и карты, и женщины, позволяющие брать себя не только за руки…

– Скажи прямо, поедем в притон. – Джек саркастически ухмыльнулся.

– В любом случае там лучше. Тут вообще тоска.

– Что верно, то верно. Хотя с тех пор, как я стал жить в гостях у очень знатной и добропорядочной семьи, мне следует вести себя как можно приличнее.

– Да, повезло так повезло. Ты – самый большой везунчик во всей Англии, – прожевывая угощение, пробурчал Уигби. – До сих пор не могу поверить. С тобой живет Сара Форрестер! Золотая Леди!

За последнее время Джек столько раз слышал прозвище – Золотая Леди, что сбился со счета. За короткий срок пребывания в Лондоне он успел многое узнать о самой Саре Форрестер, о ее образе жизни; одно было совершенно ясно – она являлась центром всеобщего притяжения.

Это невольное изучение Сары началось в первый же день его появления в доме Форрестеров. Аманда, страшно довольная тем, что она первая встретила Джексона, была рада представить его родным – матери и сестрам. Увидев молодого офицера, они обрадовались не меньше ее.

– Джексон! – вскрикнула леди Форрестер с блестящими от радости глазами. – Мой мальчик, неужели это вы? Вас невозможно узнать.

– Может быть, оттого, мама, что ты забыла надеть очки? – уколола Бриджет. Леди Форрестер не любила очки, она, как любая женщина, считала, что они не могут украшать леди.

Добродушная леди Форрестер пропустила мимо ушей язвительное замечание дочери.

– Такой высокий! Такой загорелый!

– Посмотри, мама, как выгорели на солнце его волосы. Они стали совсем светлыми, – протараторила Аманда.

Джек буквально был окружен восторженными восклицаниями, приветливыми улыбками, даже вечно недовольная Бриджет изобразила на своем лице подобие улыбки, как вдруг вошел сам лорд Форрестер.

– Черт бы побрал этих кавалеров. Они вытоптали почти все мои крокусы. Будь моя воля… – пробурчал он, переступая порог, причем кончики его усов воинственно топорщились. Заметив Джека, почти невидимого за морем женских рук, плеч и дамских юбок, он запнулся, его лицо просияло, он быстро подошел к гостю и крепко, по-мужски пожал ему руку.

Действительно, все встретили Джека, словно блудного сына, с распростертыми объятиями. Все, за исключением Сары. Она держалась немного отстраненно.

Замерев на первой ступеньке лестницы и находясь чуть выше Джексона, она не без надменности взирала на него.

– Джексон, – очень спокойно начала она, слегка улыбаясь, – простите, может быть, теперь вам больше по вкусу обращение – лейтенант?

Интонация ее слов, да и все поведение в целом резко выделялись на фоне общего радушия, с которым встретили Джека все остальные Форрестеры. На Джека, слегка опьяневшего от теплого и радостного приема, ледяной тон Сары подействовал словно холодный душ. Вместе с тем она выглядела обворожительной.

Соблазнительной.

Надменной.

И насквозь притворной.

Не смутившись и не растерявшись, Джексон вскинул голову и улыбнулся.

Видимо, Сара рассчитывала привести его в замешательство, она думала, что он покраснеет, начнет что-то смущенно бормотать в ответ, но Джека было не так легко сбить с толку. Он выпрямился во весь рост, прежде чем отвесить почтительный и одновременно полушутливый поклон.

– Как вам будет угодно, мисс Форрестер. Хотя мне кажется, будет лучше, если мы обойдемся без этих формальностей. Помнится, раньше церемонность и фальшь были у вас не в почете.

Бриджет насмешливо фыркнула. Сара пристально посмотрела ему в лицо, пытаясь по тону угадать, к чему он клонит. Но тут лорд Форрестер хлопнул Джека по плечу.

– Верно! Какие могут быть церемонии между Форрестерами и Джексоном Флетчером? Ерунда какая-то!

Обняв Джека за плечо, что для приземистого Форрестера было не очень удобно, он повел гостя к себе в кабинет.

– Я сгораю от нетерпения услышать ваши рассказы о море. Вы бывали на Востоке, ведь так? Может, там вы заметили какие-то любопытные обычаи, особенности в архитектуре? Если так, я с интересом вас выслушаю и, возможно, даже выступлю на заседании исторического общества.

– Может быть, это смягчит те недоразумения между тобой и членами общества, которые возникли в последнее время? – ляпнула вдруг Аманда.

В тот же момент все, за исключением Джека, устремили на Аманду предостерегающие взгляды, словно призывая ее держать язык за зубами. Особенно выразительным был взгляд Сары.

– Какие могут быть недоразумения между вами и членами общества? – удивился Джек. – Ведь вы – его основатель и председатель?!

Своим наивным вопросом, сам не ведая того, Джек невольно ткнул пальцем в кровоточащую язву семейства Форрестеров.

Все вокруг замерли, затаив дыхание. Сара перевела взгляд, по-прежнему холодный, но слегка настороженный, с сестры на Джека.

Она коротко рассмеялась, и все невольно вздохнули.

– Отец, будь добр, расскажи ему об этом. Все равно рано или поздно он обо всем узнает. Я пойду к себе. Мне надо переодеться к обеду.

Джеку рассказали обо всем. О помолвке с герцогом, о том, как он променял ее на другую леди, как все открылось, причем прямо на вечере, устроенном в честь помолвки. О том, что герцог был членом исторического общества. О том, как сложно пришлось лорду Форрестеру после разрыва помолвки. Рассказали Джеку и о том, что после всего Сара была в таком подавленном настроении, что ее пришлось увезти в их загородный дом – Примроуз-Мэнор.

Но потом Сара воспрянула духом, и ее отношение к жизни чудесным образом переменилось. Более того, благодаря произошедшей в ней перемене ее популярность в свете резко возросла.

– Мы крайне благодарны леди Уорт, – вздохнула леди Форрестер, отпивая глоток вина во время обеда. Вино, как она полагала, прекрасное лекарство от ее врожденного косоглазия. Обед проходил по-семейному, в узком кругу, Сары за столом не было, она отправилась куда-то с визитом, она везде была желанной гостьей. Ее младшие сестры, отобедав, ушли, и за столом остались только Джек и чета Форрестеров.

– Леди Уорт вдохнула радость жизни в мою девочку. Она такая же живая, как и прежде.

– Да, да, сейчас ее в свете очень хорошо принимают, – подтвердил лорд Форрестер, набивая трубку табаком.

– Хорошо принимают? – удивилась леди Форрестер. – Дорогой, да она вызвала настоящую сенсацию в этом сезоне. Поверь, я знаю, что говорю. Небольшой присмотр со стороны матери никогда не вредит…

Форрестер смущенно закашлялся, и тогда она обратилась к Джеку:

– Только не смущайтесь, мой дорогой. Хотя цель, ради которой я пригласила вас, отпала, само приглашение остается в силе. Мы очень рады видеть вас у себя в гостях, дорогой Джексон. Можете оставаться у нас столько, сколько вам заблагорассудится. Нам очень жаль, что с вашим судном приключилось такое несчастье.

– Сколько раз я просил вас, леди Форрестер, называть меня просто по имени, – приятно улыбнувшись, заметил Джексон.

Почтенная леди благосклонно закивала головой, очень довольная проявленной вежливостью.

– Ничего не могу поделать с собой, мне нравится называть вас именно так. Послушайте, Джексон, вы уверены, что нет повода э-э… для волнений?

– Совершенно уверен. Не думаю, что «Аморате» грозит страшная участь. Небольшой ремонт, и она снова будет готова к выходу в море. – У Джека кошки скребли на душе, как только речь заходила о дальнейшей судьбе его корабля, поэтому, не желая продолжать неприятный разговор, он поспешил переменить тему. – Как я понимаю, пора тревог миновала, и теперь не надо больше переживать за Сару?

Муж и жена обменялись вопросительными взглядами. Если во взгляде лорда Форрестера сквозило сомнение, то глаза леди Форрестер, напротив, сияли от радости за дочь. Поэтому не было ничего удивительного в том, что на вопрос Джека ответила именно она, хотя и соблюдая осторожность:

– Родители всегда волнуются за своих детей. Впрочем, и вы, должно быть, заметили, какой стала Сара. Уверенной, гордой, никаких следов былой подавленности. Она словно переродилась!

Да, Джек тоже это заметил. Происшедшая перемена была заметна даже слепому. Правда, оставался один мучительный вопрос – насколько сильно изменилась Сара? Веселая, разговорчивая, подвижная девочка, обещавшая стать открытой, жизнерадостной, общительной девушкой, не имела ничего общего с чопорной, надменной красавицей, которую можно было встретить на парадной, аристократической Гросвенор-стрит, вдоль которой любили прогуливаться подобные леди и жены дипломатов.

Однако Джек решил – сначала надо удостовериться в правильности такого предположения. Утром следующего дня ему представилась прекрасная возможность для подобной проверки.

Усевшись за столом и развернув утреннюю газету, на часах было половина десятого, он принялся ждать. Ждать пришлось довольно долго. Никто из Форрестеров не спешил сходить вниз. Наконец около одиннадцати часов послышались чьи-то шаги.

К его удивлению и радости, это была Сара.

Увидев Джека, она удивилась не меньше, чем он.

– О-о! А все думали, что вы ушли по делам.

– Ушел? По делам? Интересно, по каким?

– Как – по каким? В военно-морское ведомство. Ведь вам нужно следить за судьбой вашего корабля, разве не так? – Сара улыбнулась слегка растерявшемуся Джеку, напоминание о службе и обязанностях из уст юной леди ошеломило его.

– Военно-морское ведомство находится поблизости от Сомерсет-Хауса, где расположено историческое общество. – Сара разговаривала очень вежливо, очень любезно. – Отец был бы только рад захватить вас с собой.

– Да, я знаю. Вчера он предложил подвезти меня туда. Но все-таки что вы имели в виду, говоря, будто все полагали, что я ушел?

Сара пожала плечами:

– Наверное, я больше имела в виду себя. Но тогда почему вы все утро провели здесь, в столовой? Как будто у вас нет иных дел, более важных?

– Конечно, есть. Но я о них не забываю и, как вы образно заметили, «слежу за судьбой моего судна». Я помню о своем долге и нисколько им не пренебрегаю.

Обменявшись подобными любезностями, Джек решил – пора приступить к проверке мучивших его предположений.

Нагнувшись, он толкнул лежавшую перед ним газету в сторону Сары. Она небрежно отодвинула ее в сторону.

– Вам не интересно, что пишут в газетах? – удивился он. – Неужели ваша матушка убедила вас в правоте своей точки зрения?

Дело в том, что раньше леди Форрестер укоряла мужа за то, что он не только позволяет, но даже поощряет совсем еще юных дочерей читать газеты. Она считала это занятие вредным, так как чтение, по ее мнению, могло испортить зрение, более того, она боялась, чтобы какая-нибудь из ее милых дочерей не стала синим чулком. Однако лорд Форрестер отмахивался от жениных ворчаний, считая их просто глупыми, и украдкой часто подсовывал дочерям, особенно старшей Саре, какую-нибудь из газет. Тогдашняя Сара, еще совсем юная, подпрыгнула бы от непреодолимого желания и с жадностью схватила бы газету.

Теперешняя Сара засмеялась, слегка откинув голову назад.

– Боже мой, конечно, нет. Отбить охоту от чтения – разве такое по силам нашей маме?

Она весело улыбалась, и тут впервые Джек разглядел прежнюю Сару, но она проглянула из-за новой лишь на миг. Новая Сара, надменная и величавая, тут же заслонила старую.

– Несколько месяцев назад я решила, что газеты вообще не стоит читать.

Заметив его вопросительный взгляд, она продолжила:

– Газеты пишут всегда об одном и том же. Сперва о Британской Индии, затем о парламенте, потом светская хроника. Боже мой, как скучно читать о себе, о том, где ты была вчера, то и дело натыкаться на свое имя. Тем более что сегодня у меня так много важных дел.

Она взглянула на него. Джек молчал. И тут он заметил происшедшую в ней мимолетную перемену – она поняла, что утеряла во время беседы контроль над собой, и опять вернулась к своей прежней роли.

Точно так же Сара вела себя и тогда, в холле, когда он наблюдал за ней: она любовалась на свое отражение в зеркале, одновременно оттачивая искусство владеть собой.

– У вас есть знакомые в Лондоне, которым вы могли бы нанести визит? – спросила она, переводя разговор и одновременно ловко расспрашивая Джека.

– Да, у меня есть друзья, но я слишком долго плавал, и как знать… – Он намеренно оборвал предложение, позволяя ей самой сделать соответствующие выводы.

И Сара их сделала.

– В таком случае я познакомлю вас кое с кем из моих приятелей. Лондон – это шумный город, здесь так много развлечений. Да вот, кстати, на днях будут скачки. В субботу Уитфорды устраивают банкет. Кроме того, эти мальчики, те самые, которых вы встретили у дверей нашего дома, они изображают из себя ловких наездников, когда мы совершаем конную прогулку в Гайд-парке вдоль Роттен-роу, аллеи для верховой езды. И все из желания произвести на меня впечатление.

– Вероятно, дела в морском ведомстве не позволят мне принять участие в подобных развлечениях. – Джек попытался узнать, какой будет ее реакция на его отказ.

Но то, что она сделала, стало для него полной неожиданностью.

Она наклонилась вперед и положила свою руку на его ладонь. Ее оголенные плечи, глубокий вырез платья оказались в настолько волнующей близости от него – от его глаз, – что у Джека перехватило дыхание.

– О, Джек, разве нам не будет приятно побыть вместе и весело провести время? Только вы и я. На правах старых друзей.

Она прямо и долго посмотрела ему в глаза, из-под густых, загнутых вверх ресниц лукаво светились глаза. От ее прикосновения Джека охватили жар и знакомое волнение. Она флиртовала с ним.

В уголках ее губ пряталась насмешливая улыбка. Это был явный флирт.

Сара пыталась соблазнить Джека, чтобы подчинить себе.

– Не делайте этого, – тихо сказал он.

Она отпрянула назад, вопросительно прищурившись.

– Что… не делать? – запинаясь, проговорила она, убирая ладонь с его руки.

Однако по ее смущению, по краске, залившей лицо, было ясно: она поняла, что он имел в виду.

Она пыталась подчинить его своей воле. По всей видимости, она пыталась приручить всех мужчин, которые встречались ей на пути, а учитывая ее красоту и знатность, это выходило без особых затруднений. Но сейчас нашла коса на камень. Судя по ее растерянному виду, она никак не ожидала ничего подобного, видимо, осознание неудачи огорчило ее.

Но что бы ни происходило в ее душе, все это осталось в тайне, потому что в этот самый момент в столовую вошел лорд Форрестер, и лицо Сары опять приобрело надменно-холодное выражение.

– А, вот где вы, мой мальчик! – радушно воскликнул лорд, подходя к буфетной стойке, на которой лежали блюда с вареными яйцами, сосисками и копченой рыбой. – А я уж подумал, что вы отправились в город без меня.

– Знаешь, отец, я тоже полагала, что он ушел по делам, – отозвалась Сара, и в ее голосе зазвучали привычные насмешливые нотки. – Но видимо, по каким-то собственным соображениям он решил остаться, объяснить его присутствие чем-нибудь другим я просто затрудняюсь.

Это был камешек в огород Джека, но ни он, ни отец не отреагировали на ее язвительное замечание. Лорд Форрестер настолько привык к насмешливым уколам своей дочери, что не обращал на них внимания. Сара с равнодушной улыбкой смотрела в тарелку с вареными яйцами, им она улыбалась точно так же, как и своим кавалерам.

– Знаете, Джек, мои знакомства среди военных не так уж обширны, но я представлю вас тем, кого знаю, а дальше вы уж сами действуйте. А тем временем можете немного развлечься. Сами знаете, в Лондоне много возможностей для развлечений.

– Мне кажется, лейтенант Флетчер отнюдь не поклонник развлечений, – усмехнулась Сара. – Но, как бы там ни было, стоит попробовать.

– Для начала, – сразу предложил лорд Форрестер, с довольным видом потирая руки, – можно посетить наше историческое общество. Мы недавно приобрели Гольбейна. Удивительное полотно.

Пока лорд Форрестер с воодушевлением расписывал удовольствия, скрытые за стенами общества, Джек пытался заглянуть в глаза Сары, но она упорно избегала смотреть в его сторону.

Следующие несколько дней Джек провел в развлечениях, честно говоря, это было далеко не так приятно, как казалось на первый взгляд. И все по одной причине. Здесь, как и на море, многое зависело от погоды.

Джек ясно видел, как порой крепчает ветер.

Жизнь в замкнутом пространстве корабля, среди одних и тех же людей научила его одному житейскому правилу: старший по званию – не всегда авторитет для подчиненных.

Он довольно быстро уяснил, кто в доме Форрестеров самый главный. Все члены семьи выполняли желания Сары, подчинялись ее требованиям, слушались ее.

Она держала в своих руках всех.

Так, она решила, что нельзя отказываться от карточного вечера у сэра Лейтона, и ее послушались. На следующий день Сара посчитала, что ее маме не стоит надевать зеленое платье на званый вечер, и леди Форрестер надела другое. В другой раз Сара твердо решила, что они должны быть на банкете Уитфорда, потому что ей так хочется, и никто ей не возразил.

Джек, невольно находясь в непосредственной близости от Сары, наблюдал за ней, за ее прихотями и капризами, словно натуралист за поведением редкого и красивого экземпляра в своей среде обитания. Он действительно только наблюдал, так как Сара была чрезвычайно занятой особой, в связи с чем уделяла ему крайне мало времени.

Он наблюдал за тем, как она смеется, как без труда уговаривает родителей позволить ей задержаться на том или ином вечере настолько, насколько ей заблагорассудится, причем под присмотром одной лишь леди Уорт.

Джек слышал, как жестоко Сара насмехалась над одним из ее поклонников, у которого в волосах пробивалась ранняя седина: она ядовито спрашивала, сколько у него внуков.

Он видел, как этот кавалер стушевался и спрятался за спины других поклонников.

Возможно, только своеобразное положение позволяло Джеку, находясь рядом с Сарой Форрестер, избегать влияния ее чар. Он был единственным джентльменом в Лондоне, наблюдавшим за Сарой как дома, так и за его пределами. Возможно, что собственные неприятности и тревоги, очень занимавшие его и отвлекавшие от мыслей о Саре, сослужили Джеку хорошую службу. Как бы там ни было, нельзя было спорить с очевидным фактом: весь Лондон лежал у ног Сары.

– А ты не можешь представить меня? – внезапно спросил Уигби, и глаза его заблестели. – Может быть, тогда моя тетушка простит мне разбитую вазу. Хотя кто ставит вазу на проходе в холле?

Джек с явным любопытством посмотрел на своего приятеля, очередную жертву чар Сары. Его желание познакомиться с ней выглядело смешным.

– Я не собирался разбивать ее. Я просто случайно натолкнулся на нее, – пробормотал в свое оправдание Уигби. Джек не стал спорить, слишком все было очевидно, а оправдания Уигби казались просто нелепыми.

Джек притворно закатил глаза вверх, как вдруг что-то ударило его по лицу и довольно сильно. Проходившая мимо него юная леди, поскольку вокруг было тесновато, задела его пером, украшавшим прическу.

– Будьте внимательны, мистер Флетчер, – усмехнулся Уигби, успевший уклониться от столкновения с леди. – Как говорит моя тетушка, удар пером равнозначен удару перчаткой.

– Даже не знаю, как бы я поступил, если бы удар пера был бы так же оскорбителен, как и удар перчаткой, – отозвался Джек, прислоняясь к стене и съеживаясь. Это шло вразрез с его многолетней привычкой: если на тебе форма, то надо стоять гордо, смело выпрямившись во весь рост, но на балу проще было уступить дорогу. – Впрочем, это не в счет, если из нахальства стоишь на проходе.

– На проходе в форме, – вдруг заметил Уигби.

– Что ты хочешь сказать? – вопросительно посмотрел на друга Джек.

И тут Уигби сказал нечто такое, что заставило Джека усомниться в наивности своего приятеля и призадуматься: а вдруг Уигби более проницателен, чем это кажется на первый взгляд?

– Только то, что в форме ты очень похож на охотника за состоянием, – сказал Уигби, отправляя в рот очередной кусочек закуски.

– Охотник за состоянием? – со скрытым возмущением переспросил Джек. – Ну ты и хватил! Неужели ты полагаешь, что раз на мне форма лейтенанта и я не стою на мостике, то от этого я сразу становлюсь ловцом чужого состояния?

– Посреди этого зала – становишься. – Уигби стряхнул крошки еды с пальцев.

Красная пелена застлала глаза Джека. Ему было до ужаса больно и обидно. С какой бы радостью он поменял свое положение в лондонском свете на привычное место на квартердеке «Амораты», с поднятыми парусами плывущей по зеленоватым волнам где-нибудь в Индийском океане. Стоять на палубе, нисколько не думая о благосостоянии, спокойно ожидая, когда пробьют склянки и время его вахты закончится. Но здесь, в бальном зале все было иначе: на него смотрело множество глаз, что не могло не смущать, а по лицу иногда било перо, украшавшее прическу юной леди.

– Тебе, Уигби, повезло больше. У тебя прочное положение, поэтому ты можешь смело носить форму, не боясь обвинений в погоне за приданым, – парировал Джек. Добродушный Уигби пропустил скрытую колкость мимо ушей.

– Приходится ее носить, – печально согласился Уигби и улыбнулся. – Моя форма – единственный наряд, который мне сейчас впору. Как говорит тетушка, на меня не налезет ни один мой бывший штатский костюм. Если я попытаюсь это сделать, то на сюртуках поотлетают прочь все пуговицы.

Джек расхохотался. Он мог побиться об заклад, что для Уигби так было лучше всего, не надо было ни о чем волноваться. И действительно, Уигби, нисколько не завидуя приятелю, дружески хлопнул его по плечу.

– Как ни посмотри, ты все равно в более выгодном положении. Живешь под одной крышей с Сарой Форрестер. В доброй половине лондонских клубов держат пари, что ты помолвлен с ней или даже уже женат.

– Ты это серьезно?

– Конечно, серьезно. Иногда я могу быть очень серьезным. Я обнаружил, что серьезность может очень сильно удивлять и озадачивать.

– Мистер Уигби…

– Ладно, ладно, – ухмыльнулся Уигби. – Согласен, слегка приврал. Далеко не в половине клубов. Но в клубе, который посещает мой дядя, это уж точно. В книге заключенных пари есть такое. Мне его показал дядя.

Поймав недоверчивый взгляд приятеля, Уигби пожал плечами:

– Дружище, ну зачем мне лгать?! О твоих связях с Форрестерами судачат повсюду.

– Почему? – вспыхнул Джек. – Кому какое дело, где я живу? И что из того, что я временно поселился в доме Форрестеров?

– Сам посуди: ты ведь не женат, а она – Золотая Леди.

Он окинул взглядом зал. Задержавшись на Саре и окружавшей ее свите обожателей, он быстро оглядел лица стоящих поблизости от него гостей и чуть не задохнулся от изумления. Оказывается, за ним следили. Он явственно ощутил, как многие, заметив брошенный им на Сару взгляд, стали ехидно перешептываться, словно невзначай посматривая в его сторону. Задевшая его пером юная леди, прикрывшись веером, что-то шептала своему кавалеру, притворяясь, что не смотрит на Джека. Однако заметив его взгляд, она деланно рассмеялась и отвернулась.

На балу ему было как-то не по себе, откровенно говоря, Джек с удовольствием променял бы этот величественный зал на другое место, но делать было нечего. Приходилось мириться с окружавшей его действительностью. Но теперь, когда Уигби раскрыл ему глаза, Джеку стало так тошно, что он решил: все, хватит, пора уходить отсюда.

– Как насчет выпивки, Уигби? – Джек скорее не спросил, а настойчиво предложил. – Так и хочется послать бал куда подальше и отправиться хоть к черту.

Уигби, долго служивший под началом Джека, вытянулся и бойко ответил:

– Совершенно согласен с вами, мистер Флетчер. – Потом Уигби немного замялся: – Надо только предупредить тетушку… э-э, конечно, о том, куда мы собираемся, говорить не стоит, ладно, что-нибудь придумаю.

– Хорошо, мистер Уигби, – улыбнулся Джек, понимавший всю щекотливость положения своего приятеля. – Ступайте, и пусть ваше объяснение будет как можно более правдоподобным.

Как только Уигби исчез в толпе гостей, Джек подумал, что и ему следует извиниться перед Форрестерами перед тем, как улизнуть с бала.

Разумеется, он не собирался пускаться в загул, ему прежде хотелось послать бал к черту, так ему все здесь опротивело. Ну и немного повеселиться.