Текст книги "Книга теней"

Кейт Тирнан
Книга теней

С любовью к Кристин и Мэриелл, тем, кто поддерживает меня в жизни.

1. Кэл Блэр

Остерегайся ведьмы, обращайся к ней с должным почтением, ибо она обладает силой, недоступной твоему пониманию.

Альтус Полидармус. «Ведьмы, волшебники и маги» 1618 г.

Прошло много лет с тех пор, но тот день, когда я встретила его, я помню так отчетливо, будто это случилось только вчера. Вглядываясь в прошлое, я, словно наяву, ощущаю мгновение, когда он вошел в мою жизнь. Я буду помнить это всегда.

На мне была выцветшая зеленая тенниска и джинсы. Моя лучшая подруга, Бри Уоррен, оделась в стиле кантри – в рубашку и длинную юбку, ниспадавшую до ее накрашенных в фиолетовый цвет ногтей, и выглядела в этом наряде настоящей красоткой.

– Привет, малыш! – поздоровалась она, обняв меня на ходу, хотя мы виделись с ней только вчера.

– Увидимся на математике, – сказала я Дженис Юто и догнала Бри на парадном крыльце.

– Привет, – сказала я ей. – Ну и жара! А говорили, что в первый школьный день будет прохладно.

Было только начало девятого, а раннее сентябрьское солнце уже вовсю пекло, и неподвижный воздух стал удушливым. Однако, несмотря на погоду, я чувствовала нервное возбуждение: начинался новый учебный год, и теперь мы тоже стали старшеклассниками.

– Прямо как на Юконе, – заметила Бри и добавила: – Ты классно выглядишь.

– Спасибо, – сказала я, оценив ее деликатность. – Ты тоже.

На самом деле Бри выглядела как настоящая модель: высокая, метр семьдесят пять, и с такой фигурой, о которой многие девочки могут только мечтать. При этом Бри ела все подряд и утверждала, что диеты нужны только сусликам. У нее были темно-каштановые волосы, которые она очень стильно причесывала – их волнистые пряди игриво падали ей на шею. Куда бы мы ни шли, все встречные оборачивались ей вслед.

Бри понимала, что она красива, и наслаждалась этим. Она не отвергала комплиментов и не притворялась, будто не знает, что говорят люди о ее внешности, но она не была тщеславной: просто знала, что хороша собой, и спокойно воспринимала это как факт.

Через мое плечо Бри посмотрела на нашу школу, располагавшуюся в здании, именуемом Видоуз-Вэйли-Хай. Кирпичные стены и стрельчатые арки окон выдавали прежнее назначение этого здания – когда-то в нем размещался городской суд.

– Даже рамы не покрасили, – сказала Бри. – Опять то же самое.

– Нет, ты только посмотри на Рейвин Мельцер! – воскликнула я. – Она сделала татуировку!

Рейвин была самой крутой старшеклассницей в нашей школе. У нее были темные крашеные волосы и семь пирсингов (во всяком случае, столько я видела у нее), а теперь вокруг ее пупка появилась татуировка в виде языков пламени. Все смотрели на нее с удивлением, не то, что на меня – обыкновенную девчонку с длинными, аккуратно подстриженными каштановыми волосами. У меня темные глаза и нос, который едва ли можно назвать «правильным». В прошлом году я подросла на несколько сантиметров, и теперь мой рост – метр шестьдесят пять. У меня широкие плечи и слишком узкие бедра, и я жду не дождусь, когда же моя грудь вырастет настолько, что ее можно будет не стесняться.

Рейвин направилась в сторону кофейни, где тусовались растаманы.

– Ее мама может гордиться такой дочерью, – язвительно заметила я, втайне восхищаясь ее смелостью: ей было абсолютно все равно, что говорят о ней люди.

– Интересно, что происходит с ее серьгой в носу, когда она чихает? – заметила Бри, и я хихикнула.

Рейвин кивнула Итану Шарпу, который уже явно выдохся к половине девятого утра. Чип Ньютон, который блестяще знал математику, куда лучше, чем я, и считался самым деловым в школе, дружески пожал руку Рейвин. Робби Гуревич, мой лучший – после Бри – друг, посмотрел на нее и улыбнулся.

– Боже, и Мэри-Кей здесь, – сказала Бри, оглядываясь и поправляя растрепанные ветром волосы.

– Ну да, она как раз вовремя, – отозвалась я.

Мэри-Кэтлин, моя младшая сестра, которую все коротко называли Мэри-Кей, направлялась к главному зданию школы, весело смеясь и болтая с друзьями. На их фоне Мэри-Кей со своими уже вполне определившимися формами выглядела довольно взрослой. Все было при ней: не слишком пышные, но и не худые бедра, и красивое личико, и отметки – не самые лучшие, но хорошие, и широкий круг друзей. Она была отличной подругой, и все восхищались ею, даже я.

– Привет, детка, – громко сказал Крис Холли, подходя к Бри. – Привет, Морган, – бросил он мне и, наклонившись, поцеловал Бри, которая подставила ему губы.

– Привет, Крис, – ответила я. – Приготовился к школе?

– Вполне, – ответил он, похотливо улыбнувшись Бри.

– Бри, Крис! – махнула рукой Шарон Гудфайн, и на ее руке зазвенели золотые браслеты.

Крис схватил Бри за руку и потянул к одноклассникам – Дженне Руис, Мэтту Адлеру, Джастин Бартлетт.

– Идем? – предложила Бри, повернувшись в их сторону.

Я сделала кислую мину:

– Нет уж, спасибо.

– Морган, они все тебя любят, – вполголоса сказала Бри, как всегда прочитав мои мысли. Она отняла руку у Криса, и тот пошел впереди. – Ладно, тебе виднее, мне все равно нужно поговорить с Тамарой, – сказала она, зная, что я не очень-то уютно чувствую себя в их компании.

Бри еще немного помедлила.

– Увидимся, – бросила она.

– Пока.

Бри повернулась, чтобы идти, но тут же остановилась как вкопанная, разинув рот, словно воочию увидела, как некто на роскошном «феррари F-50» делает «полицейский разворот». Я проследила ее взгляд и увидела парня, который поднимался по ступенькам нашей школы.

Это было как в кино при плохой резкости: все замолкают, и время будто останавливается, пока все пытаются понять, что показывают. Все было именно так: словно сквозь туман мы смотрели, как Кэл Блэр подходит к выщербленным ступеням нашей школы.

Разумеется, я тогда не знала, что это Кэл Блэр.

Бри повернулась ко мне с широко раскрытыми глазами.

– Кто это? – еле слышно прошептала она. Я покачала головой и прижала руку к груди, чтобы унять сердцебиение.

Парень подошел к нам с таким невозмутимо-спокойным видом, что я невольно ему позавидовала. Я видела, как все головы повернулись в нашу сторону. Он улыбнулся нам, и это было похоже на то, как если бы от его улыбки солнце вышло из-за облаков.

– Как мне пройти в кабинет заместителя директора? – спросил он.

Я и раньше видела красивых парней. Например, Крис, бойфренд Бри, был красивым парнем. Но от одного только взгляда этого парня… перехватывало дыхание. Неровные пряди темно-каштановых волос, которые, казалось, он стриг сам, идеальной формы нос, великолепная загорелая кожа и приковывающие к себе нестареющие золотистые глаза. Мне потребовалась целая секунда, чтобы осознать, что он разговаривает с нами.

Я тупо смотрела на него, но Бри с живостью ответила:

– Прямо и налево, – указала она на ближайшую дверь. – Не часто в нашу школу переводится выпускник, – продолжала Бри, взглянув на лист бумаги, который он протянул ей.

– Понятно, – сказал парень, улыбнувшись. – Я Кэл. Кэл Блэр. Мы с мамой только что сюда переехали.

– Я Бри Уоррен, а это, – Бри указала на меня, – Морган Роулендс.

Я застыла на месте и не могла пошевелиться, потом моргнула и попыталась улыбнуться.

– Привет, – произнесла я наконец, ощущая себя пятилетней девочкой.

Я никогда не была бойкой с парнями, а сейчас от смущения просто язык проглотила.

– Вы выпускники? – спросил Кэл.

– Нет, только старшеклассники, – ответила Бри, словно извиняясь.

– Жаль, – заметил Кэл. – Значит, мы будем в разных классах.

– Не совсем. У вас будут общие занятия с Морган, – усмехаясь, объявила Бри. – У нее уроки по физике и математике в выпускном классе.

– Здорово! – сказал Кэл, улыбнувшись мне. – Ну, пойду записываться. Рад был познакомиться с вами. Спасибо за помощь.

Он повернулся и вошел в школу.

– Пока! – громко сказала Бри.

Как только Кэл скрылся за школьными дверями, Бри схватила меня за руку:

– Морган, какой потрясающий парень! Он будет учиться в нашей школе! Целый год!

Тут нас окружили друзья Бри.

– Кто он? – с интересом спросила Шарон, темные волосы которой рассыпались по плечам.

Сьюзен Герберт оттеснила ее, стараясь поближе подойти к Бри.

– Он будет учиться в нашей школе? – спросила Нэлл Нортон.

– Он нормальный парень? – полюбопытствовала Джастин Бартлетт.

Она стала немного странной после седьмого класса.

Я посмотрела на Криса. Он нахмурился. Пока друзья Бри обсуждали новости, я отступила назад и вышла из толпы. Когда, подойдя к входной двери, я положила руку на тяжелую латунную ручку, мне показалось, что она еще хранит тепло руки Кэла.

Прошла неделя. И каждый раз, входя в кабинет физики и видя там Кэла, я ощущала трепет в груди. Даже сидя за грязным деревянным столом, он выглядел как настоящее чудо. Бог среди простых смертных. Сегодня он обратил внимание на Алессандру Спотфорд.

Я слышала, как он спросил ее:

– Это похоже на праздник урожая? Ну тот, что будет в Киндерхуке?

Алессандра смущенно улыбнулась.

– Он будет не раньше октября, – объяснила она. – Мы каждый год возим туда свои тыквы. – Она убрала за ухо прядь волос.

Я села на свое место и открыла тетрадь. Всего за одну неделю Кэл стал самым популярным парнем во всей школе. Даже не популярным, а просто знаменитым. Правда, Крис Холли и те парни, подружки которых облизывались, глядя на Кэла, невзлюбили его.

– Ну, а ты, Морган? – спросил Кэл, повернувшись ко мне. – Ты бывала на празднике урожая?

Склонившись над учебником, я кивнула, чувствуя некоторое головокружение только от того, что он назвал меня по имени.

– Туда многие ездят. Это всего в двух часах езды от Нью-Йорка.

На прошлой неделе Кэл несколько раз заговаривал со мной, и каждый раз мне становилось все легче отвечать ему. У нас были ежедневные общие занятия по физике и математике.

Как-то раз он повернулся ко мне всем корпусом, и я позволила себе бросить на него короткий взгляд. Я не часто позволяла себе такое и не пыталась использовать свои голосовые связки, чтобы заговорить с ним: у меня сводило горло.

И почему это Кэл так странно на меня действует? Правда, он потрясающий парень. Но это далеко не все. Я понимала, что он совсем не такой, как другие парни. Когда он смотрел на меня, то он действительно смотрел на меня. Он не шарил взглядом по комнате и не бросал нарочито небрежные взгляды на мою грудь. И всегда был сдержан. При разговоре со мной он не пытался произвести впечатление, как многие другие. И смотрел на меня и на Тамару, ученицу выпускного класса, с таким же интересом, как на Алессандру или Бри, которые были нашими местными божествами.

– А как вы развлекаетесь в свободное время? – спросил он меня.

Я снова уставилась в учебник. Стоящие парни заговаривали со мной только тогда, когда им нужно было списать домашнюю работу.

– Не знаю, – тихо ответила я, – гуляем, болтаем с друзьями, ходим в кино.

– А какие фильмы тебе нравятся?

Он наклонился ко мне так, будто я была самой замечательной личностью во всем мире и больше никто его не интересовал. При этом он не отрывал глаз от моего лица.

Я была в нерешительности, языку меня словно отнялся.

– Всякие. Мне нравятся разные фильмы.

– В самом деле? Мне тоже. Ты должна мне сказать, куда стоит сходить. Я пока только обживаюсь здесь.

И прежде чем я успела ответить, он улыбнулся и отвернулся к классной доске, потому что доктор Гонзалес вошел в класс, шумно бросил свой тяжелый портфель на стол и начал перекличку.

Я была не единственной, кого очаровал Кэл. А ему, казалось, нравились все. Он приветливо разговаривал со всеми, ко всем подсаживался, но никого не выделял. Я знала, что по меньшей мере четверо из его знакомых девчонок просто умирали от желания пройтись с ним, но я не слышала, чтобы кому-нибудь это удалось. И не догадывалась, что Джастин Бартлетт кое-что придумала.

2. Мои желания

Берегись ведьмы, потому что она оплетет тебя черной магией, заставит забыть и родной дом, тех, кого любишь, и даже свое собственное лицо.

Терренс Хоуп. «Слова благоразумия», 1723 г.

– Согласись, он классно выглядит, – настаивала Бри, опираясь на стойку в нашей кухне.

– Конечно, – согласилась я. – Я ведь не слепая, – добавила я, деловито открывая банки.

Была моя очередь готовить обед. Вымытые потрошеные цыплята уже лежали на большом жаропрочном блюде. Я открыла банку артишоков, банку сельдерея, и пожалуйста – обед готов.

– А ведь он бабник, – тихо сказала я. – Я имею в виду, со сколькими он встречался за последние две недели?

– С тремя, – уточнила Тамара Притчетт, устраивая свое длинное худое тело на скамье нашего кухонного уголка.

Был понедельник, вторая половина дня, начало третьей недели занятий в школе. Я могла со всей ответственностью сказать, что появление Кэла Блэра в нашем сонном Видоуз-Вэйли было самым волнующим событием с тех пор, как два года назад сгорел дотла наш театр.

– Морган, что это такое?

– Цыплята, вкусные и питательные. Я достала из холодильника диетическую колу и открыла ее.

– Передай-ка мне баночку, – попросил Робби и высказался: – Почему если парень часто ходит на свидания, то он сразу бабник, а девчонки, которые бегают за парнями, просто дурехи?

– Вовсе нет, – запротестовала Бри.

– Хелло, ребята, – сказал мой папа, входя в кухню.

Его глаза неясно мерцали за стеклами очков.

Одет он был как обычно: в брюки цвета хаки, куртку, застегнутую на пуговицы, под которой он носил белую тенниску. Зимой он одевался точно так же, только надевал рубашку с длинными рукавами и вязаный жилет поверх нее.

– Привет, мистер Р., – сказал Робби.

– Здравствуйте, мистер Роулендс, – сказала Тамара, а Бри помахала отцу рукой.

Папа с изумлением огляделся, будто хотел убедиться, что это в самом деле его кухня. Улыбнувшись нам, он вышел. Мы с Бри усмехнулись, потому что знали: скоро он вспомнит, за чем приходил, и вернется. Он работал в одном исследовательском институте компании IBM, и там его считали гениальным. А дома он был как маленький ребенок. Так и ходил с незавязанными шнурками на ботинках и не имел никакого представления о времени.

Я перемешала грибы с овощами на блюде и накрыла его фольгой, потом взяла четыре картофелины и положила их в мойку.

– Хорошо, что у нас готовит мама, – заметила Тамара. – Так вот, Кэл провожал из школы Сьюзен Герберт, Рейвин Мельцер и Дженис, – перечислила она, загибая пальцы.

– Дженис Юто? – удивилась я, ставя блюдо в духовку. – И ведь даже не заикнулась об этом! – нахмурилась я и положила еще одну картофелину под струю воды. – Господи, у него даже нет определенного типа, верно? Он берет одну из сектора А, другую из сектора В, а третью из сектора С.

– Ну и ну! – сказал Робби, надевая очки.

Робби настолько близкий мне друг, что я почти не обращала внимания на его внешность и даже не заметила, какой он стал прыщавый. А ведь до седьмого класса он был таким лапочкой.

Бри наморщила лоб.

– Насчет Дженис Юто я совсем ничего не понимаю. Может быть, она помогала ему с уроками?

– Да нет, Дженис на самом деле хорошенькая, – возразила я, – только очень стеснительная. Разве ты не замечала? А вот почему он выбрал Сьюзен Герберт, я не понимаю.

Бри чуть не задохнулась:

– Сьюзен потрясная! Она была моделью в «Гавайи Тропик» в прошлом году!

Я улыбнулась Бри:

– Она выглядит как кукла Барби, а вот с мозгами у нее совсем плохо.

Я пригнулась, когда Бри запустила в меня виноградиной.

– Не каждому дано получить национальную премию «Ученик года», – фыркнула она и добавила: – Думаю, никто из нас не сомневается насчет Рейвин. Она меняет парней как перчатки.

– Ну, а ты разве нет, – поддразнила я Бри и получила другую виноградину, которая угодила мне в руку.

– Мы с Крисом вот уже три месяца как вместе, – похвасталась Бри.

– И?.. – поддел ее Робби.

– Он начинает мне надоедать, – призналась она.

Мы с Тамарой рассмеялись, а Робби фыркнул:

– Сдается мне, что ты все-таки дуреха. Папа снова пришел на кухню, вынул из духовки блюдо с едой и унес его с собой.

– Ладно, – сказала Бри, открывая заднюю дверь. – Поеду-ка я лучше домой, а то Крис начнет брюзжать. – Она скорчила гримаску. – «Где ты была?» – передразнила она его манеру разговаривать и, сделав круглые глаза, удалилась.

Мгновение спустя мы услышали звук мощного мотора ее БМВ, выезжавшего на улицу.

– Бедный Крис, – вздохнула Тамара.

Ее кудрявые светлые волосы выбились из-под ленты, и она ловко заправила их обратно.

– Думаю, его дни сочтены, – заметил Робби, потягивая колу.

Я вытащила пакет с зеленым горошком и зубами открыла его.

– Да, он продержался дольше других.

Тамара согласно кивнула.

– Можно сказать, рекордный срок, – заметила она.

Тут распахнулась задняя дверь и, пошатываясь от усталости, вошла мама с ворохом каких-то бумаг в руках. Жакет у нее был помят, на одном из карманов красовалось кофейное пятно. Я забрала у нее бумаги и положила на кухонный стол.

– Матерь Божья, – пробормотала мама. – Что за день! Привет, Тамара, дорогая! Здравствуй, Робби. Как у вас дела? Как в школе?

– Прекрасно, благодарю вас, миссис Роулендс, – сказал Робби.

– А вы-то как? – спросила Тамара. – Похоже, сегодня вам здорово досталось.

– Так и есть, – со вздохом проговорила мама. Она повесила жакет на крюк у двери и подошла к бару, чтобы налить себе виски с содовой.

– Ну, нам лучше разойтись по домам, – сказала Тамара, беря свой рюкзак, и подтолкнула к двери Робби. – Пошли, я тебя подвезу. Рада была вас повидать, миссис Роулендс.

– Увидимся, – попрощался Робби.

– Пока, ребята, – сказала мама, и задняя дверь закрылась за ними. – Подумать только, как вытянулся Робби. Наверное, будет таким же высоким, как и его отец.

Она обняла меня.

– Привет, солнышко. Как вкусно пахнет! Это что, цыплята?

– Ну да, с печеной картошкой и зеленым горошком.

– Звучит заманчиво.

Она немного отпила из своего стакана – оттуда почему-то пахло ванилью и лимоном.

– Можно глоточек? – спросила я.

– Нет, мэ-эм, – как всегда в таких случаях ответила мама. – Дай мне переодеться, и я сама накрою на стол. Мэри-Кей дома?

Я кивнула:

– Она наверху, со своими друзьями из фан-клуба.

Мама нахмурилась:

– Мальчики или девочки?

– Думаю, и те, и другие.

Мама кивнула и стала подниматься наверх, а я подумала, что мальчикам скорее всего достанется на орехи.

На следующий день мы все собрались на ланч на школьном дворе.

– Привет. Можно мне тут присесть? – спросила Дженис, указывая на свободное место па травке рядом с Тамарой.

– Конечно, – ответила Тамара. – Это даже хорошо, все-таки разнообразие.

Тамара была одной из немногих афроамериканок в нашей преимущественно белой школе и не стеснялась шутить по этому поводу, особенно с Дженис, которая гордилась своим азиатским происхождением.

Дженис села, поджав ноги по-турецки и с трудом удерживая на коленях поднос.

– Извини меня, – с нарочитой многозначительностью спросила я. – Нет ли у тебя каких-нибудь интересных новостей, которыми… хм… ты хотела бы с нами поделиться?

Смущение отразилось на лице Дженис, занятой прожевыванием школьного варианта мясного блюда. Проглотив кусок, она спросила:

– Ты имеешь в виду, что нового в классе?

– Нет, – нетерпеливо ответила я. – Меня интересуют романтические новости. – И я вопросительно подняла брови.

Хорошенькое личико Дженис порозовело:

– А-а, ты насчет Кэла?

– Разумеется, насчет Кэла, – чуть не взорвалась я. – И не говори, что тебе нечего рассказывать.

Дженис пожала плечами.

– Он только один раз проводил меня, – призналась она. – На прошлой неделе.

Мы с Тамарой терпеливо ждали.

– А ты ничего не скрываешь? – выждав целую минуту – не меньше, – настойчиво повторила я. – Мне казалось, мы с тобой подруги. Ты гуляла с самым красивым парнем на свете и молчишь. Мы хотим знать все.

Дженис выглядела польщенной, но немного смущенной.

– Это было совсем не похоже на свидание, – наконец сказала она. – Просто он хотел узнать кое-что про людей. И про наши места. Мы гуляли, и он спрашивал меня про наш город и про жителей…

Мы с Тамарой переглянулись.

– Хм, – произнесла я. – И вы не обнимались, и ничего такого не было?

Тамара округлила глаза.

– Не глупи, Морган, – сказала она. Дженис рассмеялась.

– Это было бы здорово, – сказала она мечтательно. – Но нет, никаких объятий. Ничего. Думаю, мы просто друзья.

– Хм-м, – снова протянула я. – Значит, он был просто дружески настроен, и ничего больше?

– Как бы не так! – тихо проговорила Тамара. Я подняла глаза и увидела Кэла, который легкой походкой, улыбаясь, приближался к нам.

– Привет, – сказал он, упав на траву возле нас. – Я не помешал?

Я покачала головой и, стараясь принять невозмутимый вид, прильнула к банке с содовой.

– Вы собираетесь здесь обосноваться? – спросила Тамара. – Видоуз-Вэйли маленький городок, и вы быстро разберетесь, что к чему.

Кэл улыбнулся ей, и я подивилась, с какой естественностью он держится. Но не это сейчас волновало меня больше всего.

– Да, славный городок, – отозвался Кэл. – Здесь много исторических памятников. Мне кажется, я попал в прошлое.

Он посмотрел на траву и, опустив руку, пропустил сквозь пальцы несколько стебельков. Я поймала себя на том, что мне хочется прикоснуться к тем травинкам, до которых он только что дотрагивался.

– Я пришел узнать, не согласитесь ли вы принять участие в небольшой вечеринке в субботу? – спросил он.

Мы были так удивлены, что целую секунду молчали.

Как-то не очень прилично, вероятно, думала каждая из нас, устраивать вечеринку, едва поселившись в городе.

– Роулендс! – окликнула меня Бри с противоположной стороны лужайки, потом подошла и грациозно опустилась на траву рядом со мной. И только после этого лучезарно улыбнулась Кэлу: – Привет, Кэл.

– Привет. Вот хочу пригласить гостей на маленький прием в эту субботу, – сказал Кэл.

– Прием? – Бри улыбнулась так, словно это было лучшее предложение, которое она когда-либо получала. – Что за прием? Где? Кто будет?

Кэл рассмеялся, закинув назад голову, и сквозь расстегнутый ворот его рубашки я увидела его сильную загорелую шею. Он носил на шее кожаный шнурок, на котором висел амулет – серебряная пятиконечная звездочка в круге. Интересно, что означает этот символ?

– Если позволит погода, я устрою вечеринку на улице, – ответил Кэл. – Знаете, мне просто хочется поговорить с людьми за пределами школы. Я приглашаю ребят и из младших, и из старших классов…

– В самом деле? – Бри изящно выгнула бровь.

– Ну да, многих, – заверил ее Кэл. – Думаю, мы можем собраться на воздухе. Дождя вроде не предвидится. Там, за рынком, на окраине города, есть подходящее поле. Думаю, мы могли бы поговорить, сев в кружок и глядя на звезды…

Мы дружно уставились на него. Все обычно гуляли в парке, ходили в кино, катались на аттракционах. Но никто еще не собирался в чистом поле за рынком.

– Это совсем не похоже на то, что вы обычно делаете? – будто прочитав наши мысли, спросил Кэл.

– Совсем непохоже, – согласилась Бри. – Но звучит многообещающе.

– Значит, договорились. Я напечатаю и раздам всем что-то вроде инструкции. Надеюсь, вы все придете, друзья.

Он легко поднялся и ушел.

Я захотела, чтобы он стал моим.

Я была поражена: и как это мне могла прийти в голову подобная мысль? Я еще никогда так не думала ни о ком. А Кэл Блэр совсем не подходил мне, и желать его было просто глупо. Я тряхнула головой. Что за бред? Надо поскорее отделаться от этого наваждения.

Когда он ушел, мои подруги принялись обсуждать будущую вечеринку.

– А интересно, что там будет? – размышляла Тамара.

– Думаю, будет очень круто, – заметила Бри.

– Полагаю, что в этот уик-энд мне придется уехать из города, – сказала Дженис то ли с сожалением, то ли с облегчением.

Мы вчетвером наблюдали, как Кэл подошел к друзьям Бри, которые сидели на скамейках, расставленных на лужайке. Поговорив с ними, он направился к растаманам, толкавшимся у дверей кофейни. И странное дело: каждый раз он выглядел точь-в-точь как те, с кем он разговаривал. Когда он общался с такими «мозгами», как я, Тамара и Дженис, он казался умным и проницательным. С друзьями Бри он смотрелся небрежным, сдержанным, этаким законодателем мод. А вот рядом с Рейвин и Чипом он становился парнем, выкуривающим косячок каждый день после школы. Просто удивительно, как ему удается чувствовать себя комфортно со всеми.

До некоторой степени я ему завидовала: я чувствую себя свободно только в небольшой компании друзей. Моими лучшими друзьями были Бри и Робби, мы знали друг друга с детства, когда жили в одном квартале. Но это было еще до того, как семья Бри переехала в громадный современный дом с видом на реку, и задолго до того, как мы стали принадлежать к разным слоям общества. Бри и я были единственными в нашей школе, кто дружил по-прежнему, хотя мы стали относиться к разным социальным группам.

А Кэл был каким-то… универсальным. И хотя я сильно нервничала, мне просто загорелось пойти на ту вечеринку.