Текст книги "Известность любви не помеха"

Ким Лоренс
Известность любви не помеха

Глава 1

– Тетя Бет слезинки не пролила! – В тихом голосе отчетливо слышалось осуждение. – Лично я всегда плачу на свадьбах.

Хоуп подумала, что обшитый дорогим кружевом платочек, грациозным жестом прижатый к сухим глазам, вряд ли может осушить чьи-то слезы.

– В том числе и на своей собственной, – процедила она и тут же подосадовала на себя за несдержанность – все знали, что брак кузины Трисии трещит по швам. Но что делать? Ей всегда не нравилась эта мелочная, расчетливая пустышка.

– Роджер сейчас в Женеве, в командировке, – кузина яростно бросилась в атаку, – и я скучаю по нему, но тебе этого, конечно, не понять.

Хоуп пропустила оскорбление мимо ушей – за последние недели она и не такого наслушалась; тем более что упрек был заслужен. «Бревно ты бесчувственное, Хоуп Лейси», – с отвращением подумала она.

– Значит, мы покажем Роджеру фотографии – он обалдеет, когда увидит, как ты отлично выглядишь! – пропела она, понемногу обретая привычное равновесие. – Ну-ка, улыбнись! Анна велела снимать всех подряд – она считает, что профессиональные фотографы никогда не передают атмосферу торжества.

– Да, Анна всегда была странной.

Хоуп снова прикусила язык: бедная Анна, так опростоволоситься – родить близнецов в день свадьбы сестры!

– Ты только представь себе – близнецы! – Трисия содрогнулась, и Хоуп поняла, что придется выслушать подробный рассказ о родах.

– Ну, все-таки не тройняшки! – Героическим усилием она попыталась изобразить интерес. Безнадежно: материнский инстинкт не проснулся… если он у нее вообще был. «Останусь незамужней тетушкой», – размышляла Хоуп, а Трисия между тем не дошла еще до того, как отошли воды. Господи, за что?! «Терпи. Это тебе за бестактность», – сурово цыкнула она на себя.

Впрочем, двадцать минут спустя, держа в одной руке бокал ледяного шампанского, а в другой – край длинной шелковой юбки, Хоуп уже двигалась по направлению к, буфету, накрытому на лужайке перед; домом ее родителей, – оттуда неслась зажигательная мелодия.

По пути ее внимание привлек незнакомый – или знакомый? – мужчина. Не самый высокий в небольшой группе гостей, он был, несомненно, самым заметным. Он что-то рассказывал, скупо и точно жестикулируя, и Хоуп, подергав ремешок висевшего на шее фотоаппарата, щелкнула затвором.

Внезапно он обернулся и посмотрел прямо на нее. Она, смутившись, поспешно отвернулась. «И кто тебя только воспитывал, Хоуп Лейси?» – вновь выговорила она себе, пытаясь закрыть объектив.

– Черт! – Хоуп нагнулась, ища на земле упавшую крышечку.

– Вы позволите?

Они одновременно протянули руки, и ее холодные пальцы коснулись сильной, теплой руки. Пожалуй, у него и должна быть именно такая рука – скорее ремесленника, чем философа, с крепкими, сильными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями. И еще – ощущение сдержанной, хорошо управляемой силы.

– Благодарю вас, – Хоуп подставила ладонь. – Понимаете, аппарат не мой, – объяснила она, приветливо улыбнувшись.

Похоже, он ее не узнал, что было приятно. Хоуп давно закрепилась на Олимпе топ-моделей мира, и ее лицо без конца мелькало в прессе и на телевидении. Ее узнавали на улице, а после недавнего, раздутого прессой отвратительного скандала, наверное, в стране вообще не осталось человека, который не знал бы, кто она такая. Значит, если он все же ее узнал, то по крайней мере не торопится осуждать, в отличие от многих других. За это Хоуп была ему искренне благодарна.

– Отличный фотоаппарат. – В голосе слышалась бархатистая хрипотца, что его весьма украшало.

Они выпрямились.

– Да, как говорит Адам, даже я не смогу его испортить. Адам – мой зять, вернее, один из зятьев. Теперь, знаете ли, их у меня двое.

– Я знаком с Адамом.

Естественно, будучи крупнейшим предпринимателем штата, Алекс Мэтьюсон знал очень многих, а с Адамом их связывал общий круг знакомых.

– Анна родила утром близнецов – мальчиков. Гостям решено пока ничего не говорить – все-таки Линда выходит замуж, так что сегодня ее день.

Линда и Сам заехали в роддом по дороге из церкви, потому и опоздали. Алекс кивнул.

– Да, я слышал про малышей. Но вы озябли, – спохватился он, увидев, что Хоуп поежилась. – Может, вернемся в дом? – Он повернул к крыльцу, и Хоуп послушно двинулась за ним: если уж выбирать между музыкой и Алексом Мэтьюсоном, она предпочитала второе.

– Да нет, мне пока еще не очень холодно – я надела теплое белье; но если кто-нибудь пригласит вас быть подружкой невесты посреди зимы, лучше откажитесь.

– Я подумаю над вашим советом. Но признайтесь, неужели это правда?

Они вошли в дом, и тепло окутало Хоуп. Или все дело – в серых глазах Алекса? У него была манера глядеть на собеседника не мигая. Это было непривычно, но ее не смущало.

– Что именно?

Взгляд Алекса задержался на безупречной линии ее бедер, подчеркнутой нежно-розовой тканью струящегося платья. Он попытался представить длинные шерстяные панталоны под ним, однако воображение упрямо рисовало бесплотные кружева и блестящий атлас.

– Я о теплом белье.

Он произнес это совершенно серьезно, но в глазах прыгали чертики, и Хоуп стало весело: Господи, до чего же славно общаться с человеком, которому плевать на ее всемирную славу!

– А вы знаете, кто я? Ох, что это я? – Она поморщилась. – Знаете, обычно люди… то есть мужчины… ну, вы понимаете… – Она замялась. Обычно мужчины до смерти боятся заговорить с ней, но как сказать ему? Еще подумает, что она хвастает.

– Обращаются с вами как с богиней? – спокойно уточнил он, и в голосе его зазвучали смешливые нотки. – Что же, я вполне могу их понять.

Взгляд его темно-серых глаз снова нарочито медленно прошелся по ней – от кончиков туфель до сияющих волос. Похоже, он остался доволен. Еще бы, мужчины всегда от Хоуп без ума; но сейчас ей самой отчаянно хотелось нравиться!

– Кстати, не пропустил ли я мимо ушей намек на недостаток почтительности к богине?

Хоуп рассмеялась, но потом вдруг наморщила лоб.

– Что-то я не припомню… вы случайно не женаты? – Пусть знает, с кем имеет дело.

Однако, кажется, Алекса не слишком смутил ее откровенный вопрос.

– Никак нет. – Его красивые губы тронула усмешка.

– Отлично. Тогда, может, будем друзьями? Ее улыбка, решил он, могла бы остановить на ходу даже носорога.

«Друзья» – хорошее слово, но этот человек интересовал ее отнюдь не как друг.

– Кажется, при нашей последней встрече я называла вас мистером Мэтьюсоном.

Алекс нахмурился – он как раз пытался забыть об этом! Ну конечно, так оно и есть. Если память не изменяет ему, тогда они лишь поздоровались на ходу. И что могло быть общего у мужчины за тридцать и какой-то девчонки? Если он и вспоминал о Хоуп, то лишь как об одной из неуправляемых тройняшек Бет и Чарли Лейси, своих соседей.

– Я тогда была подростком, а вам было… – Определить его возраст по лицу, а тем более по молодому сильному телу не так-то просто.

– Мне сорок, вернее, исполнится на следующей неделе.

Он, видимо, тоже не собирается играть в прятки, с одобрением подумала Хоуп. Собственно, она одобряла в нем решительно все: резкие и угловатые черты запоминающегося лица, высокие скулы и сильную квадратную челюсть. Даже горбинка явно сломанного носа ее вполне устраивала.

– А мне двадцать семь. Как все же годы сглаживают разницу в возрасте!

Он скептически усмехнулся, и Хеуп с интересом заметила, что при довольно тонкой верхней губе его нижняя была пухлой и чувственной.

– Ну разумеется, – убежденно кивнула она. – Если только вы не настаиваете, чтобы я и впредь называла вас мистером Мэтьюсоном.

– Зовите меня Алексом, правда, разницу в возрасте это все, равно не сгладит. А как мне называть вас? Лейси?

– Это профессиональный псевдоним. Друзья зовут меня Хоуп.

Кто-то извинился, и Алекс сделал шаг в сторону, пропуская гостей. Он без труда перегородил просторный коридор – плечи у него были массивными, как и грудь.

Хоуп была ростом пять футов и шесть дюймов и, оказавшись с ним нос к носу, могла бы заглянуть ему прямо в глаза. Алекс оперся рукой о стену, и впечатление исходящей от него силы стало еще ощутимее.

– Держу пари, вам приходится шить одежду на заказ. – Хоуп зажмурилась и тихо застонала. – « Господи, что я несу! Простите, обычно я никогда не перехожу границы приличий.

«Похоже, ему приходится бриться дважды в день», – отметила она уже про себя, заметив синеву на щеках. Ей вдруг захотелось запустить пальцы в его волнистые темные волосы – захотелось так неудержимо, что она даже испугалась.

– Бред, – нахмурившись, выдохнула она.

– Причем небезопасный, – сухо согласился он. Неужели прочитал ее мысли?

Хоуп как завороженная смотрела ему в глаза, наблюдая, как расширяются темные зрачки, заполняя серый фон радужки. Затем ее взгляд скользнул на его губы… и она судорожно сглотнула. Зачем мужчине такая бездна обаяния?

Он улыбнулся, и вокруг рта обозначились четкие складки; выражение глаз при этом оставалось бездонно-загадочным.

– Ваш чертовски опасный нимб покосился, – он кивком головы указал на ее волосы цвета спелой кукурузы.

Хоуп коснулась венка из засушенных роз, которым были схвачены ее тщательно завитые локоны.

– Красивая была служба, правда? – мечтательно Протянула она. – Линда прелесть как хороша.

– Наверное, вы правы.

– Наверное?! – с негодованием повторила она.

– Я смотрел только на вас – вы похожи на ангела с картины Боттичелли.

У Хоуп перехватило дыхание – она никак не ожидала услышать такой изысканный комплимент.

– Увы, я не ангел.

– Не сомневаюсь, – невозмутимо согласился он. – Это было бы слишком скучно. Терпеть не могу скучать, даже в обществе ангела…

– Нет, этак у меня голова пойдет кругом – возмутилась Хоуп. – Вы всегда так стремительно идете в атаку?

– Ну, если желаете, поговорим о погоде и экономической ситуации в стране.

– Может быть, обсудим венчание?

– Я вообще не сторонник церемоний, но, если уж без этого нельзя, пожалуй, все было неплохо. Лучше скажите мне вот что: как вам удалось сохранить все в тайне? Я думал, когда в брак вступает знаменитость вроде Сэма Рурка, писаки со всех уголков земли осаждают дом задолго до торжества.

– Сэм отлично умеет заметать следы, – улыбнулась Хоуп, с нежностью думая о новом зяте. Сэм был знаменитым актером на пике популярности, и, вероятно, немало женщин прольет слезинку-другую, узнав, что его окольцевали. – Приглашения разослали только в среду, и в них жених значится как «Патрик С. Рурк». Честно говоря, я не ожидала, что акула бизнеса вроде вас найдет свободную минутку и примет приглашение.

– Напротив. Я только вчера прилетел из Саудовской Аравии и очень обрадовался, узнав, что ваши родители меня позвали.

– Надо понимать, спад производства вас не касается? – Фирма Алекса занималась изготовлением автомобилей ручной сборки.

– Ну, в общем – нет. – Он мог позволить себе некоторое самодовольство: желающие приобрести одну из трех моделей спортивных авто записывались за пять лет вперед. – А надолго ли занесло в родные края вас, Хоуп? – Было бы лучше, внезапно мелькнуло у него в голове, если бы она поскорее умчалась на какое-нибудь дефиле последних новинок экзотической моды… Лучше для них обоих – Хоуп Лейси все же безнадежно молода для него.

– Я проведу дома целый месяц.

Та-ак! Похоже, фортуна решила от него отвернуться! Алекс заметил на губах девушки лукавую улыбку. Ну что ж, она имеет право гордиться – голову ему все-таки вскружила.

– Надумали отдохнуть? – Он вопросительно поднял бровь. – Вы вполне заслужили передышку.

Хоуп не стала вдаваться в подробности; благодаря модельному бизнесу она могла не беспокоиться о своем будущем – по крайней мере, финансовом.

– Мне просто повезло; ну, и потом, я работала изо всех сил! Может, после этого фильма меня ожидает новый поворот судьбы? – Рекламные съемки к новому фильму закончились месяц назад, и теперь она с нетерпением ждала, как пройдет премьера в Америке.

– Кажется, вашим партнером был Сэм Рурк?

Хоуп кивнула.

– Это я познакомила его с Линдой; так что, если в садах Эдема что-то разладится, виновата буду я. Ладно, пойдемте выпьем шампанского, если там еще что-нибудь осталось. – Она легко коснулась его руки, и Алекс послушно последовал за ней в кухню.

– Хоуп, милочка, вот ты где! – Бет Лейси, стоявшая у раковины, улыбнулась дочери. – Добрый день, Алекс. Надеюсь, вы у нас не скучаете?

– Нисколько, миссис Лейси. Хоуп обо мне заботится.

– Хоуп, будь добра, сполосни бокалы, а? Только что перевернулся поднос с хрусталем, а я должна напомнить Линде, что ей пора пойти переодеться…

– Ну конечно, мама.

Хоуп повязала поверх нарядного платья фартук в полосочку и, погрузив руки в мыльную воду, вздохнула, – И почему это нос всегда чешется, когда руки заняты? – вслух пожаловалась она.

– Разрешите вам помочь? – И не успела она опомниться, как Алекс протянул руку и осторожно почесал кончик ее прямого носа. – Ну как, лучше?

О, да! «Этак я косоглазие заработаю», – подумала она, когда глаза сошлись у переносицы. От его руки шел свежий лимонный запах, смешанный с мускусным ароматом горячего тела.

Палец Алекса медленно скользнул по бархатистой щеке и коснулся губ, раскрывшихся навстречу, как лепестки цветка.

– Значит, вы не из силиконовых куколок. От неожиданности Хоуп очнулась.

– Это понимать как комплимент?

Его ладонь снова едва ощутимо коснулась ее щеки.

– Я хочу сказать, что вы не из тех штампованных красоток, у которых только ноги, зубы да двойная доза силикона.

Хоуп звонко расхохоталась.

– Хорошенькие же у вас представления! Отнюдь, яркая индивидуальность приветствуется всегда – мне даже кажется, это необходимо. – Она брызнула в него водой.

И увидела его изумленный, почти испуганный взгляд. Чего он испугался?

Алекс пожал плечами.

– Я не так уж много знаю о модельном бизнесе.

– Вернее, предпочитаете знать лишь то, что вам нравится, – догадалась она, не скрывая иронии.

– И то, что мне не нравится. Меня, знаете, пробирает дрожь от одной мысли о силиконовых… добавках, – признался он.

Хоуп снова рассмеялась.

– Вы… такой чудной! – с трудом выговорила она, смахивая с глаз набежавшие слезинки.

Алекс молчал, стряхивая с темных волос капли воды.

– Чудной? – переспросил он, пристально глядя на нее.

– Ничего обидного – это комплимент, – заверила она.

– И на том спасибо.

– Если честно, то для модели излишек… бюста – совсем не подарок, – по секрету сообщила она. – По мнению модельеров, одежда выгоднее всего смотрится на вешалках.

– Вас никак не назовешь вешалкой… – Его взгляд задержался на упомянутой ею детали.

– Нет, я не сильфида, – согласилась Хоуп. – Я прохожу по разряду так называемых спортивно-сексуальных живчиков, – деловито объяснила она.

– А на самом деле?

Хоуп помолчала.

– Я неплохо играю в теннис.

Его повеселил столь осторожный ответ, лицо у него прояснилось и помолодело. «Ему следует почаще улыбаться», – с одобрением подумала Хоуп.

– А что, если нам… сыграть как-нибудь вместе? Хоуп давно научилась распознавать двусмысленные предложения и давать им отпор, но тут, к немалому своему удивлению, почувствовала, как щеки ей заливает горячий румянец.

– Надо полагать, вам нравится выигрывать? Алекс с трудом оторвал взгляд от ее зардевшегося лица.

– А кому не нравится?

– Я, например, не обладаю инстинктом убийцы.

– По-вашему, он есть у меня?

Хоуп поставила последний бокал на сушилку и стряхнула воду с рук.

– Если я скажу еда», вы решите, что я причисляю вас к черствым и ограниченным трудоголикам.

Он весело качнул головой.

– Ну что вы! Даже в человекоубийстве я всегда соблюдаю меру.

– Утешили!

– Знаете, беда в том, что я почти ничего не знаю о вашем образе жизни.

– Ничего страшного – я тоже мало что смыслю в производстве автомобилей.

– В таком случае почему бы нам не обменяться знаниями и не расширить кругозор? – Его голос струился тихим ручейком.

– Уж не свидание ли у нас намечается? – Хоуп самой себе не хотела признаться, как важен для нее ответ.

«Для своего возраста она на редкость зрелая личность», – подумал Алекс. В этой девушке – вернее, женщине, поправил он себя твердо, – нет ничего наигранно-искусственного, и это удивительно.

Он кивнул.

– Как дела, Хоуп? – Гости уже начали расходиться, и Чарли улучил минутку, чтобы перемолвиться словечком с дочерью.

– Даже лучше, чем я ожидала.

– Я же говорил – не пройдет и пары дней, как о тебе забудут.

Хоуп кивнула. Она старалась философски относиться к слухам и сплетням, которыми ее имя обросло за последнее время.

Газеты утверждали, что она закрутила роман с Ллойдом Эллиотом, продюсером фильма, где она сыграла главную роль. Из бесчисленного множества статей Хоуп узнала, что она самым бессердечным образом разбила брак Ллойда, стремясь сделать карьеру; а его бывшая жена, известная своим неукротимым нравом певичка Даллас, с удовольствием давала интервью и позировала в роли «несчастной жертвы». Если бы Хоуп не знала, что между нею и Эллиотом нет и не может ничего быть, ей-Богу, она сама поверила бы во все это!

Когда она согласилась помочь Ллойду и отвлечь внимание публики на себя, пока он разбирался с истинной причиной разрыва, она не представляла, чем рискует. Впрочем, родные все знали с самого начала; кроме того, Ллойд обещал скоро обнародовать правду.

– Поскорее бы! – пожаловалась она отцу. – Хотя иногда полезно узнать, кто как к тебе относится на самом деле. Так что день сегодня выдался очень даже неплохой.

– Кажется, тебя можно поздравить?

– То есть? – Отцу не удалось провести ее своим нарочито небрежным тоном.

– Мама шепнула мне, что ты подцепила Алекса Мэтьюсона.

– С ним было просто очень интересно!

– Ну да, ну да… Он вообще человек неординарный… Никогда не интересуется соседями. Я помню его еще мальчишкой. Он, конечно, отписывает кучу денег на благотворительность, но… – Чарли не мог объяснить, что именно его смущает в характере Алекса Мэтьюсона. Как легко эти женщины, в том числе и далеко не самые глупые, покупаются на мужскую загадочность – в том числе и мнимую!

А в душе Хоуп боролись раздражение и признательность: родители вечно забывают, что она уже давно вылетела из гнезда.

– Ну и что же, что он скрытный? По крайней мере не обращался со мной как со шлюхой! Нет, папа, не смотри на меня так – я вовсе не собираюсь делать глупости.

«Ой ли!» – пронеслось у нее в голове. Чарли Лейси нежно обнял дочь.

– Ты у меня умница, – ворчливо признал он. «Ох, если бы!» Хоуп вспомнила, каким многозначительным взглядом окинул ее Алекс на прощание.

Глава 2

Хоуп заплела волосы в косу, но несколько прядей все равно выбились и лезли в глаза, развеваясь на ветру. Непромокаемая куртка защищала от порывов ветра, но нос наверняка уже покраснел!

Скала Епископа была самой высокой точкой на несколько миль вокруг. Хоуп неплохо знала дорогу через холмы, хотя последний раз была там много лет назад. Она остановилась, переводя дыхание, и с наслаждением осмотрелась по сторонам: Господи, она и забыла, как прекрасны ее родные места!

Пожалуй, Алекса Мэтьюсона не назовешь занудой – никаких романтических игр при свечах! Может, он предпочитает заранее проверять будущих подружек на выносливость? Хоуп лукаво усмехнулась и вдруг покраснела, сообразив, куда свернула у нее мысль.

У нее не было дружка. Когда-то она была увлечена Хью Гилмором, своим первым агентом; но это было давно и длилось недолго. С тех пор не было ни потребности, ни желания вступать в связь «просто так».

«Дружок…» – произнесла она чуть слышно, и ветер унес это слово. Нет, Алексу подобное определение не подходит – он настоящий мужчина!

Она уже собралась двинуться дальше, но тут ее внимание привлекло какое-то движение впереди слева. Хоуп повернулась и увидела Алекса на высокой куче камней, недалеко от старого дерева, обнаженные ветви которого трепетали на ветру.

Хоуп машинально проследила за его взглядом и заметила темную точку. Ястреб… Казалось, птица прямо падает на землю, но в последнюю секунду, вильнув, она опустилась точно на руку хозяина.

Восхищенная Хоуп замахала рукой. Алекс не ответил, и она решила, что он слишком занят пернатой охотницей.

– Почему вы не сказали, что у вас есть ястреб? – запыхавшись, еле выговорила она. Раскрасневшись от быстрой ходьбы, девушка завороженно смотрела на птицу, сидевшую на кожаной перчатке Алекса.

– Это соколиха. – В немигающем взгляде хищной птицы было больше теплоты, чем в его голосе.

Вытянув руку, Алекс сделал легкое движение вверх – и птица снова сорвалась в родную стихию.

– А вы не боитесь, что она улетит? «

– Время от времени она задерживается, но всегда возвращается. – Он слегка усмехнулся, и Хоуп поняла, что, по его мнению, подобная верность выходит за пределы ее понимания.

Весь романтический бред, который крутился у нее в голове по пути на это свидание, мгновенно улетучился.

– Вы, кажется, не в настроении?

– С чего вы взяли?

Это было сказано таким лениво-саркастическим тоном, что она чуть не задохнулась от возмущения.

– Да сойдите же вы с этих чертовых камней! Нельзя же разговаривать с человеком, если он стоит у тебя над головой, словно статуя! – Она не могла поверить, что еще вчера они так непринужденно болтали. – Слушайте, если вы сожалеете о нашей встрече – нет проблем, но с какой стати обливать меня презрением?

Алекс посмотрел на ее пылающее и такое невинное личико, и насмешливая гримаса скривила его губы. Пожав плечами, он легко спрыгнул с валунов.

Эта ловкость удивила Хоуп. Однако, если она думала, что говорить с ним лицом к лицу будет проще, ее ждало жестокое разочарование – глаза у него горели едва сдерживаемой яростью, и недоумение Хоуп отнюдь не уменьшилось.

Гладя ему через плечо, она увидела, как сокол ринулся на какую-то птичку – вероятно, голубя. Воображение тут же нарисовало острые когти, разрывающие добычу. Хоуп вздрогнула: этот человек и его птица отлично подходили друг другу.

– Почему вы спросили меня, женат ли я?

– Да потому, что я не… – Она запнулась – все вдруг встало на место. – А, понятно – вы прочитали какую-нибудь статью о…

– О вас и вашем женатом любовнике. Вы отлично воспользовались ситуацией, – ядовито процедил он. – Не забывайте, что я долго был в отъезде и многого не знал.

– Да уж, я такая – никогда не упущу случая заарканить беспомощного мужчину! Само собой, было бы куда интереснее, будь у вас жена и куча детей, – выговорила Хоуп сквозь зубы.

О Господи, а она-то решила, что ему нет дела до скандальных сплетен, что он способен на настоящие чувства!

– Матушка в инвалидной коляске, пожалуй, тоже не помешала бы. – Язвительность поможет, конечно, скрыть обиду, но какая же она все-таки наивная дура!

– Я не выношу притворства! – натянуто проговорил он, и Хоуп снова разъярилась.

– А я не выношу святош-лицемеров!

– Должно быть, вашей семьей приходится нелегко!

– Исключительно благодаря тупым занудам вроде вас!

– Не пытайтесь искать виноватых, Хоуп. Надеюсь, вы еще не разучились признавать вину?

– Ага. Как не разучилась совращать таких невинных ротозеев, как вы! – Вот теперь ей удалось задеть его за живое – в глазах Алекса сверкнула молния.

– Уверен, у вас немалый опыт по этой части – как-никак профессионалка.

Она ахнула и непроизвольно влепила ему пощечину.

– О Господи, вот до чего вы меня довели! – Хоуп не успела выкрикнуть это, как прямо ей в лицо спикировала серая птица. Алекс молниеносно сшиб девушку с ног, и сокол скользнул мимо.

Он присел возле Хоуп, когда она подняла голову и застонала.

– Ничего страшного, только царапина. Вам чертовски повезло.

– Ну так откройте шампанское, отпразднуем, – на большее ее уже не хватило. Голова кружилась, лицо покрылось холодным липким потом, к горлу подкатывала тошнота.

– Не волнуйтесь, следов не останется. – (Она отпрянула, когда он бережно коснулся ее щеки.) – Царапина неглубокая.

– Да не в этом дело… – Она отчаянно пыталась избежать нового унижения. – Меня вот-вот стошнит! И все из-за вас! – Ее всегда тошнило после вспышек ярости.

Ему хватило такта удалиться. Несколько минут спустя Хоуп поднялась и обогнула валун, на который он присел.

– Вы беременны?

От неожиданности она потеряла равновесие и, замахав руками, с трудом удержалась на ногах.

– Интересно, неужели на вашем месте я повела бы себя так же? – Она выбрала валун с относительно округлыми краями и не слишком близко от Алекса. На щеке, где ее царапнул сокол, ощущалось слабое жжение. Хоуп достала платок и старательно поплевала на него. – Говорят, слюна оказывает обеззараживающее действие, вы не слышали? – Она промокнула капельки крови.

– Ей показалось, будто вы напали на меня.

Очень чувствительная птица.

А она, значит, бревно бесчувственное. Ну-ну, Хоуп Лейси, ты долго выбирала!

– Ей правильно показалось – вам удалось-таки вывести меня из себя.

Ужасно, но в ее голосе ясно слышалась извинительная нотка. Хоуп поежилась.

– Вынужден с вами согласиться. Честно говоря, мне бы хотелось сохранить вторую щеку в неприкосновенности.

Алекс успел заметить колючие искры у нее в глазах, казавшихся еще ярче» на фоне побледневшего лица. Пожалуй, он мог бы сосчитать все веснушки у нее на переносице. Если бы захотел. Замазывать косметикой такое лицо – все равно что покрывать золото позолотой.

– Кстати, если вы подумываете снова накинуться на меня, предупреждаю – я готов к обороне.

«Как и я», – подумала Хоуп и, прищурившись, вздернула подбородок.

– Прошу прощения за то, что ударила. – Она произнесла это с видимой неохотой. – Но вы сами виноваты. Я не поднимала ни на кого руку вот уже…

– Несколько часов?

Хоуп гневно закусила губу.

– Несколько лет, – с ледяным достоинством процедила она.

Того случая она никогда не забудет. Как-то много лет назад тройняшки набрели на группу мальчишек, сбросивших с моста еще слепого щенка. Насмешки парней возмутили девочек, и Хоуп с кулаками накинулась на предводителя юных мучителей. Анна тем временем прыгнула с моста в ледяную воду, надеясь спасти кутенка, а Линда помчалась по берегу вытаскивать спасительницу и спасенного. Хоуп вдруг пришло в голову, что этот случай, наглядно показавший разницу в характере внешне почти неразличимых сестер, мог легко закончиться трагедией.

– По крайней мере вам стыдно за вашу последнюю выходку.

– Вы о пощечине? Ну что вы! С какой же стати?

– Вы разбили счастливый брак.

– Ах вот вы о чем! – беззаботно протянула она, и лицо Алекса потемнело. Хоуп взглянула на его твердо сжатые губы, и внутри у нее что-то сладко сжалось. – Ллойд уже не ребенок, он сам принимает решения. Мне даже кажется, – подумала она вслух, – что он, в известном смысле, признателен мне. Даже, думаю, весьма признателен!

– Никак его жена прислала вам открыточку с благодарностью? – Алекс продолжал глядеть на нее с неприязнью.

– Ну, не совсем, – тихонько рассмеялась Хоуп.

– Господи, вы что же, всякий стыд потеряли? – Лицо у него помрачнело от отвращения. – Неужели вам все это кажется забавным? Или вы до такой степени эгоистичны?

– На какой вопрос прикажете отвечать сначала? – Хоуп озадаченно приложила палец к ямочке на подбородке. – Или принять их за пустую риторику?

Бог мой, и этот тупой мелочный зануда мог заинтересовать ее! Где были твои глаза, Хоуп Лейси?

– Видите ли, Алекс, с сожалением должна констатировать, что совесть моя чиста, – она расплылась в любезной улыбке.

Костяшки его сжатых кулаков внезапно побелели, и Хоуп завороженно уставилась на них – он же ее сейчас удавит!

– Вам нравится играть людьми, да? – Его ледяной тон был возмутителен.

– Надо же хоть как-то развлекаться! Пульсирующая жилка у него на шее забилась вдвое быстрее.

– И вы решили поразвлечься со мной? – Глаза под полуприкрытыми веками опасно блеснули, но пугаться Хоуп не собиралась.

Она склонила голову набок, как бы в раздумье.

Хорошо бы отомстить Алексу Мэтьюсону за всю грязь, которой он тут ее вымазал.

– Понимаете, весь этот месяц мне совершенно нечем заняться. А мужчины постарше – знаете, такие уверенные в себе и преуспевающие – всегда казались мне намного привлекательнее сверстников. Я думаю, что свежесть юности никогда не устоит против… опыта, – она лукаво сверкнула глазами.

А он-то думал, что жизнь в порочном обществе светских мотыльков не оставила на ней клейма! А он-то был очарован ее теплотой и неподдельной искренностью! Кровь застучала в висках у Алекса. В иных обстоятельствах он бы, возможно, и поразмыслил о противоречивом характере Хоуп Лей-си, но сейчас ему было не до высоких материй. Рванувшись вперед, он схватил ее за плечи и лишь успел заметить изумление и отчаяние в голубых глазах.

Его губы впились ей в рот с такой силой, что Хоуп откинулась назад, коснувшись затылком поросшей влажным мхом земли. Ладони Алекса с неожиданной нежностью обхватили ее лицо. От правой его руки пахло кожаной перчаткой, а от свитера – шерстью и лимонным одеколоном. Прикосновение жестких губ, его язык, дерзко метнувшийся в нежные глубины ее рта, затуманили ей голову, и она вдруг поняла, что никогда не забудет этой минуты.

Поцелуй прервался так же внезапно, как и начался. Сквозь зажмуренные веки Хоуп почувствовала солнечный свет, но не открывала глаз, прислушиваясь к биению сердца.

– Ну скажите же что-нибудь, – попросил он хрипло. – Или хоть взгляните на меня… – Волосы у Хоуп растрепались, образуя золотистый ореол вокруг бледного лица. Если бы не слабое движение вздымавшейся и опадавшей груди, Алекс подумал бы, что она умерла. Девушка открыла глаза, и вертикальная морщинка у него между бровей стала еще заметнее. Он пристально смотрел на нее сверху вниз.

– Устоять перед такой просьбой просто невозможно, – с улыбкой проговорила она. – Или это приказ? Не глядите на меня с таким удивлением, Алекс. Чего вы ожидали? Истерики? Я целуюсь не первый раз в жизни, хотя…

– В таком случае мы квиты, – отрывисто отозвался он.

– Ну, если уж выбирать, то я бы предпочла пощечину. – На щеке Алекса еще виднелся отпечаток ее пальцев, и Хоуп испытала нечто весьма близкое к удовлетворению. – Хотя я уверена – вы не из тех мужчин, что поднимут руку на женщину. – В ее голосе отчетливо прозвучал сарказм.

– Прошу прощения, мне недостает опыта по этой части, – огрызнулся он.

Лежа на спине, Хоуп чувствовала себя на редкость беспомощно, однако решила не рисковать и встать не раньше, чем сможет преодолеть блаженную слабость.

– Да уж, вы правы, наивно ожидать от вас какой-либо утонченности. Сразу видно, что воображение – не ваш конек… – Она не договорила, отпрянув в сторону с испуганным криком. Нет, честное слово, Алекс двигался на удивление легко и проворно для человека такого роста.

Когда она осмелела и приоткрыла один глаз, он стоял возле нее на коленях. Шершавый указательный палец осторожно пробежался по щеке, и крохотные волоски на ее коже поднялись в ответ. Слабый стон сорвался у нее с губ.