Текст книги "Гоблин. Романтическое заклятье"

Ким Ынсук, Ким Суён
Гоблин
Романтическое заклятье

На основе сценария Ким Ынсук

 
Лишь только невеста Гоблина
сможет освободить тебя от меча.
И когда меч будет извлечен,
ты сможешь вернуться в Ничто
и там обрести покой.
 

Dokebi novel 1

Kim Eun Sook, Kim Su Yeon

* * *

Original Korean edition published by RH Korea Co., Ltd.

Печатается с разрешения RH Korea Co., Ltd

DOKEBI Novel 1

By Kim Eun Sook, Kim Su Yeon

Copyright © 2017 Story Culture, Kim Eun Sook, Kim Su Yeon. All rights reserved

© ООО «Издательство АСТ», 2021. Russian language edition arranged with RH Korea Co., Ltd. through Eric Yang Agency Inc.

© Новоселов Г.П., перевод на русский язык, 2021

* * *

Черная ночь.

Лишь широкое белое поле цветущей гречихи освещает ее. Кажется, что оно будто в хлопьях снега. Хоть и слабый, но свет все же есть. Над белыми хлопьями гречихи видны блуждающие огоньки светлячков. Красивый пустынный пейзаж. В самом центре поля воткнут огромный меч, изъеденный ржой и потемневший от времени. Издалека подлетает белая бабочка. От порхания ее крыльев начинает дуть ветер. Цветущая гречиха колышется и становится похожей на разбивающиеся с пеной морские волны. Бабочка легко садится на меч. До этого тихое поле начинает наполнять громкий гул. Это гудит меч. Все вокруг сотрясается, меч преображается, он объят иссиня-белым пламенем, и Дух говорит мечу:

«Только невеста Гоблина сможет освободить его от меча. И когда меч будет извлечен, ты сможешь вернуться в Ничто и обрести покой».

Глава 1
Романтическое заклятье

Небеса, хоть хмурые, хоть ясные, не предвещают добра. Добрая судьба не привела бы на поле битвы, где люди стонали и проливали свою кровь. Но для него, все-таки выжившего в бою, это поле стало местом, где он, смеясь, проливал чужую.

Он убивал многих.

Вот и на этом поле он останется победителем, богом войны. Люди называли его божеством. Верховный бог войны эпохи Корё[1]1
   Корё – название корейского государства с 918 по 1392 гг.


[Закрыть], Ким Син[2]2
   Запись корейских имён приводится в редакторской версии.


[Закрыть], просто вел подсчет убитым.

Руки двигались сами, одним взмахом меча перерезая глотки врагам. Кровь одного врага на лезвии его клинка смывалась кровью следующего.

Вокруг, куда ни глянь, смерть выкашивала всех – и своих, и чужих. Невинных людей разрывало на куски, они кричали. Для бессловесных животных все было еще чудовищнее: вой умирающей лошади с оторванными ногами был жуток. Вдалеке над присыпанными человеческими телами и тушами животных кружила стая воронья. Они ковыряли землю клювами и клевали трупы.

«Может, они расклюют и мое тело и душу?» – в нем промелькнуло что-то вроде сожаления. Но разве это все было ради него самого? «Это же ради моей страны, ради Корё. И ради богов этой страны, ради моего государя».

Ким Син снова с криком устремился на врага. Волнения не было. Нужно просто рубить этого. И этого. И вот того. Ведь он божество во плоти. Средь ясного неба ударил гром. Под вспышками молнии знамя кочевников было объято пламенем, а знамя Корё победно развевалось на ветру.

– Генерал Ким Син!

– Да здравствует генерал Ким Син!

Многотысячная армия снова возвращалась в страну его государя, страну его короля. Лошади, уцелевшие в битвах, устало цокали подковами. И все же на душе было радостно. Хотя были и те, кто не вернулся с войны, но главное, что вернулся Ким Син. Вот потому народ и выкрикивал, ликуя, его имя. Генерал Ким Син, который смог их всех защитить, держался в седле прямо, его длинные волосы спадали на плечи.

Перед воротами крепостной стены, окружавшей столицу, стояли стражники. Израненные воины Ким Сина не сомневались, что перед ними, сражавшимися с врагами и победившими врагов, ворота тут же распахнутся настежь. Они спешились и зычно прокричали:

– Открывай ворота! Генерал Ким Син вернулся с победой!

Поразительно, но его, полководца и полного генерала, перед воротами встречал какой-то сотник, мелкий офицер седьмого разряда:

– Ким Сину снять доспехи, разоружиться и выслушать волю короля!

Один из боевых командиров, стоявший рядом с генералом, заорал на сотника во всю мощь своей глотки:

– Ты что, скотина! Ты хоть понимаешь, перед кем стоишь и с кем разговариваешь?

Он выхватил меч, но Ким Син остановил его своей здоровой правой рукой. Полководец теперь уже по-другому смотрел на ситуацию: он понял, для чего стоят солдаты перед городской стеной.

– Ким Син, за измену королю – сдать оружие! Стань на колени и слушай высочайший указ!

Измена. Он сказал «измена королю». В его тонущих от огромной усталости зрачках начало расти беспокойство. Стоявшие рядом с Ким Сином закричали:

– Мерзавец! Да ты точно спятил!

Приказ короля. Этого не может быть. Не должно. Ведь именно по его приказу они сражались и вернулись домой.

Стоило Ким Сину пошевелиться, как стоящие на крепостной стене лучники тут же все как один натянули тетиву и нацелились на него.

– Преступник Ким Син!

Этого не может быть. Не может быть такого приказа, чтоб на него направляли стрелы. А точно ли это приказ короля?

– Я сам поговорю с государем. Дай дорогу!

Ким Син сделал шаг вперед, но ни солдаты на стенах, ни стража перед воротами не отступили. Народ, только что выкрикивавший его имя, замер, затаив дыхание. Генерала словно обдало горячей волной, поднимающейся откуда-то снизу, от ног.

– Помешаешь – и я тебя убью! С дороги!

И в тот же момент, когда он выхватил меч, в него – вжух-вжух, – со свистом разрезая воздух, полетели стрелы. Солдаты за его спиной ничего поделать не могли и, едва успев вскрикнуть от удивления, падали замертво. Те стрелы, что пролетали мимо солдат, втыкались в землю. Тем, кому не досталось легкой смерти, захлебывались собственной кровью.

Они три дня и три ночи бились с жестоким врагом лицом к лицу и выстояли. И вот теперь смерть настигала их здесь, и погибают они зазря, даже не успев схватиться за рукоять меча. Клинок в руке у генерала задрожал. Он должен был защитить своих солдат, оставшихся за его спиной. Увидев, как городские ворота медленно открываются, он в одиночку пошел вперед. С каждым шагом его все больше и больше обуревал гнев.

У дворца он замедлил шаг. Перед воротами стояла королева. Прекрасная супруга государя была сестрой Ким Сина, единственной сестрой. Изящные руки королевы плотно сжимали края юбки. В ее глазах стояли слезы. Ким Син остановился, поднял взгляд и внимательно осмотрел все вокруг. Вся его семья, все родные и даже слуги стояли на коленях – связанные и в одежде арестантов. По их изможденному виду было понятно, что они подвергались пыткам.

Он был в ярости, в него летели стрелы, но только сейчас ему стало ясно то, чего он никак не понимал раньше: это сам король отверг Ким Сина. «Вот он, мой молодой король, мой государь, сидит на высоком троне, там, вверху, в своем дворце».

– Над народом – король, над королем – боги. И таким божеством называют Ким Сина[3]3
   Игра слов: по-корейски «син» () означает «божество», «дух».


[Закрыть]. – Змеиный язык клеветника наушничал королю, и в глазах государя уже был виден растущий гнев на генерала. И замешательство было в его глазах. Хоть Ким Син и был самым верным слугой королю, но он же был и самой большой угрозой. Горящие глаза Ким Сина всегда были самыми преданными, но теперь и в глаза «самых преданных» людей в мире король всматривался пристальнее. – Его бесконечные победы искушают народ, а его растущий авторитет снова и снова делает королевскую семью посмешищем. Прошу поступить с ним по всей строгости закона нашей страны.

Ким Син покачал головой. Но и без того король уже принял решение и с силой сжал кулаки.

– Неужто вы, государь, и вправду способны на такое? – Прерывающийся голос Ким Сина был жуток. Генерал побывал в бесчисленных сражениях и слышал много боевых кличей, но и они были не так ужасны, как его собственный голос в этот момент.

– Не приближайся! Что бы ты ни задумал – остановись! Просто умри, как изменник. Тогда все остальные останутся живы. – Молодой король на миг отвел взгляд. Королева встретилась с ним глазами, а потом повернулась к Ким Сину, своему старшему брату.

– Если приблизишься еще хоть на шаг, мерзавец, то за этот шаг, да просто за единственный взгляд, я убью их всех и брошу к твоим ногам!

Королевская стража взяла оружие наизготовку. Ким Син замер, будто пригвожденный к полу, повернулся к сестре. Неужели это действительно она? Он привык думать о сестре как о ребенке, но она как-то незаметно выросла и теперь стоит вон там, перед ним. В своих скитаниях по войнам он часто вспоминал ее взгляд. Он всегда хотел уберечь сестру.

– Не останавливайтесь, генерал. Ничего, пусть будет так.

– Ваше Величество…

Из ее покрасневших глаз текли слезы.

– Я понимаю, генерал. Все понимаю. Если мне пришло время умереть, то, значит, такова моя судьба. Поэтому ступайте вперед. Ступайте прямо к государю, не останавливайтесь.

Королева, одетая в белое придворное платье, держалась прямо, плечи ее не дрожали. Такое поведение его сестры, королевы страны, подтверждало ее слова. И когда капля слезы упала из ее глаз, Ким Син сделал шаг вперед.

С первым шагом, с первым же его шагом на Ким Сина обрушился град стрел. Слуги зарыдали, напоследок обнимая друг друга перед скорой и неизбежной смертью. Звуки их рыданий разрывали сердце Ким Сину. Шаг за шагом расстояние между ним и королем сокращалось.

– Изменник! Не оставляйте в живых никого из его семьи! Это приказ короля!

Снова засвистели стрелы, и все родные Ким Сина упали убитыми. В спину отвернувшейся королевы тоже вонзилась стрела. Королева медленно опустилась на землю. На спине ее шелкового платья, украшенного изысканной вышивкой, образовалось пятно крови, похожее на цветок. У Ким Сина из глаз покатились слезы, и он наконец остановился.

– Поставить преступника на колени! – без промедления приказал король. Стражник, стоявший ближе всех к Ким Сину, выхватил меч и одним махом подрубил ему колени. С глухим стуком генерал рухнул на пол. Он всегда преклонял колени перед королем, но сейчас это сделали насильно.

– Генера-а-ал! – Почувствовав недоброе, один из подчиненных Ким Сина с криком забежал внутрь ворот. Обнаружив полководца стоящим на коленях, он, рыдая, схватил его, поддержал и, встав на колени рядом с ним, прокричал королю на троне: – Государь, до чего же вы дошли! Побойтесь хоть небес!

Небеса. Он еще говорит о небесах. Да с каких это пор небеса были на их стороне? Губы короля скривились. Ким Син, с трудом собирая дух, затуманенным взглядом посмотрел на перекошенное лицо монарха. Подобно кипящей лаве, душу ослепленного злобой короля сжигала ярость. Хоть и на коленях, но Ким Син не опускал глаз, и их взгляды встретились. Этого король стерпеть уже не мог.

– Да как ты смеешь так дерзко смотреть на своего государя! Отрубить ему голову!

Тот самый стражник, что подрубил генералу ноги, снова поднял меч. Но только на этот раз клинок натолкнулся на клинок, раздался звон. Ким Син с легкостью защитился от удара и тихо сказал стражнику:

– Не тебе это делать.

Он был богом войны своего времени. Никому из врагов не удалось перерезать ему горло. Вот и для этого стражника Ким Син еще совсем недавно был божеством. Рука у солдата дрогнула, он опустил меч.

Тихим, прерывающимся голосом, в котором гнев был смешан с печалью, генерал обратился к своему соратнику:

– Исполни мою последнюю просьбу.

Меч был с ним раньше единым целым, и, когда полководец отдал его в руки своего боевого товарища, того охватил трепет. Из-за крепостных ворот доносился сдавленный гул стенаний. Люди беспрестанно умоляли и всех богов неба и земли, и Нефритового Императора[4]4
   Нефритовый Император – верховное божество в даосизме.


[Закрыть], и даже горных духов смилостивиться и спасти генерала, который до этого спасал их от врагов, и их мольбы разносились далеко по всей округе. У соратника генерала, получившего последний приказ командира, глаза наполнились слезами. Их вместе мотало по полям сражений, они вместе стали героями этой страны, а значит, и конец им тоже встречать вместе. И боевой ветеран вонзил меч в грудь своего полководца. А через миг и сам пал от удара в спину – кто-то из солдат исполнил и этот приказ короля.

Клинок в груди у Ким Сина сильно задрожал, из него раздался жуткий гул. Внезапно изо рта умирающего пошла кровь, он начал захлебываться ею и упал на землю прямо там, где стоял на коленях.

Лица своего соратника он не видел, но и тот тоже уже умирал. С трудом удерживая угасающее сознание, вдалеке он увидел упавшую королеву.

Она смотрела на короля, ставшего ее господином. Смерть пришла за ней до срока. Ее окровавленные пальцы слабо скребли по земле, будто пытаясь ухватить упавшего Ким Сина. С одного из них соскользнуло нефритовое кольцо и покатилось по земле.

«Моей юной сестры больше нет». Глаза Ким Сина тоже наконец начали закрываться. Последним, что он увидел, была спина отвернувшегося государя. Жестокий король даже не посмотрел до конца, как умирают его верный подданный и любимая жена.

– Тело изменника забирать запрещается! Бросьте его в поле, и пусть оно достанется диким зверям и птицам. Утолить голод животных – большего он недостоин. Именем короля! – Звуки голоса коварного клеветника донеслись до умирающего. «Что ж, такова моя судьба. Боги не помогают людям. Боги не слышат просьб». Настал самый светлый час в сутках. И тот, кого считали божеством, пал от меча государя, которого защищал.

* * *

В широком поле лежало заброшенное тело. Ночь сменялась утром, день – ночью, поле начало зарастать травой. Как и было сказано, тело его по кускам растащили дикие звери и птицы. Какие-то части остались в поле, обдуваемые ветром и орошаемые дождями и снегом. Но и они со временем обратились в прах. Сохранился лишь один меч: большой и величественный. А люди с легкостью забыли о своем божестве. Когда меч уже потемнел от времени и был изъеден ржой, к нему наконец подлетела бабочка.

Это был Дух, который пришел к душе Ким Сина, вселившейся в воткнутый в землю меч.

– Ты отдал жизнь, защищая народ, а этот народ тебя забыл. Люди – они такие. Они эгоистичны, потому и стерся ты из их памяти.

Все это время покинутая душа Ким Сина плакала от отчаяния. Хоть тело его и превратилось в прах, но гнев не утихал. Но на кого был направлен его гнев? На государя? На клеветника, наушничавшего королю? На народ, который его забыл? Или даже на этого духа, порхающего бабочкой среди людей? Он не знал.

– Надеждам все равно не сбыться, боги не слышат мольбы.

– Люди изменяют не задумываясь. Жадность их безгранична, самопожертвование они не ценят, мудрость – забывают, верность – предают. Что толку слушать их желания?

Слушая духа, Ким Син вспомнил голоса людей, моливших богов. Так вот какие мысли скрывали боги, которым они возносили все свои молитвы.

В отличие от духа Ким Син верил в простой народ, почитавший его когда-то за бога. Порхание крыльев бабочки было легким. Душа Ким Сина сказала:

– Пусть и я, и народ были для богов просто посмешищем, но люди меня не забыли. Можем заключить пари, посмотрим, кто окажется прав.

Пари было дерзким предложением. Ведь от Ким Сина осталась только душа, которой нечего было ставить на кон.

* * *

И вновь потекли дни, и меч по-прежнему продолжал ржаветь под ночными дождями. И минуло тридцать лет, но никто не пришел к Ким Сину. Бабочка легко порхала вокруг рукоятки меча, все предвещало ее победу. Но за день до того, как снова начаться дождям, на поле появились люди.

Это была темная ночь. На поле пришел его старый больной слуга, который уже готовился встретить свой смертный день. За руку он вел своего внука. Здесь уже не стояли солдаты, ранее охранявшие брошенное тело, чтоб его никто не забрал. Это место слуга искал несколько дней.

Слуга горько рыдал перед растерзанным телом Ким Сина, точнее – на месте, где тело превратилось в прах и остался один лишь меч. Если раньше он склонялся перед Ким Сином в поклоне в знак почтения, то сейчас он просто превратился в согбенного старика.

Суставы уже плохо слушались его, но он все равно сложил руки и поклонился. Его седые волосы и борода развевались на ветру. Вслед за дедом и внук совершил почтительный поклон: встал на колени и коснулся лбом земли.

– Господин, простите, что пришел так поздно. Ваш слуга, наверное, скоро уже отойдет в мир иной. Поскольку мне настало время умирать, я должен был прийти к вам.

– А этот меч и есть господин? – спросил внук, вытирая запачканные землей ладони о штаны.

Дед с заплаканными глазами притянул ребенка и поставил перед мечом.

– Он теперь будет служить вам, господин.

В тот момент, когда старый слуга говорил это, гладя внука по голове, меч загудел. Чуткие уши ребенка услышали звук раньше деда: у малыша от удивления перехватило дыхание.

Ким Сина не забыли. Он победил. Подлетела бабочка и села на рукоятку меча. Ребенок зачарованно смотрел на гудящий меч и белую бабочку. Он раскинул руки, чтобы поймать ее. Но тут в одно мгновение небеса почернели, как при надвигающемся тайфуне. Из водоворота сгущающейся темноты блеснул свет. Сильный порыв ветра подхватил бабочку. В тот момент, когда она села на рукоятку, клинок объяло пламенем. Это было пламя Гоблина. С неба раздался божественный голос:

– Ты победил. Но на твоем мече – кровь тысяч. Тебе они были враги, но они тоже были творением богов. Поэтому сам ты останешься бессмертным и будешь видеть, как умирают те, кого ты любишь.

Языки пламени стали еще больше, и под мечом начало появляться тело Ким Сина – пронзенное мечом и истекающее кровью. Пламя Гоблина превратилось в тело Ким Сина.

Он сам стал духом, Гоблином.

– Ты не забудешь ни одной смерти. Такой будет тебе мой дар, который станет для тебя наказанием.

Изо рта восставшего во плоти Ким Сина вырвалось дыхание. Вновь на мгновение вернулась боль от меча, пронзившего грудь. Синее пламя поднялось и полностью объяло его тело, которое тоже вспыхнуло этим огнем. Дух произнес мощным голосом:

– Лишь только невеста Гоблина сможет освободить тебя от меча. И когда меч будет извлечен, ты сможешь вернуться в Ничто и там обрести покой.

Ким Син медленно моргнул. Он увидел своего состарившегося слугу и испуганного мальчика.

– Господин! – закричал слуга в изумлении.

Ким Син медленно поднялся. Это был прежний генерал Ким Син, в том самом облике и с тем же сверкающим взором, с которым он проносился по полям сражений.

Или даже нет. Взгляд его стал еще более пронзительным. Все происходящее удивило и напугало ребенка, он спрятался деду за спину. Ким Син двигался медленно, испытывая странные ощущения от вновь обретенного тела. Раскаленное пламя исчезло, став его плотью. Но в душе его еще бушевал огонь.

– Я вернусь, но сначала навещу кое-кого.

И он направился по дороге к королевскому дворцу. Не только гнев направлял его дух. Сначала нужно встретиться с королем. У него есть к нему вопросы. Месть нужна, но сначала надо узнать, почему он ему не поверил.

Внезапное появление Ким Сина вызвало переполох во дворце. Кто он? Что он здесь делает? – пытались расспрашивать Ким Сина уже забывшие про него придворные, но он одним движением руки просто отбрасывал их в сторону. Отброшенные тряслись от страха и пятились, а он шел прямиком к королю. Клеветнику, нашептывающему королю коварные речи, он одним махом свернул шею, после чего направился в королевские спальные покои.

Время текло не только для брошенного в поле Ким Сина, оно шло и в королевском дворце. Бездыханное тело короля уже лежало окоченевшим, с закрытыми глазами, было обмыто и одето в погребальное платье.

– Я опоздал…

В углу над кроватью он увидел несколько картин. На них было в цвете изображено прекрасное лицо королевы. Портреты его сестры – вот что в итоге оставил король после своей смерти.

Все оказалось напрасно. Что толку теперь от поверженных злопыхателей, от поверженного монарха… Король, который должен был дать ему ответы, мертв. Любимые родственники, убитые вместе с ним, мертвы уже давно. Не осталось больше ничего.

Занимающаяся заря была кроваво-красного цвета. Ким Син возвращался на поле, и в этом свете зари он не мог определиться, какую смерть ему выбрать.

Когда он вернулся на поле, где провел тридцать лет, там появился могильный холм из камней. На месте, где раньше лежало его тело, сейчас было погребено тело его слуги. Мальчик, которого привел сюда старый слуга, своими маленькими перепачканными руками собирал камни на могилу деду. Ким Син застыл, пораженный.

Он сжал кулаки так, что на кистях выступили вены. Ведь только прошлой ночью Дух говорил, что теперь ему придется помнить все смерти. Какой же я глупец! Я отправился в долгий путь непонятно зачем, оставив того, кто не забыл обо мне. Он подошел ближе, собрал с земли камни и, погруженный в свои мысли, положил их сверху на насыпь, собранную мальчиком.

– Похоже, ты – мое первое наказание.

Теперь не осталось никого, кто бы его помнил. Он только что сам проводил последнего. И в тот момент, когда он уже подумывал о том, чтобы опять вернуться к Духу и окончательно исчезнуть, его коснулась рука ребенка.

– Примите мой поклон. Теперь я буду служить вам. Это была последняя воля дедушки.

Ребенок склонился перед ним: хоть и неуклюже, но почтительно. Его глаза были такими же красными, как и рассвет.

– Я был ослеплен местью. Даже не спросил твоего деда, как ему жилось, не поприветствовал его толком. И несмотря на это, ты все равно хочешь мне служить? – спросил он горько.

Ребенок посмотрел на него снизу вверх, потом кивнул. Так началась долгая история отношений Гоблина и его слуги-человека.

Он вместе с мальчиком вышел в открытое море, отправившись в чужие страны, где его никто не знал. Ким Син-Гоблин считал, что пережил уже все чувства и что больше никогда не вернется в страну, где у него ничего не осталось.