Текст книги "Полуночные грехи"

Кимберли Логан
Полуночные грехи

Пролог

Иногда все выглядит не так, как есть на самом деле, и потому преступление не может быть разгадано, пока не найдены все улики.

Руководство по основным методам уголовно-розыскной деятельности. Составлено лордом Филиппом Давентри в 1807 году

Лондон, 1813

«Сейчас произойдет что-то ужасное».

Эти слова будто кто-то прокричал спящей леди Джиллиан Давентри над ухом. Семнадцатилетняя девушка мгновенно проснулась, в тревоге открыв глаза. И в это же мгновение раскат грома сотряс дом, заставляя ее сердце замереть в груди. Через несколько секунд вспышка молнии залила спальню Джиллиан призрачным светом.

«Сейчас произойдет что-то ужасное».

Какой-то голос, притаившийся в уголке ее сознания, продолжал коварно нашептывать эти слова. Джиллиан не имела понятия, что ее так напугало. Это чувство было таким сильным, что она никак не могла побороть острый приступ страха, от которого замирало ее сердце, а ладони сами сжимались в кулаки с такой силой, что белели костяшки пальцев. Казалось, даже сам воздух вокруг нее сгустился, предчувствуя неотвратимое несчастье.

Джиллиан вскочила с кровати и обвела взглядом комнату, прижав шелковое покрывало к груди. Она с усилием вглядывалась в тени, пытаясь найти там источник своих страхов. Но все было спокойно. В спальне царила тишина, и только дождь еле слышно шуршал за окном.

«Может быть, мне приснился плохой сон?» – размышляла девушка, пытаясь успокоиться.

Что-то вроде ночного кошмара. И это ведь вполне естественно, особенно если принять во внимание обстоятельства. После того, что случилось сегодня вечером на ежегодном балу у лорда и леди Брайарвуд, странно, что ей вообще удалось заснуть. Последнее, что она помнила, прежде чем ее сморила усталость, были голоса матери и отца. Они ругались в своей комнате. Их спальня находилась в конце коридора, и злые слова, хоть и приглушенные, все же долетали до слуха Джиллиан:

– Черт побери, Элиза! Тебе обязательно устраивать сцены везде, где бы ты ни появилась? Ты бесстыдно флиртовала с Ланскомом и Бедфордом, набросилась на Хоксли прямо на глазах у его несчастной жены. Ты носишь титул маркизы Олбрайт, но ведешь себя как последняя портовая шлюха!

– Я не понимаю, почему ты так злишься, Филипп. Непохоже, чтобы ты ревновал. Я могла бы пройтись голой перед всеми мужчинами Лондона, но тебя бы взволновали только сплетни, которые после этого начались бы.

– Это неправда.

– Нет, это правда. Ты больше не дотрагиваешься до меня, не целуешь. Ты вообще не смотришь в мою сторону, за исключением тех случаев, когда ругаешь за очередной проступок. Как еще я могу привлечь твое внимание?

– Это не может служить извинением твоему сегодняшнему поведению, ведь этот бал был последним, на котором Джиллиан побывала в свой первый светский сезон. А ты все испортила своими возмутительными поступками. Я уверен, что наследник Шиптона уже собирался сделать ей предложение, но сейчас...

– Этот глупый мальчишка? Ну же, Филипп, неужели ты действительно веришь в то, что он способен сделать ее счастливой? У нашей дочери слишком сильный и независимый характер для таких, как он.

– Но, черт, это не одна из твоих театральных пьес. Надо ли напоминать о...

– Мне ни о чем не надо напоминать. Леди Оливия с огромным удовольствием постоянно указывает мне на то, что бывшая актриса совершенно не годится на роль маркизы.

– Моя сестра заботится о благосостоянии нашей семьи. Если ты не думаешь о наших дочерях, то это придется сделать кому-то другому.

– Как ты смеешь обвинять меня в том, что я не думаю о них? А ты много о них думаешь, когда закрываешься в библиотеке со своими книгами и газетами и проводишь все время в переговорах с лондонскими детективами? А как насчет Джиллиан? Ты уверяешь, что заботишься о ее будущем? Но ведь именно ты поощряешь ее непристойный интерес к твоим занятиям. Я почему-то сомневаюсь в том, что общество одобрит это увлечение.

– Моя работа с Боу-стрит (Одна из лондонских улиц, где в 1750 году было открыто первое отделение полиции в Англии.) не вызывает толков в обществе, а вот твое поведение вызывает.

– Ты знал, кого брал в жены. Даже говорил, что будешь любить меня такой, какая я есть. Теперь это не так?

– Боже правый, Элиза! Я настолько устал от этих бесконечных ссор. Скажи мне, что с нами произошло?

Измученный, вопрошающий голос отца все еще звенел в голове Джиллиан. Она вздохнула и заправила за уши прядь черных как смоль волос. Иногда девушка сомневалась, что когда-нибудь сможет понять родителей. Она помнила время, когда мама и папа очень любили друг друга. Но четыре года назад, после смерти дедушки, когда отец принял титул маркиза Олбрайта, их отношения стали меняться к худшему. В конце концов такие словесные перепалки, как сегодня, начали происходить чуть ли не каждый день.

– Джилли?

Голос, который прервал ее размышления, был мягким, нерешительным и едва слышимым в полной тишине. Сначала Джиллиан даже подумала, что ей только показалось, будто кто-то ее зовет. Но в следующий момент очередная вспышка молнии осветила застывшую на пороге дрожащую фигурку в белом одеянии и кружевном ночном чепчике, из-под которого выбивались черные кудри. Джиллиан распознала в ней свою четырнадцатилетнюю сестру Мору.

– Мора? Что случилось? Ты в порядке?

Девочка шагнула вперед. В ее широко открытых голубых глазах светился страх. Руками она обнимала себя, как бы пытаясь защитить худое тельце от чего-то ужасного.

– Я... я н-не знаю. Мне... мне показалось, что я услышала что-то. Какой-то странный звук. И я не могу найти Эми.

Джиллиан сразу всполошилась. Вряд ли их робкая девятилетняя сестренка могла разгуливать по дому ночью в полном одиночестве, да еще во время грозы. Предчувствие беды вернулось к ней с удвоенной силой.

«Сейчас произойдет что-то ужасное».

Сбросив одеяло, она встала, накинула пеньюар, потом подошла к комоду и быстро зажгла свечу. Высоко подняв ее, Джиллиан присоединилась к Море.

– Пойдем поищем Эми вместе, – успокаивающим тоном произнесла девушка, молясь, чтобы на лице не отражалась внутренняя тревога. – Наверняка она просто не смогла заснуть и решила пойти вниз в библиотеку за какой-нибудь книжкой. Я уверена, мы найдем ее в любимом папином кресле свернувшейся калачиком и погруженной в чтение.

«Боже, пожалуйста, пусть это будет правдой!»

Переведя дух, Джиллиан взяла холодную трепещущую ручку Моры в свою ладонь, вышла в еле освещенный пустынный коридор и направилась к лестнице. В жуткой тишине, окутавшей сестер со всех сторон, чувствовалось напряжение. Она пугала их. Беспокойство Джиллиан еще больше возросло, когда та обнаружила, что дверь в спальню родителей распахнута, а внутри никого нет. Кровать с пологом выглядела нетронутой, как будто маркиз и его супруга еще не ложились спать.

Что тут творится? Где мама и папа?

Сестры одолели половину ступеней и оказались на лестничной площадке, как вдруг с первого этажа до них донесся внезапный хлопок. Обе девушки замерли на месте.

– Ч-что это было? – прошептала Мора и с такой силой вцепилась в руку Джиллиан, что той стало больно.

В ответ сестра покачала головой и посмотрела вниз через перила.

– Я не знаю.

Потом послышался стук. Несколько секунд, которые показались им вечностью, девушки прислушивались, стараясь понять, откуда он доносился. Вдруг резкий порыв ветра вихрем пронесся по лестнице, всколыхнув подол пеньюара Джиллиан. И ей все стало ясно.

– Парадный вход!

Не теряя ни секунды на размышления, она побежала вниз, таща за собой Мору.

Все оказалось так, как предполагала Джиллиан. Тяжелая дубовая дверь была широко раскрыта. Порывы ветра раскачивали ее с такой силой, что она билась о стену с громким прерывистым стуком. Паркетный пол намок от дождя, проникавшего внутрь.

– Джилли, – еле дыша произнесла Мора, – ты же не думаешь, что Эми опять начала ходить во сне, правда?

Джиллиан ничего не ответила и подняла свечу еще выше, чтобы ее мерцающее пламя разогнало сумрак. Тут было гораздо темнее, чем наверху, ведь лампы, что обычно оставляли гореть на ночь у входа, несомненно, погасил влажный воздух.

Девушка вдруг заметила, что из-под закрытой двери, ведущей в библиотеку, едва просачивался тонкий луч света.

Предчувствие беды опять охватило Джиллиан. Она чуть было не поддалась панике, уже хотела позвать на помощь слуг, но вовремя взяла себя в руки и решительно направилась к двери.

«Ты ведешь себя глупо, – твердила она себе. – Эми просто испугалась грозы и разбудила маму с папой. Сейчас они сидят в библиотеке, живые и здоровые. Все в порядке».

Но уже до того, как Джиллиан открыла дверь и вошла в комнату, она знала, что все было далеко не в порядке.

В библиотеке на одном из сервантов стояла зажженная лампа. Ее приглушенные лучи освещали мебель, многочисленные книжные шкафы из красного дерева, расставленные вдоль стен.

И вдруг взгляд Джиллиан скользнул по высокой фигуре. В нескольких футах от девушек кто-то лежал на полу лицом вниз.

Это был маркиз Олбрайт.

– Папа!

Поставив свечу на ближайший стол, Джиллиан бросилась к отцу и упала на колени рядом с ним. Собрав все свое мужество, она перевернула его на бок. Отец все еще был одет в элегантный вечерний костюм, в котором он был на балу у Брайарвудов. Сейчас он лежал с закрытыми глазами, дышал прерывисто и едва слышно. Его пышные золотисто-каштановые волосы прилипли к голове. В полумраке они казались влажными и блестящими.

На них была кровь.

Обезумев от ужаса, Джиллиан рванула его шейный платок, пытаясь найти пульс. Он был слабым, но ритмичным.

«Слава Богу!»

Она облегченно перевела дух и вдруг увидела, что левой рукой отец судорожно сжимал мятый кусок листа. Вытащив и развернув его, Джиллиан с трудом прочитала слова, выведенные тонким почерком на дорогой почтовой бумаге:

«Моя дорогая Элиза!

Я больше не могу жить без тебя, любовь моя. Если ты чувствуешь то же самое, то я приеду сегодня после полуночи и увезу тебя с собой.

Хоксли».

Огромная волна отчаяния захлестнула Джиллиан. Она зажала рот рукой, чтобы подавить рыдание. «О, мама! Что же ты наделала!» Она оглянулась и увидела стоявшую в дверях сестру.

– Мора, разбуди Айверсона! Нужно как можно быстрее привести доктора!

Наступила зловещая тишина.

– Джилли...

– Мора, у нас нет времени на разговоры. Отцу нужен доктор и...

– Но, Джилли, посмотри! – настойчиво призвала Мора сестру.

Джиллиан не могла отмахнуться от ее просьбы и внезапно поняла, что в комнате раздавался какой-то странный звук. Звук, который она сначала не расслышала из-за взволнованного биения сердца.

Кто-то тихонько плакал.

Джиллиан посмотрела в самый темный угол библиотеки, в ту сторону, куда указывала пальцем Мора. На полу, прислонившись к большому письменному столу папы, съежилась их младшая сестра Эми. Она раскачивалась из стороны в сторону. Ее милое личико было бледно как мел, а по щекам струились слезы. Руки девочки лежали на голове, как будто она пыталась защитить себя от удара.

С горестным криком Джиллиан вскочила на ноги и сделала несколько торопливых шагов по направлению к маленькой сестренке. Но когда она приблизилась к ней, ее взгляд наткнулся на нечто такое, что раньше не было видно за письменным столом. От неожиданности Джиллиан споткнулась и остановилась, не веря своим глазам.

Перед ней лежало безжизненное тело маркизы Олбрайт.

Мир вокруг нее закружился, к горлу подступила тошнота, а во рту пересохло от ужаса.

– Мама?!

Слово еще не успело сорваться с ее сжатых губ, как Джиллиан уже осознала, что мама ей не ответит. Светло-карие, почти желтые глаза маркизы были широко открыты и безучастно смотрели наверх, в потолок. Вокруг головы виднелось ярко-красное пятно, похожее на нимб. Оно продолжало растекаться по персидскому ковру, на котором лежала женщина.

Мама больше ей никогда не ответит.

Глава 1

Даже самое запутанное преступление можно разгадать, если подойти к нему с умом и настойчивостью.

Лондон, 1817

—Вы знаете, говорят, что она когда-то играла на сцене. – Услышав женский голос, Коннор Монро, стоявший в тени террасы, прекратил задумчиво рассматривать залитый лунным светом пейзаж за ограждениями. Чей-то голос, доносившийся из открытых французских дверей, ведущих в бальную залу, звучал холодно и презрительно, врезаясь в приятную мелодию танца подобно острому ножу.

– Ну а я слышала совсем другое. Говорят, она была цыганкой и наложила на лорда Олбрайта заклятие, которое не снимала до тех пор, пока бедняга на ней не женился.

Визгливое хихиканье, раздавшееся вслед за этими словами, заставило Коннора поморщиться.

Группа молодых леди направлялась к террасе. Коннор потушил свою сигару и оторвался от ограждения. Затем он повернулся к дому и спрятался в тени стены.

«Дьявольское невезение», – подумал он, с трудом сдерживая возглас досады.

Коннору совсем не хотелось быть пойманным толпой сплетничающих девчонок, едва выросших из коротких штанишек.

«Куда, черт побери, запропастился Толливер?»

Коннор не знал, куда тот исчез, и потерял счет времени, ожидая возвращения сыщика. Казалось, прошло уже несколько часов, и он начинал терять терпение.

С того самого момента, когда он и Толливер появились в этом роскошном доме на Парк-лейн и оказались на балу, куда их никто не приглашал, Коннор чувствовал себя так же неуютно и скованно, как девственница, попавшая на пирушку с оргией. В свои почти тридцать лет Коннор был совладельцем преуспевающей судостроительной компании, но никогда в жизни не вращался среди титулованных и аристократических членов высшего общества. Сыщик уверял его, что человек, в поисках которого они сегодня пришли сюда, может оказать им огромную помощь в расследовании смерти Стюарта, но, Коннор с трудом верил в то, что представитель этого блестящего позолоченного мира был на такое способен.

Был способен помочь им найти убийцу.

На мгновение перед внутренним взором Коннора предстал образ его друга и партнера, упавшего грудью на собственный стол в кабинете компании. Он видел его широко открытые пустые глаза и кровь, которая текла из зияющей ножевой раны на шее. Но Коннор подавил воспоминания, заставляя себя сосредоточиться на болтающих девушках, так неожиданно к нему присоединившихся.

Небольшая группа остановилась возле французских дверей. Дамы собрались в полукруг. Без устали обмахиваясь веерами, они наклонили друг к другу головы, не подозревая, что с дальнего конца террасы за ними наблюдает мужчина.

Одна из них, эффектная блондинка с ледяным выражением лица и высокомерными манерами, говорила повелительным голосом, заглушая всех остальных ее товарок:

– Моя мать рассказывала: когда леди Олбрайт с супругом появлялись в городе, всякий раз она вела себя как плохо воспитанный мальчишка. Однажды мама даже видела, как та скакала по Гайд-парку, сидя на лошади по-мужски. Вы можете поверить в такое?

– Конечно. – Это произнесла долговязая и тощая как палка девица с длинным угловатым лицом. Она была одета в платье ужасного нежно-розового оттенка, который дисгармонировал с ее ярко-рыжими волосами, тщательно собранными в высокую прическу. – Что еще можно ожидать от женщины низкого происхождения? Я слышала, что она также была опытной кокеткой. Ходили слухи, будто у нее были романы с половиной лондонских мужчин. Поэтому можно с уверенностью сказать, что лорд Хоксли оказал бедному маркизу услугу, когда... ну, вы меня понимаете.

Девушки одобрительно зашумели.

– Такой скандал! – вступила еще одна молодая леди. – Эта женщина была полным позором для семьи.

– Поведение леди Джиллиан, – глубокомысленно кивнув, заговорила рыжеволосая, – тоже вызывает всеобщее порицание. После неудачи с сыном лорда и леди Рэнли – это было три года назад – я удивляюсь, что ее отец вообще разрешает ей показываться в городе. Я уж точно не имею ни малейшего желания общаться с ней.

Коннор нахмурился и нетерпеливо зашевелился. Он хотел сбежать, но боялся быть замеченным, а риск был велик. Проклятие! У него не было желания стоять тут и слушать, как эти злые кошки поносят какую-то несчастную девушку. Невольно Коннор почувствовал непривычный приступ сочувствия к этой молодой леди, которую они так беспощадно втаптывали в грязь. Стоит ли удивляться, что он избегал юных аристократок?

– Нельзя винить моего дорогого Шиптона, – содрогнувшись, заметила блондинка, – зато, что он разорвал с ней помолвку. Она совсем не заботится о своей семье и репутации. Никто не знает, что ей может взбрести в голову. В прошлом году на приеме у лорда и леди Фицуотер я застала ее бродившей по поместью с босыми ногами, но самое страшное – в мужских бриджах!

– Не понимаю, почему вдовствующая герцогиня Мейтленд, судя по всему, опекает леди Джиллиан и настаивает на том, чтобы ее с семьей приглашали на собрания вроде этих, – фыркнув, вставила другая.

– Ну, ее отец все же маркиз... Мне кажется, что ее милость дружила с умершей леди Олбрайт. – Заученным движением блондинка вскинула искусно завитую головку, отчего тихо слушавший их Коннор едва не вскрикнул от отвращения. – И мы с вами прекрасно знаем, что после смерти герцога леди Мейтленд сама стала вести себя более чем эксцентрично. Думаю, она решила выступить в роли попечительницы для дебюта второй дочери лорда Олбрайта, леди Моры. – Уголок ее рта приподнялся в снисходительной улыбке. – Можно только надеяться, что она преуспеет в свете больше, чем ее старшая сестра.

– Может, леди Джиллиан цыганка, как и ее мать? Или ведьма? А вдруг она наложит заклятие и влюбит в леди Мору беззащитного, ни о чем не подозревающего поклонника, – произнесла рыжеволосая.

Слова подруги заставили блондинку звонко рассмеяться.

– Беатрис, ты же понимаешь, что леди Джиллиан не молодеет. Ей уже самое малое исполнился двадцать один год. Лучше бы она изобрела такое заклятие для себя.

– О, леди Гвинет, если бы я могла колдовать, то придумала бы что-нибудь более оригинальное, чем привораживать женихов.

Этот спокойный голос донесся со стороны дверей. Но мягкий вкрадчивый голос по силе превзошел самый громкий крик. Разговор дам тотчас прекратился, воцарилась полная тишина.

Что-то привлекло Коннора в незнакомом голосе. От его глубокого бархатистого тона вдоль позвоночника пробежал электрический импульс.

«Неужели это та печально известная леди Джиллиан, которую обсуждали дамы?»

Коннор не смог побороть любопытство. Он немного продвинулся вперед, пытаясь рассмотреть среди девушек новую героиню, появившуюся на сцене. В это мгновение на нее упал лунный свет, залив фигуру бледным сиянием.

И в горле у Коннора пересохло от явного желания.

Она оказалась высокой и прекрасно сложенной. Шелковое бальное платье цвета бронзы плотно облегало каждый изгиб ее женственного тела, не оставляя простора для воображения. Копна иссиня-черных кудрей обрамляла лицо со смуглой кожей, поражая своей экзотической красотой. Острый упрямый подбородок и высокие аристократические скулы контрастировали со вздернутым носом и полными сочными губами. На расстоянии Коннор не мог определить, какого цвета глаза сейчас с презрением обозревали собравшихся дам.

– Если бы я не знала, что это невозможно, – продолжила она тем необычно хрипловатым голосом, который так сильно взволновал Коннора, – то могла бы превратить многих из вас в более милосердные и менее пустые создания. Но увы боюсь, что это не под силу даже такой умелой Колдунье, как я. Так что придется превратить вас во что-то другое. Как насчет жаб?

Дамы открыли рты, а лицо леди Беатрис покрылось румянцем, таким же ярким, как ее волосы. Но леди Гвинет окинула новенькую ледяным взглядом и сказала:

– Это личная беседа.

– Прошу прощения? – Темная бровь изящно изогнулась. – Но я слышала, вы разговаривали обо мне и моей семье. Я подумала, что могу просветить вас на эту тему, так как в ней вы абсолютно не разбираетесь.

– Уверена, мне известно больше, чем я бы хотела знать. И ваше грубое поведение подтверждает то, о чем я говорила. Вам не хватает хороших манер. Мне остается только надеяться, что леди Мора умеет вести себя в обществе лучше вас.

Коннор увидел, как что-то поменялось во взгляде леди Джиллиан. И хотя было очевидно, что она жаждала ответить, девушка лишь молча смотрела наледи Гвинет.

Леди Беатрис откашлялась и произнесла, усердно обмахиваясь веером:

– Дамы, я слышу, что оркестр начал играть следующий танец. Нам лучше вернуться в зал, пока нас не начали искать.

Рыжеволосая повела девушек по направлению к дверям. Леди Гвинет пошла следом, но в последнюю секунду, когда остальные уже исчезли внутри, остановилась напротив леди Джиллиан и смерила ее хитрым взглядом.

– Да, вспомнила... Вы еще не поздравили меня с помолвкой. Виконт Шиптон и я обвенчаемся этой весной.

Коннор заметил, что выражение лица леди Джиллиан совершенно не изменилось, но буквально кожей почувствовал, как возросло напряжение в воздухе.

– Да, я читала объявление в «Тайме». Поздравляю вас.

– Вы говорите как-то неискренне. Я склонна подозревать, что вы не рады за меня?

– Уверяю, леди Гвинет, я очень за вас рада.

– Вы уверены? Я знаю, что вы и Томас были однажды... близки.

– Это все в прошлом. – Леди Джиллиан небрежно пожала плечами. – Сейчас это не имеет никакого значения. Я действительно желаю удачи вам и лорду Шиптону. Господь знает, как много понадобится ее виконту после того, как он на вас женится.

Леди Гвинет окаменела. Коннор почувствовал, как его сжатые губы расплылись в язвительной усмешке. «Браво, миледи, – с восторгом подумал он, – темноволосая девушка явно умеет постоять за себя».

Последовала длинная мучительная пауза. Потом леди Гвинет вскинула голову, развернулась и пошла в дом.

Как только она исчезла из виду, леди Джиллиан явственно перевела дух и расслабилась. Коннор видел, как она направилась в сторону балюстрады и остановилась возле нее.

Теперь он мог уйти незамеченным. Надо было пройти через другие двери, ведущие в фойе здания, пока девушка стояла к нему спиной. Чем быстрее ему удастся отыскать Толливера и заняться делом, тем лучше.

Но что-то удерживало его на месте. Какой-то почти осязаемый магнетизм притягивал Коннора к этой загадочной красавице против его воли. Не важно, что она была дочерью лорда, богатой и наверняка избалованной сверх меры. С такими Коннор давно решил никогда не связываться. Но ее храбрость, огненный темперамент и то, как она защищала себя от нападок леди Гвинет, заинтриговали его. А утонченные черты лица и бархатный голос могли соблазнить кого угодно.

«У тебя нет на это времени, Монро, – увещевал он себя. – Помни, что тебе нужно думать о гораздо более важных вещах». Например, о том, как поймать преступника, который превратил его жизнь в ад.

Сердце пронзила боль. Коннор закрыл глаза, опять вспомнив про Стюарта. Если бы он с самого начала воспринял все серьезно, с того момента, когда получил первое письмо с угрозами, то мог бы предотвратить череду убийств. Но он не сделал этого. И теперь на его руках кровь партнера, а также кровь Пег и Хайрама.

Еще три смерти, за которые он был в ответе. Смерти, начавшиеся шесть лет назад.

С Бреннана.

Ладони Коннора сжались в кулаки. Проклятый убийца должен быть пойман до того, как погубит еще одну жизнь. Сейчас у Коннора не было права на развлечения. Даже если он позволит себе подойти к прекрасной леди Джиллиан, то не будет знать, о чем с ней говорить. Коннор всегда вел себя слишком прямолинейно, не мог легко вести светский разговор или флиртовать.

Ему нужно было уходить. Он знал об этом.

Но девушка стояла в одиночестве и выглядела такой несчастной...

И вдруг Коннор обнаружил, что ноги сами понесли его к ней через террасу, повинуясь невидимой силе, которую он не мог понять и с которой даже не пытался бороться.

Когда он подошел поближе, резкий стук его каблуков донесся до леди Джиллиан и, видимо, встревожил ее. Она оглянулась назад и вздрогнула. Заметив удивление на лице девушки, Коннор остановился. Он прекрасно знал, что его потрепанная физиономия в лучшем случае испугает даму, а ему этого не хотелось.

Мужчина слегка наклонил голову и сложил губы в некое подобие дружелюбной улыбки.

– Извините, миледи. Я не хотел волновать вас, но вы показались мне такой печальной, что я не мог пройти мимо. Я могу предложить вам помощь?

– Помощь? Нет, я... – Девушка заморгала, направив взгляд мимо Коннора в ту сторону, откуда тот пришел. Потом она подозрительно посмотрела на него: – Как долго вы были там?

– Боюсь, довольно долго.

Даже в полумраке Коннор разглядел, как ее щеки медленно заливал румянец.

– Значит... значит, вы все слышали?..

– Вашу занимательную ссору с леди Гвинет? В общем, да. – Угол его рта изогнулся в печальной улыбке. Стоя рядом с ней, он наконец-то увидел, что ее глаза были изумительного янтарного цвета, усеянные золотистыми крапинками. Это были глаза кошки. – Позвольте заметить, никогда я еще не видел, чтобы врага обращали в бегство всего лишь парой правильно выбранных слов.

Она растерянно посмотрела на него, хотя через мгновение, показавшееся ему вечностью, выражение удивления сменилось гневом. Отпрянув от ограждения, девушка повернулась к нему и уперлась руками в бока.

– Нет, не позволю! – зашипела леди Джиллиан, глядя на него с неприязнью.

Она стояла перед ним, выпрямившись, бессознательно выдвинув пышную грудь вперед. Коннор не мог не скользнуть взглядом по упругим холмам, которые виднелись в глубоком вырезе ее корсажа, расшитого жемчугом.

«Боже, в гневе она выглядит еще прекраснее».

Коннор почувствовал, как его сердце затрепетало. Он криво усмехнулся и поднял руки вверх, показывая, что сдается.

– Миледи, я выбрасываю белый флаг и прошу не вступать в бой без веской причины. Меня ужасно пугает ваша словесная атака.

– Как вы смеете? Как вы смеете прятаться тут, словно преступник, да еще подслушивать разговоры других людей?

Нет, эти слова он не мог пропустить мимо. Такое обвинение задело его за живое. Нахмурившись, Коннор опустил руки.

– Я не прятался, а думал о своем и наслаждался хорошей сигарой, пока ко мне не присоединилась леди Гвинет и ее подружки. Хочу добавить, что я их сюда не приглашал.

– И вы не могли сделать так, чтобы вас заметили?

– Не хотел никого смущать.

– Ну, в этом отношении вы мало преуспели. – Она шагнула к нему, дерзко подняв подбородок. – Настоящие джентльмены так себя не ведут.

«Ну, это уж слишком!»

Коннор начал закипать от ярости. Судя по всему, леди Джиллиан оказалась такой же высокомерной и капризной, как и все светские дамы, с которыми ему, к несчастью, приходилось встречаться. Еще одно разочарование!

Он же говорил себе, что это была плохая идея. Почему же он послушался?

Несколько решительных шагов – и Коннор уже стоял вплотную к девушке, сердито смотря на нее сверху вниз. Он почувствовал жгучее удовлетворение, когда та вздрогнула от испуга.

– Я и не говорил, что являюсь джентльменом, миледи.

– Правда, не говорили. – Несмотря на то что ей явно не нравилось столь близкое присутствие Коннора, она не отступила назад, а продолжала подозрительно изучать его высокую фигуру. – И теперь когда я подумала об этом, то вспомнила, что не видела вас в зале. Я вообще вас раньше никогда не встречала, хотя уверена, что знаю всех друзей Теодосии. Так кто вы такой?

Коннор почувствовал, как напряглись мускулы лица. Это был тот самый вопрос, который, как он надеялся, не задаст ему леди Джиллиан. Но не ответить на него он не мог:

– Меня зовут Коннор Монро, я совладелец судостроительной компании «Грейсон и Монро шиппинг». Действительно, меня не было в бальной зале. Честно говоря, меня вообще не приглашали на бал.

– Понятно. Тогда что вы, честно говоря, тут делаете? – Он промолчал, так как не знал точно, что ответить.

Сверкающие янтарные глаза леди Джиллиан опасно сузились.

– Очень хорошо, мистер Монро. Если вы не хотите рассказать об этом мне, то можете представить свои объяснения хозяйке дома, вдовствующей герцогине Мейтленд. Уверена, ей будет очень интересно узнать, что на балу присутствует человек, которого нет в списке гостей.

Она направилась в сторону дверей, но Коннор быстрым отчаянным движением схватил ее за руку выше локтя и притянул к себе.

И в то же мгновение понял, что совершил ошибку.

Едва кончики его пальцев легли на шелковистую гладкую кожу, а тело соприкоснулось с восхитительными изгибами женской фигуры, Коннор почувствовал себя так, как будто его со всей силой пронзила огненная стрела молнии. Каждый нерв внутри его запел и затрепетал, дыхание прервалось, а из головы сразу вылетели все мысли. Осталось лишь осознание того, какое опасное желание эта девушка может пробудить в нем.

И было ясно, что леди Джиллиан тоже почувствовала нечто подобное, потому что она даже не пыталась освободиться от его хватки, а смотрела на незнакомца глазами, круглыми от удивления. Их разделяло всего несколько дюймов. Коннор стоял и вдыхал пьянящий запах жасмина и специй, исходивший от нее. И в этот момент полные ее губы приоткрылись и ее рука потянулась к нему, легла Коннору на грудь, как будто намереваясь оттолкнуть его, но в то же время больше не делая ни одного движения. Коннор был уверен, что ладонью девушка ощущала неистовые удары его сердца.

«Что она сделает, если я нагнусь и накрою ртом ее губы? – спрашивал он себя в каком-то забытьи. – Если я попробую ее на вкус? Мне хочется этого, и не важно, что мы едва знакомы. Ни одна женщина еще не возбуждала меня с такой силой...»

– А, вот вы где!

Дружелюбный голос, прозвеневший в тишине, нарушил чары, которые крепко опутали их двоих. Коннор поднял взгляд и увидел, что к ним спешит полный седоволосый мужчина.

Мортон Толливер.

Он мгновенно отпустил руку леди Джиллиан и отодвинулся от нее, молясь о том, чтобы ни она, ни сыщик не заметили красноречивую выпуклость в его бриджах. Что, черт побери, с ним стряслось? Коннор был уверен, что если бы Толливер не появился на террасе, то он бы в конце концов поцеловал эту девушку.

Девушку, к которой он не имел права даже прикасаться.

Толливер подбежал к ним. Его пухлое лицо было красным от напряжения. Собрав всю волю в кулак, Коннор повернулся к Толливеру, а тот сказал:

– Я везде искал вас, Монро. Решил, что вы остались в фойе.

– Так и было. – Коннор обрадовался, что его голос прозвучал спокойно и размеренно. И ничто не выдавало его внутреннего волнения. – Я почувствовал, что мне нужно вдохнуть свежего воздуха, решил выйти сюда ненадолго.

– Да-да, конечно. Я не хотел задерживать вас тут надолго. Мне все еще не удалось...

– Мистер Толливер? Что вы тут делаете?

Коннор повернул голову к леди Джиллиан и обнаружил, что та с удивлением смотрит на сыщика. Она явно знала его.

– Надо же, леди Джиллиан! – Толливер радостно улыбнулся и отвесил вежливый поклон. – Представьте себе, я заставил дворецкого вдовствующей герцогини обыскать всю бальную залу, чтобы найти вас. А вы все время были тут!