Текст книги "В полночный час"

– Гм… пенис… – попыталась она проглотить комок величиной с яблоко, застрявший в горле, – состоит из двух параллельных цилиндрических тел. Это… э… э… corpora cavernosa и… – Ответ застыл на кончике ее языка, пока пальцы перемещались вниз по муляжу.

Несмотря на то что ум девушки сопротивлялся ощущениям, ее тело бросало то в жар, то в холод. У Вероники задрожали колени и затвердели соски.

– Мы ждем, мисс Пэрриш.

«Сосредоточься!» – скомандовала себе девушка и перевела дух, пытаясь успокоиться.

Плохо. Очень плохо. Она не чувствовала привычных запахов мела и дезинфицирующего состава. Вместо этого ее чувства переполняла пьянящая смесь ароматов кожи и возбужденной мужской плоти с легким привкусом яблок и свежести. Этот же запах девушка чувствовала минувшей ночью.

Похоже, что Вероника грезит наяву!

Она пропала. Спятила наконец под постоянным давлением учебы и необходимости сводить концы с концами. Это должно было случиться. Никто, даже такой целеустремленный человек, как она, не может на сто процентов использовать все свое время, не рискуя при этом лишиться рассудка.

Теперь Вероника окончательно свихнется – здесь и сейчас, перед аудиторией и требовательным профессором Марком Гайдри.

Нет, она не сдастся без борьбы. Слишком долго и слишком упорно она трудилась…

«Наречия „долго“ и „упорно“ я уж точно придумала не сейчас», – решила Вероника, вновь обратив взгляд на предмет, который держала в руках.

Пластмасса, сказала себе девушка. Это не настоящий мужской пенис. И уж никак не его пенис…

«Сосредоточься!» Вероника еще раз глубоко вдохнула и прокашлялась.

– Параллельное тело называется corpus spongiosum. Уретра проходит здесь. – И она показала на соответствующую область, но перед ее глазами был вовсе не муляж. Нет, Вероника снова очутилась в своей кровати и пристально смотрела на высокого обнаженного мужчину, стоящего прямо перед ней.

Ее взгляд путешествовал от его выдающейся силы вверх к мускулистому животу и широкой груди. Внимание Вероники привлек один из темных сосков мужчины, проглядывающий сквозь густые шелковистые волосы. Девушка упивалась зрелищем крепких плеч, загорелой шеи и задержала свой взгляд на необыкновенно чувственных губах. Таких губ она еще никогда не видела.

Губ, которые потом так жадно сомкнулись на одном из бутонов ее собственной груди.

Вероника смахнула со лба капельки пота.

– Здесь корневая область, – сказала она нетвердым голосом, продолжая свое описание, – присоединяется к лобковой кости посредством… м-м… кажется… crura…

Слова умирали, перегруженный мозг Вероники наотрез отказывался работать, а ее мысленный взор тем временем был прикован к глубоко сидящим глазам. Они блестели, словно живая вода, словно море жарким летним днем, – чарующе, маняще, обещая ей освобождение от испепеляющего внутреннего пожара.

Бисеринки пота выступили на ее верхней губе, и она с трудом ловила воздух. В аудитории было нестерпимо жарко. Вероника не могла дышать, а тем более вспомнить, что ей нужно было делать.

Назвать составные части. Так или не так?

– Это… – Вероника провела пальцем вдоль головки пластмассового муляжа и почувствовала прикосновение к внутренней поверхности своих бедер – его прикосновение. Палец мужчины устремился вверх по направлению к той части ее тела, которая пылала мучительным огнем и… – Это… – Правильное научное название словно испарилось из памяти, и девушка сделала нечто немыслимое в аудитории Гайдри – она покраснела. – Я знаю, что это такое. – Вероника искала правильный ответ, пытаясь взять себя в руки. – Это, полагаю… так… наверное, это…

– Достаточно! – Громкий голос вырвал ее из эротических воспоминаний минувшей ночи и вернул назад, в настоящее. Она подпрыгнула от неожиданности. Муляж выскользнул у нее из руки и рассыпался по столу; некоторые составные части попадали на пол.

– Невероятно! – Профессор Гайдри рванулся к Веронике и стал ловить рассыпавшиеся детали муляжа, нетерпеливым жестом приказав девушке вернуться на свое место. – Вам удалось превратить занятия в потрясающее шоу! Фу-у… – выдохнул он и начал собирать составные части с такой тщательностью, словно это был его собственный пенис. – Я понимаю, не все могут сохранять спокойствие, имея дело с человеческим телом, однако вполне естественно для нас изучить его. – Гайдри отрывисто бросал слова под сдавленный смех и хихиканье аудитории. – Изучать его следует точно так же, как мы изучаем любые другие научные явления. – Он нагнулся за кафедру, чтобы достать головку, которая закатилась под проектор.

Вероника воспользовалась случаем и удрала на свое место, пока профессор пытался выловить деталь из-под металлической тележки проектора.

– Это было бесподобно, – заявила одна девушка, когда Вероника проскользнула на свое место. – Я никогда не видела, чтобы Железное Яйцо вышел из себя.

Вероника несмело улыбнулась: она тоже никогда этого не видела. Гайдри Железное Яйцо во всем был мальчиком на побегушках по сравнению с чопорными профессорами научных дисциплин – от его первозданно-белого лабораторного халата до мятых брюк и плохо начищенных туфель с небольшими кисточками.

– Что ты думаешь о сексе с Железным Яйцом? – спросила шепотом сидящая слева от Вероники девушка свою подругу.

– Ты шутишь? – бросила та через плечо. – Это все равно что сходить к гинекологу, только в полтора раза менее возбуждающе. «Пожалуйста, ложитесь на стол, мисс. – Сидевшая перед Вероникой девушка прекрасно подражала Гайдри. – Теперь раздвиньте ноги. Немножко шире, пожалуйста, вы же знаете, у меня нет бифокальных очков. Хорошо, а теперь поднимите таз. Да-да, вот так. Теперь я введу моего супермена в вашу восхитительную женственность, и вы испытаете ощущения первого уровня стимулирования. Это называется предоргазмной стадией».

Вероника чуть было не рассмеялась, но тут ее взгляд упал на профессора Гайдри, который все еще ползал по полу, собирая пластмассовые детали. Внешний вид профессора свидетельствовал о том, как сильно он потрясен случившимся.

Гайдри заслужил это, пытаясь нарочно смутить ее только потому, что она случайно опоздала на его занятия.

И все-таки веселое настроение пропало. Ведь Вероника только что заработала себе минус размером с Техас. Может ли Гайдри на самом деле провалить ее на экзамене за то, что она сломала его драгоценный пенис?

К счастью, занятия закончились, а у Вероники не было времени, чтобы поразмышлять над ответом на этот вопрос. Она сорвалась со своего места и присоединилась к толпе, направляющейся к выходу.

– Минуточку, – донесся строгий голос из-за кафедры. Гайдри поднялся на ноги, отряхивая с себя невидимую пыль и разглаживая свой халат. – Перед тем как уйти, пожалуйста, положите мне на стол темы курсовых работ – или я решу, что вы не планируете писать их, и оценю вас соответственно. Зарубите себе на носу, мисс Пэрриш, – сказал Гайдри, когда Вероника подошла к столу и передала свой аккуратно сложенный листок, – я не потерплю опозданий на занятия. Я хорошо осведомлен о том, что говорят в университетском городке. Все считают, что человеческая сексуальность – это нечто врожденное, легче, чем дважды два. Так вот, этот курс такой же научный и общеобразовательный, как и любые другие предметы в нашем университете, и я буду требовать, чтобы мои студенты именно так к нему и относились. И у меня не будет никаких сомнений, если потребуется кого-то завалить… особенно после такого ребяческого поведения, которое я наблюдал сегодня.

– Извините, сэр. Я сожалею о случившемся.

Гайдри совсем не тронули извинения Вероники.

– Кроме того, я жду полной самоотдачи от каждого студента. Надеюсь, вы хорошо подумали над темой вашей курсовой работы. Оценка письменной работы составляет шестьдесят процентов общей оценки, а после вашего последнего представления вам будет нужен каждый процент, чтобы пройти этот курс.

– Мне действительно очень жаль, профессор. Я никогда не относилась к вашему курсу легкомысленно и не собиралась опаздывать. Видите ли, я работаю на двух работах и…

– Я тоже работал на двух работах во время обучения в колледже и аспирантуре, мисс Пэрриш. Такое же положение и у многих других студентов, и мы все не обращаем на это внимания, уверяю вас. Советую вам сразу же определить ваши приоритеты. Усталость – это неприемлемое извинение.

– Может быть, и так, но это правда.

– Тем более это извинение неприемлемо в качестве оправдания за ваш сегодняшний детский лепет и стыдливость.

– Я не собиралась ни лепетать, ни краснеть. Просто это…

– Да?

– Ну, я… – Вероника не могла рассказать о случившемся. Она не могла рассказать о своем сне незнакомому человеку, даже если он и дипломированный эксперт в области человеческой сексуальности.

Предположения однокурсников о любовной жизни профессора звучали у нее в ушах. Такой обидчивый и озлобленный человек, как Гайдри, наверное, даже и не видит снов.

«Возбуждающих снов», – раздался низкий, страстный голос у нее в голове.

Любых. Веронике можно было поцеловать на прощание все свои надежды – профессор все равно не поймет, что она чувствовала сегодня ночью.

Чувствовала? Она же ничего не должна была чувствовать, ведь это был всего лишь сон, ради всего святого! Несколько часов безвредной забавы, которая быстро забылась, как только Вероника открыла глаза. Некоторые фантазии останутся прекрасными до тех пор, пока она будет относиться к ним соответствующим образом и не воплощать в реальность.

С этой мыслью Вероника отправилась в следующую аудиторию. Ей удалось затолкать картины минувшей ночи в потаенные уголки своего сознания: она прослушала лекции, потом приступила к выполнению обязанностей секретарши в «Ландри и Ландри», а затем восемь часов раскладывала книги по полкам в библиотеке.

Однако по пути домой мужчина из сна снова вспомнился Веронике, преследуя ее во время короткой прогулки. Это было своего рода прелюдией к предстоящей ночи. Когда девушка добралась до своей квартиры, ей понадобилось совсем немного времени, чтобы подготовиться ко сну. Вероника устала и страшно хотела спать, но больше всего она желала небольшого продолжения. С дрожью предвкушения девушка заползла под простыни, закрыла глаза и стала ждать соблазнительного сна.

Сна, который к ней так и не пришел…

Глава 3

Наверное, это она.

В это яркое раннее субботнее утро он внимательно наблюдал через ветровое стекло автомобиля, как из дома вышла женщина и стала спускаться по ступенькам парадной лестницы. Именно эту женщину он чуть не сбил вчера вечером. Она полностью соответствовала описанию, которое ему дали в антикварном магазине. Не говоря уже о том, что эта женщина проживала по указанному адресу.

Это была она.

Теперь ему оставалось только расслабиться и наблюдать за ней, изучая распорядок ее дня. Потом он сможет сделать свой ход.

Положив руки на руль, мужчина задумался. Как говорил его семейный врач, он никогда не отличался особым терпением, а это в данном случае могло стать частью «проблемы». Закрыв глаза, мужчина сконцентрировался на дыхательных упражнениях, стараясь расслабиться. Умение расслабиться сейчас было самым важным фактором – никаких стрессов, никакого напряжения.

Наконец его глаза открылись.

Если ему удастся справиться с собой, тогда, несомненно, напряжение спадет и он сможет быстро и успешно решить «проблему». Мужчина не собирался сидеть сложа руки и в результате потерять единственное и самое дорогое для него сокровище в мире – свою женщину.

Он не мог позволить, чтобы что-нибудь встало между ними, а это означало, что ему необходимо, так сказать, устранить конкурента. Можно ли назвать человека мужчиной, если он не борется за то, что принадлежит ему? Если он не способен показать своей женщине, что он, и только он, может удовлетворить ее?

Устранить – это было основной его целью.

Но сначала ему нужно было понаблюдать.

Эта суббота была похожа на все остальные. Вероника проснулась в семь часов и заторопилась на работу в библиотеку университета. Она выдавала книги, помогала студентам и профессорам находить нужные издания и раскладывала по полкам возвращенные книги, тележку за тележкой.

Тем не менее это утро все-таки отличалось от других – тем, что Вероника впервые не считала часы до окончания своей смены, а с радостью отдавалась работе. Ей нужно было чем-нибудь заняться и отвлечься, чтобы не задумываться над печальным фактом.

Сон не повторился.

Всю бесконечную ночь с пятницы на субботу она вертелась в ожидании, но ничего не произошло. Закрыв глаза, Вероника так и не встретилась с мужчиной из своего сна. Вместо этого ей снились совсем другие картины – то Гайдри ставил ей большую жирную двойку за курсовую работу и вырывал диплом у нее из рук, то собственные похороны, следующие за этим событием. Надпись на надгробном камне гласила:

Здесь покоится Вероника Пэрриш,

необыкновенно девственная, милая и красивая.

Она провалилась на экзамене по человеческой сексуальности,

и теперь ее зарыли в землю на шесть футов!

Работа в библиотеке помогла девушке, но, к несчастью, не могла полностью отвлечь ее от печальных мыслей. Чувство разочарования не покидало Веронику весь день, оно преследовало ее, словно голодный щенок.

Неужели она выглядит настолько отталкивающе, что не может понравиться мужчине даже в своих собственных снах?

Девушка тряхнула головой. Откуда у нее появились такие мысли? Она выглядит вовсе не отталкивающе, просто… слишком занята и сосредоточенна. Слишком увлечена своей карьерой, чтобы беспокоиться и суетиться по поводу макияжа и одежды, помогающих стать более привлекательной для мужчин. Веронике и не хотелось привлекать их внимание, чтобы не менять свои амбиции и упорный труд на любовь и семью. Она зашла уже слишком далеко и пожертвовала слишком многим, чтобы снова вернуться туда, откуда начала, и услышать, как ее отец скажет: «Если бы ты только послушалась меня…»

Вероника сделала свой выбор и теперь намерена идти до конца.

Однако девушка ничем не могла помочь себе. Она только взглянула на свое отражение в стекле абстрактной картины, пока толкала тележку мимо полок с книгами по искусству. Она выглядела слишком… непривлекательно. Волосы гладко зачесаны назад, бесцветное лицо, бледная кожа…

Скользнув взглядом по стеклу, девушка заметила в углу картины отражение мистера «Самое лучшее – пламенная любовь», которого она встретила вчера на переходе. Он сменил свою футболку, и теперь на ней, словно реклама, блестели яркие зеленые слова «Тюремный рок» – парень определенно увлекался творчеством Элвиса Пресли.

Мистер «Тюремный рок» с книгой в руке сел за один из столов библиотеки и пристально посмотрел в сторону Вероники. Девушка обернулась, но парень тут же отвел взгляд, предоставив ей возможность самой подумать, привлекла она его внимание или нет.

Возможно.

С такой невзрачной внешностью, как у Вероники – годы следования традициям в Ковенанте хорошо научили ее искусству маскировки посредством одежды и макияжа, – ни один мужчина в здравом уме не обратил бы на нее ни малейшего внимания, а тем более симпатичный спортсмен.

Когда девушка поставила последнюю книгу с тележки на полку, она убедила себя, что ей нужно небольшое утешение. Нет, Вероника не собиралась завлекать мужчину. Просто она хотела поддержать свое самолюбие и немного расслабиться. Почему бы ей не сделать этого, если она так зациклилась на Гайдри и своем образовании, что ужасное напряжение не дает ей даже заснуть, не говоря уже о том, чтобы увидеть сон?

Расслабиться – и ничего больше.

Сегодня вечером Вероника должна забыть обо всем. О Гайдри, об учебе, о работе, о близнецах, за которыми она обещала посмотреть завтра утром, – обо всем. Девушка не хотела волноваться. Субботний вечер – это время воздать себе должное и напиться, что она и собиралась сделать.

Как только Вероника зашла к себе в комнату, то сразу же скинула джинсы и футболку и достала бутылку шампанского, которую Дэнни подарил ей на новоселье в прошлом году, когда она переехала из студенческого общежития в однокомнатную квартиру. Вино было недорогим, но год выдержки в холодильнике должен был улучшить его. Ведь для хорошего вина главное – возраст, не так ли?

Девушка захватила с собой пару свечей, поставила их по краям ванны и зажгла. Мягкий свет отражался мерцающими тенями от поверхности воды. Вероника выключила свет, сняла нижнее белье и скользнула в воду. Шампанское, свечи… Приняв ванну, она должна почувствовать себя чистой, красивой и достаточно расслабленной для короткого сна и романтического приключения с мужчиной своей мечты.

Тем более что никакие условности не будут ограничивать пределов ее воображения.

Она потянулась за бутылкой шампанского и, отпив солидный глоток, поперхнулась – горький напиток обжег ей горло. Вероника скривилась: может быть, ей следует ограничиться только ванной и свечами, для того чтобы снять напряжение?

Заткнув бутылку пробкой, она поставила ее на пол ванной, потом скользнула назад в теплую воду и закрыла глаза.

Валентин никогда бы не смог привыкнуть к этому – к этой девушке и ее соблазнительным причудам. Минувшей ночью она восемь долгих, томительных часов крутилась и так и эдак, по-детски слишком часто и глубоко вздыхая, вздымая свои большие лакомые груди и как бы случайно закидывая ногу на его сторону кровати.

Валентин отказывался признавать тот факт, что девушка не знает о том, где он находится. Она все знала. Она ощущала это глубинами своего подсознания, несмотря на то что ее здравый рассудок игнорировал существование Валентина. Тем не менее девушка все чувствовала – его присутствие и невероятный голод – и реагировала соответствующим образом.

Черт возьми! Что за невезение!

Он пытается сохранить невинность девушки и собственный душевный покой, а тем временем она сводит его с ума – если разобраться, то в его собственной кровати!

Нет! Никогда! Валентину нужно решить другой, более важный, вопрос, который волновал его уже полтора столетия. Ему не нужна девственница, отвлекающая его и отнимающая покой, пока он не получит возможность узнать всю правду.

Какой бы красивой ни была эта женщина. Какими бы мягкими ни были ее волосы. Какой бы шелковистой ни была ее кожа. Какими бы вкусными ни были розовые бутоны ее грудей, которые пронзали поверхность воды в ванне…

Валентин проглотил слюну и попытался отвести взгляд от представшего перед ним зрелища – Вероника, безмятежно развалившись в ванне, развела ноги в стороны. Он закрыл глаза, но девушка все равно не исчезла. Запечатлевшаяся в памяти знойная и страстная картина настойчиво старалась разрушить его самообладание.

Девушка вздохнула, и этот тихий звук ворвался в уши Валентина, безраздельно завоевывая его внимание. Улыбка появилась на полных губах Вероники, когда она начала намыливать свое тело – сначала руки, потом ноги, затем одну упругую, округлую грудь…

Достаточно! Больше Валентин выдержать не мог. Он поднялся и подошел к девушке.

Когда до Вероники оставалось всего несколько футов, Валентин удивился, что запах ароматизированного розового мыла и взрослой женщины так возбуждает его чувства, словно он собирается повторить дважды одну и ту же ошибку…

Вероника услышала плеск воды за мгновение перед тем, как почувствовала, что кто-то прикоснулся к мылу. Ее пальцы разжались, и мыло скользнуло в воду. Сердце девушки чуть не выпрыгнуло из груди, а глаза широко распахнулись в ожидании увидеть перед собой по меньшей мере насильника, с вожделением уставившегося на нее, или убийцу, приготовившегося отрубить ей голову…

Никого. Вероника окинула пристальным взглядом пустую комнату, потом аптечку, на зеркале которой мыло оставило полупрозрачный след, прежде чем плюхнуться в ванну.

Ванна тоже была пустой. Это значит…

Девушка всматривалась в темноту спальни и проклинала себя за глупое решение вымыться при свечах. Ей нужно было оставить включенным хоть какой-нибудь свет!

Она собралась с силами и дрожащими пальцами потянулась за пушистым белым полотенцем. Плотно обернувшись им, Вероника вышла из ванной. Взяв свечу и стоявший рядом аэрозольный баллончик с лаком для волос – ее газовый баллончик лежал в кошельке на кухонном столе, – она на цыпочках вошла в комнату.

Расстояние в несколько футов, которое Веронике нужно было преодолеть до выключателя, показалось ей самым большим расстоянием в ее жизни. Девушка с замершим сердцем ждала, когда ее ударят, ранят, застрелят… Десятки возможных сценариев промелькнуло у нее в голове, но ни один из них не был счастливым. Все заканчивались тем, что она голая и мертвая лежала на полу.

Страшно испугавшись, Вероника могла думать только об одном – как расстроится ее мамочка, узнав о том, что ее маленькую девочку нашли не только мертвой, но и обнаженной, что все ее женские прелести были доступны для обозрения всякому полицейскому, оказавшемуся на месте преступления. Ее увидят врачи «Скорой помощи» и, конечно, мистер Сэмс со своим длиннющим носом, сосед Вероники и комендант дома, который откроет дверь в ее квартиру, как только зловоние уведомит его, что там что-то случилось.

Быть мертвой уже достаточно плохо, но быть еще и обнаженной – это слишком. А тем более с ее слишком большими грудями, чрезмерно округлыми бедрами и пухлым животиком. Девушка поплотнее обмотала полотенце вокруг себя. Они ни за что не сорвут его! Она умрет, но не выпустит полотенца из рук!

Вероника глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и заставила себя преодолеть последние дюймы до выключателя. Она протянула руку, и над головой загорелась семидесятипятиваттная лампочка, прогоняя тени и полностью освещая комнату.

Вероника пристально оглядела свои апартаменты, особое внимание уделив пространству между холодильником и плитой, где было достаточно места, чтобы там мог спрятаться мужчина средних размеров. Никого. Она взглянула на входную дверь, но та была по-прежнему закрыта на двойной засов изнутри; потом – на створчатые двери балкона. Обе двери были заперты, стекла были целыми. Квартира была совершенно пуста.

Это обнадеживало.

Взгляд девушки задержался на кровати. Под ее огромной рамой было достаточно много места, чтобы скрыть злоумышленника даже с крупной фигурой. Но могла ли Вероника увидеть, если бы кто-то заполз под кровать? Услышала бы она шуршание одежды по паркетному полу? Почувствовала бы интуитивно присутствие постороннего или нет?

Девушка взглянула на свои покрывшиеся мурашками руки. В ее положении ничего не оставалось, как только проверить все до конца.

Стараясь не шуметь, Вероника достала нож из ящика кухонного стола. С ножом в одной руке и лаком для волос в другой – она всегда сможет сделать прическу злодею после того, как сотворит из него филе! – девушка подкралась к кровати.

После долгого и напряженного осмотра Вероника села на край матраса и слабо улыбнулась. Снова ее воображение. На самом деле никто не тянул за мыло, она просто выпустила его из рук. Она была слишком расслаблена, может быть, даже почти засыпала, и в этот момент что-то – наверное, щелчок включившегося холодильника или кондиционера – испугало ее. Она вздрогнула, мыло выскользнуло из рук и полетело к зеркалу.

Должно быть, все произошло именно так, потому что в квартире никого, кроме нее, не было. Если только это не привидение.

Вероника засмеялась при мысли о привидении, ненавидящем мыло. Все было бы отлично, если бы не один немаловажный факт: девушка не верила в призраков, барабашек и тому подобную чушь. Она никогда не боялась темноты, никогда не видела НЛО и разных маленьких зеленых человечков, хотя ей и нравилось смотреть иногда сериал «Секретные материалы».

От пауков ее бросало в дрожь, змеи вызывали тошноту, а в остальном Вероника считала себя довольно смелой и уравновешенной девушкой. Она была обыкновенным человеком в здравом уме.

Выпивка, подумала Вероника, когда ее взгляд упал на бутылку шампанского, стоявшую на полу в ванной. Наверное, во всем виноват алкоголь. Она опьянела, и ей почудилось, что кто-то посторонний выдернул мыло у нее из рук.

От одного-то глотка?..

Да, но Вероника почти никогда не пила – только небольшой бокал запретного пива на одной из поздних вечеринок у Дэнни. Да, еще однажды она съела три или четыре ромовых яйца тети Мейбл на ежегодной благотворительной церковной ярмарке.

Неужели она была пьяна? Нет, скорее, просто навеселе.

Может быть.

Возможно.

Довольная тем, что обнаружила действительную причину падения мыла, Вероника призвала на помощь всю свою смелость и направилась назад в ванную комнату. Она выдернула заглушку, и вода, булькая, устремилась вниз. Когда ванна опустела, девушка погасила свечи. Сняв полотенце, она надела трусики и ночную рубашку, выключила свет и скользнула в кровать.

Закрыв глаза, Вероника попыталась расслабиться, но сердце продолжало бешено стучать после недавнего испуга. Даже спустя пятнадцать минут она все еще была слишком возбуждена, чтобы заснуть. Девушка вздохнула, признав свое поражение, и включила телевизор. Просмотрев по информационному коммерческому каналу два выпуска новостей и час «горячей линии» в прямом эфире о сверхъестественных явлениях, она наконец немного расслабилась и ее стало клонить в сон.

Вполне достаточно для страстных и порочных фантазий, подумала Вероника, погружаясь в спокойный сон. Перед ней поплыли картины, в которых тетя Мейбл лепила ромовые яйца. С этим вполне можно перенести все несчастья, решила девушка, пробираясь бочком к тете и пробуя одно из ее творений.

Пока Вероника жевала, наслаждаясь замечательным вкусом и успокаивая себя мыслью, что пища, в особенности десерт, многим женщинам заменяет секс, произошло нечто необычное. Девушка могла поклясться, что именно в этот момент она услышала глухой мужской смешок и все тот же знакомый чарующий голос прошептал:

– Крепкого сна, Рыжуля.

Какого черта он говорит это?

– Но я хочу шоколадных леденцов! – заявил на следующее утро Рэнди, самый голосистый из близнецов Сюзанны, соседки Вероники. – Это мои любимые.

– На прошлой неделе твоими любимыми были фруктовые, – сказала ему Вероника. – Поэтому тетя Ронни побежала и купила вам их. Понятно? – Девушка улыбнулась и показала коробку.

Рэнди бросил ложку в тарелку с нетронутой овсяной кашей. Молоко и овсяные хлопья полетели в разные стороны, и малыш надулся.

– Ну-ну! Рэнди, это неприлично. Будь хорошим мальчиком и ешь свою кашу.

– Я хочу шоколадных леденцов.

– Я тоже, – заявила Брэнди. Следуя примеру своего брата, она тоже швырнула ложку в свою тарелку с кашей. Молоко брызнуло, каша выплеснулась, а Вероника потянулась за панадолом.

– Но на прошлой неделе… – начала было она и сразу же замолчала, когда дети начали колотить пухлыми кулачками по кухонному столу и громко требовать шоколадных леденцов.

Вероника потратила целый час, пытаясь убедить близнецов в том, что, полив молочным шоколадом фруктовые леденцы, она превратила их в шоколадные.

Вроде бы получилось.

– Надеюсь, они ничего не натворили, – сказала Сюзанна, вернувшись через несколько часов и увидев, что Вероника моет тарелки и вытирает лужи молока. Рэнди и Брэнди стояли перед телевизором и размахивали руками, превосходно подражая огромному лиловому динозавру на экране, хотя еще совсем недавно они были очень утомлены своим скандалом.

– Ну-ка, ангелочки, – сказала Сюзанна, – поцелуйте тетю Ронни и пойдем.

Ангелочки с овсяными хлопьями в волосах рванулись к Веронике. Липкие пухлые ручонки обвились вокруг ее шеи, и, несмотря на сумасшедшее утро, она улыбнулась, но потом тут же нахмурилась.

«Я делаю это ради денег, – в который раз сказала себе Вероника, принимая от Сюзанны и убирая в карман пять долларов. – Забудь объятия и восхищенные улыбки, тебя интересуют всего лишь равнодушные, хрустящие бумажки».

Да, так оно и есть – целых пять долларов. «И ты на самом деле загребла их. Терпи, старая дева, и смирись с горькой правдой».

Конечно, пять долларов – сумма небольшая, но это все, что могла позволить себе Сюзанна, в одиночку растящая двоих детей. И хотя отец Вероники назвал бы материнство Сюзанны плохим примером и свидетельством кризиса традиционной американской семьи, Вероника ничем не могла помочь этой женщине – только посочувствовать и попереживать за нее. Сюзанна любила своих детей, а именно это и должна делать каждая хорошая мать.

Вероника закрыла дверь и вернулась назад в кавардак, который когда-то был ее квартирой. Хотя девушка, может быть, и переживала за свою соседку, она была чрезвычайно благодарна судьбе, что близнецы были маленькими радостными звездочками Сюзанны, а не ее собственными. В этом случае можно было сказать что-то определенное в пользу контроля над рождаемостью.

Не то чтобы Вероника не любила детей. Она любила их, но хотела сначала устроить свою карьеру. А позже, значительно позже, пообещала себе девушка, заползая под стол и выгребая оттуда горстями влажные овсяные хлопья, когда ее карьера будет устроена, она сможет серьезно заняться поисками мужа. Вероника постарается найти мужа получше образцового, старомодного и «заботящегося о слабых женщинах» Раймонда, за которого она чуть было не вышла замуж восемь лет назад. Она будет искать человека, который возьмет на себя часть забот по приготовлению пищи, уборке квартиры и воспитанию ребенка, который не будет тяготиться ее работой. То есть нетрадиционного во всех отношениях.

«Эй, леди, вы хотите уморить этого мужчину такой непосильной ношей?»

Как же Вероника собирается пленить мистера Замечательного, если не может вынудить какого-либо парня улыбнуться ей? Хотя в настоящий момент она, возможно, и не хочет подцепить себе мужчину, но ей по крайней мере нужно знать, как это делается.

В этом и заключалась ценность ее снов.

Опыт был лучшим учителем, и Вероника собиралась заняться этим вплотную.

Через полчаса она прошагала по университетскому городку в библиотеку и почти все последующие восемь часов провела у стеллажа с буквой «П», раскладывая книги об Эдгаре Аллане По и размышляя о своей жизни.

Вчера вечером Вероника разнервничалась, напуганная эпизодом с мылом, и поэтому мужчина ее мечты так и не приснился ей вновь. Может быть, для того чтобы сон повторился, нужно повторить все обстоятельства, предшествующие этому сну?..

Решение было принято, и по пути из библиотеки домой она купила пиццу с двойным соусом и двойным сыром, упаковку из шести баночек содовой и пинту коктейля «Последний сон декадента» для ровного счета.

Однако вместо того, чтобы ниспослать девушке сон, ее праздник закончился бесконечной ночью метаний и переворачивания с боку на бок, изжогой и вызванной кофеином головной болью.

– Что с тобой? – спросил Дэнни Веронику ранним солнечным утром по дороге в университет. Перед этим девушка раздраженно набросилась на него за то, что он слишком громко постучал в дверь, и заплакала, когда уронила свой ключ на ближайшем перекрестке. – Я, конечно, понимаю: сегодня понедельник, и ты устала, проработав все выходные, но все-таки… мне кажется, ты просто капризничаешь. Может, у тебя какое-нибудь женское недомогание?