Текст книги "Выбор воина. Хроники Сурии. Книга первая"

***

Что это было. Нет. Как это было!

Об этом точно когда-нибудь напишут историю. Или песню.

В кабинете находилось три человека. Медагена, Валтабин и Вэмс.

Королева сидела за столом, вытянувшаяся, как статуя и такая же белая. Валтабин стоял чуть дальше, а Вэмс бегал между ними туда и обратно, пытаясь усмирить ту бурю, которая разыгралась в кабинете не на шутку.

– Я не позволю ни одной женщине командовать армией Вэйтоба, – практически кричал маршал, давно забывший об этикете и о том, что перед ним его монарх.

– А я не собираюсь менять своего решения, – глухо ответила Медагена, не глядя на маршала.

– Ваше Величество, позвольте, ну, зачем вам в ставку, ну это, ну, в конце концов, даже опасно, – Вэмс пытался замять скандал.

А всё началось после известий о неожиданном и слишком быстром падении Крепина, что нарушило все разработанные за последние дни планы. Медагена заметила, как ошарашены генералы и поддалась чувству материнства, решив взять армию под своё крыло. То есть, объявила прямо и перед всеми, что теперь она принимает полное командование и лично отправится в поход.

Её речь, которая по мнению, Медагены пылала чувством монаршей ответственности за страну, так огорошила и маршала Валтабина и всех остальных генералов, что они сначала даже не совсем поняли, о чём идёт речь. Маршал несколько раз попросил повторить, как бы не веря собственным ушам. Когда же королева терпеливо, в третий раз повторила о том, теперь принимает командование на себя, маршал встал, грохнул кулаком по столу и молча вышел из комнаты. За ним последовали генералы, оставив растерявшуюся Медагену одну.

Она, вся в слезах, выбежала из комнаты, примчалась во дворец, сразу вызвала, ничего не подозревающего Вэмса, и приказала издать указ об отстранении маршала от командования и лишении его всех званий.

Старый и опытный канцлер, сразу поняв, что спорить с разъярённой королевой сейчас бесполезно, поклонился и попросил разрешения идти. Медагена, услышав это, вдруг разрыдалась и стала обвинять его в предательстве. Вэмс не разобрал и половины её слов, но королева обвиняла их всех, возмущалась тем, что они не обращают на неё внимания, как она чувствует, что мешает им. Канцлер стал невольным свидетелем истерики молодой женщины, которая забыла о своём королевском титуле. Её прорвало и все накопившиеся внутри обиды на весь мир, сейчас выплёскивались на военных, генералов и, конечно, на Царя Сэйнама. Про этого Медагена выдала такие обороты ругательств, что даже Вэмс немного покраснел.

Спустя два часа, королева успокоилась и попросила канцлера позвать Валтабина, чтобы втроём всё обсудить. Вэмс облегчённо вздохнул, решив, что угроза миновала. Но не тут-то было.

Маршал шёл на эту встречу, ожидая отмены решения королевы и возвращения его на должность командующего армией. Валтабин был зол, ругался про себя на всех герцогов, которые избрали эту девчонку ему на шею и уже мечтал поскорее покинуть столицу и взяться за меч. Там, на поле битвы, всё было просто и понятно. Он точно знал, что делать и как себя вести. Никак во дворце, где сотни различных правил этикета сводили его с ума.

Не успел он войти и поклониться, как в тот же миг, Медагена, сидящая с холодным выражением лица за огромным столом, объявила, что на следующий день они должны отправиться в поход. Вместе.

Маршал замер и ошарашенно посмотрел на Вэмса, виноватый вид которого, словно говорил, что он ни при чём.

И началось. Не успела Медагена договорить фразу о том, что она нуждается в маршале и обещает слушать все его советы, как Валтабин, не в силах больше сдерживаться, выдал целую тираду, после которой и королева не стала выбирать выражения.

Уже час, Вэмс, чувствуя себя последним идиотом, бегает от них туда-сюда, пытаясь успокоить этих двоих упрямых детей, которым волей судьбы нужно спасать страну, а не делить между собой власть.

И потом, выдохшись, все замолчали. Королева откинулась на спинку стула, замерла и злыми глазами сверкнула на канцлера, который сейчас принимал сторону маршала.

У Валтабина оставался только один козырь и он решился:

– Простите Ваше Величество! Но я не могу брать ответственность за жизнь людей, которыми будет командовать, не имеющая никакого военного опыта королева. Прошу принять мою отставку и назначить обычным солдатом в любой полк Её Величества!

– Отказано!

Голос королевы был сейчас холоден как никогда.

– Назначаю вас, маршала Георга Валтабина, на период военного положения, своим заместителем и наследником престола.

Тут даже Вэмс подпрыгнул. Валтабина? Валтабина назначить наследником?

– Ваше вел…, – начал было канцлер, но королева его тут же прервала.

– Позаботьтесь немедленно о том, чтобы о назначении узнали все в королевстве. Сегодня же!

– Ваше Величество! – пришёл в себя Валтабин, – Простите, но я воин и недостоин такой чести.

Королеве было приятно наблюдать за происшедшей в маршале мгновенной перемене. Не зря она читала столько умных книг. Всё правильно в них написано.

Как только речь зашла о троне и короне наследника, маршал попал на совсем другое поле для игры. Отказаться от этого он не смог, но соглашаясь, оказывался под влиянием королевы, так как здесь только она устанавливала правила. И Медагена поняла, что правильно нащупала слабость маршала.

– Канцлер, запишите и издайте указ. Имейте в виду, моё решение окончательное и никаких разговоров на эту тему я больше вести не собираюсь.

Королева молча вышла из кабинета, улыбаясь про себя, от вида ошарашенного Вэмса и согнувшегося в поклоне старого маршала.

Глава 3

Фили брёл по пыльной дороге, ощущая жар этого лета не только своей шеей, раскрасневшейся до цвета спелого яблока, но даже сапогами, которые стали такими горячими, что на них можно было бы изжарить куропатку.

При мыслях о еде, живот Фили предательски заурчал, напоминая, что давно пора бы перекусить, а ещё лучше, нормально пообедать.

– Ой-ёй, – горестно вздохнул Фили, вспоминая сытые и вкусные обеды тётушки Мейкл. Когда он теперь поест её знаменитый пирог из картофеля, сала и зелёного лука? Точно нескоро.

Мимо промчался какой-то офицер, прикрикнув на солдат, чтобы те уступили место на дороге. Фили завистливо поглядел вслед всаднику. Конечно, на лошади-то оно быстрее. Сиди себе и сиди. Можно даже вздремнуть немного.

Фили гордился тем, что верхом на лошади мог буквально всё: спать, есть, читать. Несмотря на свои шестнадцать лет, он был отличным наездником. С тех пор как ему исполнилось 10, он каждый день пас огромную отару своего отца и сутками проводил в седле. А чтобы не умереть от скуки Фили учился скакать в любом положении, запрыгивать в седло на скаку и выполнять множество других «фокусов», которые он видел или в цирке, или на парадах, когда лучшие кавалеристы их герцогства хвастались своими боевыми умениями.

Для Фили, попасть в пехоту, значило разочароваться во всей армии. Как же так? Зачем же столько времени он тренировался и учился всем этим штукам в седле? Но этот круглолицый комендант, который записывал жителей в армию, не стал его слушать. Фили даже предложил пойти со своим конём. Но, комендант, лениво осмотрев старого мерина, который производил не самое лучшее впечатление на знатоков лошадей, окончательно вписал Фили в пехотный резервный полк.

Конечно, война не развлечение, часто говорил его отец, который принимал участие в последней битве Вэйтоба пятнадцать лет назад. Где он, кстати, лишился ноги. Поэтому в этот раз отец оставался дома, отправляя воевать наследника. Снаряжая Фили на войну, после объявления всеобщего сбора, он назидательно посвящал сына в тонкости армейского уклада жизни, но в его глазах стояли настоящие слезы, из-за чего Фили очень неуютно себя чувствовал. Не привык он, чтобы его грозный отец, не дававший ни ему, ни одному из своих рабочих спуска, вдруг выглядел таким побитым. И вот сейчас, отец стоит, возвышаясь над Фили на целые три головы и его огромные руки, которые стали ещё сильнее за те годы, что ему пришлось передвигаться на деревянной ноге, держали в руках небольшой мешок с вещами сына.

– Ты, значит, это. Помни, сын. В армии, главное – это братство. Если не смогешь ни с кем сдружиться, хана тебе. Вот заденет ногу стрела, не сможешь идти, что будешь делать? А ведь никто и не поможет, ежели ты ни с кем в братство не вступишь.

– Да понял я.

– Ну ты, это. Не перечь. Я то свои стрелы, все словил в той старой войне. И знаю чего к чему.

– Ага.

– Не агакай мне! – не выдержал отец и отвесил сыну подзатыльник, хотя сделал он это скорее потому, что просто хотел лишний раз прикоснуться к своему единственному сыну, которого последние десять лет воспитывал совершенно один. Но не обнимать же его. Не по-мужски всё это. Вот и навешивал подзатыльники.

Фили повезло, как говорили вокруг все солдаты. Прибыв в Фарог, он попал в резервный полк. Поэтому оказался не в какой-нибудь крепости, а направился в дальний поход, поближе к столице на тот случай, если Сарта сможет пробиться так далеко. И вот, второй день, Фили топает вместе с ещё тысячей таких же, как он, будущих вояк, почти не останавливаясь. Перекусывали они большей частью на ходу, а горячую пищу им давали только перед сном. Да и спали они всего по четыре часа, а потом снова в путь.

Наверное, совсем плохо на войне, понимал Фили, отмечая, как их всё быстрее и быстрее гонят к столице. Если бы выигрывала армия Вэйтоба, то зачем их так гнать? Наоборот, берегли бы полк для возможного решающего боя.

– Поберегись!

Фили вместе с группой солдат быстро отскочил в сторону, пропуская очередного или гонца, или просто спешившего кавалериста.

– Видал? – спросил, идущий рядом, Скрут.

– Ага, – ответил Фили, вспоминая слова отца про армейское братство.

Возможно, пятнадцать лет назад, такое братство и встречалось в армии, но точно не сейчас, подумал Фили. У него сразу не заладились отношения со своими сослуживцами. Во-первых, он оказался самым младшим, а во-вторых, самым маленьким.

Хилый на вид и низкий ростом, Фили тут же получил прозвище Гигант. Теперь, если воды принести или палатку сержанту поставить, все хором твердили, что только Гигант может справиться с таким трудным заданием. И Фили, молча шёл и всё делал. Его ещё так неудачно подстригли, отрезав под самые корни, его жгучие чёрные кудри, которыми он так гордился. И теперь, вместо красивых кудряшек он видел в зеркале торчащие во все стороны остатки волос. Серые глаза смотрели грустно и от этого, его лицо с пухлыми щёчками, которые практически не знали бритвы, небольшим вечно задирающимся наверх носом и десятком веснушек, казалось, совсем детским.

Фили не очень привык к общению. Детство он провёл верхом на лошади, будучи пастухом. Отец не пожалел денег и обучил Фили грамоте, за что тот теперь был невероятно благодарен. Книги и стали его лучшими друзьями. Стоило приехать в их городишко, как он сразу бежал в библиотеку при местном монастыре, где менял прочитанные книги на новые. А читал он запоем всё, что попадалось. Правда, монастырские книги больше были про учёбу, историю или о жизни святых. Но попадались там и несколько рыцарских романов, которые Фили читал раз по пять. Рыцари были его кумирами. Такие же, как он, одиночки, разъезжающие по всему миру на верном скакуне, уничтожающие любых врагов на своём пути. Фили часто представлял себя на месте такого рыцаря, но потом вспоминал об исчезновении последнего рыцаря лет этак двести назад и жалел, что не родился в то время.

Теперь приходилось жить среди солдат. Фили не мог остаться наедине даже на минутку. Это запрещалось и за любые «уединения», сержант легко выдавал несколько нарядов, в чём Фили убедился в первый же день. Да и куда можно скрыться с дороги, по которой без остановки идёт целый полк? Радовало одно. Он увидит Вэладис, о чём давно и тайно мечтал.

– А ну, поторапливайтесь, ослоухие, – появившейся сержант вывел Фили из размышлений, – У нас новый приказ. Теперь идём в Угрок и спать нам всего по два часа в сутки.

***

Валтабин боялся, что Медаген возьмёт с собой обоз нянек, фрейлин и других дворцовых тунеядцев и будут они двигаться целую вечность. Но, увидев только одну подъезжающую к городским воротам карету, в окружении сотни личных гвардейцев, маршал не поверил глазам.

Но всё оказалось правдой и кроме Анески, с королевой больше никто не отправлялся. Она взяла минимум вещей и, по всей видимости, собиралась вести военный походный образ жизни.

Ну и хорошо, подумал Валтабин. Быстрее устанет и вернётся во дворец.

Маршал ругал себя последними словами. Близость короны его ослепила. И как он поддался на это? Ведь быть наследником ещё не означает, стать королём. Хоть королева и бездетна и не замужем, но явно переживёт его не на один десяток лет.

Его подвела разыгравшаяся аристократическая кровь древнего рода, который всегда стремился на престол Вэйтоба. Около трехсот лет назад, во время великой войны, один из предков Валтабина был даже близок к тому, чтобы надеть корону. Но погиб слишком быстро, как в принципе и большинство остальных рыцарей. И вот теперь Валтабин, первый из всего их тысячелетнего рода, официально назначен наследником престола. Да уж, было отчего ослепнуть.

«Но как теперь подчиняться этой девчонке, а?», – спрашивал себя маршал. Старый король был последним человеком, чьи приказы он выполнял. Говорил же тогда этому старому дурню, ну, зачем жениться? Тискал бы фрейлин по углам, как делал это много лет. Кто бы ему слово сказал? Вот если бы одна из них понесла, тогда свадьбу и организовали. Но нет. Польстился на сладенькое, на старости лет.

Маршал, подавая пример, всю дорогу проводил в седле. Пыхтя, на лошадей залезли остальные генералы, и колонна всадников двигалась достаточно быстро. Центральный тракт был широк настолько, что на нем могли скакать по шесть всадников в один ряд. Дорога была главной особенностью Вэйтоба, который находилось в самом центре полуострова, среди семи южных королевств. Вэйтоб был единственной страной, не имеющей выхода к морю. Но зато, сквозь их территорию пролегали все ключевые торговые дороги. И центральный, и южный и северный королевские тракты. Поэтому, любой караван никак не мог миновать Вэйтоб и, значит, не мог не оставить в нём налоговой монетки.

Мысли маршала прервал подскакавший офицер, с докладом о продвижении их обоза. Двигались они быстро и это успокаивало командующего. После падения Крепина, Валтабин распорядился отправить всех герцогов с личной гвардией по своим замкам и занять там оборону. Он же, с главной армией Вэйтоба, выдвигался навстречу сартийцам, чтобы дать основной бой. Валтабин стягивал все силы королевства для одной битвы, которая должна стать решающей. Второй день пути и до места назначения ещё два. Они спешили к древней крепости Угрок. Кто бы мог подумать.

Уже несколько столетий ни одна армия не продвигалась так далеко внутрь Вэйтоба. Когда ещё Жгучий лес принадлежал другим, вдоль границ их королевства построили пять крепостей для защиты от нападения. Принсток, на самом севере; Тигрок и Угрок, как два близнеца для охраны центрального тракта; Грюдок, крепость которая оберегала от нападения тех, кто решился пройти сквозь Зелёные горы; и, наконец, Фарог, стоящий на перекрёстке южного и северного трактов. Теперь, эти, некогда пограничные замки, превратились в крупные торговые города.

Валтабин вчера забылся в своих мыслях, не заметил и умчался вперёд. За ним, решив что это какой-то знак, ускакали и все генералы. В итоге они сильно обогнали королевскую карету, которая добралась до них только поздно вечером. Валтабину стало стыдно. Со стороны выглядело всё так, будто он специально устроил скачки, чтобы показать королеве её место в армии. Судя по словам его помощника Крейна, все генералы именно так и восприняли этот поступок.

Медагена, прибыв вечером к месту привала, ничего не сказала, но её обвиняющий взгляд, сообщил о многом. Валтабин вспомнил колючие глаза и вздрогнул. Как-то умела преображаться эта хрупкая девочка с короной. Стоило ей разозлиться, как взгляд становился такой тяжёлый. Смотришь в них и замерзаешь.

Утром, когда все отправлялись в путь, Валтабин увидел Медагену в седле. Она первой выскочила на дорогу, за ней помчались гвардейцы, а потом пришлось скакать и всем остальным. Темп королева задала отличный. Ни разу за эти полдня они не останавливались и не отдыхали. И даже Валтабин успел устать. Но теперь он не мог остановиться для отдыха. Сам виноват, придётся терпеть.

«А девчонка-то молодец», – восхищённо подумал маршал, глядя на прямую спину Медагены, ровно сидящей в седле. В мыслях, он никак не мог назвать её королевой. Ну никак.

И хоть Медагена за всё время похода ничего ему не указывала, соглашалась со всеми его советами, и даже на второй день объявила, что в походе маршал командует армией самостоятельно, Валтабин чувствовал себя неуютно. Он к такому не привык. Ты или бери всё или не мешай. А так теперь и неясно, кто командующий. То ли он, то ли королева.

Они прибыли в лагерь армии, к самому вечеру. Валтабин, ещё в столице решил не занимать крепость, которая давно потеряла свои оборонительные способности. Да и не смогли бы они всю армию разместить в крепостных стенах.

Их уже ждали. В лагере Валтабин чувствовал себя прекрасно. Для неопытных людей походный лагерь армии казался настоящим чудовищем. Все куда-то спешат, дорожки, словно лабиринт между палаток. А людей столько, что не протолкнуться. И все куда-то движутся. Даже ночью. Было ощущение, что армия не засыпает никогда. Но Валтабин, который провёл в подобных местах много десятков лет, понимал этот пульс, он чувствовал лагерь, словно тот был его частью. И знал, что за кажущимся хаосом, всегда стоит стройная и чёткая система.

Королева, конечно, сразу же потерялась в этом огромном лабиринте. Валтабин, сопровождающий её до шатра, не без удовольствия заметил, как Медагена стала словно наполовину меньше. Как она сжалась, чувствуя мощь войска и не понимая ничего из происходящего.

– Ваше Величество. Мы будем с вами рядом. Вот здесь, – показал рукой Валтабин на два огромных шатра, – Мой шатёр будет и штабом, где всегда для связи дежурит адъютант. Там же будем собираться с генералами.

Медагена молча кивнула и быстро скрылась. Валтабин понял, что королева устала, и хоть он и восхищался стойкостью молодой королевы, сейчас не без удовольствия отметил своё преимущество. Он остановился, радостно огляделся вокруг и, тут же поймав какого-то солдата, выразил тому своё неудовольствие такими оборотами, что солдат вместо испуга удивлённо цыкнул языком и убежал, пока маршал отвлёкся на что-то ещё.

***

Фили был просто в ужасе. Столько людей в одном месте он ещё никогда не видел. Итак, невысокий ростом, здесь Фили просто растворился в людском потоке. Хотя уже через день он нашёл этому пользу. Стоило получить любое незначительное поручение и можно было действительно исчезнуть. Главное, передвигаться по лагерю быстро, делать задумчивое лицо и не попадаться офицерам. И тогда можно сойти за спешащего солдата, выполняющего какой-то приказ, и которого никто не остановит и не спросит, что именно он здесь делает.

Пугало одно. Несмотря на весь шум лагеря, Фили чувствовал, как все притихли. Только здесь, из рассказов других солдат, он узнал, как на самом деле всё плохо. Несколько воинов, уже побывавших в стычках, рассказывали, что воины Сарты передвигаются неимоверно быстро. Что они не устают в битве и никогда не сдаются. Неизвестно, что с ними сделал их царь Сэйнам, но все его воины превратились в безжалостных убийц. Раненных и пленных после битвы не оставалось никогда.

Вспомнив эти рассказы, Фили поёжился. Вот и притих лагерь, так как все знали, что предстоит большая битва. Замки, деревни и даже небольшие городки на пути армии Сарты были оставлены, население уведено вглубь страны. Сейчас никто и ничто не мешает им быстро передвигаться. Миновать Угрок они не смогут, а значит скоро две армии сойдутся вместе и решат исход всей войны. Фили прочитал достаточно исторических книг, чтобы понимать, что в таких битвах не выживает даже половина армии.

***

– Здесь, здесь и только здесь мы должны дать бой!

– Нужно рассмотреть все варианты!

– Да какие ещё варианты. Ну, какие?

– Может, стоит укрепить Угрок и заставить Сэйнама разделить армию на две части, а уже потом разбивать каждую из них отдельно!

– А если Сэйнам пробежит мимо, оставит небольшой отряд, чтобы прикрывать свой тыл и с разбега атакует нас? Что тогда?

Споры о предстоящей битве в штабе генералов не прекращались. У Медагены уже болела голова и она никак не понимала, зачем нужны все эти разговоры? Ведь уже ясно, что битва будет здесь, у них просто нет времени менять позицию. Но Валтабин объяснил, что подобные споры позволяют найти неординарное решение. И какую бы бессмыслицу генералы ни высказывали во время обсуждений, часто оно заканчивается разумными предложениями.

Только здесь, в лагере, Медагена поняла, как сильно ошиблась, настаивая на решении лично возглавить армию. Сила войскового лагеря сломила её. Она почувствовала себя маленькой провинциальной девочкой, которая вдруг случайно, одна, оказалась на главной улице огромного города. Всё вокруг было таким большим, серым, страшным и непонятным.

Спустя сутки она освоилась, но сидя на центральном месте за столом, застеленным картой, глядя на эти расставленные фигурки лошадей и людей, наблюдая, как генералы их живо переставляют, обсуждая какие-то атаки, Медагена всё больше и больше понимала, что лучше было бы остаться во дворце. Но повернуть назад уже нельзя.

– Так. Всё! Хватит! – громко остановил обсуждения маршал Валтабин.

Даже он устал от споров и понял, что никаких неординарных решений сегодня его генералы выдать уже не смогут.

– Слэгон! Доложите последнюю позицию, на которой мы остановились!

Начальник штаба быстро расставил фигуры на карте в нужном порядке, поясняя каждое перемещение, называя полки и места их окончательного расположения. Наконец-таки Медагена сумела понять общую картину.

– Есть ещё вопросы? – маршал обвёл взглядом стоящих вокруг генералов. Все молчали. Валтабин повернулся к королеве:

– Ваше Величество! План готов. Прошу утвердить!

У Медагены осталось несколько вопросов. Что-то она не поняла, а в некоторых местах план явно был не доработан. Но вспомнив, как зеленел маршал каждый раз, когда она пыталась что-то сказать, Медагена решила не рисковать. И как уже делала все последние дни, пытаясь быть доброй и хорошей королевой, она молча и с улыбкой кивнула, соглашаясь со всем, что услышала. Валтабин облегчённо вздохнул и приказал готовиться к битве.

По их подсчётам, армия Сарты должна выйти в долину Угрока из Жгучего леса завтра к вечеру. По основной задумке генералов, они должны начать сражение сразу, не позволив царю Сэйнаму развернуть армию в правильный боевой порядок и не давая отдохнуть его воинам. Конечно, никакого эффекта неожиданности не будет. Сэйнам наверняка неплохо осведомлен обо всём происходящем. Но битву вечером он не должен ожидать. По канонам, сражения начинались ранним утром.

Медагена ночью молилась Великому Создателю, о защите. Её женское чутьё предсказывало беду, и она всеми силами старалась отогнать плохие мысли.

Но её молитвы остались не услышанными. На следующий день армия Вэйтоба была разгромлена, менее чем за два часа.