Текст книги "Обманутая"

Глава 7

Мы все уже собрались в столовой, готовые удивить дядю Рида. Мы нарвали в саду побольше цветов для стола, зажгли побольше свечей, а среди слуг нашелся один, хорошо игравший на лютне. Все это определенно выглядело празднично, и мы только и ждали что виновника торжества.

Когда я услышала его шаги, то чуть не подпрыгнула от восторга. Этан покачивал головой, но казалось, что и он доволен. А может, и нет. Его не так-то легко было понять.

– Сюрприз! – закричали мы, когда дядя Рид показался в дверях, а он схватился за сердце и улыбнулся, увидев столовую и родных.

– Я же говорил, что незачем суетиться, – сказал он, направляясь к своему месту, но его протест прозвучал не слишком искренне.

– С днем рождения, отец! – воскликнул Этан.

– Спасибо, сын, – ответил дядя Рид, хлопая Этана по спине. – Но и в самом деле незачем было это устраивать.

– Это Холлис придумала, – сообщила тетя Джована.

Я улыбнулась:

– Вы не беспокойтесь. Пекла все в основном Энид, так что это должно быть не слишком плохо. – Я показала на груду маленьких пирожных на блюде в центре стола.

Мы сели за стол, и дядя Рид усмехнулся:

– Полагаю, всегда приятно видеть то, что радует. Спасибо вам всем.

– Попробуй пирожные, дорогой. Чтобы подсластить следующий год, – предложила тетя Джована, жестом предлагая мужу взять сладкое.

Дядя Рид вздохнул, но это не был тяжелый вздох. Он улыбался, оглядывая сидевшую за столом компанию. Наконец он протянул руку и взял первое пирожное. Откусив, он возвел взгляд к потолку, видимо показывая, насколько это вкусно.

– А теперь мы все берем по одному, чтобы стать частью его сладкого года, – шепнула мне матушка.

Я потянулась к блюду вместе со всеми, нечаянно задев разом и руку матушки, и руку Этана, когда брала одно из пирожных. Хотя я участвовала в их приготовлении, но понятия не имела, что именно придало им такой богатый вкус. Но что бы это ни было, он был божественным.

– Мм… – промычала я с полным ртом. – Я могу и привыкнуть к такому. Чей день рождения следующий? Дождаться не могу, чтобы снова такое попробовать.

– Полагаю, следующая Скарлет, – сказала матушка.

Скарлет, поглощавшая пирожные, только кивнула в ответ.

– Дни рождения – это лучшее, что может быть, – заявила я, откусывая еще кусочек. – В Короа мы беремся за руки и водим хоровод вокруг новорожденного. В дни моего детства это были только мама и папа, но потом, во дворце… там ведь были десятки людей. Приятно очутиться в кругу множества радостных лиц.

– Ну а здесь Изолт, – твердо произнес Этан. – Мы поступаем вот так.

После недолгого неловкого молчания я просто сказала:

– Знаю.

– Вот и привыкай. Если хочешь остаться здесь, тебе лучше забыть о Короа.

Ясно было, что всем хочется оставить эту тему. Но я гадала, есть ли такая тема, которую мы с Этаном могли бы с легкостью отбросить. Я глубоко вдохнула и продолжила:

– Когда твои кузены перебрались в Короа, ты разве ожидал, что они забудут все то, что знали прежде? Все свои традиции?

– Это совершенно другое дело, – быстро ответил Этан. – Они перебрались всей семьей, к тому же они не собирались поселиться там навсегда…

– Сайлас безусловно собирался!

– …а ты здесь одна, и если тебе не повезет, так здесь и застрянешь.

– Этан! – прошипела его мать.

– Ты уж точно не можешь сказать, что рада тому, что в это впутались посторонние! – закричал он. – Более того, половина наших проблем разрешилась бы, если бы такие, как она, просто…

– Как я? – Я тоже закричала, вскакивая и отталкивая стул.

– Твой народ убивал наш, не задумываясь! Ты хоть понимаешь, как нестерпимо видеть тебя под нашей крышей?

– Этан, мы уже говорили об этом! – решительно вмешался дядя Рид.

– Ты рассуждаешь так, словно Изолт никогда не нападал первым! – холодно произнесла я. – Если говорить о войнах между нашими странами, их всегда провоцировали именно вы. Может, стычки на границах и другое дело, но тебе не хватает мужества признать, что это Изолт отчасти виноват в беспорядках!

Этан встал, запустив пальцы в волосы, на его лице появилась безумная улыбка.

– Ты такая глупая! Думаешь, войны, которые случались больше ста лет назад, имеют какое-то отношение к тому, что происходит сейчас? Ты хотя бы догадываешься, сколько деревень сжег твой король?

– Мой король? Твой король сжег твою семью, и ты смеешь обвинять меня?

– Да, и буду и дальше это делать, пока ты не уедешь или не станешь изолтенкой! Чего, кстати, никогда не случится.

– Я что, до сих пор мало сделала? – спросила я, разводя руками. – Я вышла замуж за изолтенца. Я уехала из Короа. Я решила быть с моими родными, и кстати, ты тоже входишь в их число, а ты по-прежнему…

– Ты мне не родня! – резко возразил Этан, тыча пальцем в мою сторону. – Ты просто девица, которая подобралась очень близко к постели Джеймсона. Ты разве не слышала того, что говорили на границе? Они думают, что он намерен вторгнуться в нашу страну. И почему? Потому что сошел с ума из-за тебя, чего я просто не в состоянии понять. И почему я должен верить, что ты не поможешь ему? Почему я должен доверять тебе мои тайны, если в любую минуту ты можешь сбежать и вернуться к этому мужчине?

Я уставилась на него, чувствуя, как мой взгляд становится темным и ледяным.

– Стой. На месте.

Я выбежала из столовой и промчалась вверх по лестнице к своей комнате. Я схватила то, за чем пришла, и поспешила вниз с тяжелым грузом.

В мое отсутствие все разговаривали тихо, но напряженно. Этан сидел. Я расслышала только, что Этан категорически отказывался извиняться. Я быстро подошла к нему и ткнула ему в грудь мешок с привезенным мной золотом. Мешок сильно его ударил, Этан отшатнулся, и несколько монет упали на пол.

– Боже мой, Холлис! – воскликнула тетя Джована. – Где ты раздобыла такие огромные деньги?

Этан тупо уставился на лежавший на его коленях мешок, совершенно потрясенный, но наконец решился посмотреть на меня.

– Это моя вдовья доля, – объяснила я. – Ее получает каждая знатная женщина в Короа, когда теряет мужа. А теперь это твое, свинья! Можешь собрать необходимую тебе армию, подкупить кого нужно. С этого момента деньги Джеймсона Барклая будут питать твое стремление к правосудию, и получил ты их из моих рук. Не забывай об этом.

– Холлис… – прошептала матушка.

Я подняла руку, останавливая ее, не в силах отвести взгляд от Этана Норткотта.

– Я никогда бы не сказала этого ни единой живой душе… но я ненавижу тебя! – выдохнула я.

Он безрадостно усмехнулся:

– Я это говорил стольким людям, что и не сосчитать, но смысл слов всегда тот же: я ненавижу тебя.

– Этан, – спокойно произнес дядя Рид. – Извинись.

– Не беспокойтесь. Мне уже достаточно лгали. А теперь прошу прощения… – Я повернулась и ушла, высоко подняв голову, надеясь, что еще сохранила отчасти то достоинство леди, которым некогда обладала.

За моей спиной сразу разгорелся спор, и мне было крайне неприятно, что спорят они из-за меня.

Я была достаточно горда, чтобы не заплакать, пока не добралась до своей комнаты. Я просто не понимала гнева Этана. Можно было подумать, будто я что-то сделала с ним собственными руками. Но я не делала.

Довольно долго я сидела у себя, в разочаровании, и гневе, и печали, и пришла наконец к простому выводу: я совершила некую ошибку.

Мне вообще не следовало приезжать в Изолт.

За три коротких дня мое присутствие проделало дыру в том, что осталось от великой семьи. Я измучилась из-за того малого, что могла бы добавить к их планам. Меня не приняли слуги, из-за меня могли испортиться отношения семьи с соседями, и после многих лет, когда со мной говорили свысока, я ничего другого не могла ждать и от Этана.

Нужно было уезжать.

Конечно, если бы я заговорила об этом, меня бы не отпустили, так что следовало просто сбежать. Мне совсем нетрудно было собрать свои вещи в сумки, в которых я все привезла, – у меня ведь было так мало того, что по-настоящему принадлежало мне.

Я быстро написала письмо, прося прощения, и оставила его на кровати. Было уже достаточно поздно, так что все наверняка легли спать или, по крайней мере, разошлись по своим спальням, и я тихо спустилась вниз, направляясь к кухне, к лестнице для слуг.

Я постояла у двери, осматриваясь, убеждаясь, что там никого нет. Наконец я пошла через кухню и тут же услышала судорожный вздох за спиной. Я повернулась и увидела у стены возле двери девушку, которую не заметила ранее.

– Ох! Это вы, мисс. Я могу чем-то помочь?

– Ты меня не видела. Понятно?

Я не стала ждать ответа, а просто направилась к задней двери, чтобы пройти к конюшне, которую мне показывала тетя Джована. Но останется ли еще она моей тетей? Если я сбегу? Я отбросила эту мысль. Мадж стояла там, отдыхая, но вскинула голову, как только почуяла мой запах.

– Привет, девочка. Хочешь снова увидеть Короа? Только отыщу седло…

Мне понадобилось какое-то время, чтобы найти, где хранится все нужное, но Мадж была готова, когда я положила на ее спину седло и сумки. Я накинула на голову капюшон плаща и надела перчатки, надеясь стать как можно более незаметной. Я понятия не имела, как переберусь через границу.

Мы тихо объехали дом, двигаясь к дороге. Она была единственным известным мне путем к границе. Потом я остановилась и оглянулась на особняк. И почувствовала, что мне прямо в сердце воткнули острый гвоздь. А потом, не в силах сдержать тоску, я заплакала. Я стольких уже потеряла против собственного желания, но сейчас боль была другой, потому что я сама решила уйти. Я зажала рот ладонями и с минуту смотрела на дом, обливаясь слезами.

– Пожалуйста, простите меня, – шептала я. – Я просто не знаю, что еще можно сделать.

И, повернувшись, я двинулась в ночь.

Глава 8

Луна была далеко не столь яркой, чтобы освещать путь, так что я пустила лошадь шагом. И путешествие, и ночь оказались невероятно долгими. Я жалела о том, что мне не хватило ума взять с собой кинжал или что-нибудь еще, чем я могла бы защищаться. Вообще-то, мне уже хотелось оставаться невежественной леди во дворце или же послушаться матушку, просившую не покидать Короа… но нет. Даже если я не сумею завершить то, что начала, я ни секунды не стану сожалеть о том, что сделала.

Далеко не сразу я заметила всадника вдали, он вроде бы следовал за мной. Я видела, что он движется намного быстрее меня. Если я ничего не предприму, он догонит меня через минуту. Мне не хотелось сталкиваться в темноте с вором или с кем-нибудь похуже.

Моим первым порывом было сойти с дороги, спрятаться. Но если всадник уже видел меня, в том не было смысла. Второй идеей было пустить лошадь галопом, но это тоже едва ли получилось бы, учитывая, насколько плохо я знала здешние дороги. Однако, прежде чем я на что-то решилась, позади раздался голос:

– Холлис! Холлис, подожди!

Я натянула поводья, останавливая лошадь.

– Этан? Это ты?

Мое сердце бешено колотилось, я смотрела, как он догоняет меня.

– Куда-то собралась? – небрежно спросил он, очутившись рядом.

Я покачала головой:

– Откуда ты вообще узнал, что я уехала?

Он вздохнул, не в силах глянуть мне в глаза:

– Я видел.

Ну конечно же видел. Его комната была рядом с моей, и обе они выходили окнами на лужайки перед особняком. Почему я не догадалась убедиться, что он спит, прежде чем выйти?

– Я не вернусь! – с жаром заявила я. – Я не знаю, что ждет меня в Короа, но уверена, ты согласишься: будет лучше для всех, если я просто уеду. – Мне неприятно было чувствовать, что я готова заплакать, но я продолжила: – Как ты много раз подчеркивал, я не изолтенка, и я не родня вам по-настоящему. Будет лучше, если я просто… исчезну.

– Нет, не будет, – возразил Этан. – Ты вернешься обратно со мной. Да тебе в одиночку никогда и не добраться до Короа.

– Я что-нибудь придумаю.

– Холлис, ты со своим платьем справиться не можешь! Поворачивай назад!

– Тебе бы радоваться! – с горечью бросила я. – В конце концов, ты меня выгонял из дому с той самой секунды, как я приехала. Да и в любом случае, если ты видел, что я уезжаю, почему позволил мне уехать так далеко, прежде чем догнал?

– Потому что я хотел, чтобы ты уехала! Это ведь ясно. – Он все еще смотрел в сторону и покачивал головой. – А потом я понял, что на самом деле не могу этого допустить.

Я прищурилась:

– И почему же это?

– Потому что я знаю тебя, Холлис. – Он наконец бросил суровый взгляд на меня.

Эти слова пугающе походили на то, что однажды сказал Сайлас, и те слова заставили меня увидеть, что я должна сбежать с ним, пусть даже это меня погубит. И если Этан Норткотт думал, что сотрет память о тех словах, он ошибался.

– Ты можешь знать многое, Этан Норткотт, но меня ты не знаешь.

– Знаю, – тихо и настойчиво повторил он. – Знаю, что ты уже видела достаточно смертей. Знаю, что ты готова прожить долгую жизнь, страдая от боли, если бы это позволило твоим любимым задержаться на земле немного дольше. Я знаю… – Он помолчал, тяжело сглотнул. – Я знаю, что, даже когда ты несчастна, ты заботишься о других людях. Уже много лет я не видел, чтобы моя мать улыбалась так, как она улыбалась, когда ты вплетала цветы в ее волосы. – Он опустил взгляд, почти откровенно стыдясь. – И я знаю, что ты думаешь: тетя Уитли и Скарлет забудут тебя, и мои родители забудут… но это не так.

Этан заглянул прямо сквозь стену моей защиты и увидел мои плохо скрытые страхи. Слезы уже жгли мне глаза, так что я не решилась заговорить.

– Я уже сделал все то, что ты замыслила сделать, – объяснил Этан. – Я воздвиг стену между собой и родными. И от этого им легче вынести то, что меня нет рядом. Но ты – другое дело. Ты освещаешь любую комнату, в которую входишь. И если тебя, Холлис, не будет в доме, когда они проснутся завтра, их это просто убьет.

– Они не…

– Непременно, – заверил он меня. – Возвращайся домой.

Домой. Был ли это все еще мой дом? Я действительно не знала.

Я всматривалась в серьезные глаза Этана, а он тем временем продолжал:

– Ты должна осознать, что, если ты поедешь дальше, меня все равно отправят на поиски, пусть даже мне придется гнаться за тобой до самой границы. И хотя я одобряю твою склонность к героизму, там эту твою дерзость из тебя вышибут.

Я вздохнула, зная, что он прав. Если я поеду дальше, он просто поедет следом за мной, и это, скорее всего, приведет к катастрофе. Если не для меня, то для него. А я не могла стать причиной очередных похорон.

В конце концов я молча пустила Мадж рысью в обратный путь.

– Но как мы справимся с этим в доме? – спросила я. – Ты терпеть не можешь меня, и я уж точно не слишком тобой очарована.

– Легко. Самоконтроль. Веришь или нет, я им владею. Мы будем просто избегать разговоров друг с другом без самой крайней необходимости. Что касается меня, то все оскорбления я буду до поры до времени адресовать Короа и твоей неуместной преданности ему.

Я снова вздохнула:

– Я отдала тебе все до последнего пенни. Разве это не доказывает, что я на твоей стороне?

– В какой-то мере, – уступил Этан. – Но ты не доверяешь мне по-настоящему, а я не доверяю тебе. Откуда мне знать, что ты сдержишь свое слово, что не станешь постоянно спорить со мной и унижать меня? – Он посмотрел мне прямо в глаза. – Я надеялся, что ты уже поняла: я никогда не говорю того, чего не думаю.

Стук копыт наших лошадей эхом разносился в ночи.

– Ладно, не стану этого отрицать. Отлично. Я буду держаться на расстоянии и избегать в твоем присутствии разговоров, которые могли бы заставить тебя превратиться в полного придурка.

– Желаю удачи.

Я чуть заметно усмехнулась, но тут же снова стала серьезной.

– И прошу тебя, не говори им, что я уезжала.

– Не скажу.

Мы замолчали, и я ехала рядом с ним всю обратную дорогу до Пирфилда. Небо уже начало едва заметно розоветь, и это было прекрасно, но с появлением каждого нового луча я все сильнее тревожилась, что все вот-вот проснутся и обнаружат, что я пыталась сбежать от них.

– Поспешим, – сказал Этан, прочитав мои мысли. – Если мы свернем вот здесь, то сможем объехать дом сзади.

Он направил коня с дороги, и я последовала за ним, теперь уже галопом. Этан был прекрасным наездником, почти таким же, как Джеймсон, что уже кое о чем говорит. И после бессонной ночи было очень приятно двигаться стремительно, почти лететь через луг. Мы проскочили сквозь короткий ряд деревьев на поля, где уже трудились люди.

Когда мы проносились мимо, мужчины снимали шапки, а женщины приседали в реверансе, узнавая одного из землевладельцев. Этан многих из них приветствовал по именам.

– Ты вынуждаешь меня стыдиться, – сказала я, и он вопросительно посмотрел на меня. – Я не знаю ни одного из тех, кто работает на нашей земле. Хотелось бы мне быть лучше.

Он пожал плечами:

– Ты можешь все делать лучше. Когда вернешься. Потому что однажды, Холлис, ты вернешься. Со временем ты вернешь себе свою жизнь.

– Это еще как сказать.

Я не была уверена, что проживу еще хотя бы месяц, так что мне трудно было строить планы на более долгий срок. Этан повел меня к знакомому ряду деревьев. Мы проскочили сквозь небольшой разрыв между ними и очутились на дорожке, ведущей к кухне.

– Как ты думаешь, кто-нибудь уже встал?

– Нет, – ответил Этан, зевая. – Но на всякий случай поднимемся по лестнице для слуг.

Он постучал в окно кухни, помахав рукой кому-то внутри. И кто-то открыл нам дверь. Нас встретили изумленные взгляды кухонных работников.

– Не выдумывайте лишнего, – сказал им Этан, весело грозя пальцем. – Это была операция по спасению, и я рассчитываю, что вы будете об этом помалкивать. У нас и без того много хлопот.

Этан говорил ленивым сонным голосом, и его слова не походили на приказ, но я знала, что все в этом помещении повинуются ему.

– Ох, слава богу! – прозвучал чей-то голос.

Я обернулась и увидела ту девушку, которая застукала меня в момент бегства.

– Прости, что взвалила на тебя свой секрет, – сказала я. – Больше такого не повторится.

Этан наблюдал за нашим коротким обменом словами, и вид у него был такой, словно он наносил на некую картину последний мазок.

– Идем, Холлис. – Он направился к лестнице, но поднялся лишь на одну ступеньку и повернулся к кухне. – И кстати, – сказал он, снова помахивая пальцем, – насчет этого утра: когда леди Холлис возьмет свой кубок, он должен быть полон. Если она позвонит, ей ответят. К лучшему или к худшему, но… она теперь член семьи, и с ней будут обращаться как положено.

Он обежал взглядом кухню, крайне серьезно посмотрев в глаза каждому.

В это мгновение я поняла, что он намерен сдержать свое слово. И даже если он ненавидел меня, то больше не станет дурно обо мне отзываться.

– Не беспокойтесь, сэр, – ответила ему Энид, тяжело шагая через кухню с грудой каких-то непонятных фруктов в руках. – Мы все уже вчера это поняли. – Она посмотрела на меня. – Думаю, вы были правы, устроив праздник в честь дня рождения хозяина. Он хороший человек.

– Так и есть, – согласилась я. – Один из лучших.

– Ах, Энид, любовь моя! – воскликнул Этан, посылая ей воздушный поцелуй. – Я знал, что ты никогда меня не подведешь.

– Идите уже! – со смехом крикнула она.

И мы поспешили вверх по лестнице, стараясь ступать так, чтобы ступеньки не скрипели.

Когда мы поднялись на второй этаж, нам пришлось повернуть за несколько углов, прежде чем мы добрались до того крыла, где находились наши комнаты. Но похоже, нас никто не заметил.

– Знаю, задача будет для тебя трудной, даже когда ты отдохнешь, – с легкой язвительностью сказал Этан. – Но все же иди и постарайся собраться с силами. День будет длинным.

Я скрестила руки на груди:

– Очень смешно. И, бога ради, не хочешь ли ты побриться?

Я обошла его и скрылась в своей комнате, изумляясь тому, что мы проделали. Мы вернулись домой, и никто не знал о моей попытке сбежать. И теперь мы могли просто двигаться дальше. Я разорвала письмо, оставленное накануне ночью на кровати, и бросила обрывки в камин, на растопку. Может, я и расскажу всем о мгновении своей слабости когда-нибудь, когда все останется далеко позади и мы выиграем нашу битву. А пока мне нужно было плеснуть водой в лицо и переодеться во все чистое. День и в самом деле предстоял утомительный.

Глава 9

К завтраку я спустилась с затуманенными глазами, решительно настроенная на выполнение новой сделки с Этаном. Вот только его в столовой не оказалось.

– Ты в порядке? – спросила матушка, окидывая меня взглядом.

– Да. А почему вы спрашиваете? Что не так? – произнесла я слишком быстро.

– Ничего. Просто ты кажешься усталой.

– Плохо спала, – призналась я.

– Ну, сегодня мы займемся легкими делами, – решила тетя Джована. – Мне нужно написать несколько писем, и я просто нуждаюсь в помощи, твоей и Скарлет. Если Этан прав, мы должны сообщить нескольким близким друзьям о… о недавних событиях.

Она изо всех сил старалась избегать некоторых слов. Я последовала ее примеру.

– У меня прекрасный почерк, – сообщила я ей. – Это одна из немногих сторон моего образования, за которые Делия Грейс меня хвалила.

– О! Ты мне напомнила… – Тетя Джована встала и быстро подошла к столику у стены. – Это пришло вчера вечером. Я не хотела тебя будить. Надеюсь, в нем нет ничего слишком срочного.

Она как бы спрашивала меня, верно ли поступила, а я лишь мысленно благодарила ее за то, что она решила именно так.

На сложенном листе бумаги было написано «Варингер-Холл», а ниже – «Норткотты, Изолт». Это добавил кто-то из оставшихся в доме. Почерк я не узнала.

Я сломала незнакомую печать и сразу посмотрела в конец письма, выясняя, от кого оно.

– Нора!

– В самом деле? – спросила Скарлет. – И что она пишет? То есть извини, я не хотела совать нос…

Я подняла взгляд от письма как раз вовремя, чтобы увидеть входившего в столовую Этана. Он побрился; на свой стул он хлопнулся с усмешкой, явно подстрекая меня что-нибудь сказать.

За столом сразу возникло напряжение, пока все ждали, что мы продолжим ссору. Но мы заключили перемирие, каким бы хрупким оно ни было, и теперь следовало его поддерживать изо всех сил.

– У меня нет от вас секретов, – сказала я всем, надеясь, что Этан как-то это отметит. Откашлявшись, я вернулась к письму. – «Милая Холлис, бога ради, возвращайся…» – Я остановилась и засмеялась, и мне стало легче, когда я увидела, что Скарлет улыбается, услышав такое приветствие. – «Я не собираюсь делать вид, будто все просто. Я знаю, что тебе пришлось пройти через нечто невыразимое, и до сих пор не верю, что твоих родителей больше нет. Я догадываюсь, что теперь тебе необходимы покой и утешение, и, если ты будешь рядом, я постараюсь стать для тебя поддержкой. Надеюсь, в родительском доме ты находишь помощь. И все равно мне очень хочется, чтобы ты была здесь. Похоже, раньше я не понимала, как много радости ты доставляла во дворце. Делия Грейс старается изо всех сил влезть в твои туфли (ах эти твои туфли!)…» – Я ненадолго замолчала, чтобы хихикнуть, но шутку поняли только матушка и Скарлет. – «Но она не Холлис. Я скучаю по твоим шуткам и по твоему смеху…» – Тут мне просто пришлось замолчать и глубоко вдохнуть. – «…и я надеюсь, что и ты скучаешь по мне. Я не собираюсь подкапываться под Делию Грейс. Думаю, мы всегда знали, что она честолюбива, но то, как она втирается в доверие короля, вызывает у меня… неловкость. Мы с ней продолжаем поддерживать отношения, и за это я должна благодарить тебя. Но меня тревожит то, как могут пойти дела, если она станет королевой».

– А в чем дело? – спросила матушка, видя озабоченность на моем лице.

– Ни в чем… Просто я знала, что Делия Грейс всегда надеялась добиться внимания Джеймсона. И теперь пытаюсь понять, какие ее поступки вызывают у всех удивление. А это наводит меня на мысль о том солдате на границе, который говорил, что король ей неверен. У нее было такое множество планов, она умеет вести игру… – Я вернулась к письму. – «Может быть, я тревожусь без причин. Может быть, я просто устала от напряжения при дворе. А король по-прежнему время от времени говорит о тебе. Кто-нибудь делает что-то такое, что напоминает ему о тебе, и он тут же считает нужным заново рассказать всю историю. Как ты…» – Я покраснела, тем самым выдав себя.

– Да уж, и вправду никаких секретов, – фыркнул Этан.

Я глубоко вдохнула и продолжила:

– «Как ты поцеловала его в хранилище королевских драгоценностей…» Кстати, все было не так, – сказала я, отрываясь от письма. – Мы были в его хранилище, и это он меня поцеловал. «А потом начинается рассказ о том, как ты однажды подкрашивала губы ягодами. А потом о том, как ты бросала ягодами в меня. Я вижу, как при таких разговорах Делия Грейс просто с ума сходит, и это тоже заставляет меня нервничать. Она кажется встревоженной, хотя ты и уехала.

Приезжай к нам поскорее. Даже если у тебя нет намерений завоевать короля (на что я продолжаю надеяться, признаю честно), думаю, ее успокоит то, что ты приехала и уехала и ничего не случилось. Она увидит в тебе нашу милую старую веселую Холлис, и, может быть, мы все сможем двигаться дальше. Не знаю, как проходят твои дни, но надеюсь, у тебя найдется время, чтобы написать мне обо всех твоих приключениях. Не знаю, поддерживаешь ли ты отношения с семьей Истофф после того, что случилось, но, если да, пожалуйста, скажи леди Скарлет, что я посылаю ей лучшие па своего танца». – Я посмотрела на Скарлет; эта единственная строка вызвала слезы на ее глазах. Счастливые слезы. – «Желаю тебе всего наилучшего, Холлис. Черкни мне несколько строк, и поскорее, чтобы при дворе стало светлее. Твоя подруга и слуга, Нора».

Я сложила письмо, чувствуя, как у меня немного потеплело внутри. Это не было по-настоящему положительной переменой, но все же послужило некоторым утешением.

Горничная обходила стол, наполняя кубки, пока семья обдумывала слова, которые Нора прислала по своей доброте.

– Пустые сплетни, – заметил Этан.

– Не совсем, – возразила я. – Это подтверждает кое-что. – Он прищурился, глядя на меня, а я продолжила: – Люди в Изолте не знают, что случилось с моей семьей, но люди в Короа знают. Похоже, если бы Квинтен не был их королем, никто не побоялся бы разнести эту историю по всему свету.

Плечи Этана слегка опустились, когда он подумал над этим.

– А ты права.

Дядя Рид перестал жевать и уставился на сына.

А горничная налила эля в мой кубок.

И все это показалось таким же теплым, как письмо.

Дядя Рид откашлялся, и вид у него был такой, словно он хотел сохранить редкий момент мира между нами.

– Сынок, какие у тебя планы на сегодня?

– Спать. Ночь выдалась дурной.

Мне хотелось посмотреть на всех, понять, не пытаются ли они связать бессонницу Этана с моей, и я надеялась, что, если и так, они не придут к неверному выводу. Но вряд ли такое могло быть, мы ведь стояли друг у друга поперек глотки, насколько они знали. В итоге я бросила взгляд только на Скарлет и увидела, что ее ум напряженно работает, но я принялась за еду, не желая давать ей что-нибудь такое, что сильнее разожгло бы ее любопытство.

– А когда следующий хлебный день? – спросила я, чувствуя необходимость отвлечь всех.

– В субботу, – ответила тетя Джована. – Сегодня моя главная задача – письма, и я уже почти закончила шить платье для тебя, Холлис, и нужно, чтобы ты его примерила.

– Конечно.

– Сынок, не составишь мне компанию? Мне надо навестить Бирманов, – сказал дядя Рид. – Их старший сын поговаривает о переезде.

До этого момента Этан проводил свой день, в основном следуя за мной, словно надоедливая тень, но, похоже, наконец решил сменить занятие.

– Разумеется. Я не видел его лет сто. А куда Эш надумал переезжать? Он что, больше не хочет быть фермером?

Привезли утреннюю почту, вошла горничная с другим письмом и подала его дяде Риду, когда тот отвечал Этану.

– Не думаю. Скорее, юному Эшу хочется испытать себя в каком-то новом деле. А его родители из-за этого нервничают.

– Юный Эш! – с усмешкой повторил Этан, качая головой. – Да мы с ним одного возраста.

– Да… Да, верно.

Дядя Рид, продолжая улыбаться сыну, взял письмо с таким видом, словно оно совсем его не интересует. Но тут и лицо дяди Рида, и лицо Этана мгновенно потемнели, и это подтолкнуло меня к вопросу:

– Что это?

Этан тяжело вздохнул и ответил, не сводя глаз с письма:

– Королевская печать…