Текст книги "Пепел и пламя"

Джиджи переменилась в лице и стала пунцово-красной, из-за чего Селки начал выпендриваться еще больше, словно павлин, распушивший хвост. Он подобрал с пола футболку с шортами и хотел было уйти, чтобы переодеться, но отец его остановил.

– Погоди. Если водоросли в порядке, то проблема в воде – из-за нее Ливия не может связаться с растениями. Тебе надо отметить Ливию короной моего царства. Ее сила поможет Ливии преодолеть водный барьер.

– Отметить короной вашего царства? – переспросила я. Что это значит? И почему меня не спросили, хочу ли я такую отметку?

– Это как корона пламени, – объяснил Энко, на этот раз относительно спокойно. – У речных богов тоже есть свой знак, обладающий определенной силой. Поскольку речные боги – водные существа, благодаря знаку ты сможешь общаться с растениями через воду.

– Вот оно что…

Маэль говорил, что огненная корона – символ личной защиты. Но речные боги, судя по всему, не придавали ей особого значения.

Селки, все еще мокрый насквозь, широко улыбнулся.

– Ты не против? – поинтересовался он, приглашающе протянув мне руку.

Я предполагала, что корона речного бога будет у него над сердцем – в том же месте, где находилась корона Маэля. Но у Селки отметина появилась на ладони – три волны, расположенные друг над другом.

– Не волнуйся, это не больно.

– Знаю, – пробормотала я, снова вспоминая Маэля.

В горле встал комок.

– Просто дай мне свою руку, – мягко сказал Селки.

Я послушно вложила ладонь в его. Сначала я ощутила легкое покалывание, потом – жжение. Уже через секунду Селки резко разорвал рукопожатие.

– Вау, что с тобой такое?

Остальные с любопытством уставились на меня, я пожала плечами.

– О чем ты?

Селки отступил на шаг и кивнул на мою ладонь.

– Покажи.

Я протянула руку. На чистой, немного влажной коже мерцающего знака в виде трех волн не появилось. Селки тоже продемонстрировал свою ладонь:

– Видишь что-нибудь?

Я отрицательно покачала головой.

– Жжет просто жуть. Я был на все сто уверен, что пойдут волдыри.

Вмешался Нерей:

– Что случилось, мальчик мой?

– Как видишь, неувязочка.

Нерей нахмурил густые брови:

– Что еще за неувязочка?

– У меня не получилось оставить метку.

– Зевс всемогущий, – усмехнулся Энко. – Да с этим и ребенок справится! Может, мне показать мастер-класс?

– Селки, может, попробуешь оставить метку на Энко? Так мы проверим, действует она или нет, – предложила я, не дожидаясь, пока Энко затеет ссору.

Сын Аида покачал головой.

– Бесполезно. Полубоги не могут оставлять отметки друг на друге.

– И что это значит? – спросила Джемма.

Энко скрестил руки на груди и усмехнулся.

– Скажем так: тем, кто пришел из Тартара, не нужна помощь. Нам и своих сил хватает.

– Вы, подземники, не можете без выпендрежа, – фыркнул Селки и повернулся к Джемме. – Знак речной короны передал бы Ливии часть нашей силы. Это как временный пропуск в наш мир.

– Если помощь тебе не нужна, то, может, сам поболтаешь с водорослями? – предложила я Энко, сладко улыбнувшись.

Пока Энко подбирал слова для ответа, Нерей громко откашлялся и заявил:

– Говорить с растениями под силу только тебе, нимфа.

Я опустила плечи. Естественно. Как же иначе.

– Но Маэль смог оставить на Ливии свой знак, – задумчиво сказал Энко. – Она луговая нимфа, возможно, ее сила слишком велика для речных богов.

Селки повернулся к нему:

– Дай угадаю – хочешь оставить на ней свою метку?

– Почему бы и нет?

– Знак Аида никак делу не поможет, – отозвался повелитель рек.

Энко и Селки вызывающе смерили друг друга взглядами, но пыл немного поумерили.

– Хватит впустую тратить время. Давайте это сделаю я.

С этими словами Нерей протянул мне руку. Знак на его коже походил на волны, мерцавшие на ладони Селки. Но если на отметине Селки волны лишь едва заметно двигались, то на ладони Нерея они бушевали.

Я нерешительно взяла его за руку. От обилия ощущений пришлось зажмуриться. До меня донеслись тихий шум волн, разбивающихся о поросший тростником берег, плеск рыб, болтовня моллюсков и перестук их раковин… Водоросли колыхались в такт течению. Пахло зеленью, водой и – немного – землей. Затем все звуки стихли, я опустила взгляд и увидела на своей руке знак из волн. Наконец-то!

– Получилось!

Нерей бросил на меня обеспокоенный взгляд.

– Это было нелегко. Ты не простая луговая нимфа. Что-то усиливает или изменяет твои способности.

Я сразу подумала об Эванджелине.

– Ну я присматриваю за бабочкой-силлектис. Может, в ней все дело?

– Силлектис, значит, – одобрительно кивнул Нерей. – Сейчас они большая редкость. Гордись тем, что она тебя выбрала.

Я закивала.

– Спасибо.

Эванджелина пошевелилась под кардиганом, словно выражала согласие.

Нерей еще раз серьезно посмотрел на меня.

– Сила внутри тебя сопротивлялась моей печати…

Я не знала, что на это ответить, поэтому просто пожала плечами.

– Ну да ладно, – сказал Нерей, решив вернуться к насущной проблеме. – Попробуй снова поговорить с водорослями. Может, теперь нам повезет.

Кивнув, я сняла кардиган – чтобы он не промок, если волны поднимутся выше. Без него я почувствовала себя более… маневренной. Затем я снова присела на корточки. Остальные подошли ближе. Одной рукой схватившись за ограждение, чтобы не упасть, я потянулась к глянцево-черной поверхности воды, пока не окунула в нее кончики пальцев.

В следующую же секунду в голове раздались крики.

Судя по всему, водоросли почувствовали присутствие нимфы, потому что все начали галдеть одновременно. Их голоса были высокими, пронзительными и на удивление неприятными. Они звучали так резко, что мне показалось, будто на меня полился дождь из битого стекла.

Я отшатнулась и тут же услышала, как остальные оживленно забормотали у меня за спиной. Я покачнулась. К счастью, другой рукой я крепко держалась за ограждение. Стоило мне снова коснуться воды, как голоса зазвенели с новой силой.

«Наконец кто-то пришел!»

«Поговори с нами! Почему ты здесь?»

«Давай, дитя, подойди ближе! Мы хотим с тобой поговорить».

«Ты нимфа. Мы видим тебя, мы чувствуем тебя, мы знаем, кто ты такая… дочь Истока, дочь цветов, последняя представительница своего вида…»

«Мы хотим поговорить с тобой… хотим… поговорить… поговорить… иди сюда! Иди к нам! Подойди ближе!»

Я послушно наклонялась все ближе и ближе к поверхности воды. Тело будто обладало своей волей. Или это мое самоотверженное наследие нимфы заставляло меня тянуться к растениям?

«Иди сюда…»

Нет. Никогда и ни за что я не прыгну в эту черную воду. Меня охватила паника. Вообще-то я научилась держать себя в руках даже в стрессовых ситуациях, но с этой армией разъяренных водорослей (а их были сотни – и совсем маленьких, и уже больших) справиться было непросто.

«Замолчите!» – мысленно вскричала я, но куда там. Водоросли меня не слушались. Их голоса не стихали, становились лишь выше и пронзительнее. Наверное, мое лицо исказилось от боли, потому что кто-то обеспокоенно положил руку мне на спину.

«Замолчите хоть на секунду, пожалуйста! – взмолилась я. – Если вы не замолчите, то я не смогу вам помочь!»

Водоросли сбавили напор, но голосов все равно было слишком много: в царившей какофонии невозможно было ничего разобрать.

Внутри разливалось странное тепло. Поначалу – слабое и призрачное, словно отголосок, но оно крепло и росло, пока не превратилось в шар обжигающего света. Пото шар лопнул, обдавая меня ливнем искр.

«Вы замолчите когда-нибудь или нет?!»

Глаза у меня были закрыты, но перед внутренним взором вдруг возникла картинка: дно аквариума, залитое ярким светом. Наконец-то я увидела, как водоросли выглядят на самом деле… Увидела, как они переливаются, увидела, какие изящные у них листья и стебельки… Водоросли казались почти прозрачными, а листья их двигались в воде грациозно и изящно, словно крылья бабочки. Вид был бы невероятно притягательным, если бы не ужасный галдеж. Но потом водоросли разом смолкли – словно почувствовали мой взгляд.

Сделав глубокий вдох, я мысленно произнесла:

«Выберите представителя. Говорить будет он, а остальные будут молчать и слушать. А не то я сразу уйду!»

Перед моим взором появилась большая водоросль.

«Я здесь самая старшая. Я озвучу наши претензии».

«Претензии? – переспросила я. – Хорошо. Значит, вы недовольны повелителем рек и поэтому больше не приносите плодов?»

Водоросль задвигала длинными листьями, и это выглядело почти вызывающе.

«Он обращается с нами как с рабами! Засунул нас в это темное корыто, словно скот на убой, и ждет, что мы будем на него пахать! Мы обитаем в реках, в больших и широких. В естественных водоемах, где водятся рыбы, улитки и речные жучки, где над водой дует ветер, где есть песок, который накрывает нас во время шторма. Здесь, в этом аквариуме, всегда темно. Мы совсем одни. Мы скучаем по проплывающим мимо рыбам и нежным касаниям улиток. В каком бы городе мы ни селились, повелитель рек всегда держит нас в плену этого аквариума. Раньше все было лучше! Теперь мы объявили забастовку. Сколько бы водорослей Нерей ни посадил, мы все помним и больше не будем бездействовать. Мы знаем, что он кормит нашими плодами своих драконов. Наверняка они так же одиноки, как и мы. Мы тоже живые, и мы ничем не отличаемся от остальных существ, которые на него работают. Мы требуем, чтобы всем нам обеспечили достойное существование!»

«Значит, вы хотите, чтобы я попросила Нерея пустить в аквариум рыбок? И установить лампы?»

Не успела водоросль ответить, как заговорила другая:

«А что толку? Нерей все равно ее не послушает. Вряд ли нимфа сможет чего-то добиться. Полагаю, она разговаривает с нами потому, что чего-то от него хочет. С богами всегда так».

Шах и мат. Тем не менее я не подала виду, что они загнали меня в тупик.

«Пожалуйста, озвучьте свои требования».

«Мы хотим, чтобы водных дракончиков пускали к нам поплавать. А еще мы хотим рыбок!»

«Хочу пиранью! – крикнул кто-то. – Мои предки выросли среди пираний. Они должны быть очень милыми и дружелюбными! Никто не гладит лучше, чем пираньи».

«А где все улитки? – поинтересовалась самая старая водоросль. – Хотелось бы несколько улиток, и свет – солнечный свет! Этот аквариум слишком глубокий. Реки обычно куда мельче. Мы не растем на такой глубине. Но самое для нас важное – это свет. Мы хотим лучше узнавать друг друга. Как, скажите, пожалуйста, нам цвести, если мы не видим ничего, кроме темноты? Так не пойдет. Повелитель рек должен бы это понимать».

Какие… интересные предложения.

«Водные дракончики, если повелитель рек соизволит с ними поговорить, подтвердят обоснованность наших требований».

«А повелитель рек может разговаривать с дракончиками? – спросила я. – С вами же не может».

«С ними – да, может, – ответила водоросль поменьше, которая казалась куда агрессивнее своей подруги. – Он может разговаривать с рыбами, улитками, драконами… в общем, со всеми жителями своего царства. Фауна – да, флора – нет. Очень простой закон».

«Хорошо. Я передам ваши требования. Если повелитель рек согласится их выполнить, обещаете ли вы, что снова будете цвести и давать плоды?»

И снова возмущенный ропот. Чего еще хотят эти водоросли?

«Мы ничего тебе не обещаем, – процедила маленькая водоросль. – Мы не ведем переговоры с посредниками».

После этих слов у нее из-под листьев вылетел блестящий от слизи шарик, который полетел в мою сторону. От удивления я даже не успела уклониться, но шарик, наверное, пролетел мимо, потому что я ничего не почувствовала. Я держала глаза плотно закрытыми, чтобы не допустить разрыва связи в такой деликатный момент.

«Посредник единственный, кто будет с вами разговаривать», – ответила я.

«Повелитель рек нас совершенно не уважает», – сказала маленькая водоросль, обращаясь к остальным. Ее заявление было встречено бурным одобрением. Внезапно настроения изменились на сто восемьдесят градусов. Судя по всему, эти водоросли были не такими мирными, как говорил Нерей.

«Убирайся! – закричала другая водоросль. – Ты ничего не можешь! Зачем нам выставлять себя на посмешище, если повелитель рек все равно откажет?!»

«Совершенно верно! – вторила ей другая водоросль. – Вы что, не видите?! Девчонка ничего здесь не решает!»

А потом все принялись кричать одновременно.

«Мы зря теряем время!»

«Убирайся отсюда!»

«Пошла прочь!»

«Повелитель рек физически не может с вами разговаривать! Чего вы хотите?» – воскликнула я, попытавшись исправить ситуацию. Нужно уговорить их пойти на сделку, в противном случае Нерей не даст мне воспользоваться своим телефоном!

«Мы больше не позволим обращаться с нами как с рабами!» – раздалось в ответ, и со всех сторон в меня полетели маленькие склизкие шарики. Видимо, водоросли прицельно запустили их в мою сторону.

К счастью, я заранее увидела опасность, открыла глаза, разрывая ментальную связь с растениями, и заморгала. В следующее мгновение из воды показались первые шарики, они летели прямо в меня. Я отшатнулась, отпустила ограждение и отползла подальше от края аквариума. Встала, пытаясь уклониться от града склизких пуль – некоторые из них попали мне за шиворот и теперь густой слизью стекали по голой коже… Эванджелина вылетела из-под рубашки и взмыла высоко в воздух. Я развернулась спиной, и теперь сгустки слизи били мне в шею, тут же соскальзывая на спину. Они словно были живыми. На моих руках живого места не осталось – меня будто рой комаров облепил.

– Хватит! Немедленно прекратите! – крикнул Селки и швырнул свою футболку в аквариум. Особого эффекта это не возымело – склизких сгустков меньше не стало. Нерей самоотверженно оттащил меня от линии огня, при этом несколько снарядов попало и в него. Селки подтолкнул остальных к лифту. Стоило нам отойти от аквариума, как град пуль прекратился.

И тогда я почувствовала зуд.

– Фу-у-у, какая гадость! – воскликнула я, пытаясь стряхнуть с руки комочек слизи.

От моего прикосновения тот лопнул, и вытекшая жидкость почти мгновенно впиталась в кожу. Я сразу почувствовала сильнейший зуд и принялась расчесывать кожу там, где могла дотянуться. Хотелось стянуть мешающую одежду, но это было бы слишком.

– Почему вы не предупредили, что выращиваете боевые водоросли?!

– Ну и ну, – сказала Джиджи, оглядывая меня с головы до ног. – Хочешь, я погуглю симптомы анафилактического шока? Тебе дурно? Голова не кружится?

– Все хорошо, – отмахнулась я. – Только чешется жутко.

Энко подошел ко мне и осторожно коснулся красного пятна у меня на руке.

– Болит?

Я покачала головой.

– Нет. Но чешется ужасно. Почеши мне, пожалуйста, спину. Самой мне не дотянуться.

Усмехнувшись, Энко встал у меня за спиной, провел короткими ногтями по моей коже, а потом наклонился и прошептал мне на ухо:

– Ну как? Нравится?

Я проигнорировала его заигрывания и поискала взглядом Эванджелину. Увидела ее у Джеммы на плече и вздохнула с облегчением. Они с Ноа успокаивали бабочку, почесывая ее пушистое брюшко. К счастью, ни один снаряд из артиллерийского залпа водорослей в нее не попал.

– Это было безответственно, повелитель рек, – произнес Энко. Его голос звучал опасно спокойно. – Взгляните на Ливию. Она вся в красных пятнах. А вдруг у нее аллергия на этот растительный яд?

– Судя по виду, у нее точно аллергия, – заметил Ноа, подходя ближе. – Что это за полоски у тебя на шее?

– Что, полоски? Какие еще полоски? Где? – Я принялась с тревогой ощупывать шею.

– Без паники, народ, – сказал Селки, с трудом сдерживая смех. – Это жабры. Посмотри на свои руки, нимфа.

И вот тогда я заметила, что между пальцами у меня перепонки. Невероятно тонкие переливающиеся перепонки с волнистым рисунком. От удивления у меня перехватило дыхание.

– Это все благодаря водной короне, – жизнерадостно объяснил Селки. – Через несколько дней она исчезнет.

– А до того времени я буду ходить с перепонками и жабрами? – поинтересовалась я. Вот теперь мне совсем поплохело.

– Только при непосредственном контакте с пресной водой. Влияние речной короны вскоре пройдет. Но до тех пор ты теоретически можешь дышать под водой.

Ну прекрасно…

– Просто поверить не могу, – проворчал Энко у меня за спиной. Он перестал меня расчесывать и теперь нежно поглаживал раздраженную кожу. Было так приятно, что мне не хотелось его останавливать.

– Жабры с перепонками исчезнут через минуту-другую, – сказал Нерей, взглянул на мою шею и добавил: – А вероятность того, что у луговой нимфы будет аллергия, крайне мала. – И тем не менее во взгляде речного бога отчетливо читалось извинение: – Мне жаль. Я такого не ожидал. Как я уже сказал, на самом деле эти водоросли очень мирные. Понятия не имею, почему все зашло так далеко.

– Не сваливайте все на Ливию, – рявкнул Энко у меня из-за спины.

– Все в порядке, – сказала я, отстраняясь от него. – Спасибо, Энко. Мне уже полегче.

Затем я рассказала Нерею о том, какие требования выдвинули водоросли.

Внимательно меня выслушав, речной бог поинтересовался:

– Это все?

– Думаю, они просто хотят лучшей жизни, – пожала плечами я. – Их можно понять.

Нерей посветлел лицом.

– Что ж, это можно устроить. Уверен, улитки с дракончиками будут только рады, если у них появится еще один аквариум. Это внесет в их жизнь немного разнообразия. Почему я сам до этого не додумался?! Утром первым же делом достанем рыбу и других речных обитателей. И установим прожекторы, чтобы в аквариуме было светлее.

Что ж, звучало довольно многообещающе. В другой ситуации я бы снова связалась с водорослями, чтобы сообщить им эту прекрасную новость, но сейчас мне даже думать не хотелось о том, чтобы приблизиться к краю аквариума. И это несмотря на то, что зуд постепенно утихал.

Эванджелина вспорхнула, полетела ко мне и устроилась у меня на плече. Она все еще казалась взволнованной.

– Ну ты чего, малышка, – сказала я и успокаивающе погладила ее по крылышкам. – Все хорошо, не бойся. Со мной ничего не случилось.

Эванджелина и правда слегка подрагивала – видимо, переволновалась. Я была тронута тем, что она так беспокоится обо мне.

Вскоре Эванджелина исчезла за вырезом моей рубашки.

– Какая красивая бабочка-силлектис. Что ж, пожалуй, настало время выполнить свою часть сделки. – Нерей с улыбкой огляделся. – Пойдемте со мной.

Мы вернулись на этаж, где находилась подсобка с покерным столом. Нам навстречу вышел Селки, и только тогда я поняла, что его не было с нами в лифте. Селки успел полностью одеться – впрочем, в его случае понятие «полностью» было довольно относительным. Обтягивающая футболка с изображением русалки, шорты-бермуды и шлепанцы – и это когда на улице всего плюс двенадцать! Похоже, у Селки в роду были по меньшей мере моржи.

– Селки проведет тебя туда, где я прячу канал связи. Это самый обычный телефон, ты поймешь, как им пользоваться. Остальные – располагайтесь, мы подождем здесь.

Энко снова хотел возразить, но я коснулась его руки и тихо сказала:

– Ты сказал, что Нерею можно доверять. Поэтому я доверяю ему и его сыну. Уверена, Селки не задушит меня в каком-нибудь укромном местечке. Он так запал на Джиджи, что вряд ли станет доставлять нам неприятности.

Энко стиснул челюсти и коротко кивнул.

Селки широко улыбнулся и приглашающе махнул в сторону двери, откуда он и появился.

– Нам туда, нимфа. Прошу, – сказал он и, напоследок улыбнувшись Джиджи, пошел вперед. Я последовала за ним. Нам пришлось пройти несколько извилистых темных коридоров. Дом оказался намного больше, чем я ожидала.

– Скажи… – начал было Селки и замедлил шаг, чтобы поравняться со мной. – А у твоей подруги есть парень?

Было ясно, о ком он говорит.

– Нет, парня у нее нет.

– Можешь дать мне ее номер? Хочу пригласить ее на свидание.

«Ох уж эти полубоги и их непоколебимая самоуверенность!» – подумала я и мысленно закатила глаза.

Я тянула с ответом, поэтому Селки добавил:

– Послушай, нимфа. Джиджи очень милая. Она мне нравится, я тоже ей нравлюсь, а что еще нужно? Я из хороших парней. Веселый, верный, честный…

– Скромный, – вставила я.

Селки весело фыркнул.

– Я не обязан тебе нравиться, нимфа. Главное, что я нравлюсь Джиджи. Кроме того, у тебя есть свой личный фанат. Сын Аида виляет хвостиком, как верный пес, стоит тебе только взглянуть в его сторону. Это трудно не заметить.

Я посмотрела Селки в глаза, никак не комментируя его замечание про наши с Энко отношения. С какой стати мне обсуждать с ним свою личную жизнь?! Но в то же время я знала: Джиджи понравился этот парень и она заслуживает того, кто наконец исцелит ее разбитое сердце.

– Просто спроси у нее номер телефона и пригласи на свидание. Уверена, такой подход понравится Джиджи намного больше.

Селки неуверенно заморгал, но через несколько секунд взял себя в руки и улыбнулся.

– Хорошо. Так и сделаю, – сказал он и открыл дверь слева от себя.

Моему взгляду предстала узкая пыльная комната, от пола до потолка забитая разным хламом. На шатком столике возвышался светло-зеленый телефон годов этак семидесятых. Черный кабель, тянущийся от трубки к аппарату, блестел жирным блеском. У столика стояло широкое кресло с высокой спинкой, обитое бархатом в оранжево-коричневую полоску. Наверное, тоже пережиток безвкусных семидесятых.

Я решительно переступила через порог и чуть было не задохнулась от запаха пыли и затхлости, ударившего в нос.

– Удачи! – отсалютовал Селки и с грохотом захлопнул за мной дверь.

Я осталась наедине с телефоном, который видела только в фильмах. Наедине с горой хлама и огромным креслом, похожим на пристанище миллиона пылевых клещей. Я расправила плечи. Все это ради Маэля. Ради того, чтобы спасти его, я готова даже перетерпеть компанию клещей.

Я нерешительно приблизилась к креслу. Мне же необязательно в него садиться, чтобы позвонить? Я присмотрелась к телефону – тот больше напоминал реквизит из фильма, чем работающий аппарат. Трубка была покрыта тонким слоем пыли. Зажмурившись, я протянула к ней руку, коснулась… и предмет у меня в руке изменился. Я широко распахнула глаза и увидела, что держу раковину огромного моллюска – наподобие тех, из которых делают конхи. Снаружи она была кремово-белой, а изнутри – розово-перламутровой. Ракушка выглядела идеальной и абсолютно чистой.

Размером она немногим уступала телефонной трубке. Ох, а тяжелая какая! Я посмотрела вниз, на столик, и почувствовала, как от удивления у меня глаза на лоб полезли. От громоздкого аппарата не осталось и следа. Даже кабель исчез! И зачем я только закрыла глаза?! Если бы оставила их открытыми, то увидела бы это превращение. Ладно. Эта ракушка, конечно, милая, но что толку? Как по ней звонить? Тогда я сделала то, что казалось наиболее логичным, а именно – поднесла ракушку к уху и сказала:

– Алло?

Через мгновение и без того темное помещение погрузилось в мрак, да такой кромешный, что и кончика носа не разглядеть. Затем я увидела рамку – большую и, судя по всему, деревянную. Она возникла передо мной, как новое окно на мониторе компьютера. Окно подрагивало, заходилось помехами и было настолько прозрачным, что сквозь него просвечивала темнота. Если честно, оно напоминало портал в другой мир.

– Алло? – повторила я, все еще прижимая раковину к уху.

Внезапно в парящем посреди помещения окне появилось изображение, и моему взору предстал темноволосый мужчина с кустистыми бровями. Одет мужчина был в треники и футболку – растянутую и замызганную, всю в пятнах. Густая борода выглядела растрепанной и неопрятной.

– Что? – рявкнул мужчина.

Несколько мгновений я ошалело смотрела на этого странного типа, а потом перевела взгляд на стену позади него, увешанную бесчисленными телевизорами. На всех телевизорах – а было их штук тридцать, не меньше – шли разные программы на разных языках. В основном сериалы – ситкомы и мыльные оперы, в которых люди либо кричали, либо обнимались и плакали, либо целовались.

– Что такое, черт тебя побери! – прорычал мужчина.

– Эм… Я… – пробормотала я и запнулась. Ну не спрашивать же, кто он такой?

– Кто посмел нарушить мой покой?!

Я присмотрелась к мужчине повнимательнее. Позади него сверкнула молния. Боже мой. Я что, попала к самому Зевсу?! Получается, Нерей не соврал, и я попала прямиком в личные покои Зевса?! Я почувствовала легкую тошноту.

– Здравствуйте! Меня зовут Ливия, и я очень рада, что мне представилась возможность поговорить с вами, Зевс.

Если передо мной не Зевс, то он сообщит об этом, еще и наверняка накричит на меня… Но мужчина и глазом не моргнул. Вместо этого он уставился на меня своими темными глазами. У него в бороде запутались остатки мармеладной конфеты. Я мысленно содрогнулась. Зевс выглядел до ужаса неряшливо, а помещение вокруг больше напоминало свалку.

– Кто ты такая? – прорычал он. – Я тебя не знаю.

Судя по всему, Зевс не видит, что я нимфа…

– Я нимфа.

Зевс зашелся таким неудержимым хохотом, что мармеладка (а точнее, ее останки) упала с его бороды.

– Не рассказывай мне сказки, девочка. Нимфы давно вымерли.

Я сглотнула.

– Я луговая нимфа.

Хохот перешел в сдавленное хихиканье.

– Ну и дела! Кажется, мне снова попался галлюциногенный орех. Такие странные галлюцинации… – Отвернувшись, Зевс засунул руку в пакет, вытащил из него горсть орехов, сунул в рот и принялся шумно жевать. – Ладно, хватит с меня твоих выдумок. Все, я кладу трубку, а тот, кто дал тебе этот канал связи, умрет ужасной смертью.

– Нет, нет, нет, нет! – закричала я, дико размахивая свободной рукой. – Умоляю вас, не надо! Все, кто мне помогает, действуют исключительно из лучших побуждений! Дело в Маэле, сыне Аида. Его схватили и держат в заточении на Олимпе. Маэль – мой друг, и мне нужно знать, в порядке ли он. А еще я хочу… То есть я хотела бы вступиться за него. Маэля арестовали несправедливо. Он никому не хотел причинить вреда. Он просто пытался защитить свою сестру. Маэль уж точно не собирался захватить мир – или что там еще хотят на него повесить. Да, он сын Аида, но он никогда бы не сделал ничего подобного. Он совсем не похож на своего отца. Он добрый и всегда желает всем самого лучшего, и…

Зевс оборвал меня взмахом руки. Он выглядел таким раздраженным, что я немедленно замолчала.

– Меня это не волнует, – только и сказал он.

– Умоляю вас, Зевс! Маэль невиновен. Сейчас он тяжело ранен. К тому же он пошел на риск только ради того, чтобы предотвратить ужасную опасность! Он позаботился о том, чтобы никто не мог добраться до проклятого золота. Дайте ему слово, выслушайте его, и он сам все объяснит.

– Послушай меня внимательно, полоумная трещотка, – снова перебил меня Зевс. – У меня нет ни времени, ни желания с этим возиться. Поговори с Гермесом, если чего-то хочешь. Не дозвонишься – что ж, значит, он тоже не хочет иметь с тобой дел. Меня, знаешь ли, все это давно перестало интересовать. Я выполнял свои обязанности на протяжении многих тысячелетий, и теперь мне все надоело. Я занят. – Зевс взмахом указал на телевизоры, на которых шли сериалы. – Очень занят.

– Прошу вас, Зевс!

– Так, пора с этим заканчивать.

С этими словами Зевс нажал на какую-то кнопку, и в следующий момент экран исчез. Раковина у меня в руке рассыпалась на тысячи мелких осколков. Острые края неприятно впились мне в кожу. Освещение вернулось в норму, и я с ужасом уставилась на горстку у моих ног – то, что осталось от раковины. Зевс уничтожил каналы связи. Значит, я виновата в том, что Нерей потерял последний контакт с Олимпом. В горле встал комок. Чувствовала я себя отвратительно. Интересно, Нерей очень рассердится? Я хотела было направиться к двери, но тут она распахнулась.

– Ну и? – бодро поинтересовался Селки. – Что сказал большой босс?

Я ничего не ответила. Селки уставился на обломки раковины, лежащие на полу.

– Ой-ей.

Я кивнула.

Селки закусил нижнюю губу и сказал:

– Нужно поговорить с отцом.

* * *

Признаться, я ожидала, что Нерей поднимет шум из-за того, что я испортила его канал связи, но мужчина вел себя так же спокойно и рассудительно, как и раньше.

Я испытала колоссальное облегчение: хватит с меня криков Зевса, которых я наслушалась за последние несколько минут… Когда мы с Селки вернулись в покерную, все по-прежнему сидели за столом и, судя по всему, были увлечены жаркой беседой.

– Слухи о том, что Зевс пренебрегает своими прямыми обязанностями, ходят довольно давно, – сказал Нерей, подливая себе чай. – Что ж, теперь у нас есть тому подтверждение. Думаю, это означает, что ты сама по себе, Ливия. На помощь Олимпа рассчитывать не стоит.

– Но без помощи Олимпа мне не обойтись! – с отчаянием вскричала я. – Только олимпийский суд может оправдать Маэля!

Нерей пожал плечами.

– Мои возможности ограниченны. Единственное, чем я мог помочь, – это предоставить доступ к каналу связи, но его больше нет.

– А что насчет монеты? – поинтересовалась Джиджи.

– Пустая трата ресурсов, – отозвался Нерей, покачав головой. – Зевс избавился от этого способа связи. Теперь от монет никакого толку.

– Почему вы сразу не сказали нам об этом? – задумчиво нахмурившись, спросил Ноа.

– Потому что повелитель рек любит играть со смертными, – проворчал Энко. – Как, впрочем, и все боги.

– И чем же вы недовольны? У вас был свой шанс, – с улыбкой отозвался Нерей.

– Да, еще кое-что… – потупившись, сказала я и смущенно уставилась на свою чашку. – Зевс сказал, что того, кто дал мне телефон, ждет ужасная смерть.

Селки испуганно распахнул глаза, Ноа с Энко выпрямились, Джиджи зажала рот рукой, а Джемма в ужасе уставилась на меня. Но на Нерея, судя по всему, мои слова не произвели никакого впечатления.

– Да, наш правитель всегда любил разбрасываться угрозами, но за тысячи лет осуществил лишь малую часть из них. Не думаю, что он просто возьмет и испепелит меня. Я ведь хранитель рек.

Джиджи медленно убрала руку ото рта, повернулась ко мне и спросила:

– Значит, Зевс категорически отказался тебе помочь?

Я рассказала о том, как прошел разговор.

Энко покачал головой.

– Чего-то подобного я и ожидал. Он еще хуже отца. Настоящий пофигист!

– Но как нам тогда помочь Маэлю?..

– Единственное, что вы можете сделать, – это дождаться, пока проявится посланник богов, – сказал Нерей. – Да, сейчас Гермес пропал, но он – бог, так что с ним несчастный случай точно не произойдет. Я знаю Гермеса, у него светлое сердце. Истинный олимпиец. Поверьте, он свяжется с вами, как только у него дойдут руки. Нужно набраться терпения.

Я сжала лежащие у меня на коленях руки в кулаки и тихо пробормотала:

– Терпение… Боюсь, терпение не входит в список моих достоинств.

– Вы уверены, что этот Маэль еще жив? – вдруг поинтересовался Селки.

Я кивнула, хотя моя уверенность основывалась не на фактах, а на стремлении выдать желаемое за действительное.

Энко твердо посмотрел Селки в глаза и заявил:

– Маэль – мой брат. Уверен, я бы почувствовал, если бы он умер.

– Что ж, тогда самое время перейти к плану «Б», – отозвался Селки, откинувшись на спинку стула.