Текст книги "Ты прекрасна!"

Глава 7

Бо столкнулся с новыми для него правилами. Горячие завтраки на съемочной площадке? Ничего подобного. Личный ассистент, решающий все бытовые вопросы? И его тоже не было. В конце концов он сам отвез своих коллег-актеров во главе с режиссером в магазин пончиков. И никто не посчитал чем-то из ряда вон выходящим, что признанная звезда – Бо Уайлдер – сидел за рулем студийного фургона. Кстати, открыв дверцу, он обнаружил на водительском сиденье старый картонный стаканчик от кофе, а с приборной панели пришлось убрать мусор, чтобы можно было ехать в город.

Если это место можно назвать городом. Индиго-бич – сложная мешанина из торговых компаний и жилых домов, сконцентрированных на краю земли, а его рыболовный пирс – гигантский деревянный восклицательный знак. На любого человека, оказавшегося здесь впервые, обрушивается бесконечное разнообразие цветов и оттенков, красочных вывесок и знаков; его не может не ошеломить множество самых разных людей, которых он увидит всего лишь за десять минут из окна магазинчика, торгующего пончиками. Но островок мал, и через некоторое время сумятица сглаживается, приобретает очертания некой упорядоченности.

Он мог бы представить себя жителем в Индиго-бич… мог бы, не будь он Бо Уайлдером.

– В душе твоего героя есть дыра, – сказал Майк Картер, режиссер. И очертил пончиком, покрытым шоколадом, круг в воздухе. Голос у него был глубокий и рокочущий – как гул мотора «харлея». – Большая круглая дыра, которую можно заполнить только…

В этот момент Бо увидел в окне, на другой стороне улицы, Генри и Лейси Кларк. Она показалась ему очень красивой. Этакой скромницей и одновременно женщиной-вамп. Генри же был похож на маленького босса – в солнечных очках, как у авиатора, и в шортах. Бо ухмыльнулся, прикрыв рот ладонью.

– Эй, Бо!.. – Майк – крупный мужчина с окладистой рыжей бородой – был в черной кожаной куртке с надписью «Mike’s Pools» на спине и в такой же черной бейсболке.

– Я слышу, – сказал Бо, с трудом заставив себя вернуться к разговору за столом. – Я – как пончик. Мы все – большие пончики.

Почему-то никто не засмеялся. Бо покосился на двух других актеров, сидевших за столом. Симона Дэвис и Адам Монро молча кивали – словно старые мудрецы. Симона исполняла роль Моник, а Адам – Каллума.

Бо слизнул сахарную пудру с мизинца и отпил из чашки кофе. Авангардное кинопроизводство на постоянной основе сводило его с ума. Он надеялся, что найдет общий язык с другими актерами и между ними завяжутся дружеские отношения хотя бы на время; это компенсировало бы странности и нелепости происходящего. Но пока ничего не выходило…

Симона – главная героиня-любовница. Разумный выбор. Она была красива, как и Моник, но относилась к совершенно иному типу. В отличие от коротко стриженной блондинки Моник, она имела длинные иссиня-черные волосы. Фиалковые глаза были густо подведены, а в носу – бриллиант. Когда Бо задал ей простой вопрос – спросил, откуда она родом, – девушка ответила: «Я знаю, что я не Моник».

– Ну и что? Нам не нужна Моник. Ты тоже по-своему хороша.

– Пеория, штат Иллинойс. Но я не хочу об этом говорить, – заявила девица. И с тех пор она взирала на него с явным подозрением. Бо привык к восхищенным взглядам, и это было для него внове, даже слегка раздражало.

А Адам Монро, острый локоть которого постоянно вонзался в ребра Бо, напоминал стандартную модель из «Вог». Рубашка Адама была застегнута на все пуговицы, джинсы обтягивали его как вторая кожа, прическа же – волосок к волоску. Бо заметил, что если смотреть не прямо на него, а вроде бы мимо, так сказать, боковым зрением, то он становился немного похожим на Джеймса Дина. Больше ничего хорошего об Адаме он сказать не мог. Этот человек – нытик и претенциозный болтун. Бо решил, что будет стараться не обращать на него особого внимания.

– Так вот, насчет дыры в душе, – продолжал Майк. – Ее можно заполнить только в том случае, если герой изменится. Перемена необходима и обязательна. Ибо это суть…

– Может быть, желе или заварной крем? – ухмыльнувшись, перебил Бо, подтрунивая над Майком.

– Это суть дальнейшей жизни твоего героя, – заявил Майк, вскинув подбородок и сдвинув брови. – Может, хватит веселиться?

– Дай кофеину время! – На лице Бо играла дружелюбная улыбка, но он не собирался отступать. – Еще минута – и мы сможем поговорить о Фрейде, Адлере или даже Юнге.

Майк уперся ладонями в стол и чуть приподнялся, подавшись вперед. Стол жалобно заскрипел под тяжестью рыжебородого гиганта, голубые глаза которого лучились восторгом, даже дружелюбием.

– Ты мне нравишься, парень, – сообщил он. – Ты ведь уже играешь, разве нет? Ненавижу псевдоинтеллектуальное самодовольство. Ты это сразу ухватил. Ирония же в том, что некоторые люди считают, будто я всегда серьезен.

– Идиоты, – пробормотала Симона.

Адам тихо фыркнул, а Бо, пожав плечами, твердо решил продолжать в том же духе. И не важно, чем это кончится!

– А теперь – аутентичность. – Майк откинулся на спинку стула, и на сей раз заскрипел бедняга стул. – Аутентичность – это то, что мне нужно от актера. В роли должна быть правда, а не чушь. Чтобы не было никаких дырок от бублика… или пончика. – Он откусил сразу половину покрытого шоколадом пончика и стал энергично жевать.

«Вот как? А парень довольно наблюдателен и по-своему сообразителен», – подумал Бо. Это немного смущало и даже отчасти раздражало. Но он надеялся, что легко справится с этим эпизодом в своей карьере и вскоре забудет о нем.

Бо снова посмотрел в окно. Теперь Лейси и Генри переходили улицу. Она крепко держала сына за руку, внимательно следя за дорогой. Никто не мог не обратить на нее внимания – было невозможно не заметить волосы цвета «Я люблю Люси» и задорно покачивавшийся «конский хвост». И они явно направлялись за пончиками…

Тут Генри перехватил его взгляд и принялся размахивать рукой, подпрыгивая от возбуждения. Бо приветствовал малыша, приподняв свою чашку. Но как же он узнал в нем Дадли?

– Таким образом, ты вдохнешь в Эвана жизнь, – говорил тем временем Майк.

«Монро не смог бы вдохнуть в кого-либо жизнь, даже если бы очень этого захотел», – подумал Бо, не в силах оторвать глаз от подрагивавших при ходьбе грудей Лейси. Впечатляющее зрелище. Хорошо, что она не видела, как он пялится на них.

– Бо, черт бы тебя побрал!

Он в недоумении воззрился на режиссера.

– В чем дело?

– Я сказал, что не могу дождаться, когда ты возьмешься за Эвана.

– Не Эвана, а Ксандера, – напомнил Бо. – Главная роль. Не ахти какая, но все же лучшая из имеющихся.

– Нет! – Майк положил в свою чашку ложку сахара. – Именно Эвана.

– Повезло. – Симона ухмыльнулась. – Тебе придется умереть в конце.

– Точно! – подхватил Адам. – А вот обо мне никто не заплачет.

– Вы шутите, да? Разыгрываете меня? – Бо обвел взглядом людей, сидевших за столом. А кто играет Ксандера?

– Я, – заявил Адам.

Бо указал на него пальцем и повернулся к режиссеру.

– Он – Ксандер?

– Да. – Майк помешивал сахар в чашке с кофе. Звяканье ложки действовало Бо на нервы.

– Но как же так?.. Каллум же говорил…

– Каллум здесь не командует, – перебил Майк. Он сжал кулак и опустил его на стол. – Адам играет Ксандера. Ясно?

Бо невольно нахмурился. Выходит, Монро, этот кусок дерьма, получит девушку, а, он, Бо, умрет медленной мучительной смертью, поскольку слишком туп и не поймет, что его отравили… Но ведь он уже выучил реплики Ксандера из первой половины сценария!

Бо вскочил на ноги и сбросил на пол пончик Симоны, который она положила на край стола.

– Ничего не выйдет! – заявил он.

– Успокойся, Бо… – Борода Майка колыхнулась, потому что дверь открылась и в помещение ворвались потоки морского воздуха.

Когда же в магазинчик вошли Лейси и Генри, Бо внезапно все понял. Это она принесла ему несчастье! Достаточно было того, что он одну ночь провел с ней под одной крышей. Результат, как говорится, налицо. Да-да, именно она во всем виновата.

– Генри, подожди! – крикнула Лейси. – Мистер Уайлдер занят.

Но мальчик ее не слышал и бежал прямиком к Бо. И малыш был так взбудоражен, что не заметил, как его темные очки съехали на самый кончик носа. Он схватил актера за руку и заявил:

– Мистер Уайлдер, теперь я знаю, что ты – не собака!

Бо тихо вздохнул. Он должен был проявить терпение и дружелюбие, хотя ужасно злился на Майка. И на Лейси – тоже. Пусть даже он не верил в рассказы о людях, приносящих несчастье.

Опустившись на стул, Бо заставил себя улыбнуться малышу и сказал:

– Что ж, я очень рад.

Еще хорошо, что Генри не упомянул про мультфильм, иначе на него, на Бо, был бы навсегда навешен ярлык мультяшного пса. Хотя роль Эвана – неудачливого любовника и клинического идиота – едва ли лучше. Судя по всему, эта роль станет неизгладимым пятном в его карьере. Следовало срочно связаться с Оливером.

Тут Генри дернул его за руку и спросил:

– Ты съел пончик?

– Целых два, – ответил Бо, одновременно набирая текстовое сообщение для Оливера: «Все пошло к черту. Готовься к длительной кампании по сокращению негативных последствий». – Тут очень хорошие пончики. Особенно те, что со шпинатом.

Малыш радостно заулыбался.

– Ты шутишь, да?

Бо пожал плечами.

– Возможно.

– Я хочу, чтобы мама здесь работала, – сообщил Генри.

Бо взглянул на Лейси. Она выглядела юной и невинной. Совершенно невинной. А ведь, может быть, именно из-за нее «Инопланетяне» остались на плаву. По правде говоря, Бо нравился этот фильм. Плохой сценарий, плохой актерский состав, плохой оператор, плохой режиссер. Но именно ее присутствие придавало посредственной продукции некий шарм и даже намек на достоверность. Примерно то же происходит и в диснеевском «Маленьком мире»: ты веришь, что действительно попал в тихий мир цвета, движения и музыки, хотя точно знаешь, что на самом деле сидишь в разболтанной старой машине, которая описывает круги вокруг компании бумажных кукол. Но, к сожалению, он не видел Лейси в других фильмах.

– Генри, нам пора идти. Мистер Уайлдер занят.

Ему показалось или в ее голосе действительно прозвучал упрек?

– Нам нужно найти менеджера, – добавила она.

И тут Бо твердо решил, что не верит в людей, приносящих несчастье. Более того, слухи о подвергнутой остракизму в Голливуде Лейси Кларк даже придали ей дополнительную привлекательность, взывали его к мужским инстинктам. Ведь всем известно, что настоящие мужчины должны защищать слабых и уязвимых. Если женщина на рельсах и приближается поезд, мужчина должен спрыгнуть к ней и спасти. Однако сейчас…

Чем быстрее она вернется к поискам работы и скроется с глаз, тем лучше. А он должен немедленно сказать своим коллегам по киноискусству, чтобы катились ко всем чертям, что никто не заставит его играть эту грусную роль…

– Извини, мне надо было дописать сообщение, – сказал он мальчику.

– Ничего, все в порядке, – ответил Генри.

Разумный парень. Хотя ему всего пять лет. Бо достал бумажник, нашел пятидесятидолларовую купюру и передал малышу.

– Вот. Купи себе пончик. Сдачу оставь себе.

– Ух ты!.. Спасибо!

Но Лейси тут же взяла деньги из рук сына и протянула Бо.

– Пончик стоит намного меньше пятидесяти долларов. Но все равно спасибо. Поверьте, мы сами справимся.

Бо окинул ее пристальным взглядом и убрал купюру обратно в бумажник. Она явно не считала его себе подобным. Для нее он был представителем голливудской элиты. Увы, он не имел практики общения с покупателями в магазине пончиков или в «Макдоналдсе» и ничего не знал о принципах взаимоотношений с пятилетним ребенком.

– Сдача предназначалась для оплаты его обучения в колледже, – попытался отшутиться Бо. К сожалению, не удалось.

– Спасибо, не надо. Я обо всем позабочусь, – заявила Лейси. – А когда Генри подрастет, то сам сможет зарабатывать деньги на свое образование.

Ну-ну. Бо совершенно определенно знал, что не намерен наслаждаться ею в роли внимательной мамы. Иначе ему пришлось бы вспомнить, как неловко себя чувствовала его собственная мать в этой роли.

– Кто эти люди, Бо? – неожиданно громко спросила Симона. – Кажется, мне говорили, что ты здесь вырос. Так и есть?

– Да, – ответил Бо. Он вырос в Чарлстоне, но вовсе не собирался афишировать этот факт. К счастью, в Википедии о его детстве и юности рассказывалось без подробностей.

– Вы его старая подруга? – спросил Адам.

Некорректный вопрос. Но он был задан, так что придется отвечать. Бо и Лейси обменялись взглядами. Наверное, им следовало заранее согласовать возможные варианты, но теперь уже слишком поздно.

– О, подождите… – Адам щелкнул пальцами. – Я вас узнал!

– Я не она, – поспешно ответила Лейси. – Я всего лишь на нее похожа. – Она достала из кошелька доллар и две монеты по двадцать пять центов, отдала деньги Генри и предложила выбрать на прилавке пончик.

Мальчик резво побежал к прилавку.

– Нет, вы – это она! – Адам оказался удивительно настойчив.

Бо едва сдерживался. Он чувствовал, как его раздражение рвалось наружу.

– Ваши волосы говорят сами за себя, – добавил Адам.

– Честно говоря, я не…

– Вы – та самая девушка, которая изображена на стене ресторана в деловом центре Чарлстона, – не унимался Адам. – «Хомини-гриль», кажется.

Морщинки на лбу Лейси разгладились.

– Это точно вы, – продолжал Адам. – У вас там такой… классический облик в униформе официантки 50-х годов прошлого века. Не понимаю, с какой стати вы это отрицаете.

Симона пожала плечами.

– Кто же захочет, чтобы тебя знали как «девушку со стены»? Она ведь там ростом… футов в пятнадцать. Один только нос – шесть с половиной дюймов в ширину.

– Добросовестная работа, – заметил Майк.

– У вас прекрасный носик, – сказал Адам. – Задорный…

– А что «девушка на стене» несет в миске? – спросила Симона у Лейси.

– Кукурузную кашу, – ответил Бо. Он много раз бывал в «Хомини-гриль».

– Никогда не пробовал кукурузную кашу, – сообщил Адам.

Бо невольно поморщился, а Лейси проговорила:

– Попробуйте при случае. Это довольно вкусно.

«Странно, но, судя по выражению ее лица, у нее даже не возникло желания придушить наглеца, – подумал Бо. – Неужели он ей понравился? Быть того не может! Или может?.. При мысли об этом Бо разозлился еще больше, и ему вдруг ужасно захотелось схватить первый попавший стул, швырнуть его в окно, а затем выскочить на улицу и надрать кому-нибудь задницу. Хорошо бы сейчас случилось фальшивое ограбление на заправке или инсценированное похищение на пирсе… Тогда он смог бы разобраться с плохими парнями несколькими хорошо поставленными зрелищными ударами или холостыми выстрелами. Был бы уместен еще фон в виде взрыва. Неплохая вышла бы сцена. Лучше всего, конечно, дополненная гонораром в пятнадцать миллионов долларов.

Майк улыбнулся Лейси и спросил:

– Откуда вы знаете Бо?

Тут Генри подбежал к матери, держа в руке шоколадный пончик. Взглянув на режиссера, он сообщил:

– Мы живем вместе на маяке.

Симона хихикнула и осведомилась:

– Неужели это правда?

– Но не навсегда, – ответил Генри, радостно пританцовывая. – Когда-нибудь нам придется уехать. – Малыш тараторил и тараторил, спеша сказать как можно больше, пока его все слушали. – Но мы все равно останемся здесь, в Индиго-бич. У меня будет комната, покрашенная как футбольное поле. Мама купит дом с красной дверью и растениями в голубых кадках перед ней. – Он выдохнул и добавил: – Вы сможете к нам прийти. Мама всегда будет печь шоколадное печенье.

Глаза Лейси стали грустными, и она пробормотала:

– Когда-нибудь так и будет, малыш…

– Когда-нибудь, но очень скоро, – пояснил Генри. – Потому что мама обещала.

Выражение лица Лейси едва заметно изменилось. Теперь она выглядела жутко сексуальной, совсем как плохие девчонки из фильмов Бо. Но еще больше – как Грета Гильденстерм.

Бо почувствовал себя очень неуютно. Но надо было что-то сказать.

– Мы с Лейси давно знакомы, – сообщил он.

– Как давно? – спросила Симона.

Чуть помедлив, Лейси ответила:

– Мы жили по соседству, когда были детьми.

Бо не знал, куда их заведет эта ложь, но в конце концов… какая разница? Но лучше бы ей не говорить, что он ей как брат. На сегодня с него, пожалуй, хватит…

Майк присвистнул и пробормотал:

– Значит, вы выросли в Бэттери? В Чарлстоне? Там, где раздались первые выстрелы Гражданской войны?

– Угу, – буркнула Лейси. Ее щеки порозовели, но она решила, что ей придется держаться этой лжи.

Правда, у Бо имелись сомнения относительно ее актерских способностей.

– Там живут очень богатые люди, – заметил Адам. – Первоклассная недвижимость.

– Всякая, – ответила Лейси. – Мой дом был… очень уютным и маленьким. Ничего особенного.

– Не смущайтесь, – вмешался Майк. – Все мы знаем, что уютный дом в Бэттери – это особняк с восемью спальнями. Семья Бо – мультимиллионеры, не так ли, Бо?

– Я бы не стал утверждать, что у нас так уж много миллионов, – нахмурившись, отозвался Бо.

Лейси метнула в его сторону быстрый взгляд, но ведь не его вина, что он родился с серебряной ложкой во рту. И он не станет участвовать в отнюдь не вежливом обсуждении финансового состояния его семьи. Богатые парни с Юга не говорят о деньгах – разве что со своими биржевыми маклерами, финансовыми директорами или отцами, когда те уже на смертном одре; но даже и тогда разговор ведется благопристойно и скромно.

– Все вы здесь – очаровательные люди, – пробормотала Симона. – Готовы для Бо на что угодно. В хорошем смысле, конечно.

– Разумеется, – вклинился Адам. – И если Лейси выросла в Бэттери, то здесь, естественно, для того, чтобы поприветствовать Бо, поздравить его с возвращением в Южную Каролину, разве нет?

Лейси заправила за ухо прядь волос.

– Ну, услышав, что Бо возвращается сюда, чтобы тут сниматься, я решила, что он сможет составить нам компанию на маяке.

– Мне необходимо много внимания, – сообщил Бо. – Мы, южные парни, все такие.

– Так он острее чувствует свои корни, – добавила Лейси. – Для нас он не кинозвезда, а добрый сосед.

Бо попытался изобразить улыбку, а Генри, выглянув из-за маминой юбки, сообщил:

– И он еще не знает, есть ли у него суперсила или нет.

Через несколько секунд Лейси и Генри ушли, а Бо, проводив их, вздохнул.

– Я все понял, – заявил Майк. – Это девочка, с которой ты в детстве переговаривался через забор. Но значит ли это, что старое пламя разгорелось с новой силой?

– Мы всегда были просто друзьями. Никакого пламени. Никакого секса. Мы даже не целовались, и я ни разу не шлепнул ее по аппетитной попке.

– Зато теперь вы живете вместе, – заметила Симона. Интересно, с чего это ее так разобрало? Сцепила пальцы с такой силой, что даже костяшки побелели. А ее длинные серебристые ногти напоминали когти хищной птицы…

– Вовсе не вместе, – пробурчал Бо. – Просто в одном доме.

Но никто ему не поверил. В таких случаях говорится: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Решив, что обязан довести дело до конца, чтобы коллеги перестали строить предположения, Бо обвел взглядом магазин, после чего тоном заговорщика проговорил:

– Она совсем недавно решила, что хочет жить обычной жизнью, желательно – вдали от высшего общества, в котором выросла. Поскольку же я как раз сейчас приехал сюда и некоторое время проведу здесь, то смогу немного ей помочь, пока она не освоится и не найдет работу.

– Насколько я понял, она мать-одиночка, – сказал Адам. – Наверное, родители Лейси не одобряют ее поведения, потому и выгнали из дома без единого цента.

– Не исключено, что для нее подобрали идеального во всех отношениях аристократа, – предположила Симона. – А она влюбилась в другого парня, и родители оскорблены до глубины души.

– Как в «Дневнике памяти», – добавил Майк.

– Нет, это слишком мелко, – возразила Симона. – Возможно, ее жизнь в опасности.

«Как они, однако, увлеклись» – подумал Бо. И тут же проговорил:

– Нет, Симона, ей действительно нужна работа. И больше ничего. – Ему не хотелось развивать эту тему. И вовсе не потому, что он был принципиальным противником лжи. Просто следовало согласовать свою историю с Лейси. Для этого необходимо было с ней переговорить… и тогда между ними опять полетят искры.

– Тем не менее она не просто бедная богатая девушка, – заявил Майк. – Она – «девушка со стены». В ней есть что-то от иконы. Массовая культура. Эмоции.

Бо не нравились подобные разговоры Майка. Но сейчас его главная задача – прикрыть собственную задницу, иначе репортеры из таблоидов сделают Лейси его новой подружкой и начнут придумывать истории… одна другой фантастичнее.

Осмотревшись, Бо оглянулся и увидел, что Лейси беседует с владельцем магазина. Ее губы были такого же цвета, как любимая помада его матери. Их оттенок немного диссонировал с цветом волос, но в целом образ смотрелся неплохо. Так на скатерти в красную и белую клетку хорошо смотрится любая тарелка, какую ни поставь. Потому что дело не в цвете, а в ощущении. А ощущение от Лейси – как на пикнике. Вспоминались яблочный пирог и мороженое. Возможно, еще холодное пиво и фрисби. А также хороший секс в тени развесистого дерева на берегу реки.

Неожиданно лицо Генри вытянулось. У его матери – тоже. Но она тут же взяла себя в руки и улыбнулась сыну.

О черт, похоже, Лейси не получила здесь работу. Следовательно, хозяин – глупец. Он должен был ее нанять. Хотя, возможно, ему просто не нужен еще один работник. Увы, реальность далеко не всегда такова, как хотелось бы.

Тут хозяин заведения взял из коробки шоколадный пончик и протянул его Генри. Что ж, он, Бо, сделал бы в подобной ситуации то же самое. С пончиками жизнь кажется лучше…

Генри криво улыбнулся мужчине. Мальчику его возраста трудно понять, что кто-то может не желать, чтобы его мама погружала жареный пончик в шоколад или в глазурь и посыпала чем-нибудь разноцветным.

– Я должен с ними попрощаться, – сказал Бо своим коллегам. Впрочем, он едва ли мог называть так Адама с Симоной, а вот насчет Майка вопрос оставался открытым.

Встав из-за стола, Бо с удовольствием потянулся. Он знал, что прекрасно выглядел в джинсах и в рубашке стального цвета. Элегантно и в то же время достаточно консервативно. Таков был его стиль. А почему бы и нет? В конце концов, в его родословной одни только джентльмены-южане. Но только Лейси, похоже, не обращала на него внимания. Она уже открыла дверь и приготовилась уходить.

Как? Даже не попрощавшись?