Текст книги "Сначала я убью свой страх"

Глава 4

В тире Денис был сосредоточен и, прежде чем начать разговор, ради которого пригласил всех, отстрелял четыре обоймы из своего «макарова». «Все стало на свои места. Меня определили в киллеры, я взял аванс, и теперь его нужно отрабатывать. Самое главное, что я сам соорудил эту ловушку, сам засунул себя в нее. И сетовать не на что!» Он до сих пор не знал, что скажет ребятам, и вообще не был уверен, вправе ли просить их о помощи. Но ничего другого не оставалось. Подошло время принимать окончательное решение – или срочно приступать к подготовке акции, на которую его толкали Армавирский и Гоген, или, поджав хвост, уйти в тень. Если приступать, то уже через час начнется такая вселенская беготня, что мало не покажется.

Денис не хотел заранее говорить об оплате, чтобы не искушать парней, не связывать душегубство с заработком. «Помощь товарищу!» – вот прекрасный слоган, настраивающий на нужный лад. А деньги им вернутся позже в виде премиальных за другие работы. Возможно, он не прав и в настоящий момент для всех было бы более приемлемо превратиться в команду чистильщиков и заниматься тем, чему их так хорошо научили. Ведь для некоторых наука убивать стала единственным полноценным источником знаний на фоне кое-как оконченной школы. Но есть же мечта – солидная охранно-сыскная фирма, не связанная ни с криминалом, ни с силовиками, и он по мере возможности пытался передать другим свои взгляды на будущее. Те, кто не понимал его, уходили. Это было его дело, и команду он старался подбирать, следуя своим меркам. Возможно, и клуб «Кавказ» был ему нужен для того, чтобы подбирать единомышленников из себе подобных.

– Ну все, ребята. Давайте в кружок. Нужно посекретничать. Ты, Серьга, в курсе, поэтому пойди подежурь у входа, займи дежурного. – Денис собрался с мыслями и продолжил: – Некоторые из вас уже знают, что у меня возникли проблемы, на меня наехал Череп. Ему ничего не нужно – только завалить меня. Остается закрыть лавочку и податься в бега. Или… Для того чтобы это «или» стало возможным, мне нужны добровольцы – шестеро. Я знаю все ваши сильные и слабые стороны, но сейчас это неважно. Это не работа, я просто прошу помощи и обещаю, что верну добро сторицей, за мной не заржавеет. Сразу скажу – женатых не возьму, ставка слишком высока, чтобы подвергать риску семью.

Как Денис и ожидал, Вито с Быком первыми шагнули вперед. Боба он остановил взглядом – у того недавно родилась девочка. Артур Камалов, слегка застеснявшись, присоединился к первым двум добровольцам. Затем вышли еще четверо. Денис подошел к одному из них и неожиданно схватил за плечо чуть повыше локтя. Парень стиснул зубы, чтобы не закричать от боли.

– Нет, Дрон, у тебя еще не зажило. Рано. Отдохни пока. Если я остался должен кому-то, прошу сказать сейчас. Зарплата, как всегда, в обменниках; кто не получил, лучше сходите сегодня же. Всех, кто не занят, прошу до пятницы носа не показывать. Съездите на рыбалку, проведайте родственников, в общем, сами придумайте. А для стимуляции фантазии – всем премия! – Денис достал из кармана пачку долларов, разорвал банковскую упаковку и, подходя к каждому и отсчитывая пять стодолларовых бумажек, вручал их со словами благодарности.

Шесть добровольцев, Серьга и Денис поехали на Товарную, чтобы опробовать снаряжение и разработать детальный план действий. Выяснилось, что у Коли Мальцева на хуторе Соснов, неподалеку от Чугаевки, живет дядька. Оттуда по проселку пять километров до протоки, выходящей одним концом прямо к хутору Полынин. Коля знал округу как свои пять пальцев, и Денис решил использовать этот фактор в предстоящей операции. Сама собой вырисовалась легенда – Коля с друзьями на двух машинах приедет на хутор Соснов для отстрела волков. Дядька давно его звал, и вот теперь пришло время воспользоваться приглашением. Двое должны забрать лодки в Чугаевке и пригнать их к протоке. Остальные поедут с Колей, встретят лодки на берегу и разобьют лагерь. Трое останутся, а Коля и еще двое поедут к дяде, договорятся с егерем, выпьют в меру, не забывая подливать дяде и егерю, и в назначенный час встретят Дениса, который приедет на фургоне. Серьга должен будет собрать нескольких «внештатников» – их привлекали, когда требовалось обеспечить тотальную слежку и незаметное ведение объектов по маршруту, а также удостовериться, что клиенты благополучно отбыли в нужном направлении, потом обогнать их и следовать на расстоянии впереди. В нескольких точках будут ждать «топтуны» на машинах и, по очереди пристраиваясь за эскортом, вести до следующего поста, передавая его коллеге. Привлекая этих людей, Денис ничем не рисковал. Они не знали, кого должны будут вести и кто платит. Между собой они также не были знакомы, – Серьга работал с каждым по отдельности.

– Ну все, парни! Ночь на сборы. Завтра утром выезжаете. Много не пейте. И постарайтесь подстрелить хотя бы одного волка для убедительности. Трое, значит, у нас охотники – им алиби не нужно. Остальным нужно позаботиться о вразумительном алиби до двадцати одного часа послезавтрашнего дня. Денег хватит на все. Гаишникам много не давайте, чтобы не запомнили вас, и вообще старайтесь не привлекать внимания. В лагере все должно быть правдоподобно – бутылки, шашлык. На виду только охотники, остальные вместе с машиной должны прятаться где-нибудь в стороне. Все. По домам.

Начав действовать, Денис почувствовал некоторое облегчение. Теперь не нужно было притворяться добропорядочным, бороться с собой. Он мысленно перешел грань, теперь осталось трансформировать идею в реальность. Да, он решил убить, и уже не ради спасения своей шкуры, а чтобы сохранить дело, остаться в этом городе, продолжать развиваться. То есть принял убийство как инструмент, пусть экстремальный, но все же допустимый в бизнесе. «Может, я об этом пожалею, но это будет потом. Сейчас время разбрасывать камни. А там уж, кто не спрятался – я не виноват!»

Денис нашел в записной книжке нужный номер, проделал с сотовой трубкой все операции, которые его так забавляли и в то же время раздражали. Гудки, гудки… Он уже хотел выключить телефон, но трубка неожиданно ожила.

– Алло, я слушаю вас. – Магию этого голоса было невозможно забыть, он обволакивал, звал за собой, притягивал, обещал, усыплял.

– Здравствуй, моя киса-мурлыка! Сто лет тебя не слышал!

– А кто в этом виноват, Дэн?

– Ты меня узнала, Натали! Значит, в твоем сердце есть еще уголок для меня?

– Для тебя всегда есть уголок, и не только в моем сердце!

– Это звучит заманчиво. Может, поужинаем сегодня? Или ты занята?

– Если что-то сдохло в лесу и ты позвонил, я не могу позволить, чтобы эта жертва пропала зря! Все отменяю, посвящаю эту ночь тебе!

– Где предпочитаешь поужинать? В «Сезаме», в «Петровском», или махнем на левый берег?

– Никуда не хочу! Разве что зайдем в клуб, выпьем по коктейлю. А дома у меня роскошная утка. Нужно только посолить-поперчить, и в духовку. Могу я позволить себе такую роскошь, как покормить тигра из рук?

– Это я, что ли, тигр?

– Ты – большой блудливый котище, который гуляет сам по себе, и никто на него за это не обижается. Заезжай за мной в «Лотос» к восьми. Мне там нужно встретиться с подругой, и сразу поедем ко мне. Идет?

– Как же не пойти! Ноги сами просятся!

С Наташей у них особые отношения. Это была даже не дружба, а ощущение родства душ, осознание генетической близости всех жизненных настроек. Оба считали, что дружба между мужчиной и женщиной – слишком пошло, поэтому их нечастые встречи растягивались на несколько дней непрерывного праздника плоти. В этот раз Дениса грызла совесть, что поводом для их встречи послужил его шкурный интерес, но он надеялся, что ее всеобъемлющее великодушие переварит эту обидную мелочь.

Наташа была квинтэссенцией женщины. Все мужчины чувствовали себя рядом с ней Джеймсом Бондом или Конаном-Варваром. Она любила вообще весь мужской род и каждого отдельного его представителя ставила на пьедестал царя природы. Какой-нибудь закисший в ханжестве обыватель мог назвать ее шлюхой, понимая свою собственную неполноценность перед этим совершенным творением Создателя. Она ничего не требовала у мужчин, но ее баловали и лелеяли, принося дары к ее ногам, словно жертву к алтарю богини. Мужчины обычно сами уходили от нее, не в силах привести свою мелочную натуру собственника, оглупленного ядом ревности, в соответствие с ее вселенским всепрощением и всеприятием. Ее ревновали к воздуху, к солнцу, к самой себе, ревновали за сам факт ее существования и, не в силах совладать с этим испепеляющим душу огнем, убегали восвояси, оставляя в панике, словно бегущий с поля боя воин, квартиру, машину, дачу, салон красоты, бриллиантовое колье.

Денису от нее, как и ей от него, ничего не было нужно, поэтому их встречи напоминали слияние двух дождевых капель, становящихся одним целым при малейшем прикосновении. Они всегда были рады видеть друг друга и на время забывали о существовании остального мира.

Денису захотелось шикануть. Ломая голову, как сделать ей приятное, он сначала помчался в кондитерский магазин «Сказка» на Садовой и купил полкило «Весны» – ее любимых конфет. Мимоходом в «Донских зорях» зацепил бутылку мускатного шампанского и банку черной икры. Потом поехал в магазин мехов «Кастор» и отвалил тысячу двести долларов за короткую норковую шубку. «Ах, как бы она смотрелась на Алке!» – неожиданно подумал он и быстро отогнал эту мысль от себя. Уже почти год, как Алла испарилась из его жизни, а он все еще считал ее своей женщиной, примеряя все, что его окружало, на них двоих. Но она исчезла, и, среди всяких прочих, Наташа была единственной женщиной, которой он желал делать дорогие подарки или чем-то жертвовать ради нее.

– Ой, Дениска, мой чертушка! – Наташа повисла у него на шее и сочно поцеловала в губы. – Знакомься, это Лена, подружка моя! А это тот самый Денис, что спас меня от коварного Теймураза. Я тебе рассказывала.

– Ничего ты мне не рассказывала! – Кукольное личико Лены изобразило обиду. – Вечно самое интересное мимо меня проходит. Расскажите же!

– Да нечего рассказывать, – снисходительно ответил Денис. – Простая дружеская любезность.

– Ну да, нечего! Представляешь, Теймураз был таким ревнивцем, что даже к коту ревновал. Он поставил условие – или я еду с ним в Тбилиси, при живой-то жене, или он меня убьет! Я отказалась. Тогда он запер меня в своем доме в Салах и собирался увезти силой. Но Ирка Санина узнала о моем похищении и позвонила Денису. Он нагрянул с друзьями, штурмом взял дом и освободил меня.

– А этот твой…

– Теймураз? Плакал, угрожал, хотел застрелиться, но ему все объяснили, и поехал он, бедненький, к своей усатой жене.

– А дом?

– Через полгода приезжал, снова плакал. А потом принес бумаги на дом, и больше я его не видела.

– Вот, а меня никто не воровал, никакой экзотики!

– Нашла, чему завидовать. Дэн, выпьешь что-нибудь?

– Кофе. Я за рулем. Но бутылочка «Мускатного» в машине завалялась.

– А что еще завалялось? Я же вижу по твоей бесстыжей физиономии, ты что-то припрятал! Признавайся! – Наташа стукнула его кулачком в грудь, потом погладила волосы, поправив пробор. – Вот, так лучше! Ладно, пошли мы, Ленка, а то я сгорю от нетерпения. Звони. – Она взяла Дениса под руку и потащила к выходу.

– Слушай, Натка, хочу признаться сразу – я подлец и сволочь. Попал в переплет и пришел к тебе за помощью.

– Так это же здорово! Ты ни разу не дал мне возможности отблагодарить тебя.

– Брось! Если бы я мог сделать для тебя в десять раз больше, я бы, не задумываясь, сделал.

– Вот за это я тебя и люблю, мой рыцарь! Ты никогда слюни не пускаешь, но очень внимателен и благороден. Конечно, я тебе помогу!

– Не обещай раньше времени. Дело очень серьезное, играем по-крупному, поэтому и проигрыш может быть крупный.

– Плевать!

Наташа плюхнулась в «девятку» и тут же посмотрела назад. Увидев свертки, она встала на колени и, протянув руку к заднему сиденью, принялась потрошить Денисовы покупки.

– Ой! Это же моя любимая «Весна»! Помнишь еще! Шампанское, икра – обожаю! А тут что-то мягкое. – Послышался звук разрываемой бумаги и тут же женский визг на такой высокой ноте, что Денис вздрогнул.

– Перестань, Наташка! Люди вон оглядываются. Не хватало, чтобы милицию вызвали!

– Это что, мне? Ой, Дэнчик, ты прелесть! – Она вытащила шубку из упаковки и начала прикладывать к себе, повернув зеркало дальнего вида. – Поехали! Чего стоишь?

– Так я не знаю твоего нового адреса!

– Ой, и правда! Какая я свинья, ничего не сказала о переезде!

– Господи, хорошо-то как! Слушай, Дэн, а почему бы тебе не переехать сюда? – Наташа села на кровать, сбросив с себя простыню, и склонилась над ним, грациозно изогнувшись своим тонким телом. – Ты же знаешь, я в твои дела лезть не стану. Трудно ведь без женской руки в доме. Будем жить как брат и сестра.

– Брат и сестра любовью не занимаются.

– Ой, в жизни всякое бывает! Да и неважно. Назови, как хочешь! Но преимущества огромные. И обстиран, и накормлен – я очень хорошо готовлю, между прочим! И баба под боком, до ласки охоча, готова на любые безрассудства, только свистни. И квартира огромная, две комнаты мне, две – тебе. Ну!

– Ты мне это предлагаешь после всего, что я тебе рассказал? А вдруг меня завалят?

– Не говори так! Нельзя. У вас все получится, алиби тебе я обеспечу, да так правдоподобно, что не подкопаешься. Кроме того, ты сам сказал, что офис твой разгромлен. – Она перекинула ногу через его торс, села ему на живот, и он почувствовал кожей волнующее прикосновение ее горячей влажной плоти. – Хорошо, давай придумаем какой-нибудь вразумительный предлог. Например, ты будешь отваживать моих ухажеров. Я девушка самостоятельная, мне никто не нужен, а они так и липнут как мухи на мед! Поживи хоть немного, пока офис отремонтируют.

– В принципе можно обдумать предложение, когда все закончится. Только я буду платить за все!

– Да плати, если хочешь! Хотя я и сама не бедствую. Мой салон красоты – в самом центре, клиентки элитные.

Наташа начала медленно двигать тазом, все крепче прижимаясь к нему и постепенно сползая вниз, где уже просыпалась его мужская сила. Их плоть встретилась, и он резко вошел в нее. Она вздрогнула, склонилась над ним, рассыпав длинные пепельные пряди по его груди, и начала волнообразно двигать всем телом, все глубже вбирая его в себя. Он смотрел на ее милое лицо, чуть тронутое румянцем, на чувственно приоткрытый рот, маленькие груди, колышущиеся в такт ее движениям, и беспокойные мысли и сомнения, мучившие его последние дни, стали бледнеть, терять свою остроту, и тихое блаженство постепенно вытеснило их куда-то на задворки подсознания. «Нет, брат, вот так жить стоит!»

Следующий день Денис провел в хлопотах. Хотелось подготовиться к любым неожиданностям, поэтому он разворошил все свои контакты, и, в общем, с пользой. Ему удалось достать немного взрывчатки и два радиоуправляемых взрывателя, которые могли очень пригодиться. Кроме того, купил три малогабаритные рации с радиусом действия более двадцати километров. Теперь Серьга мог получать донесения от своих «топтунов», которые имели слабенькие рации, и передавать информацию штурмовой группе. Тайник в фургоне уже был забит до отказа, и небольшие самонадувающиеся лодки из тонкого прорезиненного материала пришлось распихивать в салоне.

В полдень они с Наташей пообедали в «Петровском», а вечером ужинали и играли в боулинге загородного клуба «ПосейДон». Кроме того, что им было приятно побыть вместе после долгого перерыва, эти выходы имели целью привлечь внимание к себе, чтобы алиби выглядело более надежным. Для этого Наташа выбрала наряды, минимально прикрывавшие ее роскошное тело, и оба так активно разыгрывали взаимную страсть, что, увлекшись любовным эпатажем, чуть не довели себя до оргазма. Разумеется, это не прошло не замеченным ни для тех, кому было все равно, ни для тех, кого личность Дениса очень даже интересовала. Люди Черепа, Армавирского и Гогена, а также информаторы уголовки так активно докладывали своим хозяевам обо всех штучках, откалываемых этой сладкой парочкой, что в верхах вскоре воцарилось недоумение и удивление пополам со здоровым любопытством. Черепу было непонятно, как человек, одной ногой уже стоявший в могиле, мог так беззаботно веселиться, в то время как ему следовало забиться в какую-нибудь крысиную нору и «сопеть в подмышку». В свою очередь, Гоген и Армавирский, зная о намерениях Дениса, недоумевали от его бесшабашности перед столь ответственным мероприятием.

А Наташа и Денис, утомленные «пиром во время чумы», вернулись к ней домой и занялись именно тем, чего ожидали многочисленные невольные свидетели их эротической клоунады. Утром Денис встал рано, стараясь не разбудить Наташу, принял душ и соорудил на скорую руку завтрак в постель. Когда она проснулась, он попотчевал ее кофе с бутербродами и принялся инструктировать по поводу грядущего вечера.

– Позвони в салон и скажи им, что заболела, но так, чтобы все поняли, что у тебя закрутилась интрижка. Сможешь?

– Не учи ученого, теоретик. Я могу так рассказать о своей мнимой болезни, что любой через десять минут кончит там, где стоит.

– Не сомневаюсь в твоих способностях. И ни в коем случае не выходи! Тебя не должны видеть в одиночестве. Постарайся дотерпеть до завтра.

– Неужели я выгляжу такой дурой?

– Ну прости, крошка! Я просто очень волнуюсь!

– А с виду спокоен, как подкрепившийся удав. Ладно, хватит! Иди уже. А то, глядя на тебя, я завожусь.

– Аналогично. Но – ни-ни! До завтрашнего утра тотальное воздержание!

– А вдруг ты не вернешься к утру?

– Тогда читай обо мне в криминальной хронике. Шутю! Я обязательно вернусь.

Через полчаса он осторожно спустился вниз и открыл взятым у Наташи ключом вторую дверь парадного, выходившую в заваленный строительным мусором сквер. Незаметно пробравшись под окнами дома, перемахнул через невысокую ограду и вскоре уже трясся на своей «девятке» по ухабистой дороге, ведущей к складу на Товарной.

В два часа дня, как было условлено, Денис ждал возле автобусной остановки при въезде в хутор Соснов. Серая «девятка» выехала из хутора и, не остановившись, свернула на проселок. Денис тронулся на фургоне следом. Через двадцать минут тряски обе машины остановились возле густой рощи, тянувшейся полукругом вдоль берега протоки. Поздоровавшись с ребятами, Денис загнал фургон в расчищенный специально для этого проем между деревьев и первым делом занялся рацией. Ровно в три был назначен контрольный сеанс связи с Серьгой. Вчера они настроили свои рации и проверили их на близком расстоянии, теперь же нужно было проверить дальность связи. От места лагеря до Новореченска – около двадцати пяти километров, в то время как по дороге набегало больше пятидесяти.

Затаив дыхание, все ждали начала сеанса. Денис надел наушники, переключил нужные тумблеры и стал вслушиваться в потрескивающий эфир.

– Зоркий вызывает Волкодава. Зоркий вызывает Волкодава, – вдруг совершенно отчетливо послышалось в наушниках.

– Волкодав на связи, доложи обстановку, прием. – Денис повернулся к ребятам, подняв вверх большой палец, а Серьга продолжал:

– Я только что от ресторана. Народ для разврата готов, гости подъезжают. Начнут через полчаса. Клиенты на месте. Прием.

– Зоркий, докладывай без лирики. Буду ждать сообщений каждые пятнадцать минут. Однако без нужды на связь не выходи. До связи.

Денис выключил рацию, проверил часы и махнул всем в сторону фургона – пора было заняться снаряжением.

Две лодки, взревев моторами, выскочили из протоки и по прямой устремились в сторону острова, отделявшего хутор Полынин от главного русла реки. День был пасмурным, резкие порывы ветра морщили поверхность воды мелкой рябью, пронося мимо редкие клочья стылого тумана. Спрятав лодки в густых зарослях камыша, бойцы разошлись по позициям для наблюдения за хутором и дорогой. Денис регулярно связывался с Серьгой, получая доклады об обстановке. Наконец поступил условный сигнал о начале движения объектов по направлению из города, и Денис по рации скомандовал сбор. Снова все загрузились в лодки, бесшумно обогнули по течению остров, пересекли протоку и высадились на другом берегу. Двое разведчиков обследовали рощу, отделявшую дорогу от берега, и, не найдя ничего подозрительного, подали сигнал основной группе. Денис вышел к дороге и выбрал участок, наиболее подходивший для засады. Здесь было несколько глубоких рытвин, возле которых даже тяжелые джипы забуксовали бы. Кроме того, в рытвинах можно было установить фугасы, присыпав их листьями и землей. Распределив бойцов по позициям и дав последние инструкции, Денис отошел в глубь рощи, где, не снимая наушников, занялся фугасами. Серьга постоянно докладывал о передвижении каравана.

– Волкодав! Они свернули с дороги в Бессоновской… Заехали на какое-то подворье… Там их встречают… – Серьга замолчал на несколько минут, потом снова включился и раздосадованно заговорил: – Похоже, они здесь надолго. Накрыты столы… Гульба… В усадьбе еще человек пятнадцать на машинах… Боюсь, они потом всей кодлой двинут к вам. Что будем делать?

– Зоркий! Отпускай «топтуна» и быстро ко мне! Поедем вместе, посмотрим.

Выйдя на опушку, Денис нашел Вито и проинструктировал его о действиях на время своего отсутствия. Отдав Вито «Бизон» – оружие Кота, от которого решил избавиться после операции, он взял «калаш» с оптикой, четыре рожка и столько же гранат для подствольника.

– Если подам сигнал к отходу, дуйте прямо в протоку. Лодки топите, фургон по возможности, тоже, а снаряжение пусть Коля прикопает в надежном месте. Уходите согласно плану, двумя тройками. В городе забьетесь по норкам, и чтоб носа не высовывали, пока не позову.

Они вдвоем лежали на пригорке, на кромке оврага, прорезавшего станицу и спускавшегося к реке Аксай. Денис рассматривал в оптический прицел светящуюся яркими огнями усадьбу на другой стороне оврага. Он пересчитал все автомобили – их было девять. По ходу дела Серьга подсказывал, на каких машинах приехали братья Черепковы. Подсчет людей дал неутешительные результаты – их было тридцать четыре. Атаковать эскорт из девяти машин с таким количеством пассажиров и при этом уйти невредимыми весьма затруднительно. Денис прокачал ситуацию и принял решение, которое его несколько приободрило. Изменчивое провидение давало ему в руки уникальную возможность решить все дело самому, не подставляя ребят. Он поделился своими соображениями с Серьгой.

– Нет, Дэн, это гиблое дело! Мы отсюда потом не выберемся на машине. Тут одна дорога, и пять битков стоят с автоматами на площади.

– После дела не выберемся, а ты, один и прямо сейчас, – да. Смотри – ворота и двор как на ладони. Рано или поздно они выйдут на открытое место, тут я их и возьму. Через овраг они меня не достанут, а мне только спуститься с пригорка, и в степь.

– А как из степи выбираться? Вода со всех сторон. Утром они тебя наверняка обложат.

– Не обложат. Я буду отходить в другую сторону – на Мелиховскую. Смотри сюда. – Денис отполз за кусты, в неглубокую ложбинку, достал карту и подсветил фонариком. – Здесь километров пятнадцать. Но ты меня будешь ждать у этого оврага, а это не больше пяти километров.

– Да. Вот эта дорога прямо из центра станицы ведет к оврагу. Дельная мысль!

– Верно. Оттуда мы по проселкам, держа на север, обязательно выйдем на шахтинскую дорогу, а дальше – дело техники. Едешь туда, включаешь рацию и ждешь меня. За час я доберусь, а там нас никто ловить не будет. Они не станут шерстить проселки, а кинутся на дорогу, она здесь единственная. Уловил?

– Да, не подкопаешься. Но не нравится мне это, Дэн. Оставлять тебя одного.

– Нравится – не нравится, спи, моя красавица! А подставлять ребят под пули? Навоюетесь еще! Хватит рассуждать. Езжай давай!

Денис, казалось, прирос глазом к оптике, боясь пропустить выход виновника торжества и его удалого братца. Казалось, гульба никогда не кончится – тосты, пляски, снова тосты. Наконец во дворе возникло какое-то движение бритых голов, словно чья-то невидимая рука собирала их в кучу, как бильярдные шары, чтобы потом подровнять треугольником. Вот к воротам вышел Череп-младший, что-то крича и размахивая руками. С другой стороны ему навстречу шел старший, тоже что-то горланя. Они встретились перед самыми воротами и кинулись обниматься. Денис даже не стал корректировать прицел. Легко нажав на спуск, он выпустил короткую очередь в три-четыре патрона. На рубашке Черепа-старшего красными гвоздиками расплылись пятна крови. Еще одна очередь, и оба брата уже лежали на земле без движения. Денис снова нажал на спуск и не отпускал его, пока не кончились патроны, вгоняя пулю за пулей в скопление машин и стараясь не задеть «бильярдные шары». Быстро поменяв магазин, он снова открыл огонь короткими очередями, ловя в перекрестье прицела одну за другой покрышки автомобилей. Расстреляв второй магазин, пальнул из подствольника по ближайшей к воротам машине – черному джипу. Граната взорвалась внутри салона, яркой вспышкой полоснуло по глазам, куски крыши полетели во все стороны, и через секунду взорвался бензобак. Машина исчезла в огне, и Денис, методично перезаряжая подствольник, послал остальные гранаты в скопление автомобилей, целясь во внедорожники. Беготня у ворот прекратилась. Бритые попрятались кто куда, и вот уже там и тут подмигивали красноватыми огоньками вспышки выстрелов. «На этой мажорной ноте самое время откланяться!» Денис отполз от кромки оврага, встал и, пригнувшись, припустил под горку, через несколько мгновений растворившись в темноте ночи.

Теперь в дело вступили ноги. Не зря он постоянно поддерживал физическую форму и (спасибо контузии!) не злоупотреблял алкоголем и табаком. Это позволяло ему без физического надрыва поддерживать крейсерскую скорость в таком вынужденном марш-броске, где ценой была жизнь. Полностью сконцентрировавшись на лежавшей перед ним незнакомой местности, он словно включил усилитель зрения и если не видел препятствий на пути, то каким-то шестым чувством угадывал их. Первый этап этой гонки он полностью выиграл, создав солидный гандикап, чтобы, найдя какой-нибудь проселок, ведущий на север, в спокойном ритме достичь балки, где его поджидал Серьга. Возможное преследование могло быть удачным только в случае совершенно невероятного совпадения. В суматохе преследователи могли лишь приблизительно предположить, откуда велся огонь, но обследовать местность на предмет обнаружения следов было невозможно. Кроме того, почти все машины, стоявшие у ворот, выведены из строя, значит, организовать широкую веерную облаву им не удастся. Однако расхолаживаться не следовало, поэтому, преодолев где-то около километра, Денис остановился и замер, глядя в сторону светившейся на высоком холме станицы.

Эта предосторожность оказалась не лишней – ему почудилось неуловимое движение на границе между подсвеченным огнями станицы небом и черным пространством степи. Он боялся моргнуть, пристально вглядываясь в темноту. От напряжения заболели виски, но он продолжал смотреть, не мигая, пока отчетливо не увидел темную фигуру человека, идущего быстрым шагом, почти бегущего. Через какую-то долю секунды человек спустился с холма, и его силуэт растворился во мраке.

Денис среагировал мгновенно – он тут же присел в высокий прошлогодний бурьян, потрескивающий на ветру иссушенными стеблями. Выходило, что человек, шедший за ним, не чужд науке малой войны, где обычными тактическими приемами были засады, кинжальные рейды небольшими силами и точечные ликвидации. Видимо, когда Денис открыл стрельбу, незнакомец сразу определил его позицию и, пока другие выходили из ступора и беспорядочно бегали по двору, спустился в овраг, пересек его и вышел бы Денису в тыл, если бы тот вовремя не ретировался. Теперь их разделяло немногим более сотни метров. По-видимому, незнакомец, как и Денис, неплохо ориентировался в темноте. Противники, видимо, были достойны друг друга, и, чтобы выиграть этот ночной поединок, следовало мобилизовать все силы организма, переслушать и перевидеть, перечувствовать соперника.

Денис достал нож, стрелять он не собирался – поднимать шум слишком опасно. Секунды падали в пустоту гулкими глыбами, заглушая осторожные ночные звуки. Казалось, прошло полчаса, пока Денис не услышал первые клики скобок крепления автоматного ремня. Он медленно повернулся в направлении звука и снова замер, еще больше пригнувшись к земле. Дистанцию между ним и источником звука трудно было определить, поэтому оставалось только ждать. Вот еще – звук шаркнувшей о невидимую кочку подошвы. Денис медленно отвел в сторону руку с ножом и продолжал ждать. Он не увидел, а, скорее, почувствовал материализовавшуюся из темноты фигуру – голова преследователя чуть чиркнула на фоне более светлого неба отчетливым округлым силуэтом. «Тоже бритый!» – успел подумать Денис перед тем, как темная фигура нависла над ним фантасмагорическим сгустком черной энергии. Он решил применить излюбленный прием, может, и рискованный, но всегда работавший безотказно. Бросившись в ноги сопернику, поймал рукой его ногу и прижал носок ботинка к земле, а плечом со всей силой ударил незнакомца в колено. Тот потерял равновесие и, не успев сгруппироваться, грохнулся навзничь. Стелющимся нырком вперед Денис бросился на повергнутого врага и вонзил ему в грудь нож. Несчастный издал сдавленный вскрик, дернулся и затих.

Денис встал, вытер нож и за ноги оттащил тело подальше в бурьян. Туда же забросил и автомат. Больше медлить было нельзя. Он на мгновение замер, вслушиваясь в тишину степи, потом повернулся и побежал по дороге на север.