Текст книги "Стреляй вверх – не промахнешься"

2

Виктор Георгиевич не потерял сознания, как думалось Михею. Несмотря на внешнюю худобу, он от природы был довольно крепким человеком. К тому же старался вести здоровый образ жизни, следил за своей физической формой, по мере возможности посещал спортзал. Так что удар Михея его не вырубил. Однако он, как говорят боксеры, «поплыл». Его плавно покачивало на теплых волнах, унося в открытое море, стены его узилища медленно кружили в хороводе…

Окончательно Малышев пришел в себя только минут через пять, не раньше. Сел на матрасе-подстилке, оперся спиной о стену. Осторожно потрогал кончиками пальцев левую скулу. Та часть лица, на которую пришелся удар авторитета, начинала прямо на глазах – если можно так сказать – опухать. Заплывал понемногу левый глаз, в голове набатом гудели колокола.

Однако были и положительные стороны. На лице не имелось ни переломов, ни рассечений, что в условиях неволи могло грозить самыми непредсказуемыми последствиями. Даже зубы все остались на месте. Так что можно уверенно сказать – Виктор Георгиевич в данной ситуации отделался минимальными потерями. Такое положение дел не могло не порадовать пленника.

Завершив ревизию собственного организма, Виктор полностью сосредоточился на том, чтобы вспомнить, о чем же говорили его враги. Получалось, правда, не ахти как хорошо – мешал проклятый гул в голове. В этом гуле, как в густом сиропе, плавали какие-то отдельные слова, никак не желающие складываться в завершенные фразы. Что-то насчет «замочить», «придумать»… Мелькали имена – Вероника, Дениска. Имена-то знакомые… Но только Виктор никак не мог вспомнить лица тех людей, кому они принадлежат.

Вероника… Виктор попробовал имя на вкус и вдруг вспомнил. Это же его жена, Вероника Малышева! И сразу же, одномоментно, предельно точно, до последнего слова, до мельчайших нюансов интонаций, вспомнился весь разговор подельников.

Его жене и сыну грозит опасность! И он просто обязан их спасти. Любой ценой, приложив любые усилия – обязан. О том, что опасность – и нешуточная – грозит ему самому, Виктор в эти минуты не думал. В нем взыграло первобытное стремление самца защитить свою самку и потомство от враждебных посягательств.

И тут же накатила, обдала дурнотой другая мысль – а что он может сейчас, находясь в плену?! Из этого подвала нет выхода… Чушь! Выход есть всегда! И нужно просто его отыскать. Не бывает безвыходных ситуаций. И уж кому, как не Виктору Малышеву, об этом знать.

Вероника – это вообще отдельный разговор. Виктор никогда бы не сказал, что любит ее без памяти. Чувства, что испытывал к этой женщине, вообще сложно назвать любовью. Скорее, делая свой выбор, Малышев рассуждал так же, как и в бизнесе, – холодно и трезво. Не сердцем, печенью и прочим ливером, как призывают политики в дни очередных выборов кого-нибудь куда-нибудь, а полностью включив мозг. И ни разу не пожалел о сделанном однажды выборе. Эта женщина оказалась отличной женой – не пустилась во все тяжкие, почувствовав вкус больших денег мужа, не шлялась бездумно с одной псевдосветской тусовки на другую. Зато прекрасно дополняла супруга во время деловых переговоров в неформальной обстановке, была отличной матерью их сыну и, насколько знал Малышев, оставалась ему верна.

Короче говоря, Вероника была тем самым надежным тылом, о котором мечтают многие мужчины. И его мужской долг сделать так, чтобы Вероника и дальше чувствовала себя рядом с ним как за каменной стеной. Значит, необходимо выйти отсюда и разрушить козни врагов. Вот этим он и займется в самое ближайшее время.

3

– Здорово. – Мужчина, протягивающий руку, был уже немолод. Однако Дед даже навскидку, приблизительно не смог бы назвать его возраст. Гладкая кожа лица, молодые яркие глаза. И – густая седина. То ли преждевременная, то ли уже возрастная…

– Здравствуйте, – вежливо ответил таджик, пожимая крепкую и твердую сухую ладонь незнакомца.

– Время тянуть не будем, сразу перейдем к делу. – С первых же секунд этот человек взял инициативу в разговоре в свои руки. – За тебя «подписались» довольно серьезные люди, поэтому говори – что нужно?

– А что имеется? – осторожно поинтересовался Шовкат.

– Все, – не раздумывая, ответил мужчина. – Любая спецтехника. В том числе и не совсем законная.

– Ну-у… – призадумался Сабиров.

– Тогда попробуем по-другому, – усмехнулся незнакомец. – Какие задачи предстоит решать?

– Взять под контроль группу отморози, – ответил таджик.

– Телефоны, машины – в смысле перемещения? – уточнил незнакомец.

– Наверное, – согласился бывший пограничник.

Мужчина, оглянувшись по сторонам, открыл стоящий рядом с ним потертый портфель и вытащил яркие каталоги.

– Смотрите, – передал он их в руки Шовкату.

– Э-э-э… – Таджик несколько смутился. – Я, как бы это сказать… не специалист. Нет, работать смогу, а вот чтобы подобрать… Хорошо бы было, если бы вы… Совет, короче, нужен.

– Понятно, – усмехнулся незнакомец, который за все время общения так и не нашел нужным представиться. – Тогда поехали…

Минут пятнадцать ушло на то, чтобы Шовкат – с помощью незнакомца, который поработал в качестве рекламного агента – разобрался во всем.

– Так… – Таджик еще раз пролистнул каталоги, после чего уверенно ткнул пальцем. – Вот это. Два комплекта. Вот это… И – вот это.

– Ого! – Впервые за весь разговор с лица незнакомца соскользнула слегка рассеянная улыбочка. – А вы знаете, сколько это будет стоить?

– Деньги не имеют значения, – теперь уже победно ухмыльнулся Шовкат. – Когда я смогу получить товар?

– Ну, если вас интересуют именно эти образцы, то в течение двух недель, – сообщил седой. – Я сам выйду на связь.

– Две недели – это много, – растерялся таджик. – Через две недели оно нам, может, и вообще не понадобится.

– Тогда могу предложить другой вариант. – Продавец вел себя довольно уверенно. – Я бы мог поставить вам нужный товар уже завтра. Правда, не фирму, а отечественные аналоги, изготовленные по тем же спецификациям. Внешний вид – должен сразу признать – несколько отличается, но в остальном… И соответственно стоить это оборудование будет дешевле.

Шовкат на мгновение задумался. Потом решительно сказал:

– Хорошо. Комплект отечественного оборудования – завтра. И еще два – в течение двух недель.

– Неделя – десять дней, – поправил незнакомец, в голосе которого были явно слышны уважительные нотки. – Для солидных покупателей у нас и условия… Несколько другие, чем для обычных. И скидки…

– Годится! – кивнул Шовкат. – Когда я смогу получить товар?

– Завтра, – уверенно ответил седой. – Здесь же. В это же время.

– Договорились! – Таджик встал с лавочки.

4

Максим вошел в небольшое кафе, расположившееся в одном из окраинных районов столицы. Огляделся по сторонам, подошел к барной стойке.

– Что будете пить? – предупредительно склонился к нему бармен.

– Минеральную воду, – ответил Оболенский. – Без газа.

На круглом лице бармена на секунду мелькнула гримаса отвращения. Однако спорить и протестовать он не стал. Не так уж много у него было и посетителей, чтобы открыто выражать протест. Открыл пестрый холодильник, вытащил бутылку минералки, поставил на стойку перед странным клиентом. Принял деньги, отсчитал сдачу…

– Минутку, – бармен уже собирался отойти, но жест, который сопровождал слова Максима, был таким естественно-уверенным. – Мне сказали, я могу найти здесь Севу…

– Какого еще Севу? – попытался включить дурака бармен.

– Рыжего, – пояснил Оболенский.

– Не знаю такого. – Бармен опять сделал попытку отойти, но тут его глаза встретились с глазами странного посетителя. Несколько секунд они играли в гляделки, после чего бармен сдавленно пробормотал:

– Вон там. За крайним столиком… – и указал в дальний темный угол.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Максим и, оставив сдачу на стойке, направился в указанном направлении.

За столом сидели двое и негромко о чем-то разговаривали. Один, тот, что сидел лицом к залу, и должен был быть Рыжим. Если судить по цвету коротко остриженных волос.

– Сева? – Максим бесцеремонно вмешался в тихую, неторопливую беседу этих двоих.

Две головы синхронно поднялись, две пары глаз с удивлением и даже каким-то сожалением уставились на нахала. Потом Рыжий медленно и значительно выговорил сквозь зубы:

– Ты что, пацан, все рамсы попутал? Ты же видишь – люди сидят, за жизнь базарят. Так вали отсюда по-хорошему…

– Некогда мне, – ответил Максим. – Поговорить нужно. Срочно.

Второй, который был значительно крупнее самого Рыжего, начал медленно подниматься из-за стола. Однако Сева резко дал отмашку:

– Сядь!

Было в голосе наглеца что-то такое… Не угроза, нет. Угроза в таком случае вообще фактор раздражающий. Как так, на его территории неизвестный нахал смеет так себя вести? Разумеется, срочно в репу! А здесь… Скорее уверенность в том, что с ним будут говорить. При любом раскладе будут. А вот на чем базируется такая уверенность?

– Чё хочешь? – резко сменил гнев на милость Рыжий.

– Разговор для двоих. – Оболенский весьма выразительно покосился на здоровяка, то ли охранника, то ли просто партнера Рыжего в каких-то его темных делах.

– Слышь, эта!.. – Тот опять угрожающе поиграл плечами. И вновь Сева пошел на поводу у нахала:

– Не буксуй. И отбеги на пару сек.

Здоровяк выбрался из-за стола. Когда он проходил рядом с Оболенским, то на какую-то долю секунды задержался, чтобы была заметнее и без того бросающаяся в глаза разница в статях. Рыжий только хмыкнул негромко. А на нахала нависание почти полуторацентнеровой туши над ним не произвело вообще никакого впечатления. Он эту гору мяса просто не заметил. Причем Сева, хорошо знающий людей, видел – это не игра. Нахалу, правда, поровну, какого тот веса и роста. Значит, тем более нужно разговаривать.

– Садись, – кивнул Рыжий на освободившийся стул.

Максим присел, бросил короткий взгляд налево, направо…

– Мне нужны стволы, – без каких-либо предисловий заявил он.

Тот от неожиданности даже на стуле откинулся. Но в руки взял себя очень быстро:

– Извини, дружище, но ты явно что-то попутал! – на лице Севы появилась глумливая улыбочка. – Я, знаешь ли, не полковник Кольт. И тем более не генерал Калашников. Так что ты не по адресу.

– А Толя Гном советовал к тебе обратиться… – как бы между прочим произнес нахал.

Рыжий задумался. Гном – это, знаете ли, серьезно. Люди такого уровня редко о чем-то просят. Но если просят…

– Тебя как кличут-то? – через несколько секунд обратился он к Максиму.

– Зови Шаманом, – представился тот.

– Гм… Интересное погоняло. Откуда такое? – забросил удочку Сева в надежде на то, что сейчас этот малый начнет вспоминать Краслаг или мордовские зоны. Короче, врать как сивый мерин. Потому что сразу видно – не тех он кровей, не лагерный. Однако собеседник наживку игнорировал. Вроде, как и не слышал ничего. Что, опять же, свидетельствовало в его пользу.

– Ты, Шаман, посиди пару минут. – Рыжий встал из-за стола, потащил из кармана мобилу. А чего стесняться? Человек прекрасно понимает, что если уж пришел по такому деликатному делу, то без пробивки тут никак не обойдется. – Я сейчас…

Далеко отходить не стал – пару метров, так, чтобы сидящий не слышал. Отыскал в записной книжке знакомый номер:

– Здорово, Толян!

– Ты кто? – недовольно поинтересовались на другом конце сотовой линии.

Обычно в таких случаях Рыжий отвечал… По-разному, короче говоря, отвечал. Вот только в беседах с Гномом все эти варианты были неприемлемы.

– Рыжий это, – пришлось представляться. – Всеволод.

– А, Се-ева! – узнал, вспомнил. И это тоже радует.

– Ко мне тут малый подбежал, – не стал отнимать время у занятого человека Рыжий. – Говорит, от тебя…

– Как кличут? – заинтересовался большой человек.

– Шаманом объявился.

– Ты этому парняге помоги! – Вообще-то Сева ожидал немного другой реакции. – Дельный парняга, за «метлой» следит. Ну а я, если что, в долгу не буду. Добро?

– Добро… – несколько растерянно ответил Сева.

Гном такие обещания просто так не разбрасывает. Он вообще никому ничего не обещает. И получить его поддержку…

Рыжий вернулся на свое место. Теперь в его глазах неизвестный нахал… Хотя какой, на фиг, нахал?! Человек, знающий свое место в жизни, понимающий, какое положение занимает!

– Что нужно? – Теперь и Рыжий не собирался затягивать переговоры.

– Короткоствол. Не паленый. Лучше всего – отечественные образцы. Но пойдет и что-то зарубежное – если патронов подкинут.

– Сколько единиц?

– На первое время – пару. Потом будет видно.

– Хорошо. – Рыжий опять выбрался из-за стола и взялся за мобильник.

На этот раз ему пришлось вести переговоры несколько минут. Максим терпеливо ждал его за столом. Когда Сева вернулся, вид он имел весьма утомленный, вроде как и не по телефону трепался, а вагоны разгружал. Однако и в движениях его, и в словах явно было заметно довольство собой:

– Короче, есть контакт! Все будет ровно. Завтра встретишься с людьми, они тебе все сделают.

– Что я должен? – равнодушно спросил Максим.

– Я с них получу, – обоими ладонями отгородился от него Сева.

– Тогда пока. – Шаман, не дожидаясь ответа, выбрался из-за стола и, не оглядываясь, направился к выходу.

Сева только головой покачал ему вслед. Да уж, жесткий малый. И тут же на физиономии Рыжего появилось мечтательное выражение. А ведь можно сделать вообще красиво! Он опять достал телефон, набрал тот же номер, по которому недавно звонил:

– Да, вот еще что! Малый этот – не наш. Не в теме. Лох, короче. Правда, «подписку» за него люди серьезные кинули… Но я не думаю, что он к ним побежит, если что.

Когда-то Рыжий и сам неплохо стоял в оружейной теме. Но… подвинули. Пришли другие люди, резкие, дерзкие, не обращающие внимания на трупы, перехватили поставщиков, предложив им более выгодные условия. И стал серьезный пацан Сева Рыжий обычным рядовым посредником, получающим проценты с каждой организованной для более удачливых конкурентов сделки. И сейчас он позволил себе маленькую месть.

Если этот парень и сам настолько крут, как выглядит, то бригаду конкурентов ждет неприятный сюрприз. Если же нет… Толя Гном сам накажет кого следует. По всем законам военного времени. А сам он, Рыжий, как бы и не при делах…

Глава 5

1

– Саня, может, пивка? – спросил один из бойцов Михея, отряженный на охрану Малышева.

– Отвали, – не поворачивая головы, бросил Кирпич.

– Да чё ты, как неродной!.. – Доброхот попробовал было вставить в руку старшего товарища бутылку с пивом, но, наткнувшись на холодный и крайне недоброжелательный взгляд, отступил, пробормотав себе под нос: – Не хочешь, так и скажи. А то сразу – «отвали»…

Кирпич опять отвернулся, не вслушиваясь в бурчание старого приятеля. В мозгу гвоздем засела одна мысль: Михей – сука. Не в том смысле, в каком обычно употребляют это малопочтенное слово российские граждане, а в том, что Михей «ссучился». То есть вступил в какие-то отношения с представителями правоохранительных органов. Короче говоря, предал пацанскую идею, а пацанскую честь разменял на хрен что пойми.

Кирпич – он же Саня Кириченков – был одним из немногих, кто входил в бригаду Михея чуть ли не с самого первого дня. Да, он видел, как авторитет постепенно отрывается от бандитских масс, начинает дистанцироваться от братвы. Ну да это все понятно – своего рода «закон больших денег». Но, несмотря ни на что, до сих пор он не опускался до сотрудничества с «красными». Или, как теперь понимал Кирпич, просто этого не афишировал.

Дело в том, что Кирпич знал мужика, с которым приезжал Михей. Ну, не столько знал, сколько помнил. В лицо. Саня был на той самой «стрелке», где по братве, подобно асфальтовому катку, проехался спецназ ФСБ. А рулил тогда этот самый мужик…

Когда Михей отправил Кирпича сюда, в свой недостроенный дом, для охраны пленного барыги, Санька не возражал. Не в первый раз. Нормальная практика – брать заложников, вымогать с них деньги. Все по понятиям. Барыга должен платить. Такова его судьба. И если деньги не платятся, то они получаются. Любыми путями.

Но, как оказалось, они сейчас работали рука об руку с Конторой. И, судя по поведению, как и в тот раз, разруливал этот самый мужик. Бог его знает, чего он там наобещал Михею, но Кирпич вписываться в операцию чекистов не хотел. Понимал, что потом либо зачистят, либо опустишься в глазах братвы так, что вовек не поднимешься.

Значит, нужно линять из банды. Уходить на самое дно, в тину и ил, прятаться, чтобы не нашли. Какое-то время пересидеть, подождать, посмотреть, чем же все закончится. Но есть проблема. Без денег нормально не спрячешься. Будешь мыкаться по углам и кончишь рано или поздно, как те пацаны в «Бумере». Стало быть, в срочном порядке нужно раздобыть лавэ. Конечно, у Кирпича были кое-какие сбережения… Вот только растягивать их, экономить, отказывая себе в самом необходимом и привычном, не хотелось. Если уж прятаться, то с комфортом.

Кирпич тяжело вздохнул. Легко сказать, раздобыть… Но деньги на дороге не валяются. А там, где даже и валяются, не каждый сумеет их поднять. Однако бандит твердо верил в то, что он сумеет найти выход. Главное – как следует поискать.

2

Максим вышел на место встречи минута в минуту – своего рода бандитский шик. Пришел раньше – косвенно обозначил свою слабость и зависимость. Пришел позже – продемонстрировал пренебрежение и легкомыслие в отношении возможных партнеров. Так что лучше вот так, точно.

Место было довольно пустынным. Оболенский огляделся по сторонам, но никого, кто, по его представлениям, мог бы иметь отношение к нелегальным торговцам оружием, не увидел. Странно… Подождав несколько минут, Максим вытащил сотовый. Позвонил.

– Мы договаривались о встрече… – На той стороне трубку взяли сразу.

– Ты от Рыжего?

– Да.

– Извини, брат, у нас тут срочные дела нарисовались. Если не в ломы, то подожди минут несколько.

– Хорошо. – Максим отключил трубку, убрал в карман. Присел на лавочку, прислушался к собственным ощущениям.

Складывалось такое впечатление, что откуда-то со стороны за ним внимательно наблюдают. Кто? А вот этого он сказать не мог. Но ясно только одно – неизвестные, чьи-то ищущие глаза сейчас наблюдают, выясняя, пришел ли он на обусловленное место один или в сопровождении группы захвата. Страхуются… Тяжело вздохнув, Оболенский ностальгически вспомнил таджикского «оружейника» Керима, который, ничего и никого не опасаясь, по-простому, без лишних изысков, толкал свой незаконный товар в своем же собственном доме. Ну да ладно. Здесь вам Россия, а не Африка, как говаривал один из одиозных политических деятелей.

Максим ждал минут десять. Не касался телефона, не разговаривал со случайными – а может быть, и не случайными – прохожими. Вообще не производил каких-то телодвижений, которые могли бы быть неверно истолкованы невидимыми наблюдателями.

Светло-бежевая, изрядно потрепанная «шоха», в меру немытая, с вмятиной на левом переднем крыле, затормозила рядом с ним. Пассажирская дверца чуть приоткрылась и сидящий внутри молодой мордастый крепыш спросил:

– Ты от Рыжего?

– Да, – признался Оболенский.

– Как кличут, говоришь?..

Вообще-то Максим ничего пока что не говорил, но и напоминать об этом не стал. Просто представился:

– Шаман.

Задняя правая дверь распахнулась.

– Падай…

Максим уселся сзади. Тут же малый с пассажирского сиденья перебрался к нему.

– Мобилу дай…

Максим молча отдал свой телефон. Малый его отключил и даже батарейку вытащил. Сложил разобранный сотик в непрозрачный пластиковый пакет, подмигнул:

– Так оно лучше будет…

«Шоха», за рулем которой сидел еще один крепыш, похожий на первого так, как могут быть похожи братья-близнецы, тронулась с места.

Было понятно, что эти двое чего-то… Нет, не боялись. Опасались – так будет правильнее. В той сфере, в которой крутилась эта парочка, страх просто неуместен. А вот соблюдение мер предосторожности – то да. Залог долгой и счастливой жизни. Причем на свободе.

Однако в этом конкретном случае меры предосторожности явно зашкаливали, перекрывая все разумные пределы.

Долго крутились по городским улицам вокруг центра. Ныряли в «проходняки», проскакивали перекрестки на желтый сигнал светофора, резко и неожиданно уходили на встречку. Потом заехали на какую-то замороженную стройку. Там Максима обыскали. Убедившись, что ничего, кроме бумажника, в карманах клиента нет, «близнец»-пассажир демонстративно спрятал пакет с телефоном в какую-то трубу, прикрыл его парой кирпичей:

– Береженого, сам понимаешь… Потом заберешь. Место запомни…

Выехали со стройки, сделали еще пару кругов… А потом резко ушли в сторону пригорода.

Подъехали к какому-то многоэтажному, отдельно стоящему зданию. То ли недостроенному в свое время, то ли разрушенному в процессе реформирования государства и экономики.

Несмотря ни на что, Максим не мог не признать – место удобное для обтяпывания всяких темных делишек. Вблизи полное отсутствие каких-то населенных пунктов – сам город не в счет, – дачных массивов, зон отдыха, насыщенных жизнью, автострад. Вроде как и не так уж далеко… И в то же время на отшибе.

Через здоровенный пролом в фундаменте загнали машину на цокольный этаж. Этакий полуподвал, с кучами битого кирпича, обломками бетонных блоков, всякого мусора, нанесенного сюда ветрами.

– Все. Приехали. – «Близнец»-водитель заглушил двигатель.

Было понятно, что и маршрут отработан уже неоднократно, и место это, что называется, приработано, используется далеко не первый раз. «Близнецы» выбрались из машины, вслед за ними вышел и Максим. Надо сказать, что на фоне крупных «близнецов» он выглядел довольно бледно. Чуть ли не на голову ниже ростом, легче килограммов на двадцать. Короче, по их меркам, тип совершенно неопасный. А в том, что у Оболенского нет при себе какого-то оружия, как огнестрельного, так и холодного, они могли убедиться еще в городе.

Однако «близнецы» вертели головами, оглядывались по сторонам, прислушивались…

– Ну и где ваш товар? – пришлось поторопить их Оболенскому.

Крепыши переглянулись, после чего один кивнул другому – можно, дескать. Тот подошел к машине, открыл багажник, порылся в нем, вытащил два изрядно замасленных тряпичных свертка.

– Вот, смотри, – выложил свертки на деревянный ящик, стоящий почти в центре помещения и, надо полагать, заменяющий стол.

Максим подошел к ящику, присел, с брезгливой миной взял один из свертков, развернул тряпку. Перед ним лежал «ПМ» – пистолет Макарова. По общему мнению, оружие несерьезное. Однако в руках того, кто с этим оружием не просто ходит, как мент по улице, а живет, и такая вот пукалка способна творить чудеса.

В первую очередь Максим отметил непрезентабельный – если можно так сказать – внешний вид оружия. Вроде как на первый взгляд все нормально. Ни пятнышка ржавчины, закругленные металлические части лоснятся смазкой… Однако воронение изрядно, до белизны, вытерто, а на пластмассовой накладке рукоятки заметны глубокие белесые царапины, мелкие сколы и трещины. Этот пистолет прошел не одни руки и не раз бывал в деле, что было нарушением – причем грубейшим – условий сделки.

Оболенский не стал спешить с выводами. Не спеша – но в то же время уверенно – разобрал пистолет. Каждую деталь по несколько секунд крутил-вертел в пальцах, подносил к лицу, нюхал… Короче, только что на зуб не пробовал. Торговцы смертью, стоя немного в стороне, с недоумением наблюдали за этими манипуляциями.

Оболенский собрал пистолет и вернул его на ящик. Второй и в руки брать не стал – просто развернул тряпку, осмотрел, не касаясь… Поднял голову, поглядел на продавцов с укоризной:

– Ребята, а ведь мы так не договаривались…

– Ты о чем? – очень неискренне удивился один из «близнецов».

– Я просил оружие…

– А это что? – Второй ткнул пальцем в лежащие на ящике пистолеты.

– Сам понять не могу. – Оболенский, поднимаясь, картинно развел руками. И тут же спросил по-приятельски интимным тоном: – Парни, на какой помойке вы подобрали этот хлам?

– Да чё ты гонишь?! – начал было возмущаться первый «близнец», но второй его остановил:

– Хорош! – И быстрым, отработанным движением сунул руку под ветровку за спину, после чего приказал Максиму: – Бабки гони!

– Мы так не договаривались, – совершенно спокойно напомнил Оболенский.

– Ты что, не понял, что тебе сказали?! – Рука вынырнула из-под куртки. Теперь в ней находился пистолет, ствол которого был направлен в грудь Максима.

– Ага! – обрадовался Оболенский. – «Беретта», модель 89! Неплохая машинка. Правда, ствол изначально делался как спортивный… Но все равно неплохо!

«Близнецы» опять переглянулись. Инстинкт самосохранения подсказывал им – что-то они делают не так, в чем-то ошибаются. Однако слово было сказано, и отыграть назад им уже не позволяла гордость.

– Бабки гони! – Вооруженный «близнец» был близок к истерике. Пистолет чуть подрагивал в его руке.

Его напарник все же попытался «обставиться», обосновать поведение приятеля:

– Ты просил товар? Мы его подогнали. Изволь рассчитаться. Все по-честному!

Дескать, мы – не грабители. И грабители – не мы. И вообще, мужик, ты сам ведешь себя неспортивно.

– Слышь, ты! – Вооруженный уже почти слетел с катушек и наплевать ему было, как там напарник разводит лоха. – Я тебе сейчас «маслину» в пузо вкачу, и будешь ты тут долго сдыхать!

– Так бы сразу и сказал. – Оболенский позволил себе легкую, почти заметную насмешку. – Весомый аргумент.

Неторопливо, нарочито замедленно распахнул пиджак, двумя пальцами извлек из внутреннего кармана приличной упитанности бумажник. Продемонстрировав его «близнецам», небрежно бросил перед собой, на ящик, между двумя «мусорными» пистолетами.

Безоружный «близнец» осторожно, бочком, короткими приставными шагами приблизился к ящику и, с опаской поглядывая в сторону Оболенского, взял бумажник. Тут же быстро отскочил к напарнику, под прикрытие пистолетного ствола. Там, на месте, уже без каких-либо опасений – а чего бояться? – открыл «лопатник», заглянул внутрь. Увиденное его настолько поразило, что он не смог сдержать восхищенного:

– Ух ты!

Его вооруженный приятель отвлекся буквально на какую-то долю секунды – не смог сдержать любопытства, заглянул краем глаза в руки напарника, чтобы самолично оценить размеры добычи. И в этот момент Оболенский начал двигаться…

Приходится отдать должное реакции вооруженного «близнеца» – он успел выстрелить. Правда, только один раз. И ствол пистолета был направлен в то место, в котором Максима уже не было. А потом – резкая боль в запястье сжимающей оружие руки и мощный, вырубающий удар локтем в подбородок, снизу-вверх. Стрелок-неудачник непроизвольно сделал пару шагов назад и тяжело плюхнулся на пятую точку. В его ушах стоял звон, стены подвала перед глазами плавно раскачивались и уплывали куда-то.

В тот же момент второй «близнец» получил удар ногой в живот. Этот удар заставил его согнуться и уронить на землю трофейный бумажник. Максим открытой ладонью левой руки – в правой у него уже была «беретта» – сильно толкнул скрюченного противника в лоб, после чего тот занял место рядом с приятелем.

Через несколько секунд, когда неудачливые грабители стали приходить в себя, они с удивлением обнаружили, что расклад сил в помещении здорово изменился. Этот малый, такой неопасный на вид, обладал стремительностью гепарда и силой медведя. А теперь еще оказался и при оружии.

Максим стоял перед сидящими «близнецами» и поигрывал пистолетом.

– Ну что, господа бандиты? – лениво поинтересовался он. – Как жить дальше будем?

– Мужик! – взмолился разводящий. – Ты все неправильно понял!

– Ты – покойник! – мрачно заявил тот «близнец», что еще совсем недавно был вооруженным и наивно считал себя сильнее всех в мире.

– Понятно, – тяжело вздохнул Максим. – Насмотрелись американских боевиков…

Выстрел хлестнул совершенно неожиданно. Можно сказать, что для него не было предпосылок. Максим не вращал глазами и не пускал дым из ноздрей, не размахивал пистолетом, не прицеливался демонстративно. Просто нажал на спусковой крючок. Резкий щелчок, оттолкнувшись от потолка и стен, ударил по барабанным перепонкам. Одновременно с выстрелом послышался дикий крик.

– Ой-ой-ой, какие мы нежные! – ернически попенял Максим уже тихо воющему стрелку. – Чего ты так кричишь? Подумаешь, мякушку повредили. Зато на всю жизнь запомнишь, что кидать нехорошо. – И тут же, без какого-то перехода рявкнул: – Заткнулись и легли мордами вниз, пока не началось! Или…

Что именно стояло за словом «или», «близнецы» выяснять не пожелали. Тот, что остался целым, команду Оболенского выполнил быстро и точно – перекатился на живот и сцепил пальцы рук на затылке, хотя этого от него никто и не требовал. Видимо, имел некоторый опыт общения с представителями силовых структур. Второй тоже не стал больше изображать из себя крутого американского мафиози – убедился на личном печальном опыте, что такое неразумное поведение чревато весьма неприятными последствиями. Кривясь и кряхтя, придерживая простреленную ляжку обеими руками, перевернулся на живот, после чего вытянул руки вдоль тела.

Максим быстро собрал тот хлам, что предлагали ему в качестве оружия, после чего, не выпуская «близнецов» из вида, переместился к машине. Заглянул в багажник «шохи», удовлетворенно кивнул и вытащил оттуда объемистую и тяжелую спортивную сумку. Набросив ремень сумки на плечо, заявил:

– Отдыхаем десять минут. Потом делаем, что хотим.

– Мужик! – взвыл разводящий, который все же умудрился подсмотреть за манипуляциями Оболенского. – Там чужой товар! Нам потом такое предъявят!..

– Компенсация, – веско ответил Оболенский. – За моральный ущерб. Вас никто чудить не заставлял. Но раз уж решили – то получите. Я, знаете ли, благотворительностью не занимаюсь.

Произнося эту речь, Максим спиной вперед смещался к пролому. Когда до выхода на улицу оставалась буквально пара шагов, он от бедра, казалось бы, даже не целясь, четыре раза выстрелил. «Близнецы» задергались на грязном полу, стараясь поплотнее в него вжаться. Однако опасность им не грозила – Оболенский точно уложил по две пули в колеса «шохи» с левой стороны. После чего выскочил на улицу. Глянул вправо, потом влево…

Послышался рык автомобильного мотора, и из-за угла здания выскочил черный внедорожник. Автомобиль лихо затормозил рядом с Оболенским, и он тут же прыгнул на заднее сиденье. Джип сразу же рванул с места.

– Я в какой-то момент думал, что придется вмешаться, – не оборачиваясь, сказал сидящий рядом с водителем Артем.

– Зачем?! – искренне удивился Максим, изучая содержимое сумки. – Быковатое соплячье! Их просто пороть некому…

– Ну-ну! – хмыкнул Рождественский. – Видел я эту твою порку…

– Да чего там будет? Калибр 5,6. Не рана – царапина! – отмахнулся Максим и развернулся к Деду, который тоже обосновался на заднем сиденье. На коленях его был ноутбук, к компьютеру были подключены какие-то дополнительные прибамбасы. – У тебя как?