Текст книги "Проверка на преданность"

Пашка поймал себя на мысли, что мысленно уже нарисовал себе образ старого приятеля, который на этой службе сильно изменился, стал зазнаваться. А может, он все тот же Володька Мальцев? Может… Не может, исключено. И думать об этом просто глупо. Сиди вот и жди. А потом делай соответствующее лицо, изображай радость, неведение. И, как бы к случаю, попросись на работу.

Снова из Пашкиной груди вырвался вздох. Вот ведь натура какая! Хочется выглядеть в глазах старого знакомого солидно, показать, что и мы не лыком шиты. Что не заработки интересуют, а причастность к какому-то важному делу. Чушь! Как ни криви лицо, а шабашником от тебя за версту несет. Эх…

Мальцев вышел уже почти в восемь вечера. Пашка чуть не проворонил его, но спасло ситуацию то, что Мальцев разговаривал по мобильнику и не сразу сел в свою служебную машину. Пашка быстрым шагом пошел на сближение, мысленно умоляя Мальцева еще немного поговорить по телефону, еще немного потоптаться на месте, и, поравнявшись с ним, расплылся в приветливой улыбке:

– Здорово, Володя!

Тот повернулся на голос, скособочившись, плечами прижимая телефон к уху. Большой радости в глазах старого приятеля не промелькнуло. Там вообще ничего не промелькнуло, потому что взор Мальцева был направлен куда-то внутрь себя. И даже не в себя, а внутрь телефона. Пришлось Пашке унизительно остановиться и подождать. Он больше всего боялся, что Мальцев сейчас посмотрит на него и отрицательно покачает головой, ткнув пальцем в часы на руке. Это будет означать, что номер не прошел и впредь не пройдет. Второй раз «случайно» попадаться на глаза? Нет уж, хватит!

– Здорово, – наконец закончив телефонный разговор, произнес Мальцев, даже не улыбнувшись. – Тысячу лет тебя не видел. Как поживаешь?

– Нормально, как все, – пожал плечами Пашка. Слишком рано прозвучал в его адрес этот вопрос. Сразу говорить о проблемах и обращаться с просьбой не хотелось. – Горбачусь частным образом строительством, ремонтами всякими. А ты, – он кивнул на здание, – теперь тут возглавляешь?

– А, не говори, – махнул Мальцев рукой с таким видом, будто ему показали на стены тюрьмы, из которой он только что вышел. – Тоже горбачусь! Ну, давай! Рад был тебя увидеть.

– Слушай, Володь, – с виноватым видом начал Пашка, – а тебе ненароком толковые, честные и исполнительные помощники не нужны? Честно говоря, надоело шабашничать.

– Ты что, в это дерьмо хочешь залезть? – с усмешкой спросил Мальцев и посмотрел на часы. – Оно тебе нужно? Живешь спокойной жизнью, сам себе хозяин!

– Просто нормальной работы хочется, – пожал плечами Пашка. – Думал, по старой дружбе…

– Давай я тебя по старой дружбе в другое место сосватаю, а? Ей-богу, не стоит тебе сюда лезть. Меня вот как задушили просьбами сверху по поводу друзей родственников. Всех надо устроить, всех надо обогреть. А я что, солнышко?

Пашка покраснел от унижения. Сейчас ему хотелось оказаться как можно дальше от того места, где он стоял, и забыть эту встречу, как кошмарный сон.

– Ты не обижайся, Паша, – с улыбкой похлопал его по плечу Мальцев. – Ты мне позвони через пару деньков, и я что-нибудь для тебя придумаю. Ну, пока… звони.

Дверь машины захлопнулась, заурчал двигатель, и «Волга» вывернула с парковки на улицу. Пашка стоял и смотрел вслед со смешанным чувством. Ему и хотелось верить, что Володька в самом деле делает ему добро, что не берет к себе, и не верилось. Что это за ужасное такое ведомство, куда приличного человека и брать-то не стоит? Позвонить через пару деньков? А куда, по какому телефону? Понятно, если ты из себя хоть что-то представляешь, то найдешь телефон приемной руководителя «Дирекции спортсооружений». Может, и правда все не так плохо? А может, Мальцев выкинул его из головы, как только отъехал?

Но Мальцев старого приятеля из головы не выкинул. Он ехал и думал об этой встрече. Думал с привычных позиций, в привычном для себя русле: нужен ему Пашка или не нужен, полезен или нет, можно его использовать или бестолковое занятие? Он честно думал о возможности использовать Матвеева в своей структуре. О том, что обещал ему что-то подыскать в другом месте, он уже забыл. Это было привычное обещание, основанное на отработанной схеме. Если тебя начинают доставать звонками, постоянно напоминать об обещании, то придется делать какие-то телодвижения, хотя бы чисто символические. Если же нет, то о просителе можно и забыть, а при случае попрекнуть тем, что он сам не перезвонил, не напомнил. Ведь Мальцев-то человек очень занятой, не грех и забыть.

Сразу было понятно, что старого знакомого применить негде. Не тот у него уровень. Был бы тот, что нужен, Матвеев давно бы уже где-то мелькал повыше, чем шабашные бригады. Тянуть стоит стоящего человека, а не шелупонь всякую. А что такое Матвеев – пустое место. И толку от него будет столько же.

Мальцев хорошо понимал систему, в которой работал. Его самого тянул за собой человек в правительстве. Не очень высокого полета птица, но все же. А его, в свою очередь, тянул за собой кто-то повыше. Так строилась система, составлялись команды, расставлялись нужные и послушные люди, которые в нужный момент могли сыграть свою важную роль. Нужный момент – понятие многогранное. Это могут быть и выборы, где твои люди сработают так, как нужно тебе и твоему покровителю, твоему лидеру, это может быть ситуация с лоббированием чьих-то интересов, какого-то вопроса. И уж точно нужны свои люди на тех местах, с которых эти птицы высокого полета кормятся. Вот Мальцев, например, сколько он прокачивает откатов через свою структуру. А он такой не один.

А еще Мальцев не кривил душой, когда сгоряча брякнул Пашке про просьбы «сверху». Ему действительно часто велели или «просили» пристроить того или иного человека. И он брал, менял штатные расписания, менял сетку окладов, терпел никчемных работников, потому что был винтиком в этом механизме, вставленным, чтобы исполнять. И находить способы, чтобы исполнять даже тогда, когда кажется, что исполнить невозможно. Ответ всегда один: «Решай, ты для этого там и сидишь».

Двадцатичетырехэтажная высотка на Октябрьской площади, искусно подсвеченная мощными прожекторами, белела на фоне ночного неба. Правда, в черте города, особенно такого крупного, как Екатеринбург, ночное небо не видится черным. Оно темно-синее, с фиолетовыми разводами. Такой эффект появляется в результате того, что не весь город ночью равномерно освещен, да еще из-за разноцветных рекламных огней.

Название «Белый дом» прилепилось к высотке быстро, вслед за его московским собратом. Она начала строиться по распоряжению Ельцина для Обкома КПСС в 1975 году. Строили не столько долго, сколько качественно. Само здание было возведено уже к 1979 году, а в 1982 году была закончена и отделка. Штабом областной партийной организации здание прослужило недолго. С 1991 года оно стало Домом Советов, а потом уж там разместилось и областное руководство.

Устное народное творчество не могло обойти вниманием такую городскую достопримечательность. И за зданием в народе закрепилось прозвище «член КПСС». При определенной извращенности ума сходство можно было найти не только в сатирическом смысле. Сами же хозяева области предпочитали негласное наименование «Белый зуб». Демократично и этически нейтрально. Ведь зуб – это не член, тут в название можно вложить более мужественный смысл.

Человек в дорогом костюме, с длинным лицом и хищным горбатым носом вышагивал по ковровой дорожке коридора. По тому, как он ставил ступни примерно сорок шестого размера, по тому, как нес свое длинное тело, любому постороннему было понятно, что человек этот в Доме правительства не чужой. Он один из хозяев, один из властителей, один из тех, кто держит в руках область, с какой стороны на нее ни посмотри.

Несколько человек в коридоре поспешно скрылись за дверями. Эта реакция была очень заметна, но человеку с длинным лицом такое отношение к себе, кажется, льстило. Он любил, что его боятся. Любил говорить с людьми свысока, демонстративно не сдерживал эмоции, а очень часто переходил и на обычную вульгарную матерщину. Он так привык и не намерен был менять своих привычек.

Открыв одну из дверей, человек вошел в приемную и ткнул длинным пальцем в сторону таблички, указывающей высокую должность и фамилию обладателя кабинета. Секретарша едва успела кивнуть головой, как человек рывком открыл внутреннюю дверь и вошел в просторный кабинет. По времени суток и отсутствию посетителей, он был освещен только стильной настольной лампой да верхним декоративным светом по периметру потолка.

– Вот он пришел! – гулким басом бросил в телефонную трубку хозяин кабинета, крупный, с мясистыми щеками и высокими залысинами над круглым лбом мужчина. – Ладно, завтра договорим. Ты смотри там, не увлекайся, печень береги! Нам с тобой еще много чего нужно успеть обговорить до коллегии министерства.

– Да пошли ты его в жопу, – посоветовал человек с длинным лицом, усаживаясь в кресло у окна и закуривая. – Тоже мне, деятель. Пусть сам работает, без нянек!

– Ладно, Никандрыч, не ворчи! – рассмеялся хозяин кабинета, поднимаясь из своего глубокого кресла и сладко потягиваясь. – Ты чего такой воинственный? Секретарша не дала?

– Да я их всех…

– Это точно. Это ты у нас можешь. Невзирая на пол, возраст и социальное происхождение.

– Я и тебя могу, – рыкнул человек, которого назвали Никандрычем. – Ты мне когда «бабки» перегонишь? Что, так сложно закончить? Ты меня, Воропаев, уже затрахал обещаниями!

– Ладно тебе, – примирительно ответил хозяин кабинета, – прямо обнищал. Я тебе хотел другую схему предложить, а ты торопишь. Давай не одним сегодняшним днем жить.

– Ты имеешь в виду федеральные деньги?

– Ну, ты замахнулся, Владимир Никандрович! Федеральные хрен раздербанишь. Тут дело немного другое. Областные депутаты утвердили перераспределение бюджетных денег. Нам нужно освоить за четыре месяца четверть миллиарда…

– Ты постарался?

– Я, я, – рассмеялся Воропаев. – Так что дружи со мной. Так вот, я предлагаю немного схемку нашу изменить, чтобы вообще не светиться. Хочешь поучаствовать, тогда не торопи меня с прошлым объемом. Двадцать процентов тебе хватит?

– Что-то ты мою долю зажимаешь?

– Никандрыч, надо бы и совесть иметь. Давай мы с тобой наглеть не будем, и схемку более безопасную используем. А это, извини, затраты. Ты что, вечно тут сидеть собрался?

– Ладно, что ты предлагаешь?

Дверь распахнулась, и на пороге появился крепкий мужчина с бритым черепом. Он на секунду замер в дверях, словно спрашивая разрешения, и, не уловив возражений, неторопливо пошел к креслам, где расположились двое собеседников.

– Вот, познакомься, Владимир Никандрович, – махнул рукой Воропаев, – это Боруцкий Сергей Михайлович. Узловая фигура в наших делах, с которой ты еще не знаком. А это, Сережа, Владимир Никандрович Бершенин, мой… компаньон.

Бершенин посмотрел на гостя с привычным пренебрежением и даже неприязнью, как будто его знакомили с новым конюхом его загородного имения, тем не менее протянул руку. Широкую костлявую ладонь. Только не пожал руку Боруцкого, а позволил приложиться к своей.

– Коньяку выпьешь? – весело спросил Воропаев гостя.

– Нет, спасибо, – серьезно покачал головой Боруцкий, – я за рулем.

– Вот тоже мне! – расхохотался хозяин кабинета. – Паинька! Боишься, что права отберут? Артист…

– Не боюсь, – снова возразил Боруцкий. – Просто у меня правило такое. Пожить хочется подольше. Нравится мне это занятие, привык уже.

Слежку за собой Антон заметил примерно через час после встречи с Боруцким. Заметил, потому что ждал этого. Ребята действовали грамотно, чувствовалась хорошая выучка и большая практика. Теперь для Антона начиналось самое сложное. В данной ситуации ему предстояло не просто показывать, что он о слежке не догадывается, наоборот, нужно было продемонстрировать некий образ жизни, некую деятельность. Вся эта показуха должна подтвердить тем, кто организовал слежку, что тот, кто им нужен, совсем не опасен. А организовать ее мог только тот самый Боруцкий. Или люди, которые стоят за ним. Значит, хотят проверить его до конца. Проверяйте, никто и не возражает!

Правда, придется в какие-то моменты от слежки уходить, потому что предъявлять противнику свое жилище Антон не намеревался. Не намеревался и свою помощницу «засвечивать». Ведь встречаться им с Полиной приходится почти каждый день, а она легальный, действующий сотрудник полиции. Заметь их вместе кто-то из преступников, и сразу появится подозрение, что Антон Копаев «подстава» органов. Половина беды, что на какой-то стадии операции Антона постараются убрать, вся беда в том, что операция рухнет, а преступники насторожатся.

Антон второй день демонстрировал своему «хвосту», что продолжает искать работу, правда, не очень активно, а так – на всякий случай. И интересы свои специфические он старательно демонстрировал. Дважды заходил в оружейные магазины и примерялся к газовым пистолетам и «травматикам». Кроме этого, уделил время оптическому прицелу, который тут продавался отдельно от оружия.

В определенной степени ход был наивным. Если ты пытаешься показать себя чуть ли не наемным убийцей, то источники оружия у тебя совершенно иные. Тем не менее интерес к оружию показать надо, и Антон показал.

Два вечера подряд он заглядывал в бары, где отдыхали парни из местной группировки. Не бандиты, конечно, не быки из 90-х, но все же определенная среда. Парни эти почти наверняка имели отношение к краденым машинам и торговле каким-то контрафактным товаром. Антон успел увидеть у одного из них в кейсе несколько упаковок этикеток. То ли наклейки на бутылки, то ли еще что.

Его здесь уже знали как постоянного посетителя, который может, кого надо, поставить на место. Такая рисовка перед наблюдателями тоже имела пользу. Пусть думают, что эта среда для него своя, и пусть вычисляют, с кем из посетителей бара он состоит в отношениях. И в каких: приятельских, деловых?

Вчера Антон исчез прямо из этого бара. Сегодня предстояло дать потерять себя наблюдателям в другом месте и так, чтобы они ничего не заподозрили. Было в городе несколько мест, где можно исчезнуть. Например, бывшая гостиница «Уральская». Сейчас в ней сдаются комнаты под офисы. Убогие комнатки, так что здание и офисным центром-то не назовешь. А на первом этаже под лестницей есть еще одна дверь, которая ведет на хозяйственный двор магазина. С этого двора можно выйти на соседнюю улицу. Примерно три-четыре таких здания были в запасе у Антона, два проходных двора, о которых мало кто знал, что они проходные, и еще несколько мест.

Через час Антон уже ждал Полину в условленном месте, полностью уверенный, что наблюдатели его потеряли. Сегодня они встречались на детской площадке недавно сданного дома. Дом был длинный, загнутый буквой «П», и имел три арки, которые выводили на три соседние улицы. Когда дом строился, рабочие очень удачно оставили несколько старых вязов на территории двора. А потом среди этих вязов разместили детскую площадку. Кстати, деревья, горки и детские домики почти полностью скрывали поздним вечером площадку от посторонних глаз.

Они встретились под аркой, нежно обнялись, как и полагалось влюбленным при свидании, и, так же в обнимку, пошли в сторону площадки. Место Антон облюбовал заранее, учитывая обзор, который с него открывался. Сейчас там сидели и обнимались подростки. Антон рыкнул на них из темноты, и парочка мгновенно испарилась.

– Одним словом, – продолжала Полина свой рассказ, который начала еще в арке дома, – Быков в Каменске все еще тогда предусмотрел. Все думают, что ты не просто в областной центр перевелся, а что тебя поперли из органов, чуть ли не убийство на тебя повесили. В общем, с того места службы ты чистым вышел.

– И что, очень серьезно проверяли?

– Как тебе сказать, – замялась Полина. – Это до конца установить сложно, но что проверяли – точно. Есть пара намеков, но Быков ими займется. Может, цепочка к Боруцкому и приведет.

– Это ерунда, – возразил Антон, – рядовые исполнители. Они могут вообще использоваться «втемную», даже толком не зная, для чего обо мне и расспрашивали, и могут не иметь никакого отношения к криминалу. Дальше рассказывай.

– Дальше, извини, интересовались историей с твоей мамой. Быков считает, что это самое уязвимое место твоей легенды.

– Слишком сложно предположить, что я в Каменск отправился служить из-за убийцы моей матери, – без всяких эмоций произнес Антон. – Это во-первых. Во-вторых, никто толком того дела и не помнит. Теперь уже не установишь, что рассматривалась версия ее убийства в опорном участковом пункте. Скорее всего, просто проверяли, что я на самом деле осиротел и воспитывался в интернате и что вообще из себя представляю. Дальше.

– А дальше все, – улыбнулась Полина.

Антон ее улыбки не видел, просто почувствовал, что девушка улыбнулась, как будто теплом на щеку пахнуло. С одной стороны, это было почему-то приятно. Он вообще заметил, что Полина как-то изменилась, перестала ершиться, стала смотреть на него другими глазами. Но с другой стороны, изменения в ее поведении выглядели как-то неуместно, даже нелепо. Они занимаются важным делом, борются со злом в полицейской форме, а значит, со злом, которое страшнее многих других зол. Это не игра в разведчиков, это – смертельная борьба, цель всей жизни.

Антон вдруг осознал, что переносит свои мысли и взгляды на Полину. Откуда он взял, что это цель и ее жизни? Кто она вообще? Случайный человек, случайный помощник, на месте которой мог быть любой другой сотрудник. Чего он к ней такие требования предъявляет? Это его борьба, его месть! И полагаться тут можно только на себя! А она со своими улыбочками… Но улыбка у нее все-таки приятная, открытая, так и хочется улыбнуться в ответ. Точнее, в другой ситуации и в другое время захотелось бы. Или в другой жизни…

– Тогда передай Алексею Алексеевичу мое мнение, – мысленно отгоняя от себя девичью улыбку, сказал Антон. – Я должен активизироваться. Ждать больше смысла не вижу, нужны активные действия, иначе мы потеряем контроль над ситуацией.

Он понимал, что слишком горячится. Контроля над ситуацией как раз и не было. Может, он был у Быкова, но полковник никогда не раскрывал своих карт даже перед теми сотрудниками, кому доверял полностью. И еще Антон понимал, что просто теряет терпение.

– А Алексей Алексеевич это предвидел, – ответила Полина с торжеством, – и запретил «гнать коней», как он выразился.

– А ты объясни ему мою позицию, – горячо зашептал Антон. – Они очень осторожны. И проверка меня по всем каналам тому подтверждение. Глупо надеяться на то, что кто-то выдаст случайно в разговоре что-нибудь важное. Глупо надеяться на аппаратуру, потому что меня могут просто близко не подпустить к тем местам, где обсуждаются планы и подводятся итоги. Он же сам говорил, что наша задача – внедрение. Внедрение и глубокое погружение в среду. В общем, передай ему мое мнение! Считаю, что следует рассмотреть и тщательно проанализировать два варианта. Первое – согласие работать директором одной из фирм по обналичке денег у Краюхина. Так я, по крайней мере, приближусь к ним на расстояние вытянутой руки, получу какое-то доверие. Второе. Тут, Полина, я вижу больше перспектив. Второе – занять у Краюхина приличную сумму денег, а потом поставить его перед фактом, что я не могу отдать.

– И что? – удивилась девушка. – Что тебе это даст? Ну, начнут они тебя терроризировать, начнут угрожать, требовать продать квартиру, машину, что там еще у тебя есть?

– А ничего у меня нет! – ухмыльнулся Антон. – Забыла образ, который мы культивируем? Взять с меня нечего, убивать – потерять деньги окончательно. Да и не то время сейчас, чтобы убивать из-за денег. А вот заставить отработать – это самая прямая перспектива. Вот тут они мне и могут предложить нечто, что позволит узнать больше об их криминальных делах.

Наверное, Полина встречалась с шефом тем же вечером, потому что уже утром позвонил Быков.

– Что за эмоции, Антон? – проскрипел он в трубку. – Без эмоций не можешь? Я сказал: не торопиться! Думаешь, я тут семечки целыми днями на завалинке лузгаю? Скоро произойдут некоторые изменения, кое-какие события, и ты понадобишься. С их «наружкой» играешь правильно, но смотри, не заигрывайся. Поймут, что их заметил, и все – доверия тебе больше не будет. В общем, жди! То, что с тобой встречался Боруцкий, – это хороший знак, очень.

Антон шел на встречу с Краюхиным и с удовольствием чувствовал, что «хвост» на месте. На свой страх и риск он категорически запретил Полине вести видеосъемку предстоящей встречи. Личность и так известная, сообщение будет важное, но снимать будет все равно нечего.

Краюхин позвонил утром. Антон по интонации его голоса почему-то подумал, что его только что и очень неожиданно известили о необходимости этого звонка. Что за срочность в половине девятого утра?

– Здорово, – без всяких признаков радости, спокойным голосом ответил Антон на приветствие.

– Слушай, тут кое-что наклюнулось по поводу работы для тебя. Думаю, что тебе будет интересно. Даже уверен, что ты заинтересуешься.

Краюхин говорил слишком много. Создавалось впечатление, что у него было не очень много опыта в делах вербовки или шантажа. И, скорее всего, он получил от своих хозяев задание заинтересовать Антона выше всякой меры, чтобы он согласился прийти на назначенную встречу.

– Что за работа? – ровным голосом спросил Антон.

– Немного не телефонный разговор, – замялся Андрей. – Но как раз по твоему профилю, как ты и хотел. Давай встретимся, а то время поджимает. Встретимся и там поговорим, а?

– Давай, – согласился Антон, не выражая никакого энтузиазма.

Он отметил, что Краюхин не столько предлагал, сколько упрашивал его о встрече. Значит, он всего лишь рядовой исполнитель. Ему приказали, он делает. Следовательно, и в делах Антона он – пустое место, и держат этого Краюхина «втемную». Занимается этими фирмами для обналички денег, и все. Ни на сантиметр вправо или влево.

Антон доехал на метро до станции «Геологическая» и вышел на Самарскую улицу. Где-то тут должно быть кафе «Натали». Этот район он знал плохо, не был тут года два или три, и теперь намеревался разыскивать нужное кафе, спрашивая о нем прохожих. Внимание привлек большой сине-белый шатер с рекламой пива «Балтика». Обычный летний павильон, но что-то подтолкнуло Антона подойти. Так и есть – кафе «Натали», а ниже – «ИП Гаспарян Р.Т.». Что это взбрело Краюхину тащить его сюда, в это дешевое заведение? Как-то не по его статусу забегаловка. Но если учесть, что место людное, что рядом торговый центр и набережная, то причины ясны – кто-то хочет на Антона во время этой встречи посмотреть, но самому остаться незамеченным.

– Вот он, – послышался сбоку знакомый голос. – Привет, Антон!

Краюхин был не один. Рядом с ним, подняв темные очки на волосы, стояла симпатичная невысокая стройная девушка. Она с интересом рассматривала Антона, чуть прищуривая карие глаза. Короткой стрижкой, тонкими ногами с неразвитыми икрами она напоминала бы мальчика, если бы не грудь третьего размера и пухлые капризные губки.

– Знакомься, – обнял за плечи девушку Краюхин, – это Нина, моя… невеста.

– Я уж думала, ты никогда этого не произнесешь, – бархатистым голоском сказала девушка и на секунду прижалась щекой к плечу Андрея, но смотреть продолжала в глаза Антону. – Вы, мужчины, такие нерешительные.

– Пойдем, – кивнул на навес Краюхин, – по пивку возьмем, поговорим.

Пиво пить пришлось только Антону с Ниной. Сам Краюхин сослался на то, что ему сегодня еще садиться за руль. Он перешучивался со своей невестой, пытался в эти игривые разговоры втянуть и Антона. Вообще, эти посиделки внешне выглядели как отдых близких друзей в конце дня. Только близкими друзьями они не были, и до конца дня было еще далековато. Антон терпеливо ждал, когда закончится прелюдия и Андрей, наконец, перейдет к главному, ради чего его сюда пригласил. Нина откровенно строила ему глазки, а Андрей не торопился, чего-то ждал, и то и дело поглядывал на часы.

– Ну, так вот, – наконец заговорил он, – насчет работы.

– Какой работы? – не удержался Антон от сарказма и сделал очень удивленное лицо.

– В смысле? – уставился на него Краюхин. Было видно, что вопрос застал его врасплох.

– Я просто думал, что мы собрались пивка попить да разойтись, – пояснил Антон.

– Так… я же тебя и позвал, чтобы насчет работы поговорить. Ты что, забыл?

– Нет, не забыл, – спокойно глядя ему в глаза, ответил Антон. – Я просто не пойму, чего ты столько времени резину тянул.

Краюхин смутился от того, что его раскусили. Дипломат и разведчик он все-таки был «никакой». Антон даже подумал, что «потрошить» его будет легко, когда начнется финальная стадия операции. Он и десяти минут на допросе у Быкова не продержится.

– Я просто думал, – пожал плечами Андрей, – что неприлично как-то встретиться, обменяться деловыми фразами и разойтись. Хотел в самом деле посидеть, пообщаться. Вот и с Ниной тебя познакомить.

– Я так и подумал, – поспешно ответил Антон. – Так что там насчет работы для меня? Хотелось бы на что-то уже решаться, а то, знаешь ли, кушать скоро будет нечего.

– Кушать ты скоро будешь очень хорошо, – обрадовался повороту в беседе Андрей. – Боруцкий тебе нашел работу. Высокооплачиваемую.

– Да? И какую же?

– Он сам тебе и расскажет все. При встрече.

– Когда? Где?

– Прямо сейчас, – не выдержал взгляда холодных серых глаз Антона Краюхин и отвел свой взгляд.