Текст книги "Военторг. Министерство наживы"

Глава 4

Авиалайнер рейса Москва – Владивосток ровно гудел в небе. Под крыльями снежными холмами разлеглись кучерявые облака. Лора и Ларин сидели в хвосте самолета. Андрей на вопрос стюардессы, не желают ли пассажиры чего-нибудь прохладительного, отрицательно покачал головой и продемонстрировал открытую бутылку с морковным соком. А вот Лора заказала минералку. Искрящиеся пузырьки бежали от дна к поверхности.

– Спасибо, – несколько надменно кивнула агент Дугина стюардессе, как всякая красивая женщина, она недолюбливала других красоток. – Милочка, – змеиным шепотом произнесла она. – У вас две верхних пуговички расстегнулись, а на службе это непозволительно.

Ларин, непроизвольно заглядевшийся в вырез рубашки стюардессы, отвел взгляд, стал смотреть в иллюминатор.

– Спасибо, что подсказали. Приятного полета, – в голосе стюардессы послышалось змеиное шипение, немного минералки, якобы случайно, пролилось на блузку Лоре. – Извините, я сейчас промокну.

– Оставь свою салфетку при себе. Я не люблю, когда к моей груди прикасаются женщины. Меня от этого стошнить может.

– Еще раз извините, – стюардесса почувствовала, что перешагнула черту профессиональной вежливости, коль пассажирка с бюстом, большим, чем у нее, перешла на «ты».

– С вами, бабами, не соскучишься, – проговорил Ларин.

– Что-то произошло?

– Нет-нет, все в порядке.

– Если расстегиваешь больше пуговичек, чем положено, то надо иметь, что под ними демонстрировать. А ты купился, заглянул в пустой колодец. Рядом с тобой такая красотка сидит, а ты на меня ноль внимания, – Лора томно прикрыла глаза, откинулась на спинку кресла. – Хоть бы приобнял, поцеловал.

– Ты для меня сейчас не женщина, а напарница, – напомнил Андрей. – Давай о деле подумаем. Согласно ориентировке, у нас есть капитан сейнера Павел Прокопов. И его мы должны раскрутить на откровенность. Какие есть предложения?

– Действую я. Ты на подхвате. Мужики падки на женскую красоту, особенно, если женщина беззащитная. Ну, такая, как я.

– У меня есть встречное предложение. Действую я. А ты на подхвате. Я верю в силу денег и убеждения. Если человек непонятливый, можно и ствол ко лбу приставить.

– Ствол ко лбу никогда не поздно приставить, даже утром в постели, – подколола Лора. – Вы, мужчины, очень амбициозные, все норовите сами сделать. Потому пусть решит случай, – молодая женщина взяла оставшуюся на столике после завтрака зубочистку, сломала ее пополам, продемонстрировала Ларину. – А теперь закрой глаза. Вытащишь длинную, будешь действовать сам. Короткую – я.

Ларин подчинился. Но все же вытащил длинную.

– Что ж, теперь все справедливо. Я на шухере постою. Иногда это самое важное…

Огни Владивостока мягко размывались в туманной дымке. На небе тускло горели звезды. Их свет смазывался мощными прожекторами. На склоне вдоль берега растянулись строения рыболовецкого хозяйства: огромные сборные склады холодильных установок, административный корпус, общежитие для рыбаков. За ними светились окнами жилые дома рыбацкого поселка.

По морю вдоль стенки неровной шеренгой выстроились сейнеры, траулеры. На рейде поблескивал стояночными огнями плавучий рыбзавод. В воздухе густо пахло прелыми водорослями и свежей рыбой.

Капитан сейнера Павел Прокопов, моложавый мужчина с густой шевелюрой и аккуратно подстриженной бородкой, закончив дела на борту, сошел на берег. День выдался утомительный, хотелось скорей добраться до дома, выпить пару рюмок водки и завалиться спать.

– Извините. Вы – Павел Прокопов? – донесся из-за спины сдержанный вежливый голос.

Капитан обернулся. За ним стоял незнакомец, явно приезжий, столичная штучка, одет неброско, но дорого и со вкусом. Он смотрел на рыбака пристально и многообещающе. Прокопов прочувствовал последнее обстоятельство «спинным мозгом», так мог смотреть только тот, кто собирался предложить ему заработать.

– Ну, я. А что? – не слишком дружелюбно отозвался капитан сейнера.

Предложение заработать в его ситуации и при его профессии могло быть только уголовно наказуемым. Или улов «налево» продать, или контрабанду принять на борт.

– Меня зовут Александр Доморадский, – назвал вымышленную фамилию Андрей Ларин. – Обозреватель газеты «Абсолютно секретные файлы». Слышали о такой? – агент-антикор протянул рыбаку запаянное в пластик удостоверение.

Капитан сейнера не был любителем желтой прессы, если и брал в руки газету, то лишь затем, чтобы разгадать кроссворд.

– Что-то слыхал. Таких газет немало. У вас почему-то порядкового номера удостоверения не проставлено.

– Наша газета самая популярная. А порядкового номера не поставлено, потому что это секретная информация. Никто не должен знать, сколько у нас сотрудников работает. Это ваш сейнер подобрал старпома сторожевика «Бесстрашный»?

– На эту тему я говорить для прессы не стану, – тут же «закрылся» Прокопов. – И не для прессы – тоже.

– Почему? Вы же совершили доброе дело, спасли человека.

– Я подписку о неразглашении давал.

– Кому?

– Следователю военной прокуратуры. Большего я вам не скажу. Все, до свидания, – капитан сейнера раздраженно зашагал вдоль стенки.

Неподалеку натужно гудели краны, выгружали улов.

– И чтобы это услышать от вас, я летел сюда из Москвы? – искренне удивился Ларин.

– Ваши проблемы. Я вас не приглашал. Могли бы и позвонить по телефону, услышали бы то же самое. Хотите официальной информации, обратитесь в пресс-службу военной прокуратуры.

– Мне нужна правда, а не вымысел. Вот почему я здесь. Вот поэтому и не звонил предварительно, – улыбнулся Ларин.

– Я уже ответил вам – у меня подписка о неразглашении.

– Я же не прошу рассказать мне правду бесплатно, – вкрадчиво произнес Андрей и принялся по одной доставать из кармана стодолларовые купюры, складывая их карточным веером. – Сто, двести, триста… тысяча… Кстати, сколько вы зарабатываете? Можете не отвечать… тысяча пятьсот… две тысячи… три… три тысячи сто… три тысячи двести…

Павел Прокопов завороженно смотрел на шулерские движения пальцев «московского журналиста», вслушивался в шелест купюр. Возможно, деньги сами по себе и не подействовали бы, но капитану хотелось поделиться тем, что он знал о трагедии.

– … три тысячи двести, – повторил Ларин, а затем принялся за обратный отсчет суммы, пряча в карман купюры. – Три тысячи сто, три тысячи.

– Я согласен, – тут же сдался капитан сейнера. – Но только мое имя нигде не должно быть упомянуто.

– Меня это устраивает. Мне нужна правда, – Ларин протянул капитану три тысячи, тот тут же свел их из веера в пачку, спрятал в карман. Андрей демонстративно вынул диктофон и выключил его. – Я готов выслушать вас.

Рассказ Прокопова походил на абсурд. Он рассказал о том, как его радист принял сигнал «SOS», переданный с «Бесстрашного». Как его команда, невзирая на шторм, спасала людей с терпящего бедствие корабля.

– …это было страшное зрелище, – продолжал свой рассказ капитан сейнера. – Расстрелянный спасательный плот еле держался на плаву, его заливали волны. Единственный, кто был еще жив, – это старпом «Бесстрашного», он привязал себя к плоту леером. Другие тела уже смыло в море. Двоих я видел собственными глазами. Они качались в волнах. Их спасательные жилеты были прострелены.

– Кто их расстрелял?

– Спасатели на вертолете, – пожал плечами капитан сейнера. – Так сказал Медведкин, когда мы подняли его на борт. Он называл их фашистами. Сказал, что спасательные плоты в упор расстреляли со снизившегося вертолета береговой российской авиации.

– Он был в твердой памяти или бредил?

– Старпом был очень плох, вскоре потерял сознание, но говорил, я думаю, правду.

– Вы подняли тела убитых?

– Волнение было таким сильным, что я не рискнул. Нас чуть не перевернуло, когда мы поднимали старпома.

– Звучит странно, – признался Ларин. – Зачем понадобилось спасателям расстреливать гибнущих матросов с «Бесстрашного»?

– Откуда мне знать? Я сказал то, что видел, и то, что слышал. У меня и доказательства есть.

– Какие?

– Вот, – капитан полез в портфель, вытащил две крупнокалиберные пули. – Я достал их из спасательного жилета одного из мертвых матросов. Мы попытались поднять на борт его тело, но оно выскользнуло из порванного выстрелами жилета.

– Крупный калибр. Вы могли бы мне их продать?

– Вы точно журналист? – прищурился капитан сейнера. – Вы не один из этих – прокурорских? Вы не проверку мне устраиваете? – Прокопов стал нервно озираться. – Что-то вы слишком щедрый.

– Информация стоит денег. И разве я похож на прокурорского?

– Не похожи, у вас глаза другие. Черт с вами, пули я отдаю вам просто так. Без денег. Вы и так уже немало заплатили. Но есть у меня и более веское доказательство. Следователя из военной прокуратуры прямо перекосило, когда он его увидел, и тут же изъял без всякого составления протокола.

– Значит, доказательства уже нет? – разочарованно произнес заинтригованный сначала Ларин.

– Нет оригинала. Но копия у меня. Запись с бортового видеорегистратора. Он и зафиксировал все, что было на самом деле.

– Вы всегда снимаете путину для домашнего видео? – удивленно вскинул брови Андрей.

– Это владелец сейнера поставил. Он каждый наш шаг контролирует.

– Зачем?

– Боится, что мы улов за хорошие деньги японцам или корейцам продадим. Сам-то он копейки платит. Вот и поставил видеорегистратор. Удалить с него запись у меня возможности нет, а вот переписать – сколько угодно. Я сразу понял, что дело нечистое, вот и закатал себе на планшетник, прежде чем вернулся в порт.

Прокопов полез в портфель, вынул планшетник, пробежался по экрану пальцами.

– Смотрите. Если заинтересует, то могу продать запись за пару тысяч. Вы уж извините за жадность, но я сильно рискую. Владелец может с работы выгнать, если узнает, что я с вами говорил. Мне «жировой запас» потребуется, чтобы вновь на работу устроиться.

Ларин взял планшетник в руки, всмотрелся в экран. Пока разобрать толком, что происходит в кадре, было нельзя, волны брызгами заливали объектив.

Совсем рядом с Лариным и капитаном гудел мощный портовый кран, позванивали туго натянутые тросы, звучал зуммер. Прожектор бликовал на экране. Не помогла и ладонь, которой Андрей прикрывал изображение тенью. Он сделал шаг в сторону, чтобы попасть в тень от морского контейнера. И, как всегда делал в таких случаях, коротко осмотрелся, нет ли слежки. Его взгляд зафиксировал какое-то стремительное движение вверху. Стрела портового крана нависала над ним и Прокоповым, сорвавшийся со строп стальной контейнер летел прямо на них.

– Ко мне! – крикнул Андрей капитану сейнера, это было единственное, чем он мог попытаться ему помочь, все решали доли секунды.

Растерявшийся на мгновение Прокопов не успел отскочить. Контейнер буквально впечатал его в асфальт. Ларин же прижался спиной к стальной стенке. Падавший контейнер лишь погнул ее, завис, со скрежетом стал сползать. Андрей выскочил из-под него, тот сорвался буквально через пару секунд.

Ларин глянул вверх. Мужик, управлявший краном, на портового крановщика походил мало – подтянутый, с военной выправкой. Он теперь торопливо сбегал по металлическим лесенкам, на ходу передергивая затвор пистолета. Выхватил оружие и Андрей, выстрелил. Пуля ударилась в стальные конструкции крана, срикошетила, высекая искры. «Крановщик» тут же среагировал, выстрелил в ответ в направлении вспышки. Стрелком он оказался неплохим, пуля ударила в стальную стенку сантиметрах в двадцати от плеча Андрея.

И тут выстрелы раздались с другой стороны – из-за угла морского контейнера – они, выстроенные ровными рядами в два яруса, с узкими проходами, уходили в темноту. Походило на то, что за Андреем или за погибшим Прокоповым плотно следили. Стрелок не достал Ларина – побоялся далеко высунуться. «Крановщик» уже готов был спрыгнуть с последней площадки на землю через перила. Ларин заставил выстрелом его немного задержаться.

Мозг работал лихорадочно. Первым желанием было нырнуть в узкий темный проход между контейнерами, исчезнуть во мраке, потеряться для противника в лабиринте. Но самое первое решение – не всегда самое лучшее. Там – в темноте, вполне могла поджидать засада. Лабиринт способен превратиться в западню.

– Стоять! Брось оружие! Руки за голову! – прозвучал окрик.

Ларин краем глаза увидел высунувшегося из прохода коренастого мужика в темной вязаной шапке, натянутой на самые глаза. В руке тот сжимал «макаров».

Андрей с оружием пока не расстался, но ствол опустил вниз.

– Планшетник сюда давай! – приказал, немного успокоившись, коренастый.

– Это не плашетник, а ай-под, – спокойно сказал Ларин.

– Один хрен. Ствол брось.

Андрей покосился на спешившего к нему «крановщика». Ситуация пока складывалась не в его пользу. К тому же он не знал, все ли, кто ему противостоят, вышли из тени.

– Ствол, я сказал, брось!

Андрей взял свой пистолет за ствол, сделал пару неторопливых шагов навстречу, а затем рванул в узкий проход между контейнерами. Бросившегося вслед за ним коренастого тут же встретил выстрел.

– Твою мать! – донеслось до слуха Андрея.

Ларин сунул планшетник за пояс, пистолет – в зубы и, как альпинист в расщелине, упираясь ногами и руками в стенки контейнеров, вскарабкался на второй ярус, прислушался. Коренастый с «крановщиком» явно разделились, заходили с разных сторон. Слышалось, как один из них что-то шепчет в рацию.

«Подмогу вызывает», – тут же понял Ларин.

Долго сидеть на одном месте было опасно, но и выдавать себя движением не хотелось. Андрей осторожно поднялся и побежал. Снизу громыхнул выстрел, мимо. Перепрыгивая через узкий проход, Ларин выстрелил вниз. Тут же раздался вскрик, а за ним стон.

«Одного вывел из строя. Кажется, коренастого».

И тут Ларин почувствовал новую опасность. Это ощущение пришло само собой. Но Андрей знал, что интуиция его почти никогда не подводила, а паникером он не был. «Крановщик» возник на его пути внезапно, буквально выпрыгнул из прохода… Ларин в прыжке ударил его ногой, выбив пистолет из руки. Но и сам чуть не свалился при этом в проход. Противники сцепились, покатились по грохочущей стальной крыше. «Крановщик» попытался вцепиться Андрею в шею, но финт не прошел, Ларин ответил ударом лбом в нос, брызнула кровь. «Крановщик» умудрился забросить Ларину ногу на шею и скинул его с себя. Мужчины вскочили одновременно, между ними лежал пистолет Андрея.

Соблазн завладеть оружием был велик, но каждый боялся нагнуться за ним, поставив себя в невыгодное положение. Капли крови срывались из разбитого носа «крановщика» и падали ему под ноги большими хлопьями.

– Сука, – проговорил он.

– Убийца, – ответил ему Ларин.

– Тебе не жить, – из рукава «крановщика» показалось лезвие ножа.

Взмах рукой, и сталь рассекла воздух. Андрей еле успел уклониться, ему показалось, что даже почувствовал, как рукоятка скользнула по его волосам. В прыжке он бросился на «крановщика», повалил его на спину, принялся бить головой о гулкую стальную обшивку.

– Кто тебя послал? На кого работаешь?

Противник внезапно вывернулся, схватил Андрея за грудки, встряхнул, затрещала материя. Ларин что было сил ударил «крановщика» ладонями по ушам. Тот сразу же ослаб, разжал пальцы. Достаточно было его слегка подтолкнуть, как он соскользнул в темный проход. Послышался тяжелый удар. Андрей перегнулся, чтобы глянуть вниз, но тут из разорванного кармана у него посыпалась мелочь, карточки. Он еле успел подхватить уже летевший в темноту искореженный ударом планшетник капитана сейнера.

Сверху было видно, как совсем рядом в проходах уже шарят фонари. Кто-то разворачивал прожектор на портовом кране. Яркий луч света ударил поверху, отбросив от Ларина длинную тень.

– Вон он! – раздались крики.

Особо нетерпеливые уже карабкались наверх. Андрей пару раз выстрелил для острастки, стараясь никого не задеть, и побежал. Теперь он уже не оборачивался. Сзади стучали толстые подошвы берцев. На его поимку брошено столько народа… Такого количества приспешников у коррупционеров не может быть. За ним скорее всего гнались те, кому просто отдали приказ его задержать. Так зачем же подвергать их жизни опасности? Среди них вполне могут оказаться и честные ребята, выполняющие свой долг.

– Стой! – следом за криком раздался выстрел.

«Все, здесь уже небезопасно», – подумал Андрей, спрыгивая вниз.

Он промчался по лабиринту проходов, перемахнул через невысокую ограду из проволочной сетки. Ноги вынесли его к стенке, у которой покачивались рыболовецкие суда.

– Держи его! – донеслось сзади.

Преследователи окончательно осмелели. Ларин бежал по залитому ослепительным светом проезду вдоль причальной стенки. С обеих сторон к нему спешили вооруженные люди. Не дожидаясь встречи, Андрей встал на стенку и прыгнул вниз.

Всплеска не последовало. Чихнул мотор. Мощный водный скутер, управляемый Лорой, промчал беглеца между судов и вынес на простор. Ларин обернулся. На берегу блеснуло несколько вспышек от выстрелов, но они уже были далеко. Его и Лору еще пару раз выхватывал прожектор. Однако вскоре причал рыболовного предприятия превратился в цепочку огней. Женщина заглушила двигатель. Прислушались. Скутер мягко качали волны, плескали в корпус. Сколько ни напрягал слух, звуков погони Ларин не услышал. Тихо затарахтел мотор. Лора на малой скорости повела скутер вдоль берега. Вскоре цепочка огней исчезла за мысом.

– Плохо, что так получилось, – произнесла она. – Капитана жалко. Не зря он хотя бы под раздачу попал?

– Кажется, не зря. Кое-что успел передать. Теперь над этим пусть технари Дугина «колдуют». Не я его убивал.

* * *

В народе бытует мнение, что женщины любят военных. Про это даже в песне поется: «Вон кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет, на нем защитна гимнастерка. Она с ума меня сведет». Но любовь должна быть взаимной, иначе это и не любовь вовсе. Как женщины любят военных, так же и военные любят женщин. Естественно, молодых и красивых. У них как у представителей сильного пола в этом деле есть преимущество – они их как вольнонаемных принимают на работу, а значит, и производят отбор.

Чтобы убедиться в этом, далеко ходить не надо, загляните в ближайший военкомат. Там обязательно увидите молоденькую секретаршу – мечту бравого офицера. Не какую-нибудь худосочную подиумную модель, которая только и умеет, что красиво ходить «по линейке» да позировать на фотосессиях, а существо, полное жизненно-сексуальной энергии. Ее тело будет буквально ломиться из туго облегающей одежды, материя подчеркнет все соблазнительные складки на пышных формах. Посетитель с опаской будет смотреть на пуговички, стягивающие блузку на ее груди, опасаясь, что увесистая упругая грудь выстрелит этой перламутровой пуговичкой ему в лоб. И это в обычном военкомате. Что уж говорить о здании на Новом Арбате, где разместилась армейская и флотская святая святых – Министерство обороны Российской Федерации? Тут уж, «по определению», должен обитать целый букет русских красавиц.

И ничего плохого в этом нет, если только такое обилие красоты не мешает самоотверженной службе. В конце концов, все мужчины рассматривают женщин на улицах, пялятся на их ноги и выше, в мыслях примеряют их к себе. Думать можно о чем угодно, наказуемы только противоправные действия.

Референт министра обороны Клавдия Грекова легко могла бы охмурить одного из многочисленных российских богатеев и зажить в свое удовольствие. Внешних данных для этого хватало с избытком: но у нее был иной расчет. Кроме денег хотелось и общественного положения. А «референт министра обороны», согласитесь, звучит весомо, обеспечивает возможность давать или не давать доступ «к телу» своего шефа, а это оценивается высоко…

Клавдия Грекова стояла у окна просторного министерского кабинета и читала министру утреннюю сводку хорошо поставленным грудным голосом. Мерно тикали огромные напольные куранты, золоченый маятник неторопливо ходил из стороны в сторону, идеально подстриженным «газоном» густо ворсился ковер, устилавший мозаичный паркет между письменным столом министра и длинным столом для совещаний. Даже самый старательный вояка не смог бы отчеканить по нему звонкий строевой шаг. Скромная стойка с вазонами тропической зелени высилась в самом светлом углу. Генерал-полковник Игорь Михайлович Арсеньев слушал своего референта внимательно. Конечно же, в сводке, как всегда, было очень много информационного мусора. А попробуй, выдели его среди написанного таким же непробиваемым «канцеляристом» дельного сообщения. Однако толковая референт умело выделяла голосом то, что казалось ей важным.

Арсеньев сидел за столом и по ходу делал на листе пометки остро отточенным карандашом, озвучивал свое решение по каждому пункту.

– …насчет неуставных отношений в Забайкальском округе и последующего дезертирства рядового-срочника провести проверку в полном объеме. Виновных в этом офицеров не выгораживать. От журналистов ничего не скрывать, раз уж они про это ЧП пронюхали. Организовать встречу родителей дезертира с одним из моих заместителей. Осветить ее в новостях на одном из федеральных каналов. Особо отметить принципиальную позицию МО по поводу дедовщины…

Министр выслушивал следующее сообщение сводки, при этом особо не таясь, рассматривал своего референта. Его взгляд скользил по округлым бедрам, по талии, задерживался на высокой груди. У Клавдии были широковатые плечи, но это лишь придавало ей соблазнительности. Военным нравятся не просто красивые женщины, но притом и сильные. Правда, в этом рассматривании почти не было ничего двусмысленного. Так банкир в своем кабинете, выслушивая от секретаря финансовые сводки, без ущерба для дела может любоваться картиной модного художника на стене, купленной за сумасшедшие бабки. И все же игривая мысль закралась Игорю Михайловичу в голову, зародилась она, когда уставшая стоять Клавдия Грекова позволила себе подойти к широкому подоконнику, чуть прислониться к нему «пятой точкой» и слегка раздвинуть ноги.

«Если посадить ее на подоконник…» – мелькнула мысль.

Но тут же генерал-полковник отбросил эту гусарскую выходку как лишнюю. Всецело превратился в слух, позабыл о минутном искушении. В конце концов, он находился на службе, да и голос Клавдии приобрел иное, стремящееся привлечь внимание, звучание. Кроме того, таинственная гибель сторожевика «Бесстрашного» с недавнего времени являлась головной болью министра. Расследование, проводимое военной прокуратурой, все еще топталось на месте, как и работа комиссии. И вот в сводке неожиданно появилось кое-что новое от Пятого оперативного управления ГРУ Генштаба.

– …к обстоятельствам гибели «Бесстрашного» проявляет повышенный интерес человек, представляющийся обозревателем несуществующей московской газеты «Абсолютно секретные файлы» Александром Доморадским. Настоящая его личность до сих пор не установлена. Не исключено, что он работает в интересах одной из разведок стран НАТО…

После такого министр окончательно потерял интерес к красотам своего референта, он поднял руку, останавливая Клавдию, потянулся к трубке одного из многочисленных телефонов на приставном столике.

– Мне Пятое управление, – бросил он в микрофон, брови на слегка одутловатом лице министра сошлись домиком. – Да, и тебе доброго здравия. Получил я твою сводку насчет липового журналиста, который гибелью «Бесстрашного» озабочен. Подробнее, пожалуйста…

Арсеньев выслушал устный отчет о неудачной попытке захвата Андрея Ларина, когда тот встречался с капитаном сейнера.

– …точно уверен, что это шпион?.. значит, комиссия в правильном направлении отрабатывает версию столкновения с натовской подлодкой. Не терпится им узнать, что нам стало известно. Готовятся опровергнуть очевидное, когда мы им предъявим. Надо его взять… я понимаю, что это компетенция ФСБ. Но ты же знаешь, они привыкли жар чужими руками загребать. Мы на него вышли, информацию накопали, а вся слава чекистам достанется? Честь мундира на кону стоит. Западники нам сторожевик потопили, а мы ушами хлопать будем? Так что ты уж своими силами, без всякого привлечения контрразведки ФСБ, плотнее займись этим шпионом-мудаком, вычисли его и к стенке прижми. Победителей потом не судят… все, надеюсь на тебя. В курсе меня держи в любое время дня и ночи.

Арсеньев положил трубку, вытер лоб тыльной стороной ладони.

– Ну, Клавдия, дальше давай, – устало произнес он.

– Я всю сводку прочитала, – референт положила бумаги на стол.

Министр потер виски.

– А теперь ты мне, Клава, объясни одну хрень. Только доходчиво, чтобы понятно было. Почему это мне некоторые письма с жалобами не официально через канцелярию доставляют, а через знакомых на дне рождения подсовывают?

– Какие письма? Какие жалобы, Игорь Михайлович? Кто подсовывает? – обиженно пожала широковатыми, но соблазнительными плечами референт Грекова.

Министр полез в выдвижной ящик письменного стола.

– Вот. Передал мне приватно эти жалобы контр-адмирал Нагибин, а он ГРУ всего Балтийского флота возглавляет. Мол, его бывший подчиненный капитан-лейтенант в отставке некий Виктор Соболев, бывший боевой пловец Балтфлота, много раз мне официально жалобы направлял, а они до меня так и не дошли.

– Кап-лей Соболев? – вздохнула с облегчением Клавдия. – И, конечно же, он пишет, что флот разваливают, боевые корабли ржавеют, честных офицеров увольняют, на флоте процветает коррупция. Его за превышение полномочий уволили, вот и мстит, кляузы пишет.

– Тут у него и еще одна жалоба имеется, самая свежая. Мол, ему достоверно известно, что «Бесстрашный» погиб не из-за столкновения с натовской подлодкой, а вследствие некачественного капремонта боевого корабля. Говорит, что готов предоставить доказательства только при личной встрече. Меня об этой встрече и контр-адмирал Нагибин просил. Как ты мне это объяснишь?

– Я ваше время и нервы беречь должна, корреспонденцию фильтровать, на то я и референт. Кап-лей Соболев – это классический кляузник. К тому же неуравновешенный. Вы же знаете, у бывших спецназовцев у многих мозги набекрень. Спиваются люди. Вот и пишет черт знает что. Завтра напишет, что марсиане к высадке на Землю готовятся, чтобы Кремль захватить.

– Уверена, что так и есть?

– Абсолютно, он теперь в Москву приехал, чтобы добиться личной встречи с вами. Живет у своей тетки в районе «Речного вокзала». Вам надо встречаться с сумасшедшим?

– Сумасшедшие в дурдоме должны лечиться, а не с министром обороны встречаться, – зло проговорил Арсеньев.

– Абсолютно с вами согласна, – дословно восприняла она реплику министра.

– Все, иди. Ко мне сейчас целая делегация из Пятого управления пожалует.