Текст книги "Трэшмаркет. Стихи и рассказы"

Новогодние каникулы закончились, а вместе с ними и беззаботное время. Игорь старался. К третьей четверти у него стали появляться четвёрки по тем предметам, которые не давались вовсе, и пятёрки по какой-то проходной лабуде. Но главного вопроса это, конечно, не снимало: где взять велик? Ждать подарка от родителей можно было до бесконечности, а лето неумолимо приближалось. Пришлось прибегнуть к труду.

Не то чтобы раздача листовок в среде его одноклассников считалась постыдным делом, но его стремление заработать деньги самостоятельно в школе поддержки не нашло.

– Игорёх! Брось ты фигнёй страдать! Погнали в футбик! – замани вали его кореша.

– Игорь, а родители тебе не могут купить его, что ли, велосипед этот? – вопрошала дама сердца, в которую он тайно был влюблён.

А не могут.

Игорь знал, что с деньгами у родителей не очень. Да и пока он «с трояками ходит», как говорил отец, велик ему явно не светит.

Работа была несложная. Листовки рекламировали магазины косметики, «1000 мелочей» и распродажи таможенного конфиската. Игорь не очень понимал, что это такое и для чего нужно что-то конфисковывать, если не оставляешь это у себя. В день ему платили за всё двести рублей.

«Нужно десять тысяч!» – давал себе установку Игорь.

Каждый вечер он поднимался в магазин спорттоваров и накручивал круги вокруг красного стального коня.

STELS – красовалась гордая надпись на китайском велосипеде.

Спицы светились хромом. Резина издавала божественный запах и просилась на свежий воздух. Катафоты бликовали под неоновыми лампами. Крылья были залихватски приподняты, на рулевой установлен режим переключения скоростей.

– А с пламенем горящим на раме есть такой же? – Игорь всегда обращался к одному и тому же консультанту.

– Нет, – отвечал молодой человек с усталым лицом. На бейджике значилось «Остап».

– А в ярко-зелёной раскраске? – не унимался малой.

– Нет.

– А если сильно-сильно разогнаться метров на десять, можно прыгнуть на нём?

– Нет. Не знаю. Ты покупать будешь его?

– Буду! – обиженно ответил Игорь и стал считать в уме, сколько ему ещё работать.

До экзаменов оставалось три недели. Готовиться нужно больше, а скопить он успел только три тысячи.

«Не успеваю», – разочарованно подумал он про себя и спросил с замиранием сердца:

– А они у вас не закончатся?!

Остап улыбнулся.

– Если будешь приставать с дурацкими вопросами, то продадим их быстрее всего!

Сердце ёкнуло. Мечта ускользала из рук. Домой Игорь устремился с осознанным желанием занять денег у родителей.

– Ну я за лето всё отработаю, пап! – В его голосе появились плаксивые нотки.

– У тебя экзамены на носу, а ты по переходам шляешься! – категорично отвечал тот. – Иди уроки учи давай!.. – И прихлопнул молодую муху на журнальном столике.

Сын пошёл к себе в комнату опечаленный.

– Ну что, мать, труженику невидимого фронта купим велосипед? – Отец произнёс это тихо, так, чтобы обсуждения не было слышно в соседней комнате.

– Экзамены пусть только сдаст сначала. – Мама улыбнулась.

Сложней всего далась география.

Старый конфликт с непослушанием Игоря всплыл во всей красе, и на второй части экзаменационного билета он был безнадёжно завален. Результат не заставил себя долго ждать. Вместо ожидаемой пятёрки домой он тащился с твёрдым «удовлетворительно».

– Ну что, боец невидимого фронта… – Отец встречал его с непробиваемым лицом. – Сдал?

Мама замерла.

– Сдал, – ответил Игорь и понурил голову.

– На трояк, небось? – с пристрастием продолжил родитель.

Игорь поднял руку, показал четыре пальца и улыбнулся.

– Недооцениваете вы меня, папенька! – сказал он фразой из классика.

Родители размякли. Тонкий юмор глава семейства ценил.

– Ну коли так, молодой человек, то ешьте, мама там приготовила, и пойдёмте за велосипедом!

Глаза Игоря загорелись.

– А можно потом поем? – Он уже сбрасывал с себя нелюбимую рубашку и переодевался в летнее.

На чёрной футболке с хмурой нарисованной головой было написано Bacdafucup.

– Можно, – ответил отец, – только не сегодня! Так что садись и ешь суп.

Игорь ещё никогда в жизни так быстро не ел. Бутерброды он проигнорировал. В чай забросил лёд и выпил залпом.

– Полетели, пап! – разбив копилку, чуть ли не скомандовал он.

До магазина добрались быстро. Игорь запыхался. На презентационном стенде модель отсутствовала.

– Нет-нет-нет-нет-нет! – забормотал Игорь и взлетел на второй этаж.

– Остап… Здравствуйте… Я… за великом… «Стелс»… красный… стоял… у вас… за десять тысяч.

Дыхание было сбитым, лицо раскраснелось. Он стоял весь взмокший. Следом подоспел отец.

– А-а-а-а-а-а-а, помню-помню вас, – лениво среагировал продавец. – Продали всё! Как и обещал.

Он улыбнулся. Улыбка была недобрая.

– Как продали? – глаза Игоря заполнило разочарование. – Прям все-все? Наверняка же хоть один да остался на складе!

– Молодой человек, будьте добры, посмотрите на складе. Моему сыну очень нужен этот велосипед. Он сильно постарался ради него. Будьте уж столь любезны!

Остап окинул парочку взглядом, буркнул «щазз» и ушёл в недра магазина.

Ожидание нервировало. Игорь стукал баскетбольные мячи по полу, пару раз приложился к боксёрской груше и попробовал встать на скейт.

– Игорь, иди сюда, нашли, кажется!

Остап вывез из недр красный велосипед!

На его железных рёбрах красовалась надпись «Стелс».

– Проходите на кассу, а я вам его сейчас подготовлю. – Остап проверял целостность транспортного средства.

«Получилось! – подумал про себя Игорь. – Работает же! Пускай не сразу, пускай не на следующий день, пускай не Дед Мороз, а я сам и родители, но ведь сбылось! Просто нужно всегда загадывать реалистичные желания! А нереалистичные, как они сбудутся? Теперь всегда этой лазейкой пользоваться буду. Спасибо, бабуль! – И мысленно обнял бабушку. – Так ведь что угодно можно пожелать!»

Игоря внезапно ошарашили открывшиеся перспективы: «Это же можно что угодно загадать!!! И путёвку в лагерь, и приставку новую!!! А если?.. Так это, наверное, можно пожелать, чтобы Ира со мной в следующем году встречаться начала!!!»

Пока отец расплачивался на кассе картой, Игорь обдумывал, как бы так сформулировать желания на листке, чтобы успеть всё написать да ещё и сжечь на следующий Новый год.

– Ну что, готов? – спросил его отец с чеком в руке. Они подошли на пункт выдачи.

– Обмену и возврату не подлежит, как вы поняли, – произнёс мужчина средних лет в фирменной футболке магазина.

– Как не подлежит? – опешил отец.

– Нам велосипеды эти весной привезли. Гэ полное! Наши как пятый возврат за неделю оформили, так и решили всю партию вернуть. То втулка у них летит, то вилка. А этот на складе затерялся будто. И по документам его вроде как нет уже, и домой отволочь никто не решался.

– Позвольте, но тогда и цена у него должна быть другая! – начал было отец.

– Так она и так другая! В чек посмотрите.

На чеке было пропечатано: «6999 рублей».

– Ну так что, получать будем?

Глава семьи обернулся на сына. Тот витал в облаках, расхаживая между рядов с хоккейной экипировкой с довольной улыбкой, и всем своим видом излучал счастье.

– Так а чего продавец не предупредил нас?

– Ну вы же сами настаивали, – раздался голос Остапа. – Если брать не будете – пишите заявление с двумя копиями, приложите копию паспорта, и мы перечислим деньги обратно вам на карту в течение двадцати одного дня.

В главу семейства впились две пары глаз в униформе.

Он на секунду задумался, понял, что в этом случае велосипеда сыну не увидеть ещё как минимум месяц, и обезоруженно выдохнул:

– Давайте сюда его! Игорь, ну ты идёшь свой драндулет обкатывать?

По дороге домой отец не разрешал сильно разгоняться и уезжать далеко вперёд. Игорь не спорил.

Он ехал рядом с отцом и наслаждался солнечным днём. А ещё он представил, как поедет завтра в школу сразу на велике. Папа улыбался и размышлял о чём-то своём, взрослом. Они зашли в магазин и купили большую колу. Вечерело.

Наутро Игорь проснулся раньше обычного. Жажда скорости кипела в его груди. Он вычистил зубы за полминуты, нацепил футболку с шортами, взял насос, салфетки, вынес велик из подъезда, оседлал его и помчал!

Ветер летел ему навстречу. Солнце слепило яркими лучами. Безалаберные людишки сновали туда-сюда пешеходами.

Он поднажал, и улица Шумавцова осталась позади. Ещё поднажал! И пролетел светофор на красный. Чистая скатерть светлого асфальта указывала ему, как настоящему воину дороги, только один путь – вперёд!

Перепрыгнул бордюр: р-Р-Р-РАЗ! ОП! Распугал голубей, эге-гей! Вылетел перед необъятной дамой наискось, за что та его обматерила на чём свет стоит.

– ПОБЕРЕГИ-И-ИСЬ! – засмеялся он в ответ.

Лёгкие дышали легко, мышцы ног работали, как шестерёнки в швейцарском часовом механизме, взгляд устремился к цели, а цель была названа – вперёд! «Только вперёд!» – стучало в его висках.

Преграда! Прошёл. Ещё преграда – прошёл и эту! Трамвайные рельсы!

Он рванул рулевую на себя – рама чуть поднялась, переднее колесо вылетело из вилки и покатилось на проезжую часть.

Игорь кубарем покатился по шпалам.

– Коле-е-е-енка-а-а-а! – завопил он. – Моя нога-а-а-а-А-А-А!!!

Слёз не было. Боль была адская. Велосипедное колесо докатилось до другой стороны дороги, ударилось о дерево и рухнуло в пыль восьмёркой.

– Накатались! – как бы сказало оно.

Уже через час разъярённый отец вламывался в магазин спорттоваров, держа в одной руке раму с надписью S_ELS, а в другой – искорёженное колесо.

– Уважаемый, да нельзя туда! – пытался препятствовать молодой охранник.

Отец отодвинул его к стене и распахнул двери кабинета для обучения продавцов.

– …И самое главное, помните: система Х.О.П. – это залог вашего успеха. Сначала характеристика, затем доскональное определение и только потом, Остап, польза товара! – Тренер заканчивал наставление команды.

– ОСТА-А-А-А-АП! – Дикое животное в теле главы семейства Игоря приближалось к выбранной жертве.

Консультант замер, ничего не понимая.

– Я тебе сейчас ноги переломаю, продавец-молодец! У меня сын только что разбился на драндулете твоём!

Остап перестраховался и ретировался за стойку для оратора.

– Мужчина, перестаньте орать! – рявкнул он в ответ. – Вы же сами его купили.

– Деньги мне возвращай за него! – напирал человек с железками в руках. – А на контору вашу шарашкину я ещё в суд подам!!! Сыну ногу лечить будете, а мне сердечко препаратами немецкими!

– Да хрен мы тебе что лечить будем! – Остап перешёл в наступление. – Купил дрянь дешёвую китайскую, а на подороже бабки зажал, небось, нищеброд долбаный! Тебе сказали, хрен старый, ВОЗВРАТУ НЕ ПОДЛЕЖИТ!!! Так что выкуси! – И феерично потряс своими гениталиями.

– Ах ты, щенок! – Колесо полетело в сторону головы продавца.

Остап пригнулся и дал дёру. Краем глаза он заметил, как летающий объект пропахал щёку тренера, оставляя на ней след протектора, и впился в гипсокартонную стену. Молодой охранник очухался, вызвал подкрепление и попытался угомонить буяна. В расход пошли ещё пара стульев, вычурный кубок «Лучшая клиентская торговая точка» и зубы охранника.

Приезжала милиция. Задерживали. Но, поскольку вина магазина в реализации некачественного товара населению была очевидна даже сотрудникам правоохранительных органов, дело замяли. Остапа в магазине больше не видели.

Игорь пережил две недели в больнице и три месяца насмешек товарищей. Наступила осень, а за ней и зима.

– Мандаринками пока перекуси! – Бабушка протянула дольку внуку, накрывая праздничный стол.

По телевизору те же самые лица, что и в прошлом году, пытались изобразить счастье.

– Вась, зажигай свечи! Сейчас президент уже говорить начнёт! – Мама входила в зал с тазиком нежного оливье. Отец перехватил громоздкую посудину и водрузил её в центре стола.

– Игорёх, в этом году опять загадывать будешь? – Отец кивнул в сторону листка бумаги возле бокала с шампанским.

– Началось-началось! – защебетала мама и прибавила телик.

– Буду, – спокойным голосом ответил Игорь. – Сбывается же! – Он посмотрел на отца и недобро усмехнулся.

Зазвенели куранты.

Спокойным движением Игорь взял ручку, взглянул на костыли, которыми только недавно перестал пользоваться, написал ровным почерком: «Хочу в этом году смерти Остапа!» – поднёс листок к горящей на столе свече, сжёг над своим бокалом с шампанским, чокнулся им с родными и выпил залпом.

THE END.

Окуклился

 
– А мне сказали, ты окуклился, родной,
не сочиняешь больше тексты и биты.
– Тебе наврали – это явно не со мной,
ты лучше сплюнь, а то накликаешь беды.
– А мне сказали, ты концерты больше не даёшь,
не пишешь ты хиты, не создаёшь ансамбли…
– Не верь тому, что говорят, – тупая ложь!
Мы в клубе давеча, вчера, размахивали саблей.
– И что? Как результаты мастера пера?
Вручили «Букера» тебе? Вручили «Грэмми»?
– Да не, всё так же в андеграунде, денег ни х*ра))),
зато не затоптал в пыли минуты озарений.
– А пишешь-то про что? Прочти мне что-нибудь!
Душа чтоб развернулась да краса по-русски!
– Да нет, дружище, лучше не проси)
Тебе не вкатит мой дурной французский,
хотя, погодь… в запаснике нашлась строка…
я матом, можно? нет?!) Ну ладно, вот, лови другое.
Про суицидников поднакидал памфлет…
не надо депрессухи?.. Что ж такое?!
Давай тогда по рэпу, зафигачим панч
про почки, как на дереве, и офигенный терем?
Спасибо, что смеёшься) Хватит. Ну не плачь!
Уговорил, давай прокатимся по русской теме:
«Берёза во поле стояла, а вокруг леса,
бескрайние российские просторы,
и если прокурор не спалит, отвернёт глаза,
то можно лес китайцам продавать
и покупать (технологичные) приборы.
Мне с детства был китаец друг и брат!
А чтобы выглядел мой стих патриотично,
берёзу ту не тронул казнокрад…»
Ну как тебе?
– Вот так, братан, отлично!!!
 

Финал карих глаз

 
Разбирая спонтанные мысли,
Я сижу
возле океана,
удивляюсь…
почему мы с ней
Любим друг друга
только лишь пьяные.
Мы давно уже с ней
не ребятки,
Мы давно уже с ней
подстраховались.
Я смотрю,
как ты глушишь текилу)
И зову тебя снова на танец.
Улетаешь в Германию,
говоришь?
Забираешь остатки надежды?
Я тебя через год
приглашаю в Париж,
чтоб мы вспомнили,
как было прежде.
Разведи же сегодня огонь,
как ты любишь,
Замолчи на секунду,
влюбись в этот миг.
Я тебя отпускаю,
но прежде
Закажи в баре two little drinks)
 

Протуберанцы

 
Солнце плюётся…
протуберанцами.
Мы с тобою встречаем рассвет
Оголтелыми!
Пьяными танцами,
Как шальные хвосты от комет.
Церемониться
в этом случае
Не найду ни одной из причин,
Мы с тобой
А-а-а-афигенно везучие!
Без монет и купюр богачи)
В параллельных мирах
эпидемия!
Валит вирусом города.
Мы с тобой ухватили
последний билет,
Не хотим возвращаться туда… (не-е-е-е-е-ет!).
Лучше ссылка в десятое царство,
Лучше каторга
каждый день)
Мы с тобой офигенно счастливые!
Нам с тобою неведома лень,
И пусть так же плюются
протуберанцы там,
Мы с тобой провалились в закат.
Проводили бездарных
и глянцевых,
Декламируя! Невпопад)
параллельные люки
других миров заварили,
как крепкий чай…
МЫ ОСТАНЕМСЯ
Здесь,
Как придёт восход,
Громче Му-у-у-у-узыку!
Башней качай;-)
 

Очаровательным бестиям!)

 
Я не люблю красивых,
обаятельных мамаш,
мне больше по душе
чертовки и мегеры,
они способны…
вдохновлять на эпатаж,
они способны
гения будить
и грезить стратосферой)))
Не зная меры,
пьют,
кутят,
из благородных адмиралов
превращают сильный пол
в пиратов!
из бюрократов выставляют дураков
и иногда
системы рушат
просто потому, что так им надо!
Их ненавидят те,
кто слепо продолжает род.
Их часто рвёт
от кокаина и нагрузок,
но именно
для их потехи
строят города
и создаются шедевральные искусства!
…
 

Inveterato (рояль и невозможное)

 
Слегка накренившийся пожилой рояль
смотрел на проходивших домочадцев исподлобья,
никто давным-давно на нём этюды не играл,
никто не матерился в песнях,
выгибая брови…
…Он никого давно не подготавливал
в концертный зал…
Расстроенный, как пожилой боец,
оставшийся в разгар войны
один в запасе,
он безысходно, тупо место занимал,
как тумба под цветы…
или под фрукты в вазе.
Скрипел широкой крышкой
от плохо смазанных петель,
желтели клавиши,
об ноги драли когти,
настроить струны в инструмент
лет сто никто не залезал,
и дека столько же нуждалась в мастере…
он грезил о ремонте!
Случалось, иногда он видел сны:
вокруг полно людей,
в вечерних платьях
дамы,
фраки,
зеркала,
фужеры,
он им
аккомпанировал 4етвертый час уже,
отличному сопрано
для (одной) мегеры.
В ней было всё:
истома,
женский лёд и ласка,
прекрасный образ к дополненью нот,
но каждый раз, проснувшись,
исчезала сказка,
он снова наблюдал дебош хозяев…
…хватит,
…стоп!
…не для того меня вручную собирали немцы,
чтоб в старой сталинке
под слоем пыли,
задыхаясь, гнить!
поднял одну из ног,
пусть корпус треснул,
поднял вторую…
на десять!
двадцать! сантиметров оторваться смог.
В углу, зашкерившись, с открытым ртом
сидел котяра,
смотря на левитирующий
убитый
дорогой рояль,
соседи снизу лопали посередине зала,
когда упало грозно что-то,
в ванной треснула эмаль,
звук повторился, стены сотряслись,
жильцы поддались панике,
на улицу ломились в спешке,
рояль осилил первую плиту бетона
гневной массой.
Осилил! Значит, дальше – как орешки.
По самому счастливому
стеченью обстоятельств
никто из проживающих людей не пострадал,
муниципальный округ проявил участие,
дом расселили,
мэр компенсировал переживанья,
денег дал!)
в обломках бытовых вещей,
зеркал,
стальной посуды
рабочих, разбирающих завал,
привлёк предмет,
он возвышался над курганом,
и таджик Володя
без разрешения протёр его и заиграл в момент!
прорабы замерли…
никто не ждал от инструмента,
полуживого
в груде мусорных камней,
таких прекрасных звуков и таких мелодий,
играли Брамса,
что-то из последних дней.
Акустика добавила своё,
душа летела!
Володя овладел толпой
суровых ранее,
теперь блаженных лиц.
Рояль был счастлив, бригадиры мялись,
он дал единственный концерт
и прожил жизнь.
 

Младший сын неба

Три дня без интернета!

Ну раз пообещал себе, значит, надо держаться! Блин, а ведь идёт ещё только третий день, а всё, чем можно было заниматься, уже переделал.

«Отец же как-то без него обходился! – подумал младший сын неба и подытожил: – Надо прогуляться!»

Никого из близких брать не хотелось. Они всё равно не отрывались бы от своих гаджетов и лишь грузили бы его дурацкими фразочками из «ВКонтакте». И то это если братьев взять с собой. Если с сёстрами идти, было бы и того хуже. Фоточки, фоточки, фоточки, селфи возле достопримечательностей, а давай к тому зайдём, а давай к этому, ну как не хочешь – он же вообще няшка!

– Тьфу!

Нет. Гулять надо идти одному, а чтобы не искушать себя, телефон можно и не брать.

Так и сделал.

Идти куда глаза глядят. Без навигатора. Без гида, без наушников. Слушать музыку улицы и природы.

В путь!

Русые локоны развевали ветра, белые одеяния в летнюю жару никого не смущали. Младший сын неба ступил ногами на брусчатку. Летнее солнце мучило жителей муравейника зноем. На сиесту здесь уходить было не принято. Очень захотелось минералки. Лотков с мороженым и водой видно не было. Он приметил вывеску «Бар Камчатка» и устремился к ней.

Резкий, громкий, пронзительный сигнал клаксона напугал настолько, что пришлось подпрыгнуть на месте.

– Ты придурок, что ли, на красный свет переть! – Водитель огромной чёрной машины искренне негодовал.

– Простите! – Младший сын неба быстро ретировался на нужную сторону дороги, понимая, что на следующем перекрёстке у этого человека остановится сердце. – Прощаю, – пробубнил он сам себе под нос и увидел светлое будущее водителя катафалка в окружении нескольких сорванцов. Всё как обычно.

За барной стойкой небольшого верхнего этажа его встретила миловидная барменша.

– Добрый день, молодой человек, мы обслуживаем только посетителей старше восемнадцати!

– Да мне бы только минералки или водички какой-нибудь.

Она окинула его взглядом. По правилам бара продавать ему ничего было нельзя. Администратор был тот ещё гнида, но сейчас он их вроде не видел. Она подошла к холодильнику и достала ледяную пол-литровую колу.

– Не простудись только! – Подмигнула и пробила чек.

Младший сын неба знал, что теперь её уволят, причём со скандалом. Она окажется в тяжёлой ситуации и за короткое время сменит ещё несколько никчёмных работ. Зато потом наконец-то пойдёт работать по специальности и сделает умопомрачительную карьеру. И это хорошо.

Он вышел из заведения, открыл пластиковую бутылку и сделал несколько глотков. Вкусно. Пузырьки щекотали полость рта, солнце слепило глаза, люди общались в летних кафе.

– Всё разваливают! Всё разваливают коммерсанты нынешние-то!

Две пожилые дамы чинной походкой курсировали мимо центрального входа в ЦУМ.

– Вот, как и говорила я вам, Марья Иванна! Выскребли здание «Детского мира» изнутри полностью, стенку только внешнюю оставили. Разве реставрация это, я вас спрашиваю?

Собеседница качала головой в такт этим словам.

– Никакого уважения к старине. Позо-о-о-ор прям!

Младший сын неба увидел её позавчера, во время семейной ссоры, когда дочери в очередной раз умоляли мать продать свою квартиру-трёшку и всем наконец разъехаться в комфортные спальные районы из загазованного центра; увидел чертежи нового «Детского мира», в которых всё было продумано до мелочей и в деталях создана неописуемая красота… и огорчился.

– Я вот что надумала на днях-то, Марья Иванна, – продолжала бабуля, – раз они так центр не любят и относятся неуважительно ко всему, перепишу-ка я на тебя завещание, мне-то квартиру партия заслуженно дала, а молодые эти сами пусть уж как-нибудь…

Он посмотрел в её прошлое и увидел, как в далёкой юности она писала одно заявление на имя председателя партии за другим, один донос на изменников родины и предателей за другим. И как, счастливая, потом въезжала в обжитую квартиру с расставленной мебелью расстрелянных хозяев.

«И всем воздастся за грехи их», – подумал младший сын неба, а со всех сторон уже подбегали люди, набирая скорую и причитая, мол, человеку плохо.

Младший сын неба прошёл чуть дальше к Лубянке и наткнулся на уличных музыкантов. Акустическая гитара, живая бочка и губная гармонь придавали летней песне группы «Пятница» особый шарм. Он присел за столик кафетерия по соседству с деловыми людьми средних лет и закрыл глаза.

 
Ямайка-а-а-а-а!
Я, наверно, родился в майке
На твоих руках…
 

Солнце засветило сильнее. Мелкий пляжный песок чуть ли не обжигал ноги, пальмовые ветви колыхались от морского бриза. Воздух был свеж и прозрачен. Чёрные, как угольки, детишки в оборванных китайских вещах с американскими лейблами беззаботно гоняли мяч. Небо любило этот край.

 
Песо-о-о-о-о-о-ок,
Я хожу без носок,
Мои волосы ниже стандарта,
Мне нужна моя карта…
 

– Ну и мы их отжимать начинаем, значит, по полной, а они брыкаются, к мэру побежали, в курултай свой там.

Младший сын неба открыл глаза. Галстук импульсивно жестикулировал, рассказывая произошедшее собеседнику.

– Побежали-то побежали, да ни хера не набегали. Мэр наш давно уже сидит. Бая их сняли сто лет уж как. Ну и фейсеров для такого дела мы, конечно, подключили. Вертикаль власти в действии, мать её.

Оба заржали и чокнулись прохладительными коктейлями.

– Стали, значит, местные торговаться за свой комбинатик вшивый, места в управлении, контроль качества через их конторки, ну вся вот эта лабуда провинциальная про гордость за своё родное и так далее.

Младший сын неба постарался переключиться и вернулся на пляж. Дети перестали играть в футбол и колотили кокосы, чтобы утолить жажду. У совсем крохотной девчонки в кепке Rich это совсем не выходило. Она сидела в стороне и обиженно смотрела на старших ребят.

– Проездили мы, значит, по ушам всем Мухаметшиным этим, – продолжал Галстук, – бумаги в порядок привели, чоповцев своих не из местных поставили и как миленьких сливать их начали! Вот и смотри, Семёныч, за год какой результат вышел: по зарплатному фонду экономия на бармалеях этих – РАЗ! Раза в два всем сократили плюс таджиков по аутсорсу нагнали.

По реализуемой продукции их хладокомбинат на все наши точки по Поволжью вышел – ДВА! Их продукцию как новый бренд представили с молоком качественным – на ура пошло!

И линейку новую с пальмовым маслом открыли – ТРИ! Местные-то сезон-другой поведутся на старое название мороженки, слопают дрянь эту как миленькие!

 
Яма-яма-яма-яма,
Яма-яма-яма-яма,
Яма-ма-майка-а-а-а-а-а-а-а, о-о-о-о-о-о!
 

Голос вокалиста был прост и красив, на песчаном пляже один из чернокожих мальчишек отошёл от группы с двумя вскрытыми кокосами в руках. Он окликнул одинокую обиженную девочку и протянул ей кокос с трубочкой. Она заулыбалась беззубой улыбкой. «И это хорошо», – подумал младший сын неба, благословил их стать врачами и всю жизнь помогать близким.

– Ну и плюс налоги сюда теперь их заводим, – заканчивал историю Галстук. – Всё-таки вопросы-то любые отсюда решаются, а федералам надо знать, в чей бюджет лавешка капает.

Младший сын неба открыл глаза. Две минуты назад дочерние предприятия компании Галстука арестовали решением Европейского суда под предлогом санкций. Но Галстук об этом ещё не знал. Дальше предприятия изменят названия, удешевят линейку производства, и столичные продуктовые сети за откаты будут ввозить их продукцию через третьи страны. Его супруга будет кормить вкусными экспериментальными йогуртами всю семью. Последствия узнают только внуки.

«Всё возвращается на круги своя! – подумал младший сын неба. – И это хорошо».

Музыканты закончили песню. Он захотел их как-то отблагодарить, но, заглянув к ним в души, понял, что им ничего не надо и они счастливы. Он просиял.

«Не забыть познакомить их с дядей Люцифером, – подумал младший сын неба про себя, – ему они понравятся. Но пора возвращаться – прогулялся отлично. Кстати, можно и на ужин к нему заглянуть, послушать байки старого прохиндея, как он вечно папе палки в колёса вставить пытается. Забавно будет».

Солнечные лучи покинули новые пешеходные улочки старого города, а вместе с ними их покинул и невысокий парень лет двенадцати на вид, в белых одеждах и с русыми кудрявыми волосами.

Родная стихия облаков заботливо окутала его и умыла после прогулки.

«Завтра в Барселону сгоняю, давно там не был, а сейчас надо к дяде всё-таки заглянуть… – Он кинул взгляд на планшет, парящий неподалёку, вспомнил, что трое земных суток без интернета всё-таки продержался, дотянулся до него и подумал: – Ну по дороге хоть на секунду гляну, ЧЁ ТАМ У ХОХЛОВ-ТО?!»

THE END. 11.07.2015. Жукович