Текст книги "Реинкарнация и… (первые 4)"
Автор книги: Киселев Георгий
Жанр: Научная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 9
В палату перевезли на каталке, но в кровать пришлось перебираться самому. Пока сделал этот небольшой шажок, сердце, казалось, выскочит, а по лицу потек пот. Все же я еще очень слаб, но чувствовал быстрое восстановление здоровья.
Весь день проспал в полузабытьи, но к обеду хватило сил добраться до столовой самостоятельно, хотя сестра предлагала принести еду в палату, а тут нежданно-негаданно нагрянула Надя. Я даже обрадовался родственной душе, я же теперь тоже чем-то баба!
Она нечто шепелявила про кучу ампул возле меня, про закатившиеся глаза и то, как она рада видеть меня живехонького.
Я слушал вполуха, отвечал невпопад, а сам думал: каково же ей приходится. Ни кола, ни двора. Ночует у того, кто приютит, а то и вовсе в подворотне. Счастья материнства не познала, а ведь не за горами старость. И так мне ее жалко стало, что возьми и брякни:
– Ты, вот что, Надя, ты, поживи пока у меня, все равно хата пустует. Ключ как всегда, под ковриком.
А Надя выпучила глазенки, на лице глупейшая улыбка и текут по нему слезы. Видно никто никогда вот так запросто, задаром не пускал в свою берлогу.
А я гляжу и думаю: оба мы одинешеньки. Может, сроднимся и не такие еще старые, может, и детки появятся.
И так я разволновался, что опять пот потек, а сердце тук-тук-тук, часто-часто бьется о грудь.
– Ну, ты иди, устал я, – стал выпроваживать гостью. – Живи у меня сколько хочешь, только по кабакам больше не шастай и устройся на работу.
У Нади глаза загорелись, чует: что-то происходит. Видит: она не Золушка, а я не принц, но какая разница. Нутром чует сказочный шанс стать Женой, Матерью, Человеком, хотя я ей еще ничего кроме жилья не предлагал.
Впервые увидел ее с румянцем, честное слово, она еще хороша, только зубы не мешает вставить. Выпишусь и слеплю еще из тебя красавицу, Наденька!
– Ну, так я пошла, Васенька?! – и от куда только мое имя знает?! Я и сам его из-за клички почти забыл.
Стоит, скромненько топчется, никто не увидит в этой скромнице шлюху-дешевку. И я уверен, она не притворяется, сейчас она на самом деле такая.
Глава 10
Утром, после завтрака, пришел в гости Федька Косой с кучей новостей. Он поведал о смерти Цыгана в тот день, когда и я попал на больничную койку.
Для меня это не новость, но пучил глаза удивлением, не признаваться же в убийстве. Кроме того я знал, что «замочил» только тело, а бессмертная душа Цыгана где-то ползает дождевым червем, искупает грехи, так скажем. И еще я начал новую жизнь, хоть и в старом теле, и как бы не в ответе за проделки в прошлой жизни.
Косой рассказывал о знакомых «наркотах», о совершенно новом сногсшибательном зелье.
– Хочешь попробовать? – искушал он. – Уступлю задешево. Кайф потрясный!
Ух, как мне хотелось испробовать сладкого дурмана, как жаждал окунуться в грезы. Но я представил: уколюсь – мечты о новой семейной жизни продырявит шприц поганый и никогда у меня не будет деток. А как их желал! Во мне еще стойко сидела память о недолгом мышином счастье, а материнский инстинкт вбила в меня навсегда жизнь серенькой полевки.
Одно представление о дозе окунуло в «ломку». Струился пот, руки тряслись, а сердце забилось часто, как мышиное.
– Нет! – словно лез на амбразуру, отказался от призрачного счастья.
Косой покрутил пальцем у виска:
– Ты что, совсем свихнулся? Никогда не отказывался от дозы, а тут вдруг?! Ладно, отдаю даром!
– Нет!
Зенки Косого выпучило, казалось, вот-вот взорвутся удивлением.
– Ты о реинкарнации слышал? – сам не знаю зачем взялся за секретную тему.
Он пожал плечами.
– О переселении душ? – подсказал недотепе, хотя мне казалось, он знаток только в наркоте.
– Мало ли что плетут, разве что вколешь дозу, так хоть в Бога можешь превратиться.
– Ты послушай, – остановил Федьку. – Пока у меня не билось сердце, был в клинической, то успел побывать на небесах, говорил с Богом и прожил две жизни. И пока жил в других телах, то кое-что понял.
– Ну-ну, – хихикнул Федька, а глаза от хитринок еще пуще разбежались.
– Так вот, колоться я там не мог, и мозги немного проветрились от дури, и стало ясно, что губить судьбу наркотой нельзя. Когда уколешься, то становишься слепой и безмозглый, как червяк. Разве это жизнь?!
– Да-да! – прервал Косой. – Во всем надо знать меру, даже в наркоте. Тебя же забирала скорая с кучи пустых ампул. Я тебе говорю: наширялся без меры – до сих пор мозги набекрень. Но ничего, скоро все будет по-старому. Попомни меня.
Глава 11
Я сидел в яблоневом больничном саду, потел от начавшейся «ломки» и думы думал.
«Ломка» тьфу, пустяк, по сравнению с былой, ведь мне сестра регулярно вводила лекарство. Но Косой меня смутил. Неужели действительно не было двух жизней, неужели они мне лишь померещились, так сказать: воздействие наркотика на больную психику. Вроде бы прав Косой, все у него отлично стыкуется, но я никак не могу забыть мышат, смириться с бездушной логикой.
Вот так сижу, мучаюсь телом и душой, и вдруг увидел Цыгана. Смотрю, ползет толстый и длинный червяк. Я его сразу признал, разве червяк не отличит другого червяка? Тут их сотни после дождя по дорожке ползали, но именно этот – Цыган!
Жалко мне его стало, он же из-за меня жрет всякую гадость вперемешку с землей. Думаю, как бы его не раздавили глупого об асфальт дорожки и перенес Цыгана в безопасное место, под яблоньку.
Цыган, наверно со страху, ввинтился в рыхлую почву.
Я опять на лавочку, а на сердце полегчало, печаль развеялась. Это что получается? Если Цыган – червяк, то и я ничего не выдумал, не померещилось мне! И так стало весело, что ломка стала отпускать помаленьку, а тут еще мышонок.
– Иди ко мне, – пропищал по мышиному.
Серенький комочек остановился и побежал ко мне.
«Эге! – думаю. – Видно не забыл языка грызунов!»
Пригляделся, да это же мой старшенький, умненький сорванец. Я опустил руку, а он чует родного, не испугался, полез на ладонь.
Стал малыш на задние лапки, смотрит на меня, усами шевелит и говорит:
– Ты кто, с голосом мамки?
– Я и есть твоя мама! – пищу в ответ, а сердце разрывается от радости встречи.
Пошарил в пижаме и вытащил кусочек хлеба. Сынок радостно пискнул, вгрызаясь в угощение.
– Приходи завтра, я тебе чего-нибудь вкусненького припасу. Братишек и сестренок с собой не забудь привести.
А он набил обе щеки, как хомяк, едой, даже пискнуть не может, а только ласково покусывает мои пальцы в знак любви.
А я плачу от счастья, глажу серенькую шерстку, целую любимую усатую мордочку.
Но стало темнеть, пришлось отпустить малыша на волю. Пусть бежит, пока светло, в свою норку.
Глава 12
Вечерело, уже собрался в палату, а тут она. Идет на фоне огромного, почти красного солнца, и ее рыжие кудри светятся словно нимб или корона. И вся она изнутри светится.
– Привет, Васенька! – шепелявила беззубым ртом, но я, завороженный изменениями в Наде даже не заметил никчемного пустяка.
– Привет?!
– А я устроилась посудомойкой и еще в доме прибрала.
Она еще что-то говорила, хвасталась успехами на новой работе. Я отвечал, а сам, словно мальчишка думал, как ей сказать, мол выходи за меня замуж.
А она, бабы они всегда чуют наши слабости, тоже ждет моего решения. Вот и топчемся возле лавочки, мелем всякую чушь и ничего главного.
А самое странное, чувствую, что не только компаньоном в новой жизни ее вижу, но что-то непривычное во мне происходит. Влюбляюсь, что ли?!
И тут, не спрашивая, прижал ее, целую. А она обнимает меня, а слезы текут. Что с нее возьмешь. Баба! А у меня тоже потекла слеза.
«Ну ничего, – сквозь слезы думаю. – Реинкарнируем, начнем новую жизнь в старых оболочках, подновим их и еще как заживем всем на радость и удивление!»
2003г.
Можно ли вдохнуть душу в прибор? Сама постановка вопроса заставит течь ядом религиозного фанатика, да и почти все остальные покрутят пальцем у виска. Но я верю в науку и подобие талантливого программиста Богу. Думаю, в этой истории вы с теплотой воспримите моего героя.
БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ
Майами, 2095 год, 6 мая.
– Мистер Крон, можете быть уверены в успехе. Контрольные операции на животных дали положительные результаты. Помимо того мы не столкнемся с проблемой отторжения, ибо нет нужды в чужой живой ткани, а все трансплантаты инертны. Надежность вживляемых органов также на порядок выше обычных органических.
– Понятно, Фрейдюнг, – Крон отхлебнул многоцветного с золотистыми искорками напитка, удовлетворенно причмокнул и добавил: – Работы Фрейдюнга в нейрохирургии, ваши успехи в кибернетике, Вильсон и мои миллиарды – вот источники величайшего открытия века. Ваши имена, джентльмены, будут греметь в веках.
Седые ученые смутились, покраснели, как школьники. Бальзам честолюбия умело лился из уст финансового магната, воротилы темной империи и знатока порочных душ.
– Правда уж больно дорого обойдется первенец.
– Согласен, – прервал шефа холерик Вильсон. – Но дорогими следовало бы назвать лишь исследования, что-то около 80 миллиардов. Непосредственные расходы на мой компьютер и операцию всего около миллиона… или чуть-чуть больше.
– Всего-то, – съязвил Крон.
Но он-то знал, что услуги киллеров обойдутся не дешевле, да и люди могут привести ниточки следствия, к нему. Другое дело робот, биоробот. Кто будет вернее, не предаст даже под пыткой?
Вильсон вспыхнул, на сей раз от негодования, а Фрейдюнг недовольно засопел.
– Я пошутил, – миролюбиво махнул сигарой Крон. – Надеюсь, уверен, убежден в вашем успехе. Завтра нас ждет удача. Сразу после операции прошу ко мне, джентльмены.
Крон дружелюбно прощался с учеными, а сам витал далеко в сладких грезах. Наконец-то, обладая совершенным и послушным орудием убийства, он запугает, он подчинит своей воле всех: конкурентов, сенаторов, конгрессменов, самого президента. И все без риска: машина его не выдает, денег не потребует, шантаж роботу ни к чему…
Майами, 7 мая, утро.
«Прочная титановая сфера точно легла на место изъятого мозга. Все соединения исправны, разрывов нет. Да, это действительно чудо-компьютер работающий на кислороде и глюкозе крови, способный управлять живым организмом. Конечно, в аварийных ситуациях он сможет работать и от сети. Невообразимое, но удачное единство мертвого и живого».
– Вильсон, активизируйте свою жестянку, и я зашиваю.
– Не юродствуйте, Фрейдюнг. Этот кусок металла способен на более качественные мыслительные процессы, чем шматок прогорклого жира в вашем черепе.
Возмущенный кибернетик утопил пальцем в продезинфицированной перчатке кнопку, что-то щелкнуло, и кнопка опять слилась с гладкой поверхностью титана.
– Все, – добавил он. – Штопайте дальше.
– Не обижайтесь, старина, – смягчил ситуацию нейрохирург, а умелые руки смазали клеем края ровно срезанного верха черепа, и он точно лег на основание. – Как, вам нравится?
– Да, даже пропил не заметен.
– Вот и чудненько. Сейчас натянем кожу и сошьем.
Машинка в руках хирурга пробежалась от уха до уха, опускаясь до шеи. Кожа плотно соединилась.
Спустя недельку и здесь шов рассосется. Никаких следов операции, но через недельку, − бубнил вслух профессор.
Наконец Фрейдюнг наложил последний стежок.
– Который час? – спросил он.
– 12 часов 23 минуты.
– Запомни это чудесное мгновенье.
– Не это, а чуть позже, – парировал Вильсон, – когда я его оживлю.
– Робот, проснись! – он торжественно добавил кодовую фразу, взглянул на часы, усмехнулся и бросил напарнику ехидные слова: – 12 часов 24 минуты – время, когда вдохнули душу в нашего «Адама».
Майами, 7 мая, 12 часов и 24 минуты.
–Робот, проснись…
«Что это значит? Ищу в памяти… Ответ: Роботы – машины, созданные людьми им в услуженье. Робот проснись? Ответ: кодовые слова инициирования программы пробуждения. Какого робота? Ответ: я – робот, мне приказано проснуться. Проснуться? Ответ: открыть глаза».
– Ты видел?
– Да, веки дрогнули.
– Удалось! – орал Вильсон. – Он открыл глаза!
«Два движущихся объекта… Что это? Ответ: Машины или живые существа. Начинаю идентификацию. Ответ: объекты – люди».
– Твое имя, – вводил информацию речевым аппаратом один из людей. – Фрэнк.
– Повтори свое имя, – приказал второй.
– У-а-а…
– Еще не способен управлять голосом, нет навыков, – определил Фрейдюнг.
– Если понял нас, то закрой и открой глаза, – дал задание кибернетик.
Веки послушно исполнили приказ.
Майами, 7 мая, вечер.
– Джентльмены, – Крон указал на пустые кресла у массивного дубового стола. – Прошу садиться. Плесните в бокалы сами, по вкусу.
Вильсон ограничился чистым виски, а Фрейдюнг к нескольким каплям алкоголя добавил пол стакана лимонного сока.
– Что же у нас получилось? Все удачно?
– Рост объекта, как вы и просили, средний, один метр семьдесят пять сантиметров. Внешне не выделяется из толпы, операция прошла успешно. Никаких патологий не наблюдается, все функции в норме, но ходит он с трудом.
– Это проблема одного − двух дней, – вмешался Вильсон. – Компьютер способен к самообучению, он быстро приспособится к телу. Еще пара дней общения с людьми, и его никто не признает за робота. Жить он сможет совершенно самостоятельно, безо всякой опеки.
– Самостоятельный? А как же в таком случае он подчинится заданию?
– Существует пароль: знай, свое место, робот, – объяснил Вильсон. – Услышав кодовую фразу, он выполнит любое задание. Впрочем, обращаться к паролю всегда, нет надобности. Робот исполнит и так приказы того, кого признает хозяином. У вас появился исполнительный слуга и неподкупный охранник, как вы и заказывали.
– Прекрасно… Он больше не нуждается в лечении или иной опеке?
– Нет, нет, – успокоили шефа профессора.
– Надеюсь, тематика работы хранилась в тайне?
Ученые утвердительно кивнули.
Крон ударил молоточком в небольшой гонг на столе.
«Все идет по плану, – думал он. – Кроме выживших из ума мозгляков и меня никому не известна тайна Фрэнка. Пора обрубать лишние концы…»
Вошли два здоровенных охранника.
– Окуните их в ванну с серной кислотой. – Крон махнул рукой в сторону двоих одураченных изобретателей. – Они должны бесследно исчезнуть.
Фрейдюнг схватился за сердце и осел в мягком кресле, а Вильсон гаркнул: – Подлая скотина!
– А вы, кто? – спокойно возразил Крон. – Уничтожили мозг совершенно здорового человека. Вы совершили гнусное убийство. Так что… уведите их.
– Не спеши, Крон, – упирался Вильсон, – Он не все исполнит. Сохрани жизнь, и я его доработаю…
– Выбросьте падаль.
Тибет, февраль 2096 года.
– Фрэнк, сейчас попробуешь работать с двумя соперниками.
– Да, сэнсэй.
– Лобсанг и Хо-Ши, пусть Фрэнк попотеет.
Два крепких ловких парня закружили вокруг чужака.
«Держись, американец, – думал Хо-Ши, – Бой учебный, но бока тебе намнем не понарошку».
Лобсанга тоже раздражал этот парень. И полгода не прошло, как Фрэнк упросил ламу взять его в монастырь, а уже во всем среди первых. Я с детства тут был лучшим учеником, а выскочка вот-вот обойдет.
Хо-Ши едва повел бровью – сигнал Лобсангу, и две живые молнии бросились к сопернику. Удары слились с победным кличем, но Фрэнк спокойно стоял на месте. Раздраженные бойцы меняли варианты атак. Ноги и руки мелькали едва заметно, словно винт самолета, но защита Фрэнка поспевала. Затем он неуловимо быстро ухватил Лобсанга за рукав и пояс и швырнул противника на Хо-Ши. Хо-Ши едва не нанес удар неожиданно налетевшему приятелю, и они свалились на татами. Фрэнк прижал ногой соперников к полу.
– Хватит, – остановил бой учитель. – Вам, – он указал на побежденных, – придется работать над скоростью. Быстрее все замечать, принимать решение и исполнять. Все быстрее. А ты, Фрэнк, можешь отдыхать.
Фрэнк покинул зал, быстро принял душ, переоделся и направился в библиотеку.
«Как велик, непознаваем человек? – рассуждал он. – Уже просмотрел половину монастырской библиотеки, а пишут почти все только о человеке. Да, это не кофемолка с инструкцией на пару листков. Человек окутан тайной, как и беспредельная Вселенная. Сколь он чуден, непоследователен? То трясется над своей или чужими жизнями, то отдает их ни за понюх табака. Дрожит над медяком и равнодушно бросает царство».
– Простите, – окликнули Фрэнка.
Яркая вспышка ослепила его.
«Опять рыскает журналист. Не уберегся, снимок может здорово навредить. А может, и нет. Кто читает его газетенку?»
– Вы не местный, не азиат, как же вам удалось стать монахом?
– Я еще ученик, а не монах. Извините, но я не могу давать интервью. Задавайте вопросы ламам.
Фрэнк вежливо поклонился и пошел своим путем.
«А я кто? Кофемолка или человек? Человечье тело и ограниченность машины в поступках. Но и человек ограничен законами, моралью. У меня два предела: подчинение паролю и стандартная программа робота – не убей человека. Два взаимоисключающих начала. Убить или не убить? Чем не человечья проблема? Чем не Гамлет?»
Майами, 11 мая 2096 года.
«Да, да, несомненно, это он, – сравнивал Крон цветное фото Фрэнка с черно-белым лицом ламаистского монаха в газете. – Почему он сбежал, не выполнил приказ? Правда, я не говорил пароля, но он был так исполнителен. А ведь о чем-то таком предупреждал Вильсон. Я заказывал у профессоров охранника, а не киллера. Возможно в этом вся загвоздка. Они ограничили робота исключительно охраной, но и охрана без убийств малоэффективна. Ничего, ничего, расковыряют его спецы до винтика, разберутся и исправят. А ведь все исполнял безропотно, пока не получил настоящее задание».
Крон взмахнул молоточком – по дворцу полился нежно-серебряный звон гонга.
– Возьмете его живым, – хозяин кивнул вошедшему на газету на столе. – Обязательно живым. Есть вопросы?
– Получите целехоньким, как конфетку в обертке.
– Вы несерьезны. Он профессионал.
– Я тоже.
Тибет, 13 мая 2096 года, утро.
– Фрэнк, к тебе гости из Лхасы, – лама положил руку на плечо ученика. – Точнее, из-за океана. Им удалось посетить Великого Ламу в Лхасе и получить разрешение на посещение нашего монастыря. Они пришли со злом, я видел гневные сполохи в их ауре, когда говорили о тебе. Если хочешь, то оставайся в келье.
– Нет, учитель. Я выйду.
– Верное решение. От судьбы не убежишь, но можно изменить ее. Обхитрить, ублажить, заставить, но только не убежать.
– Посмотрим, учитель.
– Может тебе удастся обскакать злой рок, уж очень ты необычен.
– Необычен?
– Да. Твоя аура совсем неэмоциональна. Я никогда не встречал таких людей.
– Возможно я и не человек? – Фрэнк горько усмехнулся и вышел из кельи.
Во дворе стоял высокий блондин. Гибкое крепкое тело несколько сковывал элегантный костюм.
«Приталенный пиджак и брюки не так удобны в бою, как мое монастырское рванье».
Блондин сразу попытался оценить скрытую грубой тканью фигуру вошедшего и перевел глаза на ладошку.
«Сравнил с фото. Люди Крона, несомненно».
Блондин незаметно опустил снимок в карман и подошел: – Мистер Фрэнк?
– Да.
– Я узнал о вас из статьи в газете.
«Это уж точно. Подвел прокол с фотографом», – молча согласился с незваным гостем и тянул паузу.
– Меня удивило европеоидное лицо в азиатской глухомани, а я как раз пишу статью по вопросу акклиматизации психики в условиях чуждой социальной среды.
Наша беседа больше походила на монолог, и блондин немного занервничал.
– Можно побеседовать среди красот девственной природы? – он ухватил меня за локоть. – Вы не откажетесь? Даже Великий Лама дал добро на нашу встречу.
– Даже Великий Лама… – немного передразнил собеседника. – Тогда согласен.
Мы миновали монастырские ворота, под пустой треп, удаляясь к ущелью.
«Там планируют брать? Приехали, на джипе – не так уж их и много. Поглядим, что дальше будет».
По ущелью протекала речушка. Еще не ее время, а летом она вспенится, зарокочет студеной прохладой ледников и снежных вершин. Пока по берегам, вдоль русла, можно пройти и проехать. Здесь же стоял желтый джип. Дверцы хлопнули: вышло трое.
«Наверняка я нужен им живой. Значит, в их же интересах приблизиться, а там посмотрим кто кого. Только бы не успели взяться за оружие».
Люди из джипа шли навстречу и о чем-то тихо переговаривались. Я всмотрелся в движения губ.
– Начнем по сигналу: поправлю волосы, – прочел приказ негра.
– Это мои спутники по путешествиям, – пытался отвлечь внимание блондин. – Вместе веселее, да и значительно спокойнее в горах.
Наконец мы сошлись.
– Фрэнк, – отбросив любезность, обратился блондин. – Мы приехали за тобой по приказу Крона. Прошу в машину. Нас предупредили, что ты профессионал… Так что, как видишь, не рыпайся.
Блондина поддержали три самоуверенных ухмылки.
«Код им неизвестен. Иначе бы просто приказали, а не запугивали. Они не знают кто я».
– Мне тяжело покидать монастырь, я остаюсь.
Рука негра ползла к кучерявой голове, и я атаковал. Преимущество всегда за превентивным ударом. Локоть погрузился в солнечное сплетение блондина, а нога щелкнула по челюсти негра. Удары оставшихся отбил, ухватил рукав ближайшего, потянул и хрястнул коленом в открывшуюся спину. Остался рыжий плотный парень. Он выхватил из карманов нунчаки и лихо завертел ими вокруг себя. Все же я перехватил одну и нанес прямой удар ногой в брешь защиты, но вторая нунчака успела достать кисть левой руки. Она на глазах набухла. Пришлось ослабить силу нервных импульсов от кисти, и боль исчезла. Мозг только у наиболее подготовленных лам, магов и йогов может вытворять подобное и еще мой компьютер.
Вся четверка дышала, но еще не шевелилась: удары рассчитал верно. Пока они мирно «дремали», спеленал собственными поясами, а одежду блондина нацепил на себя. Чуть-чуть великовата, но ничего, почти по мне. Сел в джип и покатил в Лхасу.
«Снова в бегах… Сами виноваты, – злорадно подумал о создателях. − Наградили самосохранением – расхлебывайте».
Кисть совсем не нравилась: распухла, начала темнеть. Фаготы проскользнули в кровеносные сосуды и поплыли на выручку кисти.
Фаготы – изобретение моих творцов. Это мои руки изнутри. Десяток совеем малюсеньких «блох» легко путешествует по телу. Они срезают наросты, опухоли, заваривают порванные сосуды, капилляры, склеивают раздробленные кости и т.д. Уж очень оказался я дорогим, и пришлось подумать над надежностью машины.
Пальцами помог слабосильным фаготам поставить косточки на место, и пронырливые помощники приступили к восстановительной хирургии.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
