Текст книги "Ночь иллюзий"

VII

Мы вышли из стены в тень гигантского тополя. Сенатор прокладывал путь без каких-либо драматических фокусов через декоративный сад к ряду импортированных тополей, а затем вдоль них к ограде. Из-под пальто он достал ножницы и вырезал в проволоке дыру. Проникнув сквозь нее, мы оказались в кукурузном поле под звездами. Сенатор повернулся ко мне и хотел что-то сказать, когда сработала охранная сигнализация.

Не было ни пронзительных звонков, ни сирен, просто по всему периметру вспыхнули яркие прожекторы.

– Живее, – закричал я, и мы ринулись к лесистому холму за полем. Тополя не могли укрыть нас, и наши длинные тени бежали впереди. Я чувствовал себя таким же незаметным, как таракан в стакане для коктейля, но если и был другой способ, то я его не знал. Мы перелезли через какую-то изгородь, и оказались в реденьком лесочке, который, по счастью, становился все гуще по мере подъема. Мы остановились, чтобы перевести дыхание, в четверти мили от дома, мирно плавающего в луже света под нами. Не было видно ни вооруженных людей, бегающих по лужайке, ни вертолетов, жужжащих в воздухе, ни ревущих полицейских машин.

– Чересчур легко, – сказал я.

– Что это значит? – Сенатор быстро восстанавливал дыхание. Он был в форме – очко в нашу пользу.

– Они включили это море огней как будто лишь для того, чтобы осветить нам дорогу.

– Существует тщательно разработанная система электронной защиты, – сказал он, и я увидел, как Сенатор усмехнулся. – Не так давно я немного поработал с пунктом управления.

– Вы обо всем подумали. Сенатор. Что дальше?

– Радиальное шоссе № 180 проходит в миле к западу, хотя… – он махнул рукой в сторону гребня горы над нами. – Второстепенная дорога № 96 опоясывает холмы в семи милях отсюда. Здесь труднопроходимая местность, но я знаю маршрут. Мы можем достигнуть дороги через два часа, как раз вовремя, чтобы поймать продуктовый «дальнобойщик» и бесплатно добраться до побережья.

– Почему до побережья?

– Там нас будет ждать человек по имени Иридани. У него все связи.

Внизу под нами началось, наконец, движение. Завыли машины. Слышались окрики, но никто не выглядел особенно обеспокоенным – по крайней мере, так казалось с расстояния в полторы тысячи ярдов.

– Ван Ваук предусмотрел любую случайность, кроме этой, – удовлетворенно сказал Сенатор. – Ускользнув из сети именно в этом месте, мы обошли всю его команду.

– Только если мы не будем сидеть и слишком долго восхищаться собой.

Звезды светили достаточно ярко. Сенатор оказался опытным туристом и, видимо, точно знал, куда двигаться. Мы забрались на хребет, и он показал на призрачное сияние на севере, где в сорока милях находился Хоумпорт.

Пешее путешествие без остановок заняло на десять минут больше предсказанного Сенатором.

Сенатор остановился перевести дух и протянул мне серебряную фляжку и квадратную таблетку.

– Брэнди, – сказал он. – И тонизатор. Брэнди оказалось превосходным.

– Понял, – сказал я, отхлебнув изрядный глоток. – Это побег из тюрьмы «люкс», американский план.

Он рассмеялся.

– У меня было достаточно времени на подготовку. Еще три месяца назад для меня стало очевидным, что Ван Ваук и Совет что-то задумали.

– А вы уверены, что правильно поняли их намерения?

– На что вы намекаете?

– А вдруг, маршрут через гардероб был фальшивкой? Возможно, псевдоокно было наживкой? Может быть, они сейчас следят за нами?

– Вы говорите наугад, Флорин? Или?

– Я почти никогда не говорю наугад. Он рассмеялся снова, и хотя не громко и не весело, но все-таки это был смех.

– В действительности все выглядит несколько иначе, чем мы себе представляем. Но на чем-то необходимо остановиться. Я предпочитаю верить, что думаю собственной головой и что мои идеи не столь уж плохи и даже лучше, чем все планы Ван Ваука.

– Что произойдет после вашей встречи с этим Иридани?

– У него есть доступ к средствам массовой информации. Мое неожиданное появление в эфире, выступление в газетах свяжет им руки.

– Или сыграет им на руку.

– Что вы имеете в виду?

– Все то же – зеленых человечков.

– Но это не так. Флорин. Я сказал вам, что у меня есть доказательства.

– Если вы способны выдумать пришельцев, то можете выдумать и доказательства.

– А если вы сомневаетесь, что я в здравом уме, почему вы здесь?

– Я согласился помочь вам. Сенатор, а не верить в ваши идеи.

– В самом деле? А может быть, ваша помощь заключается в том, чтобы послушно привести меня к Ван Вауку?

– Вы послали за мной. Сенатор, – это была не моя мысль.

Он хотел ответить резко, однако передумал, лишь покачал головой и улыбнулся. Мы двигались молча и вскоре услышали приближающийся с южного направления вой турбин грузовика.

– Вот и наша телега, – сказал я. – Точно как вы предсказывали. Сенатор.

– Всем известно, что это центральная грузовая артерия, не пытайтесь усмотреть здесь что-то мистическое.

– Думаю, что и Ван Ваук это тоже знает. Прячьтесь, пуленепробиваемый жилет на мне, а не на вас.

– К черту, – резко сказал Сенатор, немного выходя из роли. – Надо кому-то доверять. – Он вышел на середину дороги и стал махать «дальнобойщику», когда тот появился из-за поворота. Мы забрались в кузов через задний борт и удобно устроились среди пустых корзин для цыплят.

VIII

Водитель подбросил нас к товарным складам в квартале от порта; по потрескавшейся мостовой холодный порывистый ветер, пропахший дохлой рыбой и промасленной пенькой, гнал перед собой крупный песок и старые газеты. Слабый, мертвенный свет фонаря на угловом столбе освещал фасады магазинов; полотняные навесы над их витринами были похожи на глаза слепцов. В поле зрения находилось несколько человек: борющиеся с ветром мужчины в фетровых шляпах и женщины в шляпах «колокол». Такси прокатило мимо, поднимая фонтаны грязной воды.

– Куда дальше. Сенатор?

– Он ждет меня в условленном месте через каждые четыре часа. – Сенатор посмотрел на карманные часы. – Осталось менее получаса.

Мы прошли мимо закрытого магазина готового платья с манекенами, одетыми в двубортные пыльные смокинги, мимо кондитерской с засохшими помадками и деревянными корками, мимо аптеки с бутылочками мутных растворов…

На углу я остановился.

– А что если нам изменить маршрут? Просто так, без причины.

– Чепуха. – Он двинулся дальше, но я не пошевельнулся.

– Убедите меня. Сенатор.

– Послушайте, Флорин! Ваша работа выполнять мои приказы, а не запугивать.

– Вношу поправку: я здесь для того, чтобы сохранить вас в живых. И мое дело, как я это выполняю.

Он пристально посмотрел на меня и пожал плечами.

– Хорошо. Два квартала на запад, один на юг. Мы пошли по темной улице. Пешеходы – все, как один – почему-то оказались на другой стороне, хотя я не видел, чтобы кто-то, избегая нас, переходил дорогу. Удивительно много высоких и стройных женщин, одетых в серое пальто с воротниками из белки. Автомобиль с зеленым верхом медленно проехал по улице. Я повернул за угол. В полуквартале от нас загорелась спичка. Я увидел все тот же зеленый автомобиль: дверца была открыта, фары выключены, мотор работал, Шофер выбросил спичку и сел в машину. Ее фары вспыхнули, ослепляя нас двумя обрамленными в никель шарами, каждый размером с небольшой тазик для стирки.

– Бежим! – выпалил Сенатор.

– Стойте! – заорал я и, успев схватить его за руку, толкнул в подъезд. Машина пронеслась мимо, как из пушки, и свернула за угол.

– Близко, – сказал Сенатор сдавленным голосом. – Быстро соображаете, Флорин!

– Ага, – сказал я. – Фальшивая игра. Они хотели, чтобы мы их увидели. Может, это были ваши приятели?

– На что вы намекаете?

– Ни на что. Сенатор. Просто блуждаю в потемках.

– Вы не перенервничали, Флорин? Я ответил ему своей самой лучшей, побеждающей смерть улыбкой.

– Все это ерунда, – убежденно сказал Сенатор. Он хотел выйти из подъезда, но я остановил его.

– Может быть, мне лучше разведать обстановку одному?

– Ради бога. Флорин, скоро вы начнете искать грабителей под кроватью!

– Иногда их там можно обнаружить, Сенатор. Он презрительно хмыкнул.

– Я сделал ошибку, послав за вами. Вы не тот человек, которому меня убедили довериться…

Он внезапно застыл, словно осознавая только что сказанное.

– Вот-вот, Сенатор, именно так…

– Какого черта, что вы имеете в виду?

– Только то, что я согласился охранять вас. Сенатор. Но вы почему-то не помогаете мне. Почему бы это, а?

Он заскрипел зубами и взглянул на меня.

– Ну-ну, вы можете уволить меня, и я тут же уйду, – сказал я. – Но пока я работаю на вас, вы будете делать то, что я считаю нужным.

– Черт побери, парень, можешь ты… просто идти рядом? Я бесстрастно смотрел на него.

– Хорошо. Пусть будет по-вашему, – сказал он сквозь зубы.

За моим ухом раздался шепот. Тоненький голосок произнес: «Флорин, произошла небольшая задержка. Вы должны предотвратить встречу. Идите на восток. В ближайшее время получите дополнительные инструкции».

– Ну, – сказал Сенатор.

– Я передумал, – сказал я. – Давайте отложим встречу. Придем сюда через четыре часа.

– И это когда каждый час на счету!

– Считаются только те, когда вы живы, Сенатор.

– Ну, хорошо. Что вы предлагаете?

– Предположим, мы пройдем на восток. Он подозрительно посмотрел на меня.

– Флорин, вы все мне рассказали?

– Я первый спросил вас о том же.

Он фыркнул и рванул мимо меня на восток, я последовал за ним.

Кварталы выглядели близнецами. Большой автомобиль с зеленым верхом проехал перекресток в полуквартале от нас. Мы продолжали идти.

«Хорошо, Флорин, – прошептал тоненький голос. – Остановитесь на следующем углу и ждите».

Мы приблизились к перекрестку и перешли на другую сторону.

– Ступайте вперед. Я точу кое-что проверить. Он бросил на меня негодующий взгляд, отошел на пятьдесят футов и уставился в темную витрину. Я достал сигарету, размял кончик и увидел зеленую машину за углом двумя кварталами впереди. Уронив сигарету, я бросился к Сенатору.

– В аллею! Быстро!

– Зачем? Что такое?

Я толкнул его вперед, в темноту, зловоние и мусор. Послышался глухой рокот мощного двигателя. Машина подъехала ближе и остановилась. Двигатель продолжал работать на холостом ходу. Через минуту автомобиль двинулся, миновав аллею.

– Та же самая машина, – прошептал Сенатор.

– Вы знаете владельца?

– Конечно, нет. Кто это, Флорин?

– Тот, кто предлагает нам игру. Но мне не нравятся ее правила.

– Ради бога, не могли бы вы говорить понятней?

– Только когда мне самому станет ясно. Давайте выбираться отсюда, Сенатор. Этим путем, – я указал вглубь аллеи.

Он заворчал, но последовал за мной. Мы оказались на темной улице, которая ничем не отличалась от предыдущей.

– Куда вы меня ведете. Флорин? – спросил Сенатор заметно охрипшим голосом.

– Я играю в эту игру на слух, – сказал я. – Давайте найдем тихий уголок… – это все, что я успел произнести до того, как зеленая машина вырвалась из боковой улицы. Она накренилась на повороте, выпрямилась и с ревом устремилась на нас. Я услышал, как закричал Сенатор и зазвенело стекло, уловил тра-та-та-та тридцатого калибра, увидел выхлоп пламени и почувствовал на щеке жала осколков кирпича.

В это же время я хватал, поворачивал и пригибал Сенатора, а пистолет, поставленный на автоматический огонь, опять захлебнулся в кашле, взревел двигатель, оставив после себя лишь эхо, которое разнеслось по улице и исчезло вдали, наградив нас звенящей тишиной, более пронзительной, чем в кафедральном соборе.

Сенатор сползал по кирпичной стене спиной ко мне, медленно опускаясь на колени.

Я подхватил его и увидел большое пятно, расплывающееся на боку. Кто-то сдавленно крикнул. Послышались звуки шагов. Пора было исчезать. Я закинул руку Сенатора на плечо; его ноги ватно переступали по тротуару, и так мы сделали двадцать пьяных шагов, пока я не увидел дверь в глубокой нише слева. Она не выглядела слишком приветливой, но я двинулся к ней, повернул ручку, и мы ввалились в темную маленькую комнату, полную упакованных коробок, разбросанной стружки, кусочков проволоки и обрывков веревки, едва видимых в грязном свете, проникающем через окно.

Положив Сенатора на пол, я обнаружил две дыры в его боку на расстоянии шести дюймов друг от друга.

– Очень плохо? – прошептал он.

– Раздроблено ребро. Пуля прошла насквозь. Вам повезло.

– Вы тоже ранены, – сказал он, словно бы обвиняя меня. Я ощупал челюсть и обнаружил ободранную кожу, которая слегка кровоточила.

– Беру слова о ваших друзьях обратно, – сказал я. – Пули были настоящие.

– Они хотели убить меня! – он попытался сесть, но я уложил его обратно.

– Что же вы удивляетесь? Вы ведь сами говорили, что таков их замысел.

– Да, но… – он замолчал. – Они сошли с ума! – продолжил он. – Флорин, что делать?

– Сначала я задраю ваши пробоины, – и я принялся за работу. – Этот ваш приятель, Иридани, – расскажите о нем.

– Вы были правы. Это западня. Я не могу теперь идти на встречу. Я!..

– Остановитесь, Сенатор. У меня были сомнения по поводу всей вашей истории, но эти пули меняют дело. Иридани – это, возможно, выход из тупика. Давно ли вы знакомы?

– Ну, несколько лет. Я доверял ему…

– Есть ли основания связывать его с этой пальбой?

– Не напрямую… но все пошло не так. Я хочу выбраться отсюда. Флорин!

– Куда же мы пойдем?

– Не знаю.

– Тогда, может быть, лучше подумать о встрече?

– Я не могу опять оказаться там, на этих улицах!

– Вы не можете оставаться здесь.

– Черт возьми, что вы понимаете! Вы просто… – он овладел собой и замолчал, уставившись в потолок.

– Точно, я телохранитель по найму. Так почему бы не позволить мне выполнить работу? Я встречусь с Иридани сам. Если он мне понравится, я приведу его сюда.

– Нет, я не останусь здесь один.

– Это самый безопасный способ. Он тяжело вздохнул.

– Я заслужил это. Я не очень хорошо держался, не правда ли. Флорин? Но сейчас я в норме. Я вам не помешаю, поверьте.

Я забинтовал его полосами рубахи.

– Вы все-таки хотите идти. Сенатор?

– Конечно.

Я помог ему встать на ноги. Раздалось слабое «клик» и тоненький голосок за моим правым ухом произнес:

«Хорошо, Флорин. Подождите развития событий».

Сенатор был занят тем, что застегивал пальто, постанывая от боли. Я пощупал кожу за ухом, нашел устройство, с трудом извлек его и раздавил каблуком.

Мы вышли на улицу. Никаких зеленых «бьюиков» в пределах видимости не было, никто не начинал стрельбу. Прячась в тени, как пара мышей, застигнутых вдалеке от норы, мы направились к порту.

IX

Это был скромный подвальный ресторанчик, расположенный на улице лишь чуть менее убогой, чем та, где в нас стреляли. Две ступени вели к тусклому свету, запахам выпивки и дешевых сигарет. Мы заняли кабину в глубине и заказали пиво у тяжеловеса с разбитыми бровями и лицом, по которому, видно, столько молотили, что оно стало плоским. Он поставил перед нами два запотевших стакана и возвратился за стойку к своим неподъемным мыслям.

– Он опаздывает, – нервно сказал Сенатор, сидевший лицом к входной двери. – Мне это не нравится, Флорин. В нас могут выстрелить через окно.

– Они могли сделать это в любое время. Но не сделали; может быть, позднее мы выясним почему.

Он не слушал, глядя на открывшуюся дверь. Я увидел стройную темноволосую девушку: упрятав подбородок в воротник из рыжей лисы, девушка спустилась на две ступеньки и осмотрелась. Возможно, ее взгляд на мгновение задержался на нашей кабинке, или мне это показалось. У нее было такое лицо, которое может только присниться. Она пересекла зал и исчезла через заднюю дверь.

– Вот это да! – сказал я. – На нашей стороне?

– Кто?

– Не переигрывайте. Сенатор, – сказал я. Он нахмурился.

– Послушайте, Флорин. Мне не нравится ваш тон.

– Может быть, вы не все рассказали мне, Сенатор?

– Я все рассказал вам, – огрызнулся он. – Этот фарс зашел слишком далеко. – Он начал приподниматься и замер, уставившись в окно. Я повернул голову и увидел сквозь стекло, как останавливается у обочины зеленый «бьюик». Дверь машины открылась, и из салона вышел человек, которого я уже видел. Мой ночной визитер – тот, седой. Казалось, он тоже заметил меня и застыл на полушаге.

– Вы знаете его? – моментально спросил я Сенатора.

Тот не ответил. Его лицо слегка дрогнуло. Высокий, ноющий звук возник где-то поблизости. Я попытался встать, но не почувствовал ног. Сенатор наклонился ко мне, что-то крича, но я не способен был разобрать слова. Они набегали друг на друга с оглушительным гулом, как будто грузовой состав проходил сквозь туннель, а я висел снаружи вагона. Затем моя хватка ослабела, и я упал, а поезд с шумом полетел в темноту, издавая траурные звуки, которые прокладывали путь в небытие.

X

Я лежал на спине, на горячем песке, и солнце жгло лицо. Огненные муравьи ползали по мне, покусывая то тут, то там, словно пробуя блюдо на завтрак. Я попытался шевельнуться, но почувствовал, что связан.

– Ты просто трус, – говорил кто-то.

– Черт возьми, я сделал все, что было в моих силах!

Голоса доносились с неба. Я попытался открыть глаза, но веки не шелохнулись.

– Во всем виноват ты один, Барделл, – сказал другой голос. Этот голос мне кого-то напоминал. Трейт. Ленвел Трейт – имя возникло откуда-то издалека, из прошлого. Но странно: я знал имя, но совершенно не помнил человека.

– Это я-то виноват?! Кто руководил операцией? Вы! А мне оставался этот ад!

– Заткнитесь, вы, все! – приказал Носатый. —Я не знал ни его имени, не помнил, где его встречал, но голос припоминал. – Ллойд, приготовьте все для ситуации №1. Барделл, приготовься.

– Вы с ума сошли? С меня хватит!

– Ты возвращаешься. Хотя ты едва не погубил все дело, но другого у нас нет.

– Вы не должны!.. Я потерял уверенность!.. Я не верю больше в технику! Это будет убийство!

– Самоубийство, – сказал Носатый. – Если ты не встряхнешься и не наберешься мужества.

– Мне нужна помощь! События развиваются не так, как вы предполагали.

– Что скажешь на это, Ллойд?

– Хорошо, хорошо. Ради бога, уладь это! Я занят по горло.

Разговор продолжался, но другой звук заглушал его.

Поднимающийся ветер был горячим, как паяльная лампа. Заработала циркулярная пила и, проложив себе путь через мое небо, раскололо его, и темнота разлилась Ниагарским водопадом, смыв голоса, муравьев, пустыню и меня.

XI

Я открыл глаза, напротив сидела девушка, уже без лисьего воротника, и с удивлением глядела на меня.

– С вами все в порядке? – спросила она голосом, похожим на весенний ветерок среди желтых нарциссов.

Впрочем, голос, возможно, был самый обычный. Скорее всего, я сам, выкарабкавшись из этого состояния, был неожиданно счастлив.

– Далеко не все, – сказал я чьим-то чужим басом, да еще используя при этом дистанционное управление. У меня возникло дьявольски сильное желание взлететь на люстру и на тирольский манер спеть первые такты «Вильгельма Телля».

– Как долго я был в ауте? Она нахмурилась.

– Вы просто сидели здесь. Правда, выглядели немного странно, поэтому я позволила себе…

– Они схватили его, да?

– Его? Вашего брата? Он ушел.

– Куда ушел? Какой брат? Почему вы так решили?

– Я просто предположила…

– Они, наверное, ждут, что я выколочу из вас все секреты. Но если честно, крошка, я не в форме.

Я встал. И почувствовал себя совсем худо. И опять сел.

– Вам нужно отдохнуть.

– Да? А вам-то что до этого?

– Ничего, в самом деле. Просто… – Она не закончила фразу.

Я снова поднялся. Теперь это получилось немного лучше, но голова была словно набита песком.

– Подождите, пожалуйста, – сказала она и положила свою ладонь на мою.

– В другой раз я задержусь, – сказал я. – Но, как говорится, долг зовет. Или что-то другое.

– Вы избиты и больны…

– Прости, крошка, я ухожу. Между прочим, ты когда-нибудь слышала о «Ластрион Конкорд»?

Она не ответила, только покачала головой. Когда у двери я обернулся, она все еще смотрела на меня большими красивыми глазами. Я позволил двери разделить нас, и снова оказался на улице. Падал легкий снежок. На тонком слое тающего снега я заметил следы, уходившие туда, откуда пришли мы с Сенатором. Я двинулся по ним, немного покачиваясь, но оставаясь на службе.

XII

Следы повторяли маршрут, по которому мы шли с Сенатором, когда отважно спасались от убийц, или от чего-то там спасались, если спасались вообще. Следы закончились в том месте, где мы слезли с грузовика. Ателье было все еще закрыто, но второй слева манекен, казалось, пристально посмотрел на меня.

– Привет, дружище, – сказал я. – Мы с тобой из одной команды. – Он не ответил, что меня вполне устроило.

Я чувствовал себя слабым, словно новорожденный бельчонок, – и почти столь же проворным. Мои кисти и колени болели. Мне хотелось улечься на что-нибудь мягкое и ждать, когда со мной наконец произойдет что-либо приятное, но вместо этого я двинулся вперед к мрачному дверному проему, устроился поудобнее и стал ждать. Я не знал, чего ожидаю. Я думал о той девушке в баре. О ней приятно было думать.

Я размышлял, является ли она частью наркосна. У меня возникло желание возвратиться и проверить, но как раз в этот момент какой-то человек вышел из аллеи напротив. Он был в темном пальто и шляпе, но я узнал его. Это был покрытый перхотью Рыжеволосый, навестивший меня в отеле вместе с Седым.

Он огляделся по сторонам, затем повернулся и припустил резвым шагом по улице. Я дал ему дойти до угла, затем пошел следом. Свернув за угол, я его уже не обнаружил. Продолжая двигаться, я миновал темный вход как раз вовремя, чтобы заметить последнее умирающее движение вертящейся двери. Я толкнул ее и очутился в крохотном вестибюле с полом из черного и белого кафеля – маленькими прямоугольничками без глянца, уложенными зигзагами, подобно моим мыслям в этот момент. Лестница вела вверх, к площадке; я услышал шаги над головой. Казалось, человек торопился. Я двинулся наверх.

Двумя пролетами выше подъем закончился неосвещенным коридором. Призрачный зеленоватый свет струился из-под двери в его дальнем конце. Я бесшумно передвигался по зеленому ковру. Из-за двери не доносилось никаких звуков. Я вошел без стука, просто повернув ручку.

Внутри был красивый ковер, горка, кресло, письменный стол. А за столом, одетый в щегольский серый полосатый костюм, сидел и улыбался мне питон.

Ну, может быть, и не питон. Может, ящерица. Темно-фиолетовое, с пепельно-голубым отливом, белое у горла. С гладкой чешуей, блестящее, с округлой вытянутой мордой, глазами без век и пастью без губ. Это что-то откинулось на спинку кресла, беззаботно махнуло почти рукой и сказало:

– Ну, мистер Флорин, вы удивляете всех нас. – Его голос был легким и сухим, как лепестки увядшей розы.

Я выхватил браунинг и направил на это существо. Оно зажгло сигарету и выдохнуло дым через две маленькие безносые ноздри.

– Являетесь ли вы участником первого кошмара? – спросил я. – Или это дублирующий аттракцион?

Оно издало смешок, приятный, дружелюбный, расслабленный смешок, какой редко можно услышать от рептилии. Я, во всяком случае, не слышал.

– Вы очень занятный персонаж, Флорин, – сказал он. – Но какое дело вы пытаетесь завершить? Что вы ищете в этих призрачных комнатах, в этих коридорах, полных привидений?

– Вы не упомянули еще наводненные фантомами улицы, – сказал я. – Но хорошо, так что же я ищу?

– Позвольте дать вам дружеский совет. Флорин. Пусть все идет своим чередом. Поверьте, это самое разумное в вашей ситуации. Пора прекратить расследование. Позвольте жизни течь мимо вас. Принимайте ее такой, какова она есть. Вы попали не в свой сюжет, флорин. Вы ведь человек действия, а не философ. Смиритесь с этим.

– Последовательно, или со всем сразу? – я поднял пистолет и прицелился в центр улыбки.

– Выкладывайте все, – сказал я. – Если мне не понравится, я выстрелю.

Улыбка рептилии плавала в мягком облаке сигаретного дыма. Звенящий звук исходил от деревянной мебели. Я попытался что-то сказать, но в моих легких не было воздуха, только густой фиолетовый туман. Я попытался надавить на спусковой крючок, но он был приварен к скобе, я нажимал сильнее, и звон становился громче, туман густел и вертелся в маленьких красных глазках, которые сверкали, как две затухающие искорки, где-то далеко за морем, затем мигнули и погасли.