Текст книги "Шпионский арсенал. История оперативной техники спецслужб"

Глава 48. Диктофоны «Лилипут» и «Мотылек»

Успех «Мошки», однако, не остановил конструкторов и разработчиков Института спецтехники, которым поставили новую задачу создать проволочный диктофон с размерами, близкими к спичечной коробке. Такой аппарат был крайне важен для сотрудников разведки КГБ, которые в жарких и тропических странах носили футболки и шорты. Такая экипировка не позволяла конспиративно прятать аппараты «Мошка» под одеждой, что, конечно же, не давало никаких возможностей для записи бесед с агентурой, кандидатами на вербовку и пр. После нескольких лет активных экспериментов и поисков коллектив Института спецтехники создает изделие «Лилипут» с кассетой на 5 часов записи.

Проволочный диктофон «Лилипут» (из архива Keith Melton Spy Museum)

Габариты «Лилипута» позволяли его камуфлировать в самые разные предметы, от пачки сигарет и небольшой книжки-ежедневника до мелких предметов интерьера комнаты, где предстояло записать важную информацию. Особенно удобным «Лилипут» оказался для оперативных офицеров разведки КГБ, которые теперь могли прятать новый диктофон под любой одеждой и надежно пользоваться внешним пультом управления. Такой успех «Лилипута» дал хороший творческий импульс разработчикам спецтехники, которые сконструировали новую 8-ми часовую кассету.

Теперь оперативный офицер мог провести и записать информацию о нескольких встречах с агентурой и осведомителями, что было в то время очень важным оперативным преимуществом, особенно в странах с жесткой контрразведывательной обстановкой, когда наружное наблюдение спецслужб постоянно чередовало демонстративную слежку с конспиративным наблюдением. И если офицер разведки грамотно уходил от слежки, появлялась возможность последовательного проведения нескольких оперативных мероприятий.

Проволочный диктофон «Лилипут» (из архива Keith Melton Spy Museum)

«Лилипут» использовался для документирования описаний будущих мест операций по связи с агентурой, таких, как подбор мест для тайников и условных сигналов, районов проведений «моментальных передач» и др. Даже в случаях демонстративной слежки разведчик диктовал на «Лилипут» номера, марки и особенности автомобилей «наружки», приметы, детали одежды и манеры поведения сотрудников, участвующих в слежке. В резидентуре эта ценная информация накапливалась для анализа с целью определения методов эффективного противодействия слежке.

Разработчики спецтехники КГБ сконструировали «связку» из двух магнитофонов «Лилипут», когда окончание работы одного диктофона автоматически включало запись второго аппарата. Такой комплект стал использоваться как закладка в мероприятиях подслушивания, когда по разным причинам нельзя было использовать канал радиосвязи, например, на объектах, где могли располагаться пункты контроля эфира.

Как и в предыдущих моделях проволочных диктофонов, для воспроизведения кассет «Лилипута» и анализа записанной информации в комплект входил аппарат воспроизведения «Лилипут-В» с удобным управлением уровнем звука и его тоном, плавным изменением в обе стороны скорости воспроизведения.

Значительный опыт конструирования и применения малогабаритных проволочных диктофонов позволил специалистам ЦНИИСТ ОТУ КГБ разработать и организовать в начале 1980-х гг. серийное производство нового магнитофона «Мотылек».

Комплект проволочного диктофона «Мотылек» (из архива Keith Melton Spy Museum)

Этот диктофон обладал всеми качествами, необходимыми оперативному составу КГБ. При толщине всего 10,5 мм диктофон давал возможность скрытно разместить его в любой части одежды офицера. При этом корпус «Мотылька» был изготовлен из специального высокопрочного сплава, что обеспечивало защиту электронной схемы и кинематики диктофона от возможных ударов и толчков.

У диктофона был новый высокочувствительный и малогабаритный внешний микрофоном, который обеспечивал качественную запись речи даже при наличии посторонних шумов. Размеры микрофона позволяли камуфлировать в такие предметы, как колпачок авторучки и узел галстука. Кассета была рассчитана на 4 часа записи, что считалось вполне достаточным для документирования важной информации во время встречи с агентом или другим источником оперативных сведений. «Мотылек» активно использовался для записи вербовочных бесед, а его кассета в дальнейшем могла храниться как документальный материал.

Для воспроизведения кассет применялся отдельный удобный блок «Мотылек-В» с раздельной регулировкой тембра, плавным изменением скорости воспроизведения и функцией «откат назад».

«Мотылек» выпускался с разъемами для внешнего микрофона и для выносного пульта дистанционного управления. Позднее появилась модификация диктофона со встроенным микрофоном и торцовым включателем записи. Оба варианта активно использовались в оперативных мероприятиях КГБ и позднее демонстрировались на международных выставках в качестве образцов спецтехники ФСБ.

В начале 1990-х гг. производство проволочных диктофонов на Украине было прекращено. Однако производственные мощности ЦНИИСТ ОТУ КГБ позволили выпускать небольшие партии модернизированной модели «Мотылек». Этот «подмосковный» проволочный диктофон получил кодовое наименование «Сойка» и несколько лет использовался в оперативной работе за рубежом. Появление отечественных и зарубежных малогабаритных устройств цифровой звукозаписи полностью вытеснило в середине 1990-х гг. проволочные диктофоны из оперативной практики подразделений государственной безопасности.

Глава 49. Кассетные и микрокассетные магнитофоны в практике КГБ

В 1963 г. концерн «Phillips» разработал оригинальный стандарт звукозаписи на компакт-кассету, которая оказалась весьма оптимальной по размерам, надежности, качеству записи, а также простому и удобному использованию по сравнению с катушечными магнитофонами. Все ведущие производители начали активное производство как самих компакт-кассет, так и техники звукозаписи этого стандарта. В 1967–1969 гг. в СССР было освоено производство компакт-кассет и портативных магнитофонов – копий известных зарубежных моделей.

Оперативный состав КГБ вначале осторожно отнесся к новой кассетной технике из-за небольшого времени записи. Однако в конце 1970-х гг. появились компакт-кассеты типа С-120, которые совместно с моделями диктофонов с уменьшенной в 2 раза скоростью движения ленты давали возможность 2-часовой записи. Началось активное использования таких диктофонов оперативным составом разведки и контрразведки КГБ. В 1980-х гг. появились двухскоростные модели диктофонов с автоматическим реверсом, что позволяло увеличить время записи уже до 4 часов. Следует отметить, что компакт-кассеты большей частью использовались для записи, хранения и пересылки информации, полученной с помощью проволочных диктофонов.

В 1969 г. появились первые модели микрокассетных диктофонов, которые могли обеспечивать оптимальную запись речи. Зарубежные подразделения КГБ активно использовали микрокассетные диктофоны в мероприятиях, когда по различным соображения проволочные диктофоны не применялись. Микрокассеты оказались весьма удобными для закладки в тайники, небольшие по размерам контейнеры и для операций «моментальная передача». Использование импортных диктофонов и микрокассет давало возможность оперативному составу в случаях опасности захвата и возможного ареста контрразведкой быстро избавиться или уничтожить как диктофон, так и носитель информации. Надо сказать, что экстренное уничтожение специальной аппаратуры звукозаписи и кассет с проволочным носителем было сопряжено с различными трудностями. А после захвата специальной техники проводилось обязательное служебное расследование причин и последствий этого чрезвычайного происшествия.

Наиболее популярные в КГБ микрокассетные диктофоны (из архива Keith Melton Spy Museum)

В оперативной практике КГБ периода 1980–1990 гг. наиболее популярной и активно используемой моделью считался 2-х скоростной диктофон «Panasonic RN36» с возможностью подключения выносного микрофона, который обычно устанавливался в узел галстука или в колпачок авторучки. Небольшие габариты этой модели позволяли прятать сам диктофон в пачку сигарет, верхний карман пиджака и в другие места. Применялись также различные диктофоны «Panasonic», имевшие две скорости записи.

В середине 1980-х гг. концерн «Olympus» выпустил малогабаритный двухскоростной диктофон «L400» с автореверсом и автопуском (Voice Activation), что позволяло увеличить время записи до 2-х часов. Этот диктофон длительное время считался наиболее удобным и надежным диктофоном с оптимальным качеством записи речи и активно приобретался спецслужбами, несмотря на достаточно высокую стоимость около 300 $.

В середине 1990-х гг. цифровая техника постепенно начала вытеснять проволочные и микрокассетные диктофоны из оперативной практики российских спецслужб. В настоящее время отечественные цифровые диктофоны выпускаются в широком ассортименте, что дает возможность оперативным подразделениям выбирать наиболее подходящие модели по времени записи, габаритам и особенностям управления.

Глава 50. Импортные катушечные магнитофоны в практике спецслужб

Оперативная звукозапись была одним из приоритетных направлений в деятельности Штази, одной из самых эффективных восточных спецслужб, офицеры-разработчики и конструкторы которой успешно сочетали собственные идеи и образцы технических новинок Запада. И если институты и лаборатории КГБ уже имели большой опыт в оснащении оперативного состава и агентуры современной специальной техникой, то в начальный период холодной войны научные и конструкторские коллективы Штази, как, впрочем, и других спецслужб Варшавского договора, только начинали свою работу. В этой связи интересно отметить, что Оперативно-техническая служба ЦРУ (OTS CIA) в 1950-е гг. также испытывала трудности в разработке и проектировании специальной техники в связи с отсутствием конструкторской базы, острым дефицитом собственных инженерных и научных кадров, а также из-за недостаточного финансирования. И потому опыт КГБ в создании собственных научно-технических лабораторий и организации серийного производства спецтехники в «закрытых» цехах ведущих фотооптических, радиоэлектронных и других заводов СССР активно изучали не только на Востоке, но и на Западе.

При существенном различии в масштабах и специфике технического оснащения подразделений КГБ и служб государственной безопасности стран Восточной Европы задачи, стоявшие перед разработчиками и конструкторами, были в целом одинаковыми. Так, например, в структуре Штази 26-ой отдел (мероприятия подслушивания и телефонный контроль) и 3-е Главное управления (радиоразведка и дешифровка) были основными заказчиками аппаратуры звукозаписи. 26-ой отдел должен был обеспечивать работу собственных подразделений в каждом из 15 округов ГДР. Офицеры этого отдела вели контроль до 4000 телефонных номеров централизовано и до 1500 номеров на окружных постах. Ежегодно организовывалось и проводилось до 900 мероприятий подслушивания. 270 стационарных постов радиоразведки и радиоконтрразведки Штази располагались в округах, вдоль границы с ФРГ и в официальных зарубежных представительствах ГДР. Для обеспечения бесперебойной работы только этих подразделений Штази требовалось огромное количество надежных магнитофонов с высоким качеством записи, в связи с чем оперативные и технические службы Штази, наряду с разработкой собственной аппаратуры звукозаписи, активно использовали импортные магнитофоны.

Другие спецслужбы, в том числе и КГБ, также придерживались практики оснащения своих ведущих подразделений импортными магнитофонами. Справедливости ради надо сказать, что многократные попытки КГБ организовать в СССР серийное производство ленточных магнитофонов высокого качества и надежности не вызывали поддержку у крупных радиоэлектронных предприятий. Заводы радиоэлектронной промышленности предпочитали этому сложному во всех смыслах заказу Комитета массовое производство недорогих и потому не особенно надежных магнитофонов, активно раскупаемых непритязательными советскими гражданами.

А вот любимыми поставщиками техники звукозаписи для восточных и западных спецслужб в период холодной войны стали западногерманский концерн «UHER» и швейцарская фирма «NAGRA». Магнитофоны с маркой «Uher» были дешевле, имели выгодные технические параметры, обладали достаточной надежностью и потому охотно закупались странами Востока и Запада, что ежегодно увеличивало производство и денежные обороты этой западногерманской фирмы.

Стойка с импортными магнитофонами одного из постов радиоконтроля Штази (из архива Detlev Vreisleben Collection)

Самым популярным для западных и восточных спецслужб стал знаменитый портативный магнитофон «UHER Report», модификации которого можно было найти в работе в самых разных уголках мира. Оперативные и технические подразделения армий, разведки и контрразведки, многие полицейские и детективные службы использовали «UHER Report» для официальной и скрытой записи бесед и допросов, в мероприятиях подслушивания, телефонного контроля и др. И действительно, небольшие размеры и высокая надежность, качественная запись на 4-х скоростях, собственный аккумулятор для автономной работы и многие другие выгодные параметры делали аппараты «UHER Report» самыми подходящими для оперативной работы. В мировой истории техники звукозаписи магнитофоны серии «UHER Report» были названы поистине легендарными, учитывая масштабы производства и географию применения.

Магнитофоны «UHER Report» различных модификаций, 1961–1997 гг. (из архива Detlev Vreisleben Collection)

Офицеры центрального аппарата и зарубежных подразделений КГБ справедливо считали магнитофоны «UHER Report» наиболее подходящими для своей работы и, как правило, настаивали на включении этих магнитофонов в состав комплекта оперативной техники при планировании самых разных мероприятий, когда требовалась надежная и качественная звукозапись. Так, например, если контрольный пункт в операциях подслушивания должен был располагаться в легковой автомашине или в микроавтобусе, можно было не сомневаться, что документирование информации будет организовано с помощью магнитофонов «UHER Report». Запись хода вербовки, длительная беседа с ценной агентурой на конспиративной квартире или в отеле, фиксирование “подозрительного” радиосигнала во время контроля эфира из автомобиля и многие другие важные оперативно-технические мероприятия редко обходились без использования аппаратов «UHER Report». Западные спецслужбы и, в первую очередь ЦРУ, также активно практиковали широкое применение магнитофонов «UHER Report» в самых разных операциях. Многие американские государственные ведомства и даже аппарат президента США длительное время пользовался этими аппаратами.

В КГБ активная работа с магнитофонами марки «UHER» подтолкнула технические подразделения к тому, чтобы организовать самостоятельный ремонт и профилактику импортной техники. На местах составлялись списки наиболее ходовых запчастей, затем Оперативно-техническое управление КГБ готовило «Перечень потребности» в импортных запасных частях, которые закупались через резидентуры, работавшие «под крышей» торгпредств СССР за рубежом или напрямую в ФРГ через Машприборинторг.

Военная разведка (ГРУ) и другие ведомства СССР, а также ведущие корреспонденты и журналисты советских СМИ активно применяли аппаратуру марки «UHER Report», и потому поставки этой техники из-за рубежа для нужд КГБ не были заметными внутри потока импортной электронной аппаратуры, поставляемой в Советский Союз по разным каналам.

Другими легендарными аппаратами холодной войны стали стационарные магнитофоны серии «UHER Universal 5000», имевшие три скорости записи, электронное управление лентопротяжным механизмом, высокую надежность и ремонтопригодность. КГБ и другие спецслужбы часто применяли эти магнитофоны для записи оперативных бесед и личных отчетов о крупных и важных мероприятиях, для прослушивания и анализа ранее записанной информации и подготовки справок и пр. Магнитофоны этой серии активно и эффективно использовались в составе постов радиоконтроля в 1960-е и 1970-е гг.

Интересно, что «UHER Universal 5000» был в комплекте аппаратуры, арестованной американской полицией в деле «Уотергейт», когда команда бывших специалистов ЦРУ пыталась организовать подслушивание одной из штаб-квартир Демократической партии США в ходе предвыборной кампании 1972 г.

В 1971 г. швейцарская фирма «NAGRA» начала серийный выпуск оригинального портативного магнитофона «NAGRA SN» с высокими параметрами записи для нужд киноиндустрии, радиовещания и телевидения. Интересно, что разработка этого аппарата, ставшего мировым символом качества и надежности, началась еще 10 лет назад. Неожиданно новый портативный магнитофон вызвал огромный интерес западных и восточных спецслужб, которые начали оснащать этими сравнительно дорогими аппаратами своих оперативных сотрудников для ведения скрытой звукозаписи при маскировке этой техники под одеждой.

Магнитофоны серии «UHER Universal 5000» 1963–1978 гг. (из архива Detlev Vreisleben Collection)

Магнитофон «NAGRA SN», многократно отмеченный призами международных выставок, 1970-е гг.

Учитывая повышенный спрос, в 1972 г. появляется новая модель «NAGRA SNS» с увеличенным временем записи до 5 часов, также получившая широкую известность благодаря своим исключительным в то время техническим характеристикам. В практике КГБ был интересный случай обнаружения в спинке автомобильного сидения аппарата «NAGRA SNS», скрытно установленного американскими спецслужбами для подслушивания личных бесед советских сотрудников, работавших в США.

Справедливости ради надо сказать, что разработчики и конструкторы заводов, институтов и лабораторий, где проектировались и выпускались специальные устройства для подразделений госбезопасности СССР и стран Восточной Европы, выпускали уникальную технику на уровне мировых стандартов. Однако эти секретные герои холодной войны так и остались неизвестными, а все лавры победителям мировых выставок и презентаций достались западным фирмам и их владельцам. «Отец» знаменитых магнитофонов «NAGRA», Стефан Кудельский, например, был обладателем специальных призов и наград индустрии звукозаписи, а также нескольких «Оскаров» за вклад в развитие мирового кинематографа.

Очерк XVI. Британский талант против русского гения

Глава 51. Кто и как обнаружил «жучок» в Гербе США

Инженер Джон Форд, руководитель специальной бригады “охотников на жучков”, смотрел через окно поезда «Хельсинки-Москва» на бесконечные заснеженные русские поля и пытался представить все трудности его особой миссии в русской столице. Форд уже четыре года работал на дипломатической службе США, однако зимой 1952 г. его команда была оснащена самой современней поисковой аппаратурой для обнаружения «новейшей советской системы подслушивания в дипломатических миссиях США, Великобритании и Канады», – так писал Форд в своем дневнике.

Причиной особой миссии Форда была информация ЦРУ о том, что «русские имеют устойчивый канал поступления сведений из посольства США в Москве. Каких-либо деталей не приводилось, однако в сообщении было сказано о необычной технике подслушивания, которая длительное время работает в здании американской дипломатической миссии в Москве, постоянно обеспечивая секретами советское руководство».

Существует несколько версий того, как и откуда в ЦРУ попала эта сверхсекретная информация. По одной из них, назовем ее технической, Питер Райт, известный специалист фирмы «Маркони», консультант британской контрразведки МИ-5 и ставший впоследствии заместителем директора по научно-технической вопросам, заинтересовался необычным случаем, который произошел в 1951 г. в посольстве Великобритании в Москве. Один из английских дипломатов занимался своей ежедневной и довольно скучной работой: он пытался слушать переговоры советских военных самолетов в небе над Москвой, для чего использовал специальный УКВ-радиоприемник. Этот дипломат, скорее всего, был сотрудником британской разведки, для которой радиоперехват и прослушивание военных каналов связи были обычными атрибутами деятельности в СССР.

Вращая ручку настройки радиоприемника, дипломат-разведчик вздрогнул, неожиданно услышав в динамике громкий и ясный голос британского военно-воздушного атташе, находившегося в здании посольства. Сообразив, что это может быть работа техники подслушивания, дипломат-разведчик незамедлительно сообщил об этом в Лондон, где эта информация попала Джону Тейлору, ветерану Второй мировой войны, инженеру-исследователю специальной лаборатории Министерства почт, которая выполняла особо важные работы для дипломатической службы Великобритании.

Тейлор был старым приятелем Райта и знал, что его друг по контракту с Адмиралтейством активно занимается ультразвуковыми системами обнаружения подводных лодок. В то время Питер Райт был одним из самых известных британских специалистов по акустике и радиосвязи, а в свободное время занимался изучением особенностей отражения инфракрасного (монохроматического, как от современных лазеров) излучения от офисной мебели. Райт предполагал, что можно найти такое место, где отраженные от мебели ИК-сигналы взаимно компенсируются, и на фоне минимального уровня излучений можно будет услышать ведущиеся в офисе разговоры. Это блестящее предположение впоследствии будет реализовано спецслужбами как один из тайных инструментов подслушивания, или, говоря современным языком, создания технических каналов утечки информации.

Питер Райт, 1950-е гг. (из архива Keith Melton Spy Museum)

Джон Тейлор понимал всю особую важность и секретность информации о возможном подслушивании русскими британского посольства и потому срочно вызвал Райта на встречу в парк около Министерства иностранных дел. Тейлор подробно рассказал Райту об истории в Москве и попросил проконсультировать инженера дипломатической службы Дона Бейли, который должен был разобраться на месте и провести поиск техники подслушивания в Москве. В своих мемуарах Питер Райт писал: «Перед отъездом в Москву я проинформировал Бейли, как лучше всего искать подслушивающее устройство. Впервые я начал понимать, насколько отсталой была техническая служба британской разведки. Она даже не имеет подходящей аппаратуры, и я должен был самостоятельно помочь в подготовке Бейли».

Прибывший в Москву специалист провел в посольстве тщательный поиск, но ничего не обнаружил. Однако такой результат не смутил Райта, который сделал весьма ценный и принесший затем успех в дальнейшей работе вывод о том, что, во-первых, русские явно были предупреждены и, во-вторых, устройство подслушивания было выключено.

После возвращения Бейли из Москвы Райт подробно расспросил инженера о всех деталях его работы. Райт предположил, что «русские, как и мы, проводили эксперименты с какой-то резонансной системой подслушивания». Знаменитый британский исследователь сделал совершенно правильный вывод, однако он не мог знать, что резонансная система подслушивания, именуемая «эндовибратор», или «пассивный резонатор», была создана и испытана в СССР почти десять лет назад, еще в 1943 г. Сам Иосиф Сталин по достоинству оценил возможности новой системы подслушивания, созданной гениальным советским ученым и изобретателем Львом Терменом, и приказал Лаврентию Берии найти пути внедрения уникальной техники в американское посольство.

Об этой всемирно известной операции КГБ «Исповедь» написано много статей и снято несколько документальных фильмов. В них красочно описывается момент вручения американскому послу Авереллу Гарриману великолепного деревянного Герба США с советским «жучком» внутри, имевшим кодовое название «Златоуст». Однако авторы статей и фильмов почему-то решили, что советский пассивный резонатор был изготовлен в единственном экземпляре. Но Питер Райт в своих мемуарах указывает на резонансную систему подслушивания в британском посольстве в Москве, о которой историки, возможно, не знали или забыли? Напрашивается вывод, что советский «жучок» вместе со своим «американским братом» длительное время работал и внутри британского посольства.

Лев Сергеевич Термен, 1930-е гг. (из архива Keith Melton Spy Museum)

Один из ветеранов Оперативно-технической службы КГБ, Вадим Федорович Гончаров, был участником этой операции и подробно рассказал автору статьи о некоторых деталях многолетнего уникального мероприятия. По свидетельству Гончарова, он обеспечивал работу приемной части под кодовым названием «Лось», которая была размещена в одном из номеров гостиницы «Националь», рядом со зданием американского посольства.

КГБ очень внимательно следил за всеми прибывающими в Москву американцами, среди которых надо было точно определить инженеров-поисковиков. Слаженная совместная работа пограничников, контрразведки и службы наружного наблюдения позволяла точно определять моменты приезда из США в Москву американских специалистов, после чего передатчик облучения «Златоуста» отключался. Служба наружного наблюдения внимательно фиксировала окончание работы поисковиков в американском посольстве и сообщала об их выходе из здания. И только после этого работа «Златоуста» возобновлялась.

Гончаров знал о том, что американские инженеры использовали широкополосный индикатор излучений, который мог зафиксировать мощный радиосигнал из соседнего здания для активизации эндовибратора в деревянном гербе. Бдительные чекисты обязательно выключали передатчик во время нахождения в здании посольства поисковиков.

И тут американцам помогла информация Питера Райта о том, что русские выключают свою новую систему подслушивания, чтобы лишить возможности использовать радиоаппаратуру для обнаружения излучения.

Американцы решили перехитрить чекистов и выпустили из здания посольства переодетых и загримированных сотрудников охраны. При этом настоящие поисковики остались лежать на полу кабинета посла с включенными приборами. А чтобы окончательно заставить чекистов включить своё «Нечто» (так американцы назвали советское устройство подслушивания), посол США Джордж Кеннан сделал вид, что диктует секретарю дипломатическую телеграмму, хотя на самом деле он зачитывал вслух отрывки из официальной истории Государственного департамента – «Международные отношения Соединенных Штатов».

Лев Сергеевич Термен, 1930-е гг. (из архива Keith Melton Spy Museum)

Джон Форд, сотрудник Бюро дипломатической безопасности, США (из архива Keith Melton Spy Museum)

Джон Форд и его американская бригада заранее готовились к выявлению «новейших советских систем подслушивания». Такое «предвидение» дает основание предполагать, что второй версией является оперативная информация о технике подслушивания в кабинете посла, полученная американцами оперативным путем.

Ветераны КГБ высказывали автору статьи предположения, что такие весьма чувствительные для США сведения «слил» агент-инициативник офицер ГРУ Петр Попов, служивший порученцем у генерала Серова, ставшего затем первым председателем КГБ. Попов пользовался большим доверием Серова, присутствовал на вечеринках генерала с большим количеством алкоголя и часто выполнял его личные поручения вплоть до отъезда в Австрию, где в 1952 г. и 1953 г. обращался к американцам с предложениями о сотрудничестве, передавая при этом важные оперативные сведения, среди которых могли быть намеки на уникальное по тем временам устройство подслушивания в кабинете посла США в Москве.

Гончаров, как и его коллеги, участвовавшие в операции «Исповедь», постоянно следили в течение нескольких лет за действиями американских поисковиков, которые ежегодно проверяли посольство США. Однако чекисты обратили внимание на особую активность поиска техники подслушивания в 1952–1953 гг. и наличие специальной радиоизмерительной аппаратуры, которую ранее в посольстве не использовали.

Спрятавшись от чекистов на полу кабинета посла, американцы обнаружили мощное радиоизлучение, зафиксировали акустическую «завязку» и, последовательно обследуя всё помещение, обратили особое внимание на деревянный герб. Разломав его, они обнаружили внутри совершенно неизвестное и никому не понятное устройство. Очень быстро описания и фотографии найденного устройства подслушивания были отосланы специалистам ЦРУ, ФБР, а также ведущим исследовательским лабораториям и научным центрам страны. Однако никто в США не смог разобраться в том, как же «Нечто» работает. Отчаявшись «познать истину, которая сделает тебя свободным» (девиз на стене главного вестибюля ЦРУ), американцы обратились к своим британским коллегам.

Джон Тейлор первым из британских технических специалистов получил необычную просьбу из США и по традиции опять вызвал Питера Райта на секретную встречу на скамейке в парке, которая состоялась через 6 месяцев после первой. Тейлор сообщил Райту, что «американские поисковики, обследуя кабинет посла США в Москве в рамках подготовки к визиту Государственного секретаря США в СССР, обнаружили небольшое устройство внутри деревянной копии герба. Поисковая аппаратура зафиксировала «завязку» на частоте 1800 МГц, однако после изъятия обнаруженное устройство никак не реагировало на эту частоту».

Кабинета посла США в Москве, 1945 г. (из архива Keith Melton Spy Museum)

Для встречи американской делегации британцы организовали небольшую секретную лабораторию подальше от шумного Лондона, в комплексе зданий исследовательского центра «Маркони» в Эссексе, куда «торжественно прибыли два американца в сопровождении Тейлора», как вспоминает Райт. Он внимательно осмотрел привезенное американцами устройство и сразу обратил внимание на поврежденную пленочную диафрагму. Американцы «робко объяснили, что один из ученых случайно просунул палец через диафрагму».

Райту было оказано большое доверие, поскольку американцы оставили ему поврежденное устройство в надежде разобраться в принципах его работы. А в это время проходили очень важные для Райта испытания новой системы противолодочного обнаружения. Однако заинтригованный британский исследователь каждую ночь и каждый уик-энд проводил в своей секретной лаборатории. Путем проб и ошибок Райту удалось отремонтировать поврежденную диафрагму, начать поиск резонансной частоты и наконец «заставить» русское «Нечто» заработать на частоте 800 МГц. Через два месяца состоялась торжественная демонстрация включения «Нечто», во время которой, как писал Райт, «американские поисковики с ужасом смотрели на простоту всего этого устройства».

Как вспоминали ветераны американских спецслужб, «концепция советского устройства представляла собой замечательный рывок вперед в технике подслушивания. Для ЦРУ появление «Нечто» в сфере контроля акустической информации было равнозначно запуску первого советского спутника. Таким образом, как и в космической сфере, ЦРУ надо было ликвидировать отставание в спецтехнике».