Текст книги "Сокровище"

– Я нашел пробоину в корпусе, – сообщил он. – Давайте камеру.

– Понял, – ответствовал Джордино. – Возвращайся, я тебе ее передам.

Питт вернулся к полынье и, догоняя пузырьки воздуха, всплыл на поверхность. Джордино лежал на животе на льду. Заметив Питта, он сполз вниз и передал ему подводную камеру.

– Испорти пару метров пленки и поднимайся, – сказал он. – Ты уже сделал более чем достаточно.

– Что говорит мистер Найт?

– Тверд, как всегда. Он сам хочет с тобой поговорить.

В наушниках послышатся голос Найта:

– Дирк?

– Да, Байрон.

– Ты на сто процентов уверен, что обнаружил судно, возраст которого более тысячи лет?

– Все признаки указывают на это.

– Мне нужно что-то существенное, чтобы убедить командование оставить нас здесь еще на сорок восемь часов.

– Подожди немного, и я передам им пламенный привет и поцелуй.

– Любой идентифицируемый артефакт меня устроит.

Питт отмахнулся и скрылся из вида.

Но он не сразу ринулся в пробоину. И не мог сказать, как долго плавал рядом с ней – минуту, может быть, две. Он не знал, что заставляло его медлить. Возможно, он ждал приглашающего жеста от высунувшегося из пробоины скелета, а может быть, боялся, что не найдет внутри ничего, кроме обломков исландской рыболовной шхуны восьмидесяти лет от роду. Хотя, вероятнее всего, он опасался, что это место может стать его могилой.

В конце концов он опустил голову, приготовился и поплыл к пробоине.

Перед ним открылась черная неизвестность.

17

Проскользнув внутрь, Питт несколько мгновений помедлил. Он опустился на колени, прислушиваясь к биению своего сердца и наблюдая за цепочкой пузырьков выдыхаемого им воздуха. Питт ждал, пока глаза привыкнут к подводному мраку.

Он не знал, что именно ожидает обнаружить, но нашел множество терракотовых сосудов, кувшинов, чашек и тарелок, аккуратно сложенных на стеллажах у переборок. Круглый предмет, который он нащупал, впервые заглянув в пробоину, оказался большим медным тазом, стенки которого почернели.

В первый момент он подумал, что стоит на твердом покрытии палубы. Но вскоре обнаружил, что его колени опираются на выложенную черепицей поверхность очага. Он поднял голову и увидел плавающие и лопающиеся на поверхности пузырьки. Тогда он выпрямился, и его голова оказалась над поверхностью воды.

– Я в судовом камбузе, – уведомил он заждавшихся слушателей. – Его верхняя часть над водой. Снимаю.

– Принято, – кратко сказал Джордино.

Следующие несколько минут Питт снимал пространство внутри камбуза над поверхностью воды и под ней, стараясь ничего не пропустить. Одновременно он вслух комментировал увиденное. Он обнаружил открытый шкаф, где стояли изящные стеклянные сосуды. Он взял один из них и заглянул внутрь. Сосуд был доверху наполнен монетами. Питт взял монету и потер ее пальцами одной руки, другой продолжая держать камеру. Очищенная поверхность монеты блеснула золотом.

Помимо воли на Питта нахлынули дурные предчувствия. Он поспешно оглянулся, словно ожидал увидеть членов экипажа, надвигающихся на него со всех сторон, дабы покарать за воровство. Но вокруг никого не было. Он был один и с благоговением прикасался к предметам, принадлежавшим людям, которые ходили по этой самой палубе, готовили пищу, ели и которые умерли шестнадцать веков назад.

Он начал думать, что могло с ними произойти. Как они попали сюда, на Крайний Север, учитывая, что о подобном путешествии не сохранилось никаких записей. Возможно, они умерли от переохлаждения, но где останки?

– Тебе лучше возвращаться, – сказал Джордино. – Ты находишься внутри судна уже полчаса.

– Еще рано, – ответил Питт.

«Как быстро пролетели тридцать минут!» – подумал он.

Ему показалось, что прошло не более пяти. Время стремительно летело, а холод чувствовался все сильнее. Питт бросил монету в сосуд и продолжил осмотр.

Потолок камбуза поднимался на полметра выше палубы, и маленькое полукруглое окно в верхней части носовой переборки было задраено. Питт заглянул в небольшую щелочку, но увидел лишь стену льда.

Он произвел предварительные замеры и обнаружил, что уровень воды в кормовой части камбуза был выше. По мнению Пита, это доказывало, что нос и центральная часть корпуса находились на покатом склоне берега.

– Что-нибудь еще? – Джордино сгорал от любопытства.

– Что тебя интересует?

– Ну останки экипажа, к примеру.

– Извини, костей нигде не вижу. – Питт снова опустил голову под воду и внимательно осмотрел палубу, чтобы быть уверенным.

– Возможно, они поддались панике и покинули корабль еще в море? – предположил Джордино.

– Здесь ничего не указывает на панику, – сказал Питт. – В камбузе идеальный порядок.

– Ты можешь проникнуть в другие помещения?

– В носовой переборке имеется люк. Я хочу посмотреть, что находится с той стороны.

Питт наклонился и нырнул в узкое отверстие, не забыв потянуть за собой воздушный шланг и канаты. Темнота действовала угнетающе.

Он снял с пояса фонарь и осветил очень маленькое помещение.

– Сейчас я нахожусь в помещении, похожем на склад, – заговорил он. – Воды здесь немного, не выше, чем по колени. Вижу инструменты, да, это наверняка инструменты судового плотника, запасные якоря, большой безмен...

– Безмен? – вмешался Джордино.

– Балансирные весы на крюке.

– Понял.

– Здесь также есть всякие топоры, свинцовые грузила и рыболовные сети. Сейчас посмотрю дальше.

Узкий деревянный трап вел наверх, к люку в верхней палубе. Питт все заснял, потом проверил ступеньки и с удивлением убедился, что они достаточно крепкие, чтобы выдержать его вес.

Питт осторожно поднялся по трапу и заглянул в то, что осталось от рубки. Он почти ничего не увидел – только бесформенные обломки, придавленные глыбами льда. Лед почти полностью раздавил это палубное помещение.

Не желая бессмысленно рисковать, Питт снова спустился вниз и направился к другому люку, который вел в грузовой трюм. Он осветил помещение фонарем и остолбенел.

Это был не просто грузовой трюм.

Это был склеп.

Мороз превратил сухой трюм в криогенную камеру. Восемь прекрасно сохранившихся тел окружили маленькую железную печурку, установленную возле носовой переборки. Все они были покрыты ледяным саваном, и создавалось впечатление, что кто-то обернул каждое тело прозрачным пластиком.

На их лицах читалось умиротворение, глаза были открыты. Словно манекены в витрине магазина, они сидели и стояли в разных позах, как будто некто неведомый изрядно потрудился, создавая нужную ему картину. Четверо сидели за столом и ели. Трое склонились над тарелками, один застыл с поднесенной ко рту чашкой. Двое сидели, облокотившись о стенку, и читали, в руках у них были свитки, – во всяком случае, так решил Питт. Один склонился над деревянным сундуком – Питт поневоле подумал, что он так шестнадцать веков и простоял в этой позе, – а последний что-то писал.

У Питта появилось ощущение, что он попал в машину времени. Он никак не мог поверить, что смотрит на людей, живших во времена Римской империи. Перед ним были древние мореплаватели, заходившие в порты, которых сотни лет нет на картах, предки, которые давно исчезли с лица земли.

Они не были готовы к встрече с арктическими морозами, не имели теплой одежды и поэтому кутались в одеяла. Все они были небольшого роста, не менее чем на голову ниже Питта. Один был лыс, только щеки и подбородок покрывала курчавая седая растительность. Второй имел ярко-рыжие волосы и большую окладистую бороду. Остальные были чисто выбриты. Насколько Питт смог рассмотреть их лица под ледяным саваном, самому младшему было не больше восемнадцати, старшему – немного за сорок.

У моряка, который писал, ноги были замотаны шерстяными тряпками, на голову натянута кожаная шапка. Он склонился над небольшой стопкой вощеных дощечек, лежавших на складном столике. В правой руке он сжимал перо.

Эти люди не выглядели так, будто медленно умерли от холода и голода. Смерть настигла их внезапно и совершенно неожиданно.

Питт догадывался, почему это произошло. Чтобы сохранить тепло, все люки были плотно задраены. Единственное вентиляционное отверстие было закрыто льдом. Котлы с пищей стояли на печи. Дым не мог выйти наружу. В результате в грузовом трюме образовалась смертельная концентрация окиси углерода. Смерть настигла этих людей неожиданно, прервав их занятия.

Стараясь передвигаться бесшумно, как будто он боялся разбудить давно умерших моряков, Питт осторожно взял со стола вощеные дощечки и аккуратно освободил их ото льда. Потом он расстегнул костюм и убрал их во внутренний карман.

Питт уже не замечал холода, нервное напряжение заставило его вспотеть. Он был полностью поглощен увиденным и не сразу услышал требовательный голос Джордино в наушниках.

– Ты еще с нами? – повторял встревоженный голос друга. – Ответь же, черт бы тебя побрал!

Питт пробормотал что-то неразборчивое.

– Повтори! Тебе нужна помощь?

Голос Джордино в конце концов все-таки вывел Питта из транса.

– Сообщи Найту, что его худшие опасения подтвердились, – уже вполне внятно ответил Питт. – Это действительно античное судно. Если же нужны доказательства, – монотонным голосом продолжил он, – я могу ему предъявить всю команду этого корабля.

18

– Тебя к телефону! – крикнула из окна кухни жена Юлиуса Шиллера мужу.

Шиллер, занятый приготовлением барбекю на заднем дворе своего уютного, утопающего в тени деревьев домика в Чеви-Чейз, вздохнул:

– Кто там?

– Он не представился, но, по-моему, это Дейл Николс.

Шиллер снова вздохнул и пошел в дом.

– Выйди посмотри, чтобы мясо не сгорело.

Встретившись с мужем на пороге, миссис Шиллер чмокнула его в щеку. Он вошел в кабинет, плотно закрыл дверь, сел за стол и взял трубку.

– Я слушаю.

– Здравствуй, Юлиус, это Дейл.

– Что случилось?

– Извини, что звоню в воскресенье. Я оторвал тебя от чего-то важного?

– Я готовил барбекю.

– Ты смелый человек. На улице только сорок пять градусов.

– Заодно мусор можно сжечь из гаража.

– Моя любимая еда – стейки и яйца.

Шиллер правильно понял упоминание о яйцах и включил шифратор[23]23
  Игра слов: scramble eggs – делать яичницу, scramble – шифровать (англ).


[Закрыть].

– Ладно, Дейл, что у тебя?

– Я хотел сообщить о Гале Камиль. Замена прошла гладко.

– Ее двойник в госпитале Уолтера Рида? – спросил Шиллер.

– Да, под надежной охраной.

– Кто взялся за эту роль?

– Актриса Тери Руни. Грим, я бы сказал, великолепный. Ее невозможно отличить от Генерального секретаря, не столкнувшись нос к носу. В качестве необходимого фона мы организовали пресс-конференцию с врачами. Они ярко обрисовали, насколько тяжело ее положение.

– А Камиль?

– Она оставалась на самолете ВВС, который доставил ее из Гренландии. После дозаправки он вылетел в Бакли-Филд, это около Денвера. Оттуда ее отправили вертолетом в Брекенридж.

– Это лыжный курорт в Колорадо?

– Да. Она там отдыхает в шале сенатора Питта, расположенном недалеко от города. У нее никаких ранений, кроме нескольких царапин и легкого обморожения.

– Как она отнеслась к этим вынужденным мерам?

– Пока никак. Во время перевозки из госпиталя в Туле ее накачали успокаивающими препаратами. Но она все узнает, когда мы познакомим ее с разработанным нами планом операции по безопасной доставке ее в Нью-Йорк на открытие сессии Генеральной Ассамблеи. Близкий к ней источник сообщает, что она планирует обвинить Язида, разоблачить его как религиозного фанатика и представить доказательства его террористической деятельности.

– Я читал доклад этого источника, – сообщил Шиллер.

– До открытия сессии осталось пять дней. Язид использует все доступные ему средства, чтобы устранить ее.

– Придется держать ее во льдах, пока не наступит время выйти на сцену, – без малейшего намека на шутку заявил Шиллер.

– В настоящий момент она в безопасности, – заверил Николс. – У тебя есть свежая информация от египетского правительства?

– Президент Хасан готов к любому сотрудничеству с нами, во всяком случае, когда речь идет о Камиль. Он пользуется каждым часом, который может купить или украсть, чтобы запустить новые экономические реформы, и заменяет военных лидеров людьми, которым может доверять. Гала Камиль – единственный человек, мешающий Язиду предпринять немедленную попытку свержения египетского правительства. Если убийцы Язида сумеют остановить Камиль раньше, чем ее речь пройдет по каналам мировых информационных агентств и станет доступной средствам массовой информации, существует реальная опасность, что Египет станет вторым Ираном еще до конца текущего месяца.

– Не волнуйся, – заверил Николс, – Язид ни о чем не догадается, а потом будет слишком поздно.

– Полагаю, она под надежной охраной?

– В Колорадо направили лучшую команду агентов секретной службы. Президент лично руководит операцией.

В дверь постучала жена Шиллера и громко сообщила, не открывая дверь:

– Стейки готовы, Юлиус.

– Я приду через минуту, – ответил он.

Николс услышал разговор.

– Это все, что я хотел сообщить. Можешь спокойно отправляться есть мясо.

– Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы в деле участвовало ФБР.

– Служба безопасности Белого дома предусмотрела все. Президент решил максимально сузить круг посвященных.

Шиллер на минуту задумался:

– Ох, что-то мне неспокойно, Дейл.

– Поверь мне, волноваться не о чем. Гала Камиль прибудет в нью-йоркскую штаб-квартиру ООН в полной боевой готовности.

– Дал бы Бог!

Шиллер положил телефонную трубку. Его не покидали опасения и самые дурные предчувствия. Он искренне надеялся, что служба безопасности Белого дома знает, что делает.

* * *

А на другой стороне улицы в фургоне «форда» с надписью «Слесарно-водопроводные работы. Круглосуточное обслуживание» сидело три человека. Фургон был до отказа набит электронной прослушивающей аппаратурой.

Они заступили на пост пять часов назад и с тех пор отчаянно скучали. Наблюдение, должно быть, самая скучная работа после поиска ржавчины на рельсах. Они были злы и раздражены. Один из мужчин курил, двое других мучились от духоты. Все трое замерзли и не имели возможности размяться. Бывшие агенты, специалисты по контршпионажу, они вышли в отставку и теперь работали по контрактам.

Многие агенты в отставке периодически выполняли работы для правительства, но эти трое были исключением. Они больше уважали деньги, чем патриотический долг, и продавали информацию, которую им удавалось добыть, тем, кто больше заплатит.

Один из них, тощий, лохматый блондин, не отрываясь смотрел в бинокль на закрашенное окно кабинета Шиллера.

– Он уходит, – проговорил бывший агент.

Тучный мужчина в наушниках, склонившийся над магнитофоном, кивнул:

– Он закончил разговор.

Третий, имевший роскошные напомаженные усы, манипулировал лазерным параболическим микрофоном, обладавшим сверхвысокой чувствительностью, и мог улавливать звуки голосов в комнате благодаря создаваемой ими вибрации оконного стекла. Колебания усиливались с помощью оптоволоконной техники и записывались на обычный магнитофон.

– Что-нибудь интересное? – полюбопытствовал взъерошенный блондин.

Толстый агент снял наушники и вытер пот со лба:

– Думаю, на свою долю от продажи этой бомбы я куплю лодку.

– Мне тоже нравятся денежки.

– Эта информация стоит больших денег, только надо знать, кому ее продать.

– Кого ты имеешь в виду? – спросил человек с усами.

Толстый улыбнулся как сытый койот:

– Богатенького дельца, который страстно желает договориться с Ахмедом Язидом.

19

Президент поднялся из-за стола и кивнул вошедшему в Овальный кабинет директору ЦРУ Мартину Брогану. С некоторых пор брифинг проводился каждое утро.

Формальный обмен рукопожатиями между двоими мужчинами, занимавшими самое высокое положение в стране, прекратился почти сразу же после того, как их встречи стали ежедневными. Худощавый и неизменно учтивый Мартин Броган против этого ничуть не возражал. Его узкие, с тонкими, длинными пальцами музыканта руки изрядно страдали от медвежьих пожатий президента, вес которого перевалил за двести фунтов.

Броган дождался, пока президент сел, и только после этого сам опустился на удобный кожаный стул. Согласно установленному ритуалу, президент налил кофе в большую кружку, добавил ложку сахару и передал Брогану.

Затем он провел рукой по своей посеребренной сединой шевелюре и внимательно взглянул на Брогана:

– Итак, какие секреты стали вам известны сегодня утром?

Броган пожал плечами и передач президенту тонкую кожаную папку.

– В девять часов утра по московскому времени советский президент Георгий Антонов по дороге в Кремль трахнул свою любовницу на заднем сиденье лимузина.

– Я могу только позавидовать такому способу начинать рабочий день, – ухмыльнулся президент.

– Он также сделал два телефонных звонка из машины. Один – Сергею Корнилову, руководителю советской программы космических исследований, другой – своему сыну, работающему в коммерческом отделе советского посольства в Мексике. Запись разговоров на страницах четыре и пять.

Президент открыл папку, нацепил на нос очки для чтения и пробежал глазами указанные страницы, как всегда удивляясь расторопности работы разведки.

– А как провел господин Антонов остаток дня?

– В основном он занимался внутренними делами. Вы бы вряд ли захотели оказаться на его месте. Состояние советской экономики день ото дня ухудшается. Реформы не работают. А старая гвардия в Политбюро вовсю копает под него. Военные также недовольны его предложениями по вооружениям и предпринимают шаги для сближения с оппозицией. Население также начало высказывать возмущение, тем более что очереди в магазинах становятся все длиннее, а продуктов – все меньше. Наши оперативники докладывают, что на стенах домов все чаще появляются написанные краской лозунги, призывающие к свержению режима. Объем промышленного производства снизился еще на два процента. Существует высокая вероятность того, что Антонов будет отстранен от власти еще до наступления следующего лета.

– Если мы не справимся с бюджетным дефицитом, я могу оказаться в одной лодке с ним, – невесело усмехнулся президент.

Броган промолчал. Да от него никто и не ждал ответной реплики.

– Каковы последние новости из Египта?

– Президент Хасан в полном смысле висит на волоске. Военно-воздушные силы пока за него, но армейские генералы уже близки к тому, чтобы объединиться с Язидом. Министр обороны Абу Хамид имел тайную встречу с Язидом в Порт-Саиде. Наши информаторы сообщают, что президент Хасан не изменит своей позиции. Он не желает попасть под диктат фанатиков Язида, и ему нужна помощь.

– Думаете, Язид сдастся?

Броган, не задумываясь, покачал головой:

– Конечно нет. Он не намерен делиться властью. Хамид явно недооценил наглую целеустремленность Язида. Мы как раз раскрыли заговор, имевший целью установить взрывчатое устройство в личный самолет Хамида.

– Вы его предупредили?

– Мне нужна была ваша санкция.

– Считайте, что вы ее получили, – сказал президент. – Только учтите, что Хамид подозрителен. Он может подумать, что это наша уловка, чтобы окончательно оторвать его от Язида.

– Мы дадим ему имена киллеров, и Хамид может удостовериться сам, если ему нужны доказательства.

Президент откинулся на спинку кресла и несколько секунд смотрел в потолок.

– Мы можем связать Язида с катастрофой самолета, на котором находилась Гала Камиль?

– Существуют только косвенные улики, – признан Броган. – Мы не сможем сделать никаких конкретных выводов, пока следственная комиссия не закончит свою работу. Пока обнаружено только несколько фактов. Точно известно, что настоящий летчик был убит. Его тело обнаружено в машине, припаркованной неподалеку от аэропорта Хитроу.

– Похоже на действия мафии.

– Да, за исключением того, что убийца великолепно загримировался, фактически превратившись в двойника пилота. После взлета он убил второго пилота и бортинженера, введя им высокотоксичное вещество. Затем он изменил курс самолета и покинул его над Исландией.

– Думаю, он работал с командой отлично обученных профессионалов, – сказал президент, поневоле восхищенный тщательно продуманным планом.

– У нас есть все основания считать, что он действовал один, – сказал Броган.

– Один? – недоверчиво переспросил президент. – Тогда этот сукин сын чертовски умен и изворотлив.

– Изощренное хитроумие – визитная карточка известного нам Сулеймана Азиза Аммара.

– Террорист?

– Ну... не в полном смысле этого слова. Аммар – один из самых умных убийц, с которыми мне доводилось сталкиваться. Жаль, что он играет против нас.

– Никогда не повторяйте ничего подобного в присутствии либералов из конгресса, – криво усмехнулся президент.

– И представителей средств массовой информации, – добавил Броган.

– У вас есть на него досье?

– В метр толщиной! Он настоящий король маскировки. Хороший мусульманин, не слишком интересующийся политикой, наемник, не замеченный в связях с исламскими фанатиками. Аммар запрашивает за работу огромные суммы и всегда их получает. Успешно занимается бизнесом. Его состояние оценивается в шестьдесят миллионов долларов. Он никогда не действует по установившимся правилам и редко повторяется. Он сам тщательно продумывает и разрабатывает свои планы до мельчайших, несущественных деталей и сам их выполняет. Все они выглядят как несчастные случаи. Он не оставляет улик, которые могли бы связать его с выполненными им операциями. Если Аммар идет к цели, невинные жертвы для него ровным счетом ничего не значат. По нашим предположениям, на его счету более сотни смертей за последние десять лет. Если будет доказано, что он пытался убить Галу Камиль, это будет его первый известный провал.

Президент поправил очки и снова вернулся к отчету о катастрофе:

– Я, должно быть, что-то пропустил. Если он планировал, что самолет исчезнет в океане, зачем ему было травить пассажиров?

– В том-то все и дело, – объяснил Броган. – Мои аналитики считают, что Аммар не убивал пассажиров.

Президент не сумел скрыть удивления:

– Вы меня совсем запутали, Мартин. Что, черт возьми, вы имеете в виду?

– В Туле вылетели патологоанатомы из лабораторий ФБР, чтобы произвести аутопсию трупов. В телах пилотов была обнаружена гигантская доза зарина. Одной пятидесятой части ее было достаточно, чтобы убить человека. Но пассажиры умерли от манцинеллы[24]24
  То же, что гуайява (гуаява, гуава, гойяба), крупный кустарник семейства миртовых, растущий в тропиках Америки.


[Закрыть], добавленной в пищу.

Броган сделал паузу, чтобы выпить несколько глотков кофе. Президент нетерпеливо ждал, постукивая карандашом по настольному календарю.

– Манцинелла, или ядовитая гуайява, растет по берегам Карибского моря и Мексиканского залива, – продолжил Броган. – Это дерево со смертоносными, но тем не менее сладкими плодами, похожими на яблоки. Карибские индейцы используют сок ядовитой гуайявы, чтобы отравить наконечники стрел. Отведав ядовитых плодов, умирали и древние мореплаватели, и современные туристы.

– Ваши аналитики считают, что убийцы такого калибра, как Аммар, не станут связываться с манцинеллой?

– Что-то вроде этого, – согласился Броган. – У Аммара достаточно обширные связи, чтобы купить или украсть зарин в Европе. Манцинелла – это нечто другое. Ее нельзя взять с полки. Да и действует она далеко не сразу, а Аммару надо было убить быстро. В общем, я тоже нахожу маловероятным, что Аммар стал бы связываться с ядом.

– Если не араб, тогда кто?

– Мы не знаем, – ответил Броган. – Совершенно точно, это ни один из троих уцелевших. Единственный след, да и то слабый, ведет к мексиканскому делегату по имени Эдуардо Ибарра. Это единственный пассажир, кроме Галы Камиль, кто ничего в самолете не ел.

– Здесь сказано, что он погиб при крушении. – Президент снова начал просматривать текст. – Как он мог добавить в пищу яд так, чтобы никто не заметил?

– Мы полагаем, что это было сделано еще при упаковке продуктов на складе компании, которая поставляет провизию для авиалиний. Британские следователи сейчас проверяют этот след.

– Может быть, Ибарра невиновен, а не ел по какой-то другой причине, связанной с состоянием его здоровья?

– Как сообщила уцелевшая стюардесса, Тала ужин проспала, а Ибарра жаловался на расстройство желудка.

– Вполне возможно, он сказал правду.

– Но потом стюардесса заметила, что он ест сэндвич, который достал из портфеля.

– Тогда он знал, что пища отравлена.

– Похоже на то.

– Почему же он рискнул подняться на борт, если знал, что все, кроме него, умрут?

– На всякий случай. Вдруг он собирался убрать всю мексиканскую делегацию.

Президент снова оторвался от чтения и проявил интерес к потолку.

– Понятно, что Камиль – заноза в заднице Язида. Он платит Аммару за ее уничтожение. Тот небрежно выполняет работу, и самолет не падает в океан, как было запланировано, а производит посадку в Гренландии. Итак, это тайна номер один. Назовем ее египетской связью. Тайна номер два – мексиканская связь. Она куда более туманна. Нет ни одной видимой причины массового убийства, а единственный подозреваемый мертв. Будь я судьей, я бы отклонил дело за недостаточностью улик.

– Позвольте, я продолжу, – сказал Броган. – У нас нет сведений о террористических движениях, действующих в Мексике.

– Вы забыли о Топильцине, – неожиданно заявил президент.

– Мы не забыли ни о Топильцине, – заверил его Броган, – ни о том, что он сделал с Гаем Ривасом. С ним мы можем разобраться в любой момент. Вам достаточно только сказать.

Президент горестно вздохнул и ссутулился в кресле.

– Если бы все было так просто! Щелкнул пальцами – и ЦРУ убирает лидера оппозиции иностранного государства. Риск слишком велик. Кеннеди это понял и оставил мысль о попытке устранить Кастро.

– Рейган не возражал против попыток достать Муамара Каддафи.

– Да, – устало согласился президент, – он же не знал, что Каддафи надует всех и умрет от рака.

– С Топильцином нет смысла рассчитывать на такое везение. Судя по сообщениям медиков, он здоров как бык.

– Этот человек безумен. Если он придет к власти в Мексике, для нас это будет катастрофа.

– Вы прослушали запись, сделанную Ривасом?

– Четырежды, – вздохнул президент, – этого достаточно, чтобы начали сниться кошмары.

– А если Топильцин все-таки сумеет свалить теперешнее правительство и выполнит свою угрозу послать миллионы мексиканцев через нашу границу захватить юго-восточные районы Америки? – осторожно поинтересовался Броган.

Президент ответил до странности мягко и спокойно:

– Тогда у меня не будет другого выхода – и я прикажу своим вооруженным силам считать эту орду нелегалов иностранными захватчиками.

* * *

Вернувшись в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, Броган обнаружил, что его ожидает помощник военно-морского министра Элмер Шоу.

– Извините, что помешал, – сказал Шоу. – Я знаю, как вы заняты, но у меня есть новости, которые, я уверен, вас заинтересуют.

– Должно быть, это важные новости, раз вы пришли лично.

– Они действительно важные.

– Проходите и садитесь. Ваши новости хорошие или плохие?

– Очень хорошие.

– Тогда все остальное может подождать, – объявил Броган. – Буду счастлив услышать для разнообразия что-нибудь хорошее.

– Наш научно-исследовательский корабль «Полярный исследователь» вел поиски пропавшей советской субмарины класса «альфа».

– Я знаю, – перебил его Броган.

– Так вот, она найдена.

Глаза Брогана на мгновение удивленно расширились, после чего он, довольно улыбнувшись, стукнул кулаком по столу. Шоу не смог вспомнить, доводилось ли ему когда-нибудь видеть такое довольное выражение лица директора ЦРУ.

– Мои поздравления. Субмарины класса «альфа» – лучшие в обоих флотах. Ваши люди сработали мастерски.

– Ну лодка-то пока еще не наша, – сказал Шоу.

Глаза Брогана снова сузились.

– А что русские? Они знают о нашем открытии?

– Не думаю. Вскоре после обнаружения затопленной субмарины наш корабль сошел с намеченного курса и принял участие в спасательной операции на месте крушения самолета с делегацией ООН. Получилась превосходная дымовая завеса. Наши агенты в ВМФ России подтверждают, что там все спокойно. Фотографии флота русских в Северной Атлантике, сделанные со спутника, подтверждают, что ни один корабль не изменил курс и не пошел в район поиска.

– Странно, – задумчиво протянул Броган, – почему они не послали свой корабль по следу «Полярного исследователя».

– Они послали, – объяснил Шоу. – И вообще они довольно внимательно следили за нашими операциями. Они не мешали, справедливо считая, что наши более совершенные подводные поисковые технологии помогут нам справиться там, где они потерпели бы неудачу. Кроме того, они рассчитывали, что, обнаружив субмарину, наши моряки как-нибудь себя выдадут.

– Но они этого не сделали.

– Нет, – уверенно заявил Шоу. – Правила безопасности соблюдались самым строгим образом. Об истинной цели поиска знал только капитан и два специалиста из НУМА, которые непосредственно вели поиск. Остальные члены команды были уверены, что цель исследований – перемещение айсбергов и геология дна. Доклад об успешном завершении поисков был доставлен мне лично помощником капитана «Полярного исследователя», так что у русских не было возможности прослушать наши линии связи.

– Хорошо. Что мы теперь будем делать? – спросил Броган. – Не сомневаюсь, что русские не допустят повторения инцидента с «Гломар эксплорер». И район, где исчезла субмарина, будет постоянно патрулироваться их кораблями.

– Мы думаем о подводной спасательной операции, – сказал Шоу.

– Когда?

– Если мы начнем подготовку немедленно и произведем некоторую модификацию существующего подводного оборудования, сможем приступить к операции через десять месяцев.

– Итак, пока мы игнорируем субмарину?

– Совершенно верно, – ответил Шоу. – Кстати, произошло еще одно событие, которое поможет нам запутать Советы. И здесь флоту необходима ваша помощь.

– Слушаю.

– Во время спасательных операций и расследования причин авиакатастрофы люди из НУМА, участвовавшие в поисковых работах, неожиданно наткнулись на затонувшее судно, которое вполне может оказаться древним римским кораблем, которому уже более десяти веков.

Броган покосился на Шоу с изрядной долей скептицизма.

– В Гренландии?

Шоу кивнул.

– По предварительным заключениям экспертов это действительно так.

– Что же может сделать ЦРУ, чтобы помочь флоту разобраться с обломками древнего корабля?

– Организовать небольшую дезинформацию. Было бы очень кстати, если в русские поверили, что «Полярный исследователь» был занят поисками именно этого корабля.

Броган заметил на своем интеркоме мигающую лампочку.

– Неплохая идея. Будем разбрасывать крошки хлеба по ложной дорожке и в то же время готовиться захватить их новейшую субмарину.

– Что-то вроде этого.

– А что вы будете делать с римскими обломками?

– Начнем разработку нового археологического проекта, который станет прикрытием действительной операции. «Полярный исследователь» останется на месте раскопок, и команда примет в них непосредственное участие.

– Субмарина находится близко к этому месту?

– Около десяти миль.