Текст книги "Взгляд"

– Да, – согласился он, – в Оксфорд принимают Носителей, людей со спящей формой и с активным заболеванием. Насколько я знаю, сейчас их в университете трое. На курсе Джаспера нет ни одного.

– Если вы уже об этом знаете, то я не понимаю, почему вы задали мне этот вопрос.

Члены Коллегии сутулились над своими экранами, несомненно совещаясь относительно враждебности, проявляющейся в ее поведении.

– У Джаспера был друг по имени Энкиду. Нам хотелось бы с ним связаться.

Ана пожала плечами:

– Я о нем никогда не слышала.

– О! – отозвался смотритель. – Похоже, что это просто-таки таинственная личность.

– Вы думаете, что у него есть какая-то информация о похищении?

– На этом этапе я не уполномочен обсуждать ход расследования.

Щека у Аны загорелась так, словно он отвесил ей пощечину.

– А разве мы сейчас не заняты именно этим? – осведомилась она. Встав, она подошла к буфету под экраном. Стоя спиной к комнате, она начала поправлять букет подсолнухов в высокой вазе. – А что вы можете мне сказать? Похитители уже связывались с его отцом? Что им нужно?

– Ну, это будет зависеть от того, кто они такие. Это может быть вооруженная банда, которая потребует выкуп. Это могут быть параноики, решившие, будто Джаспер участвует в заговоре, в результате которого «Новастра» захватит весь мир. Это могут быть религиозные фанатики, выступающие против применения бензидокса. Это может быть секта «Просвещение».

– То есть они пока не дали о себе знать?

Смотритель зевнул и потянулся, закинув руки и демонстративно отказываясь отвечать. Она вынула из вазы увядший подсолнух, ухватив его за верхнюю часть стебля, и повернулась к смотрителю.

– Ну и как бы вы оценили его шансы на основании тех скудных сведений, которые вам удалось собрать?

– Мы надеемся, что это какие-нибудь сумасшедшие из Города, добивающиеся внимания, зная, что из-за его отца обязательно поднимется шумиха.

Горло Аны перехватило болезненной судорогой. Она сжала двумя пальцами стебель подсолнуха, расплющив его.

Мужчина из Коллегии кашлянул:

– Коллегия решила, что мы снова посетим вас завтра утром, Ариана.

Ана окончательно переломила стебель. Оторвавшаяся головка цветка упала на пол.

– Хорошо, – ответила она, холодно глядя на смотрителя.

– Смотритель, – осведомился представлявший Коллегию мужчина, – у вас на сегодня еще есть вопросы к Ариане?

– У меня все, – сказал он. – Пока.

Он наклонился, ухватил с подноса пару печений и снова выпрямился. Члены Коллегии отключили экраны и убрали их в чехлы. Теперь их интерфейсы высвечивали эмблему Коллегии: золотой треугольник в ослепительно-белом круге.

Ана подняла руку запястьем вверх.

– Можно? – спросила она.

Женщина кивнула. Ана расстегнула монитор пульса и вернула его ей.

– Коллегию можно не провожать, – проговорил мужчина.

– И смотрителя тоже, – добавил Домбрант.

Подмигнув Ане, он запихнул в рот сразу оба печенья.

6. Поиск в сети

Из кухонного окна Ана смотрела, как посетители идут по двору и подъездной аллее. Датчик движения на воротах уловил их приближение. Ворота распахнулись. Пока члены Коллегии проходили в них, смотритель обернулся и посмотрел на дом. Его взгляд нашел ее в окне. Она возмущенно посмотрела на него, сжимая поднос с такой силой, что костяшки пальцев побелели. На его лице отразилось любопытство. Он улыбнулся, шутовски напялил воображаемую шляпу и вышел на улицу следом за Коллегией.

Ана перевернула поднос. Фарфоровые чашки, молочник и остатки печенья обрушились в мойку.

– Коллегия желает вернуться и поговорить с вами завтра, Ариана, – передразнила она мужчину. – У вас есть еще вопросы, смотритель? Да, – ответила она, имитируя ирландский акцент смотрителя. – Мне бы хотелось узнать, почему я такой придурок.

Громко топая, она вернулась в гостиную и взмахнула рукой на уровне груди, включая свой интерфейс. Он заработал, автоматически синхронизируясь с плоским экраном. Ей хотелось позвонить отцу и рассказать, что все прошло отвратительно, и в этом виноват только он, потому что не предупредил ее насчет смотрителя Домбранта. Вот только отец постарается ее успокоить. Он скажет, что она реагирует чересчур остро, что ей надо взять себя в руки. Ане до смерти надоело себя контролировать. Ей хотелось визжать, ругаться, крушить все вокруг. Она не выдержит еще одной встречи с Коллегией уже завтра – она обязательно сорвется. Все закончится тем, что она скажет им, куда бы они могли пойти со своими идиотскими тестами на ассоциации и творческими заданиями.

Три года она не высовывалась и послушно делала то, что ей велели. Что, ей и теперь нужно покорно сидеть и молчать? Ей следует надеяться на смотрителей, когда Джаспер явно им не доверял? Смотритель Домбрант тратит время, выясняя, как Джаспер себя ведет и с кем дружен, вместо того чтобы выслеживать похитителей!

Ана нашла веб-сайт с новостями Би-би-си и провела указательным пальцем сверху вниз, прокручивая первую страницу. В левой части плоского экрана появились главные новости дня. Она ткнула пальцем в воздух у заголовка «Похищен сын гендиректора «Новастры». На открывшейся странице оказалась старая фотография Джаспера и его отца, запечатлевшая их за игрой в гольф.

Она просмотрела статью, выискивая информацию. Там было почти все то же самое, что и в семичасовых новостях. Пока никаких требований не выдвигалось, никакого контакта установлено не было. В нижней части страницы красным был выделен телефон «горячей» линии, по которому предлагалось сообщать любую информацию.

Ее взгляд остановился на лице Джаспера. У нее сдавило грудь, когда она очень живо представила себе, что он сидит в какой-то дыре под землей, с завязанными глазами, без питья, избитый. Или положение еще хуже, гораздо хуже. Она должна попробовать ему помочь!

Ана включила клавиатуру интерфейса, изобразив пальцами удары по клавишам. Перед ней на темной столешнице журнального столика возникла виртуальная клавиатура. Она ввела слова «похищение», «Новастра», «бензидокс». Проецируемые слова криво зависли на уровне ее груди. Прихватив эту виртуальную строчку двумя пальцами, она подтащила ее вверх, к поисковику на экране. В считаные секунды на экране появились ссылки, собранные по всей сети.

«Объединение христиан завтрашнего дня» заявляет: бензидокс «Новастры» уничтожает свободу воли».

«Муж служащей «Новастры» рассказал, что члены опасной секты «Просвещение» похитили его жену».

«Исчез еще один служащий «Новастры»: опасения по поводу зверского похищения усиливаются».

Ана внимательно просмотрела результаты поиска. Она и раньше знала, что по поводу «Новастры» в общественном мнении существуют немалые разногласия, однако сейчас выяснилось, что Джаспер оказался уже третьим похищенным за последний год, так или иначе связанным с этой фармацевтической фирмой. Она застыла, не опуская рук, и стала вспоминать все, что произошло на концерте.

Когда Джаспер сказал, что у него проблемы, он упомянул о знакомом, с которым встречался тем утром. У этого знакомого прямо на улице начался острый психоз, и его забрал психпатруль. Ей показалось вполне вероятным, что похищение Джаспера каким-то образом связано с этим происшествием. Ситуация была отнюдь не такой простой, как хотел ее убедить смотритель Домбрант. Смотритель явно что-то скрывал, выжидал, наблюдал, рассчитывал. Именно поэтому он не стал разоблачать ее обман. Дрожа от нетерпения, Ана набрала запрос: «Энкиду» и «психпатруль».

Основной результат поиска отправил ее к старинному месопотамскому стихотворению о правителе, который помог дикарю по имени Энкиду. В остальных ссылках либо упоминалось это же стихотворение, либо говорилось о созданном девять лет назад психпатруле, правой руке Коллегии, который выполняет ее предписания и убирает с улиц опасных лиц с активной формой заболевания.

Ей нужен был перечень всех арестов, совершенных психпатрулем вчера утром в Лондоне. Она перешла на сайт без вести пропавших, который был ей хорошо знаком с прошлого сентября, когда она разыскивала информацию о Тэмсин. На сайте вывешивали имена всех, кого забирали на улицах, чтобы родственники пропавших могли отыскать тех близких, которых психпатруль увез в какой-то из центров психиатрической реабилитации.

По вчерашнему утру между девятью и половиной двенадцатого нашлось тридцать шесть записей. Ана просмотрела имена, но там не оказалось человека, которого бы звали Энкиду. Она стала просматривать список с начала, кликая по ссылкам, чтобы найти дополнительные сведения. По некоторым ссылкам она вышла на отчеты свидетелей, видевших задержания, относительно наиболее бурных эпизодов имелись короткие статьи. Ана прочла примерно четверть списка, когда натолкнулась на сообщение, появившееся на нескольких сайтах местных новостей. Вчера утром у бывшего члена секты «Просвещение» внезапно начался психоз, в результате которого он набросился на ни о чем не подозревавшего Чистого молодого человека. Психпатруль появился в рекордно короткое время и прекратил нападение.

«Этим утром я встречался одним знакомым из Города, – кажется, так сказал ей Джаспер. – Мы с ним спокойно разговаривали, а в следующую секунду у него вдруг поехала крыша, он обезумел. В считаные секунды появился психпатруль».

Сидя на самом краешке дивана, Ана не отрывала взгляда он экрана. Обстоятельства происшествия полностью совпадали с теми, которые она услышала от Джаспера. Она, конечно, проверит все остальные имена из списка, но какова вероятность того, что еще один Чистый окажется участником инцидента, на который так быстро заявился психпатруль? А это значит, что знакомый Джаспера – бывший «просветитель». А еще это значит, что Джаспер связался с опасной сектой. «Просветители» жили уединенно, прячась за стеной, окружающей Хэмпстед-Хит, – той самой стеной, которая служила южной границей Хайгейтской общины, той самой, мимо которой Ник проезжал всякий раз, когда им нужно было попасть на КПП. Лидеры секты «Просвещение» промывали мозги своим сторонникам, морили их голодом и держали взаперти, пока они не усваивали учение секты. В это учение входили пророчества о том будущем, которое настанет, когда проект избавит страну от всех зол современного общества.

Проверив ссылки на все остальные захваты психпатруля и больше ничего не обнаружив, Ана неподвижно застыла, задумавшись о том, что могло заставить Джаспера завязать подобное знакомство. Может быть, он помогал вырваться из секты этому бывшему «просветителю», который сбрендил? Человеку, которого звали Энкиду? Тогда становится понятным, почему Джаспер не обратился за помощью к смотрителям. У смотрителей и последователей «Просвещения» было нечто вроде соглашения. Смотрители не встревали в дела секты, а последователи секты никогда не выходили за стену в Хайгейтскую общину.

Если Джаспер оказался у «просветителей», смотрители не станут пытаться его вернуть. Джаспера будут мучить, промывая ему мозги. Ему искорежат разум настолько, что он сам не захочет уходить. Этого ни в коем случае нельзя допустить!

Ей нужен человек, обладающий точной информацией – или способный такую информацию получить. Нужно найти подтверждение того, что Джаспер действительно оказался в плену за стеной, а если это так, то выяснить, где именно его держат. Смотрители не станут спасать Джаспера, а вот влиятельный отец Джаспера – станет. Всего три года назад Дэвид Торелл потерял одного сына в результате несчастного случая. Конечно же, он не допустит, чтобы его единственный оставшийся в живых сын исчез, и примет все необходимые меры для того, чтобы это предотвратить. Но сначала Ане нужно доказать, что Джаспер находится в руках «просветителей», потому что Дэвид Торелл, генеральный директор фармацевтического гиганта «Новастра», ни за что не станет выступать против смотрителей и рисковать конфликтом с Коллегией или правительством на основе пустых измышлений.

С помощью виртуальной клавиатуры Ана набрала «Просвещение», «похищение» и «бывший член секты». Перетащив повисшие в воздухе слова в окошко поисковика на экране, она спустя секунду уже смотрела результаты. Ее взгляд остановился на одной из ссылок.

«Исчез служащий «Новастры»: опасения по поводу зверского похищения усиливаются.

Бывший член секты «Просвещение» КОУЛ УИНТЕР увезен из своего жилища в Камдене для дачи показаний после сообщения об исчезновении еще одного служащего «Новастры».

Камден! Это слово Ана успела увидеть на том листке, который Джаспер прочел за несколько секунд до того, как уйти с концерта. Это выглядело как счастливое совпадение. Возможно, тут даже существует какая-то связь. Как бы то ни было, бывший член секты, все еще допрашиваемый по поводу похищений, приписываемых «Просвещению», показался Ане перспективным: с него можно было бы начать поиски. Возможно, он будет готов поговорить с ней.

Проведя поиск по Коулу Уинтеру, Ана отключила опцию синхронизации своего интерфейсного компьютера со всеми плоскими экранами в доме. На плоском экране информация сохраняться не могла, но у девушки не было уверенности в том, что ее отец не сможет воспользоваться имеющейся связью, чтобы восстановить историю ее поисков. Теперь она устранила подобную возможность, поскольку ей решительно не хотелось, чтобы он догадался о ее плане. Она намерена тайком уйти в Город и заручиться помощью Коула Уинтера.

7. Музыкальный мобиль

Все утро после ухода членов Коллегии и смотрителя Домбранта Ана готовилась к претворению своего плана в жизнь. После ленча она еще раз просмотрела новости, надеясь узнать о каких-то подвижках в расследовании похищения Джаспера. Ничего нового не появилось. Она вытащила из гаража свой старый велосипед и два часа сидела рядом с ним, собираясь с духом, чтобы отправиться в путь. В конце концов она прокатила велосипед по вымощенному кирпичом дворику и асфальтированной подъездной аллее. Ворота особняка раздвинулись, открывая вид на широкий бульвар и особняк в стиле неоклассицизма, стоявший напротив их участка. Она выглянула на улицу. Никаких репортеров не было видно. Ну что ж: она заслужила хоть какую-то компенсацию за то, что имеет в качестве отца Эшли Барбера! Ведь чтобы разместиться у ограды их дома, представителям средств массовой информации требовалось особое разрешение правительства. Этот порядок был установлен с того времени, когда желтую прессу переполняли нападки на ее отца, который до того момента считался благонадежным олицетворением правительственной кампании «Раздельное выживание»: репортеры накинулись на него за то, что он якобы фальсифицировал тест на Чистоту для своей дочери.

Сегодня день был теплее, напоминая, что первый день календарной весны уже позади. Воробьи и зяблики перепархивали с ветки на ветку в кронах платанов, высаженных вдоль бульвара. Ана забралась на угловатое седло велосипеда. Она не ездила на нем уже пару лет и чувствовала себя ужасно неловко в старых джинсах, которые ей удалось отыскать. Штанины задирались на щиколотках, натирали бедра и мешали сгибать колени. Она неуверенно съехала с тротуара, не сразу попав ногами на педали, но постепенно начала двигаться все увереннее. Чувство равновесия, тугая струя ветра, ощущение свободы – все моментально вспомнилось снова.

Ана проехала улицу до конца и, не останавливаясь, свернула на Хэмпстед-лейн. Трехметровая стена, окружавшая Общину, высилась справа от нее. Ветер со свистом проносился мимо. За стеной он шуршал в ветках эрики. Ана вздрогнула и стала энергичнее крутить педали.

Юго-восточный КПП ничем не отличался от юго-западного. Он состоял из двух квадратных будок по обе стороны дороги, в которых сидели двое охранников. Тротуары позади будок были перекрыты, так чтобы нельзя было попасть в Общину или выйти из нее, не предъявив и не зарегистрировав свое удостоверение личности.

Перед КПП улица резко шла в гору. Ана сосредоточилась на том, чтобы заставить свои нетренированные мышцы справляться с непривычными нагрузками. Она все еще не придумала убедительной причины, по которой охранник нарушил бы заведенный порядок и выпустил бы ее в Город одну.

Молодой охранник – тот, который всегда приветливо улыбался Ане, – сидел в будке с левой стороны проезда, именно с той стороны, по которой ей надо будет проехать. Устроившись на высоком табурете, он смотрел, как проецируемые картинки мигают на внутренней стене будки.

Ана остановилась у открытого окошка.

– Привет! – окликнула она.

Охранник подскочил на месте, проливая кофе.

– Уй! – Он встряхнул ошпаренной рукой и вытер разлитую жидкость локтем. Повернувшись, чтобы увидеть говорившую, он снова вздрогнул. – Ну надо же! Это вы!

– Извините, я не хотела вас напугать, – сказала Ана.

Охранник вытащил из ушей наушники и взмахнул рукой перед интерфейсом. Картинка, проецировавшаяся перед ним, замерла и растаяла, расходясь медленно меняющимся калейдоскопом.

– А где ваша машина? – озадаченно спросил он.

– Машины нет. Я на велосипеде, – ответила она, для наглядности поворачивая руль. – Вы ведь Нил, да?

– На велосипеде? – переспросил он довольно тупо, но затем заметил, что она в джинсах, и убедился в отсутствии машины с водителем за рулем. – Ага, да. Я раньше никогда не видел вас на велосипеде… Угу, я Нил, – добавил он, густо краснея.

Ана улыбнулась и протянула ему свое удостоверение личности.

– А это зачем?

– Э-э… чтобы проехать?

– Но с кем вы?

– Ни с кем, я одна.

Похоже, Нил окончательно встал в тупик.

– Послушайте, – сказала она, подаваясь вперед: внезапно она придумала, что надо сделать. – Вы ведь слышали утренние новости насчет похищения Джаспера Торелла, да? И вы знаете, что вчера нас с Джаспером обручили… Ну так вот, Эмили… ее фамилия… ну, та тележурналистка… ждет меня на той стороне. С ней связались похитители Джаспера, и она собралась устроить специальный репортаж в реальном времени, предлагая им в обмен на возвращение Джаспера возможность высказаться.

– Круто! – сказал Нил.

– Это страшный секрет. Никто не должен ничего узнать, иначе похитители испугаются. Вы должны меня пропустить, договорились?

– Э-э… – Нил потер затылок. – У меня из-за этого могут быть крупные неприятности.

– Но закон же не запрещает мне уезжать из Общины одной, так ведь?

– Законом это не запрещено, но мне положено это отметить.

– Отметить?

Ане не понравилась такая перспектива.

– Ага, и тогда нам обоим будут задавать вопросы и могут заставить заполнять декларации.

– Декларации? – переспросила Ана. Она наклонилась к самому окошку, широко распахнув глаза и обиженно надувая губы. – На кону стоит жизнь Джаспера! По-моему, ради нее можно пожертвовать парой каких-то бланков, правда?

Нил отвернулся, снова покраснев. Повертев в руках стержень Арианы и стараясь не встречаться с ней взглядом, он вернул ей удостоверение, так и не вставив его в сканнер.

– Проезжайте, – сказал он, махнув рукой в сторону подъема. – Но у вас будет всего пара часов. Вам надо вернуться до шести, когда я сменяюсь.

– Спасибо! Спасибо, Нил!

Ана поспешно взгромоздилась на узкое седло велосипеда, протиснулась между будкой и шлагбаумом и начала бешено крутить педали.

На круговой развязке она посмотрела назад. Оба охранника оставались в своих будках. Нил не запаниковал и не бросился ее догонять. Ана улыбнулась, однако адреналин, наполнявший ее кровь, внезапно стал вязким от тревоги.

Закатив велосипед туда, где ее не видно было от КПП, она вынула из металлической корзинки-багажника сумку, сменила свой блейзер на кожаную куртку матери и извлекла на свет божий шапку в форме короткого колпака, которую отыскала на чердаке. Заколов волосы на макушке, она натянула вязаную шапку. И наконец, она вставила темные контактные линзы, превратившие ее яркие серые глаза в мутноватые серо-коричневые. Этот цвет будет сохраняться несколько дней, пока линзы не растворятся, но ее это нисколько не смущало. В Общине многие подростки пользовались такими линзами.

Почувствовав себя немного лучше подготовленной к встрече с Городом, она съехала тротуара и, придерживаясь левой стороны улицы, влилась во все более интенсивный поток педального транспорта.

На улицу высыпали передвижные кафешки. Ожидая своей очереди, люди проверяли электронную почту или бродили по Сети, вывешивая виртуальные экраны на фоне заколоченных досками витрин, боковых стенок лотков и пабов. Все поверхности, находящиеся на уровне глаз, были покрыты побелкой, чтобы улучшить качество проекций. Воздух наполняла вонь от невывезенного мусора, смешивавшаяся с запахами бургеров и жареного лука. Ана выдернула из-под рукава куртки манжету рубашки и дальше ехала, закрыв рот и нос слоем материи. Толпы людей вторгались в ее личное пространство, вызывая клаустрофобию. Тревога накатывалась волнами. Она постоянно косилась то вправо, то влево, каждую секунду ожидая нападения.

Еще через сто метров улица пошла под уклон к Хайгейт-хилл. Ана почувствовала себя немного увереннее и, набрав скорость, у церкви с большим куполом свернула направо, на Дартмур-парк-хилл. Ветер прижимал одежду к телу. Ее нервозность начала трансформироваться в радостное возбуждение.

У Тафнелл-парка она свернула направо и какое-то время ехала по улице, пока не добралась до моста, перекинутого через канал. За мостом находился Камден. Бдительно и настороженно она двигалась по главной улице Камдена, направляясь к старому железнодорожному мосту над Чок-фарм-роуд, старательно объезжая по широкой дуге самых ненормальных пешеходов, которые ругались с невидимыми собеседниками или совершенно неожиданно дергались и кричали. Если возникали стихийные скопления пешеходов, то люди толкали и пихали друг друга. К ее ноге прилип размокший бумажный пакет с усеянного мусором тротуара. Пока она его стряхивала, кто-то на нее налетел, заставив пошатнуться. Мускулистый мужчина с подвешенным к губе колокольчиком протиснулся мимо, даже не посмотрев на нее. Его интерфейс проецировал на мир, двигающийся ему навстречу, слово «хаос».

Потирая ушибленное место и осматриваясь, чтобы избежать новых неприятностей, Ана двинулась мимо последнего из ярко окрашенных домов к перестроенному складу при рынке. Впереди, в слепящем свете садящегося оранжевого солнца, над толпой возвышались около десяти странных созданий. Она прищурилась, чтобы лучше их рассмотреть. Это были люди трехметрового роста в белых одеяниях, развевавшихся на ветру, с маленькими лицами и длинными серебристо-белыми волосами. Их интерфейсы проецировали что-то, из-за чего воздух вокруг них искрился и переливался. Ана попыталась обогнуть этих пугающих уличных актеров, но один из них поймал ее взгляд и остановился. Женщина, стоявшая на ходулях, пригнулась к ней. На ладони у нее лежал прозрачный шар. Ана засмотрелась на пузырек. Он проецировал слова. Переливающийся воздух каким-то образом их удерживал, позволяя легко прочесть.

«Все не так, как кажется».

Темные глаза женщины пристально смотрели на нее. Ана отшатнулась. Женщина улыбнулась, выпрямилась и несколькими умелыми прыжками догнала остальных.

Ана отпустила руль велосипеда и вытерла вспотевшие ладони о джинсы. «В Камдене все вывернуто наизнанку», – подумала она. Душевное беспокойство и нестабильность Психов расплескались по всему городу.

У здания «Гильгамеша» она нашла место на стоянке для велосипедов. Запрограммировав устройство, запиравшее раму и заднее колесо, она приостановилась, разглядывая странное эклектичное здание. Нижний этаж «Гильгамеша» оказался продолжением рыночных прилавков. Следующие шесть этажей составлены из сверкающих зеркальных окон. На втором этаже закреплен полотняный тент. Стены под тентом облеплены неоновыми вывесками и изорванными плакатами.

Ана сделала глубокий вдох и направилась к облицованному камнем входу. Она точно знала, куда ей идти. У Коула Уинтера имелся веб-сайт, на котором рекламировались музыкальные мобили: он их делал и продавал. Его магазинчик находился где-то среди каменных переходов.

Вдоль стен подземных переходов стояли лавочки с готовыми обедами восточной кухни. По воздуху плыли ароматы лапши и специй. Постепенно маленькие кафе уступили место киоскам, которые торговали сумками, ювелирными изделиями и коврами. Ана остановилась у цилиндрической витрины и провела рукой по причудливой деревянной резьбе. Она не опознала странные символы и фигуры, но заметила, что стены украшены не менее изящными узорами.

Водя рукой по резьбе, она сосредоточилась на тактильных ощущениях кончиков пальцев, так же, как она делала, играя на рояле. На мгновение она попыталась очистить свой разум и впитать закодированные слова. Этот язык был прекрасен, хоть она его и не понимала.

Ее состояние легкого транса было прервано обрывком мелодии. Музыкальные мобили! Она попыталась ссутулить плечи, но все ее тело окаменело. Напряжение заполнило ее тихим звоном.

Девушка не старше шестнадцати лет сидела на табуретке в глубине узкой ниши. Десяток мобилей самого разного размера свисали с затянутого черным бархатом потолка ниши. Черная одежда девушки и коротко остриженные черные волосы сливались с фоном, так что на миг возникло ощущение, будто она появляется из мира теней. Ее лицо казалось светлым, словно луна. Вокруг синих глаз девушки была наложена широкая полоса теней для век, похожая на маску супермена. Окрашенные хной пальцы сплетали в браслет разноцветные нити.

Как только случайный посетитель, заставивший зазвучать один из мобилей, удалился, Ана вошла в магазинчик.

Она подула на один из мобилей, заставив его тихо закачаться. Ноты ре-минорного трезвучия откликнулись вразнобой. Когда звучание стихло, Ана качнула другой мобиль: тут отозвалась китайская гамма, уходящая к тем временам, когда люди были теснее связаны с землей и временами года.

– Идеальное звучание, – пробормотала она, пораженная чистотой звука.

Девушка оторвалась от плетения браслета.

– Их делает мой брат, – сообщила она.

– У него чуткое ухо, – сказала Ана.

– У него целых два уха! – пошутила девушка, широко улыбнувшись.

Ана растянула губы, надеясь, что у нее получилась достаточно натуральная улыбка. Девушка снова занялась своим плетением.

– Наверное, он очень музыкальный, – предположила Ана.

Девушка кивнула. Ана всмотрелась в заостренное личико под макияжем. Наверное, этой девушке не было и шестнадцати. В Городе многие дети рано бросали школу, чтобы помогать семьям прокормиться.

– У него есть название? – спросила она.

– Песнь Земли, – ответила девушка. – Это древняя мелодия.

– А еще что-нибудь в ля миноре есть?

– В чем? – не поняла девушка.

– Я бы хотела купить мобиль с дорической гаммой. Ваш брат принимает заказы?

– Наверное, мог бы принять.

– Мне можно с ним поговорить?

Девушка прервала плетение. Ана чуть согнулась и постаралась, чтобы ее поза выражала открытость. Она привыкла к пристальным взглядам, но сейчас, когда она пыталась замаскироваться, внимательное наблюдение за собой было ей совершенно ни к чему. Почти три года она сознательно оттачивала умение казаться Чистой, постоянно подавляя любые негативные мысли и не совершая поступков, которые окружающие сочли бы непоследовательными или иррациональными. И вот теперь она делает вид, что ничем не отличается от других Психов! Интересно, а они чувствуют, что на самом деле она не одна из них? Она попыталась отбросить все самоограничения и настроиться на свою генетическую составляющую, хотя перспектива пополнить ряды Психов ее пугала.

Девушка секунду вглядывалась в Ану, снова что-то выискивая, а потом вдруг улыбнулась. От улыбки ее синие глаза засияли.

– Я спрошу его насчет б…борической гаммы. Вы можете зайти завтра, и я передам вам, что он скажет.

Ана кивнула, не потрудившись исправить сделанную девушкой ошибку. Она прекрасно знала, что не вернется. Нил не пропустит ее через КПП второй раз.

– Спасибо, – сказала она, с трудом сдерживая разочарование, и, повернувшись, поплелась к выходу наружу.

– До завтра! – крикнула девушка ей вслед.

В толкотне и шуме за стенами «Гильгамеша» Ана ввела код замка от велосипеда и вытащила стопор. Флуоресцентные и неоновые лампы уличных магазинчиков мигали в сумерках. Она посмотрела на часы. Было только пять вечера, но небо затянули плотные тучи, обещающие дождь.

Выкатив велосипед с парковки, Ана заметила, что у него сильно спущены шины. Она вздохнула. Если она не сумеет одолжить у кого-нибудь насос, обратный путь в гору станет настоящим кошмаром. Она присела рядом с велосипедом, оттягивая тот момент, когда ей придется обратиться к какому-нибудь Психу за помощью.

Завывающая сирена – такая, какую можно ожидать при побеге заключенных, – пронеслась по главной улице. Толпа рассеялась. В следующую секунду к тротуару подъехал черный фургон. Черные двери распахнулись, и из машины вылезли два мужчины, а следом за ними – еще один, в белом халате. Ана вцепилась в велосипедный руль. Психпатруль! Она расправила плечи и подняла голову, не позволяя себя запугать.

Вой сирены раздавил ее мыслительные способности. Мужчины шагали к ней, их интерфейсы проецировали перед ними глаз – эмблему психпатруля. Она затаила дыхание. На один безумный миг ей показалось, что они явились за ней. Но нет – они прошагали мимо.

Люди отшатывались в сторону, освобождая им дорогу, и за ними, всего в пятидесяти метрах, оказался низко пригнувшийся пожилой мужчина: размахивая молотком, он бросался на всех, кто осмеливался подойти слишком близко. Перед ним на земле лежал без сознания второй мужчина.

Без промедления санитары приблизились к согнувшемуся мужчине с двух сторон, выставляя перед собой электрошокеры. Как только мужчина замахнулся на одного из санитаров, второй рванулся вперед и ткнул шокером в ребра разбуянившегося. Тело мужчины судорожно задергалось, словно в эпилептическом припадке. Санитары схватили его за руки. Третий мужчина, психиатр, неспешно подошел ближе и всадил иглу шприца сумасшедшему в ногу. Мужчина еще немного подергался, а потом его тело обмякло. После этого психиатр вырвал у него из руки молоток.

Потрясенная Ана отступила на шаг и на кого-то налетела.

– Извините, – пробормотала она.

На фоне сирены ее голоса не было слышно. Она обернулась, намереваясь жестами попросить прощения у того, кто оказался у нее за спиной, и увидела девушку из магазинчика мобилей, сестру Коула. Та стояла чуть левее.

Девушка не заметила Ану. Она тоже смотрела, как санитары волокут безумца к фургону и забрасывают внутрь. Двери громко захлопнулись. Сирена смолкла, оставив после себя напряженную тишину, похожую на мрак.

Ану затошнило. Они забрали мужчину с припадком, но как же тот человек, который лежит без сознания? Ему тоже нужна помощь! Почему они его оставили?

– Теперь от него не будет ни слуху ни духу, – сказала сестра Коула.