Текст книги "Мир ''теней''"

Клиффорд Саймак
Мир «теней»

* * *

Я выкатился из спального мешка пораньше, чтобы успеть часок-другой поработать над своим сектором в макете до того, как Гризи спроворит завтрак. Когда я вылез из своей палатки, Бенни – моя «тень» – уже ждала меня. Поблизости в ожидании своих людей стояли еще несколько «теней», а все это вместе, если остановиться и подумать, было настоящим сумасшедшим домом. Только никто не останавливался и не задумывался – теперь мы к ним привыкли.

Гризи уже разжег плиту, и из трубы вился дымок. Я мог слышать, как он громко напевает под перестук своих кастрюль. Это была шумная часть суток. В течение всего утра он был шумным и несносным, но ближе к середине дня становился тихим как мышка. Наступало время уставиться в грезоскоп. При этом он действительно серьезно рисковал. К любому владельцу прибора закон был крайне суров. Мэк Болдуин – управляющий нашего проекта – устроил бы изрядный скандал, узнай он, что у Гризи есть грезоскоп. Но знал об этом только я. Я обнаружил его совершенно случайно, и даже Гризи не догадывался, что мне известно о нем, а я держал язык за зубами.

Я поздоровался с Бенни, но она мне не ответила. Она мне никогда не отвечала – чтобы отвечать, у нее не было рта. Не думаю, чтобы она меня даже слушала – ушей у нее тоже не было. Эти самые «тени» были обделены судьбой. У них не было ни рта, ни ушей, ни даже носа.

Но зато у каждой было по глазу. Он был расположен в середине лица, приблизительно там, где должен находиться нос, если бы тень таковой имела. И этот глаз с лихвой оправдывал недостаток рта, ушей и носа.

Глаз был около трех дюймов в диаметре и по сути дела не являлся глазом в прямом смысле слова. У него не было ни радужки, ни зрачка, а сам он напоминал озеро, полное неповторимой игры света и теней. Иногда он был навыкате и слегка косил, как у дурачка, иногда его взгляд был тверд, и он сверкал, как линза объектива, а иногда в нем сквозили печаль и одиночество, как в грустных глазах собаки.

Эти «тени» уж точно являли собой компанию более чем странную. Больше всего они походили на тряпичных кукол, которым кто-то забыл нарисовать черты лица. Это были сильные и подвижные гуманоиды, и я с самого начала подозревал, что они отнюдь не простачки. По поводу последнего утверждения мнения несколько разделились, многие из ребят до сих пор считают, что они сродни улюлюкающим дикарям. Только они не улюлюкают – нечем, ртов-то у них нет. Ни ртов, чтобы улюлюкать или есть, ни носов, чтобы нюхать или дышать, ни ушей, чтобы слышать.

Согласно голой статистике, вероятность их существования должна бы просто отсутствовать. Но они существовали повсюду и существовали отнюдь не плохо.

Одежды они не носили. По чести говоря, она и не была им нужна. Они были лишены признаков пола точно так же, как и черт лица. Это была просто банда тряпичных кукол со здоровенным глазом посреди лица.

Зато они носили что-то, что с равным успехом могло быть и украшением, и простенькой драгоценностью или символом «братства теней». На каждой был узкий пояс, с него свисала то ли сумка, то ли сетка, в которой при каждом шаге позвякивали какие-то безделушки. Содержимого этих «авосек» никто никогда не видел. От пояса крест-накрест через плечи расходились ремни, превращая всю конструкцию в обыкновенную упряжь, а на груди, там, где ремни пересекались, был прикреплен большой драгоценный камень. Благодаря сложной огранке он сверкал как алмаз; очень может быть, что это и был алмаз, но наверняка сказать никто не мог. Приблизиться к нему настолько, чтобы разглядеть, никому не удавалось. Делаешь движение в ту сторону, и «тень» исчезает.

Все верно. Исчезает.

Я поздоровался с Бенни – она, естественно, не ответила – и, обойдя стол, начал работать над макетом. Бенни встала у меня за спиной и наблюдала, как я работаю. Она проявляла большой интерес ко всему, что я делаю. Куда я – туда и она. В конце концов, она была моей «тенью».

Есть стихотворение, которое начинается со слов: «У меня есть маленькая тень…» Я часто его вспоминал, но ни автора, ни продолжения припомнить не мог. Я закрываю глаза и вижу яркую картину рядом со стихами ребенок в пижаме со свечкой в руке поднимается по лестнице, а на ступени и стенку позади падает его тень. Интерес Бенни к макету мне отчасти импонировал, хотя я и понимал, что это, возможно, ничего не значит. Ей было бы точно так же интересно, если бы я пересчитывал бобы.

Я гордился своим макетом и потратил на него больше времени, чем имел на то право. На пластиковом основании было написано мое имя – Роберт Эммет Дрейк, а вся штуковина выглядела немного амбициозней, чем я замышлял вначале.

Я позволил своим эмоциям выплеснуться наружу, что не так уж трудно понять. Не каждый день специалисту по охране природы выпадает шанс переустраивать абсолютно девственную планету земного типа буквально с листа. И хотя это был лишь один маленький кусочек изначального проекта, он включал в себя почти все черты, присущие переустройству в целом. И я разместил тут все – дамбы и дороги, электростанции и заводы, лесопилки и водохранилища и многое, многое другое.

Не успел я усесться за работу, как со стороны столовой послышался какой-то шум. Я мог различить изрыгающий проклятия голос Гризи и звуки глухих ударов. Дверь кухни распахнулась настежь, и оттуда пулей вылетела «тень», которую буквально по пятам преследовал Гризи. В руке у повара была сковорода, которой он нашел «достойное» применение, и было любо-дорого смотреть, с каким изяществом он ею орудует. Делая каждый очередной шаг, он опускал сковороду на «тень», при этом вокруг разносились угрозы, не предназначенные для деликатного уха.

«Тень» прогалопировала через лагерь с наседающим Гризи за спиной. Наблюдая за ними, я подумал о любопытном факте: стоит сделать движение в сторону драгоценного камня, как «тень» тут же исчезает, но в то же время терпит насилие, подобное тому, что чинил ей Гризи со своей сковородкой.

Когда они достигли моего макетного стола, повар прекратил преследование. Его спортивная форма оставляла желать лучшего.

Он встал рядом со столом и воинственно упер руки в боки, так что сковорода, которую он продолжал сжимать, встала торчком.

– Я не позволю этой вонючке находиться на кухне, – отдуваясь и пыхтя, сказал мне он. – Хватит того, что она шатается вокруг столовой и подглядывает в окна. Хватит того, что я и так натыкаюсь на нее на каждом шагу. Я не позволю ей совать нос на кухню – она лезет руками во все, что ни увидит. Будь я на месте Мэка, я бы им устроил. Я бы гнал их метлой так быстро и так далеко, что им бы…

– У Мэка хватает и других забот, – прервал я его довольно резко. – Из-за всех этих неполадок мы отстали от проектного графика.

– Саботаж это, а не неполадки, – поправил меня Гризи. – Могу поспорить на последний доллар, кто это все они – «тени». Если бы мне дали волю, я бы вообще выгнал их из этих мест.

– Но это их страна, – возразил я. – Они здесь жили еще до нашего прихода.

– Планета большая, – сказал Гризи. – Пусть найдут себе другое место.

– Но это их право – жить здесь. Эта планета их дом.

– Нет у них никаких домов, – отрезал он.

Он резко повернулся и пошел обратно на кухню. Его «тень», которая все это время стояла в сторонке, рванула вслед. Было непохоже, чтобы взбучка, которой она подверглась, ее волновала. Но что она там себе думала, распознать было невозможно. Внешне их эмоции никак не проявлялись.

Говоря о том, что у них нет никакого дома, Гризи слегка покривил душой. Он имел в виду, конечно, то, что у них не было поселка, что они являли собой всего лишь что-то вроде беззаботного табора цыган. Но для «теней» эта планета была их домом, и они имели право пойти куда угодно и делать там все, что им заблагорассудится. То, что они не жили в определенном месте, или не имели поселков (а возможно, и крова), или не выращивали урожай, не играло никакой роли.

Задумайтесь: зачем выращивать урожай, если у тебя нет рта, чтобы есть? А если ты не ешь, то как ты можешь существовать? А если…

Вы видите, куда ведут подобные рассуждения. Поэтому то и не стоило о «тенях» особо задумываться. Как только пытаешься о них что-нибудь понять – запутываешься полностью.

Я бросил косой взгляд на Бенни, чтобы посмотреть, как та восприняла избиение своей подруги, но она была такой же как всегда. Вылитая тряпичная кукла.

Из палаток стали выбираться люди, и каждая «тень» галопом бросалась к своему мужчине. И куда бы ни направился человек, «тень» как привязанная следовала за ним.

Центральная часть проектируемого поселка располагалась на вершине холма, и с того места, где находился макетный стол, передо мной раскрывалась новая стройка, как если бы оживали чертежи.

Вон там начат котлован для административного здания, а вон там сверкают опоры торгового центра, а за ним – перепаханные клочки того, что со временем станет улицей с ровными рядами по сторонам.

Все это не очень походило на результат поистине доблестных усилий первопроходцев на вновь осваиваемой планете, но совсем скоро будет походить. Походило бы и сейчас, если бы нас не преследовали сплошные неудачи. И «тени» ли в них повинны или что-то еще, надо быть стойкими и выправить положение.

Ибо это было важно, Здесь, в этом мире, Человек не повторит старых досадных ошибок, которые он совершил на Земле. Здесь, на планете земного типа – одной из немногих найденных до сих пор, – Человек не станет разбазаривать ценные ресурсы, которым он позволил истощиться на родной планете. Он будет рационально использовать воду и землю, древесину и полезные ископаемые, внимательно следить за тем, чтобы отдавать столько же, сколько он взял. Эта планета не будет разграблена и разорвана, как это произошло с Землей. Ею будут пользоваться разумно, как хорошо отлаженным механизмом.

Мне было бы благо от того, что я просто здесь стою, смотрю по-над холмами и долинами на виднеющиеся вдалеке горы, размышляя о том, каким же уютным будет этот дом для человечества.

Лагерь стал оживать. Снаружи, возле палаток, мужчины умывались перед завтраком. Кругом раздавались приветственные оклики, тут и там возникала дружественная возня. Снизу, со склада оборудования, донеслась громкая ругань, и я точно мог сказать, что произошло. Машины, или по крайней мере часть из них, снова были не в порядке, и половина утра уйдет на то, чтобы их отремонтировать. Конечно, то, что машины выходят из строя каждый божий день, весьма странно.

Через некоторое время Гризи зазвонил в колокол, сзывая ребят на завтрак. Все все побросали и ринулись к столу, а «тени», толкаясь, сгрудились у них за спиной. До кухни мне было ближе большинства, и, будучи неплохим спринтером, я занял одно из лучших мест за большим столом на открытом воздухе. Оно находилось прямо рядом с кухонной дверью, так что я мог получить свою порцию первым, как только Гризи вынесет еду наружу. Повар как раз начал обход, что-то ворчливо бормоча под нос, как он это обычно делал во время трапез, хотя иногда мне казалось, что это поза, с помощью которой он пытался скрыть удовлетворение от сознания, что его стряпня более чем съедобна.

Я сел рядом с Мэком, а секундой позже место с другого от меня бока захватил техник-оператор Рик Торн. Напротив сидел Стэн Карр – биолог, а рядом с ним, у самого края стола, – эколог Джадсон Найт.

Не тратя времени на болтовню, мы набросились на пшеничные булочки, свиные отбивные и жареную картошку. Во всей Вселенной ничто не вызывает такой аппетит, как утренний воздух Стеллы-4.

Наконец, утолив первый голод, мы приступили к светской беседе.

– С утра все-та же старая история, – с горечью сообщил Мэку Торн. – Застопорило больше половины оборудования, Чтобы все запустить, потребуется несколько часов.

С угрюмым видом он подгребал еду, при этом пережевывая ее с ненужной тщательностью. Он стрельнул сердитым взглядом поперек стола на биолога.

– Почему ты с этим не разберешься? – спросил Торн.

– Я? – переспросил Карр в легком замешательстве. – С какой стати с этим разбираться должен я? В машинах я ничего не смыслю и не хочу смыслить. Дурацкие изобретения в лучшем случае.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказал Торн. – Нечего винить машины. Они не ломают сами себя. Это все «тени», а ты – биолог, и они, «тени», – твоего ума дело, и…

– Дел у меня и так хватает, – перебил Карр. – Сначала я должен решить эту проблему с земными червями, а как только это будет сделано, Боб хочет, чтобы я изучил некоторые повадки дюжины различных грызунов.

– Да уж, хотелось бы, – подтвердил я. – У меня такое предчувствие, что кое-кто из этих маленьких негодников может доставить нам массу неприятностей, когда мы займемся земледелием. Хотелось бы знать загодя, на что способны эти вредители.

Я подумал, что так уж в жизни устроено, что, сколько ни пытайся учесть все обстоятельства, буквально из любой щели, из-под любого куста всегда может появиться что-то неожиданное. Создается впечатление, что никак не можешь дочитать до конца длинный список.

– Было бы неплохо, – недовольно пробурчал Торн, – если бы «тени» оставили нас в покое и дали устранить последствия их грязных делишек. Но как бы не так! Пока мы занимаемся починкой, они будут дышать нам в затылки, совать головы в двигатели по самые плечи, а при каждом движении ты будешь натыкаться на одну из них. Вот как-нибудь, – свирепо добавил он, – я возьму разводной ключ и немножко расчищу место вокруг себя.

– Они обеспокоены – что это вы там делаете с их машинами, – сказал Карр. – Они воспринимают машины так же, как людей.

– Это ты так думаешь, – вставил Торн.

– А может быть, они пытаются в них разобраться? – предположил Карр. – Может быть, они их ломают для того, чтобы, когда вы их ремонтируете, разобраться в устройстве. До сих пор они не пропустили ни одной детали. Ты на днях мне говорил, что каждый раз ломается что-то новое.

– Я тут долго размышлял о сложившейся ситуации, – с видом мудрой совы сказал Найт.

– О да! – откликнулся Торн, и по тону, которым он это сказал, можно было судить, чего стоят, с его точки зрения, размышления Найта.

– Я искал какую-нибудь мотивацию, – сказал он Торну. – Ведь, если «тени» действительно это делают, должен же на то быть какой-то мотив. Ты так не думаешь, Мэк?

– Похоже, ты прав, – ответил Мэк.

– Не исключено, – продолжал Райт, – что по какой-то причине эти «тени» нас любят. Они объявились, как только мы совершили посадку, и с тех пор все время с нами. Их поведение говорит за то, что они хотят, чтобы мы остались. Может быть, они ломают машины, чтобы мы вынуждены были остаться?

– Или убраться прочь, – ответил Торн.

– Все это хорошо, – сказал Карр, – но с какой стати им хотеть, чтобы мы остались? Что конкретно им в нас нравится? Если бы выяснить точно хотя бы только этот вопрос, мы, возможно, смогли бы заключить с ними что-то вроде сделки.

– Ну, не знаю, – признался Найт. – Тут может быть масса самых разных причин.

– Назови хотя бы три из них, – язвительно бросил Торн.

– С удовольствием, – ответил Райт с таким выражением, как если бы всадил в селезенку Торна нож. – Возможно, им что-то от нас очень нужно, только не спрашивай меня, что именно. Или они пытаются обратить на себя внимание, чтобы сообщить нам что-то очень важное. А может быть, они хотят нас перекроить на свой лад, только вот что их в нас не устраивает, я не имею ни малейшего представления. Может быть, они борются с нами, а может, это – просто любовь.

– Это все? – спросил Торн.

– Только начало, – ответил Найт. – Возможно, они нас изучают, а чтобы все разгадать, им необходимо какое-то время. Может быть, они специально нас раздражают, чтобы посмотреть на нашу реакцию и…

– Изучают нас! – гневно пророкотал Торн. – Да это же просто ничтожные дикари!

– Не думаю, – откликнулся Найт.

– Они ходят совсем без одежды! – прогремел Торн, грохнув по столу кулаком. – У них нет инструментов. У них нет поселка. Они не знают, как построить даже лачугу. У них нет правительства. Они не могут ни говорить, ни слышать.

Я почувствовал к нему отвращение.

– Ладно, угомонись, – прервал я. – Давайте-ка за работу.

Я поднялся со скамьи, но не успел сделать и двух шагов, как вниз из радиорубки тяжелой трусцой спустился человек. Он размахивал зажатым в руке клочком бумаги. Это был наш связист Джек Поллард, он же, по совместительству, специалист по электронике.

– Мэк! – вопил он. – Эй, Мэк!

Мэк поднялся из-за стола.

Поллард передал ему бумагу.

– В тот момент, когда Гризи протрубил сбор, как раз шла передача, – выдохнул он. – У меня были сложности с приемом. Ретранслировали откуда-то очень издалека.

Мэк прочитал радиограмму, и лицо у него покраснело и стало недовольным.

– Что случилось, Мэк? – поинтересовался я.

– К нам едет ревизор, – сказал он, делая ударение на каждом слове.

– Это может плохо обернуться?

– Возможно, достанется большинству из нас, – сказал Мэк.

– Но ведь нельзя же так!

– Это ты так думаешь. Мы отстали от графика на шесть недель, а проект горит синим пламенем. Земные политиканы надавали кучу обещаний, и если они не отчитаются за их выполнение, им вообще ни черта не придется больше отчитываться. Если мы только не сможем что-то сделать – и сделать это быстро, – нас отсюда вышвырнут, а взамен пришлют новую команду.

– Но если учесть все обстоятельства, мы поработали не так уж и плохо, – мягко заметил Карр.

– Пойми меня правильно, – обернулся к нему Мэк. – Ничем лучше нашей новая команда не будет. Им просто нужно отписаться, что меры приняты, а мы окажемся в роли стрелочников. Если бы смогли устранить этот прорыв, у нас, возможно, оставался бы шанс. Если бы могли сказать этому инспектору: «Да, конечно, на нас свалились неприятности, но мы с ними справились, и сейчас у нас все в порядке». Если бы могли ему это сказать, то, может быть, и спасли бы свои шкуры.

– Мэк, ты думаешь, все это из-за «теней»? – спросил Найт.

Мэк поднял руку и поскреб в затылке.

– Должно быть, так. Ничего другого просто не приходит в голову.

– Конечно, это они, чертовы «тени»! – крикнул кто-то из-за соседнего стола.

Мужчины поднялись со своих мест и сгрудились вокруг нас.

Мэк поднял руки вверх.

– Ребята, давайте-ка за работу. Если у кого-то возникнут какие-то хорошие идеи, приходите в мою палатку, и мы их обсудим.

Люди стали роптать.

– Идеи! – взревел Мэк. – Я сказал: «идеи». Каждого, кто не выдаст стоящую идею, я уволю по сокращению штатов.

Они немного притихли.

– И еще одно, – продолжил он. – Никакого насилия по отношению к «теням». Вести себя как и прежде. Расстреляю любого, кто применит к ним силу.

Он обратился ко мне:

– Пойдем.

Я последовал за ним, и Карр с Найтом пристроились сзади, Торн остался, хоть я и ожидал, что он пойдет вместе с нами.

Войдя в палатку, мы уселись за стол, заваленный чертежами, исчирканными листочками, бумагами со столбиками цифр и графиками, нарисованными от руки.

– Я полагаю, – сказал Карр, – что все-таки это «тени».

– Какая-нибудь гравитационная аномалия? – предположил Найт. – Какое-нибудь необычное атмосферное явление? Какие-то свойства искривленного пространства?

– Может быть, – отозвался Мэк. – Все это звучит не очень реально, но я готов уцепиться за любую соломинку, которую вы мне протянете.

– Меня удивляет одна вещь, – вставил я, – это то, что команда изыскателей не упоминает о «тенях». Изыскатели были уверены, что на планете отсутствуют какие-либо формы разумной жизни. Они не нашли никаких следов цивилизации. И это было хорошо, ибо означало, что не нужно перекраивать весь проект, – приводя его в соответствие с законами о преимущественных правах аборигенов, И все же не успели мы сесть, как «тени» прискакали нас встречать, словно они обнаружили нас заранее и только ждали, когда мы высадимся.

– Что еще забавно, – сказал Карр, – так это, как они разбились с людьми по парам. Как будто они все спланировали. Словно вышли за нас замуж или что-то в этом роде.

– К чему ты клонишь? – буркнул Мэк.

– Мэк, – сказал я, – где находились «тени», когда здесь была изыскательская команда? Можем ли мы быть абсолютно уверены, что они родом с этой планеты?

– Если они не местные, – возразил Мэк, – то как они сюда попали? Машин у них нет. Нет даже инструментов.

– В этом докладе изыскателей, – сказал Найт, – есть еще одна заковыка, над которой я ломал голову. Вы все его читали…

Мы согласно кивнули. Мы его не то что читали, мы его штудировали и зубрили. За время долгого путешествия на Стеллу-4 мы не расставались с ним ни днем ни ночью.

– В отчете изыскателей говорится о каких-то конусообразных предметах, – продолжил Найт. – Располагались они в ряд – ну, вроде пограничных столбов. Но видели они их только издалека и отписались, как о явлении, не имеющем большого значения.

– Они о многом написали, как о не имеющем большого значения, – сказал Карр.

– Так мы ничего не добьемся, – пожаловался Мэк. – Одни разговоры.

– Если бы смогли поговорить с «тенями», – сказал Карр – то, может быть, чего-то и добились бы.

– Но мы же не можем! – возразил Мэк. – Мы пробовали и так и сяк – как об стенку горох. Пробовали общаться и языком знаков, и с помощью пантомимы, извели уйму бумаги на диаграммы и рисунки – все абсолютно без толку. Джек сварганил этот свой электронный коммуникатор и испытал его на «тенях». А они просто сидели – все из себя довольные и дружелюбные – и смотрели на нас этим своим глазом, и вся недолга. Мы даже телепатию пробовали…

– Ну Мэк, тут ты не прав, – возразил Карр. – Телепатию мы не пробовали потому, что понятия не имеем, что это такое. Просто мы уселись в кружок, держась с ними за руки, и сосредоточенно думали. Ну и, конечно, опять же без толку. Они, наверно, восприняли это просто как игру.

– Послушайте, – взмолился Мэк. – Этот инспектор будет у нас не позже чем через десять дней. Необходимо что-то придумать. Так что давайте-ка ближе к делу.

– Если бы каким-нибудь образом удалось убрать «тени» подальше, – сказал Найт. – Если бы мы смогли их напугать так, что…

– Ты знаешь, как их напугать? – спросил Мэк. – Можешь хотя бы намекнуть, чего они больше боятся?

Райт отрицательно покачал головой.

– Первым делом, – сказал Карр, – нужно разобраться, что они собой представляют. Нужно узнать, что это за животное. Забавное животное – это мы знаем. У него нет ни рта, ни носа, ни ушей…

– Он просто невозможен! – взвыл Мэк. – Нету никакого такого животного.

– Но оно же существует, – возразил Карр, – и вполне благополучно. Нам нужно разобраться, как оно добывает пищу, как общается с себе подобными, каковы условия его обитания, каковы его реакции на различные раздражители. Нам ничего не удастся сделать до тех пор, пока мы не будем иметь хоть малейшее представление о том, с чем имеем дело.

– Надо было заняться этим гораздо раньше, – согласился Найт. – Конечно, кое-что сделать мы пытались, но всерьез душа у нас к этому не лежала. Нам слишком не терпелось поскорее приступить к реализации проекта.

– И куда как преуспеть в этом, – с сарказмом сказал Мэк.

– Прежде чем что-то исследовать, это что-то нужно иметь, – ответил я Найту. – Похоже, нам стоит попытаться прикинуть, как поймать «тень». Только сделаешь к ней резкое движение – как она исчезает.

Но даже произнося эти слова, я знал, что не совсем прав. Я вспомнил, как Гризи гонял свою «тень», охаживая ее сковородкой.

И тут мне припомнилось кое-что еще и меня буквально осенило, но я боялся что-либо говорить. Какое-то мгновение мне и самому себе было страшно признаться в том, что пришло мне в голову.

– Нужно каким-то образом застать одну из них врасплох и «вырубить», прежде чем она исчезнет, – сказал Карр. – И делать это надо наверняка, ибо если мы попробуем и потерпим неудачу, то «тени» будут уже начеку и другого шанса мы лишимся.

– Никаких грубостей, – предупредил Мэк. – Нельзя совершать насилие, не зная, чем это обернется для тебя самого. Нельзя убивать, будучи неуверенным в том, что это не повлечет за собой твою собственную смерть.

– Никаких грубостей, – согласился Карр. – Если «тень» способна разнести вдребезги внутренности большой землеройной машины, мне не хотелось бы увидеть, что она может сделать с человеческим телом.

– Все надо провернуть мгновенно и наверняка, – сказал Найт, – а мы

даже не знаем, что именно. К примеру, что будет, если огреть ее по голове бейсбольной клюшкой, – клюшка отскочит или раздробит ей череп? И так на данный момент буквально во всем.

– Это верно, – кивнул Карр. – Газом отравить нельзя, потому что «тени» не дышат…

– А может, они дышат через поры, – предположил Найт.

– Очень даже может быть, но, прежде чем использовать газ, мы должны в этом убедиться. Можно вкатить одной из них паралитик, но какой препарат использовать? Можно попробовать гипноз…

– Насчет гипноза я сомневаюсь, – перебил Найт.

– А как насчет Дока? – спросил я. – Если удастся вырубить «тень», займется ли Док ее обследованием? Насколько я его знаю, он может поднять изрядный шум. Будет утверждать, что «тень» разумное существо и, пока не доказано обратное, исследовать ее было бы нарушением врачебной этики.

– Вы поймайте «тень», а уж с Доком я разберусь, – мрачно пообещал Мэк.

– Будет много крика.

– С Доком я разберусь, – повторил Мэк. – Этот инспектор будет здесь что-то через неделю…

– Нам не обязательно разбираться со всем этим досконально, – сказал Найт. – Если мы сможем продемонстрировать инспектору, что находимся на верном пути, что прогресс – налицо, он должен бы сыграть за нашу команду.

Я сидел спиной к выходу и услышал, как кто-то неловко возится с входным клапаном.

– Заходи, Гризи, – пригласил Мэк. – Придумал что-нибудь толковое?

Гризи вошел и приблизился к столу. Край его фартука был заткнут за пояс брюк – как всегда, когда он готовил, – а в руке он сжимал что-то непонятное. Он водрузил это что-то на стол.

У нас перехватило дыхание, а волосы на голове Мэка встали дыбом. Это была одна из сумочек, которые «тени» носили на поясе.

– Где ты это взял? – потребовал ответа Мэк.

– У своей «тени», пока она не видела.

– Пока она не видела!

– Ну, вы понимаете, Мэк, дело было так. «Тень» вечно сует свой нос куда не надо. Я натыкаюсь на нее на каждом шагу. А сегодня утром она почти до половины сунулась в посудомоечную машину, а эта «авоська» болталась у нее на поясе, Ну я и взял кухонный нож и срезал эту штуку.

Поднявшись из-за стола, Мэк распрямился во весь рост, и по его виду можно было судить, каких усилий ему стоило не ударить Гризи.

– Итак, это все, что ты сделал? – угрожающе спросил он низким голосом.

– Конечно, – ответил Гризи. – Тут нет ничего сложного.

– Ну да, ты просто отвлек ее пустой болтовней. Ты просто так, походя, совершил непоправимое…

– А может быть, и нет, – поспешил вставить Найт.

– Уж коль скоро урон нанесен, – сказал Карр, – стоило бы глянуть на содержимое. Может быть, там, внутри, мы найдем какой-то ключ?

– Я не смог ее открыть, – ворчливо пожаловался Гризи. – Пробовал и так и сяк – она вообще не открывается.

– А что делала «тень», пока ты пробовал? – спросил Мэк.

– Да она даже не заметила. Она засунула голову в посудомоечную машину… Эта «тень» глупа, как…

– Не говори так! Я не желаю, чтобы о «тенях» говорили, что они глупы. Может быть, это и так, но пока не доказано обратное, считать их глупыми не имеет смысла.

Найт приподнял сумку и стал крутить и вертеть ее в руках. При этом внутри сумки что-то позвякивало.

– Гризи прав, – сказал он. – Я что-то не вижу, как ее можно открыть.

– Убирайся! – гаркнул на Гризи Мэк. – Займись работой. И чтоб больше даже поползновений таких не было!

Гризи повернулся и вышел, но не успел он сделать и шага, как издал такой вопль, от которого кровь стынет в жилах.

Я едва не опрокинул стол, выскакивая наружу, чтобы посмотреть, что там еще случилось.

А происходило там всего лишь восстановление справедливости. Гризи улепетывал во все лопатки, а сзади на него наседала «тень» со сковородой в руке. И делая очередной шаг, она каждый раз опускала ее на Гризи, притом у нее это получалось ничуть не хуже, чем у повара.

Гризи кружил и петлял, пытаясь прорваться на кухню, но каждый раз «тень» его перехватывала и продолжала гонять по кругу.

Все побросали работу, чтобы поглазеть. Одни выкрикивали советы Гризи, другие подбадривали «тень». Мне хотелось бы остаться и понаблюдать, но я знал, что, если я хочу осуществить свой замысел, – другого случая может не представиться. Я повернулся и поспешил вниз по улице к своей палатке. Нырнув в нее, схватил сумку для образцов и выбрался наружу.

Я увидел, что Гризи направился к складу с оборудованием, а «тень» все так же не отстает от него ни на шаг. Рука ее работала исправно, и сковорода ни разу не опустилась мимо цели.

Я побежал на кухню. Перед дверью я остановился и оглянулся назад. Гризи карабкался по стреле экскаватора, а «тень» поджидала внизу. Она помахивала сковородкой, как бы приглашая Гризи быть настоящим мужчиной и спуститься вниз. Всех занимало происходящее, и я был уверен, что никто меня не заметит.

Я открыл дверь на кухню и вошел внутрь.

Я опасался, что, возможно, столкнусь с трудностями при поисках, но с третьей попытки нашел то, что искал, на топчане под матрасом.

Достав грезоскоп, я сунул его в сумку и поспешил выскочить наружу.

В своей палатке я поставил сумку в угол, завалил ее старой одеждой и снова вышел.

Страсти потихоньку стихали. «Тень», зажав сковороду под мышкой, возвращалась в сторону кухни, а Гризи спускался со стрелы. Все мужчины толпились вокруг экскаватора, стоял дикий гомон, и я думал, что пройдет немало времени, прежде чем ребята перестанут подтрунивать над поваром. В то же время я понимал, что он сам на это напросился.

Вернувшись в палатку Мэка, я обнаружил там остальных. Все трое стояли возле стола, разглядывая то, что лежало на нем.

Сумка исчезла, а на ее месте осталась кучка безделушек. Глянув на них, я рассмотрел миниатюрные сковородки, кастрюли и другую утварь, с которой работал Гризи. И там же полускрытая всем этим торчала маленькая фигурка повара.

Я протянул руку и взял ее. Ошибки быть не могло – вылитый Гризи. Это была неправдоподобно тонкая резьба по камню. Прищурившись, я смог рассмотреть даже морщины на лице.

– Сумка просто исчезла, – сказал Найт. – Когда мы бросились наружу, она лежала здесь, а когда вернулись, она исчезла, а на столе валялось все это барахло.

– Не понимаю, – сказал Карр.

И он был прав – я тоже ничего не понимал.

– Не нравится мне это, – медленно сказал Мэк.

Мне это тоже не нравилось. В голове крутилось слишком много вопросов, а ответы на некоторые из них вызывали весьма неутешительные подозрения.

– Они делают модели наших вещей, – заключил Найт. – Вплоть до чашек и ложек.