Книга: Под осенней звездой - Кнут Гамсун

Надо сказать, что это сам по себе загадочный герой. С виду вроде бы простой бродяга, странствующий по свету и перебивающийся подённой работой – на фермах, в поместьях, у случайных людей, пустивших его на ночлег. Он всё умеет: и пахать, и сеять, и валить лес, и строить водопровод, и ремонтировать дома, и даже шить. Прост в общении с окружающими, нетребователен к пище и бытовым условиям, не боится холода и тяжёлой работы. Но по случайно оброненным фразам становится понятно, что этот человек не так-то прост, каким кажется окружающим. К концу первого романа выясняется, что человек он городской, более того – человек он в столице известный и не бедный, просто решил он бросить бессмысленную и суетную городскую жизнь и уйти бродить по свету, чтобы обрести гармонию души. «Этот город умер при жизни», — роняет он как-то фразу об одном из городков, куда забрасывает его временно судьба. Думается, что любой город для него мёртв – по сравнению с живой природой, где он чувствует себя дома, даже если над головой его нет крова.

Он человек немолодой, сам себя считает уже стариком. Отсюда и неизбывная грусть, сквозящая в каждых его мыслях и чувствах:

«Я неплохо постранствовал по дням своей жизни, и вот я поглупел и отцвёл. Но до сих пор нет во мне присущего всякому старцу убеждения, будто теперь я стал мудрее, чем был некогда. Надеюсь, что мудрость так и не осенит меня. Мудрость есть признак одряхления. Когда я благодарю бога за жизнь, то причиной тому не высшая зрелость, которая приходит вместе со старостью, причиной тому любовь к жизни. Старость не дарует зрелости, старость не дарует ничего, кроме старости».

И вот в конце его пути жизнь преподносит ему бесценный и одновременно горький подарок – позднюю любовь. Она пришла к нему в образе молодой хозяйки усадьбы и заранее была обречена на невзаимность. Впрочем, Странник и не требовал взаимности и не ждал её. Издали любовался любимой женщиной, жалел её, когда настали для той грустные времена, пытался защитить или успокоить. Глазами Странника и смотрим мы на жизнь молодой женщины, за непростой судьбой которой он следит пристально и с сочувствием.

Рассказ влюблённого немолодого человека составляет основное содержание этой дилогии. Под осенней звездой, то есть в конце жизненного пути, началось его чувство, потому и окрашено в цвета осени – горькое, пусть и красивое увядание, чувство безнадёжности и бесполезной жалости. Автор сосредоточен не на переживаниях своего главного героя, для него с ним всё ясно: старость и сопутствующее ей одиночество. Странник тоскует, но не из-за своей невозможной любви, а из-за невозможности быть счастливой любимой им женщине. Она относится к тем женщинам, про которых русский писатель И.А.Бунин писал: «Есть, брат, женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждой любви и которые от этого от самого никогда и никого не любят».

Печаль разлита по страницам этих романов Кнута Гамсуна, печаль от невозможности счастья, от бездарно загубленной самой героиней своей жизни, от неумения людей пойти навстречу другу… Да мало от чего можно печалиться? Жизнь не удалась, а по какой причине?.. Кто ответит на этот вопрос? Да и стОит ли вообще задаваться им?

«Для постоянного довольства самим собой и всем окружающим потребна известная доля скудоумия. А светлые минуты бывают у каждого. Осуждённый сидит на телеге, которая везёт его к эшафоту, гвоздь мешает ему сидеть, он отодвигается в сторону и испытывает облегчение. Странник, у которого не всегда есть пища и питьё, одежда и обувь, кров и очаг, испытывает лишь мимолётное огорчение, когда эти блага оказываются ему недоступны. Не повезло в одном, повезёт в другом. А если даже и в другом не повезёт, нечего прощать богу, надо брать вину на себя. Надо подпирать судьбу плечом, вернее – подставлять ей спину. От этого ноют мышцы и кости, от этого до срока седеют волосы, но странник благодарит бога за дарованную ему жизнь, жить было интересно.»

Уход Странника от людей кажется естественным финалом его жизни. Отказ от всего наносного, неискреннего, единение с равнодушной (как у Пушкина, сравните!) природой, которая равно одаряет всех своими милостями, привносят в душу немолодого человека успокоение и гармонию со своими чувствами и воспоминаниями:

«Право жить есть такой щедрый, такой незаслуженный дар, что он с лихвой окупает все горести жизни, все до единой. Не надо думать, что тебе причитается больше сластей, чем ты получил. Странник отвергает подобный предрассудок. Что принадлежит жизни? Всё. Что тебе? Уж не слава ли? Тогда объясни, почему. Не след цепляться за «своё», это так смешно, и странник смеётся над тем, кто смешон».

Эпилог второй книги – это гимн жизни. Мы привыкли восхвалять молодость, восхищаться ею, стыдливо предлагая человеку в качестве бонуса после её ухода мудрость. А Кнут Гамсун более всего ценит в старости не сомнительную мудрость, а саму прожитую жизнь с её воспоминаниями:

«В преклонном возрасте человек не живёт настоящей жизнью, он питается воспоминаниями. Мы подобны разосланным письмам, мы уже доставлены, мы достигли цели. Не всё ли равно, принесли мы радость или горе тем, кто нас прочёл, или вообще не вызвали никаких чувств. Я благодарен за жизнь, жить было интересно».

Кто сказал, что грустить плохо? Это грустно, но не более. «Печаль моя светла», — сказал другой классик. И был миллион раз прав.

«Господи, как ловко и проворно я работал, как остроумно отвечал, как легкомысленно себя вел! До сих пор не могу забыть»

В общем в этом незатейливом произведении очень скромно, но яркими мазками написана картина северной глубинки –суровая осенняя природа, сельские хутора, замкнутость и уединенность их жителей, тяжелый труд крестьян и наемных работников, которые рады любой работе и ночлегу, мужчины и женщины, каждый в мечтах о своем счастье…В памяти возникли сдержанные в красках и эмоциях полотна голландских мастеров… В книге несмотря на показанную простоту и убогость человеческой жизни возникают довольно красивые поэтические зарисовки природы:

Рябины в лесу унизаны алыми ягодами, тяжелые гроздья обрываются и с глухим стуком падают на землю. Рябины сами снимают с себя урожай и сами себя сеют, расточая свое невиданное изобилие из года в год.

«Га-га-га!» – послышалось вдали. Я узнал крик диких гусей. В детстве меня приучили стоять смирно, сложив руки, чтобы не испугать гусей, которые тянулись над головой; этого зрелища я никогда не пропускал и теперь замер на месте. Чудесное и таинственное чувство шевельнулось в моем сердце, у меня захватило дух, я глаз не мог отвести от стаи. Вон они летят, словно плывут, рассекая небо. «Га-га!» – раздается у нас над самыми головами. И они величественно уплывают по звездному небу…