Текст книги "Новые Элвисы"

Новые Элвисы
Повесть с самым непредсказуемым финалом
Княженика Волокитина

© Княженика Волокитина, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Никто не знал, откуда они взялись – стремительно врывался их звук в открытые окна, отовсюду слышны их песни, и вот уже девочки пишут в тетрадях и на стенах незатейливую аббревиатуру.

Худое запястье, торчащее из рукава кожаной куртки, небрежная челка, блестящие гитары – вполне хватило, покорены не только сердца девочек. Их тридцатилетние мамочки, громко ругая днем дочек за нравы, ночами прижимаются к полупьяным мужьям, крепко зажмурив веки, представив стройного Кори и напевая тихо-тихо его «Одинокую любовь» или «Рассвет на двоих»

А сам Кори Уолтерс сидел сейчас в дешевой комнатке без кондиционера, любезно предоставленной студией, и методично рвал листы контракта.

– Название – дерьмо. Песни – дешевка. Я выхожу из игры. – Каждое слово он подкреплял рывком листа.

Вокруг Кори суетился маленький лысоватый человечек в полосатом костюме.

– Кори, послушай, Кори, милый… Ты не можешь, ну никак не можешь сделать этого! Есть обязательства, выплаты, в конце концов… – Он умолк, наткнувшись на жесткий взгляд своего протеже.

– Не учи меня, что мне делать, Руд. – Красивое лицо Кори исказила усмешка. – Ты не хуже меня знаешь, что рейтинги упали на 12 процентов – и это только за прошлую неделю. В ТВ-чатах мы на шестом месте – из двадцати! – а еще болван Бабблз сорвал пару весьма значимых частных выступлений. Я имею три сотни в неделю – а ведь речь шла о тысячах. Нам крышка, Руд. Уйти достойно, может, пощипать парочку благотворителей известием о неизлечимой болезни Бабблза – не такая уж и ложь, на мой взгляд, уж больно часто старина Бабблз в последнее время стал налегать на некий белый порошок.

– Но, милый, есть же обязательства перед студией, не будь ребенком, свою копию контракта они держат в сейфе.

– Обязательства? – Кори расхохотался, его белые острые зубы влажно блеснули. – Никто не может обязать меня вкалывать как ниггер, жить как свинья, за жалкие гроши. Это Америка, Руд. Страна невиданных возможностей, ясно? А теперь проваливай, старичок, мне тут нужно кое с кем встретиться.

Хлопнув дверцей «даймлера» намного громче, чем следовало бы. Рудольф Бернштейн откинулся на спинку сиденья и устало прикрыл глаза. Водитель неторопливо тронулся с места.

– Домой, – махнул Руди рукой, поймав в зеркале его вопросительный взгляд.

Рудольф рассеянно вглядывался в улицы, словно размытые тонировкой стекла, хорошо знакомые ему линии Нью-Йорка, ставшие родными – уже тринадцать лет, как летит время, и, наверное, стоит навестить своего старика, а, может, и совсем забрать его, ведь старому еврею совсем не место в Аризоне…

Рудольф вспоминал, как пять лет назад он, малоизвестный пресс-секретарь одной капризной певички, наткнулся в одном из баров на Кори. Тот лишь взглянул на Рудольфа пасмурно-серыми глазами из-под гладкой челки – и сразу стало ясно, что Руди пропал, пропал навсегда, что он теперь будет следовать повсюду за этим высоким парнем, если понадобится, таскать в зубах чехол от его старой гитары – лишь бы видеть снова и снова этот сумрачный взгляд.

Руди бросил певичку (при воспоминании об этом он поморщился и непроизвольно потер неровный шрам на затылке – сучка зарядила ему телефонным аппаратом прямо по лысине), забрал Кори из бара в свою квартиру на северо-западе города и потратил две недели и восемь сотен на виски, чтобы хоть немного расположить к себе парня. Настолько, чтобы тот раскрыл перед ним некоторые факты своей короткой биографии с криминальным душком, но не настолько, чтобы тот раскрыл свои пропахшие дешевым табаком объятия.

Вопреки ожиданиям, парень легко согласился собрать группу для ночных выступлений, непринужденно пояснив, что и сам планировал нечто подобное, но не было ни связей, ни возможностей для осуществления задуманного.

Руди с усмешкой припомнил, как Кори вселился в его просторную квартиру – с одним рюкзаком (пара маек, альбом с марками «Авто 30-х гг.», несколько шнуров для гитары и полфунта леденцов от кашля с кодеином). Даже штаны пришлось купить этому оборванцу! А теперь он решительно рвет то, что так и не успело наладиться между ними…

Кори наврал толстяку-агенту о важности встречи. Ему просто до чертиков надоели сальные взгляды этого педика, осторожные намеки и редкие поглаживания по плечу. Нет, Кори не имел ничего против дружеского секса с приятелями, на групповушках в Калифорнии, после пары самокруток с дурью – это не гомосексуализм, это ведь делают все, не так ли? А вот спать с лысым, визгливым Руди – явная гомосятина.

Кори потянулся к черному блестящему телефону, заказал в номер виски («Не самый дрянной в этой дыре, усек, братец?»), подумал – и добавил еще и проститутку к заказу.

**

Майк Бабблз был очень большим человеком. Казалось, толкни его легонько рукой – и легко попрыгает он по полу, как фитбол, все его объемное тело было упругим, а голос – трубным, гудящим, так гудит хорошо накачанный мяч, когда от души бьешь по нему ладонью.

Майк всегда хотел стать звездой. Часто он сидел на заднем дворе, уютно зажав коленями гитару, и на обратной стороне закрытых век виделись ему толпы поклонниц в тонких маечках, тянущих к нему блокноты через плечо невозмутимого секьюрити…

А среди них – Кристен, с ее нагловатой улыбкой и непокорными локонами, которыми она насмешливо тряхнула, рассыпала смешок, когда Майк предложил ей сходить в кино в субботу. Он два месяца собирался с духом перед этим. Кристен даже не удостоила его ответом, а ее подружки-прилипалы в тот же день растрепали об этом по всему колледжу, украсив малозначительную историю массой гадких подробностей.

Больше Майк не подходил к девушкам. И кушать теперь он стал еще больше.

Теперь девицы осаждали его каждый день – конечно, куда меньше, чем Кори, с его дурацкой ухмылочкой и обтягивающими зад портками – но всегда находилась восторженная дурочка, готовая провести с ним вечер в постели, а порой и ночь. Тогда девице выдавалась футболка Бабблза, огромная и мягкая, и она прятала под ней свои острые голые коленки, пока они сидели перед видиком с пиццей и попкорном. Еда нравилась Майку куда больше, чем секс. Проклятая Кристен.

**

То необычайно жаркое лето было, пожалуй, самым неудачным моментом для группы, чтобы распасться. По всем прогнозам еще пару лет поездить бы им по городкам, в каждом городке есть полтысячи человек, не жалевших двадцатки, чтобы поглазеть на «звезд». В летнюю пору развлечений никаких – это сулило легкие денежки.

Руди приложил все усилия, чтобы уговорить Кори дать последнюю серию концертов перед тем, как объявить об уходе.

Ранним летним утром, взметнув облако пыли, ярко раскрашенный автобус остановился у небольшого городка Лейкфорд. В вылезших из него потных, усталых людях вряд ли сейчас кто-то узнал бы любимых кумиров. Бабблза рвало прямо у обочины, он смущенно вытер бисеринки пота ладонью с верхней губы и отошел подальше от друзей.

– Это все твой паскудный хаггис, верно? – в голосе Кори, обращенном к нему, слышались нотки сочувствия.

– Так, мальчики! – Руди с напускным энтузиазмом хлопнул пухлыми ладошками. – Нас ждут горячие ванны и горячий обед! Скорее, возьмите свои чемоданчики, я договорился о выступлении, у нас всего четыре часа!

Парни разбрелись по комнатам. Кори попытался было возмутиться тем, что его поселили вместе с Майком, но, увидев небольшой, красиво сервированный столик с хорошо прожаренным цыпленком, сразу умолк.

**

Руди, наскоро приняв душ, спустился в бар и устроился с большой чашкой кофе в дальнем углу. Глаза слипались от усталости. Руди прикрыл их на минутку, а когда открыл, увидел у своего столика незнакомую девицу. «Как же я не услышал ее прихода…» – мелькнуло в голове. Он уставился на неожиданного гостя поверх очков.

– Можно здесь присесть?

Взгляд – прямо в глаза, не мигая.

– Пожалуйста – медленно проговорил Руди.

Наглых баб он не любил, а эта особа явно была из таких.

Руди тряхнул головой и взял себя в руки.

– Милая моя, тебе нужен билет на концерт? Если так, то при себе я не ношу их, и тебе нужно…

Незнакомка рассмеялась – звонко и холодно.

– Какой же вы глупец, мистер Бернштейн.

От неожиданности Руди не нашелся с ответом.

– Я пришла к вам, чтобы убедить покинуть город. Вам здесь не место. Вам и вашей, – девчонка закатила глаза, – группе.

Руди мгновенно вышел из себя. Ночь в трейлере напоминала о себе болью в спине, кофе был дрянным, а тут еще и этот соплячка ведет себя как чертов Аль Капоне.

Руди слегка перегнулся через стол.

– Послушай, ты, милочка. Если ты сейчас же не уберешься отсюда, я, клянусь, надеру тебе зад, и можешь жаловаться кому угодно и сколько угодно – мне плевать. Вали отсюда, поняла?

Голос его сорвался на крик, и Руди закашлялся.

Девушка, не изменившись в лице, сунула руку в карман объемной холщовой сумки, достала оттуда пухлый пакет и положила его на стол перед Руди.

– Мистер Бернштейн, я даю вам информацию – вам решать, что с ней делать. Это вам может пригодиться.

С этими словами она, бесшумно отодвинув тяжелый стул, вышла из бара. Руди злобно смотрел ей вслед, в груди его кипела злость.

– И не возвращайся больше, понятно? – Крикнул он вдогонку незваной гостье. Люди в баре стали оборачиваться, и Руди поспешно уткнулся в чашку с остывшим кофе.

«Безумная фанатка» – решил он. – «В конверте наверняка ее стихи и фото. Зря она надеется. Но до чего же дерзкая сучка…»

Он и сам не смог бы объяснить, почему все же кинул пакет в свою объемную сумку – словно ставя точку на этом эпизоде. Продюсер и не думал вскрывать его. Он не знал, что это может спасти ему жизнь.

– Дружище, может, ты все же повременишь с этим, хотя бы пока мы не отыграем? – Майк неодобрительно кивнул на крошечный прозрачный пакетик в руке Кори. – Мне неохота опять тащить тебя до гостиницы.

Кори только фыркнул.

– Тебе не повредит нагрузка, – хохотнул он. – Ты же все время таскаешь с собой груду жратвы, не привыкать.

Майк вздохнул.

– Ну зачем ты сказал Руди, что я употребляю? Ты же знаешь, что я никогда не делал этого.

Кори подошел к широкому псевдокожаному дивану, присел рядом с другом.

– Слушай, Бабблз… Майки… Я сам не знаю, почему сказал это. Это вышло как-то само собой, понял? Этот хмырь просто припер меня к стенке, мне вообще больше ничего не оставалось.

– И ты решил сказать ему, что я на кокаине? – Майк надул пухлые губы и стал похож на обиженного раскормленного ребенка. – Ты совсем спятил? А если он выгонит меня? Это ты у нас звезда, а нас можно заменить, и меня, и Чеза, и Билли – всех можно выгнать, и никто не заметит.

– Ну, твое отсутствие трудно не заметить, братец. – Кори расхохотался. – Ты же занимаешь половину сцены!

Майк открыл было рот – но в последний момент промолчал и потянулся к тарелке, на которой лежали кусочки аппетитного цыпленка.

– Не налегай на еду, Бабблз. – Кори хлопнул товарища по плечу. – После концерта всегда пробивает на пожрать – а еще одного цыпленка нам тут вряд ли принесут.

– Тебя прибивает на пожрать от твоего порошка, – проворчал Майк, но все-таки отставил тарелку подальше.

Негромкое покашливание отвлекло их от перебранки. На пороге номера, у открытой двери стоял продюсер.

– Итак, птенчики мои! Вы все ссоритесь? Ни к чему это, сладенькие! Я уже договорился – сейчас придут журналисты, делать материал о нас для завтрашних газет.

– О, нет, нет, – Кори резво вскочил с удобного дивана. – Я не собираюсь тратить на это время. Пусть Бабблз дает интервью и позирует этим полудуркам. А я, пожалуй, отправлюсь в бар в холле – и пропущу стаканчик.

Лицо Руди перекосила гримаса, он почувствовал к Кори нечто такое, чего никогда не чувствовал – ярость.

– Мальчик мой, – нежно пропел он, – позволь напомнить тебе, что фронтмен группы – не Майки, а именно ты. И ты, а не кто-то другой, должен позировать, общаться с журналистами – и общаться очаровательно! – и делать все то, что я скажу тебе. А поскольку ты, кажется, окончательно снюхал свои мозги, я напомню тебе красивое слово «неустойка». Ты должен будешь заплатить мне кругленькую сумму – за жилье, питание, упущенную выгоду от всех концертов – наш контракт заключен на 10 лет, ты не забыл? Поэтому будь паинькой, закажи в номер кофейку покрепче и постарайся сделать так, чтобы эти журналисты влюбились в тебя! – С этими словами Руди, вне себя от душившей его злобы, вылетел из номера, громко хлопнув дверью.

– Да-а, старик вроде как сильно разозлился… – протянул Кори. Он не испугался ни гнева продюсера, ни угрозы насчет денег – ему, в общем-то, совершенно неважно, где и как зарабатывать себе на кокаин. Но шоу-бизнес, как ни крути – заработок легкий, знай прыгай по сцене под фонограмму, можешь обдолбаться, напиться как свинья – публика все стерпит, если только не свалишься без чувств прямо кому-нибудь на башку. И эти денежки Кори терять не собирался. Он стремглав вылетел из номера вслед за Руди, и Майк, не успевший опомниться, только услышал обрывки фраз в конце коридора: «…стой! Когда они придут?! Я готов! Ты мне…».

Майк снова вздохнул – на этот раз с облегчением. И потянулся к тарелке с курицей.

**

Руди шел по улицам городка неспешно – ему некуда было торопиться. На его пухлых губах играла легкая улыбка, надо же, щенок-таки прогнулся под его требования! Да если бы знать раньше, что с этим парнем надо быть построже… Руди даже зажмурился от этих мыслей – теперь-то точно все пойдет по-другому. Все будет так, как скажет именно он. Он продюсер, главный человек для этих сопляков. И пусть они попробуют найти второе такое же сокровище за две сотни в неделю.

Погруженный в свои мысли, Руди не заметил, как дошел до самого центра городка. Пушисто-зеленый парк, скамейки с резными спинками. Руди удобно устроился на одной из них и с наслаждением затянулся сигареткой. Как же хорошо! Он прикрыл глаза.

– Извините, сэр, – Еще не открывая глаз, Руди понял, что обращаются к нему. Черт! – Вы не могли бы перестать курить? Мой дедушка не переносит дыма.

Руди с трудом разлепил веки. На соседней скамейке сидела та самая мерзкая девка из кафе. Рядом с ней сидел древний старик, она держала его за руку. Руди готов был поклясться, что она узнала его – но на ее мелком личике играла самая участливая улыбка. Как будто это не она недавно выставила его дураком в баре.

Но оказалось, что и она узнала его. Вежливая улыбка слетела с ее лица, и она холодно произнесла:

– Вы до сих пор здесь, мистер Бернштейн? Неужели вам так понравилось это место?

Руди ощутил, как остатки хорошего настроения покидают его.

Он поднялся, демонстративно выбросил окурок в стоявшую рядом урну и подошел вплотную к соседней скамейке.

Старик, казалось, не заметил его. Через полуприкрытые веки он смотрел куда-то вдаль, туда, где, должно быть, президентом был еще сам старина Линкольн, а сам старик – крепеньким юнцом. Зато девушка заметно напряглась.

Руди наклонился к ней, заглянул прямо в глаза.

– Послушай, девочка, – прошипел он. – Я не знаю, чем я тебе так досадил – но мы уже завтра уедем из этого проклятого места. И никогда сюда не вернемся. Поняла? – Девушка молча кивнула. – Отлично, моя курочка. А теперь я просто уйду отсюда и надеюсь больше никогда в жизни не слышать и не видеть тебя и твоего старикашку.

Не успел Руди развернуться, чтобы уйти, как услышал за своей спиной невнятный шепот. Он резко обернулся.

– А ну, повтори! – Крикнул он девушке.

Она усмехнулась.

– Это мой дедушка говорил с вами, мистер Бернштейн.

Руди покосился на старика. Тот выглядел совершенно безумным. Взгляд его блуждал в пространстве, по подбородку стекала тоненькая струйка слюны.

– Бегите от Серых Псов, – проскрипел старик, и Руди словно мороз пробрал по коже – у старикана был самый мерзкий голос, который он когда-либо слышал – а ведь он продюсер! Внезапно старик выбросил вперед сухую коричневую руку и схватил Руди за запястье. Взгляд его обрел твердость, и он смотрел прямо в середину зрачков Рудольфа. – Бегите от Серых псов и никогда не возвращайтесь.

От его жестких коричневых пальцев шел могильный холод.

Руди вскрикнул и выдернул руку. Девчонка расхохоталась.

– Вы слышали, мистер Бернштейн? Бегите – и не возвращайтесь.

И Руди побежал.

**

Майк Бабблз с сожалением оставил в сторону тарелку с грудой куриных костей и облизал пальцы.

Кори, должно быть, станет упрекать его за то, что он съел этого цыпленка в одиночку…

Опять придется оправдываться, слушать его плоские шуточки про бездонную бочку и обжор, которых вытаскивают через окно строительным краном…

Блаженная улыбка сползла с его круглого лица. А что он, собственно, такого сделал? Съел несчастного цыпленка? Кори легко не думать о еде – он может неделями жить на растворимом кофе, кокс и травка заменяют ему и завтрак и обед! А Майк – большой человек, ему нужно обеспечить калориями всё свое большое тело.

Мужчины всегда много едят, говорила его мамочка, подкладывая маленькому Майки очередную порцию сливового пудинга… Мама никогда не жалела еды для него, не считала куски. Мама очень плакала, когда он нерешительно объявил ей, что теперь играет в группе и уезжает на гастроли в ближайший вторник…

И впервые за все время ему самому захотелось расплакаться.

Звездная жизнь оказалась совсем не такой, как представлял себе Майк (и как рисовал ему старый пройдоха-продюсер, плативший Майку всего полторы сотни в неделю).

Гостиницы, больше похожие на ночлежки, неудобные сиденья маленьких автобусов, в которых Майк попросту не помещался.

Жесткие пластмассовые ручки сидений впивались в его мягкие бока и оставляли на них лиловые синяки.

Дрянной кофе, еда на вынос с бумажных коробочках…

Руди сулил Майку целую толпу классных девчонок, которые будут с готовностью стягивать с себя трусики, едва гастрольный автобус «Новых Элвисов» въедет в их город. А на деле девчонки клевали только на Кори, а Майку приходилось коротать вечера в одиночестве. Несправедливо. Все знают, что Кори плевать на баб. Ему интереснее вкинуться чем-нибудь новеньким.

Руди даже пару раз покупал проституток для Майка, чтоб тот не унывал. Но продажные бабы вгоняли Бабблза в тоску еще сильнее – полупьяные, вульгарные и измочаленные, они без конца курили сигареты Майка и щипали его за щеки, визгливо хихикая. Какой уж тут секс…

Майк не очень разбирался в женщинах. Но если бы ему встретилась хорошая девушка, он бы никогда не затащил ее в постель в первый же вечер, как это делает Кори каждую неделю с хорошими девушками.

Нет.

Он бы приготовил ей паэлью или гуляш по-венгерски, сварил свой фирменный кофе и слушал бы до утра ее истории. Не перебивая. А может, он бы подал на ужин французский луковый суп – тогда нужны будут сухарики, а еще сметана… С супом хорошо бы выпить рислинга, а там, где рислинг, там и тушеная капуста по-швейцарски… Картофель, сваренный в молоке… К нему неплохо будет подать сдобные булочки, такие… такие, чтобы сверху румяные, а снизу – поджаристые и хрустящие…

Грезы Майка бесцеремонно прервали.

– Эй, жирдяй, ты чего это тут разлегся?

Майк разлепил сонные веки. Надо же, задремал и не заметил.

Возле дивана стоял Кори, и по его мерцающему взгляду Майк понял, что тот уже успел найти местных единомышленников в каком-то притоне.

– Майки! – Пропел Кори, слегка раскачиваясь. – Проснись, пташка! Проснись и скажи, что не сожрал всего цыпленочка – цыпа-цыпа! – а припрятал его для меня в холодильнике!

Майк привычно спрятал голову в плечи.

– Я хотел есть, дружище. Мы можем заказать еще.

Кори громко расхохотался.

– «Хотел есть»! – похоже и оттого обидно передразнил он. – А скажи мне, друг, когда ты не хотел есть? Все то время, что я горбачусь, прыгаю по цене с голой задницей, пытаясь заработать пару долларов для всех нас, ты только и делаешь, что жрешь, или спишь, или прикидываешь, где можно пожрать или поспать!

– Кори, – Майк примиряющее посмотрел на солиста, – ну что ты опять начинаешь. До концерта еще уйма времени, мы сейчас спустимся в бар и поужинать успеем.

– Уйма времени? Да концерт уже через сорок пять минут! Ты снова все проспал, Бабблз!

Майк резво вскочил.

– Тогда нам пора ехать, Кори! Надо сказать ребятам, чтобы были готовы через четверть часа, я пойду к ним – а ты позвони в такси, хорошо?

Кори снова издал смешок.

– Я уже предупредил их, пока ты спал. Надеюсь, во сне ты видел больше интересного, чем я в этом паршивом городке.

**

Концерт получился грандиозным.

Именно это слово Руди повторял, пока они погружали в фургон аппаратуру и ехали в ресторанчик на окраине города, где заботливый продюсер еще два дня назад заказал столик.

– Нет, ну скажи, Чез – Кори был грандиозен?? – Руди подпрыгивал на сиденье, его маленькое лицо светилось от возбуждения. – Бабблз, мальчик мой, я взял тебе половинку цыпленка, они обещали подать его прямо с огня, а Кори – мальчик мой, ты грандиозный, просто бесподобный! – Кори будет кушать рагу из баранины, с клюквенным соусом и…

– Заткнись, Руд. – Бросил Кори, не поворачивая головы. Дурман уже выветрился из его головы, и Кори начал понемногу впадать в ненавистное ему самому бешенство.

Концерт был грандиозным. И кокс был грандиозным. Вот только грандиозный дилер остался далеко, в их родном городе, а Кори был не из тех, кто заботится о завтрашнем дне – даже если это значит всего лишь подкупить побольше наркоты, чтобы хватило на пару дней вперед.

Еще целых два выступления в этом паршивом клубе!

А ведь, зная Руди, мучения на этом не закончатся – он устроит пресс-конференцию еще для двух вонючих газетенок и единственной местной радиостанции, встречу с фанатами и раздачей автографов.

Кори глубоко вздохнул, стараясь не смотреть на мерзкую светящуюся физиономию Руди – однозначно, эта поездка будет последней. Он выходит из игры – и на этот раз окончательно. Старина Сид, его дилер, был отличным парнем, и Кори уже предвкушал, как вкинется отличным коксом в своей измятой постели, и уйдет в свой последний трип. Он и так уже подзадержался здесь.