Текст книги "Ибица – это глагол"

Глава 5

– Так ты, значит, арабская женщина? А с виду не скажешь.

– Естественно, нет, придурок.

Арабелла бросила на него оценивающий взгляд. Убитые кеды, на запястье – какая-то дешевка вроде «Свотч», на шее совершенно дикий медальон со святым Кристофором. Однозначно не ее тип. Она предпочитала ухоженных, хорошо одетых темноволосых красавцев. А это лохматое чучело – просто насмешка природы.

– Тут, должно быть, какая-то ошибка. Меня не предупреждали о совместном размещении. Это просто смехотворно. Я сейчас же спущусь и разберусь с этим.

– На твоем месте я бы этого не делал, – заметил Вас, бросая сумку на свободную кровать.

– Это еще почему?

Вас повалился рядом с сумкой и сбросил кеды. Фу, подумала она. Белые носки.

– Ну сама посуди. Гид должен ориентироваться в нестандартной обстановке. Это может быть частью теста. Насколько я знаю, в ближайшие пять дней на нас вывалят целую кучу такого дерьма

– Ммм. – Как ни противно, но приходилось признать, что в его словах есть разумное зерно.

– Раз уж так вышло, не мешало бы узнать друг друга получше. В конце концов, может, нам придется работать вместе. Тебе на какое направление хотелось бы попасть больше всего?

– Без вариантов – я буду работать в «Молодых и холостых», только если меня отправят на Ибицу.

– Не уверен, что они одобрят такую позицию. А что тебе так далась эта Ибица?

– В прошлом году я там отдыхала, и мне плевать, какую «позицию» они одобрят, а какую нет. И вообще, ты кто, – фыркнула Арабелла, – хренов полицейский?

– Ну, честно говоря, Арабелла... – Вас сел. – Я подсадная утка.

Арабелла застыла.

– Кто?

– Я один из инструкторов. Мы селимся вместе с кандидатами, чтобы застать их врасплох. И боюсь, Арабелла, вынужден тебе сообщить, что ты не в полной мере соответствуешь требованиям «Молодых и холостых», так что можешь паковать вещички...

У Арабеллы был такой вид, словно она вот-вот заплачет. Вас пару секунд сохранял серьезность, но на больше его не хватило.

– Ха! Здорово тебя проняло!

– Что ты х-х-хочешь сказать? Ты не инструктор?

– Охуеть можно, как вы, важные птицы, легко на все ведетесь.

Арабелла злобно уставилась на него.

– Кретин! Да что ты себе позволяешь!

– Это была просто шутка.

– Если в этой комнате и есть над чем посмеяться, так только над тобой.

Вас улыбнулся, явно ничуть не смутившись.

– Да ради бога.

– Что это еще за имя такое, Василий?

– Русское имя.

– По разговору не очень-то ты похож на парня из России – если только Россия находится не в Лондоне.

– Я родился и вырос неподалеку от Илфорда.

– Илфорд? Там вроде даже метро нет? Боже, мне даже представить страшно, что пришлось бы прожить всю жизнь в такой дыре.

– Всю жизнь я там не жил. Наша семья часто переезжала.

– Только не говори, что твой отец военный!

– Нет, циркач.

Арабелла подозрительно посмотрела на него.

– Не держи меня за дуру.

– Кроме шуток. Смотри, – он встал на кровати. – Я тебе докажу.

Несмотря на то что стена была совсем близко, он сделал сальто назад, приземлившись на одну руку. Вскочив на ноги, он схватил три маленьких подсвечника с прикроватной тумбочки. Форма у них была не очень удачная, и, хотя его мастерство было очевидно, секунд через тридцать он отвлекся и не удержал один. Пытаясь его подхватить, он случайно зацепил пальцем свою цепочку с образком и порвал ее.

– Дерьмо, – сказал он, поднимая ее вместе с осколками подсвечника.

Арабелла кивнула.

– Так ты цыган?

– Нет, – ответил Вас, изучая порванную цепочку, – я из цирковой семьи.

– Ну я и говорю, – цыган. – Арабелла указала подбородком на святого Кристофора. – Разве святой Кристофор не покровитель цыган?

– Я же сказал, мы не цыгане, мы...

– Ну не важно, кем бы ты там ни был, цепочка просто вульгарная. Где ты ее выискал – в новогодней хлопушке?

– Это цепочка моего дяди.

– Тогда ему и верни, мой тебе совет. – Арабелла с удовольствием отыгрывала очки.

– Не могу.

– Почему?

– Он умер.

– Ох.

– Он погиб. Шесть лет назад. С тех пор я ношу это.

– Мне очень жаль, – сказала Арабелла, совершенно очевидно никакой жалости не испытывавшая. Она даже не помнила, когда в последний раз видела своего дядю и предполагала, что подобное равнодушие свойственно всем племянникам на свете. – И что случилось, он сорвался с трапеции? Или его растоптал слон?

Вас вздрогнул. Арабелла, ясное дело, была самовлюбленной эгоисткой, но он сомневался, что даже она продемонстрировала бы подобную душевную черствость, если бы знала, как близки они были с дядей. Конечно, всегда оставалась возможность, что Арабелла сама – подсадная утка. Во всяком случае, типичного гида Вас представлял себе совершенно иначе.

– Нет, – сказал он, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Мы исполняли номер с огнем – жонглировали факелами и все такое. Произошел несчастный случай.

– И что?

– Он сгорел заживо. Мне было четырнадцать лет. С тех пор я ненавижу огонь, это стало почти фобией.

– Ужасно, – Арабелла присела на кровать. – Боже, нужно закурить... не передашь мою зажигалку?

Тучи, нависшие над гостиницей в Бридлхерс-те, раньше времени затемнили и вечернее небо Теддингтона.

В офисе «Молодых и холостых» на Хай-стрит владелец франчайзингового туристического агентства включил сигнализацию, погасил свет и запер дверь.

Подняв воротник и отворачивая лицо от косых струй дождя, он поспешил к своему автомобилю, чтобы вместе с прочими любителями сверхурочной работы, страдающими излишней ответственностью или чрезмерным энтузиазмом, поскорее насладиться законным часом или двумя «семейного» времени.

Но слабый свет в окнах третьего этажа офиса «Молодых и холостых» позволял предположить, что в юго-западном Лондоне есть по меньшей мере один человек, который относится к своей работе с еще большей ответственностью и энтузиазмом.

А может, у него просто были серьезные проблемы.

Этим последним человеком в штаб-кватрире «М&Х» был Хоторн-Блайт. Себастиан Хантер, выдохшийся часом раньше, перед уходом погасил все галогеновые лампы в приемной без окон. Весь офис был погружен во тьму, только из-под двери кабинета председателя Совета директоров пробивался тоненький лучик света.

Хоторн-Блайт каждый день ставил себе целью уйти из офиса не позже семи часов. И он уже на полтора часа превысил этот лимит. Еще не мешало хотя бы один раз показаться на тренинге в Бридлхер-сте. Мрачно оглядывая россыпь бумаг на обычно девственно чистом столе, он понимал, что и эта цель сегодня недостижима.

Он провел на встречах весь день – а точнее, всю неделю. Бомба взорвалась на выходных. Как будто дела и без того не шли хуже некуда.

Тревожную весть сообщил по телефону юрист компании. Ему стало известно, что группа «Братство» планирует экспансию в индустрию развлечений. А точнее, на рынок молодежного туризма.

Изначально «Братством» назывался клуб, появившийся на волне рейв-движения. Его ждал оглушительный успех, но стоявший за этим человек вынашивал куда более серьезные планы. Чарлз Мун слыл Биллом Гейтсом клубной культуры. Ему было едва за тридцать, но он уже успел превратить «Братство» из популярного ночного клуба в невероятно доходный и широко известный муль-тимиллионный бизнес. В результате последние несколько лет его имя постоянно входило в верхние строчки списка богатейших людей, ежегодно публикуемого «Тайме».

Его, как и Билла Гейтса, многие подозревали в сговоре с дьяволом. Казалось, он словно одержим стремлением отметить готическим, псевдорелигиозным логотипом «Братства» все на свете.

Звукозаписывающий лейбл и журнал «Братства» обеспечивали поддержку тем, кто хотел выйти на музыкальную арену. После первых же спонсорских удач Чарлз Мун разглядел открывающиеся перед ним возможности и быстро организовал подразделение стратегического маркетинга, основательно разросшееся за четыре года. Это не только приносило стабильный доход, но и помогло брэнду «Братства» еще глубже внедриться в общественное сознание, теперь его знал каждый, имевший хоть какое-то отношение к молодежной культуре.

А теперь он обратил взоры к туристическому бизнесу, в частности к Ибице. На земле не было другого места, привлекавшего такое количество молодых людей от шестнадцати до тридцати, готовых потреблять музыку семь дней в неделю пять месяцев в году. Легкий пока ветерок принес ощутимый аромат наживы, затрепетали ноздри корпораций – и Чарлз Мун хотел, чтобы «Братство» оказалось в самом сердце грядущего торнадо.

Это было логично. «Братство» безусловно играло первую скрипку в танцевальной индустрии, а Ибица была ее центром.

Единственная проблема состояла в том, что «Братство» не имело никакого опыта в туристическом бизнесе. Тщательно изучив вопрос, Чарлз Мун справедливо заключил, что туризм – специфический и многоплановый бизнес, в котором для успешного функционирования требуется свести воедино множество различных компонентов, следовательно, слишком хлопотно начинать Дело с нуля. Поэтому он решил купить компанию, уже специализировавшуюся на молодежном туризме.

Хоторн-Блайт получил предложение «Братства» и провел неделю, задавая вопросы, изучая перспективы и просчитывая возможности.

Однозначно можно было утверждать, что с ресурсами «Братства» компания, которую они предпочтут, усилится многократно и вытеснит из бизнеса остальных конкурентов, не оставив им ни единого шанса.

Внимания «Братства» удостоились только две компании, потому что их и было всего две в этом сегменте рынка.

Вторым был «Клуб грешников».

Хоторн-Блайт всегда отличался спокойствием и выдержкой, но сейчас сдержать волнения не мог. Без сомнения, Тайрон Лукас довел до сведения «Братства», что «Клуб грешников» заинтересован в предложении. Хоторн-Блайт знал, что он поступит именно так. Для Лукаса в подобном вопросе в принципе не существовало двух мнений.

Хоторн-Блайту решение далось не так легко. Помимо всей этой болтовни о благе клиентов, существовал сильнейший эмоциональный фактор – «Молодые и холостые» были его детищем, делом его жизни. Но он успокоил себя тем, что детей в конце концов тоже приходится отпускать от себя, чтобы они могли повзрослеть.

В предложении «Братства» предусматривалось, что «М&Х» (или «Клуб грешников») сохранят название, но на их буклетах, рекламной продукции и так далее появится логотип «Братства». Председатель совета директоров выбранной компании сохранит всю полноту власти, хотя Чарлз Мун, безусловно, будет принимать самое активное участие в стратегическом планировании и маркетинге.

Постепенно Хоторн-Блайт смог увидеть в предложении «Братства» позитивные аспекты. Ему достаточно было пару раз пообщаться с Чарлзом Муном, чтобы понять: никогда и ни в ком не встречал он до этого такой целеустремленности. Торопливая речь Муна и поспешность, с которой, казалось, он пытался даже дышать, не помешала Хоторн-Блайну увидеть в его словах твердое намерение обеспечить высочайший класс и качество сервиса. И это больше, чем все остальное, заставило Хоторн-Блайта признать: решение у него только одно.

Он взял отливающую металлическим блеском визитную карточку с прямым номером телефона, который знали не многие. Повертел ее в пальцах, еще раз прокручивая в мыслях разговор, который ему предстоит.

Медленно набрал номер.

– Мун слушает.

– Привет, Чарлз, это Хоторн-Блайт – ХБ.

– ХБ! – Обычно Чарлз Мун бывал сдержанно-равнодушен, но на этот раз в его голосе явно прозвучало удовольствие. – Я очень рад тебя слышать. Надеюсь, у тебя хорошие новости?

– Хорошие для «Братства» или для «М&Х»?

– Ну, если ты хочешь назначить на завтра встречу, то, думаю, для нас обоих, старик. – Чарлз Мун держал паузу сколько мог, но не выдержал и заговорил первым. – Ну так что, ХБ, сколько участников в нашем заезде?

Хоторн-Блайт вздохнул.

– Забавно, что ты об этом заговорил, потому что мне тоже хотелось задать тебе вопрос.

– О чем ты?

– Нет ли тут подвоха, Чарлз? Может, ты хочешь узнать все о моей компании, а потом купишь «Клуб грешников»? Похоже, принципы для тебя не пустой звук, как и для меня. Дай мне слово.

– Поверь, ХБ, – голос Муна зазвучал громче, – нет, даю тебе слово. Я сделал совершенно одинаковые предложения вам обоим. При встрече мы сможем обсудить детали, но на данный момент все в равных условиях. Откуда эти подозрения?

– Очень просто, Чарлз, я ничего не знаю о твоем бизнесе, не знаю, что именно тебе нужно. «М&Х» занимается скорее традиционным молодежным туризмом, а «Клуб грешников» делает упор на отдых в клубном стиле.

– Да, но у них еще уйма неиспользованных возможностей. Ты сказал, что ничего не знаешь о моем бизнесе, но ведь и я о твоем ничего не знаю. Мне нужен туроператор высокого класса. «Клуб грешников» ближе к тому, что нас интересует сегодня, но «М&Х» более опытны. Я учту все, принимая решение. – Чарлз помолчал. – Так что давай вернемся к моему первому вопросу. Ты согласен?

– Ты дал мне слово, Чарлз. Я согласен.

В ответ донеслось приглушенное: «Да!» И через секунду: «Отлично».

– Еще одно, Чарлз, встречу нельзя перенести на более ранний час? Я хотел заехать на тренинг для гидов, а если мы с тобой встречаемся только за полночь, в субботу у меня точно не хватит сил. Раз решение принято, завтра весь день уйдет на встречи с директорами и старшим персоналом, а в воскресенье мы с женой уезжаем на весь день.

– Мне очень жаль, ХБ. Сегодня в клубе модный показ, так что я не уйду отсюда до шести утра. Завтра вечером я занят, а сразу после нашей встречи еду в аэропорт. Мы запускаем в Австралии новый проект, и я буду там почти всю неделю. Так что нам обязательно нужно до этого поставить все точки над «i».

– Хорошо. Правда, обычно в это время я уже лежу в постели с книжкой и чашкой какао.

– Я пришлю за тобой водителя к одиннадцати тридцати. Нормально?

– Увидимся завтра.

Положив трубку, Хоторн-Блайт еще пару минут сидел, уставив в стену невидящий взгляд. Потом ослабил галстук, встал и подошел к стене вплот-{ую. С первого года основания «М&Х» после завершения тестов все гиды снимались на групповое фото. Он шагнул в левый угол, где висели самые ранние снимки, и взглянул на улыбающегося Тайрона Лукаса, которому тогда было лет двадцать пять.

– Вот так, Лукас, если тебе нужна драка, – прошептал он, – ты ее получишь.

Глава 6

Вас в футболке и боксерских трусах вышел из ванной и рухнул на кровать. Это был длинный и утомительный день.

– Иногда горячая ванна может спасти жизнь. Господи, я разваливаюсь на куски. Длинный выдался денек, а, Арри?

– Ты перестанешь называть меня Арри?

– С ума сойти, почти двенадцать, – ответил Вас, улыбаясь. – Я думал, закончим хотя бы в восемь, но уж никак не в одиннадцать. – Он взглянул на копавшуюся в сумке Арабеллу. – А ты умеешь прикидываться, а?

Она отставила сумку.

– В смысле?

– С инструкторами ты ведешь себя совсем иначе. Говоришь правильные слова, делаешь все с таким энтузиазмом, словно это тебя действительно волнует.

– Ну я бы не сказала, что это называется прикидываться, – просто действовать с умом. Я уже говорила, для меня главное – попасть на Ибицу, остальное по барабану.

– А там что ты будешь делать? Порхать с цветка на цветок? Думаешь, я буду с тобой возиться? По-твоему, это честно по отношению ко мне и ко всем остальным?

Арабелла посмотрела на него.

– И что ты сделаешь? Настучишь на меня, скажешь Кевину, что, по-твоему, я не подхожу?

– Нет, но я...

– Потому что если ты это сделаешь, он просто посмеется над тобой. А может, за это выгонят тебя.

– Все может быть. В любом случае, это не имеет значения. Мне насрать, чем ты занимаешься, пока это не вредит мне.

– Хорошо.

– Одного только не могу понять, чего тебе далась эта Ибица.

– Не твое дело.

– Мое, если я тоже буду там работать.

– Тебя это не затронет никоим образом.

– Да ладно, чего с тобой разговаривать, все равно толку никакого. Я ложусь спать.

Он отвернулся к стене и выключил лампу на тумбочке.

Арабелла, матерясь, продолжала рыться в сумке. Потом на несколько минут наступила тишина, которую нарушил странный скребущий звук. Вас повернул голову и увидел, что Арабелла возится над маленьким столиком у окна.

– Ну что тебе опять неймется?

Арабелла посмотрела на него с сардонической усмешкой, потом вытащила маленькую тонкую серебряную трубочку. Наклонилась над столом и снюхала дорогу, которую только что сделала.

– Это спид?

– Разумеется, это не спид, деревня. Это кокаин.

– Что? У тебя совсем крыша поехала? Нас же только что предупредили, завтра подъем в семь утра и самый сложный день курса.

– Не стоит верить всему, что тебе говорят, – ответила Арабелла, вытирая пальцем верхнюю губу.

– И что это должно значить?

Арабелла посмотрела на него с видом превосходства, потом не раздеваясь легла на кровать. Включила лампу в изголовье и подняла с пола номер «Татлера».

Вас удивленно покачал головой.

– Ты и правда чеканутая. Все, я сплю.

Он натянул на голову одеяло и отвернулся.

– Спокойной ночи, Василий, – сказала Арабелла, – и сладких снов...

– Ну вот, сижу я на ресепшен, дежурство только началось, и тут в холл спускается этот паренек. Напоминаю, действие происходит в одном из отелей, которые подгонял нам Фелипе, возможно, в худшем отеле на Майорке. Бармен, – отвлекся Кевин, – еще раз все то же самое.

– Мы не опоздаем? – спросила Джейн. – Уже почти час ночи.

– Пять минут погоды не сделают, – чем позже мы уйдем, тем лучше.

– Может, он уже хочет закрыть бар, – настаивала Джейн.

– Ерунда. Мы могли бы быть единственными в баре отеля, но мы единственные в отеле. Старина Мик не будет возражать, если мы посидим еще, правда, Мик?

– Вовсе нет, мистер Раундтри, вовсе нет. Я дежурю до четырех часов, и если этот тренинг не будет особенно отличаться от прошлого, у меня к вашему отъезду набежит немало часов переработки.

Кевин посмотрел на остальных.

– Мик просто золото. Когда курс заканчивается, я всегда оставляю ему кое-что сверху. Так о чем я говорил?

– Как не разбираться с жалобами клиентов, – напомнил Грег.

– Ага, точно, ну так вот. Было начало сезона. Джейсон Барнс еще был менеджером, и он тусо-вал с этим гидом Шеггером – пожалуй, он единственный мог дать бы Грегу фору, когда дело касалось секса или утренних дежурств. Ну так вот, они оба были на экскурсии накануне ночью, ужрались в хлам и сняли двух старых шлюх. Как я уже говорил, это был просто ужасный отель. Наглый персонал, несъедобная еда и ободранные номера. И вот этот бедолага спускается в холл. Он подходит к Шеггеру и Джейсону и говорит: «Прошу прощения, не хотелось бы, чтобы из-за меня поднялся шум, но сегодня утром, когда я проснулся, . в моей кровати была крыса».

Грег и Джейн обменялись взглядами. Они уже несколько раз слышали эту историю.

– Да уж, нечего сказать, парень умел испортить людям настроение. Как бы то ни было, Шег-гер уставился на него мутным взором, с ночи он и протрезветь толком не успел, и отвечает: «Ты думаешь, у тебя проблемы? Он сегодня утром проснулся в одной кровати со свиньей, а в моей оказалась собака».

Хотя Брэд был единственным, кто еще не слышал эту историю, засмеялись все.

– Кстати о собаках, – сказал Грег, – вы заметили, как этот шотландец, Хьюи, смотрел на ту толстую девицу, которую мы наметили для Корфу?

– Грег! – возмутилась Джейн. – Иногда ты бываешь просто сексистским ублюдком!

– Нет, – заметила Рита Марчент, менеджер по маркетингу и по совместительству инструктор, Грег спал с ней четыре года назад. – Он сексист-ский ублюдок абсолютно всегда.

– На самом деле я уверен, что из Норин выйдет отличный гид, – авторитетно добавил Кевин. – Человек с улицы мог бы подумать, что мы выбираем только пляжные типажи, хотя ничто так не далеко от правды.

– Ну, всегда встречаются исключения, подтверждающие правило, правда, Кев? – сказал Грег, облизав палец и приглаживая бровь с широченной ухмылкой. Все застонали. – Но кроме шуток, я говорил серьезно про Хьюи и Норин. Я бы без колебаний поставил на то, что он попытается ее склеить.

– Если уж кто-нибудь из новых рекрутов и трахнется, – сказал Том Ортега, куратор групп на выезде, именно с ним связывались гиды, если требовалось решить вопросы в головном офисе, – тогда ручаюсь, это будут двое из команды, намеченной для Ибицы.

– Которые? – спросил Грег.

– Клифф и Клаудия.

– Это те двое, которых ты советовал вызывать только в случае наплыва туристов? – встрепенулся Брэд, новая должность менеджера курорта на Ибице обязывала быть в курсе.

– Ну да. Клаудия умом не блещет, а Клифф ведет себя так, словно уже получил работу. Ставлю десятку, что они трахнутся раньше Хьюи и Норин.

– Ладно, Томми, сукин ты сын, отвечаю. – Грег протянул Кевину десятку и кивком предложил Тому сделать то же самое.

– А если вы оба ошибетесь, полагаю, я смогу оставить деньга себе, – сказал Кевин, убрав деньги в карман и потирая руки. Он одним глотком допил свою порцию. – Ну что ж, ребята. Пришла пора обрушить Армагеддон на наших бедных, ничего не подозревающих кандидатов, что скажете?

Кевин подвел их к столу, заваленному свистками, клаксонами, кастрюлями с ложками и другими разнообразными приспособлениями, которые выглядели так, словно разбудят и мертвого.

– Боже, помню, как я проснулся от этого в прошлом году, – сказал Брэд Грегу. – Я так умаялся, что заснул, не успев донести голову до подушки. И когда вы, ублюдки сраные, разбудили меня часом позже, я вообще ни хуя не понимал, что происходит.

– В этом вся фишка, – сказал Грег, надевая на шею свисток и засовывая за ремень футбольную гуделку. – Все вымотались, а мы снова и снова повторяем, что следующий день будет решающим. Мы закрываем бар и практически приказываем им уснуть крепким сном.

– Но почему нужно устраивать такой экстрим с пробуждением? Держать их на взводе и не давать много спать – в этом есть логика, это часть работы. Но зачем распахивать двери, врубать пожарную сигнализацию, орать и все такое?

– Это их дезориентирует, – объяснил Кевин, наклоняясь за рацией. – А мы смотрим, как они реагируют. Если человек становится агрессивным или мрачным, когда его будят, мы не можем его принять. Вы сами знаете – сплошь и рядом случается, что нужно выскакивать из постели и через минуту общаться с клиентами. Брэд кивнул.

– Мне можешь не рассказывать. Я помню прошлый сезон на Ибице, когда я три дня почти не спал и при этом приходилось быть радушным встречающим в аэропорту, психологом на дежурствах в гостинице и бухгалтером, собирая деньги на экскурсии. По сравнению с этим тренинг был детской забавой.

– И готов поспорить, в ночь перед тренингом ты тоже не особенно выспался, – заметил Кевин. – Нервы, волнение, путешествие в Херефорд. Это все часть плана.

– Мне их почти жаль, – сказал Брэд.

– Ну, готовы? – Кевин поднял над головой руку с рацией, привлекая общее внимание. – Мы с Ритой берем на себя кандидатов в Грецию, в западном крыле. Брэд и Том, вы займетесь балеарца-ми на первом этаже, Грег и Джейн будят испанцев на втором. Рации включены? – Все закивали. – Есть вопросы? Хорошо. По моему сигнату начинаете операцию. Самое главное – скорость. На каждого приходится не больше пяти номеров. Не важно, что вы там увидите, сразу переходите к следующему. Если что-то покажется подозрительным, вернуться всегда успеете. Пожарная сигнализация будет включена через тридцать секунд после начала операции. К этому времени все кандидаты должны быть разбужены. После того как будут открыты все двери, вы спускаетесь в холл. Вам всем розданы списки кандидатов. Там две свободные графы – в первой указываете время, за которое кандидат оделся и спустился вниз. Во второй напишите пару слов об их реакции и поведении. Все, пошли.

Арабелла слышала шепот за дверью. Чуть раньше она погасила лампу у кровати и лежала в темноте, прислушиваясь в ожидании. Из-за доносившегося с соседней кровати заливистого храпа слышно было плохо.

И внезапно это произошло.

– Так, ленивые придурки! Живо, подъем! Всем встать, или отправитесь по домам. Все должны собраться внизу как можно скорее. Вы отправляетесь на маленькую прогулку!

Крики раздавались под аккомпанемент свиста, гудения, грохота ложек о кастрюли... Даже Арабелла, которая ждала этого, чуть не подскочила до потолка. Но самое смешное было наблюдать за Ва-сом – она не смогла сдержать хохота при виде его обалдевшего лица.

– Что... кто... боже... мать вашу...

– Подъем, Василий, – хохотала Арабелла.

Вас тер глаза, пытаясь понять, где он. И тут завыла пожарная сигнализация.

– Где... вот дерьмо, что, пожар?

– Да, да, – закричала Арабелла, решив сыграть на его фобии. – Скорее, это на нашем этаже. Одеваться некогда. Нам нужно бежать, или сгорим заживо! Скорее, скорее]

Вас бросился к двери. Арабелла поспешила за ним, надрываясь от смеха. Он промчался по коридору и слетел в холл, не успела она еще выйти из номера.

Он первым оказался в фойе и уже собирался выскочить на морозный воздух, когда из западного крыла появился Кевин Раундтри.

– Вас... куда, ради всего святого, ты собрался в футболке и трусах?

– Пожар! – заорал Вас. – Там пожар!

– Нет, там нет пожара, – ответил Кевин, что-то помечая в блокноте. – Если бы ты получше слушал, то услышал бы команду одеться. Это часть теста. Сейчас мы отправимся в небольшой поход, так что возвращайся в номер и надень что-нибудь потеплее... Живо!

Вас мгновение стоял в растерянности, потом увидел Арабеллу, спокойно спускавшуюся по лестнице. Постепенно до него доходило, что его обманули.

– Ты слышал, что я сказал? – прикрикнул Кевин. – Шевелись!

Вас поскакал через две ступеньки, притормозив около Арабеллы.

– Ты, сука, откуда ты знала? Она пожала плечами.

– Женская интуиция?

Вас пару секунд злобно смотрел на нее, потом помчался в комнату. Арабелла невозмутимо зашагала вниз. Едва заметно улыбаясь.

– Отлично, Арабелла! – Кевин, стоявший у подножия лестницы, сделал еще одну пометку в блокноте.

Подошла Рита.

– Иисусе, вот это скорость.

– А я о чем? – согласился Кевин. – Не помню, чтобы до этого девушка хоть раз оказывалась первой в этом испытании. Хотя много лет назад, когда...

– Кевин! Можно тебя на минутку? – крикнул, перегнувшись через перила, Грег.

Кевин стремительно взлетел по лестнице и догнал Грега в коридоре, когда тот уже направлялся в один из номеров.

В номере на краю кровати сидел Клифф, закрыв лицо руками. Клаудиа стояла, замотавшись в простыню.

– Угадайте, что я нашел, – сказал Грег. Кевин покачал головой.

– Как вы могли быть такими идиотами! Вы что, не читали пятьдесят шестую страницу инструкции? Что я говорил вам тысячу раз?

Клифф и Клаудия виновато уставились в пол, не решаясь ответить.

– Ну? – настаивал Кевин.

– Секс с коллегами запрещен, – последовал невнятный ответ.

– Секс с коллегами запрещен, – медленно повторил Кевин. – А теперь, – вздохнул он, – можете собирать вещи. В конце коридора есть комната, там вы сможете провести остаток ночи. Вы ведь не за рулем? – Они затрясли головами. – Понятно. Шофер заберет вас из гостиницы в семь тридцать и отвезет на станцию, чтобы вы успели на первый поезд.

– Но...

Кевин поднял руки в протестующем жесте, не дав Клиффу возразить.

– Никаких но. Решение обжалованию не подлежит. Вы нарушили основное правило. В этом случае компания не может оставить вас для дальнейшего прохождения тренинга. Кроме всего прочего, случившееся доказывает, что вы слишком глупы для того, чтобы быть гидами.

Даже Грег вздрогнул. Да, Кевин мог быть и был настоящей сволочью. Его последнее замечание заставило Клаудию разрыдаться.

– И это тебе не поможет, моя девочка. Я хочу, чтобы вы убрались отсюда в течение десяти минут. Пошевеливайтесь. Меня ждут гиды.

Когда Кевин вышел, хлопнув дверью, Клау-Дия зарыдала еще громче. Грег собирался последовать за ним, и тут заговорил Клифф.

– Ему совсем не обязательно было разговаривать с нами в таком тоне.

– Нет, обязательно. Вы пара идиотов. Клифф встал, явно обозлившись. Он подошел к Грегу.

– С какой стати ты-то это говоришь? – спросил Клифф, едва не срываясь на визг. – Все знают, что ты трахаешь туристок, Кевин даже шутил сегодня по этому поводу. И я слышал, что ты перетрахал половину «М&Х». И где же ваше золотое правило?

Грег сделал шаг ему навстречу, так, что они едва не соприкоснулись носами. Он заговорил почти шепотом.

– Дело в том, что я умный, а ты – нет. Суть правила не в том, что секс запрещен...

Клифф злобно посмотрел на него:

– Нет, в этом.

Грег покачал головой, выходя в коридор.

– Суть правила в том, что тебя не должны поймать.

Проливной дождь стучал в окна отеля, поливал крыши и редкие машины, с шуршанием выезжавшие из двора по вымокшей подъездной дорожке.

Внутри, в столовой отеля, сидели выбившиеся из сил инструкторы «Молодых и холостых» и с облегчением поглощали английский завтрак.

Время от времени раздавался смех или кто-то обменивался парой слов, но это еще больше подчеркивало, какими усталыми и обессиленными они вернулись.

Гиды и кандидаты сидели за разными столами.

– Трудно представить, что это те же самые люди, правда? – засмеялась Джейн Хантер.

– Это самый лучший момент. – Кевин бросил несколько таблеток подстластителя в чай, заставив Грега и Джейн обменяться веселыми взглядами, – у них на глазах он только что заглотил солидный завтрак. – Представляете, как они себя чувствуют после... – Кевин взглянул на часы, – двадцати двух часов тестов? Они наверняка так молчаливы еще и потому, что пытаются догадаться – что мы там придумали для них на завтрак. Вы увидите, с каким облегчением они вздохнут, когда поймут, что больше мы ничего не будем с ними вытворять. Через минуту я скажу им, что мы почти закончили. Мой тон будет дружеским, успокаивающим. Я буду говорить так, словно болтаю с ними. В моем голосе появятся интонации, которые заставят их поверить, будто мы подходим к концу. Я буду понижать интонацию... к концу... предложений. Я буду улыбаться. Они будут улыбаться. Они расслабятся... и вот тогда мы сможем отсеять последних неудачников.

– Тебе нравится все это, правда? – спросил Грег.

– Угадал. – Кевин повернулся к Брэду. – Марк Эверс пока лидирует, что скажешь?

– Да, он в порядке. Начал очень сильно. Может, ему слишком нравится быть в центре внимания и казаться эдаким сорви-головой, но в целом он парень стоящий.

– Ты бы взял его в свою команду на Ибице?

– Почему нет?

– Грег, что ты скажешь – ты бы смог работать с ним?

– По-моему, он неплохой парнишка.

– Ммм. – Кевин помолчал, скорее для пущего эффекта. – Сегодня я заметил в нем кое-что, и это подсказывает мне: он не подойдет.

– Что именно? – Грег явно недоумевал. Кевин встал.

– Давайте подождем до следующего этапа и посмотрим, не ошибся ли я.

Кевин прекрасно знал, насколько интервьюер может увлечься, выискивая в кандидате недостатки. Грег сам недавно был кандидатом и не забыл, насколько тот умен.