Текст книги "Все закончится на нас"

Глава 4

Мне потребовалось полчаса, чтобы добраться от машины до квартиры. Я дважды набирала номер Люси, чтобы узнать, сможет ли она мне помочь, но она не ответила на звонки. Войдя наконец в квартиру, я испытала раздражение, когда увидела ее лежащей на диване с прижатым к уху телефоном.

Я с грохотом захлопнула входную дверь, и Люси подняла на меня глаза.

– Что с тобой случилось? – спросила она.

Опираясь на стену, я поскакала в коридор.

– Лодыжку растянула.

Когда я добралась до двери в свою спальню, Люси крикнула:

– Прости, что не ответила на твои звонки! Я разговариваю с Алексом! Я собиралась тебе перезвонить!

– Все в порядке! – крикнула я в ответ и захлопнула за собой дверь. Я направилась в ванную и нашла в шкафчике какие-то старые обезболивающие таблетки. Проглотив две штуки, я рухнула на кровать и уставилась в потолок.

Я не могла поверить в то, что обречена сидеть в квартире целую неделю. Я схватила телефон и отправила сообщение матери.

Растянула лодыжку. Я в порядке, но могу я прислать тебе список необходимого, чтобы ты купила мне в магазине?

Я уронила телефон на постель, и в первый раз с момента переезда матери в Бостон я была благодарна за то, что она живет рядом со мной. На самом деле это было не так уж плохо. Пожалуй, я любила ее больше с тех пор, как мой отец умер. Я догадывалась о причине. Это было связано с тем, что я всегда осуждала ее за неспособность уйти от него. И хотя это осуждение практически исчезло, когда речь шла о матери, то по отношению к отцу я испытывала все те же чувства.

Не слишком-то это хорошо, хранить в сердце столько горечи по отношению к отцу. Но черт подери, он был ужасен. По отношению к моей матери, ко мне, к Атласу.

Атлас.

Я была так занята маминым переездом и тайными поисками помещения под магазин в нерабочие часы, что у меня не было времени дочитать мои дневники, которые я начала читать полгода назад.

Я кое-как доковыляла до платяного шкафа, споткнувшись лишь однажды. К счастью, я устояла на ногах, ухватившись за комод. Как только дневник оказался в моих руках, я вернулась в постель и устроилась поудобнее.

Следующую неделю мне все равно было больше нечем заняться, так как работать я не могла. Я вполне могла позволить себе вспомнить печальное прошлое, раз уж я оказалась вынуждена страдать в настоящем.

Дорогая Эллен!

Церемония вручения «Оскаров», которую ты вела, оказалась самой интересной телепередачей за последний год. Не думаю, что я тебе об этом говорила, но я описалась, пока смотрела, как ты подошла к первым рядам с пылесосом и почистила ковер.

Кстати, сегодня я сагитировала нового фолловера Эллен в лице Атласа. Прежде чем ты осудишь меня за то, что я снова пустила его в наш дом, позволь мне объяснить, как это получилось.

После того как он вчера принял у нас душ, я его прошлым вечером больше не видела. Но утром он снова сел рядом со мной в автобусе. Он выглядел чуть счастливее, чем накануне, потому что он сел и по-настоящему мне улыбнулся.

Не буду лгать, было немного странно видеть его в одежде моего отца. Но брюки сидели на нем намного лучше, чем я ожидала.

– Знаешь что? – Он нагнулся вперед и расстегнул свой рюкзак.

– Что?

Атлас вытащил пакет и протянул его мне.

– Я нашел это в гараже. Я пытался их очистить для тебя, но они такие грязные, что без воды я мало что смог сделать.

Я взяла пакет и с подозрением посмотрела на него. Такой длинной фразы я от него еще ни разу не слышала. Потом я все-таки посмотрела на пакет и открыла его. Там лежало нечто похожее на старые инструменты для садоводства.

– Я на днях видел, как ты копаешьcя с этим твоим совком. Я не знал наверняка, есть ли у тебя настоящие садовые инструменты, а этими никто не пользуется, поэтому…

– Спасибо, – поблагодарила я. Я была почти в шоке. У меня раньше был специальный садовый совок, но пластиковая ручка треснула, и от этого у меня на руке оставались мозоли. В прошлом году я попросила маму подарить мне садовые инструменты на день рождения, и когда она принесла мне большую лопату и тяпку, у меня не хватило духа сказать ей, что это совсем не то.

Атлас откашлялся и более тихим голосом продолжил:

– Я знаю, что это не настоящий подарок. Я это не купил. Но мне хотелось подарить тебе что-нибудь. Ты знаешь… за…

Он не договорил, поэтому я кивнула и снова завязала мешок.

– Как думаешь, ты сможешь подержать их у себя до возвращения домой? В моем рюкзаке совсем нет места.

Атлас забрал у меня мешок, поднял рюкзак на колени и убрал туда инструменты. Он обхватил свой рюкзак и спросил:

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

По его взгляду я поняла, что мой возраст его немного разочаровал, но вот почему?

– Ты в десятом классе?

Я кивнула, но, честно говоря, не могла ничего придумать, чтобы продолжить разговор. Я не слишком часто общалась с парнями. Особенно из старших классов. И когда я нервничаю, я просто замыкаюсь в себе.

– Не знаю, как долго я задержусь в этом доме, – сказал Атлас, снова понизив голос. – Но если тебе когда-нибудь понадобится помощь по саду или с чем-то еще после школы, то и тут от меня мало толку. Все равно у меня нет электричества.

Я рассмеялась и тут же засомневалась, не зря ли я рассмеялась над его самоуничижительным комментарием.

Остаток пути до школы мы говорили о тебе, Эллен. Когда он сказал, что скучает, я спросила, смотрел ли он когда-нибудь твое шоу. Он сказал, что хотел бы посмотреть, потому что считает тебя забавной, но для телевизора нужно электричество. Еще одно замечание, над которым мне, наверное, не следовало бы смеяться.

Я сказала Атласу, что он может посмотреть шоу вместе со мной после школы. Я всегда записываю его на видео-магнитофон и смотрю, пока занимаюсь делами по дому. Я подумала, что могу просто запереть входную дверь на задвижку, и если родители вернутся раньше времени, то я успею выпустить Атласа через заднюю дверь.

Я не видела его до поездки из школы домой. На этот раз он не сел рядом, потому что Кэти вошла в автобус раньше него и села со мной. Я хотела попросить ее садиться на другое место, но тогда бы она подумала, что я влюбилась в Атласа. Кэти раззвонила бы об этом всем, поэтому я просто позволила ей сидеть рядом со мной.

Атлас сидел впереди, поэтому он вышел из автобуса раньше меня. Он как-то неловко стоял на остановке и ждал, пока я выйду. Когда я вышла, он открыл рюкзак и протянул мне пакет с инструментами. Он ничего не сказал относительно моего утреннего приглашения посмотреть вместе телевизор, поэтому я повела себя так, как будто мы обо всем договорились.

– Заходи, – пригласила я, открывая дверь. Он вошел, и я закрыла дверь на задвижку. – Если мои родители вернутся раньше, беги через заднюю дверь и сделай так, чтобы они тебя не увидели.

Атлас кивнул.

– Не волнуйся, я убегу, – пообещал он со смешком.

Я спросила, хочет ли он что-нибудь выпить, и он сказал, что да. Я сделала нам перекусить и принесла все вместе с напитками в гостиную. Я уселась на диван, Атлас устроился в кресле моего отца. Я включила шоу. Больше ничего не было. Мы почти не разговаривали, потому что я прокручивала всю рекламу. Но я заметила, что он смеялся во всех нужных местах. Я думаю, что чувство юмора – это одна из самых важных черт в человеке. Каждый раз, когда он смеялся твоим шуткам, я начинала чувствовать себя лучше из-за того, что впустила его в дом. Не знаю почему. Может быть, потому, что, если он окажется тем, с кем я могу дружить, я буду чувствовать себя менее виноватой.

Он ушел сразу после того, как твое шоу закончилось. Я хотела спросить, не нужно ли ему снова воспользоваться душем, но это бы задержало его в доме почти до прихода родителей. Меньше всего мне хотелось, чтобы ему пришлось бежать из душа и через задний двор голышом.

Хотя это было забавно и ужасно.

– Лили

Дорогая Эллен!

Что ты творишь, женщина? Повторы? Целая неделя повторов? Я так понимаю, что тебе потребовался отпуск, но позволь мне предложить тебе кое-что. Вместо того чтобы записывать одно шоу в день, записывай два. Тогда ты сделаешь двойную работу за половину времени, и нам никогда не придется смотреть повторы.

Я говорю «мы», потому что речь идет обо мне и об Атласе. Он стал моим регулярным партнером по просмотру твоего шоу. Думаю, он любит тебя так же, как и я, но я никогда ему не скажу, что пишу тебе каждый день. Это ему покажется слишком девчачьим.

К настоящему времени он прожил в том доме уже две недели. Он еще несколько раз принимал душ в нашем доме, и я даю ему еду каждый раз, когда он заходит. Я даже стираю его одежду, пока он сидит у нас после школы. Он продолжает передо мной извиняться, как будто он тяжелая ноша. Но, честно говоря, мне это нравится. Он не дает мне думать о разных вещах, и на самом деле мне бы хотелось проводить с ним время после школы каждый день.

Вечером папа вернулся домой поздно, и это означало, что после работы он заходил в бар. И это означало, что он, вероятно, устроит скандал с моей матерью. И это означало, что он, вероятно, снова совершит какую-нибудь глупость.

Клянусь, иногда я так злюсь на нее за то, что она остается с ним. Я знаю, мне всего пятнадцать, и я, скорее всего, не понимаю всех причин, по которым она предпочитает остаться. Но я отказываюсь позволять ей использовать меня как предлог. Мне все равно, слишком ли она бедна, чтобы уйти от него, и придется ли нам переехать в убогую квартирку и питаться только лапшой рамен до того, как я окончу школу. Это все равно было бы лучше, чем это.

Сейчас я слышу, как он кричит на нее. Когда он становится таким, я иногда выхожу в гостиную, надеясь, что это его успокоит. Ему не нравится бить ее в моем присутствии. Возможно, мне стоит попробовать этот способ.

– Лили

Дорогая Эллен!

Если бы у меня под рукой сейчас оказался нож или ружье, я бы его убила. Как только я вошла в гостиную, я увидела, как он толкает ее. Они стояли в кухне, мать схватила его за руку, пытаясь успокоить, а он ударил ее тыльной стороной руки, и мать упала на пол. Я почти уверена, что он собирался ударить ее ногой, но увидел, как я вошла в гостиную, и остановился. Он что-то процедил ей сквозь зубы, ушел в их спальню и захлопнул за собой дверь.

Я бросилась в кухню и попыталась помочь матери, но она никогда не хотела, чтобы я видела ее в таком состоянии. Она отмахнулась от меня и сказала:

– Я в порядке, Лили. Я в порядке, это была просто глупая ссора.

Она плакала, и я видела красноту на ее щеке в том месте, куда он ее ударил. Когда я подошла ближе к ней, желая убедиться, что с ней все в порядке, мать повернулась ко мне спиной и ухватилась за рабочий стол.

– Я сказала, что со мной все в порядке, Лили. Возвращайся в свою комнату.

Я побежала по коридору, но в комнату не вернулась. Я выбежала через заднюю дверь и побежала через задний двор. Я ужасно злилась на мать за то, что она отделалась от меня. Мне не хотелось находиться в одном доме ни с одним из них. Не обращая внимания на наступившую темноту, я подбежала к дому, в котором жил Атлас, и постучала в дверь.

Я слышала, как он двигается внутри, как уронил что-то.

– Это я, Лили, – прошептала я. Через несколько секунд дверь распахнулась, Атлас посмотрел мне за спину, потом налево, направо. Только взглянув мне в лицо, он понял, что я плачу.

– Ты в порядке? – спросил он, выходя на крыльцо. Я вытерла своей рубашкой слезы и заметила, что он вышел на крыльцо вместо того, чтобы пригласить меня войти. Я села на ступеньку крыльца, Атлас сел рядом со мной.

– Я в порядке, – ответила я. – Я просто злюсь. Иногда я плачу, когда злюсь.

Атлас протянул руку и убрал мне волосы за ухо. Мне это понравилось, и я вдруг растеряла всю свою злость. Он обнял меня и прижал к себе так, что моя голова оказалась у него на плече. Не понимаю, как ему удалось меня успокоить, не произнеся ни слова, но он это сделал. Есть люди, одно лишь присутствие которых успокаивает, и он был одним из таких людей. Полная противоположность моего отца.

Мы посидели так немного, пока я не увидела, как в моей комнате зажегся свет.

– Тебе лучше вернуться, – прошептал Атлас. Мы оба видели мою маму, стоявшую в комнате. Только в эту минуту я поняла, какой вид открывается Атласу на мою спальню.

Возвращаясь в дом, я пыталась вспомнить все то время, которое Атлас провел в брошенном доме. Ходила ли я по комнате при включенном свете после наступления темноты, ведь сплю я только в одной футболке?

Совершенное безумие, Эллен: я вроде как надеялась, что ходила.

– Лили

Я закрыла дневник, когда начали действовать обез-боливающие таблетки, решив почитать еще на следующий день. Может быть, почитаю. Когда я читала о том, как отец обычно обращался с моей матерью, у меня портилось настроение.

Когда я читала об Атласе, я загрустила.

Я попыталась заснуть, думать о Райле, но почему-то вся ситуация между ним и мной и разозлила меня, и опечалила.

Возможно, мне стоило подумать только об Алисе и о том, как мне повезло, что она появилась в моем будущем магазине. В следующие несколько недель подруга бы мне очень пригодилась, не говоря уже о помощнице. У меня появилось чувство, что они будут более стрессовыми, чем я предполагала.

Глава 5

Райл оказался прав. Потребовалось всего несколько дней, чтобы моя лодыжка пришла в норму, и я снова смогла нормально ходить. Но все же я выждала целую неделю, прежде чем выйти из квартиры. Меньше всего на свете мне нужно было опять повредить щиколотку.

Разумеется, первым делом я отправилась в свой цветочный магазин. Алиса была там, когда я приехала. Сказать, что я была в шоке, когда вошла, это не сказать ничего. Помещение выглядело совершенно иначе, чем то, которое я купила. Работы оставалось еще много, но Алиса и Маршалл сумели избавиться от всего того, что мы обозначили как мусор. Все остальное было аккуратно сложено. Окна и полы помыли. Алисе даже удалось разобрать ту комнату, в которой я планировала сделать офис.

Я помогала ей в течение нескольких часов, но поначалу она не позволяла мне делать то, что требовало ходьбы, поэтому я большей частью занималась составлением планов для магазина. Мы выбрали краску для стен, наметили дату открытия, до которой оставалось примерно сорок пять дней. Когда Алиса ушла, я потратила несколько следующих часов, занимаясь тем, что она не позволила бы мне делать. Приятно было вернуться. Но как же я устала…

Вот почему я никак не могла решить, стоит ли мне встать с дивана и открыть дверь, в которую только что постучали. Люси опять ночевала у Алекса, с мамой я поговорила пять минут назад, поэтому я знала, что это не может быть никто из них.

Я подошла к двери и посмотрела в «глазок», прежде чем открыть ее. Сначала я его не узнала, потому что он стоял с опущенной головой, но когда он поднял ее, у меня сильнее забилось сердце.

Зачем он пришел?

Райл постучал снова, и я попыталась смахнуть волосы с лица и пригладить их. Но это был напрасный труд. Я много работала и выглядела дерьмово, у меня не было получаса на душ, мейкап и переодевание, поэтому мне предстояло предстать перед ним как есть.

Я открыла дверь, и его мгновенная реакция смутила меня.

– Господи Иисусе. – Он уперся головой в дверной косяк. Райл дышал так, как будто только после тренировки, и в этот момент я заметила, что выглядел он ничуть не более отдохнувшим или чистым, чем я. На его лице была двухдневная щетина, да и волосы не были аккуратно причесаны. Они были в некотором беспорядке, взгляд был странным. – Ты даже не представляешь, в какое количество дверей я постучал, прежде чем найти тебя…

Я покачала головой, потому что действительно не представляла. Но когда он упомянул об этом, я задалась вопросом: откуда, ради всего святого, он узнал, где я – живу?

– Двадцать девять, – сказал он. Потом он поднял руки и показал цифры на пальцах, повторив шепотом:

– Двадцать… девять.

Я посмотрела на его одежду. Он был в медицинской форме. И мне очень не понравилось, что он был в медицинской форме именно в этот момент. Черт бы его побрал. Она шла ему больше, чем домашний комбинезон и намного больше, чем рубашка Burberry.

– Почему ты стучал в двадцать девять дверей? – поинтересовалась я, склонив голову к плечу.

– Ты мне не говорила, в какой квартире живешь, – сухо ответил он. – Ты сказала, что живешь в этом доме, но не помню, чтобы ты называла этаж. На самом деле я едва не начал с третьего этажа. Я был бы здесь уже час назад, если бы поверил своему внутреннему голосу.

– Почему ты пришел?

Райл провел рукой по лицу, а потом кивком указал на квартиру.

– Можно войти?

Я оглянулась через плечо и открыла дверь шире.

– Полагаю, да. Если скажешь мне, что тебе нужно.

Райл переступил через порог, и я закрыла за нами дверь. Он огляделся, одетый в свою дурацкую сексуальную форму, и упер руки в бока, стоя ко мне лицом. Он выглядел несколько разочарованным, но я не была уверена, разочарован он мной или самим собой.

– На подходе очень большая голая правда, согласна? – объявил он. – Приготовься.

Я сложила руки на груди и смотрела, как он набирает в грудь воздуха, собираясь заговорить.

– Ближайшие два месяца – самые важные месяцы в моей карьере. Я должен сосредоточиться. Моя ординатура подходит к концу, а потом мне надо будет сдать экзамены. – Райл мерил шагами гостиную, отчаянно жестикулируя. – Но последнюю неделю я не мог выбросить тебя из головы. Не знаю почему. На работе, дома я могу думать только об одном: как невероятно я себя чувствую рядом с тобой. Мне нужно это прекратить, Лили. – Райл остановился и посмотрел на меня. – Пожалуйста, прекрати это. Только один раз будь со мной, и на этом все, я клянусь.

Мои ногти впились в ладони, пока я смотрела на него. Он все еще немного задыхался, глаза по-прежнему блуждали, но он с мольбой смотрел на меня.

– Когда ты спал в последний раз? – спросила я.

Райл округлил глаза, как будто досадуя на то, что я его не понимаю.

– Я только что после двух суток дежурства, – он сказал это так, как будто отмахнулся от меня. – Сосредоточься, Лили.

Я кивнула и повторила про себя его слова. Если бы я не знала наверняка… Я бы подумала, что он…

Я сделала вдох, чтобы успокоиться.

– Райл, – осторожно начала я. – Ты действительно только что постучался в двадцать девять дверей, чтобы сказать мне, что мысли обо мне превратили твою жизнь в ад и что мне следует переспать с тобой, чтобы тебе больше никогда не пришлось думать обо мне? Ты что, издеваешься сейчас надо мной?

Он сжал губы и, поразмыслив секунд пять, медленно кивнул:

– Ну… да. Но… в твоем исполнении это звучит намного хуже.

Я раздраженно рассмеялась:

– Все потому, что это смехотворно, Райл.

Он закусил нижнюю губу и оглядел комнату, как будто ему неожиданно захотелось сбежать. Я открыла дверь и жестом пригласила его на выход. Но он остался стоять. Его взгляд упал на мои ступни.

– Твоя лодыжка выглядит неплохо, – сказал Райл. – Как она?

Я округлила глаза:

– Лучше. Сегодня я впервые смогла помочь Алисе в магазине.

Райл кивнул, потом сделал вид, что собирается – выйти. Но как только он оказался рядом со мной, он развернулся ко мне и уперся ладонями в стену по обе стороны от моей головы. Я задохнулась и от его близости, и от его настойчивости.

– Пожалуйста… – попросил он.

Я покачала головой, хотя мое тело начало сдаваться и умолять мой разум передумать.

– Я действительно хорош в этом, Лили. – Райл усмехнулся. – Тебе практически ничего не придется делать.

Я постаралась не рассмеяться, но его упорство было настолько же милым, насколько и раздражающим.

– Спокойной ночи, Райл.

Он опустил голову и покачал ею. Оттолкнувшись от двери, он выпрямился. Райл почти развернулся, направляясь к коридору, но вдруг упал передо мной на колени и обнял меня руками за талию.

– Пожалуйста, Лили, – попросил он с самоуничижительным смехом. – Пожалуйста, займись со мной сексом. – Райл смотрел на меня щенячьим взглядом, с жалкой, полной надежды улыбкой. – Я так тебя хочу, так отчаянно. Клянусь. После того как ты со мной переспишь, ты больше никогда обо мне не услышишь. Обещаю.

Было что-то такое в нейрохирурге, стоявшем передо мной на коленях и умолявшем о сексе, что меня тронуло. Это просто смешно.

– Встань, – приказала я, отталкивая его руки. – Ты выставляешь себя на посмешище.

Райл медленно поднялся, провел руками по двери по обе стороны от меня, пока я не оказалась как будто в клетке.

– Это означает «да»? – Его грудь едва касалась моей, и я ненавидела себя за то, что мне было так приятно его отчаянное желание. Мне следовало бы почувствовать отторжение, но я едва могла дышать, когда смотрела на него. Особенно когда на его лице появилась двусмысленная улыбка.

– В данный момент я совершенно не чувствую себя сексуальной, Райл. Я работала весь день, я вымотана. От меня пахнет потом, а на вкус я как пыль. Если ты дашь мне время сначала принять душ, то я, возможно, почувствую себя достаточно сексуальной, чтобы заняться с тобой сексом.

Он быстро закивал, когда я еще не договорила.

– Иди в душ. Не спеши. Я подожду.

Я оттолкнула его и закрыла входную дверь. Райл пошел следом за мной в спальню, и я сказала ему, чтобы он ждал меня на кровати.

К счастью, накануне вечером я привела спальню в порядок. Обычно моя одежда валяется всюду, книги скапливаются на прикроватной тумбочке, обувь и бюстгальтеры почему-то не добираются до шкафа. Но в этот вечер все было чисто. Я даже кровать убрала, украсив ее уродливыми стегаными подушками, которые бабушка передала всем членам нашей семьи.

Я быстро оглядела комнату, просто чтобы убедиться в том, что ему на глаза не попадется что-то неподобающее. Райл сел на кровать, и я видела, что он осматривает пространство вокруг себя. Я остановилась на пороге ванной и в последний раз попыталась его выпроводить.

– Ты говоришь, что после этого все прекратится, Райл, но сразу предупреждаю тебя. Я как наркотик. Если сегодня вечером ты займешься со мной сексом, для тебя все станет только хуже. Но один раз – это все, что ты получишь. Я отказываюсь становиться одной из многих девушек, которые – как ты это сказал той ночью? – удовлетворяют твои потребности.

Райл откинулся на локти.

– Ты не такая девушка, Лили. А я не тот парень, которому кто-то нужен больше, чем на один раз. Нам не о чем волноваться.

Я закрыла за собой дверь ванной, гадая, как этому парню удалось меня уговорить.

Все дело было в медицинской форме. Это моя слабость. К нему это не имело никакого отношения.

Интересно, он мог бы остаться в форме во время секса?

* * *

Я никогда не тратила более получаса, чтобы привести себя в порядок, но прошел почти час, пока я закончила в ванной. Я побрила больше частей тела, чем, вероятно, требовалось. Двадцать минут у меня ушло на то, чтобы успокоиться и отговорить себя от того, чтобы открыть дверь и приказать ему убираться. Но мои волосы высохли, я была чище, чем когда бы то ни было. Я решила, что могу сделать это. Я могу позволить себе одноразовый секс. Мне двадцать три года.

Я открыла дверь, и Райл все еще лежал на моей кровати. Я с некоторым разочарованием увидела, что форменная рубашка валяется на полу, но брюк я там не увидела. Должно быть, он все еще в них. Он лежал под одеялом, и я не видела, в чем он.

Я закрыла дверь ванной и стала ждать, чтобы он перевернулся и посмотрел на меня. Но он этого не сделал. Я подошла ближе, и только тут заметила, что он храпит.

И это был не легкий храп (ох, прости, я неожиданно заснул). Нет, это был настоящий храп крепко спящего человека.

– Райл? – шепотом окликнула я его. Он не проснулся даже после того, как я потрясла его.

Должно быть, он надо мной издевается.

Я бросилась на кровать, не заботясь о том, что могу его разбудить. Я только что провела целый час, готовя себя для него, вымотавшись за день, а он вот так вот отнесся к этому вечеру?

Но я не могла на него сердиться, особенно когда увидела, каким умиротворенным он выглядит. Я представить не могла, каково это – отработать сорок восемь часов подряд. И потом у меня очень удобная кровать. Настолько удобная, что человек в ней может заснуть даже после полноценного ночного сна. Мне следовало предупредить его об этом.

Я посмотрела время на моем телефоне. Было почти половина одиннадцатого. Я поставила телефон в беззвучный режим и легла рядом с Райлом. Его телефон лежал на подушке рядом с его головой, поэтому я схватила его и включила камеру. Подержав телефон над нами и убедившись в том, что мое декольте выглядит наилучшим образом, я сделала снимок, чтобы он увидел, что он пропустил.

Я выключила свет и рассмеялась про себя, потому что я собиралась заснуть рядом с полуобнаженным мужчиной, с которым я даже никогда не целовалась.

* * *

Я не успела открыть глаза, когда почувствовала, как его пальцы провели по моей руке. Я подавила улыбку и сделала вид, что все еще сплю. Его пальцы добрались до моего плеча, остановились на ключице, а потом коснулись шеи. На этом месте у меня татуировка, я сделала ее в колледже. Это просто очертания сердца, слегка открытого в верхней части. Я чувствовала, как его пальцы обводят тату, а потом он нагнулся и прижался к ней губами. Я еще крепче зажмурила глаза.

– Лили, – прошептал Райл, обнимая меня за талию. Я еле слышно застонала, пытаясь проснуться, а потом перекатилась на спину, чтобы смотреть на него. Когда я открыла глаза, Райл смотрел на меня. По тому, как солнце светило в мои окна и на его лицо, я поняла, что еще нет семи утра.

– Я самый презренный из мужчин, которых ты когда-либо встречала. Я прав?

Я засмеялась и едва заметно кивнула:

– Ты невероятно близок к истине.

Райл улыбнулся и убрал волосы с моего лица. Нагнувшись, он прижался губами к моему лбу, и мне не понравилось, что он сделал только это. После этого мне придется страдать от бессонницы по ночам, потому что я стану прокручивать в голове это воспоминание.

– Я должен идти, – сказал Райл. – Я уже опаздываю. Во-первых, прости меня. Во-вторых, я никогда не сделаю этого снова. Ты видишь меня в последний раз, обещаю. И, в‑третьих, мне по-настоящему жаль. Ты даже не представляешь насколько.

Я выдавила улыбку, но мне хотелось хмуриться, потому что мне совершенно не понравилось это его «во-вторых». Я вовсе даже не возражала, чтобы он попробовал уговорить меня снова, но потом я напомнила себе, что мы хотим от жизни противоположных вещей. И даже хорошо, что он уснул и мы даже не поцеловались. Потому что, если бы мы с ним занялись сексом, пока он был в медицинской форме, это я бы появилась у его дверей на коленях, умоляя о большем.

Все к лучшему. Срываем пластырь и отпускаем его.

– Пусть у тебя будет хорошая жизнь, Райл. Желаю тебе добиться всех возможных успехов.

Он не ответил на мои прощальные слова. Он молча смотрел на меня, как будто слегка нахмурившись, но потом сказал:

– Ага. И тебе того же, Лили.

После этого он откатился от меня и встал. Я даже не могла смотреть на него в этот момент, поэтому я повернулась на бок, спиной к нему. Я слышала, как он надевает обувь, потом тянется за телефоном. После долгой паузы он зашевелился снова, и я знала, что он смотрел на меня. Я не открывала глаз до той минуты, пока не услышала, как захлопнулась входная дверь.

У меня моментально запылало лицо, но я запретила себе плакать. Я заставила себя встать с кровати. У меня была работа. Я не могла расстраиваться из-за того, что я не настолько хороша, чтобы заставить парня пересмотреть свои жизненные цели.

И потом у меня были собственные цели в жизни, чтобы о них беспокоиться. И эти цели меня возбуждали. Поэтому, как бы там ни было, у меня все равно не было времени для парня в моей жизни.

Ни минуты.

Нет.

Деловая девушка, что тут скажешь.

Я была смелой и отважной бизнес-леди, которой некогда трахать мужчин в медицинской форме.