Текст книги "Все твои совершенства"
Автор книги: Колин Гувер
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Я перекатываюсь на спину и смотрю в потолок. «Пошел ты в задницу, Итан Ван Кемп».
Кстати, что это за фамилия такая? Я произношу свое имя вслух и добавляю к нему эту фамилию: «Квинн Дайанн Ван Кемп».
Никогда не замечала, как по-дурацки это звучит. Хорошо, что у меня никогда не будет такого имени.
Хорошо, что я поймала его на обмане.
Хорошо, что рядом со мной был Грэм.
Хорошо, что Грэм решил сейчас уехать.
В тот жаркий момент с Грэмом в ресторане я жаждала мести. Мне казалось, если я пересплю с ним, боль, причиненная мне сегодня Итаном, утихнет. Но теперь, когда Грэм ушел, я понимаю, что она не утихнет, что бы я ни делала. Это просто огромная, сплошная, болезненная рана. Сейчас запру входную дверь и больше никогда не выйду из квартиры. Разве что за мороженым. Завтра схожу за мороженым, но после этого больше никогда не выйду из квартиры.
Пока не закончится мороженое.
Я отбрасываю одеяло и иду в гостиную, чтобы запереть дверь. Тянусь к замку на цепочке и замечаю желтую бумажку, приклеенную к стене рядом с дверью. На ней номер телефона. А ниже – короткая записка:
Позвони мне как-нибудь. После того, как отомстишь.
Грэм.
Записка вызывает у меня смешанные чувства. Грэм симпатичный, и я уже поняла, что меня к нему тянет, но в данный момент мне претит сама мысль о том, чтобы снова начать с кем-то встречаться. Мои последние отношения закончились всего пару часов назад.
И даже если бы мне когда-нибудь вновь захотелось встречаться, последним человеком для этого стал бы бывший парень девицы, из-за которой все хорошее в моей жизни пошло прахом.
Я хочу держаться как можно дальше от Итана и Саши. А Грэм, к сожалению, только напоминает мне о них.
Как бы то ни было, записка вызывает у меня улыбку. Но лишь на секунду.
Я возвращаюсь в спальню и забираюсь под одеяло. Натягиваю его на голову и начинаю лить слезы. Правильно сказал Грэм: «Плакать будешь ночью. В подушку. Вот тогда будет больнее всего. Когда останешься одна».
6. Настоящее
Уезжая в Европу, Ава оставила мне подарок. Пакетик экзотического чая, якобы помогающего при бесплодии. Беда в том, что вкус у него такой, будто высыпаешь себе горсть чая прямо на язык, а потом закусываешь кофейными зернами.
Так что… о чудодейственном оплодотворяющем чае не может быть и речи. Я снова оставляю все на волю случая. Я решила, что буду пробовать еще месяц. Может быть, два, а потом скажу Грэму, что больше попыток не будет.
Еще два месяца, прежде чем я скажу ему, что действительно готова открыть ту деревянную шкатулку на книжной полке.
Когда входит Грэм, я сижу на кухонной стойке в его футболке. Свесила голые ноги, ступни болтаются над полом. Он не сразу замечает меня, но как только замечает, я становлюсь его центром внимания. Я усаживаюсь на стойку верхом и сжимаю ноги, открывая их ровно настолько, чтобы он мог понять, каковы мои планы на ночь. Не отрывая взгляда от моих рук, он тянет галстук, сдергивает его с воротника, роняет на пол.
Вот поэтому мне так нравится, что он приходит с работы позже меня. Обожаю наблюдать, как он снимает галстук.
– Особый случай? – Он ухмыляется и окидывает меня взглядом с ног до головы. Идет ко мне, и я одариваю его самой соблазнительной улыбкой. Улыбкой, говорящей, что этой ночью я хочу оставить все притворство позади. Притворство, будто у нас все в порядке, притворcтво, будто мы счастливы, притворство, будто живем той жизнью, которую выбрали бы, если бы могли выбирать.
Когда он оказывается рядом со мной, пиджак уже сброшен, а верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Он скидывает ботинки, одновременно скользя руками вверх по моим бедрам. Я обнимаю его за шею, и он прижимается ко мне, готовый и нетерпеливый.
Его губы касаются моей шеи и подбородка, нежно прижимаются к моему рту.
– Куда тебя отнести? – Он поднимает меня и прижимает к себе; я обхватываю ногами его талию.
– Хорошо бы в спальню, – шепчу я ему на ухо.
Хотя я почти отказалась от шансов забеременеть, я, очевидно, все еще цепляюсь за кусочек надежды, по крайней мере, раз в месяц. Не знаю, проявляю я таким образом силу или слабость. Иногда мне кажется, что и то и другое.
Грэм роняет меня на кровать, путь от кухни до спальни усеян нашими шмотками, как разбросанными хлебными крошками.
Он устраивается у меня между ног, а затем со стоном входит в меня. Я молча принимаю его.
За пределами спальни Грэм последователен во всех возможных отношениях. Но в спальне я никогда не знаю, что получу. Иногда он занимается со мной любовью терпеливо и самоотверженно, а иногда бывает требователен, тороплив и эгоистичен. Иногда, войдя в меня, он становится разговорчив, шепчет слова, от которых я влюбляюсь в него еще сильнее.
А иногда он сердит и громогласен и произносит вещи, заставляющие меня краснеть. Я никогда не знаю, чего от него ждать. Раньше это меня возбуждало.
Но теперь я предпочитаю видеть в постели лишь одну из его ипостасей. Требовательную, торопливую и эгоистичную. Когда он такой, я чувствую меньше вины, потому что в последнее время единственное, чего я действительно хочу от секса, – это конечный результат.
К сожалению, сегодня – не эгоистичная версия Грэма. Сегодня это полная противоположность тому, что мне от него нужно. Он наслаждается каждой секундой. Входит в меня размеренными толчками, одновременно пробуя на вкус мою шею и всю верхнюю часть тела. Я стараюсь казаться такой же увлеченной, время от времени прижимаюсь губами к его плечу или тяну его за волосы. Но трудно притворяться, будто я не жду, чтобы он быстрее покончил с этим. Я отворачиваю голову в сторону, чтобы он мог оставить свой след на моей шее, и жду.
Наконец он начинает набирать темп, и я немного напрягаюсь, предвкушая финал, но он неожиданно выходит из меня. Он скользит вниз по моему телу, втягивает мой левый сосок в рот, и я узнаю этот сценарий. Сейчас он спуститься вниз, медленно пробуя каждую частичку моего тела, и, наконец, проскользнет языком между моих ног, где потеряет драгоценные десять минут, и мне придется слишком долго думать о том, какой сегодня день, сколько сейчас времени, что будет через четырнадцать дней, что я сделаю или скажу, если тест наконец окажется положительным, и как долго буду плакать под струями душа, если он снова будет отрицательным.
А сегодня я не хочу об этом думать. Я просто хочу, чтобы он поторопился.
Я тяну его за плечи, пока его губы снова не оказываются рядом с моими, и шепчу ему на ухо: «Все в порядке. Можешь кончать». Я пытаюсь снова направить его в себя, но он отстраняется. Я встречаюсь с ним взглядом впервые с момента, когда мы еще были на кухне.
Он нежно приглаживает мои волосы на затылке.
– Ты больше не в настроении?
Я не знаю, как, не задев его чувств, сказать ему, что я не в настроении с самого начала.
– Все в порядке. У меня овуляция.
Я пытаюсь поцеловать его, но, прежде чем наши губы встречаются, он скатывается с меня.
Я смотрю в потолок, гадая, что могло его рассердить в моих словах. Мы так долго старались, чтобы я забеременела. Все как обычно, ничего нового.
Я чувствую, что он встает с кровати. Смотрю на него и вижу, что он стоит ко мне спиной и натягивает штаны.
– Ты что, всерьез разозлился из-за того, что я не в настроении? – спрашиваю я, садясь. – Вспомни, что меньше минуты назад мы прекрасно занимались сексом независимо от моего настроения.
Он поворачивается и смотрит на меня, собираясь с мыслями. Разочарованно проводит рукой по волосам и подходит ближе к кровати. Сжатые челюсти выдают его раздражение, но когда начинает говорить, его голос тих и спокоен:
– Я устал трахаться по медицинским показаниям, Квинн. Было бы здорово, если бы хоть раз я мог оказаться внутри тебя только потому, что тебе этого хочется. А не потому, что без этого ты не можешь забеременеть.
Его слова причиняют боль. Мне хочется огрызнуться, сказать что-то обидное в ответ, но в глубине души я знаю: он говорит так только потому, что это правда. Иногда я тоже скучаю по спонтанным занятиям любовью. Но дошло до того, что все наши неудачные попытки забеременеть стали слишком болезненными. Настолько, что я поняла: чем меньше секса, тем меньше разочарования. Если мы занимаемся сексом только в те дни, когда у меня овуляция, я чувствую разочарование реже.
Хотела бы я, чтобы он это понимал. Чтобы он знал, что иногда попытки даются мне труднее, чем неудачи. Я пытаюсь разделить его чувства, но это трудно, потому что я не знаю, действительно ли он разделяет мои. С чего бы? Это же не он терпит одну неудачу за другой.
Ладно, разочарование отложу на потом. А сейчас мне просто нужно, чтобы он вернулся в постель. В меня. Потому что он прав. Секс с мужем – обязательное условие для того, чтобы забеременеть. И сегодня у нас лучший шанс в этом месяце.
Я сбрасываю с себя одеяло и растягиваюсь на кровати. Прижимаю руку к животу, привлекая его внимание.
– Прости, – шепчу я, проводя пальцами вверх. – Возвращайся в постель, Грэм.
Его челюсти все еще сжаты, но глаза следят за моей рукой. Я наблюдаю, как он борется с собой: одна часть его существа хочет выскочить из комнаты, а другая – наброситься на меня. Похоже, он еще не уверен, что я хочу его; это мне не нравится, и я переворачиваюсь на живот. Если во мне есть то, что больше всего нравится Грэму физически, это вид сзади.
– Хочу только тебя, Грэм. Это все. Честное слово. – Вру.
Я испытываю облегчение, когда он стонет.
– Черт возьми, Квинн. – И вот он снова в постели, его руки на моих бедрах, его губы на моих ягодицах. Он просовывает под меня руку, прижимает ее к моему животу, приподнимая меня так, чтобы он мог легко скользнуть в меня сзади. Я испускаю убедительный стон и хватаюсь за края простыни.
Грэм хватает меня за бедра, приподнимается на колени и оттягивает меня назад, пока полностью не входит в меня.
С терпеливым Грэмом покончено. Сейчас рядом со мной комок эмоций, врывающихся в меня с нетерпением и гневом. Сейчас его интересует развязка, а вовсе не я, и это именно то, чего я хочу.
Я со стонами встречаю его толчки, надеясь, что он не осознает, что остальная часть моего существа отключена от процесса. Через некоторое время оказывается, что мы уже не стоим на коленях, а лежим, и он всем своим весом прижимает меня животом к матрасу. Он сжимает мои руки, вцепившиеся в простыни, и я расслабляюсь, когда он издает стон. Я жду, когда он наполнит меня надеждой.
Но этого не происходит.
Вместо этого он выходит из меня, прижимаясь к моей пояснице. Затем стонет в последний раз, уткнувшись мне в шею. Я чувствую, как он касается моей кожи, теплый и влажный, потом скользит по моему бедру и извергается в матрас.
Неужели он только что…
Именно так.
Он кончил не в меня. Слезы застилают мне глаза, я хочу выбраться из-под него, но он слишком тяжелый и все еще так напряжен, что я не могу пошевелиться.
Наконец я чувствую, что он расслабляется, и пытаюсь приподняться.
Он переворачивается на спину. Я откатываюсь от него и выдергиваю из-под себя простыню, чтобы вытереться. По щекам текут слезы, я сердито вытираю их. Я так зла, что даже не могу говорить. Грэм наблюдает за мной, а я лишь пытаюсь скрыть гнев. И растерянность.
Грэм, конечно, мой муж, но сегодня он был всего лишь средством для достижения цели. И хотя я пыталась убедить его в обратном, он только что доказал это самому себе, не дав мне того единственного, чего я сегодня от него хотела.
Я не могу унять слезы, как ни пытаюсь. Натягиваю одеяло до глаз, а Грэм скатывается с кровати и хватает свои штаны. Мои беззвучные слезы сменяются рыданиями, плечи начинают трястись. Обычно я не веду себя так в его присутствии. Приберегаю это для долгих душей.
Грэм сдергивает с кровати свою подушку. Он выглядит так, будто разрывается на части: одна часть хочет утешить меня, другая, наоборот, на меня наорать. Злость берет верх, и он отступает к двери.
– Грэм, – шепчу я.
Мой голос останавливает его на полпути, он оборачивается и смотрит на меня. Кажется, он так обескуражен, что я даже не знаю, что сказать. Что мне жаль, что я хочу ребенка больше, чем хочу его? Не поможет, потому что это ложь. Ничего мне не жаль. Мне горько, что он не понимает, чем в последние несколько лет стал для меня секс. Он хочет, чтобы я по-прежнему хотела его, а я не могу. Секс и занятия любовью каждый раз дают мне надежду, что это тот самый единственный шанс из миллиона и я наконец забеременею. А потом те же секс и занятия любовью, которые дали мне надежду, приводят к тому, что надежда оборачивается отчаянием.
С годами весь процесс и сопутствующие ему эмоции слились воедино. Теперь я не могу отделить секс от надежды, а надежду от отчаяния. Секс есть надежда, есть отчаяние.
Секс-надежда-отчаяние.
Отчаяние. Отчаяние.
Теперь остается только отчаяние.
Он никогда этого не поймет. Никогда не поймет, что это не его я не хочу. Я не хочу отчаяния.
Грэм наблюдает за мной, ожидая, что я скажу что-нибудь еще. Но я ничего не говорю. Не могу.
Он слегка кивает и отворачивается от меня. Я вижу, как напрягаются мышцы его спины. Вижу, как сжимается и разжимается его кулак. Вижу, как он тяжело вздыхает, хотя и не слышу этого.
Он размашисто открывает дверь спальни и хлопает ею изо всех сил. С другой стороны двери раздается глухой удар. Я зажмуриваюсь и сжимаюсь в комок. Еще один удар.
И еще.
Я слушаю, как он пять раз ударяет в дверь с другой стороны. Слушаю, как он вымещает свою боль и обиду на деревяшке, потому что он знает, что больше ему некуда деться. Когда все смолкает… я больше не владею собой.
7. Прошлое
Забыть Итана оказалось непросто. И дело даже не в нем самом. Гораздо тяжелее, чем потерять Итана, было утратить отношения. Когда так долго не мыслишь себя без другого человека, трудно снова стать самим собой. Прошло несколько месяцев, прежде чем я, наконец, полностью удалила его следы из своей квартиры. Избавилась от свадебного платья, фотографий, подарков, которые он дарил мне на протяжении нескольких лет, одежды, которая мне о нем напоминала. Я даже сменила кровать, но скорее потому, что просто хотела новую кровать, чем из-за напоминания об Итане.
Прошло уже шесть месяцев, и единственной причиной, по которой я пришла на второе свидание с этим парнем по имени Джейсон, послужило то, что первое не было полной катастрофой. И еще меня уговорила Ава.
Как бы сильно моя мама ни любила Итана – ей до сих пор хочется, чтобы я простила его, – думаю, Джейсон понравился бы ей еще больше. По идее, это должно было бы меня воодушевить, но ничего подобного. У нас с мамой очень разные вкусы. Я только и жду, чтобы Джейсон сказал или сделал что-то, что не понравилось бы маме. Может быть, тогда он стал бы для меня привлекательнее.
Он уже повторил несколько вопросов, которые задал мне в прошлую пятницу. Спросил, сколько мне лет. Я сказала, что двадцать пять, столько же, сколько было в прошлую пятницу. Спросил, когда у меня день рождения, и я сказала, что по-прежнему 26 июля.
Обычно я стараюсь не быть стервой, но с ним это трудно, ведь ясно, что он пропустил мимо ушей все, что я говорила ему неделю назад.
– Значит, ты Лев? – спрашивает он.
Я киваю.
– А я Скорпион.
Я понятия не имею, что это говорит о нем. Астрология никогда не была моим коньком. Кроме того, мне сейчас трудно сосредоточиться на Джейсоне, потому что позади него я вижу нечто гораздо более интересное. За два столика от меня сидит Грэм и ухмыляется, глядя в мою сторону.
Узнав его, я тут же опускаю взгляд на тарелку.
Джейсон разглагольствует о совместимости Скорпионов и Львов, и я смотрю ему в глаза, надеясь, что он не замечает моего смятения. Но моя решимость рушится, потому что Грэм встал. Я не могу удержаться, чтобы не заглянуть через плечо Джейсона и не посмотреть, как Грэм, извинившись, встает из-за столика. Он снова встречается со мной взглядом и направляется в нашу сторону.
Я тереблю салфетку на коленях и удивляюсь, почему при виде Грэма начинаю волноваться гораздо больше, чем рядом с Джейсоном. Я встречаюсь взглядом с Грэмом прямо перед тем, как он подходит к столу. Но как только я смотрю на него, он отводит взгляд. И коротко кивает головой в сторону, в которую идет. Он проходит мимо нашего столика, его рука едва касается моего локтя. Его палец на секунду касается моей кожи. Я резко втягиваю воздух.
– Сколько у тебя братьев и сестер?
Я кладу салфетку на стол.
– По-прежнему одна сестра. – Я отодвигаю стул. – Сейчас вернусь. Мне нужно в туалет.
Джейсон отъезжает назад, привстает, когда я ставлю стул на место. Я улыбаюсь ему и поворачиваю в сторону туалетов. К Грэму.
Почему я так волнуюсь?
Туалеты расположены в задней части ресторана. Чтобы попасть в коридор, нужно свернуть за перегородку. Грэм уже скрылся за углом, поэтому я останавливаюсь, прежде чем повернуть. Кладу руку на грудь, надеясь, что это как-то успокоит разбушевавшиеся чувства. Быстро выдыхаю и захожу в коридор.
Грэм небрежно прислонился к стене, держа руку в кармане костюма. Его вид одновременно возбуждает и успокаивает меня, но я волнуюсь еще и потому, что мне неловко: я ведь так ни разу ему и не позвонила.
Грэм улыбается мне своей ленивой полуулыбкой.
– Привет, Квинн.
Его глаза немного хмурятся, несмотря на улыбку, и мне это нравится. Не знаю почему. Мне нравится, что он всегда выглядит так, будто борется с постоянным внутренним смятением.
– Привет. – Я неловко останавливаюсь в нескольких футах от него.
– Грэм, – говорит он, касаясь своей груди. – На случай, если ты забыла.
Я качаю головой.
– Ничего я не забыла. Довольно трудно забыть какую-либо деталь худшего дня в твоей жизни.
Мой ответ вызывает у него улыбку. Оттолкнувшись от стены, он делает шаг ко мне.
– Ты так и не позвонила.
Я пожимаю плечами, словно его номер телефона для меня ничего не значит. На самом деле я смотрю на него каждый день. Записка все еще прилеплена к стене, там, где он ее оставил.
– Ты просил позвонить после того, как отомщу. Я как раз сейчас вернусь к орудию мести.
– Парень, с которым ты пришла?
Я киваю. Он подходит еще ближе, теперь между нами примерно два фута. Но мне кажется, что он навалился на меня.
– Ну а ты? – спрашиваю я. – Твое орудие мести – девчонка, с которой ты пришел?
– Моя месть свершилась две девчонки назад.
Мне не нравится его ответ. Не нравится настолько, что я решаю покончить с этим разговором.
– Ну… поздравляю. Она хорошенькая.
Грэм прищуривает глаза, словно пытается прочесть то, чего я не говорю. Я делаю шаг в сторону женского туалета и берусь за ручку двери.
– Рада была видеть тебя, Грэм.
Все еще щурясь, он слегка наклоняет голову. Я не знаю, что еще сказать. Захожу в женский туалет и позволяю двери захлопнуться за мной. Я делаю глубокий вдох. Ну и напряг.
Но почему напряг?
Я подхожу к раковине и пускаю воду. Руки дрожат, поэтому я мою их теплой водой, надеясь, что лавандовое мыло поможет успокоить нервы. Я вытираю руки и смотрю на них в зеркало, пытаясь убедить себя, что присутствие Грэма не так уж сильно подействовало на меня. Но это неправда. Руки все еще дрожат.
Шесть месяцев я все собиралась позвонить ему и шесть месяцев убеждала себя, что этого делать не стоит. И теперь, зная, что его жизнь продолжается и он встречается с другой девушкой, я, возможно, упустила свой шанс. Не то чтобы этот шанс был мне так нужен. Я по-прежнему уверена, что он слишком часто будет напоминать мне о прошлом. Если я все-таки решу начать новые отношения, пусть это будет кто-то совершенно новый. Никак не связанный с худшими днями моей жизни.
Может быть, кто-то вроде Джейсона?
Я шепчу «Джейсон». Нужно возвращаться к своему кавалеру.
Открыв дверь, я вижу, что Грэм не сдвинулся с места. Стоит и смотрит на меня, склонив голову набок. Я резко останавливаюсь, дверь захлопывается и ударяет меня в спину, подталкивая вперед.
Я бросаю взгляд в конец коридора, потом снова смотрю на Грэма.
– Разве разговор не окончен?
Он делает длинный вдох и шагает ко мне.
На этот раз он останавливается всего в футе от меня и засовывает руки в карманы.
– Ты как себя чувствуешь? – Он говорит тихо, как будто слова даются ему с трудом. Он так пытливо смотрит мне в глаза, что ясно: он имеет в виду все, что я пережила после разрыва. После того, как отменила свадьбу.
Мне нравится его прямота. Его присутствие действует на меня так же утешительно, как тогда, полгода назад.
– Хорошо, – говорю я, слегка кивая. – Осталось несколько проблем с доверием, но в остальном не могу жаловаться.
Он, похоже, почувствовал облегчение.
– Вот и отлично.
– Ну а ты?
Секунду он пристально смотрит на меня, но я не замечаю того, что надеюсь увидеть в его глазах. Вместо этого в них сожаление. Грусть. Словно он все еще не оправился от потери Саши. Он пожимает плечами, но ничего не говорит. Я стараюсь не показывать виду, что сочувствую ему, но кажется, мне это не удается.
– Может быть, эта новая девушка окажется лучше Саши. И ты наконец сможешь забыть ее.
Грэм усмехается.
– С Сашей покончено, – убежденно говорит он. – Можешь не сомневаться, я забыл Сашу в тот миг, когда встретил тебя.
Он не дает мне ни секунды, чтобы переварить его слова, и тут же добавляет:
– Нам пора вернуться к нашим спутникам, Квинн. – Поворачивается и выходит из коридора.
Я стою неподвижно, ошеломленная его словами. «Можешь не сомневаться, я забыл Сашу в тот миг, когда встретил тебя».
Я не могу поверить, что он только что сказал это. Не мог же он сказать такое и тут же взять и уйти! Я иду за ним, но он уже на полпути к своему столику. Я ловлю взгляд Джейсона: увидев меня, он улыбается и встает. Я пытаюсь взять себя в руки, но это не так просто: я вижу, что Грэм наклоняется, быстро целует свою спутницу в висок и снова усаживается напротив нее.
Он что, пытается вызвать во мне ревность? Если так, то ничего не выйдет. У меня нет времени разочаровывать мужчин. У меня едва хватает времени на таких скучных мужчин, как Джейсон. А он обошел вокруг стола, чтобы отодвинуть для меня стул. Прежде чем я сажусь на свое место, Грэм снова смотрит мне в глаза. Клянусь, я вижу, как он слегка ухмыляется. Не знаю, почему я опускаюсь до его уровня, но я наклоняюсь и быстро целую Джейсона в губы.
Потом сажусь.
Когда Джейсон возвращается к своей половине стола, я четко вижу Грэма. Он больше не ухмыляется.
Зато ухмыляюсь я.
– Нам пора, – говорю я.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?