Текст книги "Крупицы благодарности. Fragmenta gratitudinis. Сборник воспоминаний об отце Октавио Вильчесе-Ландине (SJ)"

Коллектив авторов
Крупицы благодарности – Fragmenta gratitudinis. Сборник воспоминаний об отце Октавио Вильчесе-Ландине (SJ)

* * *

 
Hoy recuerdo a los muertos de mi casa.
Rostros perdidos en mi frente, rostros
sin ojos, ojos fijos, vaciados,
¿busco en ellos acaso mi secreto,
el dios de sangre que mi sangre mueve,
el dios de yelo, el dios que me devora?
Su silencio es espejo de mi vida,
en mi vida su muerte se prolonga:
soy el error final de sus errores.
 

Octavio Paz

* * *

 
«Тень незабвенного! ответствуй, милый брат!
Или протекшее всё было сон, мечтанье;
Всё, всё, и бледный труп, могила и обряд,
Свершённый дружбою в твоё воспоминанье?
О! молви слово мне! пускай знакомый звук
Ещё мой жадный слух ласкает,
Пускай рука моя, о незабвенный друг!
Твою с любовию сжимает…»
И я летел к нему… Но горний дух исчез
В бездонной синеве безоблачных небес,
Как дым, как метеор, как призрак полуночи,
Исчез, – и сон покинул очи.
 

Константин Батюшков

От редакционной коллегии

Издание сборника воспоминаний об отце Октавио Вильчесе-Ландине (SJ) стало возможным благодаря добровольным пожертвованиям следующих людей:

Кирилл Архипов

Лариса Винарова

Александр Вишневский

Татьяна Воробьёва

Марина Деревяшкина

Анна Ерохина

Виктория Заева

Сергей Залётов

Александр Иванов

Наталья Капалина

Инна Карезина

Андрей Коваль

Татьяна Кольцова

Сергей Кулиш

Николай Мусхелишвили

Павел Субботин

Сёстры Святого Семейства (MFS)

о. Вадим Шайкевич

Двое жертвователей пожелали остаться неизвестными.

Всем этим людям мы приносим самую искреннюю и глубокую благодарность.

Столь же искренне благодарим мы и авторов воспоминаний, включённых в этот сборник. Многие внесли свой вклад в сборник краткими «историями», вошедшими в раздел «Апофтегмы» (сс. 72). Перечислять их поимённо мы не станем. Просто выразим глубокую признательность им всем.

Исполняя обязанности составителей и редакторов, мы старались минимально вторгаться в тексты, предоставленные авторами. Пусть звучат разные голоса, разные интонации. Пусть образ отца Октавио играет разными гранями.

Когда стали собираться воспоминания, обнаружилось, что разные люди говорят порой независимо друг от друга об одном и том же, причём иногда схоже (ведь речь идёт об одном человеке), а иногда по-разному (ибо каждый услышал и понял что-то своё). Со временем число таких перекличек превысило некую критическую массу, и само собою созрело решение: дать нечто вроде перекрёстных отсылок, призванных помочь читателю уловить ту самую игру оттенков, бликов и отсветов смысла. Возможно, кому-то это покажется чрезмерно педантичным; но удержаться было трудно. Скажем лишь, что отмечены, разумеется, далеко не все такие переклички, так что проницательный читатель может сам отыскивать другие, составлять собственную разноцветную мозаику.

Решено было назвать сборник «Крупицы благодарности». Название это восходит к латиноязычному сочинению «Псевдо-Бонавентуры», каковым в действительности был итальянский францисканец Иоанн де Каулибус (XIV век): «Размышления о жизни Христа» (Meditaсiones vite Christi)[1]1
  Русский перевод, выполненный Татьяной Бородай, см.: «Символ», № 57 (2010), Париж-Москва, с. 66–357. Татьяна Юрьевна любезно позволила воспроизвести в сборнике эту цитату в её переводе.


[Закрыть]. Пространная цитата из этого сочинения, очень для нас важная, воспроизведена на задней странице обложки. «Крупицы благодарности», fragmenta gratitudinis – это действительно лишь крупицы того, что хотелось бы высказать, что хотелось бы вспомнить, о чём рассказать. Но пусть так. Колоссальный монумент порою значит меньше, чем затёртая фотография любимого человека или оставшаяся от него безделушка[2]2
  Ср. Дмитрий Торшилов, «Незаслуженный подарок», с. 49.


[Закрыть].

Надеемся, что наш скромный сборник поможет сохранить в России память об этом замечательном человеке, посвятившем служению в нашей стране добрую треть своей жизни.

о. Олвин Вейгас (SJ), о. Рик де Гендт (SJ)
Отец Октавио Вильчес-Ландин (SJ): краткий биографический очерк[3]3
  Пер. с англ. и обработка Андрея Коваля.


[Закрыть]

Октавио Вильчес-Ландин, священник и член Общества Иисуса, бывший ректор Института философии, теологии и истории (ИФТИ) св. Фомы в Москве, умер в Мехико, своём родном и любимом городе, 13 марта 2010 года. Умер от неизлечимой болезни: стремительно развившейся лейкемии. Ему было всего сорок пять лет. Родился он 7 января 1965 года, в день православного Рождества, что представляется символически очень значимым: ведь почти треть своей не слишком долгой жизни он посвятил служению в России[4]4
  Ср. Павел Субботин, «Это же дети!», с. 17–18.


[Закрыть].

Должность ректора ИФТИ отец Октавио занимал с 2001 по 2006 год. Затем он был представителем учредителя в Институте вплоть до своего отъезда на родину в 2008 году.

Отец Октавио, человек одарённый и прозорливый, был наделён талантом администратора, позволившим ему довести до конца реконструкцию здания Института, представлявшего собою в то время настоящие руины, и наладить процесс обучения и книгоиздательства. Он трудился не покладая рук, снискав уважение и любовь многих людей в России.

* * *

Октавио приехал в Москву в 1992 г., когда Католическая Церковь в России переживала непростой период – все помнят, каким бурным было то время. Но трудности не обескуражили его: он успешно справлялся с ними, зачастую принимая оперативно смелые решения. Благодаря ему маленький колледж превратился в Институт с собственным книжным издательством, где издавались и продолжают издаваться монографии российских учёных и философов, а также переводы трудов знаменитых западных авторов.

Служение Октавио протекало преимущественно в Москве. Он приехал в Россию после курса изучения философии (пройти его должен каждый иезуит). После двухлетней практики, в ходе которой молодой иезуит должен претворить в жизнь то, чему научился в теории, он отправился в Рим, в Григорианский университет, для изучения теологии. Октавио специализировался в моральной теологии и получил звание лиценциата в римском институте «Альфонсианум». В 1999 году он возвратился в Москву, где занялся реконструкцией здания ИФТИ. Затем Октавио провёл несколько месяцев в Мексике, где прошёл последний этап подготовки иезуита, после чего опять возвратился в Москву, чтобы бессменно руководить работой Института и вести пастырскую деятельность.

Краткий перечень его «трудов и дней» может быть примерно таким:

1. Руководство реконструкцией здания Института в 1999 году.

2. Преподавание моральной теологии в Институте с 2001 года.

3. Книгоиздательство, его любимое детище, ростом и развитием которого Октавио с 2002 года руководил лично, порою сам трудясь над подготовкой текстов. Итогом этой работы стала библиография, включающая на сегодняшний день пятьдесят заглавий (она приводится ниже).

4. Именно отцу Октавио принадлежала идея учреждения серии книг Bibliotheca Ignatiana, состоящей из трёх разделов: богословие, духовность и наука (кроме того, издавались учебные пособия). Сам по себе этот замысел был новшеством, к тому же удачно воплотившимся.

5. Кроме того, он курировал издание институтского журнала «Точки / Puncta», где также было опубликовано немало достойных работ – как переводных, так и оригинальных.

6. В 2002 году община иезуитов получила канонически признанный статус, и первым её настоятелем стал Октавио.

7. В том же 2002 году он преобразовал колледж св. Фомы Аквинского в ИФТИ св. Фомы, получив необходимую для этого государственную лицензию.

8. Каждое воскресенье он принимал исповеди прихожан в храме св. Людовика на Лубянке.

9. С 2003 года Октавио отвечал за формацию молодых иезуитов-схоластиков.

10. Он немало способствовал налаживанию экуменического диалога между Русской Православной Церковью и Католической Церковью в России.

11. Многие люди, католики и некатолики, обращались к нему за духовной и материальной помощью, которую он охотно оказывал.

Слева направо: о. Олвин Вейгас (SJ), о. Октавио Вильчес-Ландин (SJ), о. Михаил (Мигель) Арранц (SJ) в Риме

12. Международный журнал «Символ», ранее издававшийся во Франции, перешёл в вéдение издательства ИФТИ в 2006 году. Таким образом, Октавио стал курировать издание и этого журнала.

13. Он позаботился о расширении фонда библиотеки ИФТИ, прибегнув к помощи иезуитских и неиезуитских организаций за пределами России. В частности, благодаря его усилиям Институт располагает теперь такими авторитетными собраниями, как Sources Chrétiennes и Biblioteca di Teología Contemporanea, не говоря уже о множестве книг и учебных пособий.

14. Прямое дело Октавио – издание трудов отца Михаила Арранца (SJ), всемирно известного специалиста по византийской литургике. Случалось, что Октавио денно и нощно сидел за рабочим столом, трудясь над компоновкой греческих и русских текстов этих томов.

Уже в 2000 году, во время ежегодных Духовных упражнений, обнаружилось, что Октавио болен диабетом. Но принцип «беспристрастности», провозглашённый св. Игнатием Лойолой[5]5
  «Поэтому необходимо стать настолько беспристрастным (indiferente) по отношению ко всем творениям, насколько это дозволено свободе нашей свободной воли и не возбранено ей; так, чтобы мы не желали скорее здоровья, нежели болезни; богатства, нежели бедности; чести, нежели бесчестья; жизни долгой, нежели короткой; и подобным образом во всём остальном, ища и избирая единственно то, что лучше ведёт нас к цели, для которой мы сотворены» (св. Игнатий Лойола, «Духовные упражнения», [23]).


[Закрыть], давал ему силы для того, чтобы хранить душевный мир и безмятежность – он сам говорил об этом друзьям, отчасти в шутку, отчасти всерьёз.

Октавио был тружеником, не стремившимся к широкой огласке своих трудов. Он никогда не выступал в роли публично значимой фигуры в московской католической общине, не любил произносить громкие речи и даже избегал проповедовать в храме. Будучи по натуре немногословным, присущую ему прозорливость он поставил на службу Церкви. Это было вполне очевидно для окружающих. Множество людей приходили к нему в Институт за духовным советом и руководством; по воскресеньям он принимал исповеди у прихожан в храме св. Людовика. Институт он рассматривал как мастерскую, где можно готовить души людей для вящего прославления Бога и для служения народу Его. Институт был подлинной жизнью отца Октавио.

* * *

В июле 2008 года Октавио уехал из Москвы на родину, в Мексику: его здоровье резко ухудшилось. Но, несмотря на это, он трудился на отделении игнатиевой духовности в Иберо-американском университете Мехико, широко известном учебном заведении, руководимом иезуитами. Кроме того, он помогал вести пастырскую работу в местном приходе св. Игнатия.

Всего за пару недель до его смерти врачи обнаружили у него лейкемию. Октавио прекрасно понимал, что жить ему остаётся немного[6]6
  Ср. Сергей Кулиш, «В единой семье», с. 45; Марина Деревяшкина, «Мой отец Октавио, с. 55.


[Закрыть]. Но это не слишком его заботило: короткая ли жизнь, долгая ли – главное, что он стремился радовать и поддерживать окружающих его людей, встречавшихся с ним попросту или на исповедях.

Октавио был человеком глубоко верующим, настоящим иезуитом и членом Церкви. Утешения он искал, делая то, что способно принести пользу народу Божию. Со смертью Октавио множество людей в России и в других странах мира лишились верного и доброго друга.

Мы молимся за то, чтобы он обрёл вечный покой у Господа.

RIP +

* * *

Ниже мы приводим перечень книг, изданных Институтом в учреждённой отцом Октавио серии Bibliotheca Ignatiana (Богословие, Духовность, Наука) и вне этой серии[7]7
  Библиография составлена Сергеем Кулишом.


[Закрыть]. Все эти книги были изданы при участии, под руководством (зачастую непосредственным) и под наблюдением отца Октавио. Думается, этот перечень сам по себе достаточно красноречив.

1. Антология реалистической феноменологии. Под ред. Д. Атласа и В. Куренного. 2006 (744 с.)

2. Аристотель. Метафизика. Пер. с греч. П. Д. Первова и В. В. Розанова. Комм. В. В. Розанова. Вступ. статья В. В. Бибихина. 2006 (232 с.)

3. о. Арранц, Михаил (SJ). Таинства Византийского Евхология (Избр. соч. по литургике). Т. I. 2003 (616 с.)

4. о. Арранц, Михаил (SJ). Таинства Византийской традиции (Избр. соч. по литургике). Т. II. 2003 (680 с.)

5. о. Арранц, Михаил (SJ). Евхологий Константинополя и Песенное последование (Избр. соч. по литургике). Т. III. 2003 (680 с.)

6. о. Арранц, Михаил (SJ). Византийский монашеский постриг (Избр. соч. по литургике). Т. IV. 2003 (310 с.)

7. о. Арранц, Михаил (SJ). Введение в таинства византийской традиции (Избр. соч. по литургике). Т. V. 2006 (568 с.)

8. Бальтазар, Ханс Уго, фон. Созерцательная молитва. Пер. с нем. В. Г. Карцовника. 2004 (236 с.)

9. Бальтазар, Ханс Уго, фон. Сердце мира. Пер. с нем. В. Г. Карцовника. 2006 (152 с.)

10. Бальтазар, Ханс Уго, фон. Теология истории. Пер. с нем. А. Я. Ярина. 2006 (136 с.)

11. Бальтазар, Ханс Уго, фон. Истина симфонична. Пер. с нем. А. Я. Ярина. 2009 (152 с.)

12. Бармин, Алексей Вадимович. Полемика и схизма. История греко-латинских споров IX–XII веков. 2006 (648 с.)

13. Беляев, Леонид Андреевич; Мерперт, Николай Яковлевич. От библейских древностей к христианским. Очерки археологии эпохи формирования иудаизма и христианства. 2007 (392 с.)

14. Бибихин, Владимир Вениаминович. Алексей Федорович Лосев. Сергей Сергеевич Аверинцев. 1-е изд. 2004, 2-е изд. 2006 (416 с.)

15. Бибихин, Владимир Вениаминович. Витгенштейн: смена аспекта. 2005 (576 с.)

16. Бибихин, Владимир Вениаминович. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. Сост. О. Е. Лебедевой. 2009 (536 с.)

17. Бибихин, Владимир Вениаминович. Энергия. Сост. и прим. О. Е. Лебедевой. 2010 (488 с.)

18. Вдовина, Галина Владимировна. Язык неочевидного. Учение о знаках в схоластике XVII века. 2009 (648 с.)

19. Вишневский, Александр Александрович. Каноническое право. Древняя Церковь и Западная традиция. 2006 (276 с.)

20. Гибер, Жозеф де (SJ). Духовность Общества Иисуса. Исторический очерк. Пер. с франц. В. Г. Басмовой. 2010 (680 с.)

21. Жильсон, Этьен. Данте и философия. Пер с франц. Г. В. Вдовиной. 2010 (384 с.)

22. о. Инглот, Марек (SJ). Общество Иисуса в Российской Империи (1772–1820 гг.) и его роль в повсеместном восстановлении Ордена во всём мире. Пер. А. Н. Коваля. 2004 (632 с.)

23. Керкегор, Сёрен. Философские крохи, или крупицы мудрости. Пер. с датск. Д. А. Лунгиной под ред. В. Л. Махлина, предисл. и комм. Д. А. Лунгиной. 2009 (192 с.)

24. Кихле, Штефан. Игнатий Лойола. Учитель духовности. Пер. с нем. М.: «Истина и Жизнь». 2004 (208 с.)

25. Кодекс канонического права. Пер. с лат. А. Н. Коваля. Научный ред. о. С. Тимашов. 2007 (624 с.)

26. Преп. Максим Исповедник. О различных недоумениях у святых Григория и Дионисия (Амбигвы). Пер. с греч., вступ. статья, прим. архимандрита Нектария (Р. В. Янушанского). 2006 (464 с.)

27. Маль, Эмиль. Религиозное искусство XIII века во Франции. Пер. с франц. А. Пожидаевой и Д. Харман. 2009 (552 с.)

28. Маритен, Жак. От Бергсона к Фоме Аквинскому. Очерки метафизики и этики. Пер. с франц. В. П. Гайдамака. 2006 (216 с.)

29. Марсель, Габриэль. Присутствие и бессмертие. Избранные работы. Пер. с франц., общ. ред., сост. и прим. В. П. Визгина. 2007 (328 с.)

30. Ранер, Хуго (SJ). Игнатий Лойола и историческое становление его духовности. Пер. с нем. И. Г. Гаспарова под ред. Н. В. Максимовой, пер. с лат. и греч. А. Н. Коваля. 2002 (116 с.)

31. Робинсон, Дэниел Н. Интеллектуальная история психологии. Пер. с англ. М. К. Тимофеевой. 2005 (568 с.)

32. Розанов, Василий Васильевич. О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания. 2-е изд., испр. Предисл. В. В. Бибихина. Подготовка текста и комм. В. Г. Сукач. 2006 (640 с.)

33. Св. Игнатий Лойола. Рассказ паломника о своей жизни, или «Автобиография» св. Игнатия Лойолы, основателя Общества Иисуса (Ордена иезуитов). Пер. со староисп. и староитал. А. Н. Коваля. 2002 (256 с.)

34. Св. Игнатий Лойола. Духовные упражнения. Духовный дневник. Пер. с исп. и франц. А. Н. Коваля. 2006 (376 с.)

35. Св. Игнатий Лойола. Духовные упражнения. Пер. А. Н. Коваля. 2010 (128 с.)

36. Св. Фома Аквинский. Сумма против язычников. Книги I, II. Пер. с лат. и комм. Т. Ю. Бородай. 2004 (440 с.)

37. Суарес, Франсиско (SJ). Метафизические рассуждения. Пер. с лат. Г. В. Вдовиной. 2007 (776 с.)

38. Субири, Хавьер. О сущности. Пер. с исп. Г. В. Вдовиной. 2009 (456 с.)

39. Субири, Хавьер. Пять лекций о философии. Пер. с исп. Г. В. Вдовиной. 2007 (200 с.)

40. Субири, Хавьер. Чувствующий интеллект. Часть I: Интеллект и реальность. Пер. с исп. Г. В. Вдовиной. 2006 (304 с.)

41. Субири, Хавьер. Чувствующий интеллект. Часть II: Интеллект и логос. Пер. с исп. Г. В. Вдовиной. 2008 (336 с.)

42. Субири, Хавьер. Чувствующий интеллект. Часть III: Интеллект и разум. Пер. с исп. Г. В. Вдовиной. 2008 (288 с.)

43. Сузо, Генрих. Книга Вечной Премудрости. Пер. со средневерхненем., вступ. статья и приложение М. Хорькова. 2008 (296 с.)

44. Суини, Майкл. Лекции по средневековой философии. Выпуск 2. Средневековая политическая философия Запада. Пер. А. К. Лявданского и М. В. Кравченко. 2006 (320 с.)

45. Хоружий, Сергей Сергеевич. Очерки синергийной антропологии. 2005 (408 с.)

46. Хоружий, Сергей Сергеевич. Фонарь Диогена. 2010 (688 с.)

47. Шелер, Макс. Философские фрагменты из рукописного наследия. Пер. с нем., вступ. статья, прим. М. Хорькова. 2007 (384 с.)

48. Шмаина-Великанова, Анна Ильинична. Книга Руфи как символическая повесть. 2010 (256 с.)

49. Штайн, Эдит. Наука Креста. Исследование о святом Хуане де ла Крусе. Пер. с нем. Н. Бакши. 2008 (288 с.)

50. Эйнхард. Жизнь Карла Великого. Пер. с лат., вступ. статья, прим., указ. М. с. Петровой. 2005 (304 с.)

Павел Субботин
«Это же дети!»

Мне посчастливилось познакомиться с Октавио более десяти лет тому назад. Уже при первом знакомстве этот человек пробудил во мне несомненную приязнь. Вскоре наши отношения переросли в дружеские.

Октавио с Павлом Субботиным

У Октавио был дар располагать к себе людей. Вернее, даже не дар, а некий набор положительных человеческих качеств, которые отличали его от многих других. Он умел, что называется, слушать и понимать людей. Слушать не притворно, не вполуха, как часто делают, чтобы просто не обидеть человека: нет, он по-настоящему сопереживал, пропускал через себя все чужие радости и горести. Несмотря на языковой барьер, на разницу возрастов и менталитетов, ему удавалось очень точно прочувствовать внутреннее состояние человека. Прочувствовать и отозваться на это самым, как мне кажется, уместным образом. Когда кому-то было плохо, тяжело душевно – он умел подобрать такие слова, которые действительно утешали. Причём он находил нужные слова как для подростков, так и для докторов наук. Помогал он не только утешая словами, но и всеми другими доступными ему способами. Например, почти всю свою зарплату, полученную за чтение лекций в Институте и за работу ректором, он раздавал людям[8]8
  Ср.: Марина Деревяшкина, «Мой отец Октавио», с. 55; «Апофтегмы», с. 76.


[Закрыть]. Но всегда делал это так, чтобы они не знали, что это его деньги. Даже вещи, которые ему посылала мама, он почти все раздавал.

В жизни нашей семьи был очень тяжёлый момент – при трагических обстоятельствах погибла мама моей жены. Когда я позвонил Октавио и сообщил ему об этом, он тут же бросил все свои дела и приехал ко мне. Он знал, что в то время у меня не было средств даже на то, чтобы отправить на родину жену, не говоря уже об оплате похорон. Октавио привёз мне деньги и на билеты, и на организацию похорон, и отдал их мне со словами «Паша, не беспокойся о деньгах, отдашь, когда сможешь. Думай сейчас о детях и жене». На поминках Октавио переживал происшедшее и плакал так, как не плачут порой даже близкие родственники, не говоря уже о людях малознакомых.

Я знаю, что он помог очень многим в трудную минуту, причём не из каких-то корыстных побуждений, а просто от чистого сердца. Он очень любил людей. И многие люди его тоже любили.

* * *

Октавио был человеком весёлым и раскованным. В начале нашей дружбы это меня даже немного озадачивало. Так, он мог вспомнить и спеть мне какую-нибудь песню прямо в общественном месте, при том что его пение, по-моему, оставляло желать лучшего. Я всегда говорил ему: «Октавио, хватит! На нас люди смотрят!». На что он мне неизменно отвечал: «Паша! Как там дальше поётся? Ну ты же знаешь – давай, подпевай!». При этом смеялся и продолжал громко петь[9]9
  Ср. Андрей Коваль, «¡Que lejos estoy!», с. 27.


[Закрыть].

Детей он просто обожал. Когда к нам на работу приходили мои дети, он сразу забывал все свои дела и занимался исключительно ими. Им он позволял абсолютно всё. На мои замечания он отвечал: «Паша, это же дети!». И дети всегда были для него превыше всего.

Октавио с детьми. Слева направо: Ева Барыкина, Коля Храпченков, Денис Субботин, Октавио

Помню один забавный случай. Мы всей семьёй были приглашены на официальный банкет. Там присутствовали официальные лица, по рангу превосходившие Октавио. Все приглашённые дети сидели за отдельным детским столом. Октавио заметил, что детям скучно, и пошёл к ним за стол. После недолгих разговоров он затеял с ними игру – стали играть в «войнушку», используя в качестве оружия соломинки для коктейлей. Полем битвы стала территория всего ресторана. Конечно, он поддался детям и был «сражён вражеской пулей». И тогда стал настолько натурально изображать ранение, что к нему подбежал охранник. Октавио успокоил его, заверив, что всё в порядке – это, мол, просто игра. В итоге: администрация ресторана в лёгком недоумении, высокопоставленные лица в онемении, дети в восхищении. В восторге был и сам Октавио: ведь дети остались довольны!

* * *

Отношение Октавио к жизни и к людям шло из его семьи. Это я понял, когда на правах его друга побывал в Мексике и познакомился с его семьёй.

Октавио со своим братом Маурисио (в родительском доме в Мехико)

У Октавио очень дружная, по-настоящему любящая семья. Помимо Октавио, в семье Вильчес-Ландин ещё трое сыновей: Флавио, Маурисио и Эктор. Октавио был самым младшим. Несмотря на свой возраст, при встрече они дурачились друг с другом, как дети.

Все они очень дорожили друг другом. Все племянники и племянницы были для Октавио как собственные дети. Одна из племянниц, Карен, придумала ему прозвище – «Младенчик», «Малютка» (Cocoliso). Оно настолько ему понравилось, что сам он часто себя так и называл. Это перекликалось с другим его прозвищем, под которым он был известен среди собратьев по Ордену: Pollo («Цыплёнок»).

Отдельно хочется сказать о матери Октавио – Марте Ландин де Вильчес. Это очень приветливый, добрый и в то же время сильный и рассудительный человек. В ней гармонично сочетаются материнская любовь, доброжелательность и лидерские качества. В течение многих лет она возглавляла успешную компанию, занимающуюся продажей недвижимости. По моему мнению, именно от неё Октавио перенял немало.

Октавио с матерью и братьями. В первом ряду (слева направо): Октавио, Марта Ландин де Вильчес, Маурисио. Во втором ряду (слева направо): Флавио, Эктор

Он был очень привязан к своей семье. Живя в России, каждый день общался по Скайпу с мамой. Любимым его праздником было Рождество Христово[10]10
  Ср. о. Олвин Вейгас (SJ), о. Рик де Гендт (SJ), «Отец Октавио ВильчесЛандин (SJ): краткий биографический очерк», с. 7.


[Закрыть]. Он говорил, что именно этот праздник он полюбил с самого детства. Именно на этот праздник собиралась вместе вся их большая семья. Находясь в Москве, в день празднования Рождества Христова он печалился оттого, что его родные находились далеко от него.

* * *

В быту Октавио был весьма непритязателен. Жил он в Москве очень скромно. Из вещей покупал только свои любимые белые рубашки[11]11
  Ср. Андрей Коваль, «Белые одежды и чёрные ботинки», с. 28; «Апофтегмы», с. 77.


[Закрыть]. Покупал их на столичных китайских рынках и по самой низкой цене. Жил в одной из комнат в квартире вместе с другими иезуитами. Из достопримечательностей в ней были только картины, написанные и подаренные друзьями, какие-то детские самоделки, которые он очень ценил, большой деревянный сундук – хозяин комнаты, в котором он когда-то привёз свой скарб из Мексики, ну и, конечно, цветы. Комнатные цветы Октавио очень любил. Он рассаживал их во все ёмкости, попадавшиеся ему под руку. Росли они у него и в стеклянном настенном роге, и даже в настоящем самоваре. И в Институте практически все ныне живущие растения появились благодаря Октавио.

Октавио с матерью, Мартой Ландин де Вильчес

Развитие Института было одной из главных целей Октавио. Практически всё, что на сегодняшний день имеет Институт – это его заслуга. Он лично подыскивал здание, руководил его реконструкцией, создавал комфорт, подбирал сотрудников, преподавателей… И всё это у него получалось.

Он был идеальным руководителем. Работая под его началом, я никогда не чувствовал никакой «вертикали власти». Однажды он спросил меня: «Паша! Скажи, только честно – Октавио, которого ты знаешь как друга, и Октавио как руководитель – это два разных человека?». Я ответил, что это один человек. И нисколько не лукавил.

На работе у нас царила атмосфера дружеская, неофициальная. Под руководством Октавио коллектив был похож на дружную семью – иного сравнения подыскать не могу[12]12
  Ср. Инна Карезина, «Присутствие», с. 65.


[Закрыть]. Мы были заняты общим делом. У нас была единая задача, и мы старались выполнить её как можно лучше. Сейчас я понимаю – просто было такое золотое звено, которое соединяло все звенья общей цепи. Этим звеном был Октавио. Только благодаря организаторским качествам Октавио удалось достичь того многого, чем мы пользуемся по сей день.

Работа руководителя – нелёгкая работа. Здесь невозможно соглашаться со всеми, принимать их точку зрения как единственно правильную. Часто ему приходилось «с боем» отстаивать интересы Института. Одни завидовали его общительности, другим не давал покоя его талант быть лидером и созидать что-то новое. Но Октавио умел давать отпор таким людям. Если бы он не мог быть твёрдым и отстаивать свои интересы – очень многие проекты просто не осуществились бы[13]13
  Ср. Андрей Коваль, «Стержень», с. 37.


[Закрыть]. Благо, недоброжелателей у Октавио было гораздо меньше, чем людей, которые по-настоящему любили его и уважали.

* * *

В последние годы пребывания Октавио в России много сил у него отнимала прогрессирующая болезнь. Когда ему поставили диагноз – диабет, – он не осознавал, насколько это коварная и опасная болезнь. Лечиться он начал лишь через полгода после постановки диагноза. Но, несмотря на приём медикаментов, болезнь развивалась.

Примерно за год до отъезда из Москвы его самочувствие было очень плохим. Конечно, он никому ничего не говорил, чтобы не расстраивать и не привлекать к себе внимания. Мне он строго запретил рассказывать кому-либо про то, что болезнь прогрессирует. Каждый день он принимал более десяти сильнодействующих препаратов с жуткими побочными действиями. Диабет дал осложнения на сердце и кровеносную систему. Но об этом никто не знал. Он, несмотря на своё плохое самочувствие, продолжал работать. По-прежнему приходили на приём и на исповедь люди. В перерывах между приёмами он часто заходил ко мне в кабинет выкурить сигарету. Я видел, что он держится из последних сил. Когда я говорил: «Октавио, тебе плохо, отмени все встречи и дела, поезжай домой», – он отвечал: «Нет, Паша. Я же пообещал встретиться с этими людьми. Я должен с ними встретиться». И так продолжалось вплоть до дня его отъезда из Москвы.

Когда Октавио принял решение вернуться в Мексику, я был рад за него, хотя и не представлял себе, как мы дальше сможем работать без него. Я надеялся, что в Мексике его самочувствие улучшится. Мы с ним общались по телефону, и он говорил, что ему действительно стало лучше. Но вскоре перестал общаться. Мы все пребывали в неведении о нём, о его здоровье. Как выяснилось позже – болезнь Октавио прогрессировала, но он, как всегда, не хотел никого обременять своими проблемами. О том, что ему очень плохо и он в больнице, я узнал за несколько дней до его смерти. Я оформил визу в Мексику, но в день её получения узнал, что Октавио умер.

Он всегда заботился о нас всех, оберегал, отдавая нам всего себя, нисколько не заботясь о себе.

Память о нём навсегда останется в моём сердце.