Текст книги "Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 3"

Мидхат-паша (1822–1883) был выдающимся государственным деятелем Османской империи – вождь турецкого конституционного движения и автор Османской конституции 1876 г. Турецкое правительство предоставило ему исключительные полномочия и в 1869 г. назначило его в должности вали Багдада и одновременно командующим шестым корпусом. В его руках сосредоточилась вся полнота военной и гражданской власти в пределах Ирака, хотя по законам танзимата военная власть была отделена от гражданской.

Мидхат-паша провел ряд административных и культурных реформ. Еще в 1864 г. в Турции был принят закон о вилайетах, который отделял судебную власть от административной, учреждал выборные суды и привлекал население к участию в местном управлении. Мидхат-паша приступил к его осуществлению в Ираке. Он создал новые суды, учредил муниципальные советы в городах («баладия») и основал новые школы. При Мидхат-паше открыты первая средняя школа для мальчиков с модернизированной программой (1870 г.), военное училище (1872 г.) и первая больница. При нем в Багдаде в 1869 г. начала выходить первая официальная газета, печатавшаяся на арабском и турецком языках.

Много внимания он уделял расширению финиковых плантаций и посевных площадей под зерновые и технические культуры, состоянию оросительных систем.

Предметом его особой заботы было строительство путей сообщения. Он расширил паровую навигацию по Тигру и создал правительственное пароходство. После открытия Суэцкого канала он организовал морские пароходные линии между Басрой с одной стороны, Стамбулом и Лондоном – с другой. Он проектировал продлить судоходство вверх по Тигру до Мосула и вверх по Ефрату до района Алеппо, для чего намечалось провести землечерпательные работы. По его инициативе была построена верфь в Басре. Мидхат-паша намеревался также организовать промышленную добычу нефти в Мосульском округе и покрыть Ирак железными дорогами. Он усиленно работал над проектом «Ефратской железной дороги», однако успел закончить только линию Багдад – Казымейн длиной 12 км, по которой был пущен паровой трамвай.

Своей основной задачей Мидхат-паша считал полное подчинение Ирака центральному правительству, преодоление сепаратизма крупных феодальных кланов, сопротивления племен централизаторской политике. Он ввел в Ираке воинскую повинность и требовал от племен, чтобы они поставляли рекрутов. Он обложил племена налогами и требовал неуклонной их выплаты. Эта политика Мидхата вызвала уже в 1869 г. большое восстание арабских племен, которое было подавлено.

Однако Мидхат-паша понимал, что одними репрессиями не удастся сломить сопротивление племен. Поэтому он решил привлечь на свою сторону феодально-племенную верхушку, заинтересовать ее «в мирной эксплуатации» крестьянства. По примеру некоторых своих предшественников он всячески поощрял процесс оседания племен на землю и приступил к распродаже государственных земель шейхам племен. В порядке применения земельного закона 1858 г. он за сравнительно небольшую плату стал продавать государственные земли (формально без предоставления полных прав собственности) бывшим держателям тамаров и заметов, купцам, а главное – шейхам племен. Все эти лица становились владельцами нередко крупных массивов земель. Верховным собственником этих земель оставалось государство, которое передавало право пользования новым владельцам на основе специальных документов («тапу»), выдаваемых при продаже.

Крупным мероприятием Мидхат-паши, направленным на укрепление турецкой власти в этом районе, было завоевание Кувейта и аль-Хасы (1871 г.). Эти области были выделены в особую административную единицу (санджак Неджд), зависевшую от турецких правителей Ирака.

Реформы Мидхат-паши были направлены на реорганизацию управления Ираком, на обеспечение тесной связи с соседними провинциями и центром империи. Хотя преемники Мидхата-паши, переведенного в 1871 г. в Адрианополь, пытались следовать его линии, но большинство намеченных им реформ осталось на бумаге, в связи с отсутствием финансовых средств на их осуществление.

Накануне реформ танзимата в Ираке отсутствовала промышленность в современном понимании, ремесленное производство ограничивалось удовлетворением потребностей оседлого земледельческого и кочевого и полукочевого населения. Здесь производили хлопчатобумажные и шерстяные ткани, шали, ковры, кожевенные изделия, сбрую и скобяные товары. Значительное место занимала переработка сельскохозяйственного сырья для внутреннего потребления. Более или менее крупные предприятия мануфактурного типа готовили товары на экспорт. Среди них можно выделить дубильные заводы в Багдаде, мастерскую по изготовлению папиросной бумаги в Мосуле, частные верфи по строительству парусных речных судов в Басре, шерстомойные предприятия, принадлежавшие английским компаниям.

Сезонная работа по упаковке фиников для последующего их вывоза занимала до 25 тысяч человек, но по окончании сезона эти люди были вынуждены возвращаться в деревню или пополнять ряды безработных, ищущих случайных заработков.

Военному ведомству принадлежали довольно крупные предприятия в Багдаде и Басре. В целом в результате наплыва европейских фабричных товаров сокращалось местное производство.

В Ираке некоторое развитие получили добывающие промыслы, здесь вручную кустарным способом добывали сырую нефть, занимались добычей соли, квасцов и других минералов. Угольщики с гор доставляли в города древесный уголь. Нефть сравнительно широко применяли как для отопления, так и для освещения в домах.

В годы правления Мидхата-паши было налажено освещение улиц Багдада с использованием нефти. В развитии добывающих промыслов активное участие принимали и кочевые племена.

60-е годы XIX в. в экономике Ирака наступило некоторое оживление. Развитию внутренней и внешней торговли в значительной мере способствовала отмена внутренних таможен в 1861 г. В этот период повысился спрос на мировых рынках на сельскохозяйственную продукцию. В связи с этим в Ираке стали расширять площади обрабатываемых земель, восстанавливать сады и расчищать пахотные поля. Значительные работы были предприняты по строительству дамб и плотин, восстановлению оросительных систем.

Переориентация сельскохозяйственного производства на экспорт способствовала росту площадей под экспортными культурами и увеличению производства этих культур. По сообщениям российского консула в Басре А. Адамова, за 10 лет в 1786–1896 гг. в Ираке в пять раз увеличились площади, занятые финиковыми плантациями. Среднегодовое производство фиников с 60-х годов XIX в. к первому десятилетию ХХ в. возросло втрое. За эти же годы внешнеторговый оборот иракских вилайетов увеличился в 12 раз.

Ирак стал поставлять на мировой рынок зерно и финики и начал покупать зарубежные промышленные товары. Кроме того, Багдад и Басра служили крупными транзитными пунктами, через которые шли товары соседнего Ирана.

Подъем торговли вызвал необходимость развития транспортных средств. Начиная с 1862 г., турецкое правительство установило регулярные пароходные рейсы по Тигру между Багдадом и Басрой. В том же году была образована английская компания Линча, которая также установила судоходство по этому маршруту. В свою очередь Басра имела морское сообщение с портами Персидского залива и Индии. Багдад был связан телеграфом со Стамбулом, Тегераном, Басрой и Индией.

Серьезное влияние на хозяйственную деятельность скотоводческих племен оказали, помимо общих для всей империи факторов, и развитие транспортной инфраструктуры, строительство железных дорог, развитие колесного транспорта, налаживание регулярного речного и морского судоходства. В связи с этим в скотоводческом хозяйстве постепенно уменьшается значение верблюдов и, следовательно, уменьшается их поголовье. При этом значительно увеличивается доля овец, коз и крупного рогатого скота. Соответственно произошла переориентация верблюдоводческих племен, ускорение процесса перехода их на оседлый образ жизни.

В конце XIX в. увеличилось значение арабских провинций Османской империи как рынков сбыта европейских промышленных товаров и поставщиков необходимого сырья. На Сирию, Ирак и Палестину приходилось примерно четверть импорта и около пятой части экспорта Османской империи, наибольшую роль в этой торговле играла Англия.

Англо-французская борьба за Ирак, развернувшаяся в начале XIX в. окончилась победой Англии, которая обладала здесь давними и прочными позициями. Французским агентам не помогло даже то обстоятельство, что они установили связь с некоторыми пашами, оказывали им помощь в реформировании армии.

Для Англии Ирак представлял значительный интерес в силу своего географического положения на путях в Индию. Еще в конце XVIII в. английская Ост-Индская компания устроила регулярные почтовые рейсы через Ирак. Почту доставляли из Бомбея в Басру на пароходах, а оттуда ее перевозили через Багдад и Алеппо в Стамбул по суше на быстроходных верблюдах. Этим путем ведали представители Ост-Индской компании в Багдаде и Басре.

В 1809 г. англичане добились изгнания из Ирака французской миссии. Однако в том же году возник конфликт между багдадским пашой Кючпок Сулейманом и представителями Ост-Индской компании, в результате которого они должны были покинуть Багдад. Но уже в 1810 г. в Басре и Багдаде были восстановлены фактории Ост-Индской компании. С такими же результатами закончилась борьба Дауда-паши с Ост-Индской компанией. После победы над Мухаммедом-али Англия значительно укрепила свои позиции в Ираке и в районе Персидского залива. В английских колониальных кругах обсуждался даже проект колонизации Ирака, и планировалось направить туда избыточное население из Индии.

Последняя четверть XIX и начало ХХ в. отмечены интенсивным проникновением иностранных монополий в Ирак. Морской и речной транспорт, банковское дело внешняя торговля, обрабатывающая промышленность перешли под контроль европейских, в основном английских, капиталистов.

Скупку у крестьян Ирака солодкового корня, его подготовку на экспорт и вывоз монополизировала смешанная турецко-американская компания.

В 1903 г. английские торговые фирмы Басры, изменив систему и срок поставок фиников на экспорт, добились того, что многие местные купцы обанкротились.

В Басре страховые операции осуществляли две английские компании и представитель крупного французского страхового общества.

Речное судоходство по Тигру, Евфрату и Шатт аль-Арабу оставалось в руках английской компании Линча, было установлено регулярное морское сообщение между Индией и портами Персидского залива. В 90-е годы в Ираке действовали около 10 иностранных транспортных компаний. Англичане провели в Ираке телеграфные линии. В 80-х годах XIX в. в Багдаде и Басре обосновались отделения Оттоманского банка, основанного на английском капитале. В начале ХХ в. английская компания полностью монополизировала судоходство по Тигру.

Англичане не были безраздельными хозяевами в Ираке. Им приходилось вести борьбу с капиталистами Франции, Бельгии, Италии. Однако их главным конкурентом выступил германский империализм.

Немецкие юнкеры и капиталисты проектировали широкую колонизацию азиатских провинций Османской империи, мечтали превратить Ирак в житницу Германии и ее хлопковую плантацию. Германское проникновение осуществлялось по военным, экономическим и политическим каналам.

Немецкие капиталисты ясно представляли все трудности, связанные с завоеванием ими в будущем иракского рынка, где почти полностью господствовали англичане. Они надеялись на высокое качество и дешевизну своих товаров, на смекалку немецких купцов, наконец, на дружественные отношения Германии с Османской империей. В конце XIX – начале ХХ в. были открыты немецкие консульства в Багдаде, Басре и Мосуле.

Германское консульство в Багдаде вело энергичную кампанию по активизации немецко-иракских связей, всячески пропагандируя перспективы местного рынка. Однако их развитие шло довольно медленно из-за узости местного рынка, который был не в состоянии поглощать в большом количестве европейскую промышленную продукцию.

Германию не меньше интересовали природные ресурсы Ирака: во-первых, возможность проведения обширных мелиоративных работ и превращение Месопотамии в сырьевую базу – житницу Германии и колоссальное пастбище, где бы паслись миллионы голов овец, для поставки шерсти и мяса. Немецкие ученые инженеры, параллельно с английскими и другими специалистами провели серьезные исследования по оценке площади плодородных почв и возможностей создания широкой системы оросительных сооружений. Несколько немецких компаний занимались анализом почв в долинах Тигра и Евфрата, и пришли к благоприятным выводам о перспективах для выращивания хлопка. Однако на официальный запрос султана о возможности проведения работ по сооружению оросительных систем Германия не дала ответа. Инициатива была перехвачена англичанами.

Не меньший накал англо-германского соперничества был связан с изучением потенциальных экономических возможностей нефтеносных районов Ирака и организации здесь добычи нефти. К концу XIX – началу ХХ в. Германии удалось добиться наибольшего влияния на турецкое правительство. В 1903 г. немцы подписали контракт на строительство багдадской железной дороги, по этому соглашению Германия получила право на разработки полезных ископаемых в полосе шириной 20 км по обе стороны железнодорожного полотна. Это была крупная победа немецкого капитала. По мнению как отечественных, так и западных ученых, в то время еще не полностью осознавалась в политических и экономических кругах важность нефтяных ресурсов для развития той или иной страны. Тем не менее, в 1902 г. две крупнейшие пароходные компании «Гамбург – Америка» и «Северогерманский Ллоид» перевели часть своих судов на нефтяное топливо.

В конце 1880-х годов немцы основали в Ираке крупнейшую транспортную компанию по строительству Багдадской железной дороги, имевшей как экономическое, так и стратегическое значение. Путем строительства этой транспортной артерии Германия рассчитывала овладеть подступами к Кавказу, Ирану и Индии. Однако решительное сопротивление англо-французских капиталистов тормозило продвижение германских монополий на Ближний Восток. К началу Первой мировой войны общая протяженность построенной дороги составила всего лишь 160 км.

Англо-германское соперничество в Ираке завершилось подписанием конвенции, согласно которой Великобритания сохраняла определенное преимущество в нефтедобыче и навигации, а Германия обеспечила себе господствующее положение в строительстве железных дорог и приобрела крупные концессии в речном судоходстве и нефтедобыче.

Большую роль в экономике страны играла внешняя торговля, которая в основном шла через Басру. Главную статью экспорта составляли финики и зерновые. В импорте основное место занимали текстильные товары, хлопчатобумажные, шелковые и шерстяные ткани.

Англия занимала первое место в экспорте и импорте Ирака. В начале ХХ в. из общего числа судов, которые посетили порт Басру 77 % принадлежали Англии, 14 % другим европейским державам, а только 6 % плавали под османским флагом. В городах и портах страны находились конторы крупных европейских, в основном английских, фирм. Представители этих фирм устанавливали цены на все экспортируемые товары. Установление монопольных цен на импортируемые и экспортируемые товары и на фрахт давали европейским компаниям огромные прибыли. Компания «Братья Линч» установила цены на фрахт грузов из Багдада в Басру, превышавшие стоимость провозки грузов от Лондона до Басры. Английский уголь, продаваемый в Ираке был в 6 раз дороже, чем в самой Англии. В начале ХХ в. на Англию приходилось примерно две трети иракского импорта; около трети иракского экспорта шло в Англию и английские владения в Индии. Активную деятельность в Ираке развернула французская табачная монополия «Режи». Эта монополия имела в Ираке свыше 30 отделений.

В Ираке ремесленное производство не выдерживало конкуренции с изделиями европейской фабричной промышленности. В то же время ничтожная покупательная способность иракского крестьянства сужала внутренний рынок.

Помимо экономической европейские державы осуществляли и идеологическую экспансию в Ираке.

Европейские консульства в Басре и Багдаде помимо защиты интересов своих соотечественников осуществляли покровительство над христианским населением иракских вилайетов. Эти права за консулами были признаны Берлинским трактатом в 1878 г. Тем самым осуществлялось вмешательство в отношения местных властей со своими подданными.

Важную роль в политическом и идеологическом проникновении в арабские вилайеты играли миссионерские организации. На территории иракских вилайетов действовали миссии иезуитов, лазаритов, кармелитов, доминиканцев, капуцинов августинцев, женских монашеских организаций, которые к концу XIX в. создали сеть благотворительных учреждений и школ. Руководство над ними осуществляли римский папа через вавилонский архиепископат.

Среди протестантских миссий наибольшим влиянием обладали миссия епископа Кентерберрийского, Миссионерского общества англиканской церкви и арабская миссия Голландской реформистской церкви США. Последняя обосновалась в Южном Ираке и имела отделения в других частях Османской империи.

Миссионерских школ особенно много было в Багдадском вилайете.

Вмешательство иностранных миссий в дела несторианской общины в Мосуле стало причиной раскола и вооруженных столкновений между приверженцами разных групп этой общины.

Хотя законы танзимата были призваны внести важные изменения в социально-экономической жизни всей империи, в общественном строе Ирака господствовали феодальные отношения.

Земельный закон 1858 г. и последующие дополнения к нему превратили земли категории тапу в объект купли и продажи, при этом общинная и общеплеменная собственность фактически объявлялась незаконной. Любая земля, не обработанная в течение двух лет, могла сдаваться правительством в аренду.

Многие общие земли полукочевых племен Тигра и Евфрата были закреплены в официальном порядке как земли родоплеменных вождей, городской знати, купцов и крупных чиновников. Экспроприации подверглись и оседлые крестьянские общины, в вилайетах Багдада, Басры и Мосула. В Мосульском вилайете богатые горожане вынуждали крестьян-собственников продавать им свои земли за бесценок и становились крупными землевладельцами. Несмотря на официальную отмену откупов, система ильтизама процветала: например, в вилайете Басра к началу ХХ в. откупщики контролировали на 28,6 % сбора прямых налогов, а в Багдадском вилайете они же осуществляли сбор 48 % всех налогов. На положение крестьян отрицательное влияние оказывали платежи по внешним долгам империи.

В Ираке, как и по всей империи, с 1881 г. действовали отделения Управления оттоманского долга, собиравшие некоторые виды налогов как с сельских жителей, так и с горожан. Из собранных сумм почти 80 % выделяли в пользу кредиторов и вывозили из страны.

Система монокультур суживала производство жизненно-важных продуктов земледелия за счет однобокой специализации целых районов. В Южном Ираке финики практически превратились в единственную товарную сельскохозяйственную культуру.

В районах, где требовалось искусственное орошение, оросительная система не претерпела сколько-нибудь значительного развития. Везде применялись примитивные водоподъемные сооружения, приводимые в движение или рукой, или силой животных. Не осуществлялся эффективный государственный контроль или же контроль на уровне вилайета над водами таких крупных рек, как Тигр и Евфрат. В период паводков затоплялись обширные сельскохозяйственные районы. По сведениям российского консула А. Адамова в 1896 г. в Среднем и Южном Ираке в результате наводнений погибло и было повреждено около 2 млн пальмовых деревьев, затоплены значительные площади земель, занятых под посевы зерновых и других сельскохозяйственных культур.

Огромные площади плодородных земель не обрабатывались, так как османские правители страны не обладали достаточными средствами для этих работ. Иракское крестьянство находилось под гнетом помещиков, сосредоточивших в своих руках обширные земельные владения. Крупнейшими землевладельцами были османские султаны. Султану Абдул-Хамиду II принадлежало в Багдадском вилайете 30 %, а в вилайете Басра – 40 % всей обрабатываемой земли. Многие крестьяне свои наследственные и общинные земли нередко передавали под покровительство ведомства султанских уделов, чтобы избежать посягательства чиновников, откупщиков, вождей кочевых племен на свои права. От светских феодалов не отставало и мусульманское «духовенство». Большую роль в эксплуатации крестьян играли вожди племен. Крупными землевладельцами были главы христианских и других религиозных общин.