Текст книги "Афган. Территория войны"

Часть I. Вожди, предавшие народ

Алексей и Татьяна Плескуновы. Жажда власти

© Алексей Плескунов, Татьяна Плескунова, 2014

В Кремле недоумевали: как советские представители в Кабуле могли «проспать» переворот? Официально события 27 апреля 1978 года были названы Апрельской революцией, но было очевидно, что лидеры НДПА давно готовили восстание. Понимая, что руководство СССР будет категорически против свержения М. Дауд-хана, они до последнего скрывали свои планы. Это была версия посольства СССР.

Однако дело обстояло не совсем так. Накануне ночью один из резидентов нелегальной разведки КГБ СССР встречался со своим афганским агентом, который и сообщил о намерении ЦК НДПА выступить против М. Дауд-хана. На следующий день утром пришло сообщение о начале военного переворота. Однако не было предпринято никаких попыток вмешаться в ситуацию.

Наш разведчик, работавший под прикрытием и не знавший, что его сведения не дошли до Москвы, смотрел в этот день на выходящих из тюрьмы «товарищей по партии» со смешанным чувством. Он «ликовал» вместе со всеми, но не понимал, как могло случиться то, что случилось.

Переворот планировали провести в августе. О чем он докладывал через резидента в Москву. И опять же через резидента получал указания сообщать обо всех действиях руководства НДПА. Еще несколько дней назад он был уверен, что партийные лидеры приняли во внимание доводы советской стороны и, возможно, откажутся от восстания. И вдруг неожиданный переворот.

Мог ли он, советский разведчик, повлиять на происходящее. Конечно, нет. Находясь в окружении Хафизуллы Амина[8]8
  Хафизулла Амин – ученик и ближайший соратник Тараки.


[Закрыть] довольно давно, он хорошо изучил этого человека: скрытен, жаден, жесток, завистлив и очень властолюбив. Но переворот, о котором не знали даже в ближайшем окружении… Это слишком даже для Амина.

«Или мне не доверяют, или что-то здесь не так», – думал Хабибу (так афганцы звали нашего разведчика). Он давно уже перестал удивляться происходящим в его жизни событиям, просто анализировал.

В Кремле недоумевали: как советские представители в Кабуле могли «проспать» переворот? Официально события 27 апреля 1978 года были названы Апрельской революцией, но было очевид но, что лидеры НДПА давно готовили восстание. Понимая, что руководство СССР будет категорически против свержения М. Дауд-хана, они до последнего скрывали свои планы. Это была версия посольства СССР.

После окончания восточного факультета одного из университетов СССР Хабибу (тогда его звали простым русским именем) был приглашен на встречу с «человеком в штатском». Конечно, он не собирался преподавать язык и, конечно, понимал, что без связей карьера дипломата ему не светит, но служить в КГБ… Надо подумать.

Думал он недолго. Выбор был невелик – либо учителем в районную школу, либо учиться в школу КГБ. Он уже собирался выезжать в Москву, чтобы потом приехать в Балашиху, где и располагалась его новая «альмаматер», но неожиданно получил приказ отправиться в Ташкент.

В нескольких километрах от столицы Узбекистана находилась небольшая дача, где готовили группу разведчиков с восточным типом лица. «Для выполнения специального задания», – сказал руководитель группы. Потом с ним начались индивидуальные занятия, на которых его за немногословие стали называть Молчуном. Своих бывших соучеников он больше не видел. Уже в Ташкенте ему выдали новые документы, с которыми он прибыл в Баграм, а затем на перекладных в горы.

Что такое афганские горы, Молчун понял сразу. Последний перевал он должен был пройти один. До места, где его ждали, оставалось совсем немного, когда на горы спустился густой туман. Пришлось делать привал. Темнота наступила неожиданно и быстро, а вместе с ней пришел холод. На смену +40° —2°!

Долгожданное утро принесло дополнительные проблемы. Несмотря на туман, который по-прежнему окутывал горы, снова наступила жара. Картину усиливал разряженный воздух. Все запасы еды и питья закончились. Нестерпимое желание пить избавляло только от желания есть. Ночью на холодных камнях появлялись капли воды. Он припадал разбухшим языком к природному подарку и жадно облизывал камни, стараясь успеть как можно больше, пока солнце не вступило в свои права. Становилось немного легче. Так прошло два дня.

Что такое афганские горы, Молчун понял сразу. Последний перевал он должен был пройти один. До места, где его ждали, оставалось совсем немного, когда на горы спустился густой туман. Пришлось делать привал. Темнота наступила неожиданно и быстро, а вместе с ней пришел холод. На смену +40°-2°!

Ему было всего 23 года. Он хотел жить и мечтал о многом. Он, конечно, понимал, что разведчики иногда гибнут, но так!.. В горах, безвестно, ничего не успев сделать!.. Это был первый и единственный раз, когда Молчун пожалел о выбранном пути.

Через полгода в Кабуле объявился молчаливый, преданный одному из членов партии, очень способный к обучению сын убитого пуштуна[9]9
  Пуштуны – самый многочисленный народ Афганистана, последовательные почитатели ислама, исповедующие усердие на пути Аллаха.


[Закрыть].

Советская резидентура в Афганистане имела широкую сеть агентов. Абдула – сторонник Амина, к которому пришел наш разведчик, был одним из них.

– Дальняя родня, – объяснил другим членам партии Абдула, и Молчун остался при нем.

* * *

Шли годы, Молчун не только хорошо говорил на дари и пушту, научился писать и читать, но стал продвигаться по «партийной лестнице». Как и Абдула, он был членом фракции «Хальк»[10]10
  «Хальк» – «Народ» (название газеты), фракция НДПА.


[Закрыть]. Несколько лет назад Абдула погиб: ушел в горы к родне и не вернулся. Все были уверены, что это дело рук бандитов, которых в горах много. Абдула был близок к руководству фракции, часто находился в окружении Тараки. Теперь Хабибу, он же Молчун, хотел занять эту нишу, но приближенные Тараки не приняли его. По рекомендации одного военного офицера Хабибу оказался среди тех, кто работал с Амином.

Двойная легенда практически исключала его провал как советского разведчика. Для афганских товарищей он был преданным и проверенным членом партии, выходцем из небогатой пуштунской семьи, которую уничтожили бандиты. Для советской резидентуры Афганистана – ценным агентом из местных, которого никто из сотрудников внешней разведки никогда не видел. Он вступал в контакт с резидентом-нелегалом. О том, кто он был на самом деле, знали только два человека в ГРУ[11]11
  ГРУ – Главное разведывательное управление.


[Закрыть].

Хабибу со временем стал достаточно близок к окружению Амина, поэтому многое, что передавалось в Москву, знал наверняка. Но была информация, которую он не мог проверить, хотя интуитивно понимал – это скорее правда, чем ложь. Так случилось с убийством Хайбарба[12]12
  Хайбар – Мир Акбар Хайбар, ведущий идеолог фракции НДПА «Парчам» (название газеты, в переводе «Знамя»).


[Закрыть]. По основной версии, приказ об уничтожении отдал министр внутренних дел Нуристани, но Хабибу чувствовал, что к этому причастен Амин. Если быть совсем точным, то Хабибу получал сведения от своих осведомителей. Один из них и сообщил, что убийство совершили Тарун[13]13
  Тарун – адъютант и ближайший соратник Амина.


[Закрыть] и братья Алемьяры по приказу Амина.

Очевидно, об этом стало известно и Дауд-хану. Иначе как объяснить, что вскоре он отдал приказ об аресте некоторых руководителей НДПА. Среди них были Тараки, Кармаль[14]14
  Кармаль – Бабрак Кармаль, лидер фракции «Парчам» (в сводках КГБ – «Марида»).


[Закрыть], Амин. В ночь с 25 на 26 апреля у них провели обыски и аресты. Всех, кроме Амина, который был посажен под домашний арест, увезли. Дом Амина оставили под наблюдением. По странному стечению обстоятельств, за несколько часов домашнего ареста Амин фактически организовал переворот. Он отдал приказ о вооруженном выступлении и через сотрудника кабульского муниципалитета Ф. М. Факира передал своим сторонникам в армии план восстания. К тому времени, когда его увезли вслед за товарищами по партии, Факир уже встретился с военными, готовыми к выступлению.

Вторым человеком, в руки которого был передан план восстания, оказался офицер афганских ВВС С. М. Гулябзой[15]15
  С. М. Гулябзой – Саид Мухаммед Гулябзой – член НДПА, ближайший соратник Тараки, с июля 1978 года министр связи Афганистана.


[Закрыть]. Хабибу хорошо знал этого человека, не единожды они совместно выполняли задания Амина. Поэтому не было ничего удивительного в том, что наш разведчик узнал о готовящемся перевороте одним из первых. Он понимал – эти сведения надо срочно передать в Москву. Еще есть время предотвратить захват власти лидерами НДПА, которому правительство СССР всячески противилось. Действовать надо было незамедлительно.

В это же самое время в воинских частях царило веселье – отмечали арест членов демократической партии. Министр обороны генерал-полковник М. Х. Расули распорядился о торжественном ужине и увеселительных мероприятиях. Пользуясь ситуацией, Хабибу затерялся в толпе возбужденных офицеров и отправился на окраину Кабула.

В городе было спокойно, ничто не предвещало готовящегося переворота. Темнота, которая спускается на Кабул мгновенно, цепко держала город в своих объятиях. Никем не замеченный, Хабибу без приключений добрался до нужного ему дома. Пользоваться запасным каналом связи можно было только в крайнем случае. Сегодня был как раз такой случай. Молчун встретился с резидентом и передал ему сообщение о восстании.

* * *

Ранним утром недалеко от кабульского зоопарка проходило совещание членов координационного совета. Обсуждали детали военного переворота. Гулябзой ознакомил присутствующих с планом. Офицеры-«халькисты» в воинских частях были предупреждены и готовы к выступлению, ждали только сигнала. Однако предугадать, как развернутся дальнейшие события, было невозможно. Для всех стало очевидно – восстание не подготовлено, во что это выльется – неизвестно. Но отступать было некуда – товарищи в тюрьме! Поэтому члены совета распределили обязанности и оговорили некоторые детали.

– Пароль – мое имя, – сказал Гулябзой, – Саид Мухаммед, отзыв – «МИГ-21».

Совещание закончилось. Все участники поспешили в свои воинские части. Пайям[16]16
  Пайям – член НДПА, один из лидеров революции.


[Закрыть] отправился в 4-ю танковую бригаду. Именно залпы танковых орудий должны были дать сигнал к началу восстания. Легко сказать… Командир танковой бригады был сторонник режима Дауд-хана, а без его распоряжения и боеприпасов выполнить задачу, поставленную координационным советом, было невозможно.

Выручил командир батальона Ватанджар. Это потом он станет министром внутренних дел Афганистана, а сейчас умный, находчивый майор принял единственно верное решение. Конечно, он рисковал, но на кону была судьба революции. Придав своему лицу озабоченность, что было нетрудно в такой момент, он пришел к командиру бригады.

– В Кабуле после ареста коммунистов могут быть провокации, – сказал он, глядя прямо в глаза начальника.

– Да, вполне вероятно.

– Вы же знаете, я преданный сторонник Дауд-хана. Вы помните, как мы помогали ему во время свержения Захир-шаха.

– Да, вполне вероятно.

Ватанджар понял – командир бригады с благословения министра обороны отметил вчерашнее событие, как говорится, по полной программе. Это упрощало задачу. Убедив начальника, что Дауд-хану может понадобиться помощь, он получил разрешение на отправку десяти танков в Кабул и накладную на выдачу по шесть боевых снарядов на каждую машину.

Уверенный, что он поступил правильно, командир бригады отправился отдыхать, а Ватанджар, приписав в накладной ноль, получил на складе 600 снарядов, которые потом были выпущены по президентскому дворцу Арк. В районе 11 часов танки выдвинулись из Пули-Чархи в сторону Кабула.

Военный консультант командира танковой бригады подполковник Ежков сначала не поверил в случившееся. Зачем для защиты законной власти, которой ничто не угрожает, нужно такое количество танков и боеприпасов. Он отправился на склад и, когда обнаружил подлог, сразу же сообщил о случившемся в советское посольство. Разговор был более чем короткий.

– Не нагнетайте обстановку, а занимайтесь лучше своей непосредственной работой, – раздраженным голосом ответил полковник Ступко – начальник штаба аппарата старшего военного специалиста в Афганистане.

Не нагнетать так не нагнетать, и Ежков отправился по своим делам. Танки тем временем приближались к Кабулу.

Жизнь столицы текла своим чередом. По улице шли горожане с семьями и без них. Хозяин, ишак, жена, дети гуськом продвигались по знакомым улицам. Кто-то шел на базар, кто-то с базара. Гудели машины, предупреждая босоногих мальчишек, гоняющих какой-то предмет на проезжей части улицы. Неожиданно в привычный городской шум ворвался гул продвигающейся по городу танковой колонны. Остановились, прижавшись к домам, машины, стайки людей уходили с больших дорог в боковые переулки, и только мальчишки бежали за танками, радуясь новому развлечению.

Колонна подошла к президентскому дворцу и встала у главного входа. Бывшая резиденция Захир-шаха вместе с находившимися там людьми замерла в ожидании. В 12.00 был сделан первый выстрел, снаряд попал в здание министерства обороны. В это время во дворце шло заседание. Начальник охраны майор Зия доложил, что дворец окружен. Дауд-хан спокойно посмотрел на министров.

– Сейчас каждый волен поступать как считает правильным. Хотите спасти свою жизнь, покинув дворец, – уходите, – Дауд-хан встал и повторил: – Можете уходить.

Начался обстрел дворца. Два министра: обороны и внутренних дел – вышли через задние ворота и направились в свои министерства, чтобы организовать защиту законной власти. Остальные министры перешли в мечеть Шахи, которая находилась на территории дворца. Обстрел продолжался. Теперь уже все снаряды достигали цели.

На улицах Кабула еще шли бои, когда лейтенант Мустафа освободил арестованных лидеров НДПА. Братание превратилось в импровизированный митинг. Любитель театральных действий Амин не мог не воспользоваться ситуаций – на танке он проследовал к центу Кабула.

Взобравшись на башню боевой машины и подняв правую руку с болтающимися на запястье наручниками, Амин приветствовал восставших. Ликующая толпа отвечала гулом восторга. Радио транслировало «Рага Мальхар». Эта мелодия звучала каждый раз, когда в Афганистане менялась власть.

Алексей и Татьяна Плескуновы. «Победители»

© Алексей Плескунов, Татьяна Плескунова, 2014

Вэто утро дуканщик Фарух пришел на базар, находящийся в центре Герата, с опозданием. Пройдя мимо закрытых магазинчиков, похожих на клетушки, он подошел к своему дукану[17]17
  Дуканы – торговые лавки и маленькие магазинчики.


[Закрыть]. Сегодня торговля была не настолько бойкая, как обычно. Старый Идмухат как всегда пек лепешки, но они, горой возвышавшиеся рядом с очагом, почему-то не пользовались спросом.

Бараньи туши, облепленные мухами, были еще не тронуты, а дуканщики мясного ряда только начали готовить жаровни для шашлыка. Продавцы, громко и азартно торгуясь с покупателями, наперебой предлагали свой товар. Однако было в этом многоголосье что-то особенное: затаившееся и настороженное. Покупателей было тоже меньше обычного.

Пока Фарух открывал свой дукан, его сосед, раскладывающий дыни, поделился последними новостями. Фарух, конечно, слышал отдаленные взрывы, когда возвращался из Кабула с товаром, но он слишком устал, чтобы размышлять на эту тему. Сквозь базарный шум Фарух выделял слова соседа, который рассказывал о вчерашних событиях. Доносящиеся обрывки фраз не слишком его обеспокоили: «…Дауд убит… революция… с тиранией и деспотизмом покончено…»

И в столице, и в провинции из уст в уста передавалась новость о том, что в Кабуле объявился новый король, что теперь каждый житель Афганистана будет счастлив и сыт, что афганцы построят справедливое и свободное общество. Кто-то верил, кто-то не верил в светлое будущее своей страны. Кто-то праздновал победу, кто-то продолжал заниматься своими делами.

Фаруха волновала политика ровно настолько, насколько она не мешала его жизни. А последние пять лет она не мешала. За эти годы единственный сын из юноши превратился в мужчину, пришло время его женить, он и невесту уже присмотрел для сына…

Вот о чем думал Фарух, не обращая внимания ни на назойливых мух, ни на слова соседа, ни на запахи шашлыка и лепешек, постепенно заполняющие все пространство местного базара. Обычная жизнь возвращалась в прежнее русло.

* * *

В афганской столице эйфория от победы революции тоже пошла на спад. Еще накануне вечером группа «коммандос» появилась в апартаментах Дауд-хана с намерением разоружить и арестовать президента. Даудхан внимательно смотрел на старшего лейтенанта Имаммуддина, который потребовал сдать оружие.

– Кто совершил переворот? – спросил Дауд, наблюдая за тем, как военные заполняют пространство комнаты, в которой находились кроме него вся семья и немногие сторонники, по счастливой случайности не убитые в сегодняшней перестрелке. Они еще надеялись защитить своего короля и его власть.

– Революцию возглавила наша пария – НДПА, – с гордостью ответил старший лейтенант.

Его переполняло чувство превосходства. Не будет больше королевская власть грабить и уничтожать его народ. Имаммуддин обвел взглядом присутствующих. Эту минуту он запомнит на всю жизнь. Расскажет об этих событиях детям, а они своим детям. Воображение рисовало будущее в самых радужных красках. Все участники революции, кто оказался в первых рядах, будут достойно вознаграждены.

– Сдать оружие! – Голос лейтенанта прозвучал громко и грозно.

Дауд-хан понимал – это конец. Не в традициях афганцев оставлять в живых побежденных врагов. Он сам поступал точно так же. Требование сдать оружие – это только короткая отсрочка, возможно, даже очень короткая. Но почему именно этот наглец выбран Аллахом для казни.

Раздался револьверный выстрел, это Дауд решил покончить с тягостной минутой, а заодно и с этим «коммунистическим шакалом». То ли волнение, то ли так было угодно Аллаху, но лейтенант оказался только ранен. Зато ответные более точные выстрелы разом покончили и с Даудом, и с его семьей, и с теми немногими сторонниками, кто готов был умереть, защищая королевскую власть.

В это же самое время Тараки и Амин, выступив на импровизированном митинге, начали знакомиться с обстановкой. Несмотря на события минувшего вечера, королевская гвардия продолжала отчаянное сопротивление. Наступила ночь, а на улицах Кабула все еще шли бои. Не уверенные в окончательной победе революции, Тараки и Амин прибыли на главный командный пункт ВВС и ПВО. Выслушав доклад, они распорядились подготовить вертолет. Абдул Кадыр[18]18
  Абдул Кадыр – руководитель революционного совета вооруженных сил, после революции назначен министром национальной обороны.


[Закрыть] не сомневался – руководители партии в случае неудачи собираются покинуть Афганистан и вылететь в Советский Союз. Однако вертолет не понадобился. К утру 28 апреля сопротивление прекратилось. По радио объявили о победе Саурской революции. Власть перешла в руки НДПА.

Раздался револьверный выстрел, это Дауд решил покончить с тягостной минутой, а заодно и с этим «коммунистическим шакалом». То ли волнение, то ли так было угодно Аллаху, но лейтенант оказался только ранен. Зато ответные более точные выстрелы разом покончили и с Даудом, и с его семьей, и с теми немногими сторонниками, кто готов был умереть, защищая королевскую власть.

На следующее утро все газеты напечатали эту новость. Государство с этого дня стали называть Демократической Республикой Афганистан, главой правительства был избран Тараки. Флаг из трехцветного стал красным. Заместителями Тараки избрали Кармаля, Амина и Ватанджара.

В высшем руководстве страны был только один «парчамист» – Кармаль, да и министры в основном были «халькистами». Этого оказалось достаточно, чтобы фракционная борьба вспыхнула с новой силой.

Тем не менее Суслов[19]19
  Суслов – Михаил Андреевич Суслов, член Политбюро ЦК КПСС.


[Закрыть] был уверен, что при поддержке СССР эта страна уже в ближайшее время станет социалистической.

Не уверенные в окончательной победе революции, Тараки и Амин прибыли на главный командный пункт ВВС и ПВО. Выслушав доклад, они распорядились подготовить вертолет. Абдул Кадыр не сомневался – руководители партии в случае неудачи собираются покинуть Афганистан и вылететь в Советский Союз. Однако вертолет не понадобился. К утру 28 апреля сопротивление прекратилось. По радио объявили о победе Саурской революции. Власть перешла в руки НДПА.

И потекла помощь из Советского Союза в Афганистан. Не остались в стороне и США. Бжезинский[20]20
  Бжезинский – Збигнев Казимеж Бжезинский, советник по национальной безопасности в администрации президента США Картера.


[Закрыть] убедил президента Картера выделить средства для афганской оппозиции. Так на территории Афганистана начался очередной раунд «холодной войны».

* * *

Все больше простого населения втягивалось в вооруженные конфликты. Кто-то шел, чтобы отомстить за семью, кто-то хотел получить оружие, затем продать его и купить необходимое. Конечно, продавать оружие, которое принадлежит отряду, опасно, поймают – расстреляют на месте, как говорится, без суда и следствия. Но это был прибыльный «бизнес», а для многих единственный. Можно было, вступая в разные отряды, получать оружие несколько раз. Главное, чтобы никто не знал об этом, если попадешься, то смерть. Однако «бизнесмены» надеялись на успех.

Саид мог надеяться только на себя. Он не хотел быть убитым и пошел в отряд, чтобы заработать деньги. Он давно приметил Фатиму, знал ее братьев и готов был жениться на такой славной девушке. Но для этого нужны были как минимум 300 афгани. Сколько ни работал Саид, таких денег не скопил.

И потекла помощь из Советского Союза в Афганистан. Не остались в стороне и США. Бжезинский убедил президента Картера выделить средства для афганской оппозиции. Так на территории Афганистана начался очередной раунд «холодной войны».

В очередной раз, когда собрались мужчины его общины и заговорили о наборе бойцов в отряды сопротивления, он согласился. Его мало интересовало кто и против кого. Так, слышал. Ему нужны были деньги, поэтому, взяв в руки оружие, он начал убивать. Убивал только мужчин, старался не трогать женщин и детей, но, когда видел, как это делали другие, – не отворачивался. Он был мирным пуштуном и ждал, когда сможет, вернув ружье, начать обычную жизнь с Фатимой.

Вот они 300 афгани, те самые, которые должны были сделать его мужем. Из-за этих денег он убивал, из-за них сам мог быть убитым. Никого не предупредив, он оставил отряд, уверенный что никогда уже не вернется. Сейчас он передаст деньги семье Фатимы и договорится о свадьбе. Вот дом, в двери которого он уже не раз мысленно входил. Вот один из братьев Фатимы, с кем, собственно, он и договаривался, но почему Мухам отворачивается, что случилось? Что могло случиться, пока он воевал?

Злой и готовый мстить за себя, за нанесенную ему обиду, вернулся Саид к месту, где находился отряд. Как они смели, как могли так с ним поступить. Почему пообещали отдать его Фатиму этому тщедушному Саломату – сынку торговца Фаруха. Он будет мстить! Он отомстит всем сразу!

Складывалось впечатление, что мстить всем сразу решили и лидеры НДПА. Борьба с оппозицией не прекращалась, а наоборот, только усиливалась. Антиправительственные выступления стали таким же обычным явлением, как и столкновения между «парчамистами» и «халькистами».

Кроме политических проблем, в Афганистане с невероятной скоростью пополнялся объем экономических. Завоевать власть оказалось проще, чем потом ею распорядиться. Кармаль упрекал Тараки в некомпетентности, и вопрос решили по-революционному. Чтобы преодолеть разногласия в партии, Тараки и Амин подготовили постановление о запрещении фракционной деятельности. «Простенько и сердито!»

Складывалось впечатление, что мстить всем сразу решили и лидеры НДПА. Борьба с оппозицией не прекращалась, а наоборот, только усиливалась. Антиправительственные выступления стали таким же обычным явлением, как и столкновения между «парчамистами» и «халькистами».

Конечно, Кармаль не мог с этим смириться. В июне 1978 года он провел в Пагмане съезд фракции «Парчам», на котором было решено свергнуть существующую власть. Амин об этом узнал, и деятельность фракции признали незаконной. Все «парчамисты» были сняты с высоких должностей в правительстве. Власть полностью перешла в руки «халькистов».

* * *

В приподнятом настроении встречал Тараки посла СССР в Афганистане Пузанова. Говорили о революции, обсуждали текущие события.

– Революция в Афганистане станет примером для стран Востока, – высокомерно заявил Тараки.

Слегка коснувшись положения дел, он подробно остановился на роли Амина в совершении революции, его преданности общему делу и ему лично, как своему учителю и главе государства.

– Я поручил Амину держать с вами тесный контакт, будете все вопросы обсуждать с ним, – затем, обращаясь к секретарю, добавил: – Пригласите товарища Кармаля.

В кабинет вошел Кармаль, поздоровался, сел за стол рядом с присутствующими и произнес заранее приготовленную речь. По сути, он обвинял Тараки в нарушении демократии. Кармаль просил рассказать руководству ЦК КПСС о ненормальной обстановке, сложившейся в ЦК НДПА. Он говорил, что все руководство партии и страны взяли в свои руки два человека – Тараки и Амин.

– Меня, второго человека в партии и государстве, отстранили от всех дел, лишили возможности работать. Решения готовятся и принимаются без обсуждения, – Кармаль не отводил взгляда от Тараки. Создавалось впечатление, что он высказывает все накопившееся в душе именно ему, своему товарищу, с которым вместе готовил вооруженное восстание и радовался победе революции. – Я изолирован. Мне остается только притвориться больным или уехать послом в какую-нибудь страну.

– Хватит! – Тараки стукнул кулаком по столу. – У нас полная демократия и решения принимаются коллегиально. А кто не хочет считаться с принятыми решениями, будет их игнорировать, по таким мы пройдемся железным катком.

– Вчерашним решением политбюро несколько товарищей назначены послами в зарубежные страны, – сказал Кармаль, обращаясь уже к Пузанову, – Нур и я тоже готовы выехать за рубеж, отправьте нас послами в какую-нибудь страну.

– Пройдемся железным катком, – Тараки повторил понравившуюся ему фразу.

Кармаль встал. Глаза его налились кровью, искаженное злостью лицо говорило об окончательном разрыве товарищей по партии. Он попрощался и вышел. Когда за возбужденным «парчамистом» закрылась дверь, Пузанов сказал:

– Кармаль – подготовленный дипломат.

Лидер Афганистана расценил эту фразу как «добро» на окончательную победу его фракции. Получив то, что хотел, Тараки дал понять, что встреча закончена и у него больше нет вопросов к представителю СССР.

* * *

Утром следующего дня начались аресты. Каждый день тюрьма пополнялась все новыми и новыми «врагами революции», многие из которых немало способствовали ее победе. Все усилия советников КПСС, направленные на преодоление кризиса в НДПА, потерпели фиаско. Вскоре Кармаль получил агриман посла в Чехословакию и спешно покинул Афганистан.

В ночь перед отъездом, встретившись со своими сторонниками, он уверенно говорил о том, что нельзя прекращать борьбу, что он со своей стороны продолжит ее, даже находясь в другой стране. Призывал всех к активной деятельности в условиях жесткой конспирации.

– Это не конец, – сказал он своим товарищам, которые теперь были вынуждены начать подпольную деятельность, – я вернусь с красным флагом в руках. – Это был намек на то, что у него не только есть план возвращения, но и уверенность в поддержке Советского Союза.