Текст книги "Государственность – национальная идея Беларуси"

Президент Республики Беларусь А.Г. Лукашенко обратился к делегатам собрания с докладом «Только народ вправе решать свою судьбу». Он включал следующие тематические разделы-блоки: «Власть должна подчиняться только воле народа», «Белорусская экономика: современное состояние и направление развития», «Социальная защита и духовное возрождение народа», «Внешнеполитическая стратегия Беларуси», «Конституционная реформа – путь в будущее» [32, c. 6-57].

Особое внимание было уделено проблемам предстоящего референдума. В ответ на попытки оппозиционных парламентских кругов «вытолкнуть» Президента за пределы правового поля, А.Г. Лукашенко обратился к представительному народному форуму поддержать его решение о проведении референдума 24 ноября 1996 г.

Президент предложил для обсуждения Программу социально-экономического развития Республики Беларусь до 2000 года, выполнение которой требовало соответствующих правовых полномочий для главы государства. С тех пор стало традицией, что именно на Всебелорусском народном собрании обсуждается и утверждается очередная пятилетняя Программа социально-экономического развития страны.

Всего в обсуждении доклада Президента и других документов выступило 25 делегатов. Наряду с поддержкой законодательной инициативы А.Г. Лукашенко о проведении референдума, выступающие компетентно анализировали состояние экономики, вносили предложения по ее реформированию, а также предлагали изменения и дополнения в отдельные статьи и разделы новой редакции Конституции.

В заключительном слове Президента Республики Беларусь А.Г. Лукашенко были даны ответы на многочисленные вопросы и предложения делегатов народного форума, в том числе в области предстоящей конституционной реформы, осуществления внутренней и внешней политики.

Среди итоговых документов Первого Всебелорусского народного собрания важно выделить принятую абсолютным большинством резолюцию, которая имела большое значение для консолидации общества, преодоления политического кризиса и недопущения его перерастания в гражданскую войну.

Интересно, что итоговая резолюция Всебелорусского народного собрания была принята при 11 проголосовавших против и 37 воздержавшихся.

Ведущий американский исследователь Беларуси Г. Иоффе, отмечая роль Всебелорусского народного собрания в разрешении политического противостояния 1996 г., называет его «альтернативным общественным форумом» и проводит параллели со съездами партии советского времени [33, p. 135]. С одной стороны, это меткое сравнение, которое порой применялось и в Беларуси. Оно подчеркивает преемственность государственного устройства нашей страны. Как известно, в Беларуси не стали отказываться от советского наследия, а сделали его частью современного политического дискурса. В каком-то смысле нынешняя Республика Беларусь опирается на мощный советский субстрат. Но, с другой стороны, прямые аналогии между политическими институтами эпохи независимости и времен БССР не вполне уместны, поскольку страдают излишней схематичностью. Всебелорусское собрание – подчеркнуто внепартийный, общегражданский форум, что выгодно отличает его от тех же партийных съездов.

В коллективной работе «Белорусский путь» ее авторы, известные отечественные политологи и философы, пришли к такому выводу: «Белорусская модель демократии с такими ее принципами, как сильная государственная власть, ориентированность государства на защиту интересов широких слоев белорусского общества, отвечает объективным условиям постсоветской действительности» [34, c. 249].

Показательно, что противники политического строя в Беларуси даже в научных работах пытаются полностью игнорировать сам факт проведения Всебелорусских народных собраний, их институциональную роль, влияние на политическую систему, историческую преемственность [см. 35]. Объяснить это можно тем, что народные собрания, как и референдумы, являются признаком демократичности политического режима в нашей стране. А это не вписывается в упорно формируемые стереотипы и догмы.

Второе Всебелорусское собрание, состоявшееся 18 мая 2001 г., прошло под лозунгом «За сильную и процветающую Беларусь!» Его участники сконцентрировали особое внимание на дальнейшем социально-экономическом развитии общества. Форум не только рассмотрел проблемы местного и регионального масштаба, но и на общегосударственном уровне пришел к консолидированному мнению о путях развития страны на ближайшие пять лет. Именно на втором Всебелорусском собрании Президент обозначил основные приоритеты развития: продовольствие, экспорт, жилье, инвестиции и инновации.

Третье Всебелорусское народное собрание, проходившее в Минске 2–3 марта 2006 г., утвердило основным принципом государственного строительства в очередной пятилетке требование кардинально повысить качество жизни. В выступлении Президента Республики Беларусь на форуме тезис «Государство для народа» был определен как новая ступень развития социального государства, действующего на благо каждого гражданина.

Четвертое Всебелорусское собрание, проходившее 6–7 декабря 2010 г. под лозунгом «Вместе во имя будущего», обозначило качественно новый этап в развитии белорусского государства. В выступлениях участников высказывалась необходимость перехода от патерналистской модели государства к большей самостоятельности и граждан, и предприятий. Пожалуй, его лейтмотивом стали слова председателя Гомельского облисполкома А.С. Якобсона, предложившего концепцию трех «и»: инициатива, инновации, инвестиции. На собрании отчетливо звучала мысль о необходимости модернизации экономики и системы управления [36, c. 70].

Следует отметить, что несмотря на объективные экономические трудности последних лет, с которыми сталкивалась отечественная экономика, государственная власть не отказалась от обязательств, взятых на себя на предыдущих Всебелорусских народных собраниях.

В современной политической практике Республики Беларусь норма Конституции, провозглашающая основным источником власти народ наполняется вполне реальным содержанием. Достаточно сказать, что в таком основополагающем документе, как «Концепция национальной безопасности Республики Беларусь», утвержденная Указом Президента от 9 ноября 2010 г. № 575, подробно расписывается участие граждан в обеспечении национальной безопасности. В частности, там говорится: «Свое видение национальных интересов, способов и средств защиты они реализуют путем участия в выборах, референдумах и других формах непосредственной демократии, а также через государственные органы и органы местного самоуправления» [37, c. 38]. Тот же документ к основным национальным интересам в политической сфере относит соблюдение конституционных прав и свобод человека, а также развитие гражданского общества с учетом национальных традиций и особенностей [37, c. 12–13].

В Республики Беларусь за более чем двадцать лет суверенного развития сформировалась национальная модель гражданского общества. Она включает различные формы отчета власти перед народом и контроля гражданами деятельности руководства страны: выборы, референдумы, народные собрание и др. Как мы убедились, традиция широкого народного представительства при решении важнейших решений, определяющих судьбу страны, уходит корнями в белорусскую историю. Вечевые традиции, средневековые братства, непродолжительное, но все же имевшее место в Беларуси земское самоуправления, Всебелорусский съезд 1917 г. и Народное собрание Западной Беларуси 1939 г. являются прямыми историческими предшественниками современной модели белорусской демократии, которая опирается на серьезную историческую и политико-правовую основу, а, главное, пользуется заслуженным доверием народа, как неотъемлемый атрибут общественной жизни Республики Беларусь.

Список использованных источников

1. Белоруссия в эпоху феодализма: сборник документов и материалов: в 3 т. / редкол.: А.П. Азаров, А.М. Карпачев, Е.И. Карнейчик; сост.: З.Ю. Копысский и др.; Ин-т истории АН БССР, Арх. упр. МВД БССР. – Минск: Изд-во АН БССР, 1959. – Т. 1: С древнейших времен до середины XVII в.

2. Полное собрание русских летописей / Академия наук СССР, Институт истории. – М.: Изд. вост. Лит., 1962. – Т.1: Лаврентьевская и Суздальская летописи по Академическому списку [под ред. Е.Ф. Карского].

3. Загорульский Э.М. Белая Русь с середины I тысячелетия до середины XIII века / Э.М. Загорульский; вступ. ст. В.А. Тепловой. – Изд. второе, доп. – Минск: Изд-во «Четыре четверти», 2014.

4. Тарановский Ф.В. Обзор памятников Магдебургского права западнорусских городов / Ф.В. Тарановский. – Варшава: Типография Варшавского уч. окр., 1894.

5. Bardach J. O dawnej i niedawnej Litwie / J. Bardach. – Poznaс: Wyd-wo Uniw. im. A. Mickiewicza, 1988.

6. Копысский З.Ю. Экономическое развитие городов Белоруссии в XVI – первой половине XVII в. / З.Ю. Копысский; Акад. наук БССР, Ин-т истории. – Мн., 1966.

7. Трещенок Я.И. История Беларуси / Я.И. Трещенок. – Могилев: МГУ, 2003. – Ч.1: Досоветский период.

8. Статут Вялікага княства Літоўскага // Вялікае княства Літоўскае: энцыклапедыя ў 3 т. – Т. 3. Дадатак. А – Я / рэд-кал.: Т.У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]; маст. З.Э. Герасімовіч. – Мінск: Беларус. энцыкл. імя П. Броўкі, 2010.

9. Кареев Н.И. Сейм в Речи Посполитой Польской / Н.И. Кареев. – М.: Тип. Мамонтова и К, 1888.

10. Davies N. God’s Playground. A History of Poland. Vol. 1: The Origins to 1795 / Norman Davies. – New York: Columbia University Press, 1979.

11. Любавский М.К. Литовско-русский сейм. Опыт по истории учреждения в связи с внутренним строем и внешней жизнью государства / М. Любавский. – М.: Университетская тип., 1900.

12. Тарасов С.В. От соймов к Конституции // Парламентаризм в Беларуси / В.А. Божанов [и др.]. – Минск: Иппокрена, 2010. – С. 46–61.

13. Флеров И.Е. О православных церковных братствах, противоборствовавших унии в Юго-Западной России в XVI, XVII и XVIII столетиях / Соч. священника, магистра Иоанна Флерова. – С-Петербург: изд. Н.Г. Овсянникова, 1857.

14. Батюшков П.Н. Белоруссия и Литва / П.Н. Батюшков. – С-Петербург: Тип. тов-ва «Общественная польза», 1890.

15. Слобожанин В.Н. Земское самоуправление в Беларуси (1905–1917 гг.) / В.Н. Слобожанин; Ин-т философии и права АН Беларуси. – Мн., 1994.

16. Лаптева Л.Е. Земские учреждения в России / Л.Е. Лаптева; Рос. АН, Ин-т государства и права. – М.: ИГПРАН, 1993.

17. Трещенок Я.И. О сущностных характеристиках советского общества / Я.И. Трещенок. – Могилев: МГУ, 2003.

18. Восемь месяцев Советской Белоруссии // Звезда. – 1919. – 24 сентября. – С. 3.

19. Усебеларускі з’езд 1917 года: сведчанне сучасніка / Прадм. і публ. В. Скалабана // Беларускі гістарычны часопіс. – 1993. – № 4. – С. 50–62.

20. Сташкевич Н.С. Формирование идеологии белорусской государственности / Н.С. Сташкевич // Беларуская думка. – 2001. – № 1. – С. 136–147.

21. Постановление ЦК КП(б)Б о политических и организационных мероприятиях в связи с подготовкой к выборам депутатов в Народное собрание на территории Западной Белоруссии // Национальный архива Республики Беларусь (НАРБ). – Ф.4. – Оп. 3. – Д. 800.

22. Борьба трудящихся Западной Белоруссии за социальное и национальное освобождение и воссоединение с БССР: Документы и материалы. В 2 т. / Ин-т ист. партии при ЦК КПБ – фил. Ин-та марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и др.; Сост.: В.Н Жигалов, Л.П. Климантова, Т.Д. Либеровская и др.; Редкол.: В.И. Гурский и др. – Т. 2. – Мн.: Гос. изд-во БССР, 1972.

23. Дзесяць год уз’яднання беларускага народа ў адзінай Беларускай Савецкай дзяржаве. – Мн.: Дзярж. выд-ва БССР, 1949.

24. Декларация Белорусского народного собрания по вопросу о вхождении Западной Белоруссии в состав Белорусской Советской Социалистической Республики // НАРБ. – Ф.4. – Оп.21. – Д. 1756.

25. Grzelak Cz. Rola Armii Czerwonej w wyborach na zajкtym terytorium Polski pуіnocno-wschodniejw 1939 roku / Cz. Grzelak // Polska i jej wschodni sasiedzi w XX wieku. Studia i materiaіy ofiarowane prof. dr. hab. Michaіowi Gnatowskiemu w 70-lecie urodzin / Redakcja naukowa: Hanna Konopka, Daniel Boжkowski. Biaіystok: Wyd. Uniwersytetu w Biaіystoku, 2004. – S. 247–261.

26. Трафімчык А. Успаміны «заходнікаў» пра першыя савецкія выбары ў Ганцавіцкім раёне Брэсцкай вобл. / А. Трафімчык // Восень 1939 года ў гістарычнай традыцыі і вуснай гісторыі / Пад рэд. д-ра гіст. Н.А. Смаленчука. – Мінск: Зміцер Колас, 2015. – С. 95–104.

27. Гісторыя беларускай дзяржаўнасці ў канцы XVIII – пачатку XXI ст. У 2 кн. Кн. 2 / М.У. Смяховіч [і інш.]; рэд-кал.: А.А. Каваленя [і інш.]; Нац. акад. навук Беларусі, Ін-т гісторыі. – Мінск: Беларус. навука, 2012.

28. Василевич Г.А. Надежный двигатель прогресса / Г.А. Василевич // Беларуская думка. – 1996. – № 4. – С. 90–93.

29. Курьянович А.В. Верховный Совет в политической жизни Беларуси: формирование, особенности деятельности, финал (1990–1996) / А.В. Курьянович. – Минск: Тесей, 2011.

30. Проблемы формирования гражданского общества в Беларуси / В.В. Карбалевич, В.В. Ровдо, В.Ю. Чернов, В.И. Шабайлов. – Мн.: НЦСИ «Восток – Запад», 1996.

31. Конституция Республики Беларусь 1994 года (с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004 г.) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pravo.by/main.aspx?guid=6351. – Дата доступа: 21.07.2015.

32. Только народ вправе решать свою судьбу: Материалы Всебелорус. нар. собр., 19–20 окт. 1996 г. / [Редкол.: В.Л. Бразовская и др.]; Администрация Президента Республики Беларусь – Мн., 1996.

33. Ioffe G. Reassessing Lukashenka: Belarus in Cultural and Geopolitical Context / Grigory Ioffe. – New York: Palgrave Macmillan, 2014.

34. Белорусский путь / Под ред. О.В. Пролесковского и Л.Е. Криштаповича. – Минск: ИАЦ при Администрации Президента Республики Беларусь, 2010.

35. Роўда, У.В. Палітычная сістэма Рэспублікі Беларусь: вучэб. дапам./ У. Роўда. – Вільня: ЕГУ, 2011.

36. Вместе во имя будущего: Документы и материалы четвертого Всебелорусского народного собрания, 6–7 декабря 2010 г. – Минск: Беларусь, 2011.

37. Национальная безопасность Республики Беларусь / С.В. Зась [и др.]; под ред. М.В. Мясниковича и Л.С. Мальцева. – Минск: Беларус. навука, 2011.

Шаврук Сергей Валентинович, проректор по учебной работе Академии управления при Президенте Республики Беларусь, кандидат исторических наук
Шаврук Юлия Александровна, преподаватель Беларуского государственного экономического университета, кандидат экономических наук
Стратегические альянсы: тенденциии, регулирование

В статье рассматриваются теоретические основы функционирования международных стратегических альянсов, включающие уточнение понятия международного стратегического альянса, выявляются тенденции развития стратегических альянсов в мировой экономике, определяется совокупность признаков, отличающих международные стратегические альянсы от других форм интегрированных экономических структур в современной глобальной экономике. Выявляются особенности государственного регулирования деятельности международных стратегических альянсов в зарубежных странах и в Республике Беларусь. Разработана методика комплексной оценки целесообразности создания международного стратегического альянса и практические рекомендации по регулированию их деятельности в Республике Беларусь.

Развитие глобальной экономики характеризуется усилением взаимодействия между компаниями различных стран. В условиях открытости международных рынков и стремительного изменения конкурентной среды предприятия, с одной стороны, могут испытывать трудности, опираясь лишь на свои собственные ограниченные ресурсы и возможности, а с другой – мировая экономика представляет возможность получить недостающие ресурсы и компетенции получить от других независимых субъектов хозяйствования, используя различные формы межфирменного сотрудничества.

Интеграция усилий взаимодействующих компаний из разных стран для повышения общей устойчивости на глобальном рынке является одной из тенденций развития мировой экономики.

Повышение эффективности интеграционных форм сотрудничества требует от участников, порой конкурирующих между собой на конкретных сегментах рынка, нахождения баланса между стратегическими и частными экономическими интересами, между централизованным и децентрализованным управлением. Возникает необходимость в использовании гибких организационных форм межфирменной интеграции, к которым относятся международные стратегические альянсы. Соответственно их развитие в Республике Беларусь как современной формы эффективного международного экономического сотрудничества является актуальной проблемой, ибо будет способствовать притоку прямых иностранных инвестиций и инновационных технологий из-за рубежа.

Стремительный рост числа стратегических альянсов произошел в 2000–2011 гг., когда в мире по данным Организации экономического сотрудничества и развития было создано около 180 тысяч альянсов, что в 2,5 раза больше, чем за предшествующее десятилетие, из них 62 % – международные [1]. Для объединения компаний такого типа в глобальной экономике свойственны высокая степень концентрации материальных, трудовых и финансовых ресурсов, что способствует качественному изменению характера взаимодействия предприятий, стимулирует приток прямых иностранных инвестиций и инновационных технологий.

Рост значения международных стратегических альянсов среди других форм интегрированных структур в современной международной экономике обусловлен, в первую очередь, «развертыванием» глобализации, а именно усилением активного взаимодействия субъектов хозяйствования разных стран, возрастанием интеллектуализации хозяйственной деятельности (V, VI уклад) и снижением ценности традиционных технологий (III, IV уклад).

Рост количества международных стратегических альянсов свидетельствует об усилении их значимости и роли среди других форм интегрированных корпоративных структур. В глобальной экономике международный стратегический альянс является наиболее прогрессивной формой развития бизнес-отношений на мировом рынке среди таких их форм, как холдинги и финансово-промышленные группы.

Международные стратегические альянсы усиливают и облекают в гибкую форму процессы концентрации и централизации капитала, еще больше усиливают мощь крупнейших компаний за счет согласования и объединения их усилий по сращиванию мировых рынков и устранению более мелких и слабых конкурентов.

Большинство фундаментальных работ, посвященных изучению стратегических альянсов, опубликованы в ЕС и США. Среди них можно выделить работы И. Ансоффа, Б. Гаретта, Б. Гомеса-Кессерса, Дж. Даннинга, Э. Джана, П. Джона-Хана, И. Доза, П. Друкера, П. Дюссожа, М. Есино, Э. Кэмбелла, Р. Моклера, Ф. Мэлджерса, М. Портера, Р. Рихтера, М. Робинсона, Лачс. К. Саммерса, Р. Спекмена, А. Стрикленда, О. Тае Хуна, А. Дж. Томпсона, Г. Хэмела, Р. Уоллеса и др.

Во взаимосвязи с теоретическими и практическими аспектами функционирования международных стратегических альянсов зарубежными учеными Э.П. Бабиным, Л.Д. Градобитовой, А.М. Либманом, А.Г. Мовсесяном, Т.Н. Онгоро, М. Портером, а также белорусскими учеными Н.И. Богдан, А.А. Быковым, Л.М. Кравец, Г.Г. Санько, Г.А. Яшевой исследовались проблемы кластеров, транснациональных корпораций и интегрированных корпоративных структур. Вопросы интеграции Республики Беларусь в мировую экономику, в том числе связанные с развитием международной производственной кооперации, освещены в исследованиях М.И. Балашевича, А.В. Данильченко, С.Р. Василевского, Л.Н. Давыденко, Ю.И. Енина, В.Ф. Медведева, А.Г. Санько, Л.М. Петровской, А.А. Праневич, В.М. Руденкова, Г.В. Турбан, В.Н. Шимова, Г.А. Шмарловской. Вместе с тем в белорусской научной литературе не сформировалось целостное представление о функционировании международных стратегических альянсов и их роли в национальной и глобальной экономике.

Проведенный анализ существующих дефиниций международного стратегического альянса, предлагаемый ведущими исследователями разных стран, показал многообразие существующих определений. Каждый из рассмотренных в исследовании современных теоретических подходов к изучению и трактовке сущности стратегических альянсов, взятый в отдельности, может быть применим лишь при рассмотрении частных случаев их функционирования. Следует подчеркнуть, что именно с разнообразием форм межфирменной кооперации связана необходимость учета всех характерных особенностей при определении понятия «международного стратегического альянса». [2;3].

Международный стратегический альянс определен как соглашение о долговременной кооперации двух или более юридически независимых организаций, расположенных в разных странах, для совместного решения задач на основе общих экономических интересов, включая получение синергетического эффекта от совместного использования ресурсов или структур управления, которое может принимать следующие организационные формы: совместное предприятие, консорциум, межфирменное соглашение с долевым участием, соглашение без долевого участия.

На основе исследования места международного стратегического альянса в системе экономической интеграции определена совокупность признаков, отличающих международные стратегические альянсы от других форм интегрированных корпоративных структур в современной мировой экономике, которые сочетают организационные положения (сохранение полной юридической и экономической самостоятельности компаний-учредителей, возможность участия компаний в нескольких стратегических альянсах, разнообразие организационных форм создания стратегических альянсов с преобладанием соглашений без долевого участия в высокотехнологичных отраслях и совместных предприятий в традиционных) и цели функционирования стратегических альянсов (минимизация рисков в международных инвестиционных проектах, объединение потенциала конкурентов для достижения эффекта масштаба на рынке при высокой степени интеграции фирм, не доводящее до их слияния, выигрыш в конкурентной борьбе путем реализации глобальных стратегий);

Основные научные поиски эмпирических и теоретических исследований сущности международных стратегических альянсов были направлены: во-первых, на изучение и объяснение мотивов создания альянсов исходя из снижения издержек на осуществление операционной деятельности в рамках конкурентно-кооперативной формы взаимодействия (теория транзакционных издержек); во-вторых, на объяснение стремления предприятий к сотрудничеству желанием увеличить отдачу комплиментарных активов партнеров путем обмена уникальными знаниями при объединении компаний в альянс (ресурсно-ориентированная теория); в-третьих, на выявление зависимости формирования альянсов от внешнего окружения, а также их влияния на ситуацию в отрасли (теория отраслевых рынков); в-четвертых, на изучение альянса с позиций возможностей, которые появляются у менеджера при его создании для реализации своей стратегии (школа стратегического управления).

Систематизация теорий исследования международных стратегических альянсов, обосновывающих целесообразность их формирования и развития в мировой экономике не только с целью минимизации трансакционных издержек, приобретения конкурентных преимуществ на рынке, но и для реализации глобальной стратегии получения рыночной власти в определенной отрасли, позволила сделать вывод о необходимости интегрированного междисциплинарного подхода к рассмотрению сущности международных стратегических альянсов на основе соответствующих теорий экономики, менеджмента и социологии.

Несмотря на многообразие подходов, на практике международный стратегический альянс следует рассматривать как инвестиционный проект [4]. В первую очередь, должна решаться задача определения целесообразности создания или оптимизации дальнейшего функционирования данной интегрированной структуры. Для принятия инвестиционных решений используются показатели следующих типов эффективности: экономической, социальной и экологической (проект рассматривается в качестве самостоятельного объекта исследований, в этом случае показатели рассчитываются в целом по конкретному варианту капиталовложений); бюджетной, финансовой (оценивается целесообразность инвестирования средств в акции предприятия и предоставления средств организациями-кредиторами), отраслевой и региональной (оценка участия в инвестиционной программе материнских и дочерних вертикально-интегрированных компаний, финансово-промышленных объединений), а также показатели эффективности использования собственного капитала [5–9]. Необходимо применить подход к оценке интеграционных процессов международных компаний на основе методов сравнительного анализа и дисконтирования потоков денежных средств, которые дополняют стоимостный, финансовый и стратегический подходы [10; 11].

Предложена методика комплексной оценки целесообразности создания альянса, включающая: матрицу выбора организационной формы альянса в соответствии с поставленной целью; алгоритм оценки целесообразности создания альянса, включающего в себя три этапа: оценка целесообразности без учета сдерживающих факторов; оценка целесообразности с учетом сдерживающих факторов внешней среды; пересмотр условий создания альянса; расчет экономических показателей микро– и макроэффектов Показателем микроэффекта является прибыль для участника, макроэффекта – показатель положительного влияния проекта на сальдо текущего счета [12]. Для выявления целесообразности создания МСА и с целью преодоления искажений субъективности лиц, принимающих решения, эффективно применение информационно-аналитической программы систем поддержки принятия решений [14–16]. Для этого автором была сформирована система факторов, влияющих на создание международных стратегических альянсов в мировой экономике и в Республике Беларусь. Основой для ее формирования стали результаты исследования теоретических основ функционирования МСА, а также выявление и анализ тенденций развития стратегических альянсов в мировой экономике. Система факторов, влияющих на создание международных стратегических альянсов, состоит из двух групп. Первая включает в себя общие факторы, способствующие образованию международных стратегических альянсов как в мире, так и в Республике Беларусь (образование новых, быстрорастущих рынков высокотехнологичной продукции; фактор либерализации условий государственного регулирования).

Вторая группа включает в себя факторы, сдерживающие образование международных стратегических альянсов: (1) общие факторы (возможное столкновение различных стилей управления; последствия мирового финансово-экономического кризиса, проявившееся в виде значительного ухудшения основных экономических показателей в большинстве развитых странах-партнерах и замедлении темпов роста международного сотрудничества во всех формах); (2) факторы, действующие в Республике Беларусь (несоответствие соотношения технологических укладов в Республике Беларусь и в развитых странах-партнерах; различия в международных и национальных стандартах).

При исследовании процессов формирования международных стратегических альянсов, выявлены основные тенденции их развития в мировой экономике: синусоидальный характер изменения-количества альянсов (в 2000 г. – 3391 шт., 2004 г. – 810 шт., 2007 г. – 1759 шт., 2012 г. – 3 411 шт.); преобладание числа международных альянсов над национальными; увеличение доли альянсов в Азиатско-Тихоокеанском регионе (в 1997 г. – менее 200, к 2012 г. – более 1000) (рисунок 1) [17–22].

В исследовании определено доминирующее положение международных стратегических альянсов в области высоких информационных технологий и коммуникаций. Так, если в 1988 г. доля стратегических альянсов в традиционных секторах, таких как производство промышленных изделий и потребительских товаров, составляла 40 %, то в 2004 г. она снизилась до 19 %, в 2012 г. – до 7 %; рост числа стратегических альянсов в секторе услуг: в 1988 г. их доля составляла всего 1 %, в 2004 г. – 27 %, в 2012 – 39 %; уменьшение количества международных стратегических альянсов в форме совместных предприятий; рост альянсов на базе межфирменных соглашений и консорциумов. Имеет место процесс перемещения преобладающего количества альянсов из традиционных в высокодоходные отрасли, в первую очередь фармацевтику, высокие технологии, энергетику, коммуникации [17–22].

Установлено, что регулирование деятельности международных стратегических альянсов осуществляется на макро– и микроуровнях. На макроуровне основные элементы регулирования МСА включают в себя, во-первых, инструменты стимулирования и поощрения внешнеэкономических связей (налоговые и тарифные льготы).

Рисунок 1. Распределение числа международных стратегических альянсов по регионам в 1988–2012 гг.

В регулировании международных стратегических альянсов важное место занимает такой элемент как правовое обеспечение, основанное на межправительственных договорах и интеграционных соглашениях, а также институционально-правовая структура.

На микроуровне регулирование реализуется с помощью системы международного маркетинга и заключения дву– и многосторонних соглашений между субъектами хозяйствования разных стран.

Одним из результатов данных процессов стало изменение приоритетов в выборе организационной формы международного стратегического альянса: совместное предприятие пришло на смену альянсам, созданным на основе заключенных межфирменных соглашений и консорциумов.

На основе исследования мировой практики, в том числе стран Евросоюза, США, Японии, Китая, России, выявлено, что государственное регулирование деятельности альянсов осуществляется на базе антитрестового и антимонопольного законодательства [23; 24]. В Республике Беларусь деятельность альянсов регулируется декретами Президента, Законом об инвестициях и антимонопольным законодательством, в котором учитывается только одна форма альянсов (совместное предприятие), а вопросы регулирования иных организационно-правовых форм альянсов законодательно не регламентированы, что служит препятствием для их создания и функционирования на территории Беларуси [25].

В настоящее время имеет место проблема государственного регулирования деятельности международных стратегических альянсов: государственные органы управления осуществляют жесткий контроль, так как активность подобного рода может спровоцировать явления, сдерживающие конкуренцию. Следует отметить, что любые угрозы экономической безопасности, скрытые в деятельности альянсов, могут стремительно развиваться в условиях еще недостаточно проработанного законодательства, особенно антимонопольного.